Текст книги "Пятнадцатилетний капитан (адаптированный пересказ)"

10. Два компаса

На «Пилигриме» были приборы, с помощью которых Дик Сэнд намеревался следить за направлением и скоростью хода корабля, – компас и лаг. Определив среднюю скорость судна, можно было с высокой долей вероятности ежедневно наносить на карту пройденный путь. Для более детальных измерений необходимо было проводить астрономические наблюдения. Только они позволяют определить точное место судна в открытом море. Лаг и компас не учитывают скорости и направления океанских течений, этого неустранимого источника ошибок в вычислении курса. К сожалению, юный капитан еще не умел проводить астрономических наблюдений, но сильно сокрушаться по этому поводу не стал. Действительно, американский материк тянется с севера на юг, как бы разделяя собой два океана – Тихий и Атлантический. Миновать его в положении Дика было невозможно, а потому достаточно приблизительные представления о том, где в тот или иной момент находится «Пилигрим», вполне устраивали юношу.

Дик вывел на палубу свою чернокожую команду и стоя у штурвала стал отдавать им приказы.

– Том, травите шкот!

– Травить?

Том недоуменно взялся за трос, не зная, что с ним делать.

– Ну да, травите! Это значит – ослабить шкот! И вы, Бат, делайте то же самое! Так, хорошо! Теперь вытягивайте. Вытягивайте, Бат!

– Вот так?

– Да! Очень хорошо! Геркулес, ваша очередь! Ну-ка поднатужьтесь, здесь нужна сила!

Просить Геркулеса «понатужиться» было опрометчивым со стороны Дика. Великан негр рванул снасть с такой силой, что едва не оторвал ее.

– Не так решительно! – закричал, улыбаясь, капитан. – Так недолго и мачту из гнезда вырвать!

– Да ведь я только чуть-чуть потянул, – оправдывался Геркулес.

– Чуть-чуть?… Нет уж, Геркулес, вы уж лучше только делайте вид, что тянете. Внимание, друзья! Потравите еще… Ослабьте!.. Так… Крепите… Да крепите же!.. Не понимают! Ах, да, привязывайте! Дружнее!..

Наконец паруса были закреплены. «Пилигрим» быстро пошел на восток, и капитану только оставалось следить, чтобы судно не отклонялось от курса.

Миссис Уэлдон сердечно пожала Дику руку. Почувствовав сильную усталость от пережитых за последние часы волнений, она ушла к себе в каюту и задремала.

Пока новоиспеченные матросы ставили паруса, а капитан следил за компасом, кузен Бенедикт с лупой в руке изучал членистоногое насекомое, которое ему, наконец, удалось разыскать на борту «Пилигрима». Это было простое прямокрылое; головка его исчезала под выступающим краем переднегрудия, усики были длинные, а кожистые передние крылья превратились в надкрылья. Попросту выражаясь, оно принадлежало к отряду тараканов.

Знал ли кузен Бенедикт, какие события разыгрались после того, как капитан Гуль и его спутники отправились на злополучную охоту за полосатиком? Конечно, знал. Он был на палубе, когда «Пилигрим» подошел к месту трагедии, где еще плавали обломки разбитой шлюпки. Предположить, что гибель шестерых человек не тронула почтенного ученого, значило бы обвинить кузена Бенедикта в бессердечии. Он искренне жалел погибших, и, кроме того, испытывал сострадание к миссис Уэлдон, оказавшейся теперь в трудном положении. Поскольку в сложившейся ситуации он все равно ничем не мог помочь ни ей, ни Дику, ученый отправился в каюту. Возможно, ему требовалось время, чтобы хорошо обдумать случившееся и выработать некий план решительных действий. Однако по дороге кузен Бенедикт наткнулся на таракана, и тот целиком завладел вниманием энтомолога.

Жизнь на борту постепенно вошла в прежнюю колею. В первый день Дик Сэнд буквально разрывался на части: ему казалось, что его присутствие требуется сразу везде и не знал, как обеспечить на корабле образцовый порядок, установленный капитаном Гулем. Позже он немного унял свой пыл. Негры оказались толковыми помощниками, а миссис Уэлдон всячески поддерживала дух юного капитана.

– Не старайся переделать сразу сто дел, Дик, – мягко советовала она. – Никто от тебя этого не требует. Главное, чтобы ты не сорвался, был здоров и имел возможность отдыхать. Запомни: лучшее – враг хорошего. Пусть все идет, как идет.

