Книга: Анализ фобии пятилетнего мальчика - Зигмунд Фрейд

Как детектив

Жанр «психоаналитический детектив» в современном мире как-то не прижился — наверняка, и такие есть, но все-таки литература предпочитает экзогенное действие, т.е. действие, происходящее вовне. Да, внутренний мир тоже важен, но едва ли многие литературные маргиналы рискнули перевести туда все повествование — поэтому жанр однозначно можно признаться свежим. Здесь есть всё для хорошего детектива — завязка, интрига, разрешение, да и пометка «на реальных событиях» (в истории уже известно настоящие имя и фамилия Ганса; понятно, что прожил он вполне насыщенную и полноценную жизнь, и особыми фобиями в зрелости не страдал, кроме, возможно, тяги к промискуитету, что: а) было обусловлено его профессией в театральном мире, где, скажем честно, чистота нравов никогда не была сильной стороной; б) данные задатки проявлял еще в глубоком детстве, до анализа). Вне всякого сомнения, этот текст интересно читать. Не скажу, что Фрейд хороший мастер-детективщик — т.к. кое-какие вещи он специально умолчал (и даже акцентировал внимание на то, что о них умолчал), а когда давал итоговый анализ, оказалось, что вещи про которые умолчали играли ключевую роль, ну т.е. читатель был лишен нескольких ключевых деталей данной головоломки, но будем честны, вообще-то все мастера-детективщики грешат подобным. Ну по крайней мере большинство.

Как психологическая работа

Здесь Фрейд нас активно вводит в «творческую лабораторию» своего метода, стараясь объяснить логику. Собственно, главных претензия к работе именно психоаналитика, это фигура отца для мальчика, коя еще и собирает сведения для психоанализа. Абсолютно нет никакого сомнения (и у Фрейда их точно не было), что главным элементом травматизации ребенка, собственно, и является его отец, и тот факт, что он активно собирает информацию, интервьюирует своего сына и фиксирует эти данные, никак не отменяет и саму травматизацию. Получается как у Твардовского:

Это вроде как машина
Скорой помощи идёт:
Сама режет, сама давит,
Сама помощь подаёт.

Более того, даже по направленности отдельных интервью виден слегка диктаторский характер папаши, который старается пройти по заранее намеченной схеме интервью абсолютно никак не считаясь, куда психика повела ребенка дальше — сомнительная предпосылка для эффективного лечения.

С другой стороны — разве такой «показательный» процесс лечения должен быть идеальным? Возможно, некоторые контролируемые шероховатости ему даже на пользу — благодаря им завяжутся новые дискуссии.

Поле для полемики

Что совершенно точно хотел Фрейд — доказать, что его модель детства как-раз таки реальная, и детям действительно интересны пиписьки, пи-пи и ка-ка, они правда интересуются, что там у противоположного пола, и как устроено, и ищут ответ на главный фундаментальный вопрос детства (на который они не ответят и к старости, будем честны) — откуда я появился, и если меня родила мама, причем тут папа? Оппоненты Фрейда стояли на жесткой пуританской позиции, что настоящие, нормальные дети не мастурбируют, не трогают себя за разные места, не подсматривают, не играют в доктора, не задают никаких вопросов, которые бы могли смутить взрослого, а все, с кем работал Фрейд, просто банальные извращенцы и «дегенераты», поэтому нельзя по их примеру судить о всех остальных детях, которые ну никак не могут интересоваться всеми теми вещами, о которых пишет Фрейд. И, собственно, данная книга это элемент полемики с этим пластом своих оппонентов.

Как-то я попал на курсы повышения квалификации, где рядом со мной оказалась полная аудитория школьных педагогов. Семинар был по противодействию наркотикам, и вела его моя знакомая, полковник из системы МВД Анна Александровна (собственно, я так туда и попал, через знакомства, ибо к системе школьного образования не имею никакого отношения). И в частности, когда разговор зашел о том, что благодаря системе телефон+фитнес-браслет деятельность ребенка можно отслеживать просто поминутно, в частности, по увеличению пульса и дыхания в сочетании с активностью телефона можно понять, когда и сколько ребенок мастурбирует сзади меня хмыкнули две учительницы моего возраста, и громко сказали: «Это у вас дети мастурбируют, у меня в классе ни один ребенок не мастурбирует!».

Это какой-то абсолютно учительский кретинизм, в сочетании с комплексом бога — конечно же, все ученики докладывают своей тупорылой учительнице, мастурбируют ли они или нет. Ну и да, из таких кретинов система то и состоит...

Глобальные цели

Как у любого знакового произведения, у данного произведения Фрейда было сразу несколько целей: 1. Показать работу своего психоаналитического метода и, как следствие, привлечь новых сторонников; 2. Демифологизировать тему детства как максимальной, девственной чистоты и белизны; 3. Показать механизм, как «надломы», полученные в детстве, со временем «врастают» в структуру личности, и способны привести к разного рода перверсиям.

Что совершенно точно нельзя отменить, это некую своеобразную «мемтичность» данной работы — например, этот эпизод я читал раз 10 в разных психологических работах, да и вы его наверняка знаете:

Ганс: «Ночью в мою комнату пришел большой жираф, а с ним другой, помятый; большой рассердился, что я отнял у него помятого. Потом он перестал сердиться, а я сел сверху на помятого жирафа».
Я (с удивлением): «Что ты говоришь? Помятый жираф? Это как?»
Ганс: «Вот так». (Он быстро принес лист бумаги и смял в руках.) «Помятый, как бумажка».

Данный отрывок просто идеально показывает специфику, как работает восприятия у людей, не имеющих отношения к психоанализу, и что-то в нем понимающих. Для обывателя это абсолютно бредовый момент — что за жираф, почему он помятый, что за дихотомия большой/помятый, чего это большой злится, чего это мальчик сел на жирафа? Со стороны психоанализа здесь все ясно, как белый лист:

1. Большой жираф — это отец мальчика (он больше и физически, и, учитывая фаллоцентричность сознания мальчика в это время, вероятно, он видел отцовский пенис);

2. Помятый жираф — это мать мальчика (влагалище матери он тоже видел — мать переодевалась в одной комнате с ним). Вид половых органов родителей, особенно с учетом их табуированности для ребенка, вне всякого сомнения оказал воздействие на психику мальчика;

3. Вероятно, кстати, что мальчик как-то сумел подсмотреть и коитус родителей — привычка заходить в их комнату ночами у него была;

4. Недовольство большого жирафа — отцу не нравится, что мальчик ночью к ним приходит, и хочет спать вместе с ними. Поэтому большой жираф сердится;

5. Большой жираф перестает сердиться (отец уступает), ребенок ложиться в кровать к родителям и, символически, ложится на отца — доминирует над ним, победил он, а не большой жираф.

Так в детском сознании отражается этот эпизод — самый главный пункт психоанализа, что для любой, даже самой странной мысли в голове ребенка, есть свой субстрат, и эта мысль не возникла из воздуха. Даже если у ребенка бывает фантазия, эта фантазия чем-то обусловлена, какими-то событиями. Если у ребенка возникает страх — он не может взяться ниоткуда (ниоткуда вообще ничего не берется, в т.ч. в нашей психике), значит какие-то предпосылки для его формирования присутствуют в жизни. Данная работа это пример вычленения данных предпосылок.

Как по мне, очень хорошая работа, которую полезно было бы прочитать матерям. Многие родители считают, что их дети вообще ничего не понимают, и это фундаментальная ошибка, которую лучше было бы не совершать. Впрочем, школы для воспитания детей Фрейд точно не открывал.