Текст книги "Удивительные приключения дядюшки Антифера"

– Ага! Значит, вы признаете, что они у вас?..

Нотариус был приперт к стене. Как ни был он изобретателен по части различных уверток и уловок, сейчас он почувствовал себя зажатым в тиски, понял, что надо сдаваться, ибо уже наступил момент, когда не оставалось ничего иного. Такую возможность они предусмотрели накануне с Сауком, а потому, когда дядюшка Антифер крикнул нотариусу: «Довольно! Играйте в открытую, господин Бен-Омар! Хватит вилять и лавировать, пора пришвартовываться!» – Бен-Омар покорно произнес: «Хорошо!»

И, открыв портфель, вытащил пергамент, испещренный крупными буквами.

Это было завещание Камильк-паши, написанное, как мы уже знаем, на французском языке.

Дядюшка Антифер впился в документ.

Прочитав завещание громким голосом от начала и до конца, чтобы Жильдас Трегомен не проронил ни слова, дядюшка Антифер вынул из кармана записную книжку и прежде всего записал долготу острова – те самые четыре цифры, за каждую из которых он отдал бы, не задумываясь, по пальцу правой руки. Потом, словно почувствовав себя опять капитаном, определяющим широту местности, он закричал:

– Внимание, лодочник!

– Есть внимание! – ответил Жильдас Трегомен, также вынув записную книжку из недр своей широчайшей куртки.

– Бери на прикол!

Нечего и говорить, что эта драгоценная долгота – 54o 57' к востоку от парижского меридиана – была «приколота» с исключительной добросовестностью.

Пергамент был возвращен нотариусу; тот снова спрятал его в портфель и передал мнимому главному клерку Назиму.

Разговор дошел до самой решительной стадии; теперь уже дело касалось непосредственных интересов Бен-Омара и Саука. Дядюшке Антиферу, знающему меридиан и параллель острова, оставалось только скрестить эти две линии на карте, чтобы определить положение острова на точке их пересечения. Именно этим он и хотел заняться без промедления. Что ж! Вполне законное желание! Он поднялся и, слегка поклонившись, сделал совершенно недвусмысленный жест, указывающий гостям на выход. Без сомнения, Бен-Омару и Сауку дали понять, что их присутствие больше нежелательно.

Трегомен, улыбаясь, следил за этой немой сценой, которую превосходно разыграл его друг. Тем не менее ни нотариус, ни Назим и не думали подниматься с места. Хозяин дома хотел выставить их из комнаты, но они или не понимали этого, или делали вид, что не понимают. Растерявшийся нотариус читал в суровом взгляде Саука приказание задать Антиферу еще один вопрос.

Не смея ослушаться приказа, Бен-Омар сказал:

– Теперь, когда я выполнил поручение, возложенное на меня завещанием Камильк-паши…

– …нам остается только вежливо проститься друг с другом, – закончил его фразу Пьер-Серван-Мало, – и, так как первый поезд отходит в десять тридцать семь…

– В десять двадцать три со вчерашнего дня, – поправил Жильдас Трегомен.

– Ты прав, в десять часов двадцать три минуты, и я не хотел бы, дорогой господин Бен-Омар, подвергать вас, равно как и вашего почтенного клерка Назима, опасности пропустить курьерский поезд…

Саук нетерпеливо отбивал такт ногой и посматривал на свои часы. Можно было подумать, будто он действительно беспокоится, как бы не опоздать на поезд.

– Если вам еще нужно сдать багаж, – продолжал дядюшка Антифер, – на это тоже уйдет порядочно времени…

– К тому же, – добавил Жильдас Трегомен, – на вокзале такая толчея…

Наконец к Бен-Омару вернулся дар слова. Слегка приподнявшись и потупив глаза, он произнес:

– Простите, но мне кажется, что мы еще не совсем договорились…

– Напротив, господин Бен-Омар, напротив! Мне, например, больше не о чем вас спрашивать.

– Нет, остался еще один вопрос, и я должен предложить его вам, господин Антифер…

– Меня это очень удивляет, господин Бен-Омар, но, в конце концов… раз вы так хотите… прошу вас…

– Я вам сообщил долготу, указанную в завещании Камильк-паши…

– Точно так! И мой друг Трегомен и я – мы оба занесли ее в наши книжки.

– Теперь вам остается сообщить мне широту, которая указана в письме…

– В письме, адресованном моему отцу?..