Негоро больше не пытался оспаривать авторитет пятнадцатилетнего капитана. Про себя Дик твердо решил посадить Негоро под арест на все время плавания при малейшей его попытке нарушить дисциплину. Корабль при этом не понес бы серьезной потери. Нан, умелая повариха, вполне справилась бы с обязанностями кока, тем более, что готовить теперь надо было на меньшее количество ртов. Негоро, очевидно, хорошо понимал, что не является незаменимым и не мог не замечать, что Геркулес пристально наблюдает за ним. Словом, португалец, счел разумным не навлекать на себя нареканий и затаился.

Молодой капитан, по совету миссис Уэлдон, решил ограничиться малым: более или менее правильно определять курс судна. Для этого Дик приказал бросать лаг каждые полчаса и записывал показания прибора. На борту было два компаса. Первый помещался перед глазами рулевого. Днем он освещался солнечным светом, а ночью – двумя боковыми лампами. Второй компас был укреплен в каюте, которую раньше занимал капитан Гуль и куда теперь перебрался Дик.

Пятнадцатилетний капитан строго-настрого велел своему экипажу с величайшей осторожностью обращаться с обоими компасами. Однако в ночь с 12 на 13 февраля, пока сам Дик стоял у штурвала, компас, находившийся в капитанской каюте, неожиданно пришел в негодность. Медный крючок, на котором он висел, оборвался, и компас упал на пол. Дик заметил это только на следующее утро и очень огорчился. Теперь приходилось доверять показаниям одного компаса.

Дик распределил время так, что на его долю выпали ночные вахты у штурвала. Днем он спал пять-шесть часов. Когда молодой капитан отдыхал, у штурвала стоял Том или его сын Бат. Дик очень подробно и толково объяснил им их задачу, и отец с сыном неплохо справлялись с возложенной на них обязанностью. Старый Том, кроме того, освоил ремесло боцмана.

С наступлением темноты Дик приказывал зажигать ходовые огни: зеленый фонарь по правому борту и красный – по левому. Ночь за ночью молодой капитан стоял у штурвала. Иногда он совсем изнемогал и держал курс из последних сил. Усталость, с которой юноша не хотел считаться, брала свое.

В ночь с 13 на 14 февраля Дик вымотался до такой степени, что был вынужден разбудить Тома и попросить старика заменить его у штурвала на несколько часов. Погода стояла пасмурная, небо сплошь затягивали облака. К вечеру похолодало. Вокруг стоял непроглядный мрак. С палубы даже нельзя было разглядеть верхние паруса на мачтах. Геркулес и Актеон несли вахту в передней части судна. На корме слабо светилась лампа над компасом, и этот мягкий свет отражался в металлической отделке штурвала.

Около трех часов ночи у Тома, утомленного долгой вахтой, стали слипаться глаза. Старик беспрестанно моргал и протирал их, и потому не заметил, как по палубе скользнула чья-то тень.

Судовой кок осторожно подкрался к компасу и быстро подложил под него тяжелый железный брусок, который принес с собой. Показания компаса мигом изменились, и вместо того, чтобы указывать направление на магнитный полюс, стрелка повернула на северо-восток. Всего мгновение понадобилось Негоро, чтобы скользнуть в тень и исчезнуть у себя в каюте.

Том потряс головой и пришел в себя. Первый же взгляд его упал на компас. Том испугался. В соответствии с показаниями прибора, корабль сошел с курса. Том решил не рассказывать капитану о допущенной ошибке, поспешно повернул штурвал и направил корабль, как он думал, прямо на восток.

Рулевой, конечно, и представить себе не мог, что «Пилигрим» теперь стремительно двигался к югу.

11. В ожидании шторма

За следующую неделю, с 14 по 21 февраля, на судне не произошло ничего примечательного. Море по-прежнему оставалось пустынным. Это не могло не удивлять Дика Сэнда. Молодой матрос, участвовавший уже в трех дальних плаваниях на китобойных судах, несколько раз пересекал ту часть Тихого океана, где, по его расчетам, находился сейчас «Пилигрим». В этих широтах постоянно курсировали американские и английские суда, которые либо поднимались от мыса Горн к экватору, либо спускались к этой крайней южной точке американского континента.

Молодой капитан считал, что ведет судно на восток, хотя в действительности держал курс намного южнее. Однако никакие сомнения не закрадывались в голову Дика. Компас постоянно был у него перед глазами, лаг регулярно опускали за борт. Эти два прибора позволяли приблизительно определять пройденное расстояние и держаться выбранного курса.

