Текст книги "Экзопланета"

Экзопланета

Глава первая. Как корова языком …

Вечером сидели с женой на диване и смотрели новости. Ведущая, уже расслабившаяся перед сводкой погоды, видимо, получив от редактора материал с пометкой «Срочно в эфир», встрепенулась и выдала:

– Только что, мы получили данные последней расшифровки радиосигналов с орбитального телескопа Хаббл, предоставленные НАСА: астрофизики НАСА обеспокоены резким, скачкообразным, увеличением скорости сближения галактик Млечный Путь и М31, известной, как Туманность Андромеды. Учёные не могут найти причину, объясняющую столь резкое, фантастическое, увеличение скорости сближения двух галактик. Скорость сближения галактик не изменялась за время наблюдения с 1995 года и определялась в диапазоне 100-140 км/с. А теперь сводка погоды …

Жена переключала каналы и, наткнувшись на сериал «Вечный зов», сказала

– Я буду смотреть.

Я ушёл в комнату, включил ноутбук и, выйдя в сеть, просматривал новости, но, ничего про сближение двух галактик, не нашёл.

«Странно!» – зашёл на сайт Lost film и обнаружил очередную серию третьего сезона «Чёрных парусов».

Досмотрев серию, ещё раз просмотрел новости – Ни-че-го!

Проверил почту и, очистив папку «спам», выключил ноутбук.

Зашёл в зал и жена, вставая с дивана и переключая на «Дом2», бросила – Сегодня твоя очередь, заправлять! – и присела на пуфик.

Я разобрал кровать, заправил и пошёл в ванну подмыться и почистить зубы. Подмываться и утром, и вечером, приучила жена, каждый раз, перед сексом, спрашивая – А ты подмылся? Ну ка, покажи его.

– Чашечку цикория на ночь? – предложил я ей, закончив процедуру.

– Можно!

– С сахаром или шоколад?

– Какой шоколад? С сахаром. Да немного! А то опять набухаешь, обоссусь ночью.

Я ушёл на кухню, приготовил две чашки напитка и, положив в чашку жены ложку сахара, отнёс ей.

– Мог бы кусок хлеба с маслом принести

Я вернулся на кухню и сделал бутерброд.

– А что, сыру слабо было отрезать или уже съел весь?

Я сделал ещё один рейс на кухню, вернувшись с сыром.

– Ладно, иди пей свой цикорий, а то бегаешь туда-сюда, прислуживаешь!

Ей нравилось, когда я прислуживал.

Выпив цикорий, я зашёл в зал, забрал чашку жены и, вернувшись на кухню, помыл чашки.

– Ну, чё, спать? – спросила она, держа пульт.

Я снял шорты и потянул с себя тельняшку.

Жена выключила телевизор

– Повернёшь часы, чтобы не мешали мне? И открой дверь балконную на единичку, душновато.

Я лёг рядом и тронул её животик

– Спать! – отрезала она и оттолкнула мою руку.

Я вздохнул и повернулся на бок.

Жена уже сопела, разбросавшись на всю кровать, а я всё не мог уснуть.

«Блин, да что такое?! Далась мне эта Андромеда» – я лёг на спину и накрыл ладонями глаза. Через пару минут, почувствовав, что засыпаю, опустил руки и … проснулся от сигнала на сотовом жены. Она выключила будильник и села, а я повернулся на левый бок …

Услышав, как поворачивается ключ в замке, открыл глаза и потянулся.

Жена ушла на работу.

Дотронулся до торчащего члена, и сразу же всколыхнулась желание. Подрочил, пока не почувствовал, что вот-вот брызнет! Встал и, набрав ведро ледяной воды в ванне, пошёл на кухню. Выпил с полстакана воды и вернулся в ванну.

Подмылся, а потом облился. Ополоснул лицо и пошёл убирать постель. Пока убирал, обсох.

Расстелил на полу коврик и лёг в позу.

Сидел в лотосе, когда дрогнул дом.

Я открыл глаза …

Всё также, на коврике, в лотосе …

В лесу!

Осторожно осмотревшись и убедившись, что вокруг лес и это не сон, я встал.

Два солнца в небе: одно на закате, другое на восходе, наводили на мысль, что я не на Земле.

Было жарко, но дышалось легко, как после грозы на Земле. Ещё я заметил, что встал с коврика без напряжения! Планета, наверное, имела массу меньше, чем Земля. Оба солнца почти такие же яркие, как и земное, но размерами меньше: или из-за удалённости, или действительно меньше.

