Текст книги "Шала казах. Прошлое, настоящее, будущее."

3. Самосознание шала қазақ

Вопрос предыдущей главы о том, возможно ли создание пятой колонны из шала казахов, продвигает нас к вопросу о самосознании шала қазақ. Кем ощущают себя шала казахи? Какова база их мировоззрения и как она сформирована?

Вне всякого сомнения, шала қазақ ощущают себя казахами. Спросите любого шала казаха: хочет ли он быть русским, американцем или турком? Со стопроцентной вероятностью прозвучит отрицательный ответ. Это при том, что данный шала қазақ, возможно, толком и одного предложения не скажет на родном языке, не испытывает особого интереса к национальной культуре и плохо знает историю своего народа. Тем не менее в нем сидит глубокое осознание того, что он является казахом, и это «казахское состояние» соответствует его личностному «я». Через понимание данного феномена я прихожу к осмыслению глубинности казахского цивилизационного кода.

Быстрая русификация казахов послужила основанием для того, чтобы считать казахский цивилизационный код крайне слабым и исчезающим. Думаю, что такая точка зрения неверна по сути. Русификация была вызвана не слабостью казахского духа, а неимоверностью трех тектонических разломов, вызвавших разрушение традиционного казахского мира всего за три десятилетия.

Первый тектонический  разлом – насильственный перевод казахов к оседлому образу жизни. До двадцатого века казахи никогда не знали иного образа жизни, кроме кочевого. Традиционный кочевой уклад жизни, складывавшийся тысячилетиями, был разрушен в течение нескольких лет с применением масштабных репрессивных мер. У казахов отнимали скот, имущество и под конвоем милиции отправляли в «точки оседания». Сопротивлявшихся арестовывали и расстреливали. Значительная часть казахов бежала в Китай, Киргизию, Узбекистан. Всего за пять лет поголовье скота у казахов уменьшилось в 10 раз, с 40 до 4 миллионов голов. Как результат, больше 1 миллиона казахов умерло от голода. Если в 1926 году численность казахов составляла 3 968 тысяч человек, то, по данным 1937 года, казахов осталось 2 862 тысячи человек. Иными словами, за 10 лет казахи лишились 30% своего народа.

Вторым тектоническим разломом было участие казахов во второй мировой войне. По имеющимся сейчас данным, во второй мировой войне погибло порядка 450 тысяч казахов («Аргументы и факты Казахстан».№19, 2008 г.)*.[1]1
  Относительно числа погибших советских солдат в разрезе национальностей официальных точных данных нет, поскольку в установленной Табелем срочных донесений форме именного списка на погибших, умерших, пропавших без вести и попавших в плен указание национальности павших не предусматривалось. Заниженные сведения о потерях казахов возникают из-за применения прямых коэффициентов пропорциональности (процент погибших предполагается равным проценту служивших), которые рассчитаны на основе донесений о списочной численности военнослужащих Красной Армии по социально-демографическим признакам по состоянию на 1 января 1943, 1944 и 1945 гг. ЦАМО. Ф. 13-А, оп.3029, д.130, 227, 229, 276.


[Закрыть]

Если принять во внимание, что убитыми были в основном мужчины, то можно сделать вывод: каждый второй взрослый мужчина погиб на войне.

Третий тектонический разлом – массовое переселение русских в целинные земли Казахстана. За годы освоения целинных земель в Казахстан переехало порядка 2 миллионов человек при численности населения Казахстана до начала целинной компании в 7 миллионов человек. Данный тектонический разлом, не носивший трагического характера двух предыдущих, был очень драматичен тем, что привел к русификации значительной части казахов.

Такие сокрушительные удары не сломили дух нашего народа. Только вдумайтесь в эти цифры, всего за семьдесят лет, несмотря на чудовищные потери, казахи увеличили собственную численность в 3 раза – с 2,9 миллиона человек в 1937 году до 8,9 миллиона человек в 2007 году.

Итак, казахский дух оказался очень живучим и способным приспосабливаться к любым, самым трагическим обстоятельствам. Что же лежит в его основе – то особенное «коллективное бессознательное», что позволяет шала казахам, лишившимся родного языка и родной культуры, тем не менее осознавать себя казахами? Наверное, практически каждый казах может дать по этому вопросу свой вариант ответа, и каждый будет в чем-то прав. Попробую и я сформулировать свою версию.

