Текст книги "Властелин мира"

– Почему же? – спросил я его.

– Потому что несколько недель назад с горы обвалился утес и в скалах мог образоваться проход.

– Вот было бы хорошо, мистер Смит!

– Мы проверим это, мистер Строк, и не позднее завтрашнего дня.

– Итак, до завтра.

3. Грейт-Эйри

На следующий день, едва рассвело, мы с Элиасом Смитом выехали из Моргантона по дороге, которая извивается вдоль левого берега реки Сатавбы и ведет в местечко Плезент-Гарден.

С нами были оба проводника – тридцатилетний Гарри Горн и Джеймс Брук, двадцати пяти лет. Оба были местными жителями и сопровождали туристов, желавших осмотреть самые живописные места Голубых и Кэмберлендских гор, образующих двойную цепь Аллеган. Бесстрашные альпинисты, сильные, ловкие и опытные, они хорошо знали эту часть округа до самого подножья гор.

Коляска, запряженная парой крепких лошадок, должна была доставить нас к западной границе штата. Провиантом мы запаслись только на два-три дня, так как предполагалось, что наша поездка дольше не продлится. Выбор провизии мы доверили мистеру Смиту, и он взял с собой мясные консервы, ветчину, олений окорок, бочонок эля, несколько бутылок виски и бренди и достаточное количество хлеба. А свежей воды было сколько угодно в горных ручьях; ведь в это время года часто выпадают ливни.

Само собой разумеется, что мэр Моргантона, страстный охотник, захватил с собой ружье и свою собаку Ниско, которая бежала и прыгала возле коляски. Ниско будет выгонять дичь в лесу и на равнине, но когда мы начнем подниматься в гору, он останется с кучером на Уилдонской ферме. Мы не сможем взять с собой собаку на Грейт-Эйри, – там придется переправляться через расселины и карабкаться на скалы.

Погода стояла ясная, но было еще довольно свежо, – в этой части Америки конец апреля иногда бывает холодным. С широких просторов Атлантического океана дул ветерок и, то усиливаясь, то ослабевая, быстро гнал облака, сквозь которые проскальзывали лучи солнца, освещавшие всю равнину.

К концу первого дня мы доехали до Плезент-Гардена, где рассчитывали переночевать у местного мэра, близкого друга мистера Смита. Я был рад случаю познакомиться с этим округом, где поля сменяются болотами, а болота – кипарисовыми лесами. Довольно сносная дорога пересекает эти леса или идет вдоль их опушки, не образуя лишних извилин и поворотов. В болотистых местах растут великолепные кипарисы с высокими и прямыми стволами, слегка утолщенными книзу и покрытыми у основания небольшими выпуклыми наростами коленчатой формы, из которых местные жители делают ульи. Ветерок, посвистывая сквозь их бледно-зеленую листву, трепал длинные серые волокна, так называемые «испанские бороды», спускающиеся с нижних веток до земли.

В этих лесах встречается множество животных. Перед нашей коляской разбегались суслики и полевые мыши, взлетали яркие, оглушительно крикливые попугаи; быстрыми прыжками спасались двуутробки, унося своих детенышей в сумке у себя на брюшке; мириадами разлетались птицы, скрываясь в листве баньянов, латаний и в зарослях рододендронов, местами таких густых, что пробраться сквозь них было невозможно.

Прибыв вечером в Плезент-Гарден, мы удобно устроились там на ночлег. Утром мы собирались отправиться на ферму Уилдон, расположенную у подножья гор.

Плезент-Гарден – небольшой поселок. Мэр любезно принял и щедро угостил нас. Мы весело поужинали в его хорошеньком домике, скрытом под сенью высоких буков. Разговор, естественно, зашел о предстоящей попытке исследовать внутреннюю структуру Грейт-Эйри.

– Вы правы, – заявил наш хозяин. – Пока сельские жители не узнают, что там происходит, что там таится, они не будут спокойны.

– Но ведь с тех пор как над Грейт-Эйри в последний раз появилось пламя, не случилось ничего нового? – спросил я.

