Текст книги "Москворечник, или Роман с олигархом"

Глава 9. Сделка есть сделка

Бывает – проснешься, как птица, крылатой пружиной на взводе, и хочется жить и трудиться… но к завтраку это проходит…

Осенние дни унылой чередой выстраивались в недели. В душе все больше крепла уверенность, что небо всегда было такое серое и тяжелое, что помрачневшие однажды лица прохожих уже никогда не просветлеют, и холодный пронизывающий ветер, ворошащий опавшую листву, навсегда поселился в этом городе. На мокром асфальте, словно осколки огромного зеркала блестели лужи, вздрагивая от невидимых капель, прилетающих с ветром. Запахи осени незримым туманом окутывали дома и улицы, витали над головами прохожих. И, словно вторя окружающему унынию, склонив макушки, вдоль тротуара понуро стояли деревья. Растрепанные, с торчащими в разные стороны ветвями, с которых свисали последние лохмотья листвы, они напоминали бродяг, прогулявших за лето все, что у них было. И теперь, жалкие, дрожащие на осеннем ветру, они, казалось, впали в скорбное оцепенение и лишь безмолвно провожали прохожих, тщетно надеясь хоть на капельку внимания. Но люди хмурились, глубже прятались в воротники пальто, и безмолвно проходили мимо. Раздраженные, недовольные собой, погодой, жизнью. Казалось, каждый воспринимал пронизывающий ветер на свой счет.

В приемной директора сидела толпа с кипами бумаг, требующих согласования, подписания, словом, самого непосредственного участия директорской руки. Ровно в десять, величественно миновав коллег, мы с Юлей подошли к секретарю.

– Вы что?! – выпучила глаза женщина, услышав наше пожелание пробраться в кабинет. – И не мечтайте сегодня попасть к Савелию Константиновичу. Видите, какой аншлаг!

Юля обворожительно улыбнулась. Лавандовое платье, связанное из тончайшей шерсти, придавало ей обманчивую нежность и никак не вязалось с последовавшим ледяным тоном:

– Немедленно сообщите Савелию Константиновичу, что мы здесь!

Что-то недовольно ворча, секретарь все же набрала начальника, однако, услышав ответ, она резко выпрямилась и окинула нас недоуменным взором.

– Можете зайти, – все еще сомневаясь, сообщила она.

Со всех сторон послышались возмущенные возгласы. Не обращая ни малейшего внимания на собравшуюся публику, мы невозмутимо скрылись за директорской дверью. Юля с ходу отдала Савве флэшку. Оказывается, Стрельников еще ночью выслал фотографии, и к утру коллега успела отобрать самые удачные. Глядя на монитор, где вереницей слайд-шоу транслировались изображения, я сгорала от смущения.

– Прекрасные снимки, – подбодрила Юля и по-дружески пихнула меня в бок локтем, – особенно в купальнике. В платье тоже великолепно.

Оставалось надеяться только на одно – девушка, сияющая белозубой улыбкой на мониторе, ничем не напоминает меня настоящую. Я вновь тоскливо посмотрела на лавандовое одеяние коллеги. Юля всегда одевалась со вкусом и вообще выглядела безупречно. Если кого и стоило фотографировать на рекламные плакаты, так это ее. А между тем обсуждение снимков шло полным ходом. В конечном итоге было отобрано десять фото: часть для наружной рекламы, часть для промобуклетов. На том и разошлись. К счастью, моя карьера фотомодели закончилась, так и не начавшись.

Выпуск ЛипоКрема выходил на финишную прямую, и общая истерия в офисе достигла своего апогея. Как-то ближе к вечеру обычно спокойный дизайнер подошел ко мне, нервно протягивая листы. Эта нервозность лишь усиливала его сходство с известным рок-музыкантом, и я окончательно окрестила его Джаггером. На бумаге красовались эскизы этикетки. Некоторые из них заслуживали внимания. Отметив наиболее удачные, я объяснила Джаггеру, как бы доработала их, будь я дизайнером. Мрачный взгляд собеседника яснее слов говорил, куда мне стоит пойти со своими идеями. Но спорить он не стал, внеся все озвученные мной правки.

В который раз я переступала порог директорского кабинета, и мне пришла неожиданная мысль: а ведь проще вообще отсюда не уходить. Кажется, целый день я только и делала, что бегала к Савве по разным вопросам. Тем временем Джаггер разложил эскизы и замер.