В лесу щебетали птицы, но я их пока не видел.

Деревья …

Я присмотрелся; листва, как и на земных, зелёная. Но сами деревья были, я ещё раз осмотрелся – деревья были сдвоенные!

Каждое дерево имело два ствола, разделяющихся на высоте чуть больше полуметра от поверхности планеты.

Что-то чернело справа!

Я повернул голову: это было моё рабочее кресло.

На спинке висели шорты и тельняшка, а на земле (какая разница, я всё равно не знаю названия этой планеты и для меня она теперь земля) лежал мой сотовый.

Я взял его и включил: сеть, не определялась, аккумулятор заряжен почти полностью. Выключив телефон, ещё раз осмотрелся и до меня, наконец, дошло: я на другой планете и видимо, уже никогда не вернусь на Землю. Перехватило горло, потемнело в глазах. Я сел на коврик, закрыл глаза и сжал голову руками.

– Что за шутки! Где я?!!

Я вскочил и обернулся на крик.

Голос был женский, срывающийся на визг!

Я бросился в ту сторону.

Проскочил через зелёную стену кустарника, отметив шелковистость листвы и податливость ветвей, и оказался на краю полянки.

В центре поляны, на унитазе, сидела женщина в ночнушке! Айфон в одной руке и лоскут туалетной бумаги, в другой!

Увидев меня, она, с возмущением, ободрилась – Выйдите! Как вы смеете!

Я смотрел на неё и рот растягивался в дурацкой, счастливой улыбке.

И я узнал её!

Это была вчерашняя ведущая, передавшая странную новость!

– Ооо, привет! Значит я здесь не один!

– Вы кто?! – она, всё также, сидела на унитазе

– И что вы делаете, и как оказались, в моём туалете?

– В твоём туалете! Да ты ещё не проснулась, дорогуша!

– Я, вам, не дорогуша! Я сейчас мужа позову: Урик!!

Мне стало смешно и немного жалко её – Ну, зови!

Ведущая пялилась на меня во все глаза, и я понял: ей страшно! Она боится смотреть по сторонам.

– Ну, ладно – я пошёл к ней – Только не впадай в истерику, нас уже двое!

– Не подходите! Я неодетая и замужем!

– Бред какой-то! Забудь! Мужа, ты, вряд ли увидишь.

Я подошёл почти вплотную

– Что ты сидишь? Закончила? Вставай! Унитаз больше не понадобится! Будем с*ать и ссать, где прихватит!

– Я ещё … – она сжимала лоскут бумаги

– Стесняешься?

Я отвернулся.

На экране она выглядела моложе. Но и без макияжа была привлекательна.

Услышав характерный шум, я обернулся: она смотрела, как сливается содержимое унитаза, вдавливая кнопку на бачке.

– Ну что ты в ступор впала? Говна не видала?

Она вздрогнула и обернулась: в её голубых глазах стояли слёзы.

– Ну плачь, плачь! – я тронул ведущую за руку – Плачь, не держи в себе!

– Что произошло? – голос срывался – Где мы?

– «Много бы я отдал, чтобы получить ответы на эти простые вопросы»

– Единственное, что могу сказать вполне определённо – мы, не на Земле!

– А где?

– Не знаю!

– Долго мы здесь пробудем? Когда нас заберут отсюда? Мне вечером новостной блок вести …

– Видишь ли …

– Алексей! – вспомнив, что не представился – А ты? Катя?

– Да

– Катя, если это не глюки, то нас отсюда никто не заберёт!

– Как?! Мы здесь останемся навсегда? Разве нас не будут искать?!

– На Земле – будут! Но это не Земля.

– Смотри! – я показал на заходящее солнце – А теперь туда! – я показал на восходящее солнце – Два солнца. Два! А на Земле одно! Значит, мы, не на Земле.

– Может обман зрения?

– Хм! Если бы они были рядом …

– А может одно из них луна!

– Они излучают свет. Луна – отражает!

– Ты тоже из Москвы?

– Нет! Из Новосиба! Но нам повезло, что оказались рядом, а не на расстоянии семи тысяч километров. А ещё нам повезло, что на этой планете, и климат, и природа очень схожи с земными. Надеюсь, и фауна не сильно отличается.

– А люди здесь есть?

– Я здесь столько же, сколько и ты! Пока не встретил никого, кроме тебя!