– Ничего, мистер Строк. Из Плезент-Гардена хорошо видны верхние очертания горы до самого Блек-Доума, который возвышается над ней. Мы больше не слышали никакого подозрительного шума, не видели никакого огня. И если на Грейт-Эйри поселился легион чертей, то, по-видимому, они закончили свою адскую стряпню и отправились в какое-нибудь другое логово в Аллеганских горах!

– Легион чертей! – воскликнул мистер Смит. – Ну что ж! Я надеюсь, что, удирая, они оставили там хоть какие-нибудь следы своего пребывания – кусочек хвоста или кончик рога!.. Посмотрим!

На рассвете следующего дня, 29 апреля, нас уже ждала коляска. Мы с мистером Смитом заняли свои места. Кучер хлестнул лошадей, и они пустились рысью. Это был второй день нашего путешествия. К вечеру мы должны были сделать привал на ферме Уилдон у первых отрогов Голубых гор.

Ландшафт не изменился. Все так же перемежались леса и болота, хотя последние встречались реже, потому что на подступах к горной цепи местность, естественно, повышалась. Становилось все безлюднее. Лишь изредка встречались селенья, затерянные в пышной листве буков, да уединенные фермы, чьи поля обильно орошались ручьями, текущими со склонов гор, – многочисленными притоками реки Сатавбы.

Фауна и флора те же, что накануне; в общем, достаточно дичи, чтобы хорошенько поохотиться.

– Мне, право, хочется взять ружье и свистнуть Ниско! – говорил мистер Смит. – В первый раз я проезжаю здесь, не стреляя по куропаткам и зайцам! Эти славные зверьки перестанут меня узнавать! Правда, мы пока что не нуждаемся в провизии и у нас сейчас на уме другое… охота за тайнами…

– Только бы не вернуться не солоно хлебавши! – добавил я.

Все утро пришлось ехать по бесконечной равнине, где только редкими группами росли кипарисы и латании. Насколько хватал глаз, виднелось множества прихотливо разбросанных холмиков, где кишела масса мелких грызунов. Тут жили тысячи белок, из той разновидности, которую в Америке в просторечье называют «степной собачкой». Это вовсе не значит, что они похожи на собак какой-либо породы, – нет, их назвали так потому, что они тявкают, как собачонки. И в самом деле, пока мы ехали крупной рысью по равнине, приходилось просто затыкать уши.

В Соединенных Штатах нередко можно встретить такие колонии, густо населенные грызунами. Так, например, натуралисты упоминают о «Собачьем городке»: колония с этим выразительным названием насчитывает более миллиона четвероногих обитателей.

«Степные собачки» питаются кореньями, травами, а также кузнечиками, до которых они лакомы; в общем, эти зверьки безобидны, хотя визжат так, что можно оглохнуть.

Погода была такая же хорошая, как накануне, только ветерок немного посвежел. Не следует думать, что в штатах обеих Каролин относительно жаркий климат. На этой широте (тридцать пять градусов) зимы часто бывают суровы. Многие породы деревьев гибнут здесь от холода, и русло Сатавбы нередко затягивается льдом.

После полудня, на расстоянии всего лишь шести миль, перед нами широко развернулась цепь Голубых гор. Их гребень четко вырисовывался на фоне светлого неба, покрытого легкими облаками. У подножья они поросли густым хвойным лесом; отдельные деревья виднелись и выше, на темных утесах причудливой формы. Над ними вздымались странно очерченные вершины; направо, выше всех, поднимался Блек-Доум,[2]2
  Высота 2044 м (прим. авт.).


[Закрыть] гигантский купол которого весь сверкал, озаренный лучами солнца.

– Взбирались вы когда-нибудь на эту гору, мистер Смит? – спросил я.

– Нет, – ответил он, – говорят, что подъем на нее довольно труден. Впрочем, некоторые туристы побывали на ее вершине, и, по их словам, рассмотреть котловину Грейт-Эйри оттуда нельзя.