– Тебе какой больше нравится? – задумчиво почесывая затылок, спросил начальник.

– Последний, – честно призналась я. Именно последняя этикетка соответствовала моим представлениям об «аптечном дизайне»: все четко, строго, а серебристая полоса, холодно блестевшая сверху, напоминала скальпель, нацеленный прямо в жировую складку покупательницы.

– Вот и хорошо, – Савва кивнул на выбранный вариант и обратился к Джаггеру: – Подготовь файл в печать и кинь мне на почту. Сегодня.

На часах было половина восьмого, но казалось, время перестало быть чем-то важным. Рамки официального рабочего дня обрели весьма расплывчатые границы. Работа кипела. Даже банда Бляхер окончательно смирилась с новым положением дел и, засучив рукава, трудилась на благо компании. Правда, осечки тоже случались. Этим вечером они заканчивали подготовку выставочного стенда, и что-то шло не так. По ошибке гигантскую конструкцию вместо склада доставили в офис, и теперь половину коридора занимала пластиковая арматура. Ругаясь с водителем, Лида стращала его страшным гневом руководства. Само руководство в лице Саввы в этот момент прогуливалось по офисному пространству. Поглядывая на царящую суматоху, Савелий Константинович довольно улыбался, казалось, еще чуть-чуть и за спиной начальника распустится великолепный павлиний хвост. Все шло согласно плану. Заметив директора, неспешно прогуливающегося между «коробочек», Юля рванула навстречу. Вместе с Джаггером они поместили 3D рисунок крема на плакаты, оставалось последнее – получить утверждение Саввы и можно смело отправлять в печать.

– Савелий Константинович, – запыхавшись, позвала девушка, – плакаты на билборды готовы. Взгляните, пожалуйста.

– Да, конечно, – и через секунду: – Ма-а-аш! – пронеслось над рядами столов.

Вздохнув, я покинула рабочее место. Но едва я вывернула в коридор, как тут же отскочила в сторону. На всех парусах на меня неслась Бляхер. Женщина-ваза с железякой в руках напоминала викинга перед атакой, и если бы не мгновенная реакция, вне сомнений, она бы меня затоптала.

– Почему стенд все еще в офисе? – раздраженно рявкнул Савва, наблюдавший сцену издалека. – Немедленно отвезите его на склад. Не хватало еще кого-нибудь покалечить! Чтобы через пять минут очистили коридор.

Лида что-то виновато пролепетала и помчалась обратно, не забыв при этом послать убийственный взгляд в мою сторону. Оставшийся путь до рабочего стола коллеги прошел без приключений. Убедившись, что все в сборе, Юля открыла макет и торжественно замерла. Да… глядя на результат, я мучилась противоречивыми чувствами. С одной стороны мое изображение: довольная фея оттягивает в стороны джинсы, которые внезапно стали велики; с другой стороны туба крема – волшебная разгадка похудения. Надпись наверху гласила – «ЛИПОСАКЦИЯ БЕЗ ОПЕРАЦИИ!» В середине красовалась основная мысль: «ЛипоКрем подарит тело „HOT COUTURE“».

И по низу плаката красным крупным шрифтом: «ПОПРОЩАЙТЕСЬ С ЖИРОВЫМИ СКЛАДКАМИ НАВСЕГДА!»

Идеальное воплощение надувательства! Мажетесь кремом, и жировые складки испаряются без следа, вопреки здравому смыслу и законам физики. В который раз я подумала, что мы явно перестарались. Но Савва был в восторге, и плакаты благополучно отправили в печать.

На следующий день всем сотрудницам выдали по тестовой банке крема. Директор решил не заморачиваться на фокусгруппах и протестировать чудо-продукт на своих кроликах. Тем же вечером я как следует намазала все филейные части тела и приготовилась ждать. Практически сразу почувствовался легкий холодящий эффект. Но уже через минуту я тряслась от холода. Время шло, а меня знобило все сильнее. Даже сделав горячий чай и забравшись под одеяло, я продолжала жутко клацать зубами. Руки тряслись так, что обжигающий напиток плескался прямо на постель. Господи, несчастные покупательницы, неужели кто-то добровольно повторит эту экзекуцию! Хотя, если подумать, один плюс от крема есть. Если намазаться им перед ужином, скорее всего от озноба руки будут трястись так, что попасть ложкой в рот вряд ли удастся. Чем не похудательный эффект?