Она грустно улыбнулась.

– Меня беспокоит другое: если мы здесь надолго, нам ведь придётся осваивать эту планету и населять её …

– Кем?

– Детьми, людьми …

– Какими детьми-людьми? Где мы их возьмём?

– Сделаем! Тебе сколько лет?

– Это бестактно!

– Да не ломайся! Сколько?

– Сорок пять

– Врёшь!

Катя покраснела, но сдержалась

– Пятьдесят один. Но ты не в моём вкусе! – сопротивлялась она

– А у тебя выбора нету!

– Ты всерьёз думаешь, что я буду с тобой … спать?

– А с кем ты собралась спать? – я повёл рукой

– Я замужем – продолжала сопротивляться она – И не хочу изменять мужу

– Как можно изменять тому, кого уже никогда не увидишь? А?

– А ты, женат?

– Там, да!

– Я пить хочу и … кушать

– Я тоже хочу! И мы сейчас этим займёмся. Ты больше ничего не прихватила?

Я осматривал полянку. Увы, кроме унитаза и айфона в её руке, больше ничего не было.

– Ладно, идём ко мне. Может у меня ещё что-то есть.

Она смотрела на моё кресло и коврик

– Ты сядь, пока я тут всё осмотрю.

Но и у меня больше не было ничего.

Я подошёл к ней

– Ну что? Ложись! Проверю, как хороша ты в сексе

Катя испуганно взглянула на меня – Это насилие!

– Будет, если не ляжешь сама! – я повёл глазами на возбудившийся член

Катя покраснела, встала с кресла, шагнула и легла на коврик.

– Ну! – я стоял над нею – Ночнушку задери!

Она выгнулась и, подтянув ночнушку, опустилась и раздвинула ноги.

Я снял плавки и лёг на неё.

– Оий!

Она закрыла глаза и прикусила губу. Я мял груди левой рукой, опираясь правой и приподнявшись над нею.

Член погружался во влагалище, а она вся дрожала.

– Тебе холодно? Ты чего дрожишь?

Но Катя ничего не ответила, а я почувствовал встречное движение, и вспышка похоти помутила сознание. Стиснув её плечи, засаживал резко и глубоко!

Она задышала, застонала и обмякла подо мною.

– Давно не было секса?

– Полгода … муж лечился – она опять краснела

– Ладно, становись раком!

Катя встала в позу, и я прижал головку к анусу, сжимая пальцами ягодицы.

– Что ты делаешь?! – Катя дёрнулась, но я удержал её и, ничего не отвечая, с усилием протолкнул залупу сквозь анальное кольцо.

– Ааххаааа! – задохнулась она – Ааа! Мне больно!

– Напрягись! Тужься! – я задержался и, почувствовав ослабшую хватку сфинктера, просунул член в её жопу, погрузив наполовину.

Она стонала, а я совал в жопу, и через минуту излился, содрогаясь в конвульсиях сладострастия.

Катя, присев и задрав ночнушку, ожидала, пока истечёт сперма.

– Долго придётся сидеть! – я рванул пучок травы и подтёр её – У тебя не было анала?

Она покачала головой – Нет.

– Надень! – я сунул ей плавки – У меня шорты.

– Нам бы ещё обувку. Хотя, может и так привыкнем. Схожу-ка гляну унитаз, может в нём есть что?

– Что ты хочешь с ним делать? – она шла за мной – Это финский, мы недавно купили.

– Не смеши! В унитазе, возможно, есть железка, которая может пригодится.

Я открутил колпачок сливной кнопки и снял крышку: все детали из пластика.

– Ладно, пошли назад. Стоп!

Я осмотрелся – Вот те на!

– Что! Ну что?!

– Ты в зоологии как?

– Не очень. А зачем это?

– Я вот тоже не силён. Посмотри на деревья, на траву, на птиц … на деревья

– Ну что! Что?!

– Деревья нормальные и птицы летают …

– Ну и что?

– Идём! – я взял её за руку и потянул за собой

Мы стояли в центре моей полянки – Посмотри на деревья

– Ааа! – Катя удивлённо обводила взглядом деревья по кромке поляны

– И птицы … ты птиц здесь видишь?

– Нету

– Но мы их слышим, и на твоей поляне деревья нормальные, не раздвоенные, и на деревьях есть птицы. А на эти, птицы, не садятся!

– И что это означает?

