Текст книги "Брызги шампанского. Роман о замках"

Иф (Château D’If)
Ребенок, рожденный морем

Свободный человек,

всегда любить ты будешь море…

Шарль Бодлер

Одним ветреным декабрьским днем 1598 года некая юная прачка из Марселя села на небольшой корабль, который незамедлительно отправился в замок Иф, куда ей было нужно доставить белье для гарнизона. Поступила она крайне неосмотрительно, так как небо было затянуто тучами, а море неспокойно. Вдобавок к этому, она еще была беременна, и срок явно не предполагал никаких путешествий. Но она обладала беспечностью, характерной для молодости, и полагала, что море и небо отведут ей достаточно времени, чтобы беспрепятственно добраться до замка. К тому же моряк, сопровождавший ее, пообещал, что доставит ее к месту без всяких приключений: как и всякий марселец, он с преувеличенным оптимизмом считал себя лучшим в мире мореплавателем. А ведь ему следовало бы знать, что Средиземное море – самое непредсказуемое из всех.

Первая половина путешествия прошла спокойно. Но ровно на полпути поднялась настоящая буря. И какая буря! Свирепая, мощная, изнуряющая!.. Под маленьким суденышком, гонимым могучим ветром, забурлили грозные волны, сотрясая неблагоразумных путешественников.

Их качало так, что беспечная молодая прачка родила крупного мальчика еще до того, как корабль подплыл к замку Иф.

Эта крепость была предназначена для того, чтобы защищать подступы к Марселю. За семьдесят четыре года до этого случая, когда город был осажден войсками Карла V, возглавляемыми коннетаблем де Бурбоном, Франциск I решил снести свой очаровательный охотничий домик, украшавший самый маленький из трех островов, располагавшихся у входа в порт (Помег, Ратонно и Иф). В те времена эти острова были покрыты бурной растительностью, в которой в изобилии водилась дичь. Но король решил, что сильный замок в этом месте будет куда полезнее, чем охотничий домик. И вот 20 декабря 1524 года был заложен первый камень. Под ним были положены пузырек с маслом, бутылка вина, сундучок с горстью зерна и медная дощечка с выгравированной на ней знаменательной датой.

Франциск I приехал посмотреть на этот замок с тремя белыми башнями 8 октября 1533 года, когда ожидал в Марселе прибытия корабля, несущего на своем борту племянницу папы и его будущую невестку Екатерину Медичи. Но вернемся к нашей прачке и ребенку, появившемуся на свет таким оригинальным образом.

Управлял замком Поль де Фортиа де Пилль, выходец из влиятельной марсельской семьи, которая сохраняла свое положение в городе до 1771 года (и там находилась их гробница).

Естественно, именно он первым узнал о рождении ребенка на корабле. Он взял ребенка, чтобы посмотреть на него, пока матери оказывали необходимую медицинскую помощь. Малыш был просто очарователен, и де Пилль решил дать ему свое имя, стать его крестным отцом и проследить за его взрослением. Ходили, правда, слухи, что он и раньше был знаком с этой симпатичной прачкой.

Как бы то ни было, маленький Поль остался на острове, где и провел первые двенадцать лет своей жизни, частенько посещая и Марсель. В один прекрасный день, блуждая по старому порту, он попросил хозяина маленького одномачтового судна принять его в команду. Вот уже двенадцать лет он изо дня в день смотрел на море, и сейчас его желание уплыть далеко-далеко вдруг стало особенно сильным. Он хотел стать моряком.

Но хозяин отказал ему: он не брал на борт кого попало. Поль не настаивал, но, едва наступила ночь, тайно проник на корабль. Лишь на следующий день, когда Марсель был уже далеко, хозяин обнаружил на судне одного лишнего юнгу. Делать было нечего, и Поль остался, и пробыл он на корабле целых четыре года, до того момента, пока у берегов Ля-Сьота их судно не повстречалось с мальтийской галерой. Моряки-монахи! Вот это были настоящие мастера своего дела! И Поль немедленно предложил им свои услуги, которые на этот раз были приняты без малейших колебаний. В результате за четыре года он, несмотря на свой юный возраст, превратился в заметного парня. И с сильным характером! Один старый сержант, с которым он поссорился на улицах Ля-Валетты, испытал этот характер на собственной шкуре: Поль вызвал его на дуэль и убил безо всякого труда.