Архетип – вид, способ, с которым бессознательное действует на сознание. Эти «виды действия» (паттерны) заложены в природе человека. При рождении у него уже есть в потенциале все архетипы, поэтому и говорится о коллективном бессознательном – совокупности архетипов. При воздействии на сознание определенного архетипа действует как бы «все бессознательное», Так как архетипы бессознательны, то влияние архетипа сознанием полностью не осознается. При осознании «охваченности» архетипом его влияние сходит на нет и ассимилируется сознанием. Сами архетипы – суть формы, паттерны и наполняются конкретным личным содержанием только при воздействии на определенное сознание.

Первым стержнеобразующим фактором, определяющим казахский архетип, является простота восприятия понимания первостепенности простых вещей – семьи, воспитания детей, родственных отношений, дружеского общения и т. д. Как результат такого простого восприятия, у казахов (в отличие от русского народа) не распространены идеи мессианства и собственной исключительности. Отсюда и высокая национальная, религиозная и культурная терпимость казахов. Конкретный человек воспринимается прежде всего как чей-то муж, отец, родственник и друг и лишь потом как носитель какой-то национальности, веры и культуры.

Второй фактор производен от первого, но в силу своей значимости должен быть выделен особо. Это подсознательное чувство важности мира конкретного, отдельно взятого человека. Люди, обращающиеся в казасхкой среде, знают, что обида является одной из главных причин для совершения казахом, какого-либо поступка. Чувство обиды вызвано как раз тем, что с убеждениями человека не прсчитались, пренебрегли его внутренним миром. Поэтому для казахов очень важно не обидеть человека. Даже если человек не прав, то указать на его неправоту необходимо в максимально мягкой форме, чтобы не задеть его чувств. В этом аспекте мы также отличаемся от русского народа, среди которого найдется немало людей, считающих забористый мат действенным инструментом критики.

Важность конкретного, отдельно взятого человека проявляется в безусловном понимании ценности человеческой жизни. Так, в криминально-лихие девяностые на фоне большого количества краж, грабежей и простого хулиганского мордобоя заказные убийства в Казахстане были скорее исключением, чем правилом. Любой казахстанский работодатель расскажет вам о том, насколько серьезные последствия (законодательные и моральные) несет гибель человека на рабочем месте.

Третий системообразующий фактор казахского архетипа – важность родства. В условиях кочевого образа жизни, не предполагающего наличия сильных государственных институтов, родство выступает главным фактором, связывающим народ в единое целое. Родство у казахов делится на два вида. Первый вид родства – кровное родство казахов оформлено в системе идентификации казахов по системе «жузов» и «ру» (род). Вторым видом родства является «құда», когда два рода становятся родственниками в результате бракосочетания их представителей. Данный вид родство позволял скреплять различные жузы и ру сотнями и тысячами нитей «құда», препятствовал обособлению родов и формировал разноплеменное сообщество в единый народ. Для поддержания родства в форме «құда» запрещались браки, когда между женихами и невестой было меньше семи колен кровного родства.

Казахи не мыслят свою жизнь вне родственных отношений. Причем для казахом одинаково важно как близкое, так и дальнее родство. Казах, не имеющий много родственников, считается человеком, лишенным чего-то важного. Один пример, демонстрирующий значимость фактора родства. Общеизвестно, что в Казахстане не всегда бывает просто уволить с работы даже самого рядового казаха, поскольку он может оказаться чьим-то родственником, к просьбе которого работодатель не сможет не прислушаться.

Все три описанных выше фактора шала казахи сохранили в своем архетипе. Это, с одной стороны, отделяет шала қазақ от русских, с другой стороны, связывает его с нағыз қазақ. Как долго может сохраняться данное переходное положение и насколько оно прочно? Здесь у казахов не должно быть никакого благодушия – казахскому народу (и прежде всего его элите) необходимо проявить всю свою мудрость и волю для того, чтобы казахи снова обрели единую целостность. Причем достижение единства не должно быть дорогой с односторонним движением, по которой движется только шала қазақ. Наряду с негативными моментами феномен шала қазақ несет в себе и массу положительного материала, отказываться от которого было бы совсем неправильно. Поэтому правомерно ожидать и от нағыз қазақ встречного движения.