– Это означает, что … Что пока не знаю. Надо принести сюда финский унитаз

Я пошёл на её полянку, она следовала за мной

Финский унитаз был лёгкий, даже с бачком.

– Мы будем в него ходить? А где мы будем брать для него воду?

– Поиском воды, мы, и займёмся

– А как?

– Ты останешься здесь, а …

– Нет! – она вцепилась в моё плечо

– Ну хорошо! – я взял её за руку

– Мы пойдём на твою полянку и посмотрим; откуда прилетают, и куда улетают птицы.

Мы прошли сквозь двойное кольцо, странных, двуствольных деревьев, через зелёную, в мой рост, стену шелковистой травы.

– Постоим здесь!

Я остановился сразу за стеной шелковистой травы

Я присматривался к птицам и не мог найти каких-либо отличий от земных: два крыла, оперение, клюв, лапки, хохолки, разноцветная окраска. Юркие, шустрые, они перелетали с дерева на дерево, срывались с веток и улетали, щебеча о чём-то на своём птичьем языке.

Понаблюдав за ними минут семь, мы убедились, что никакой системности в том, откуда они прилетали и куда улетали, нет.

Я вздохнул

Катя вопросительно смотрела на меня

– Так! – я взглянул на неё – Ты бы в какую сторону сейчас пошла?

Она пожала плечами, обводя взглядом поляну

– Не знаю, может туда? – она махнула рукой в сторону восходящего второго солнца.

– Идём!

Мы сделали несколько шагов и оба, как по команде, остановились. Её дрожь передалась и мне

– Что с тобой?

– Мне страшно! – она жалась ко мне

Мне и самому было не по себе

– Назад! – и мы, почти бегом, вернулись на мою поляну.

Как только мы оказались за стеной двуствольных деревьев, страх исчез.

Мы вглядывались друг в друга

– Тебе страшно?

– Нет! – она улыбнулась

– Странно … что-то не так …

– Что не так?

– Подожди, птицы …

– Что птицы?

– Они не напуганы, слышишь? Щебечут, как ни в чём не бывало

– А чего им бояться? Они же летают!

– Здраво! Но не объясняет страх. Давай попробуем ещё раз, но пойдём в другую сторону

Мы вернулись на её полянку и, понаблюдав за птицами, пошли в другую сторону

Всё повторилось: мы не сделали и десяти шагов, и успокоились, только оказавшись снова на моей полянке.

– «Что за чертовщина? Не пойму»

– Что?

Я, подумал вслух!

– Да мелькают у меня мысли, но …

– О чём? – она, видимо забыв, где находится, повела взглядом, отыскивая зеркало, чтобы поправить причёску, но вспомнив, взглянула на меня.

В глазёнках блеснули слёзки.

– Каатя! – я притянул её и погладил волосы – Ну ты чего, хорошая моя. Вернёмся мы на Землю. Вернёмся!

Она прижалась ко мне, как ребёнок: беззащитный, беспомощный, доверчивый

– Ты хотел сказать о чём подумал – она подняла глаза и улыбнулась

– Страх! Его природа – загадка.

– Загадка?

– Да, загадка! Страх может быть проявлением каких-то физических свойств на этой планете: какие-то волны сверхнизкой частоты или … в общем, природного, этой планеты, происхождения

Она внимательно слушала.

– Либо, страх, может иметь разумное происхождение и с этим разумом мы …

Я замолчал, пытаясь представить инопланетный разум.

– Мы можем встретиться? – закончила она

Я вздохнул

– Не хочется развивать эту тему. Слишком уж много совпадений, чтобы быть просто случайностью. Хотя, с другой стороны, если нас занесло сюда не случайно, или случай только в том, что, именно ты и я, сейчас здесь, а могли быть другие, то, возможно, есть способ вернуться назад.

– Бррр! Ты поняла, что я, только что, наговорил?

Катя улыбалась.

Я посмотрел на небо: второе солнце уже прошло больше половины своего дневного пути. Включил сотовый: прошло три с половиной часа.

– «Ещё пара часов и это солнце уйдёт за горизонт, а первое вряд ли взойдёт и перспектива, ночевать под открытым небом, никуда не исчезнет»

Я поёжился

– Что-то не очень хочется провести первую ночь здесь на полянке под открытым небом, согреваясь теплом твоего тела. Хотя, само по себе, это, конечно, будет приятно!

Лаская её грудь, удивился упругости.

– Силикон?