– Это верно, – заявил проводник Гарри Горн, – я сам в этом убедился.

– Может быть, погода была неподходящая… – заметил я.

– Напротив, очень ясная, мистер Строк, но края утесов на Грейт-Эйри так высоки, что закрывают вид на котловину.

– Ну что ж, – вскричал Смит, – я не откажусь первым пройти туда, где еще не ступала нога человека!

Так или иначе, но в этот день на Грейт-Эйри все казалось спокойным, оттуда не вырывалось ни паров, ни пламени.

Около пяти часов наша коляска остановилась на ферме Уилдон, работники которой вышли навстречу своему хозяину.

Здесь нам предстояло провести последнюю ночь.

Лошадей тотчас же выпрягли и поставили в конюшню, где их ждал обильный корм, а коляску убрали в сарай. Кучер должен был ждать нашего возвращения. Мистер Смит не сомневался в том, что, когда мы вернемся в Моргантон, наша миссия будет выполнена ко всеобщему удовлетворению.

Уилдонский фермер заверил нас, что в последнее время на Грейт-Эйри не происходило ничего необычного.

Мы поужинали за одним столом с работниками фермы, а потом спокойно проспали всю ночь.

На рассвете следующего дня предстояло начать восхождение. Высота Грейт-Эйри не превышает тысячи восьмисот футов, – высота не такая уж большая, средняя в цепи Аллеганских гор. Поэтому мы надеялись, что не слишком устанем. За несколько часов можно добраться до самой высокой точки. Правда, в пути могут встретиться трудности: придется перебираться через пропасти, обходить препятствия, подниматься по крутым и опасным тропинкам. В этом заключалось неизведанное, риск, на который мы шли. Читателю известно, что проводники ничего не могли сообщить на этот счет. Больше всего меня тревожила ходившая в этих местах молва о неприступности утесов Грейт-Эйри. Но ведь это не было проверенным фактом, и оставалась надежда, что после падения глыбы где-нибудь в толще скалистой стены могла образоваться брешь.

– Наконец-то мы начинаем подъем, – сказал мистер Смит, зажигая первую трубку из тех двадцати, которые он выкуривал за день, – и начинаем неплохо! А сколько это отнимет у нас времени, я, право, не знаю…

– Но ведь мы твердо решили довести наше расследование до конца, мистер Смит? – спросил я.

– Конечно, мистер Строк!

– Мой начальник поручил мне вырвать у этой ведьмы Грейт-Эйри ее тайны.

– И мы вырвем их силой, если она не захочет открыть их добровольно, – отозвался мистер Смит, жестом призывая небо в свидетели, – вырвем, даже если бы нам пришлось спуститься за ними в самые недра горы!

– Возможно, что наша экскурсия не закончится в один день, – прибавил я, – хорошо бы запастись съестными припасами.

– Не беспокойтесь, мистер Строк; у наших проводников на два дня провизии в охотничьих сумках, мы идем не с пустыми руками. К тому же хоть я и оставил славного Ниско на ферме, но все-таки захватил с собой ружье. В лесах и ущельях между отрогами гор, должно быть, уйма дичи. А чтобы зажарить эту дичь, стоит только развести костер. Если там наверху уже не зажгли костер без нас…

– Костер, мистер Смит?

– А почему бы и нет, мистер Строк? Помните это пламя, это великолепное пламя, которое так напугало наших фермеров!.. Кто знает, остыл ли там очаг и не тлеет ли еще огонек под золой? Если в ущелье есть костер, значит есть и вулкан, а разве бывает так, чтобы вулкан совершенно погас и в нем не осталось бы ни уголька?.. Право, плох тот вулкан, у которого не хватит огня, чтобы сварить яйцо или испечь картошку! Ну, ладно, поживем, увидим!

