Текст книги "Хрущев. Лидер целины, «оттепели» и кукурузы"

Глава 9. Встреча в Москве

«Москва опять принимает героев».

Л. Иванова

14 мая 1961 года на аэродром «Внуково» Гагарина доставили на самолете Ил-18, который сопровождал почетный эскорт истребителей. Его встретили члены Центрального Комитета и Совета Министров, первый секретарь ЦК Никита Сергеевич Хрущев и семья Гагарина – мать, отец и жена Валя. Много было фоторепортеров и корреспондентов. Гагарин в новом парадном мундире с погонами майора по ковровой дорожке под звуки духового оркестра, исполнявшего мелодию песни «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», подошел к Хрущеву, «взял руку под козырек» и четко, по-военному отрапортовал:

– Товарищ первый секретарь Центрального комитета партии, я рад доложить, что задание Центрального комитета и Советского правительства выполнено. Первый в истории человечества полет на советском космическом корабле «Восток» успешно совершен, все приборы и оборудование корабля работали четко и безупречно. Чувствую себя отлично, готов выполнить новое любое задание нашей партии и правительства. Майор Гагарин.

Хрущев снял шляпу, подошел к Гагарину, обнял и по русскому обычаю три раза поцеловал.

– Поздравляю, поздравляю! – произнес он взволнованно-радостным голосом. Гагарин пожал руку всем присутствующим на трибуне. А к нему уже спешили родители и жена со слезами радости. С аэродрома Гагарин на автомобиле с открытым верхом отправился в Москву. Улицы города были запружены народом, который стоял не только на тротуарах, но и на балконах и даже на крышах. При въезде на Ленинский проспект Гагарин встал в машине во весь рост и приветствовал народ поднятой рукой. Его машину сопровождал многочисленный автомобильный эскорт. В одном из автомобилей находился пока еще никому не известный «засекреченный» 55-летний конструктор в области космонавтики Сергей Павлович Королев. Кортеж подъехал к Красной площади. Гагарин вышел из машины и вместе с Хрущевым отправился в мавзолей Ленина. Они подошли к саркофагу, в котором Юрий впервые увидел вождя революции Владимира Ильича Ленина воочию, до этого он видел только его портреты в газетах и журналах. Безмолвно стояли они несколько минут в благоговении перед таинством смерти великого человека.

Из мавзолея Гагарин и Хрущев направились в Кремль, где в Большом Кремлевском дворце их уже ожидали первые лица государства и члены семьи Гагарина, впервые попавшие за кремлевские стены. На приеме, помимо членов правительства, присутствовали ученые, участвовавшие в создании космических аппаратов. Оркестр исполнил гимн «Славься» из оперы «Иван Сусанин». К Гагарину подошел председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев. Он зачитал указ о присвоении Юрию Алексеевичу Гагарину звания Героя Советского Союза и прикрепил к его мундиру медаль «Золотую Звезду» и орден Ленина. После него с речью выступил председатель Совета Министров СССР Никита Сергеевич Хрущев. Он поблагодарил создателей космического корабля и сообщил, что все они получат правительственные награды. Вечер закончился роскошным банкетом в одном из залов дворца. С этого великого события «мир раздвинул свои границы и начал осознавать свое единство» (Е. Ковтун).

Глава 10. На выставке

 
У искусства есть законы,
Как есть они у злобы дня,
И чудотворные иконы
Обычно жалкая мазня.
 

И. Гете

Каждый человек боится «обманутых надежд». Это прежде всего имеет отношение к живописи. Собравшиеся 1 декабря 1962 года в Манеже художники волновались больше обычного, так как ожидали прибытия идеологической комиссии. В 10 часов утра Хрущев в сопровождении членов Союза журналистов и членов Академии художеств, председателя Союза художников Сергея Герасимова, члена правительства Суслова появился на первом этаже выставочного зала в Манеже.

– Показывайте, где у вас тут грешники и где праведные, – обратился Никита Сергеевич к директору выставки. – Вот товарищ Серов сказал мне, что там какая-то мазня. Но я хочу убедиться в этом сам.