– Нет! – она обиделась и дёрнулась, высвобождаясь из моих объятий.

– Странно! – она смотрела на меня – Ты, необычный человек: мягкий и нежный, и грубый одновременно, но твоя грубость не ранит … коробит, правда …

Солнце опускалось за верхушки деревьев

– «Верхушки деревьев!»

– Кажется я нашёл способ оглядеться!

Она удивлённо смотрела на меня

– Я залезу на де …

– И я с тобой!

– Ты полезешь на дерево?!

– В детстве, у бабушки в деревне, я играла с Юркой, соседским мальчишкой. Мы с ним лазали по деревьям. Баба Люба меня отчитывала: ты девочка, тебе не надо лазить по деревьям!

– Это было давно и …

– Нет! Я полезу вместе с тобой! Ну пожалуйста!

– Кому скажи, не поверит! Бабка полезет на дерево!

– Я не бабка! – она надула свои красивые, выразительные губки – А ты плохой, невоспитанный! – и шлёпнула мою руку

– Ладно! Полезем вместе …

Катя запрыгала, как девочка!

– Высоко не полезешь, хорошо?

Она согласно качнула головой.

Мы подошли к деревьям вплотную.

Я коснулся коры; цветом и гладкостью она была похожа на тополиную, да и сами деревья, стройные и высокие, с толстыми, разросшимися ветвями, очень сильно были похожи на тополя, и только листья отличались, они были узорчатые, с выпуклыми светлыми прожилками, овальные и очень большие: я приложил ладонь и растопырил пальцы. И перекрыл всего лишь четверть поверхности листа!

– Ты стой там! – Катя стояла между стволами, держась за ветки – Не девочка!

– Ой-ой-ой! А ты, мальчик?!

Я лез всё выше и выше. Из-за того, что деревья были одной высоты, увидеть что-либо я мог только, с одной стороны. Открылось перед моим взором немного: на расстоянии, порядка сотни шагов, был овраг и на другой его стороне, плотной стеной, стоял всё тот же лес!

Всё! Больше не видно ничего!

Я глянул на светило. До заката оставалось немного: часа полтора, не более.

– Что там?

– Да ничего! – разочарованно вздохнув, я окинул взглядом свою полянку

Вот это дааа!

Прямо в том месте, где стояло кресло, выделялся в траве круг, образованный линией густой травы, шириною с ладонь.

Я стал спускаться.

Глава вторая. ДУБл2

– Катяа! – Урия закрыл за собой дверь; автоматический механизм замка бесшумно спустил рычаги, расклинивая её – Катя! – он присел и стал расшнуровывать кроссовки – сегодня мне приснился сон, и мы с тобой занимались сексом … Дорогая! – Урия прислушался

– Катюша! Ты где, моя радость? – он шёл по широкому коридору прихожей, заглядывая в гостиную, спальню свою, жены …

Жены нигде не было, даже на кухне. Он вернулся в прихожую: сапоги жены и её курточка были на месте, и Урия почувствовал укол под лопатку: такое ощущение появлялось всегда, когда ему становилось страшно.

Он прошёл в гостиную: дверь лоджии была приоткрыта и его охватил ужас. Понимая, что нужно выйти на балкон и посмотреть, он не мог даже пошевелиться: патологический страх сковал тело. В эту секунду позвонили в дверь, несколько раз, резко, отрывисто

Страх отпустил, он кинулся к двери прихожей и, приложив палец к сенсорной панели, радостно и взволнованно – «Пусть пожалеет меня» – Катюша, ну куда же т …

В дверях стояла Элеонора, соседка этажом ниже, девица двадцати семи лет, с ногами, растущими от шеи, проститутка по вызову, мечтающая работать на TV и давно уже (с полгода как), положившая глаз на этого старого еврея, работавшего на том самом TV, сопродюсером на одном из центральных каналов.

– Урик, ты заливаешь меня!

Мужчину затрясло, он смертельно побледнел и стал медленно оседать на пол.

– Да что с тобой?! – она успела подхватить его и прислонить к стенке – Катя! Уре плохо! Катя!

– Что?? – она наклонилась к нему – Что ты лопочешь?

– Она в ванне – выдавил он из себя, посиневшими губами

Элеонора выпрямилась и, улыбаясь во весь свой, жадный до минетов, рот, направилась к ванне соседа, рисуя в своём воображении, плавающее в кровавой воде, тело супруги богатенького буратино с перерезанными венами на руках, ногах и шее.