Миссис Уэлдон иногда начинала волноваться, но Дик всеми силами старался успокоить ее.

– Неделей раньше, неделей позже, – повторял молодой капитан, – мы обязательно доберемся до побережья Америки. Вы же сами говорили, неважно, в каком месте мы пристанем… Главное то, что мы сойдем на твердую землю!

Миссис Уэлдон верила Дику. Она знала, что несмотря на то, что молодой капитан еще не обладает достаточными знаниями по гидрографии, чтобы определять место своего корабля в море, он хорошо чувствовал погоду и умел ориентироваться в море. Капитан Гуль не раз говорил об этом миссис Уэлдон и упоминал, что сам научил Дика понимать показания барометра.

– Когда после долгого периода хорошей погоды барометр начинает резко и непрерывно падать, – вспоминал Дик указания Гуля, – это верный признак дождя. Однако если хорошая погода стояла очень долго, то ртутный столбик может опускаться два-три дня, и только потом в атмосфере произойдут заметные изменения.

– А если во время долгого периода дождей барометр начнет медленно, но непрерывно подниматься? – бывало спрашивал Дик своего наставника.

– Можно с уверенностью предсказать наступление хорошей погоды, – отвечал капитан. – Хорошая погода простоит тем дольше, чем больше времени прошло между началом подъема ртутного столба и первым ясным днем.

– Ну а, скажем, если барометр поднимается в течение двух-трех дней и дольше?

– Будет хорошая погода, даже если все эти дни льет дождь. Но если барометр медленно поднимается в дождливые дни, а с наступлением хорошей погоды сразу же начинает падать, хорошая погода простоит недолго.

– А как меняется барометр в зависимости от времени года? – интересовался Дик.

– Весной и осенью резкое падение барометра предвещает ветреную погоду, – объяснял Гуль. – Летом, в сильную жару, оно предсказывает грозу. Зимой, особенно после продолжительных морозов, оно говорит о предстоящей перемене направления ветра. Значит, будет оттепель и дождь. А вот повышение ртутного столба во время долгих морозов предвещает снегопад.

– Как понимать частые колебания уровня ртутного столба, капитан? – допытывался Дик.

– Их ни в коем случае не следует рассматривать как признак приближения длительного периода засухи или дождей. Только постепенное падение или повышение ртутного столба означает наступление устойчивой погоды.

Итак, под руководством капитана Гуля Дик стал неплохим метеорологом. Поэтому 20 февраля показания барометра обеспокоили его. Дик несколько раз в день подходил к прибору, чтобы записать колебания ртутного столба. Барометр медленно и непрерывно падал, что предсказывало грозу. Поскольку дождь никак не начинался, Дик понял, что плохая погода продержится не один день.

21 февраля ветер усилился. Чтобы он не изо рвал паруса «Пилигрима» и не сломал мачты, требовалось убрать часть парусов. Барометр падал. Небо хмурилось, над морем повис плотный туман.

Дик Сэнд начал серьезно беспокоиться. Он ни на минуту не уходил с палубы, совсем перестал спать. 23 февраля утром ветер начал стихать. Около четырех часов дня Негоро, редко покидавший теперь свой камбуз, вышел на палубу.

Португалец обвел глазами горизонт. Облака перемещались с неодинаковой скоростью – верхние тучи бежали гораздо быстрее нижних. Недобрая улыбка мелькнула на губах Негоро. Можно было подумать, что ухудшение погоды скорее радует, чем огорчает его. Кок влез на мачту. Казалось, он старается что-то разглядеть в густом тумане. Видимо, результаты наблюдения удовлетворили его, Негоро кивнул, спокойно слез на палубу и молча скрылся в своей каюте.

С 24 февраля до 9 марта погода нисколько не улучшилась. Небо по-прежнему заволакивали тяжелые, свинцовые тучи. Несколько раз бушевали проливные дожди и сильные грозы. Молнии ударяли в воду на расстоянии двухсот метров от корабля. «Пилигрим» почти все время был окружен густым туманом.

Дик думал, что ему крупно повезло, что Том и его товарищи не подвержены морской болезни. Чернокожие матросы по-прежнему охотно и аккуратно выполняли все судовые работы. Если бы хоть один из них заболел, это существенно осложнило и без того непростое положение Дика.

Молодой капитан часто взбирался на мачту и подолгу пристально вглядывался в горизонт. Однако берегов Америки все не было видно. Дик не знал, что и думать. По его расчетам, «Пилигрим» давно уже должен был плыть вблизи суши. Миссис Уэлдон догадывалась о растерянности юноши и всячески старалась поддержать его.