Утром меня ждал сюрприз. За каждой пластиковой перегородкой, в персоналке, туалете шло активное обсуждение крема. Подопытные были в восторге: делились впечатлениями и без конца тыкали себя, кто в живот, кто в бедра, кто в ягодицы. Не веря своим ушам, я прислушивалась к разговорам. Мысль, что крем может сработать, казалась нереальной. Однако офисные клячи пребывали в диком восторге.

Вскоре Юля торжественно сообщила, что декабрьские номера глянцевых журналов выйдут с анонсом ЛипоКрема, а что касается интернет-порталов, то там уже вовсю красовались статьи, баннеры, объявления со мной и кремом в главных ролях. Услышав это, я боязливо поежилась. В офисе кроме меня, Юли, Саввы и Джаггера никто не знал о модели. Но теперь, когда вся сеть пестрела анонсами, информация неизбежно дойдет до банды Бляхер. А значит, пощады не жди.

К середине недели производство осчастливило Савву первой партией крема, которая тут же разошлась по столичным магазинам. Заинтригованные регионы также требовали поставок, кроме того нужен был стратегический запас на выставку. В том, что ЛипоКрем будет уходить, как горячие пирожки, уже никто не сомневался. Войдя в раж, Савелий Константинович распорядился о непрерывной работе завода – теперь производство работало в три смены, выпуск новинки не останавливался ни на секунду.

Все выходные мы Юлей проторчали в офисе, работая над промо-буклетом. Джаггер был вынужден составить нам компанию, верстал-то буклет он. Впрочем, мы не скучали. В офисе кроме нас никого не было, так что мы включили музыку и довольно весело провели время. Но веселье весельем, а в воскресенье вечером, не в силах пошевелиться от усталости, я всей душой ненавидела «Мираж», Савву, ЛипоКрем и все, что с ним связано. Когда наконец-то наступил понедельник, я почувствовала себя счастливой. До выставки оставалось всего четыре дня.

По дороге на работу, оторвав взгляд от асфальта, я замерла. На огромной рекламной конструкции красовался плакат с ЛипоКремом и моей скромной персоной. В ту же секунду меня захлестнула феерия противоречивых чувств – восторг, страх, радость, стыд. На всякий случай я огляделась. Прохожие шли мимо, бросая быстрые взгляды на рекламный плакат, но вот у девушки застывшей под ним, автографа никто так и не попросил… Люди явно не ассоциировали волшебную фею на плакате с замухрышкой, коей я, несомненно, являлась.

Расчет оказался верным, билборды стали бомбой мгновенного действия. К тому моменту, как мне удалось добраться до офиса, телефоны там раскалились докрасна. Купить чудо-крем хотели все! Такого ажиотажа «Мираж» никогда еще не видел.

В тот же день мне позвонила Инна.

– Я видела тебя на остановке, в смысле на рекламе, – взволнованно кричала подруга, – это действительно ты?

– Да, – призналась я, – так получилось.

– Вот это да! – восхищенно выдохнула трубка, – почему ты ничего не сказала?

– Ну, в последнее время ты не особо меня жаловала… – начала я.

– Не говори глупостей, – быстро сориентировалась Инна, – сегодня есть целых два повода праздновать. Жду тебя вечером в ресторане «La Province» на «Октябрьской». Ровно в семь, не опаздывай! Я угощаю!

И вновь последняя фраза стала решающей. Вот уже неделю я сидела на хлебе и смотрела на мир голодными глазами. Если Савва сдержит обещание, следующая зарплата должна окончательно избавить меня от финансового бремени. Но зарплата через неделю, а кушать хочется сейчас! Помимо заманчивой перспективы бесплатно поужинать, я действительно хотела помириться с подругой. Размолвки всегда давались мне тяжело. Закончив разговор, я уставилась невидящим взглядом в монитор. Савва поручил мне разработать спецпредложение для оптовых покупателей, но моих знаний для такого задания явно не хватало.