Каково же было разочарование девицы, она даже смачно выругалась от досады, когда, дёрнув дверь ванной, она там никого не нашла. Но тут же и воспряла: её то затапливали и, если не из ванной, значит … она резко дёрнула дверь в туалетную комнату и отшатнулась.

Из трубы, к которой подключался бачок унитаза, хлестала вода, но, ни унитаза, ни той, которая на нём должна была сидеть, в туалетной комнате не было!

Элеонора, не обращая внимания на воду, замочившую её тапочки, осмотрела туалетную комнату и даже глянула на потолок – Нету – удручённо пробормотала она и вернулась в прихожую, к хозяину квартиры, так и стоящему, в той же позе пьяного, у стены.

– У тебя унитаз украли, что ли, вместе с Катькой?! Он у тебя золотой был, наверное, а ты и не знал даже? А Катьку видать так присосало, что воры решили прихватить её с собою: легче было утащить её вместе с унитазом, чем оторвать от него.

– Чтооо?? – она снова наклонилась к его лицу.

– Лоджия – прошепелявил он чуть слышно

– Ааа! – оживилась Элеонора – Щас, подожди …

Она вернулась к туалету и, не обращая внимания на лужу растекающейся воды, повернула кран, перекрыв холодную воду. Зашла в ванную комнату и, взяв тазик и тряпку, собрала воду с пола коридора и туалета, отжимая тряпку в тазик. Вылив воду в раковину, вернулась к хозяину.

– Эээээ! – она встряхнула мужчину, стоявшего у стены на полусогнутых ногах с посиневшими губами – Ты смотри у меня! Щас придёт твоя Катька – Элеонора потрепала его, ухватив пальцами за щёки.

– Сердце то у тебя слабенькое, буратино – бормотала она под нос, направляясь к лоджии.

Замирая от предвкушения того, что она сейчас увидит, Элеонора вышла на балкон и, прислонившись к парапету, посмотрела вниз.

Увы, ни непосредственно под балконом, ни в обозримой близости от него, распластавшейся в обнимку с унитазом Катьки, не было!

Элеонора скривилась, как от лимона, и вернулась к мужчине.

– Где твой сотовый, Урик?

Урия смотрел на Элеонору и до него, наконец, дошло, что жена не выпрыгнула с двадцать третьего этажа и что, она, скорее всего, жива. Кровь прихлынула к лицу, он глубоко вздохнул и потянул сотовый из кармана спортивной курточки.

– Уууу! – протянула Элеонора, увидев сотовый – Ты его в прошлом тысячелетии покупал?

Телефон, Урии, подарила мама на сорок пять лет, а Урия очень любил и уважал маму, и телефон хранил, как самый дорогой подарок.

Дубровину Урии Беньяминовичу, недавно перевалило за шестьдесят. Он поздно женился, познакомившись с Катериной в Останкино, уже будучи в должности сопродюсера центрального канала «Russia yesterday, today, and tomorrow». Целый год он ухаживал за нею, дарил цветы на восьмое марта и несколько раз предлагал руку и сердце, и Катя, которой тогда уже подкатывало к сороковнику, согласилась на замужество.

Сопродюсером он стал благодаря знакомству с известным олигархом, полным тёзкой по аббревиатуре ФИО, одно время обитавшим в верхних эшелонах.

Друзья и знакомые стали в шутку называть его ДУБ2, а чтобы избежать двусмысленности, добавляли в конце «л».

Но в эшелонах произошли подвижки, и олигарх попал в опалу.

Первое время, Урия пугался каждого звонка на сотовый, но время шло, его никто не трогал, на допросы в СКР не вызывали и, мало-помалу, он успокоился.

Беда нагрянула страшной новостью, пришедшей с берегов Туманного Альбиона: опальный олигарх свёл счёты с жизнью в собственном замке.

Причём, какая-то несуразная вырисовывалась картинка, складывающаяся из пазлов от различных источников: выходило, что олигарх, удавившись шарфиком в замке, дошёл, уже будучи мертвецом, до ворот и распахнул их …

Когда Урия сложил пазлы, ему всё стало ясно.

Тогда-то и приключилось с ним несчастье: его пятидюймовый член (называть свой penis – хуем, он не мог, почему-то полагая, что хуй, это что-то огромное, длинное и толстое) опал и больше не захотел вставать.