4. Шала қазақ и неолиберальная идея

Помимо казахской и русской составляющей и мировоззрении современного шала қазақ большое значение имеет неолиберальная идея, которая была привнесена в казахское общество американцами. Устав от советского коллективизма и уравниловки, а также тотального государственного вмешательства в личную жизнь, шала казахи «на ура» приняли принципы неолиберализма, быстро отбросив коммунистическую идеологию как неактуальную и отжившую свое.

Такое поведение не представляет собой что-то необычное. Мировоззрение в отличие от архетипа приобретается в течение жизни, и люди могут достаточно легко менять свою идеологию. Как пишет в своей книге «Кто мы» американский философ С. Хантингтон: «В 2000 году, к примеру, в Дрездене насчитывалось немало восьмидесятилетних стариков, которые в юности были истовыми националистами, потом сделались убежденными коммунистами, а после 1989 года превратились в не менее убежденных демократов. Во всех странах коммунистического блока в 1990-е годы прежние коммунистические элиты старательно переопределяли себя как либералов, демократов, поборников свободного рынка или пламенных националистов. При этом они не отказывались от национальной идентичности и продолжали считать себя поляками, венграми, русскими и украинцами» (стр. 527).

Размышления о сути неолиберализма и формах его проявления в современном казахском обществе привели меня к мысли о том, что развитие неолиберальных идей в наших реалиях вбивает еще один большой клин в наметившееся размежевание между шала қазақ и нағыз қазақ.

Концепция неолиберализма возникла в 60-х годах прошлого столетия в качестве обновленной версии философии либерализма, которая, в свою очередь, была рождена веком Просвещения. В основе двух теорий лежит базовый постулат – человек от рождения является независимым разумным индивидом и равен по своим правам любому иному человеку. Этот посыл является корневым, из него произрастают все основные ветви либерализма во всех его модификациях.

В теории государства из данного посыла вытекает «теория общественного договора». Поскольку индивиды формируют общество (а не наоборот), то государство есть предмет общественного договора между индивидами. Государство – это инструмент, созданный человеком и для оказания услуг человеку. Следовательно, прямая демократия является наиболее естественным и логичным устройством государства. Первичность и главенство индивида делают понятие «свобода» главным, системообразующим фактором государственного устройства. Индивид обладает неприкосновенным для государства правом «свободы совести», «свободы слова», «свободы личной жизни», «свободы волеизъявления» и т. д.

В экономической теории индивиды рассматриваются как свободные предприниматели либо организующие предприятия, либо торгующие своей рабочей силой и покупающие потребительские товары. Из данного постоянного взаимодействия бесконечно большого числа индивидов возникает действие «невидимой руки рынка», которая наилучшим образом регулирует экономические процессы. Следовательно, невмешательство – лучшая экономическая политика. Отсюда происходит пассивная функция «ночного сторожа» для государства, которое должно ограничиться лишь наблюдением за тем, чтобы индивиды не нарушали действующих правил. Как производное из этого складывается необходимость открытой экономики, запрет на государственный протекционизм, вера в эффективность и справедливость деятельности глобальных транснациональных корпорации.

В социальной концепции неолиберализм также отталкивается от принципа первичности индивида. Индивиды, действующие как предприниматели, организуют свою жизнь по рыночному принципу, каждое социальное взаимодействие представляет собой акт, аналогичный акту купли-продажи. Соответственно, человек должен заботиться о себе сам, оплачивая образование своих детей, покупая медицинскую страховку, самостоятельно накапливая пенсию на старость и т.д. В культурной сфере такой подход ведет к коммерциализации и доминированию массовой культуры – права на жизнь имеют те виды культуры, за которые индивиды готовы заплатить. Развитие высокой, не массовой культуры определяется размером пожертвований со стороны наиболее интеллектуальных и богатых индивидов.

Массовая инъекция принципов «неолиберализма», проведенная американскими проповедниками в различных ипостасях (от экономики, права, социологии, культуры и т. д.), прочно вошла в мировоззрение значительной части шала қазақ. Между тем основной постулат неолиберализма (первичность индивида) по самой сути противоречит казахскому архетипу. Родовое деление казахов определенно указывает на то, что казахи не мыслят своего существования вне рода. В традиционном казахском укладе интересы рода ставятся выше интересов индивида. Род – это некий живот организм, который, с одной стороны, заботится об индивиде, с другой стороны, требует от индивида определенных жертв. Нағыз қазақ сохранил это видение в большей степени, чем шала қазақ. Чей взгляд ближе к истине? Мой ответ таков: шала қазақ необходимо как можно быстрее избавиться от той радикальной версии неолиберализма, которой он был насильно инфицирован западными миссионерами.