Что до меня, то, признаюсь, я еще не составил себе определенного мнения на этот счет. Я получил приказ проникнуть в тайну Грейт-Эйри! Если котловина не скрывает в себе никакой опасности, ну что ж! Тогда все узнают об этом, и местные жители успокоятся. Но в глубине души – разве это не естественно для человека, которым владеет демон любопытства? – я был бы счастлив, если бы вершина Грейт-Эйри оказалась центром необычайных явлений, причину которых открыл бы именно я! Вот тогда я был бы удовлетворен! И какую известность доставила бы мне моя поездка!

Наше восхождение началось в следующем порядке: впереди оба проводника, которые выбирали путь, за ними Элиас Смит и я, то рядом, то друг за другом, в зависимости от ширины тропинки.

Сначала Гарри Горн и Джеймс Брук повели нас по узкому отлогому ущелью. По обеим сторонам его поднимались довольно крутые откосы, где переплетались, образуя непроходимую чащу, какие-то кусты с плодами наподобие шишек и с темными листьями, большие папоротники, дикая смородина.

Множество птиц оживляло эти лесные заросли своим пением. Самые шумные из них, попугаи, тараторя без умолку, оглашали воздух пронзительными криками. Из-за них почти не было слышно, как сновали в кустах белки, хотя эти зверьки водились здесь в изобилии.

След горного ручья, которому это ущелье служило руслом, прихотливо извивался, спускаясь с одной из вершин. В дождливые месяцы иди после какой-нибудь сильной грозы этот ручей, вероятно, низвергался пенистым водопадом. По-видимому, он питался только дождем и снегом; сейчас он совсем иссяк, и это ясно указывало на то, что истоки его были не на вершине Грейт-Эйри, так как в противном случае вода струилась бы непрерывно.

Через полчаса ходьбы подъем сделался так крут, что пришлось сворачивать то вправо, то влево и удлинять путь бесконечными обходами. Идти по ущелью становилось решительно невозможно. Приходилось цепляться за траву, ползти на коленях, и при таких условиях немыслимо было успеть взобраться на вершину до захода солнца.

– Честное слово, – воскликнул мистер Смит, переводя дух, – теперь я понимаю, почему ни один турист не поднимался на Грейт-Эйри!..

– Да, – ответил я, – хлопот будет много, а чего мы добьемся, еще неизвестно! И если бы у нас не было особых причин во что бы то ни стало довести нашу попытку до конца…

– Верно, – согласился Гарри Горн. – Мы с товарищем несколько раз взбирались на вершину Блек-Доум, но никогда не встречали таких трудностей, как здесь.

– Эти трудности могут превратиться в непреодолимые препятствия, – добавил Джеймс Брук.

Теперь нам надо было решить, с какой стороны искать обходный путь. Справа и слева поднимались густые чащи кустов и деревьев. Конечно, правильнее всего было поискать менее крутых склонов. Может быть, если мы минуем опушку, нам легче будет идти по лесистым откосам? Во всяком случае, нельзя брести наугад. К тому же не следовало забывать, что восточные склоны Голубых гор неприступны на всем протяжении, так как они спускаются под углом около пятидесяти градусов.

Самое лучшее было положиться на опыт наших проводников, в особенности на чутье Джеймса Брука. Этот славный малый в ловкости не уступал обезьяне, а в проворстве – пиренейской серне. К сожалению, мы с Элиасом Смитом не всегда могли бы отважиться пролезть там, где пролезал этот смельчак.

Впрочем, я надеялся не отстать от него, так как привык лазить и люблю физические упражнения. Я твердо решил, что пройду всюду, где пройдет Джеймс Брук, хотя бы мне пришлось несколько раз сорваться. Иначе обстояло дело с мэром Моргантона, – он был постарше, менее вынослив и чувствовал себя не так уверенно. До сих пор он изо всех сил старался не отставать, но временами начинал пыхтеть, как тюлень, и я заставлял его перевести дух.

Короче говоря, мы убедились, что подъем на Грейт-Эйри потребует больше времени, чем можно было ожидать. Мы предполагали добраться до верхних утесов часам к одиннадцати, а теперь нам стало ясно, что даже в полдень мы будем от них на расстоянии нескольких сот футов.