– Набирай свою Катьку! – приказала Элеонора – Не ответит, хоть телефон найдём. Да включи на громкую

Урия нашёл в контактах жену и нажал вызов: несколько длинных гудков и завораживающий женский голос – Мобильный не отвечает или находится вне зоны доступа …the mobile does not answer or is out of range – оборвал ниточку надежды.

– Ну, всё! – не давая впасть ему в транс – Звони в полицию! – сказала Элеонора

…

– Дежурный, лейтенант Полицаев, что у вас?

…

– Кто пропал? Когда это произошло? При каких обстоятельствах? – прижимая трубку к уху, он записывал в журнал информацию

– Сколько прошло времени? …Примерно скажите … Не более часа? Мало, может она вышла, вы на сотовый пробовали звонить?

…

– Чтооо? С каким унитазом?

Наконец, окончательно запутавшись, он бросил – Сейчас пошлём дознавателя. Вы не возражаете против осмотра квартиры или оформлять через суд?

…

– Давайте адрес – лейтенант записал – Ждите!

Старший дознаватель, капитан полиции, Марина Христофорова, курила у приоткрытого окна кабинета.

Заверещал на столе телефон и она, положив сигарету в горшок с хризантемой, подошла к столу – Алло!

Записав адрес, хотела положить трубку.

– Марин – спросил дежурный – машину заказывать?

– Да тут недалеко, Вован, дойду

– Хозяин-барин!

Глава третья. Тайна таинственной поляны

– Кать, ну ты чего? – я стоял чуть выше её, и она мешала мне опуститься и встать между стволами.

– Я ещё хочу! – она сунула руку в штанину шорт и щупала меня

– Слазь!

Она спрыгнула на землю и пошла к коврику.

Мне не терпелось выяснить, что за круг из травы прямо в центре поляны, но её походка выбила из головы все остальные мысли.

Она ступила на коврик и повернулась ко мне

– После анала? – спросил я, на ходу снимая шорты

Она опустилась на колени и, поддерживая пальчиками член, осматривала его и морщила носик – несколько подсохших, коричневатых мазков источали характерный запах.

– Можешь облизать и обсосать, если не брезгливая

Катя смотрела, а рот наполнялся слюной – это было ново, это было необычно, это было пикантно, и она лизнула раз, другой, а потом припала к встающему члену, и облизывала и сосала его, пуская слюну.

Я гладил её голову, а грудь женщины тёрлась об мои ноги

– Ну хватит! Чистый уже! Давай!

Она становилась раком, пытаясь одновременно стянуть плавки

– Я сам! – и, задрав ночнушку, стащил с её жопы плавки и тянул их, а она, по очереди, приподнимала ноги.

Он целовал ягодицы и гладил бёдра, и тянул руки, доставая груди и мял их, а она ловила рукой член и направляла его и, когда он вошёл и погружался, она замерла, а потом ответила встречным движением, сдерживая стоны, закусывая губу и, чувствуя, что он тоже сдерживается, чтобы не причинять боль, сама насаживалась, делая себе больно и, получая от этого, мазохистское наслаждение и постепенно, пропотевшее и удлинившееся влагалище, вмещало всё больше и больше его члена и, когда его ятра, стали биться о срамные губы, в кончиках пальцев появилось покалывание, а от низа живота, удушливой волной сладострастия, плеснулся оргазм …

– А ты? Кончил?

– Нет!

– Будешь? – она смотрела на меня, повернув голову – В попу?

– Нет! Не сейчас. Ты полежи, а я кое-что осмотрю.

Но Катя, натянув плавки, встала – Я с тобой!

Второе солнце уже опускалось за вершины деревьев нашей полянки, а я всё ползал по кругу и всматривался в траву.

Поразительно! Круговая линия, шириной в ладонь, из плотно сросшейся травы, была идеальной окружностью и все травинки в линии были одной высоты.

Катя сидела в центре круга, наблюдая за мной – Я пить хочу!

Я полз по кругу, всматриваясь в травяную линию

– Я есть хочу!

И тут я заметил, что внешнюю и внутреннюю кромку линии из травы, окаймляют чуть вдавленные и, едва заметные, линии.

Я выпрямился, захватил руками пучки травы и потянул, ожидая, что она вырвется и я смогу лучше рассмотреть вмятые линии окаймления.

Но произошло другое: трава не вырвалась, а потянула за собой дёрн.