– Именно в нем…

– Простите, господин Бен-Омар! – нахмурив брови, возразил дядюшка Антифер. – Вам было поручено доставить мне долготу?..

– Да, и это поручение я выполнил…

– …так же охотно, как и усердно, могу подтвердить. Что же касается меня, то ни в завещании, ни в письме меня не уполномочивали показывать кому бы то ни было цифры широты, сообщенные моему отцу!

– Однако…

– Однако, если у вас есть какое-нибудь указание по этому поводу, давайте обсудим его…

– Мне кажется… – возразил нотариус, – между людьми, уважающими друг друга…

– Вам напрасно это кажется, господин Бен-Омар. Ни о каком уважении между нами не может быть и речи.

По-видимому, нервное возбуждение, охватившее дядюшку Антифера, неминуемо должно было перейти в гнев. Во избежание бури Жильдас Трегомен поспешил открыть дверь, дабы облегчить неловкое положение посетителей. Но Саук словно прирос к стулу. Впрочем, ему, как подчиненному и иноземцу, не понимающему по-французски, и нельзя было сдвинуться с места, по крайней мере, пока не прикажет ему мнимый хозяин.

Бен-Омар встал, потер себе лоб, поправил очки на носу и тоном человека, покорившегося обстоятельствам, произнес:

– Простите, господин Антифер, я вижу, что вы решили не говорить мне…

– Да, решил, господин Бен-Омар, и тем более твердо, что в своем письме Камильк-паша наказывал моему отцу хранить абсолютную тайну, а мой отец, в свою очередь, то же самое завещал и мне.

– Хорошо, господин Антифер, – ответил на это Бен-Омар, – не разрешите ли тогда дать вам добрый совет?

– Интересно. Какой?

– Не пускать это дело в ход.

– Почему?..

– Потому что вы можете встретить на вашем пути одного человека, который заставит вас раскаяться…

– Кто же это?

– Саук, родной сын двоюродного брата Камильк-паши, лишенный из-за вас наследства! А он не такой человек, чтобы…

– А вы знаете этого родного сына двоюродного брата, господин Бен-Омар?

– Нет… – ответил нотариус, – но я знаю, что это очень опасный противник…

– Так вот, если вы когда-нибудь его встретите, этого Саука, передайте ему от моего имени, что я плюю на него и на всех сауков в Египте!

Назим даже не поморщился. А Пьер-Серван-Мало, выйдя на лестничную площадку, закричал:

– Нанон!

Нотариус направился к двери. Саук, идя за ним следом, по пути, как бы нечаянно, опрокинул стул – в нем клокотала злоба, он испытывал дикое желание дать Бен-Омару в спину, чтобы тот пересчитал ступеньки лестницы.

Но на пороге Бен-Омар вдруг остановился и, не глядя на дядюшку Антифера, сказал:

– А не кажется ли вам, что вы не приняли во внимание один из параграфов завещания Камильк-паши?..

– Какой?

– Тот, по которому мне вменяется в обязанность сопровождать вас вплоть до того часа, когда вы вступите во владение наследством, то есть быть с вами, пока не будут открыты три бочонка…

– Хорошо, вы будете меня сопровождать, господин Бен-Омар.

– Так нужно же мне знать, куда вы поедете!..

– Вы это узнаете, когда мы прибудем на место.

– А если это место на краю света?

– Значит, оно будет на краю света.

– Пусть так… Но знайте, что я не могу обойтись без моего главного клерка…

– Как вам будет угодно. Путешествовать в его обществе доставит мне не меньше удовольствия, чем в вашем.

Потом, перегнувшись через лестничные перила, он опять закричал:

– Нанон!..

По голосу можно было понять, что терпение дядюшки Антифера истощилось.

– Нанон!! Нанон появилась.

– Посвети этим господам! – приказал дядюшка Антифер.

– Посветить? Среди бела дня?.. – удивилась Нанон.

– А я тебе говорю – посвети!

После такого недвусмысленно выраженного требования освободить хозяина от своего присутствия, Сауку и Бен-Омару ничего больше не оставалось, как покинуть негостеприимный дом, двери которого с треском за ними захлопнулись.

Вот когда дядюшку Антифера охватила неистовая радость, такая радость, какую вряд ли ему приходилось когда-нибудь испытывать в своей жизни! И уж если бы он не порадовался в этот день, то когда же еще мог представиться подобный случай?