9 марта Дик стоял на носу и смотрел на море и на небо, время от времени переводя взгляд на мачты «Пилигрима», которые гнулись и скрипели под сильными порывами ветра.

– Как там, Дик? – спросила миссис Уэлдон, когда юноша опустил подзорную трубу.

– Ничего, миссис Уэлдон, решительно ничего не видно, – ответил юный капитан. – А ведь ветер разогнал туман на горизонте…

– Ты по-прежнему считаешь, что американский берег где-то рядом?

– Я в этом не сомневаюсь, миссис Уэлдон. Меня удивляет, что он до сих пор не виден.

– Действительно… «Пилигрим» точно шел правильным курсом?

– Совершенно точно. Все время, с тех пор как подул северо-западный ветер, – уверенно ответил Дик. – Если помните, это произошло 10 февраля, в тот день, когда погиб капитан Гуль и весь экипаж корабля. Сегодня 9 марта, то есть, прошло двадцать семь дней!

– На каком расстоянии от Америки мы тогда находились? – спросила миссис Уэлдон.

– Примерно в пяти тысячах километров. Если что-нибудь другое и может с большой натяжкой вызывать у меня сомнения, то уж в этой цифре я уверен. Ошибка не может превышать двадцать километров в ту или другую сторону. Весь месяц я делал измерения с помощью лага и компаса. В среднем судно проходит около двухсот километров в сутки. Поэтому я и удивляюсь, что до сих пор не видно земли. Самое странное, что мы за последние дни не встретили ни одного корабля. В этих водах постоянно курсируют суда.

– Может, закралась какая-то ошибка в вычислении скорости «Пилигрима»? – предположила миссис Уэлдон.

– Нет. С этой стороны ошибки быть не может. Лаг бросали каждые полчаса, и я всегда лично записывал его показания. Давайте, я сейчас прикажу это сделать, и вы сами увидите, что мы идем со скоростью десять километров в час.

С этими словами Дик подозвал Тома, который уже научился мастерски бросить лаг. Том проверил, прочно ли лаг привязав к линю – тонкому тросу, и бросил его за борт. Однако неожиданно линь провис.

– Что случилось, Том?

– Линь лопнул!

– Как? – воскликнул Дик. – Значит, лаг пропал!

Старый негр вместо ответа показал обрывок троса. Линь был скручен из волокон высшего качества. Он мог лопнуть только в том случае, если волокна на месте обрыва основательно перетерлись или были перерезаны.

– Как это могло произойти? – недоуменно пробормотал Дик. рассматривая место обрыва. – Неужели от частого употребления лага? Очень странно…

12 марта погода ухудшилась. В этот день, взглянув на барометр, Дик Сэнд похолодел от ужаса: ртутный столб опустился до отметки, предвещавшей сильнейший ураган. Ветер яростно рвал немногие оставшиеся паруса, и Дик приказал убрать их все. По расчетам юного капитана, с минуты на минуту должен был показаться берег, и он боялся, что мчавшееся с огромной скоростью судно налетит на прибрежные рифы и разобьется.

Дик перешел на нос и стал вглядываться в даль. Впереди не было видно никаких признаков земли. Капитан вернулся к штурвалу. Он силился найти ответ на терзающий его вопрос – куда пропала Америка? – но не мог, и только крепче вцепился в рулевое колесо.

На палубу вышел Негоро. Он вытянул руку, указывая на далекую смутную точку на горизонте. Казалось, кок разглядел-таки знакомый берег в тумане… Однако Негоро ни словом не обмолвился об этом с капитаном. Кривая усмешка мелькнула на лице португальца, и он вернулся в камбуз.

12. Остров на горизонте

К вечеру на море разразился ураган. Буря швыряла судно из стороны в сторону, но в этой подвижности и заключалась для корабля единственная надежда на спасение. «Пилигрим» не пытался противостоять порывам ветра, но поскольку его конструкция отличалась завидной прочностью, он мог устоять перед любым штормом.

Неграм, которые находились рядом со своим капитаном, готовые выполнить любой его приказ, порой казалось, что корабль выскакивает из волн и мчится по воздуху, не касаясь воды. Волны угрожали «Пилигриму» предательскими ударами по корме. Целые горы воды неслись по морю, и когда корма недостаточно быстро поднималась на гребень набегавшего сзади вала, он грозил обрушиться на нее и утопить судно.