– Катя! – но она уже и сама увидела

– Возьмись с другой стороны, да пошире руки разведи! – и я сам, тоже развёл руки и, когда мы потянули траву, за травой вытянулось кольцо дёрна.

– В сторону! – мы отложили кольцо из травы и дёрна в сторону от круга.

Я сунул руку в кольцевую щель; пальцы коснулись гладкой твёрдой поверхности.

– Отодвинься!

Катя, не вставая, отползла от круга.

Я, на коленях, обходил круг и щель по внешней стороне, и вёл двумя пальцами по поверхности.

Когда я почти обошёл окружность, пальцы наткнулись на выпуклость, на ощупь похожую на кнопку.

Чисто автоматически я надавил на выпуклость и в следующее мгновение осознал, что это может быть и опасно!

Но, ничего не произошло.

Я довёл пальцами по поверхности, замыкая круг, и встал.

И в ту же секунду, совершенно бесшумно, дёрн, оставшийся в круге, поднялся на высоту около полуметра и сдвинулся в сторону.

Глава четвёртая. Раб Господень

Авдей Рабинович коротал время до суда в исправительном центре Стаффорд-Крик городка Абердин, округа Грэйс-Харбор, штат Вашингтон.

Его содержали, как особо опасного преступника, в отдельной камере сектора максимального уровня безопасности. Не потому, что он действительно был так уж опасен, а потому, что Авдей был хакером и умудрился умыкнуть пару миллиардов долларов со счетов Bank of America.

Его долго вычисляли, а вычислив, пригласили в США, на конференцию программистов, в центр Питера Нортона в Абердине.

Всё было официально: самолёт туда и обратно и проживание в гостинице были оплачены пригласившей стороной. Но его арестовали, как только Авдей ступил на землю с трапа самолёта.

Авдей лежал на откидном лежаке в своей камере и смотрел в потолок. Он уже знал, что ему грозит пожизненное, хотя деньги он вернул и вообще говорил, что сделал это на спор.

По проходу шёл охранник и Авдей считал шаги, прикидывая у какой камеры он остановится и, когда охранник остановился у двери его камеры, Авдей сел.

Авдея выпустили, взяв с него подписку о невыезде.

Ему вернули его вещи и сумбурно, и сбивчиво объяснили, что за него уплачен залог в несколько миллионов.

Когда за ним закрылись ворота тюрьмы и он, наконец, осознал, что это не сон, загукал телефон, на удивление, оказавшийся заряженным.

Авдей прочёл сообщение: «Отель Hilton Garden Inn Aberdeen, Beards Hill Rd 1050, два км на северо-запад от центра, номер забронирован на твоё имя; инструкция на столе».

Усевшись на кровать в номере, Авдей читал: «Ты должен сделать всё так, как написано ниже, если не хочешь до конца дней своих сидеть в камере. В конверте под подушкой паспорт, билет на самолёт до Москвы и деньги. В Москве получишь новую инструкцию. Удачи».

«Исраэль Мовшович Бланк» – Авдей смотрел паспорт: фото его, причём сделано не так давно. Авдей присмотрелся и понял, фото сделано в тюрьме, но обработано в фотошопе.

– Таак, прописка – оказалось, что прописан он в Екатеринбурге.

– Ладно, билет – рейс KL-1448 из аэропорта Бауэрман, до Шереметьево на завтра в 16:40, время местное, с пересадкой в Амстердаме, в Москве в 3:00 – таак, плюс восемь, то есть в 11:00 по Москве.

– Ну, что-ж – пробормотал Авдей, откладывая паспорт и билет – свобода! Спасибо тебе, о благородный незнакомец, а сейчас спать! – он выключил свет и лёг.

Никто его не задержал в аэропорту Абердина и Авдей благополучно прибыл в Москву.

В Амстердаме транзит длился чуть больше часа, и он даже не стал выходить из аэропорта.

Когда он вышел из здания аэропорта в Москве, на сотовый пришло новое сообщение – «Теперь покупаешь билет на поезд до Екатеринбурга и на квартире, где ты прописан, тебе объяснят, что ты должен будешь делать. И, пожалуйста, не пытайся сбежать».

Авдей, пожав плечами, отключил сотовый и убрал в карман.

Мысль о побеге не посещала его. Он прекрасно понимал; тот, кто оплатил его освобождение и побег из Штатов, следит за ним. И, при первой же попытке … – Авдей скривил губы – Шаг вправо, шаг влево … – бормотнул он – … и контрольный в голову.