Наконец-то пресловутая долгота была у него в руках! Долгота, которую он ждал с таким нетерпением! Все, о чем он прежде мог только мечтать, скоро превратится в действительность. Получение несметного богатства зависит сейчас только от него самого, от той поспешности, с какой он отправится на поиски острова…

– Сто миллионов… сто миллионов! – повторял он.

– Это то же самое, что тысяча раз по сто тысяч франков, – заметил Жильдас Трегомен.

В эту минуту дядюшка Антифер, не в силах более сдерживаться, подпрыгнул сначала на одной ноге, потом на другой, затем присел на корточки, поднялся и, завертевшись волчком, стал откалывать быстрый и залихватский танец, какой трудно было бы найти в обширном репертуаре матросских танцев, отличающихся такой веселой выразительностью.

Затем, вовлекая в это кружение своего громадного друга, он заставил его двигаться с такой стремительностью, что весь дом сотрясался до самого основания.

При этом дядюшка Антифер так неистово орал, что дрожали стекла:

У меня есть дол, дол, дол!

У меня есть го, го, го!

У меня есть та, та, та!

Долгота!

Долгота!

Долгота!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой одна точка в географическом атласе дядюшки Антифера тщательно подчеркнута красным карандашом

В то время как Пьер-Серван-Мало Антифер в паре со своим другом Жильдасом Трегоменом отплясывал бешеную фарандолу note 76Note76
  провансальский хороводный народный танец


[Закрыть], Эногат и Жюэль направились в мэрию и оттуда в церковь. В мэрии старый толстый чиновник из отдела регистрации гражданских актов, специалист по брачным делам, фабрикующий медовые месяцы, показал им в витрине объявлений уже составленное по всей форме оглашение помолвки. В кафедральном соборе викарий note 77Note77
  заместитель или помощник епископа


[Закрыть] обещал им мессу note 78Note78
  католическая церковная служба (обедня)


[Закрыть] с хорошими певчими, проповедью, органом и колокольным звоном – все великолепие, предусмотренное свадебным церемониалом.

Как счастлива была молодая чета, получив разрешение монсеньера note 79Note79
  почтительное обращение к представителю высшего католического духовенства во Франции


[Закрыть] на вступление в брак двоюродных брата и сестры! С каким нетерпением – Жюэль, в отличие от Эногат, даже не старался этого скрыть – ждали они пятого апреля – даты, вырванной у дядюшки в минуту его нерешительности.

С каким упоением занимались они приготовлением к свадьбе, приданым невесты и ее нарядами, обдумывали меблировку и убранство уютной комнаты в первом этаже, куда щедрый Трегомен ежедневно приносил новые безделушки, некогда приобретенные им у прибрежных жителей Ранса!.. Среди этих вещиц была и маленькая статуэтка богоматери, украшавшая в свое время каюту «Прекрасной Амелии». Трегомен без малейших колебаний решил подарить ее новобрачным! Разве он не был их наперсником, и могли ли они найти лучшего, более верного хранителя своих надежд, своих планов на будущее? И раз двадцать на день по любому поводу этот добряк повторял:

– Дорого бы я дал, чтобы свадьба была уже позади, чтобы вы покончили со всеми формальностями и у мэра и у кюре! note 80Note80
  настоятель католической церкви во Франции


[Закрыть]

– Но почему, мой милый Трегомен?.. – тревожно спрашивала девушка.

– Он стал таким чудаком, этот старина Антифер, – как оседлает своего конька, так и поскачет за своими миллионами!..

Жюэль был согласен с Трегоменом. Когда целиком зависишь от дядюшки, – превосходного человека, но все же… слегка тронутого, – ни за что нельзя поручиться, пока окончательное «да» не будет произнесено в присутствии мэра.

Ведь у моряков жизнь складывается не так, как у других людей. Время у них не терпит! Либо ты останешься холостяком вроде капитана каботажного плавания и хозяина габары, либо женись немедленно, если позволяют обстоятельства и есть на то разрешение. А Жюэль должен был уйти в плавание в качестве помощника капитана на трехмачтовой шхуне торгового дома Ле Байиф. И тогда – подумать только – сколько месяцев, сколько лет он будет носиться по морям и океанам в тысячах лье от родного дома, оторванный от жены и от детей, если бог благословит их союз! А это вполне возможно. Семьи моряков обычно бывают многодетными. Разумеется, Эногат, как дочь моряка, свыклась с мыслью, что длительные плавания Жюэля будут надолго разлучать ее с мужем, и она даже не представляла себе, что может быть иначе. Тем больше оснований не терять ни одного дня, раз предстоят неизбежные и долгие разлуки!..