Кроме того, лишенный питания, отдыха и нормального сна, мой мозг отказывался нормально функционировать. Закрыв глаза, я откинулась в кресло. На прошлой работе мне удавалось мастерски втюхивать людям строительные смеси. Если разобраться, отличий между мешками строительных смесей и коробками крема не так уж много. Какая разница, что продавать? Главное – делать это хорошо. Таким образом, за час мне удалось накидать несколько вариантов промоакций: начиная от банального «купи две – получи третью в подарок», заканчивая прогрессирующей шкалой скидок. Распечатав документ, я сунулась было к Савве, но по уши утопающий в производственных проблемах, он отослал меня к начальнику региональных продаж. А между тем это была правая рука Бляхер. Направляясь на «первую линию» офисных коробочек, я едва справлялась с дрожью в руках.

Оказаться в самом логове гадюк та еще перспектива.

– Здравствуйте! Савелий Константинович попросил согласовать с вами акции для регионов.

Вокруг повисла тишина, все внимательно прислушивались к нашему разговору.

– Да? – Возрастная блондинка с начесом на голове внимательно пробежалась по документу и неожиданно заявила: – Сомневаюсь, что они сработают. Это регионы, там все иначе.

– В каком смысле иначе?

– Вы думаете, они поймут, что такое накопительная скидка? – не скрывая скепсиса, спросила собеседница.

– Конечно! По-вашему, остальную часть России населяют дегенераты?

– Ты, Светочка, слушай ее, – послышался вежливый голос Лиды Бляхер, сидевшей через перегородку, – Маша ведь к нам из Мухосранска прикатила, так что о регионах знает все.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, еще одно слово – и Бляхер поплатится.

– Я приехала из столицы Сибири, – процедила я, даже не взглянув в сторону злобной гадюки.

– Вот и надо было там оставаться, чего в Москве забыла?

Я смотрела в злобную физиономию Бляхер и старалась мысленно себя успокоить. Зависть, подумалось мне, зависть провоцирует озлобленность, особенно в женском коллективе.

– А еще скажи-ка нам, как ты попала на все рекламные плакаты? Внешность у тебя весьма заурядная, обычно начальник предпочитает более утонченных девушек.

Ага! Вот оно. Как и ожидалось, мое внезапное появление в рекламе ЛипоКрема не прошло незамеченным.

– Да все просто, – как можно невозмутимей сказала я, – я с ним сплю.

И, развернувшись, зашагала к Юле. Только там я смогла выдохнуть. Даже не верится, что я это сказала! Коллега слушала с круглыми глазами и в конце разразилась аплодисментами.

– Молодец, сейчас они точно тебя заклюют!

Но день, на удивление, прошел без нападок.

Ровно в семь я выбежала из офиса. А между тем еще пятнадцать минут назад я должна была сидеть напротив подруги. Благо нужная станция находились на кольцевой, и мне не п ришлось делать переходы. Добравшись до ресторана, я с опаской посмотрела на роскошные итальянские интерьеры, видневшиеся в панорамных окнах, и на портье, услужливо распахнувшего передо мной дверь. Наглая и красивая, на всякий случай повторила я, и смело прошла в зал. Тут же ко мне кинулся молодой человек, но я уже заметила подругу. Замерев в непринужденной позе, она выглядела довольной и без конца улыбалась. Интересно, что это с ней?

– Наконец-то ты пришла! – нисколько не постеснявшись посетителей, громко воскликнула она. Несколько человек с любопытством обернулись. – Почему так долго?

Затянутая в совершенно умопомрачительный костюм цвета молочного шоколада, так прекрасно гармонировавшего с ее белыми, как снег волосами, подруга выглядела потрясающе.

– Извини, задержали на работе, – сказала я, хотя и знала, что для нее это самая последняя строка в списке уважительных причин.

Точно в подтверждение, подруга манерно закатила глаза и вздохнула:

– Учу, учу тебя, а все без толку! Ты же не японец засиживаться на работе допоздна!

– А при чем тут японец? – Умозаключение Инны поставило меня в тупик.

– Да так, к слову пришлось, – отмахнулась она.

Желая загладить вину за опоздание, я достала из сумки ЛипоКрем и вручила подруге:

– Это тебе. Протестируешь – скажи свое мнение.

Ее глаза так и сверкнули от радости.

– Отлично! Значит, сегодня можно позволить себе десерт.

Как и прочие, Инна безоговорочно верила рекламе, наивно полагая, что заботу о лишних килограммах теперь возьмет на себя крем. Исключительно из девичьей кровожадности я не стала ее разубеждать.