Единственное, что оставалось делать команде, – это держать нос корабля вразрез волне при помощи руля. Дик не отходил от штурвала. Он привязал себя веревкой, чтобы шальная волна не смыла его в море. Том и Бат последовали его примеру и несли вахту рядом с капитаном.

Дик знал, что капитан Гуль всегда уделял особое внимание правильной нагрузке судна, поэтому, несмотря на страшную качку, груз в трюмах не сдвинулся с места, а корабль приобрел дополнительную устойчивость.

В ночь с 13 на 14 марта, пока Дик спал, произошло очередное несчастье. Том и Бат находились на корме. Негоро, который редко появлялся в этой части корабля, неожиданно подошел к ним и попытался завести разговор. Том с сыном никак не отреагировали, занятые проверкой курса. Неожиданно «Пилигрим» резко накренился. Негоро потерял равновесие и упал. Его непременно смыло бы волной, если бы кок не успел схватиться за нактоуз – деревянный шкафчик, в котором был установлен последний судовой компас. Том испугался и закричал. Бат бросился к Негоро, стараясь отцепить его руки от нактоуза, чтобы португалец каким-то образом не испортил драгоценный прибор – единственный, по которому теперь можно было определять местонахождение корабля.

Дик сквозь сон расслышал крик Тома, выскочил на палубу и со всех ног бросился на корму. Негоро уже успел подняться на ноги. В руках у португальца был железный брусок, который он незаметно вынул из-под нактоуза. Негоро выбросил этот брусок в воду, прежде чем Бат заметил это.

– Что случилось? – спросил подбежавший Дик.

– Да вот проклятый кок свалился на компас! – доложил Том.

– Но я сразу оторвал его от нактоуза, – поспешил добавить Бат. – Вроде бы, он не успел сломать прибор.

В страшной тревоге Дик наклонился над компасом. Освещенный лампочками, заботливо прикрытый сверху медным колпаком, прибор по-прежнему покоился на двух концентрических кругах своего подвеса. Молодой капитан облегченно вздохнул и повернулся к Негоро.

– Что вы здесь делаете ночью? – строго спросил Дик.

– Что хочу, то и делаю, – последовал ответ.

– Не понял?… – вскинул брови Дик.

– Я сказал, – повысил голос кок, – что нет правила, по которому мне было бы запрещено гулять по корме в любое время дня и ночи.

– Такого правила действительно не было, но с этого часа я его устанавливаю, – объявил Дик. – Я запрещаю вам, Негоро, бывать на корме, где находится компас. Если вы нарушите это распоряжение, я пойду на крайние меры.

– Даже так? – резко бросил Негоро и угрожающе сжал кулаки.

Молодой капитан выхватил из кармана пистолет и наставил дуло на португальца.

– Негоро, – проговорил Дик, – имейте в виду, я никогда не расстаюсь с оружием и в случае нарушения дисциплины прострелю вам голову!

Негоро хотел было ответить, но вдруг почувствовал, что какая-то сила клонит его к палубе. Он резко обернулся и увидел, что Геркулес положил ему руку на плечо.

– Капитан Сэнд, – заговорил великан, – разрешите мне выбросить этого негодяя за борт? Акулы будут довольны. Они ведь ничем не брезгуют.

– Еще не время, Геркулес, – подумав, ответил Дик.

Гигант неохотно убрал руку с плеча Негоро. Португалец выпрямился и двинулся прочь.

– Погоди, черная скотина, ты мне заплатишь за это! – пробормотал он сквозь зубы, проходя мимо Геркулеса.

За эти несколько неприятных минут направление ветра изменилось. По крайней мере так решили Дик, Том и Бат, посмотрев на компас. Молодого капитана очень удивило, что такая резкая перемена никак не отразилась на море. Судно шло прежним курсом, но волны, вместо того чтобы ударять в корму, по-прежнему били в левый борт. Дику пришлось изменить курс, и он снова сам стал у штурвала.

Тревожные мысли не давали молодому капитану покоя. Он задавал себе вопрос, нет ли связи между сегодняшним падением Негоро и поломкой первого компаса. Что судовой кок делал ночью на корме? А что, если он заинтересован в том, чтобы и второй компас пришел в негодность? Но зачем? Какая выгода Негоро от того, что корабль пойдет неверным курсом? Как ни ломал Дик голову, он не мог найти объяснения. Ведь Негоро не меньше, чем остальные, должен был стремиться как можно скорее добраться до Америки и ступить на твердую землю.