С научно-философской точки зрения, главный постулат либерализма о первичности индивида не выдерживает никакой критики. Как я уже отмечал выше, данный принцип возник в век Просвещения, когда механика была господствующей наукой. Соответственно, законы механики пытались применить и к социальным системам – «два плюс два равно четырем, по аналогии – общество есть простая сумма входящих в него индивидов»и т. д. С той поры наука кардинальным образом пересмотрела свои взгляды на устройство систем вообще и социальных систем в частности. Начиная с двадцатого века в данной сфере знания господствует теория систем и системный подход. В соответствии с этой общепризнанной парадигмой в основе организации систем лежит стремление систем сохранить собственное существование в условиях воз– действия окружающей среды, разрушающего их системные функциональные единицы, далее я привожу некоторые свойства систем, взятые мной из Википедии.

Свойства систем

Связанные с целями и функциями:

1. Синергичность – однонаправленность (или целенаправленность) действий компонентов усиливает эффективность функционирования системы.

2. Приоритет интересов системы более широкого (глобального) уровня перед интересами ее компонентов.

3. Эмерджентность – цели (функции) компонентов системы не всегда совпадают с целями (функциями) системы.

4. Мультипликативность – и позитивные, и негативные эффекты функционирования компонентов в системе обладают свойством умножения, а не сложения.

Связанные со структурой:

1. Целостность – первичность целого по отношению к частям.

2. Неаддитивносгь – принципиальная несводимость свойств системы к сумме свойств составляющих ее компонентов.

3. Структурность – возможна декомпозиция системы на компоненты, установление связей между ними.

4. Иерархичность – каждый компонент системы может рассматриваться как система (подсистема) более широкой глобальной системы.

Из данных свойств в контексте повествования хочу особо выделить свойство целостности системы (первичность целого по отношению к частям) и свойство приоритета интересов системы над интересами его компонентов. Из них следует, что человек как существо социальное, а следовательно, и системное, невозможен вне социума, вне общества, вне этноса. Далее, существует приоритет интересов социума, общества, этноса над интересами индивида. Эти простые, а главное, объективные императивы нам необходимо не только понять, но и интегрировать в свою жизнь.

А как же неолиберализм с его приоритетом индивида над обществом? Философия либерализма и неолиберализма, безусловно, имеет право на жизнь. Однако к ней необходимо относиться не как к неоспариваемой догме, а как к социально-философской концепции, которая может быть использована при определенных обстоятельствах. Вот что пишет П. Быков в статье «Либеральная эволюция» (журнал «Эксперт. Украина». №14 от 9 апреля 2007 года) о причинах возникновения неолиберализма: «ответом на эти два кризиса – политический и экономический – стала политика неолиберализма. На кризис лояльности большинства по отношению к традиционному национальному государству, на антипатерналистский массовый протест (революция 1968-го) нашлось два варианта ответа: либо увеличить реальное влияние масс на политику, либо сократить давление государства на общество. Выбор пал на второй. Не потому, что кто-то так решил (теории заговоров оставим конспирологам), а потому, что реальное повседневное влияние масс на госуправление, совершенно эгалитарное общество – утопия. Тогда как реальный выход – большая автономия личности и общества от государства и бюрократии. На западе начали постепенно демонтировать систему всеобщей воинской повинности и перешли на профессиональную армию, произошли реформы пенсионных и социальных систем, размывание моделей социально приемлемого поведения личности, а также стала расти роль гражданского общества».

Проблема заключается в том, что существуют две версии неолиберализма. Первая версия – для внутреннего пользования, о которой пишет П. Быков. Западное общество, оценив потенциальную угрозу разрушения системы в результате чрезмерного давления государства на индивида, согласилось с относительно большей степенью автономности личности, придав такому послаблению философское оформление в виде концепции неолиберализма.

Вторая версия – для внешнего пользования, она применяется развитыми странами в качестве идеологического инструмента, направленного на подавление развивающихся стран. Главные постулаты данной версии неолиберализма – открытость экономики, принцип невмешательства государства в деятельность экономических субъектов, запрет на протекционизм. Конечная цель проста – лишить местные, локальные компании государственной поддержки и оставить их один на один в конкурентной борьбе с транснациональными корпорациями. Итог борьбы легко предсказуем. Лишившись национального бизнеса, национальное государство становится легкой добычей для манипуляции в руках развитых стран и их транснациональных компаний.