Обход выставки длился долго. Серьезных замечаний не было. Когда обход нижнего этажа закончился, Хрущеву предложили пройти на второй этаж, где находились картины молодых студийцев. Охрана почему-то была взволнована и предупредила молодых художников:

– Если будут замечания, вы не спорьте, не возражайте, лучше промолчите, и тогда все закончится благополучно. Члены комиссии уже устали, но на второй этаж поднялись. Проходили по залу быстро, почти не задерживаясь. Хрущев остановился возле одной картины.

– Что это такое? – спросил он, рассматривая продольные и поперечные штрихи и круги между ними.

– Это часы, – объяснил директор. Но для того, чтобы понять это, нужно было включить все свое воображение, а оно, судя по недоуменным взглядам, не у всех включалось.

– А где у этой девушки второй глаз? Это морфинистка какая-то? – спросил Хрущев, увидев на рисунке художника Алексея Россаля девушку с одним глазом.

– Это рисунки-символы. Второй глаз подразумевается. Здесь рисунки авангардистов. Авангард – это особая форма познания живописи. Это рисунки беспредметные, полуобразы. Авангард – это новая страница в живописи. Авангардисты воспринимают мир как набор разнородных вещей. Они смотрят на мир детскими глазами, – продолжал объяснять директор выставки. Престарелый живописец Давид Бурлюк (1882–1967) считал, что живопись авангардистов «покоится на трех принципах: диссимметрия, дисгармония и дисконструкция. В России авангард возник в 1910 году. Его вдохновителем был художник Казимир Северинович Малевич. Его картины выставлялись в то время как в России, так и в Европе, и один западный миллионер приобрел две картины. Но желающих на них было мало. Редко кого интересовали кривобокие белые домики без окон и дверей, изображавшие деревенский пейзаж. Представленный в те годы на выставке «Черный квадрат» Малевича интриговал посетителей. Никто не мог определить, что он обозначает. Только одна посетительница объяснила:

– Что тут непонятного? Это надгробный камень. – И она оказалась права.

В 1935 году Малевич умер, и на его надгробном камне был нарисован квадрат, только не черный, а красный. После смерти Малевича картины авангардистов перестали показывать на выставках, стали говорить, что у авангардистов «извращенный вкус», что они «разрушают старые традиции». Сами авангардисты утверждали, что они продолжают их, но в новом понимании, что их картины «приближаются к естественному миру жизни, а не показному». Один посетитель в то время написал свое мнение об одной картине: «Лица подобья даже нет», свою фамилию скрыл за псевдонимом «Скромный обыватель». Живописец Лев Смирнов писал: «Русский авангард – это новая страница в русской живописи». Картины авангардистов одни называли примитивными, другие – замысловатыми. Говорили, что их единственная ценность в том, что за один час можно написать несколько картин и не корпеть над ними по несколько месяцев. Авангардистов в те годы (сталинское время) стали высмеивать, травить, выбрасывать их картины из музеев. Живописец С. Шустер писал: «Авангард это часть нашей культуры, новая эстетика. Но его не все понимают».

После смерти Малевича выставки авангардистов прекратились. Никто не думал, что авангард возобновится, но через 50 лет, в конце ХХ века он снова заявил о себе. После осмотра выставки Хрущев заявил:

– Советскому народу такое искусство не нужно.

Позже в народе стали говорить, что Хрущев был возмущен и раздражен. Для того чтобы привести в порядок нервную систему, он поехал на дачу. Проезжая мимо одного села, услышал старую русскую песню, молодой девичий голос пел:

 
Ты сторонка, сторонка родная,
Нет на свете привольней тебя,
Уж ты нива моя золотая,
Да раздольные наши края.
 

Хрущев остановил машину и сказал шоферу:

– Вот настоящее русское искусство, всем понятное. Такими должны быть и картины.

Глава 11. Сельские эксперименты

 
«Взмах одной моей руки –
Без усадеб старики».
 

Русский фольклор

В начале 60-х годов советские люди питались в основном кукурузным хлебом, который разваливался в руках уже по пути из магазина, а дети, не привыкшие к такому деликатесу, отказывались есть его, требуя «настоящего» хлеба. По указу Хрущева многие поля были засеяны кукурузой. Ее выращивали даже там, где не позволяли климатические условия. Никита Сергеевич говорил, что он хочет таким путем решить сразу две проблемы – накормить народ кукурузным хлебом и пополнить недостаток кормов для домашних животных кукурузным силосом.