Вот об этом-то и беседовали на обратном пути молодой капитан и его невеста, покончив в то утро с деловыми визитами. Каково же было их изумление, когда они увидели двух возбужденно жестикулировавших и явно чем-то встревоженных иностранцев, вышедших из знакомого нам дома на улице От-Салль! Что понадобилось этим людям от дядюшки Антифера? У Жюэля мелькнуло подозрение, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Подозрение скоро сменилось уверенностью: с верхнего этажа раздавались шум и пение какой-то импровизированной песни, припев которой был слышен у самого конца крепостной стены.

Неужели дядюшка окончательно рехнулся? Неужели этим завершилась одержимость злополучной долготой? Мозговое повреждение?.. Если не мания величия, то по меньшей мере мания богатства?..

– Что здесь происходит, тетя? – спросил Жюэль у Нанон.

– Ваш дядя танцует, дети.

– Но не может же от этого сотрясаться весь дом?

– Но там еще Трегомен…

– Как! Трегомен тоже танцует?!

– Должно быть, он боялся перечить дядюшке, – решила Эногат.

Все трое поднялись наверх. Тут уж им стало ясно, что Антифер действительно помешался, когда они увидели его в бешеной пляске и услышали, как он кричит во весь голос:

У меня есть дол, дол, дол!

У меня есть го, го, го!

У меня есть та, та, та!

С ним вместе пел красный, пылающий, близкий к апоплексическому удару добряк Трегомен:

Да, да, да! Есть у него долгота!..

Да, да, да! Есть у него долгота!

И тогда Жюэля осенило: так вот почему выходили из дома те два иностранца!.. Значит, злосчастный посланец Камильк-паши все-таки появился… При этой мысли молодой человек побледнел и остановил Антифера, не дав ему закончить очередной пируэт:

– Дядя, вы получили…

– Да, племянничек, получил!

– Он получил, – подтвердил Жильдас Трегомен и в изнеможении упал на стул, сломавшийся под такой тяжестью.

Спустя несколько минут, когда Антифер слегка отдышался, Эногат и Жюэль узнали обо всем, что произошло со вчерашнего дня: о приходе Бен-Омара со своим главным клерком, о попытке вымогательства письма Камильк-паши, о содержании завещания, о точном определении долготы для установления координат острова, в недрах которого зарыты сокровища… Дядюшке Антиферу оставалось только наклониться, чтобы их взять!

– Но, дядя, если уже известно, где находится это самое гнездышко, им ничего не стоит опустошить его раньше вас!

– Позволь, позволь, племянничек! – воскликнул дядюшка Антифер, пожав плечами. – Неужели ты считаешь меня дурачком, способным отдать им ключ от сейфа с драгоценностями?

Жильдас Трегомен, со своей стороны, подкрепил это заявление выразительным жестом отрицания:

– …от сейфа, в котором хранятся сто миллионов!

Пресловутые «сто миллионов» так раздули щеки Пьера-Сервана-Мало, что, казалось, он вот-вот задохнется.

По-видимому, он надеялся, что эта новость будет встречена криками восторга, но его постигло жестокое разочарование. Как! Золотой дождь, которому могла бы позавидовать Даная note 81Note81
  в греческом мифе царевна, которую полюбил верховный бог Зевс, проникший к ней в виде золотого дождя


[Закрыть], ливень из алмазов и драгоценных камней падал на этот жалкий домишко на улице От-Салль, а они и руки не протянули, чтобы подхватить его, и не ломали крышу, чтобы не потерять ни капли!

Да, это истинная правда! Торжественное заявление о ста миллионах было встречено ледяным молчанием.

– Ах, так! – вскричал дядюшка Антифер, поочередно обводя взглядом сестру, племянника, племянницу и своего друга. – Почему у вас такие постные лица! Разве задул встречный ветер?

Несмотря на грозный окрик, физиономии присутствующих нисколько не повеселели.

– Как, – продолжал дядюшка Антифер, – я сообщаю вам, что теперь я богат, как Крез note 82Note82
  легендарный царь Лидии, обладатель несметных богатств


[Закрыть], что я вернулся из Эльдорадо note 83Note83
  сказочная страна золота и драгоценных камней


[Закрыть] на корабле, доверху нагруженном сокровищами, что ни у какого набоба не наберется столько золота, а вам даже в голову не приходит поздравить меня?..