Разрушительная сила данной версии неолиберализма подробно изучена и проанализирована авторами «Русской доктрины». Вот что они пишут о результатах неолиберальных реформ, которые можно наблюдать по всему миру: «Важный аспект трансформации экономики в неолиберальном духе – существенная степень ее десуверенизации после такой трансформации. Если экономика, подвергнутая неолиберальной трансформации, слабая, то она утрачивает суверенитет в положительной форме и «приобретает» его в отрицательной форме в виде больших масс госдолга, нищеты населения и быстро развивающегося криминального сообщества, отделяющего ее от экономик «приличных стран» в гораздо большей степени, чем высокие таможенные пошлины. Все, что имеет сколько-нибудь существенную ценность в подвергнутой неолиберальному реформированию слабой экономике, автоматически переходит, в конце концов, в руки иностранных собственников по преимуществу из развитых стран. Местное правительство превращается в результате этой процедуры не в «ночного сторожа» при автоматически работающем рыночном хозяйстве, а в охранителей активов зарубежных собственников – «Было ваше, стало наше». Утрата суверенитета экономикой по мере ее неолиберальной трансформации, в конце концов, имеет закономерный финал: экономика поглощается каким-нибудь экономическим сообществом» (часть IV, глава 1).

Помимо экономической разрухи радикальная версия неолиберализма «на экспорт» наносит сокрушительные удары по нравственным и культурным основам общества. В данном варианте «принцип свободы личной жизни» направлен на разрушение моральных устоев, поскольку снимает с людей ответственность перед обществом за любые поступки не криминального свойства: «Я могу вести себя как угодно, главное, не нарушать закон». Действие «принципа свободы совести» подготавливает благодатную почву для «критического переосмысления» традиционной религии общества, исподволь и незаметно уменьшая ее влияние на людей. Возведенный в догму «принцип свободы слова» в условиях неразвитости общественного и государственного контроля трансформируется в информационную вседозволенность – средства массовой информации начинают «делать бизнес» на человеческих пороках, полностью игнорируя образовательную и просветительскую функции.

Как результат действия такой политики человек остается один на один с окружающей действительностью, и едва ли не единственным жизненным советником у него становится телевизор, который предлагает стереотипы поведения для определенных ситуаций. Настаивая на приоритете индивида, надо понимать, что с «бременем свободы» могут справиться только развитые личности, число которых в обществе не превышает 5-10 %. Остальным людям необходима четкая система моральных координат, которые задаются религией и традиционными общественными устоями. По всей вероятности, большинство из упомянутых 5-10 % «индивидуалистов» в казахском сообществе сформированы шала қазақ. Поэтому традиционный, по большому счету, для общества конфликт между «активным меньшинством» и «пассивным большинством» в казахском социуме приобретает дополнительный, негативный аспект – «активное меньшинство» выделяется не только своим индивидуализмом, но еще и говорит на другом языке и исповедует чужую идеологию.

Задача для шала қазақ состоит в том, чтобы, избавившись от ненужной радикальности «экспортной» версии неолиберализма выработать компромиссную модель, в которой интересы активных индивидов должны быть гармонизированы с общественными приоритетами.

* * *

Заключая данную главу, можно констатировать, что со временный шала қазақ представляет собой до конца несформировавшийся и неустойчивый феномен. В его основе лежит незнание шала қазақ родного языка, функцию которого выполняет русский язык. Помимо языковой проблемы имеет место особенность сознания шала қазақ, которое определяется тремя составляющими – базовой казахской, русской и западной неолиберальной. Все это выделяет шала қазақ в новый субэтнос с присущими только ему характеристиками. Шала қазақ, включая в себя половину казахов и имея значительное присутствие в казахстанской элите, существенно влияет на происходящие в стране социально-экономические процессы. Очевидно, что дальнейшее разделение на шала и нағыз қазақ будет иметь отрицательные последствия. Поэтому на повестке дня стоит вопрос о формировании контуров будущей модели, в которой шала қазақ и нағыз қазақ снова станут единым целым, сохранив при этом лучшие свои качества и избавившись от худших. Свое видение данной модели я постараюсь изложить в следующих главах.