Около десяти часов, после неоднократных попыток отыскать более сносный путь, после многочисленных обходов и возвращений, один из проводников подал нам знак остановиться. Мы достигли верхней границы лесистого пояса, и деревья, которые росли здесь реже, теперь не закрывали от глаз первую скалистую гряду, окружавшую Грейт-Эйри.

– Фу! – отдувался мистер Смит, прислонившись к толстому стволу латании.

– Право, я бы не прочь остановиться ненадолго, немного отдохнуть и даже перекусить.

– Но не больше чем на часок, – ответил я.

– Да, наши ноги и легкие хорошо поработали, теперь очередь за желудком!

Мы все согласились с этим: нужно было восстановить свои силы. Скалистая гряда, по которой предстояло взбираться на Грейт-Эйри, не представляла ничего утешительного. Над нами возвышался один из тех голых склонов, которые местные жители называют «лысинами». Между отвесными скалами не было заметно никакой тропинки. Наши проводники призадумались.

– Подниматься будет нелегко, – сказал Гарри Горн своему товарищу.

– Если это вообще возможно, – ответил Джеймс Брук.

Такое предположение сильно маня раздосадовало. Если придется вернуться, даже не добравшись до Грейт-Эйри, значит моя миссия потерпит полную неудачу, не говоря уже о том, что я не смогу удовлетворить свое любопытство, и мне просто стыдно будет показаться на глаза мистеру Уорду!

Открыв охотничьи сумки, мы подкрепились холодным мясом и хлебом и отпили немного из фляжек. Окончив завтрак, который продолжался не более получаса, мистер Смит поднялся, готовый продолжать путь.

Джеймс Брук пошел первым, а мы последовали за ним, стараясь не отставать.

Продвигались медленно. Наши проводники не скрывали своего замешательства, и Гарри Горн пошел вперед, чтобы выбрать направление.

Он отсутствовал минут около двадцати. Вернувшись, он указал на северо-запад, и мы отправились дальше. С этой стороны на расстоянии трех-четырех миль возвышался Блек-Доум. Подниматься на эту вершину, как уже говорилось, было бы бесполезно, потому что рассмотреть оттуда котловину Грейт-Эйри нельзя даже в сильную подзорную трубу.

Мы шли с трудом, медленно пробираясь по скользким откосам, кое-где поросшим редкой травой и кустарником. На высоте около двухсот футов наш вожак остановился перед глубокой выбоиной: почва здесь была разрыта, кругом валялись вывороченные корни, поломанные ветви, раздробленные камни, как будто по этому склону низвергалась лавина.

– По-видимому, именно здесь скатилась огромная скала, обвалившаяся с Грейт-Эйри, – заметил Джеймс Брук.

– Несомненно, – ответил мистер Смит, – и я думаю, что лучше всего идти по следу, который она проложила при своем падении.

Мы выбрали этот путь, и правильно сделали. Нога опиралась на неровности, прорытые глыбой. Подниматься стало легче: мы шли теперь почти по прямой линии и около половины двенадцатого достигли верхней границы «лысины».

Всего лишь в сотне шагов от нас, но на высоте около ста футов, вздымались утесы, образующие скалистые стены Грейт-Эйри.

С этой стороны очертания их были очень причудливы: некоторые скалы образовывали пики, другие – острые шпили; странный силуэт одного из утесов напоминал огромного орла, готового улететь в небесный простор. Было очевидно, что по крайней мере в восточной своей части эта стена неприступна.

– Отдохнем немного, – предложил мистер Смит, – а потом посмотрим, нельзя ли обойти вокруг Грейт-Эйри.

– Так или иначе, – заметил Гарри Горн, – обвал, как видно, произошел здесь, а между тем в этой части стены незаметно никакого пролома…

Он был прав, и все-таки скала несомненно сорвалась именно с этой стороны.

После десятиминутного отдыха проводники встали. Поднявшись вместе с ними по крутой, довольно скользкой тропинке, мы добрались до края плато. Теперь оставалось только пройти вдоль подножья скал, которые на высоте около пятидесяти футов выступали вперед, образуя как бы стенки корзины. Но даже при помощи длинных лестниц мы не смогли бы подняться до верхнего гребня утесов.