Молчание. Потупленные взоры. Нахмуренные лица.

– А ты что скажешь, Нанон?..

– Да, братец, это хорошие деньги…

– «Хорошие деньги»!.. Стоит лишь захотеть – и в течение целого года вы можете тратить каждый день по триста тысяч франков на еду!.. А ты, Эногат, ты тоже считаешь, что это хорошие деньги?

– Боже мой, дядя! – ответила молодая девушка. – К чему такое богатство?..

– О, я знаю. Я хорошо знаю этот припев: «Не в деньгах счастье!» И вы такого же мнения, господин капитан дальнего плавания, и вы так думаете? – в упор спросил племянника дядюшка Антифер.

– По-моему, – ответил Жюэль, – этот египтянин должен был заодно оставить вам в наследство и титул паши, потому что столько денег и никакого титула…

– Хе-хе… Антифер-паша… – произнес, улыбаясь, Трегомен.

– А ты помалкивай, лодочник! – прикрикнул на него Антифер таким тоном, словно приказывал брать рифы note 84Note84
  уменьшать парусность при сильном ветре (с помощью поперечных завязок, продетых сквозь паруса)


[Закрыть] на парусах. – Не вздумаешь ли еще ты меня высмеивать, бывший капитан «Прекрасной Амелии»?

– Я – тебя, моего достойного друга? Упаси меня боже! – ответил Трегомен. – И, если тебя так радуют твои сто миллионов франков, я приношу тебе сто миллионов поздравлений…

Действительно, почему вся семья так холодно отнеслась к событию, вызвавшему у хозяина дома ликование? Может быть, он теперь уже и не мечтал о блестящих партиях для племянницы и племянника?.. Может быть, он уже отказался от мысли запретить или отсрочить свадьбу Жюэля и Эногат, хоть он и получил долгожданную долготу раньше 5 апреля? По правде говоря, все это очень тревожило Эногат и Жюэля, Нанон и Жильдаса Трегомена.

Трегомен решил вызвать своего друга на объяснение… Лучше узнать сразу, каковы его намерения. По крайней мере, можно будет поспорить с этим ужасным человеком и заставить его прислушаться к здравому смыслу. Нельзя же позволить ему вариться в собственном соку!

– Послушай, старина, – мягко сказал Трегомен, – предположим, что эти миллионы уже у тебя…

– Предположим?.. А зачем мне предполагать?..

– Хорошо, будем считать, что они уже у тебя… И вот ты, такой простой человек, привыкший к скромной жизни, скажи, пожалуйста, что ты намерен с ними делать?

– Все, что мне заблагорассудится, – сухо ответил дядюшка Антифер.

– Ведь я надеюсь, ты не собираешься купить Сен-Мало?..

– И Сен-Мало, и Сен-Серван, и Динар, а если захочу, то в придачу еще и этот дурацкий ручей Ранс, в который вода заходит только во время прилива!

Дядюшка Антифер отлично знал, что, отозвавшись так пренебрежительно о Рансе, он заденет за живое человека, который в продолжение двадцати лет поднимался и спускался по этой прекрасной реке.

– Пусть так! – стиснув зубы, ответил Трегомен. – Но ведь ты при всем желании не сможешь съесть лишний кусок или выпить лишнюю рюмку. Разве что ты себе купишь второй желудок…

– Я куплю все, что мне вздумается, запомни это, моряк пресных вод! И, если мне противоречат, если я встречаю отпор даже в моей семье… – Это было сказано в сторону обрученных. – Я проем мои сто миллионов, я промотаю их, обращу их в дым, в пыль!.. И Жюэль и Эногат не получат ни франка из пятидесяти миллионов, которые я хотел завещать и ему и ей…

– Проще сказать – сто миллионов им обоим.

– Почему?

– Потому что они будут мужем и женой!..

Жгучий вопрос наконец всплыл на поверхность.

– Эй, лодочник! – зычным голосом закричал дядюшка Антифер. – Взберись-ка ты лучше на бом-брамсель note 85Note85
  четвертый снизу парус, у основания которого расположена площадка для наблюдения


[Закрыть] и погляди на горизонт!

Это было всегдашней манерой дядюшки Антифера отправлять Трегомена «проветриваться»; он выражался, конечно, фигурально, потому что водрузить такую громадину на верхнюю площадку какой-либо мачты было бы невозможно без помощи судового ворота.