Дело принимало серьезный оборот: наш сорвиголова рисковал быть повешенным… если бы кто-нибудь не вмешался. И тут оказалось, что Поль де Фортиа, бывший губернатор замка Иф, находился на Мальте. Какое чудо! Он пришел к крестнику на выручку, добившись, чтобы того отправили на бригантине защищать от берберских пиратов берега Греции. Там произошло еще одно настоящее чудо: когда капитана убили в бою, команда выбрала новым капитаном отважного опытного юнгу, а на тот момент ему было всего двадцать лет.

С тех пор греческие острова постоянно слышали о его подвигах: находясь на одной из башен города Митилены, до сих пор носящей имя Капитана Пауло, он дал жару берберам, и однажды ему даже удалось с одним кораблем захватить их галеру и пустить ко дну другую, хотя всего против него их было аж пять. Такой подвиг принес Полю славу, и, несмотря на то, что берберские пираты назначили плату за его голову и обещали четвертовать наглеца, на Мальте его встречали как героя. В 1637 году рожденный морем мальчик из замка Иф стал рыцарем Мальтийского ордена. Отныне он именовался рыцарем Полем, и сам гроссмейстер ордена Жан де Ласкари-Кастеллар рекомендовал его кардиналу де Ришелье, который как раз подыскивал себе хороших капитанов. Так началась его фантастическая карьера.

Став сначала капитаном 16-пушечного «Нептуна», предыдущим командиром которого был Абрахам Дюкен, рыцарь Поль прославил свое знамя во всех морях, где ему приходилось побывать. Однажды он даже потопил английское 35-пушечное судно, которое отказалось его поприветствовать, и это – в мирное время. И вот, уже в 1650 году, Поль, которому к тому времени уже был жалован дворянский титул, стал командиром эскадры. Мазарини назначил сына хорошенькой прачки генерал-лейтенантом военно-морских сил в странах Ближнего Востока. Слава о нем могла бы греметь очень и очень долго. Но на самом деле больше всего на свете он любил в одиночку выйти в море, и больше ничего – в душе он так и остался одиноким морским волком. И именно море принесло ему любовь.

О его избраннице известно не так много. Она была испанкой, из дворянской семьи, и ей было всего двадцать лет, когда он, уже шестидесятилетний, захватил галеон, на котором она плыла. Вместо того чтобы отправить пленницу к семье, он решил оставить ее при себе. Он прятал ее в маленьком домике, построенном в сосновом бору под Тулоном. Многие считали, что он держал ее у себя насильно, и тем, кто осмеливался его в этом упрекнуть, он отвечал: «Она сама не хочет покидать меня. Спросите у женщины сами…»

И она все-таки покинула его, но это смерть унесла ее после нескольких лет безоблачного счастья. Рыцарь Поль был растерзан горем. Он ушел в море, отчаянно сражался до октября 1667 года, а потом, изнуренный огромным количеством боев и ранений, он возвратился в Тулон, чтобы тихо умереть. Единственное, о чем он попросил, так это о том, чтобы ему, адмиралу Востока, оказали честь быть похороненным в братской могиле… вместе с его моряками.

После этой восхитительной и невероятной истории трудно возвращаться к замку Иф, где она так романтично начиналась. В замок Иф, ставший государственной тюрьмой. Тюрьмой, через которую прошли такие необычные заключенные, как таинственная Железная Маска, Мирабо, Филипп Эгалите, принц и цареубийца, проголосовавший в Конвенте за казнь своего кузена Людовика XVI. Все эти люди испытали немало страданий и отчаяния, находясь в этой крепости. Но именно благодаря Александру Дюма замок Иф стал известен во всем мире.

Для бесчисленных читателей «Графа Монте-Кристо» старая марсельская крепость остается, прежде всего, тюрьмой Эдмона Дантеса. Камеру главного героя показывают во время каждой экскурсии наравне с соседней, камерой аббата Фариа, как будто они существовали на самом деле.