Тем временем нам вручили меню.

– Принесите холодное Prosecco, – кинула она официанту и, сделав небрежный жест рукой в сторону меню, ободряюще подмигнула: – Заказывай, что пожелаешь.

Она точно не в себе. Настороженно поглядывая на подругу, я не удержалась:

– В честь чего аттракцион неслыханной щедрости?

– О, повод грандиозный! – Она даже сладко зажмурилась, прежде чем выпалить: – Я установила абсолютный рекорд. – Подруга, просияв, продемонстрировала золотую пластиковую карту. – Всем моим знакомым требовалось не меньше полугода, а я заполучила карту спустя всего один месяц!

– Что за карта? – непонимающе спросила я.

– Ну, ты даешь! – Глаза подруги удивленно распахнулись. – Это кредитная карта Барона. Я трачу, а он покрывает расходы. Все просто.

В подтверждение триумфа Инна помахала в воздухе куском пластика. Официант принес шампанское.

– Поздравляю. – Наблюдая, как ужасно дольная собой подруга потягивает игристый напиток, я не удержалась от сарказма: – Тебе пора открывать Институт Иногородних девиц.

Будешь обучать провинциальный молодняк мастерству охоты на богачей.

– Ой, опять ты со своими шуточками. – Собеседница недовольно передернула плечами. – Торчишь сутки напролет в офисе и ужасно собой гордишься. Что ты хочешь доказать? Что благородство победит все несчастия, а за честность судьба расцелует тебя в макушку, и ты будешь жить долго и счастливо?

Эти слова произвели эффект отличной звонкой пощечины. Отложив меню в сторону, я гневно уставилась на Инну, разрываясь между желанием нагрубить или немедленно уйти. Первое победило.

– А я не понимаю, как можно жить на средства, вырученные за свои прелести. Как ты можешь брать украшения, одежду, деньги, прекрасно зная, чем и как следует за них расплачиваться.

Настала очередь Инны возмущаться:

– О, ты думаешь, в моей жизни круглосуточно поют ангелы? Думаешь, найти и удержать такого мужчину, как Барон, легко? – распалялась подруга. – Я полгода гонялась за ним и сейчас не расслабляюсь. В этом деле нужны немалая сообразительность и интеллект. Это настоящая работа.

– Считай меня старомодной, глупой, какой угодно, – всетаки это нужно было сказать, – но я верю в любовь, в искренние отношения, в счастье, наконец.

Собеседница недоверчиво покосилась в мою сторону, точно услышала крайнюю глупость.

– Это все ужасно мило, – не без иронии заметила она, – конечно, дорогая, найди себе клерка, выйди за него замуж и прозябай всю оставшуюся жизнь в съемной квартирке. И, может быть, когда-нибудь, ближе к пенсии, вы накопите на однушку в Подмосковье. Вот это счастье! Ты же для этого приехала в Москву?

В этот момент у меня так и чесались руки вылить остатки Prosecco на белокурую голову подруги.

– Так для тебя предел счастья – бриллианты, машины, красивая фривольная жизнь? А мужики нужны только для того, чтобы обеспечить безбедное существование? – Сама не знаю, что на меня нашло, но, начав говорить, я уже не могла остановиться. – Инна, это самая обычная проституция!

– Прекрати, – взвизгнула она и уставилась на меня таким страшным взглядом, что мне стало не по себе. В нем скрывалось столько боли и невысказанных мук. – Ты знаешь, что такое все ночи напролет работать в стриптиз-барах, чтобы оплатить учебу в университете? Знаешь, что такое иметь глупых, беспомощных родителей?! А одежду в секонд-хэнде ты покупала? А аборт делала от лучшего друга отца, который оставлял для тебя деньги под подушкой?

Это не могло быть правдой. Точнее, я не верила. Но, глядя в лицо подруги, вдруг с ужасом поняла, такое сыграть невозможно.

– Господи, ты никогда не рассказывала… – Пораженная услышанным, теперь я корила себя за глупое желание причинить боль, за те слова, что невольно вырвались наружу. Но было поздно.

– Тебе в жизни давалось все слишком легко. Слишком легко, – с горечью повторила она, – обеспеченные родители, красивая одежда, хорошие оценки. Ты не знаешь, что значит выживать, – ее глаза наполнились слезами, – так что не смей меня осуждать. – Белокурая голова упрямо взмыла вверх, а осанка вновь стала безупречно ровной.