Ни Нанон, ни Жюэль, ни Эногат не посмели вмешаться в разговор. По бледному лицу молодого капитана можно было заметить, что он с трудом сдерживает гнев.

Но Жильдас Трегомен был не такой человек, чтобы покинуть своих друзей в открытом море на произвол судьбы. И, вместо того чтобы удалиться, он еще ближе подступил к дядюшке Антиферу:

– Но ты же дал слово…

– Какое слово?

– Разрешить им обвенчаться.

– Да, если я не получу долготы. А так как долгота получена…

– …то тем больше оснований обеспечить им счастливую жизнь.

– Превосходно, лодочник, превосходно! Вот потому-то Эногат и выйдет замуж за принца…

– Если таковой найдется!

– А Жюэль женится на принцессе…

– Свободных давно уже нет! – возразил Жильдас Трегомен, исчерпав все свои доводы.

– Всегда найдутся, если дашь в приданое пятьдесят миллионов!

– Ищи, ищи…

– И поищу. И найду… хотя бы в Готонском альманахе!

Он хотел сказать – в «Готском альманахе» note 86Note86
  выпускался с 1763 года в немецком городе Гота; здесь публиковались подробнейшие сведения о родственных связях (генеалогии) аристократических семейств


[Закрыть], этот твердолобый упрямец, одержимый вздорной мыслью смешать кровь властительных особ с кровью Антиферов.

И потому, не желая продолжать разговор, который мог кончиться не в его пользу, и решив не сдавать своих позиций в вопросе о браке, он намекнул – разумеется, более чем прозрачно! – что хочет остаться один в своей комнате и запрещает тревожить его до обеда.

Жильдас Трегомен благоразумно рассудил, что сейчас не время возражать ему, и все спустились вниз.

Сказать по правде, вся маленькая семья была в большом горе. Из прекрасных глаз молодой девушки градом лились слезы, и это привело в полное отчаяние Жильдаса Трегомена.

– Малютка моя, я не выношу, когда плачут, – сказал он, – право… даже от горя!

– Но, дорогой мой друг, – сказала Эногат, – ведь все потеряно! Дядюшка не уступит! Это колоссальное богатство совсем его сбило с толку.

– Да, да, – поддержала ее Нанон, – уж если моему брату взбредет что-нибудь в голову…

Жюэль молча ходил взад и вперед по комнате, скрестив на груди руки и сжав кулаки.

– В конце концов, – воскликнул он, – дядя мне не хозяин! Я могу жениться и без его разрешения… Я совершеннолетний!

– Но Эногат не совершеннолетняя, – напомнил Жильдас Трегомен. – И, как опекун, он может ей запретить…

– Да… и все мы от него зависим! – прибавила Нанон, опустив голову.

– Вот мое мнение, – сказал Жильдас Трегомен, – лучше всего ему не противоречить. Не исключена возможность, что эта мания пройдет у него сама по себе, особенно если мы сделаем вид, что готовы ему во всем потакать.

– Кажется, вы правы, господин Трегомен, – сказала Эногат. – Я тоже думаю, что большего мы добьемся мягкостью, нежели сопротивлением.

– И самое главное, – добавил Жильдас Трегомен, – пока что у него их нет, этих ста миллионов!..

– Да, – согласился Жюэль. – Правда, ему уже известно, на какой они находятся широте и долготе, но не так-то легко их получить. Понадобится еще много времени.

– Много… – прошептала молодая девушка.

– Увы! Да, дорогая моя Эногат. И это все задержит… Ах, несносный дядя!

– И проклятые бестии, которые явились от этого проклятого паши, – ворчала Нанон. – Мне бы сразу им дать метлой…

– Все равно они с ним договорятся! – сказал Жюэль. – Уж он-то не отстанет, этот Бен-Омар, – ведь ему причитаются комиссионные!

– Значит, дядя уедет? – спросила Эногат.

– Вполне возможно, – ответил Жильдас Трегомен, – потому что теперь ему известны координаты острова!

– Я поеду с ним, – решительно заявил Жюэль.

– Ты, Жюэль?.. – вскричала молодая девушка.

– Да. Это необходимо. Я хочу быть с ним, чтобы помешать ему сделать какую-нибудь глупость… Наконец, чтобы поторопить его, если он задержится в дальних краях.

– Ты прав, ты прав, мой мальчик, – одобрил Трегомен.