В конце прошлого века в замке жил сторож по имени Гроссон. Он любил рассказывать о замке и был таким гидом, каких сейчас уже не сыщешь – говорливым и наделенным богатым воображением, как истинный южанин. Однажды Гроссону довелось показывать замок самому Александру Дюма, захотевшему снова увидеть места, описанные им в романе. Конечно же, великий писатель не представился.

– Здесь вы видите дыру, – сказал Гроссон, – которую проделал аббат Фариа. Месье Александр Дюма рассказал об этом в своем знаменитом романе «Граф Монте-Кристо».

– Вот как! – воскликнул Дюма. – Так этот господин, должно быть, много всего знает. Вы с ним случайно не знакомы?

– Очень хорошо знаком, – с уверенностью заявил сторож. – Это один из моих лучших друзей!

– И он вам за это признателен…

И писатель вложил в руку ошеломленного сторожа два луидора…

Часы работы

С 15 мая по 20 сентября с 9.40 до 17.40.

С 21 сентября по 14 мая с 9.30 до 17.30 (закрыто для посещений по понедельникам).

Закрыто также 1 января и 25 декабря.

http://if.monuments-nationaux.fr/

Карруж (Carrouges)
Кровь феи

И все благовония Аравии не перебьют запаха, исходящего от этой маленькой ручки.

Шекспир, «Макбет»

Существовал ли замок или, по крайней мере, укрепленное сооружение на пересечении этих лесных тропинок, на этом краю высокого обрыва, откуда видна вся Нормандия, во времена Меровингов, когда правили кровавые Хлотари? Или это всего лишь легенда, пережившая много-много веков?

В то время хозяином Карружа, что на местном наречии означало «перекресток», был граф Ральф, муж знатной и очаровательной женщины, чье имя как будто было взято из сказки: Эвелина дю Шам де ля Пьер[20]20
  С франц. яз. это имя можно перевести как «Эвелина с каменных полей».


[Закрыть]. Пара была бы абсолютно счастлива, если бы у них был ребенок, но за семь лет совместной жизнь колыбель так и осталась безнадежно пустой и покрывалась пылью.

Однажды, после долгих лет молитв о помощи, графиня объявила, что небо оказалось благосклонно к ней и она ожидает ребенка.

Ради такой новости устроили праздник, на котором присутствовало множество гостей. Были приглашены все желающие, друзья и вассалы. И вдруг прямо во время праздника, частью которого была охота в лесу, граф Ральф исчез. Его искали несколько часов, но так и не нашли. Ночью он так и не явился.

На самом деле с ним не случилось ничего страшного. Увлеченный погоней за дичью, он заблудился в лесу, где его и застала ночь. Там он долго бродил, пока не пришел в небольшую долину. Луна уже взошла и отражалась в фонтане, около которого стояла молодая девушка в белом платье. Это была самая красивая женщина, когда-либо виденная графом, фея, чарам молодости и красоты которой наш граф поддался и позабыл о жене и о будущем ребенке. Все его мысли и желания теперь были только о фее. Та ему улыбнулась и начала танцевать с ним дурманящий танец вокруг фонтана, рядом с которым они затем легли, чтобы предаться любовным утехам.

Утром граф вернулся домой, где о нем все сильно волновались. Он объяснил, что потерялся в лесу, что было почти правдой, и ему удалось найти хижину дровосека. Об этом быстро забыли, и праздник продолжился. Но вечером, под предлогом мер предосторожности, которые должна была принимать его жена, он уложил ее спать одну и ушел в ночь.

Так продолжалось несколько месяцев, пока, наконец, графиня Эвелина не обнаружила, что ее муж не шел спать, когда желал ей спокойной ночи, а садился на лошадь и уезжал в лес. Однажды вечером она последовала за ним и узнала о своем горе: Ральф танцевал под лунным светом со сказочным созданием, а потом погружался с дивной девой в сверкающую воду фонтана.

На следующий день она пришла туда раньше него. Фея, сидя у фонтана, расчесывала свои длинные светлые волосы. Тогда Эвелина достала золотой кинжал, который носила на ремне, и вонзила в нее. Фея с громким стоном упала в фонтан, и он тут же окрасился в красный цвет, а убийца поспешила обратно, в свой замок.