Одним движением Инна смахнул слезы и вот на ее лице уже вновь играет безмятежная улыбка. Голос звучит спокойно и немного насмешливо:

– А еще запомни раз и навсегда: в столице много денег, возможностей, веселья, но счастья здесь нет.

Через секунду прежняя, словно не было только что тяжелых признаний и боли, Инна просматривала меню:

– Даже не знаю, равиоли выбрать или стейк.

Застыв, я в оцепенении смотрела на подругу. Как я могла не знать и не замечать всех тех ужасов, что происходили в жизни подруги? Неужели я настолько глупа и эгоистична, ведь все это время мы были очень близки. От волнения даже есть перехотелось.

Помимо внезапных подробностей из прошлого подруги, словно тиски держали ее последние слова. Я гадала, что они могут значить на самом деле. Казалось, в них скрыто множество чувств и переживаний, которые мне только предстоит испытать. Было ли это предостережением, добрым советом на будущее или заранее вынесенным приговором, я не знала. Ясно было одно: Москва не баночка с вареньем, сладко не будет.

Отхлебнув шампанского, подруга окончательно сменила гнев на милость и вновь подтолкнула ко мне меню.

– Заказывай, а то скоро совсем тощая станешь.

Только чтобы не расстраивать подругу, я уткнулась в меню и выбрала наугад – итальянский салат Капрезе и пасту с креветками. Поужинав, я почувствовала, что меня немного отпустило.

– По-моему, ты упускаешь отличный шанс в жизни. – Сделав несколько глотков из фужера, Инна постучала по столу золотой картой. – Вчера видела Макса. Он по-прежнему один, – многозначительно сообщила подруга. Но поскольку я не реагировала, она решила прибегнуть к последнему аргументу: – Признайся, ты просто боишься. Боишься, что Железный человек окажется тебе не по зубам.

Но Инна ошибалась, боялась я совсем не этого. А что если я влюблюсь, а он нет? Именно боль пугала меня больше всего.

– Не глупи, позвони ему, – убеждала подруга, – наверняка он тоже видел плакаты с твоим лицом, а значит, сейчас идеальный момент напомнить о себе.

– Нет, прошло слишком много времени.

– Как знаешь, – пожала она плечами и любовно погладила золотистый пластик, – одно могу сказать, они такие же люди, как и мы с тобой. Нежные, добрые… просто чуть побогаче.

Озадаченно поглядывая на мечтательное лицо собеседницы, я не удержалась:

– Если бы не знала тебя, то подумала, что ты влюбилась.

В ответ Инна лишь фыркнула:

– Сделка есть сделка. Мы оба скрашиваем жизнь друг друга: я – физически, он – материально. Моя главная эрогенная зона – его кошелек. Так что в наших отношениях без удовольствия никто не остается.

Наверное, Менделеев не был так одержим своей таблицей, Галилей не так свято верил во вращение Земли, как неукоснительно Инна следовала своим принципам.

Но, может, это не так уж и плохо? Глядя на ее одежду, наманикюренные пальчики и новую сумку, я терзалась сомнениями… А что, если она права и по-другому в столице не выжить?

То ли от выпитого шампанского, то ли причиной стала встреча с подругой, но в эту ночь мне снова приснился господин Орлов. Мы стояли на террасе, и вечерние огни столицы сияли вокруг ослепительными перспективами. Он равнодушно смотрел вдаль, не замечая их заманчивого света, а я смотрела на него. А в голове кружили все те же мысли – если не удастся заполучить целиком, так хотя бы надкушу?

Видимо, я не стала исключением, инфекция подкралась незаметно, и уже вскоре я ощутила на себе ее тлетворное влияние. Мысли о господине Орлове не покидали моей головы. Я начала отступать от прежних идеалов и убеждений, предавала то, во что верила, устремляясь на встречу презренному. Совесть и желания вели немыслимый спор. Честность и чистота противостояли натиску новой одежды, ужинам в лучших ресторанах, привилегиям и возможностям, которые сулила другая жизнь. И, надо сказать, совесть сильно проигрывала, все больше склоняясь к сделке. Могла ли я остаться в столице прежней, сохранить в себе светлое? Скорее нет, чем да. Вопрос был в другом: как далеко я позволю себе зайти?