Не скрою, Грейт-Эйри становилась в моих глазах чем-то фантастическим. Я бы не удивился, узнав, что ее ревниво охраняют драконы, химеры и другие мифические чудовища.

Между тем мы продолжали обход скалистой стены, до того похожей на правильный крепостной вал, что она казалась творением рук человеческих, а не созданием природы. И в этой сплошной стене нигде ни одной расселины, через которую можно было бы проскользнуть. Повсюду хребет высотой в сотню футов, – перелезть через него невозможно.

Потратив на обход плоскогорья полтора часа, мы вернулись к месту привала.

Я не мог скрыть своей досады, и мистер Смит был, по-видимому, разочарован не меньше меня.

– Тысяча чертей! – воскликнул он. – Значит, мы так и не узнаем, что там внутри этой проклятой Грейт-Эйри и есть ли там кратер вулкана…

– Есть там кратер или нет, – заметил я, – но оттуда не доносится никакого подозрительного шума, не выходит ни дыма, ни пламени, ничего, что указывало бы на близость извержения!

В самом деле, и по эту сторону скал и за ними все было спокойно. Темные пары не поднимались над горой. Ничего похожего на зарево в небе, по которому неслись облака, гонимые восточным ветром. Земля была так же спокойна, как воздух. Мы не слышали подземного гула, не ощущали под ногами никаких толчков. Царила глубокая тишина, какая бывает только на больших высотах.

Судя по времени, потраченному нами на обход, Грейт-Эйри имела в окружности тысячу двести или тысячу пятьсот футов; при этом нужно учесть, что по краю узкого плато, мы не могли продвигаться быстро. Что же касается площади котловины, то как ее вычислить, если неизвестна толщина окружающей ее скалистой стены?

Само собой разумеется, окрестности были совершенно пустынны, – вокруг ни одного живого существа, за исключением нескольких крупных хищных птиц, паривших над «Орлиным гнездом».

Было уже три часа, и мистер Смит с досадой воскликнул:

– Даже если мы простоим тут до вечера, мы больше ничего не узнаем! Нужно возвращаться, мистер Строк, если мы хотим засветло попасть в Плезент-Гарден.

И так как я не отвечал и не трогался с места, он подошел ко мне:

– Что же вы молчите, мистер Строк? Разве вы не слышали, что я сказал?

По правде говоря, мне нелегко было заставить себя повернуть назад, не исполнив данного мне поручения. Меня не покидало непреодолимое желание добиться Цели, а мое неудовлетворенное любопытство еще удвоилось.

Но что же делать? В моих ли силах было пробить эту толстую стену, взобраться на эти высокие скалы?..

Пришлось покориться обстоятельствам, и бросив последний взгляд на Грейт-Эйри, я последовал за своими спутниками, которые уже начали спускаться вниз по «лысине».

Спуск прошел без особых трудностей, и мы не слишком устали. Еще не было пяти часов вечера, когда мы миновали последние отлогие склоны и прибыли на ферму Уилдон, где нас ждали прохладительные напитки и сытный ужин.

– Итак, вам не удалось проникнуть в котловину? – спросил фермер.

– Нет, – ответил мистер Смит, – и право, я начинаю думать, что тайна Грейт-Эйри существует только в воображении наших добрых фермеров!

В половине девятого вечера наша коляска остановилась в Плезент-Гардене, перед домом мэра, где мы должны были переночевать.

Я долго не мог уснуть и все думал, не остаться ли мне на несколько дней в поселке, не организовать ли новое восхождение? Но мог ли я надеяться, что оно будет удачнее первого?

Благоразумнее всего было вернуться в Вашингтон и посоветоваться с мистером Уордом. Поэтому, приехав на следующий день вечером в Моргантон, я расплатился с проводниками, попрощался с мистером Смитом и отправился на вокзал, откуда отходил скорый поезд на Роли.