А утром рядом с замком нашли тело графа, он был мертв. Тот же клинок, что убил фею, перерезал ему горло. Страшную новость тут же побежали сообщить графине, которая еще спала. Но когда свет дня упал на ее лицо, все увидели, что на ее лбу появилось кровавое пятно, наподобие пятна леди Макбет, которое невозможно было смыть. Что еще хуже, когда ребенок графини появился на свет, на его лобике оказалось то же самое кровавое пятно. Дитя назвали Карлом, а народ дал ему прозвище Красный…

Если отойти от легенды и обратиться к истории, то сведения о первом хозяине Карружа восходят к 1150 году. Его звали Роже, и на гербе его рода находились звериные морды, обвитые серебряными лилиями. Раньше этот феод принадлежал нормандским герцогам, и достоверно неизвестно, кто сохранил его. Но настоящая драма разыгралась в этом замке в XIV веке. Жан де Карруж, уехавший к берегам Англии с адмиралом Жаном де Вьенном, оставил в замке под хорошей охраной свою жену Маргариту. Видимо, охраны было недостаточно, потому что по приезде он застал ее всю в слезах. По ее словам, ее изнасиловал некий Ле Гри, камергер герцога Алансонского. Можно себе представить гнев ее мужа! Ситуацию расследовали, подали жалобу в парламент Нормандии. У Ле Гри было алиби на ту ночь, но Карруж ему не поверил. Он потребовал, чтобы тяжба разрешилась дуэлью. Дуэль состоялась. И Ле Гри был убит.

И как вы думаете, что произошло? Угнетаемая угрызениями совести, жена Карружа в отчаянии ушла в монастырь, где провела всю оставшуюся жизнь.

Во время Столетней войны Робер де Карруж воевал за англичан, но потом сменил сторону, что стоило ему конфискации земель английским королем Генрихом IV. Несколько лет спустя, когда по Нормандии прошла Жанна д’Арк, земли вернулись в его владение. Так или иначе, затем наш Карруж участвовал в защите Мон-Сен-Мишеля и был убит в битве при Вернёе.

После феодом управляли женщины, потом – семейство де Блоссе, и наконец, – Филипп Ле Венёр, сеньор де Тийер. Замок оставался во владении Ле Венёров до 1936 года.

Нужно, конечно, сказать, что это была весьма странная семья. Настолько странная, что они называли себя Монморанси Нормандскими, хотя сами были родом из Бретани. Их фамилия происходила от родовой должности – ловчие короля. Большие нормандские леса должны были стать для них путем к высшим должностям. Так и произошло.

Аббат Бека, потом Мон-Сен-Мишеля, затем епископ Лизьё и, наконец, высшее духовное лицо при короле, Жан Ле Венёр короновал Элеонору Австрийскую на ее свадьбе с Франциском I в 1526 году. Он был другом Рабле, а также представил Жака Картье, уроженца Сен-Мало, королю. И именно благодаря ему тот предпринял свое великое путешествие к берегам Канады.

Его внучатому племяннику, Габриэлю, Макиавелли посвятил одно из своих произведений. Он был другом королевы Екатерины Медичи и братом того Ле Венёра, что унаследовал Карруж. В 1570 году он принял там королевский двор. Он был хорошим человеком и придерживался умеренной политики. Во время религиозных войн Ле Венёр сражался, исполняя свой долг, с самого начала войны, но отказался наказывать жителей Авранша, где он был губернатором. На этот счет он сказал:

«Я доблестно победил их на поле боя и имею право не быть их палачом!»

В 1550 году этот герой женился на Магдалене де Помпадур, и та родила ему двух детей: Жака и Марию, которая, выйдя замуж за Поля де Сальма, стала бабушкой герцога Орлеанского и Франсуа Лотарингского, а тот, в свою очередь, принял на себя титул императора Австрии, женившись на Марии-Терезии.

Жак Ле Венёр проделал основательные работы в замке, приняв в наследство плод фантазии кардинала Ле Венёра, построившего входную часть. Тогда-то замок и приобрел вид, который имеет сегодня. Так его описал Ля Варанд:

«Карруж возвышается над осушенными рвами, окружающими его балюстрады. Огромное сооружение, состоящее из нескольких частей, оно сочетает в себе веяния моды и достижения архитекторов нескольких веков, начиная с XIII. Замок сделан из кирпича и камня. Местность вокруг замка строгая, но во времена постройки она, должно быть, была иной, когда к югу простирался огромный пруд».