– Кто знает, куда он попадет, гоняясь за этими сокровищами, и какие опасности ждут его на пути!

Эногат хотя и опечалилась, но хорошо понимала, что Жюэль принял разумное решение. И, может быть, благодаря Жюэлю путешествие дядюшки будет менее длительным?

Молодой капитан всячески старался ее утешить. Он будет ей часто писать… Она будет в курсе всех дел… Рядом с ней остаются Нанон и Трегомен, который будет ежедневно ее навещать… учить покорности и терпению…

– Рассчитывай на меня, девочка, – сказал растроганный Трегомен. – Я постараюсь тебя развлекать! Ведь ты еще не знаешь, как я плавал на «Прекрасной Амелии»?

Нет, Эногат этого не знала, потому что Трегомен никогда не решался рассказывать о своих рейсах, боясь насмешек дядюшки Антифера.

– Ну вот, я тебе все расскажу… Это очень интересно… Время пробежит незаметно… И в один прекрасный день мы увидим нашего дядюшку, вернувшегося с миллионами под мышкой… или с пустым мешком… и нашего дорогого Жюэля, которому уже ничто не помешает одним прыжком очутиться в соборе Сен-Мало… И я-то уж вас, во всяком случае, не задержу… А если ты хочешь, я закажу себе тем временем свадебный костюм и буду надевать его каждое утро…

– Эй… лодочник!..

Этот хорошо знакомый голос заставил всех встрепенуться.

– Слышите, он зовет меня, – сказал Жильдас Трегомен.

– Что ему нужно от вас? – спросила Нанон.

– Когда он сердится, у него не такой голос, – заметила Эногат.

– Да, – подтвердил Жюэль, – чувствуется скорее нетерпение, чем злость.

– Трегомен… ты идешь?

– Иду!.. – закричал в ответ Жильдас Трегомен.

И лестница заскрипела под его тяжелыми шагами.

Спустя несколько секунд дядюшка Антифер втолкнул его к себе в комнату и старательно запер дверь. Потом усадил за стол, на котором была разложена карта обоих полушарий, сунул ему циркуль и сказал:

– Бери!

– Этот циркуль?..

– Да! Этот остров… остров с миллионами… – Дядюшка Антифер говорил очень отрывисто. – Я хотел узнать его местоположение на карте.

– И его там нет?.. – вскричал Жильдас Трегомен, причем его интонация выражала скорее удовольствие, чем удивление.

– Кто тебе это сказал? – возразил дядюшка Антифер. – И почему бы этому острову не быть, несчастный лодочник?!

– Значит… он существует?..

– Существует, поверь мне, существует. Но я так взволнован… рука дрожит… этот циркуль жжет мне пальцы… я не могу водить им по карте…

– И ты хочешь, чтобы я водил, старина?

– Если ты на это способен…

– О! – произнес Жильдас Трегомен.

– Конечно, тебе непривычна такая работа, ведь ты плавал только по Рансу… Но все же попробуй. Посмотрим, что получится… Держи хорошенько циркуль и води острием по пятьдесят четвертому меридиану, – вернее даже, по пятьдесят пятому, так как долгота острова – пятьдесят четыре градуса и пятьдесят семь минут…

От всех этих цифр у бедного Трегомена закружилась голова.

– Пятьдесят семь градусов и пятьдесят четыре минуты? – бормотал он, вытаращив глаза.

– Нет… животное! – рассердился Антифер. – Как раз наоборот! Ну же… Да ну же!

Жильдас Трегомен повел острие циркуля в сторону запада.

– Нет!.. – зарычал его друг. – Не на запад!.. На восток от парижского меридиана… Слышишь ты, разиня! К востоку, к востоку!..

Жильдас Трегомен, отупевший от брани и упреков, не мог успешно довести работу до конца. Его глаза застилала мутная пелена, на лбу выступили капли пота циркуль дрожал между пальцами, как вибратор электрического звонка.

– Да поймай же наконец пятьдесят пятый меридиан! – вопил дядюшка Антифер. – Начинай сверху… и спускайся до точки, где увидишь двадцать четвертую параллель!

– Двадцать четвертую параллель? – пробормотал Жильдас Трегомен.

– Ну да!.. Он погубит меня раньше срока, несчастный!.. Да… да!.. и точка, где они пересекутся, покажет положение острова…

– Положение…

– Ну же… ты спускаешься?..

– Спускаюсь.

– О, негодяй!.. Он поднимается!