Дик посоветовался с Геркулесом и решил установить за Негоро постоянное наблюдение. Кроме того, он переселил на корму Динго, зная что судовой кок боится пса.

С 14 по 26 марта ветер не спадал ни на минуту, так что нельзя было даже поставить паруса. «Пилигрим» несся на северо-восток со скоростью не менее двухсот километров в сутки, а земля все не показывалась. Дик Сэнд в сотый раз спрашивал себя, не сошел ли он с ума, не совершил ли он какого-нибудь рокового промаха, ошибки, вследствие которой «Пилигрим» затерялся в безбрежных просторах океана.

– Конечно, мне не хватает знаний и опыта, – говорил себе молодой человек, – но нет, я не мог так ошибиться. Я внимательно смотрел, как Гуль и Говик рассчитывали курс, когда они были живы. Я делал все в точности так же. Даже имея один компас, можно привести судно к побережью. Но куда девался материк, если его здесь нет? Северная или Южная Америка – хоть к одной-то из двух давным-давно должен был пристать «Пилигрим»! Что произошло за время урагана? Что происходит сейчас? Неужели компас дает неправильные показания? Я же не мог проверять их после того, как был испорчен компас в капитанской каюте. Да, похоже, это единственное объяснение, почему до сих пор не видно никакой земли…

Около восьми часов утра 26 марта вахтенный Геркулес вдруг закричал:

– Земля! Земля!

В следующую секунду Дик Сэнд уже был на палубе. Геркулес не был моряком и мог ошибиться.

– Где земля? – спросил Дик.

– Вон! – ответил Геркулес, указывая рукой на едва различимую точку в северо-восточной части горизонта.

Дик пригляделся и вспыхнул от радости.

– Да! Земля! Земля! – крикнул он.

В просвете между тучами показалось что-то похожее на горную вершину. Глаза моряка не могли ошибиться – это была земля, скорее всего, какой-то американский мыс. «Пилигрим» плыл без единого паруса и не мог держать туда курс, но теперь неизбежно должен был подойти к земле.

– Это вопрос нескольких часов, – пояснил Дик подбежавшей к нему миссис Уэлдон. – Сейчас утро. До наступления полудня «Пилигрим» подойдет к берегу.

Радости пассажиров судна не было предела. Дик изо всех сил старался разглядеть за мысом низкую линию побережья. Однако через два часа мыс остался справа за кормой, а очертания берега по-прежнему не вырисовались.

– Ничего не понимаю, – бормотал юный капитан. – Горизонт прояснился. Берег здесь высокий, окаймленный горной цепью Анд. Он должен был бы отчетливо выделяться даже на расстоянии двадцати километров.

Дик вооружился подзорной трубой и тщательно осмотрел всю восточную сторону горизонта. Побережья в виду не было. В два часа пополудни замеченная утром земля бесследно исчезла позади «Пилигрима».

– Чудеса, да и только, – проговорил расстроенный Дик. – Получается, что это был остров!

– Остров? Что за остров? – в отчаянии спросила миссис Уэлдон.

– Сейчас посмотрим! – ответил юноша, разворачивая карту. – Вот, миссис Уэлдон! Земля, которую мы заметили, может быть только островом Пасхи, затерянным в Тихом океане. Других островов в этих местах нет.

Миссис Уэлдон старалась совладать с эмоциями и не отрываясь смотрела на еле заметную точку на карте.

– На каком расстоянии от Америки находится этот остров? – наконец выдавила она.

– Порядка двух тысяч километров.

– Как же так? Значит, «Пилигрим» почти не сдвинулся с места! Больше месяца назад до Америки тоже оставалось немногим больше? Почему так получилось?

– Миссис Уэлдон… – Дик несколько раз провел рукой по лбу, собираясь с мыслями. – Я не знаю… Не могу объяснить… Похоже, что компас у нас неисправен…

– Ладно, Дик, – опустила ему руку на плечо миссис Уэлдон. – Нет худа без добра. Раз этот остров может быть только островом Пасхи, по крайней мере, мы теперь точно знаем, где находимся, и наш корабль не затерян в беспредельности Тихого океана…

– Это точно, – улыбнулся Дик. – Уж отсюда-то я точно найду дорогу к Америке! Справлюсь и с одним компасом!

Уверенность молодого капитана передалась всем окружающим. Миссис Уэлдон повеселела. Ей казалось, что беды миновали, «Пилигрим» теперь находится неподалеку от надежной гавани и надо только подождать, чтобы войти в нее.