Семейство развивалось вместе с замком, и не сосчитать количество известных имен, которые сочетались в нем браком на протяжении многих лет. Среди них – Роган-Шабо, Бассомпьер (она величала себя Екатериной и была сестрой известного маршала, товарища Генриха IV), д’Аркур, Ге де Баньоль, Лувуа, д’Эспарбэ де Луссан и многие другие. Ле Венёры никогда не сочетались браком с неравными себе, и так продолжалось десятилетиями, пока на свет не появился любопытный представитель рода: Алексис-Поль, живший с 1746 по 1833 год, практически сто лет.

Смолоду выбрав военную стезю, он отличился при осаде Гибралтара, затем стал депутатом от дворянства в Генеральных Штатах. Но, как и большинство молодых офицеров, Алексис увлекся либеральными идеями, родившимися в Войне за независимость США. Он даже решил отказаться от своих привилегий, начиная с 20 марта 1789 года, и затем, в Карруже, показал всем пример, оплачивая учебу своих подчиненных и делая благотворительные вклады в монастыри. Именно он оплатил проживание монахини Марии-Франсуазы Гупиль в парижском монастыре. Мария-Франсуаза, вышедшая затем замуж за Эбера, непримиримого «Папашу Дюшена»[21]21
  «Папаша Дюшен» (франц. Père Duchesne) – так назывался ряд французских радикально-демократических газет. В частности, так называлась газета, издававшаяся в Париже в 1790–1794 годах под редакцией Жака-Рене Эбера. Идея была такова: Папаша Дюшен – это типичный представитель народа, и он в характерной манере комментирует происходящие события.


[Закрыть], окончила свои дни на эшафоте, как и ее муж.

Даже после смерти короля Ле Венёр остался верен Республике. Его адъютантом был сын одного из сторожей его охотничьих угодий в Тийере: его звали Лазар Гош[22]22
  Луи-Лазар Гош (1768–1797) – знаменитый революционный генерал, отличившийся при разгроме роялистского восстания в Вандее и в командовании Самбро-Маасской армией.


[Закрыть]. Тот спас его от тюрьмы в 1793 году, когда Ле Венёр был арестован, как Кюстин, как Богарне и многие другие.

Во времена Империи он был депутатом, и Наполеон наградил его титулом виконта Ле Венёра. Его имя выгравировано на своде Триумфальной арки в Париже. Умер он в 1833 году. А женат он был на Шарлотте-Генриетте де Верделен, которая стала ему самой любящей и преданной женой во времена якобинского террора. Она даже стояла перед Конвентом и не испугалась унизительных визитов к самому Робеспьеру.

У них было множество детей, которые смотрели за Карружем до второй половины XX века. Но поддерживать замок в хорошем состоянии было трудно из-за дороговизны. Пришлось в итоге продать замок государству.

Часы работы

С 1 апреля по 15 июня и с 1 сентября по 30 сентября с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 18.00.

С 16 июня по 31 августа с 9.30 до 12.00 и с 14.00 до 18.30.

С 1 октября по 31 марта с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 17.00.

Закрыто 1 января, 1 мая, 1 ноября, 11 ноября и 25 декабря.

http://carrouges.monuments-nationaux.fr

Кастри (Castries)
Настоящая «герцогиня де Ланже»

…молодая женщина, представлявшая собою яркий пример своего сословия: его силу и слабость, его величие и ничтожество…

Оноре де Бальзак

Замок Кастри был возведен на холме у небольшой деревни, окруженной садами. Эти сады могли быть созданы итальянцами, но в конце концов хозяева замка выбрали для этого Андре Ленотра. Замок окружен рвом с ключевой водой, которую подводит акведук длиной в семь километров, построенный Рике три века назад. Кастри встречает рассветы и закаты на фоне великолепного пейзажа, который вполне мог бы увековечить в своей картине Юбер Робер[23]23
  Юбер Робер (1733–1808) – французский пейзажист, получивший европейскую известность благодаря габаритным холстам с романтизированными изображениями античных руин в окружении идеализированной природы.