И в самом деле, Трегомен уже не замечал, поднимается он или спускается, и еще меньше, чем Антифер, был способен выполнить поставленную задачу. Оба были страшно взволнованы, нервы у них плясали, как струны контрабаса в финале увертюры.

Дядюшке Антиферу показалось, что он сходит с ума. И тогда он принял единственно верное решение.

– Жюэль!!! – закричал он с такой силой, что его голос прогремел, как из корабельного рупора.

Молодой капитан тотчас же явился на зов:

– Что вам угодно, дядя?

– Жюэль… где находится остров Камильк-паши?

– На точке пересечения долготы и широты…

– Хорошо. Ищи и…

Можно было подумать, что дядюшка Антифер прибавит еще общеупотребительное в обращении с собаками слово: «Апорт!» note 87Note87
  "Принеси!» (от французского глагола apporter – приносить)


[Закрыть].

Жюэлю не потребовалось никаких разъяснений. По тревожному состоянию дяди он догадался, что тут происходило. Взяв циркуль недрогнувшей рукой, юноша сразу нашел на карте точку, где начинается на севере пятьдесят пятый меридиан, и начал медленно спускаться.

– Говори, где проходит меридиан! – приказал дядюшка Антифер.

– Хорошо, дядя, – ответил Жюэль. И он стал пояснять:

– Земля Франца-Иосифа в Арктическом море.

– Хорошо.

– Баренцево море.

– Хорошо.

– Новая Земля.

– Дальше.

– Карское море.

– Потом?..

– Север России, в Азии.

– Какие ты проходишь города?

– Екатеринбург note 88Note88
  в советские времена – Свердловск


[Закрыть].

– Затем?

– Аральское море.

– Дальше.

– Хиву в Туркестане.

– Мы приблизились?

– Почти! Герат в Персии.

– Мы уже пришли?

– Да! Маскат! На юго-востоке Аравии.

– Маскат? – склонившись над картой, воскликнул дядюшка Антифер.

Действительно, пересечение пятьдесят пятого меридиана и двадцать четвертой параллели приходилось на территорию Маскатского имамата note 89Note89
  области, подчиненные имаму, одновременно духовному и светскому властителю на мусульманском Востоке


[Закрыть], в той части Оманского залива, которая составляет продолжение Персидского залива, отделяющего Аравию от Персии.

– Маскат?.. – повторил дядюшка Антифер.

– Маскот? – переспросил, не дослышав, Жильдас Трегомен.

– Маскат, а не Маскот, лодочник! – проворчал его друг, вздернув плечи чуть не до ушей.

В сущности, сейчас у них были только приблизительные координаты, так как положение определили в градусах, но еще не в минутах.

– Неужели это в Маскате, Жюэль?!

– Да, дядя… с точностью до ста километров.

– Но нельзя ли определить точнее?

– Можно, дядя.

– Ну же, Жюэль… ну же! Поторапливайся, пока я не взорвался от нетерпения!..

И действительно, если бы котел нагрелся до такой степени, неминуемо последовал бы взрыв.

Жюэль снова взял циркуль. Отсчитав минуты долготы и широты, он определил положение острова с точностью до нескольких километров.

– Ну?.. – спросил дядюшка Антифер.

– Так вот, – сказал Жюэль, – остров находится не на территории Маската. Он лежит немного восточнее, в Оманском заливе.

– Черт возьми!..

– Почему – черт возьми? – поинтересовался Жильдас Трегомен.

– Потому что дело идет об острове, а он не может находиться на континенте, бывший владелец шаланды note 90Note90
  небольшое мелкосидящее несамоходное судно (баржа)


[Закрыть] «Прекрасная Амелия»!

И, хотя это было сказано тоном, не допускающим возражений, Антифер отнесся к своему другу несправедливо, так как, в конце концов, габара – не шаланда.

– Завтра, – добавил дядюшка Антифер, – мы начнем готовиться к отъезду.

– Вот и прекрасно, – сказал Жюэль, твердо решив ни в чем не противоречить дяде.

– Надо узнать, нет ли сейчас в Сен-Мало какого-нибудь судна, отходящего в Порт-Саид.

– Это лучший вид передвижения – лишний день для нас не так уж важен…

– Конечно, не украдут же у меня мой остров!

– Разве что попадется какой-нибудь отъявленный мошенник! – заметил Трегомен, и эта неуместная реплика заставила дядюшку Антифера снова пожать плечами.