[Закрыть]. Этот замок – место славы, там жили действительно достойные люди, многие из которых стали великими личностями и одними из самых верных подданных Франции.

Родословную рода де Ля Круа де Кастри (по-французски произносится как «кастр»[24]24
  Про деревню говорят «Кастри», а про членов семьи – «Кастр». Не путать с другими Кастрами в Тарне.


[Закрыть]) можно проследить с XV века, и никто в нем никогда не страдал отсутствием чести, хотя…

Хотя поговорим сначала о женщине, даже о замужней даме: она действительно заслуживает отдельного росчерка пера. Особенно если эта история любви покорила сердце великого литератора. Романтическое вдохновение и нравственность не всегда хорошо сочетаются, но кого это волнует, если в итоге получается шедевр?

В 1816 году Эжен-Эркюль де Кастри, будущий герцог, адъютант маршала Даву и генерал, был маркизом. Он сыграл пышную свадьбу с Генриеттой де Майе, дочерью герцога де Майе, одаренной неземной красотой и королевской изящностью. Филарет Шасль довольно любопытно описал ее: «Продолговатое благородное лицо, профиль скорее романский, нежели греческий, рыжие волосы спадали на высокий бледный лоб. Ее появление затмевало свечи…» Так или иначе, маркиза де Кастри была одной из самых красивых женщин Парижа и нравилась обществу художников и писателей. Чего нельзя сказать о ее супруге.

В 1819 году они развелись, не вынося сор из избы. Мадам де Кастри испытывала чувства, которые остались с ней до конца жизни, к князю Виктору фон Меттерниху, сыну канцлера Австрии, и эта любовь была взаимна. Эта страсть стоила ей репутации, но она не обращала внимания на злые языки. Этот роман закончился лишь со смертью принца в 1829 году. С того момента маркиза жила, как ей хотелось, в своем замечательном доме на улице Гренелль, где она принимала самых ярких столичных интеллектуалов.

Однако одного из них не хватало в ее коллекции. В июле 1831 года Оноре де Бальзак, проживавший в небольшом замке Саше, в Турени, получил письмо под английским псевдонимом. Незнакомая собеседница выражала восхищение его произведениями, с оговоркой насчет нравственности некоторых героев. Войдя в азарт, Бальзак ответил на письмо и получил приглашение, подписанное настоящим именем дамы. И вот он приехал на улицу Гренелль, ослепленный «величественными фронтонами этого патрицианского дома», а также ослепленный хозяйкой, которая, подобно мадам Рекамье, любила принимать гостей, лежа в шезлонге. Нужно сразу же заметить, что какое-то время она делала это не из прихоти: мадам де Кастри повредила позвоночник, упав с лошади, что, однако, не лишило ее прирожденной изящности.

В салоне молодой женщины Бальзак встретил весь цвет легитимистского общества: герцога де Майе, отца Генриетты, герцога де Фитц-Джеймса, ее дядю; и, не отдавая в том себе отчета, писатель начал проникаться их взглядами. И так, придя однажды, он стал посещать ее дом регулярно. Но огню, разожженному в его груди, приходилось довольствоваться только нежной белой ручкой, протянутой для поцелуя.

Бальзак действительно был покорен ее чарами, и летом 1832 года, когда мадам де Кастри отправилась в Экс-ле-Бен, он последовал за ней. Эмиль Анрио пишет: «Романист превратился практически в другого человека. Он стал щеголем, разборчивым в одежде, и начал следить за собой. Он приобрел кабриолет, расположился на улице Кассини, в апартаментах, обставленных со вскусом: эксклюзивная мебель, китайские ковры из дорогой ткани, произведения искусства и другие изящные вещицы».

Проживание в Экс-ле-Бене придало ему вдохновения. Бальзак окончательно влюбился в мадам де Кастри, что не помешало ему работать по двенадцать часов в день, питаясь одними яйцами и кофе. Все вечера он проводил с женщиной, очаровавшей его. Он ходил с ней на прогулки к озеру, и во время одной из них, по слухам, мадам де Кастри даже позволила ему поцеловать себя.

Она совершила промах, потому что Бальзак сразу же захотел большего. Своей подруге, Зульме Карро, он написал следующее: «Я приехал за малым и за многим одновременно. За многим – потому что я вижу грациозную и любезную женщину, за малым – потому что знаю, что она никогда не полюбит меня. Это самая утонченная дама, которую я когда-либо знал… Все эти любезные манеры были даны ей за счет душевных качеств. Так ведь бывает, не правда ли?»

Между тем мадам де Кастри решила отправиться в Италию в компании герцога де Фитц-Джеймса, своего дяди. Она пригласила Бальзака поехать с ними, и писатель, без гроша в кармане, написал своего «Сельского врача» за три дня и три ночи, чтобы все-таки достать денег и присоединиться к возлюбленной.

Увы, Бальзак неожиданно закончил свое путешествие в Женеве. Что же произошло? На самом деле в точности никто не знает, но впоследствии он сообщил мадам Ганской, с которой он состоял в многолетней переписке, что покинул Женеву «разочарованным, проклиная все и чувствуя отвращение к этой женщине».

Согласно догадкам и сюжету романа, который родился из этого неудачного путешествия, можно предположить, что красавица маркиза спохватилась и отказалась от всех своих обещаний. Неизданная прекрасная страница, найденная Эмилем Анрио, помогла пролить свет на эту историю:

«Вот и окончилась эта ужасная история! История человека, который наслаждался пейзажем и солнцем этой прекрасной страны, но который полностью ослеп… Несколько месяцев радости и все! Зачем было обнадеживать меня? Зачем в течение нескольких дней называть меня своим возлюбленным, а затем лишать меня радости, которой так жаждало мое сердце… Она подтверждала чувства поцелуем, этим чистым и святым обещанием, которое не стерлось с моих губ. Когда она меня обманула? Как произошла эта страшная катастрофа? Очень просто: вчера я был всем для нее, а сегодня – ничто…»

Два года спустя Бальзак вылил всю жажду мщения в своем романе «Герцогиня де Ланже», в котором, как мы знаем, повествуется о миленькой даме, которая отказывает молодому человеку, воспылавшему к ней любовью… На самом деле весь Париж распознал в чертах героини герцогиню де Кастри. Но она была не такой низкой личностью, как считал влюбленный писатель, потому что не перестала ему писать и поддерживать с ним дружеские отношения. Кстати, Альфред де Мюссе и Сент-Бёв также были принесены в жертву на невидимом алтаре в ее сердце, который она воздвигла для князя Виктора фон Меттерниха, ее единственной и настоящей любви…

Но оставим нашу герцогиню и вернемся к великим господам из рода де Кастри. В 1495 году феод был куплен Гийомом де Ля Круа, который по этому случаю взял титул барона де Кастри. Он был губернатором Монпелье. Его сын Жак воздвиг замок на руинах старого средневекового строения, но он сильно пострадал в следующем веке от герцога де Рогана, главы протестантов. Ущерб был быстро устранен: Рене Гаспар, отличившийся в Тридцатилетней войне, сделал из своих владений маркграфство. Затем он восстановил замок, построил огромную лестницу, заказал у Ленотра ландшафтный дизайн и попросил Рике, которому поручали строительство Южного канала, построить акведук, чтобы иметь возможность орошать сады.

Его сын, Жозеф-Франсуа, был мужем племянницы мадам де Монтеспан, удивительной молодой женщины, чей живой портрет оставил нам Сен-Симон:

«Мадам де Кастри была лишь на четверть женщиной. В остальном оставалась чем-то вроде горелого печенья, очень маленькой, но при этом полной. Ни фигуры, ни шеи, ни подбородка; она была очень некрасива и постоянно выглядела озабоченной и удивленной. При этом ее глаза светились умом и говорили о многом. Она знала все: историю, философию, математику, греческий и латынь; порой казалось, что на древних языках она говорила лучше, чем даже на французском. А говорила она всегда уверенно, энергично, красноречиво, даже о самых обыденных вещах, используя обороты, свойственные только Мортемарам[25]25
  Мортемары были одними из самых проницательных и искусных деятелей французского двора и риторов своей эпохи.


[Закрыть]. Любезная, забавная, веселая, серьезная, уделявшая внимание всем, она могла быть очаровательной, когда хотела понравиться. Она знала толк в тонком юморе, но при этом не любила, когда шутили над ней. При этом она легко отпускала остроты, но никогда не забывала обиды. Отдавая себе должное, она считала, что удачно вышла замуж, и испытывала к мужу дружеские чувства. Она уважала его за все, чего он добился, и гордилась им больше, чем собой. Он отвечал ей взаимностью.

Увы, умерла она молодой, а ее муж, которого эта умница так любила, женился снова. Его избранницей стала дочь герцога де Леви. Они породили великого воина, одного из самых верных подданных королевства – Шарля-Эжена-Габриэля де Кастри, который в шестнадцать лет женился на внучатой племяннице кардинала де Флёри, а затем смог стать самым молодым бригадным генералом, самым молодым генерал-лейтенантом, самым молодым кавалером ордена Святого Духа и, наконец, одним из самых молодых французских стратегов. Ему было всего тридцать три, когда он принес Франции победу в сражении при Клостеркампене, где погиб шевалье д’Асса, его сосед, чей замок можно было видеть с большого балкона Кастри. Затем он стал министром военно-морского флота Людовика XVI – с 1780 по 1787 год. Он организовал большую морскую экспедицию во главе с адмиралом де Грассом, которая привела к сражению при Йорктауне и победе Соединенных Штатов Америки над Англией. К тому же он отдавал приказы Сюффрену, Ля Мотту Пике и, при поддержке короля, предоставил Франции самый мощный флот той эпохи. К несчастью, революция разрушила большую часть его трудов, но не все: Шербурский порт и кодекс морского права – результаты его усилий, дошедшие до наших дней.

После взятия Бастилии маршал решил эмигрировать, потому что, очевидно, в нем более не нуждались, но он все еще хотел послужить родине и пытался помешать публикации Манифеста герцога Брауншвейгского, который имел ужасные последствия[26]26
  Манифест герцога Брауншвейгского – обращение к народу революционной Франции, в котором было сказано, что все, кто будет сражаться против войск Австрии и Пруссии, «будут наказаны как бунтовщики, восставшие против своего короля». Манифест имел последствия, прямо противоположные его основным целям. Он не принудил французов к повиновению, а способствовал радикализации революции и в конечном итоге стал поводом к массовым убийствам аристократов в сентябре 1792 года.


[Закрыть]. Будучи премьер-министром короля в ссылке, в ссылке он и умер, а именно – в Вольфенбюттельском дворце. Память этого великого человека почтили жители чужой страны.

Его сын достойно продолжил военную стезю, по которой шло его семейство.

Сам же замок сильно пострадал от революции: он был разграблен, продан и разделен между четырнадцатью владельцами. Восстановить владения и реставрировать замок удалось лишь мужу нашей «герцогини де Ланже», который успешно совмещал это занятие с великолепной военной карьерой. Но детей у него не было, и пришлось завещать замок и титул своему племяннику Эдмону. Следует отметить, что сестра этого Эдмона вышла замуж за маршала Мак-Магона… и, таким образом, стала женой президента Республики!

Другие великие военные в этом роду? Анри был товарищем Шарля де Фуко, основателем Исторической службы Марокко и советником маршала Лиотэ. И, наконец, генерал де Кастри – великий воин, который останется в нашей памяти благодаря героической обороне Дьенбьенфу. Именно в умиротворении и тишине замка он вернул себе потом здоровье и душевное спокойствие.

К счастью, замок, нуждавшийся в ремонтных работах, был восстановлен, начиная с 1936 года, молодой парой, посвятившей этому двадцать лет жизни: герцогом и герцогиней де Кастри. Он занимался садами, а она – внутренней отделкой. Замок как будто заново родился. Он остался таким же красивым, как и раньше, только сделался более удобным для жизни. В течение десяти лет молодая герцогиня не выезжала в Париж.

Но, возможно, забота о замке не была единственной причиной. Она желала наблюдать за важными историческими работами своего мужа, которые позволили бы герцогу стать членом Французской Академии. Он не избрал шпагу смыслом своей жизни, но его талант все-таки принес ему одну – и чрезвычайно престижную![27]27
  Имеется в виду место во Французской Академии, где ее членам вручалась шпага. (Прим. пер.)


[Закрыть]

Последний герцог де Кастри умер в 1986 году и завещал замок Французской Академии.