А в это время на Черном море стояли корабли, груженные отборной пшеницей, в ожидании отправки за границу. Моряки устроили забастовку, которая не афишировалась, но о ней узнали все советские граждане. Казалось, власть страны заботилась о благополучии не соотечественников, а чужестранцев.

Судьба народа нередко зависит от одного человека, стоявшего на вершине власти. В руках Хрущева оказалась и судьба стариков, доживавших свой век в сельской местности. По новому указу Хрущева у стариков, которые не могли по возрасту работать в колхозе, отняли почти всю землю, оставив только под домом и летней кухней. Городские жители не знали размеров этого бедствия. Но оно коснулось их напрямую, а я увидела его воочию, когда приехала к бабушке на несколько дней из Москвы, где жила с семьей, в станицу Ростовской области. Моя 95-летняя бабушка жила в доме одна. Ее дочь – инвалид детства – умерла в 1960 году. Там я увидела такую картину: ее огорода фактически уже не было. Почти у самого порога дома были вбиты колья и натянута проволока, за которую ей ходить не разрешалось: весь ее земельный участок был изъят в пользу колхоза, к которому отошел и ее колодец, и сарай с коровой и козой, и весь сад, который она сама сажала. Ей оставили 15 соток со старыми лесными грушами, акациями, полуразвалившейся кухней и курятником. Для тыквы, которую любила бабушка и ее корова, на огороде места не было. Не стало ни бахчи, ни кукурузы. То, что было раньше огородом, превратилось в пустырь, заросший травой, которым бабушке пользоваться теперь не разрешалось, объяснив, что огород у нее изъяли потому, что она не работает в колхозе и, значит, не является его членом, а землей пользуется колхозной.

– Возраст мой уже к ста годам приближается, работать не могу, – объяснила она представителям закона.

– Но ты же ползаешь по огороду?

– Ползаю.

– Вот и в колхозе будешь ползать, и тогда тебе вернут твой участок, – то ли в шутку, то ли всерьез посоветовали они ей. Вернуть участок, который она купила вместе с домом много лет назад, не помогли ни ходатайства ее сына, инвалида войны, ни 70-летней дочери, участницы войны, которая жила в Ростове. В таком же положении оказались все одинокие старики в станице. Такими мерами власти решили пополнить рабочую силу колхозов. Это было дико и непонятно. Обидным было то, что колхозу эти клочки земли оказались ненужными, на них нельзя было развернуться сельскохозяйственной технике. А рядом было больше 20 брошенных участков, заросших травой и кустарником. Бабушке пришлось расстаться с коровой и козой: их нечем было кормить и негде содержать. Другие старики тоже стали избавляться от домашних животных. Лишившись огорода, бабушка жила недолго: возраст был критический. К тому же она лишилась своего основного продукта питания – молока, который продлевал ей жизнь. После отставки Хрущева ей все вернули, но было уже поздно. Такого отношения к старикам моя бабушка никогда не видела. При Николае II донские казаки были в привилегированном положении: им разрешались большие наделы земли, инвентарь и домашний скот в неограниченном количестве. Даже Сталин еще до войны разрешал сельским жителям иметь дополнительные участки земли возле рек, для огородных культур, требующих полива. От этих сельских экспериментов пострадали не только старики, которые стали вымирать, пострадала вся страна. Сократилось количество поступавшего в государство молока, мяса, яиц. Стали пустеть прилавки магазинов и дорожать продукты. Мясо подорожало на 30 %, масло на 25 %, водка на 15 %. По этому поводу в народе сложили частушку:

 
Водка стала двадцать семь,
Сала, мяса нет совсем.
К коммунизму подойдем –
И капусты не найдем.
 

После запрета иметь подсобные хозяйства вблизи крупных городов резко сократилась рыночная торговля. Некоторые долгожители России еще помнили голодный 1921 год, когда ученый из Норвегии Нансен, пожертвовав свою Нобелевскую премию и собрав со всего мира пожертвования, спас от голодной смерти много тысяч советских людей. А теперь свои русские люди отбирали у стариков то, что поддерживало их жизнь.

Государство тоже пострадало: оно лишилось дохода с подсобных хозяйств. Непонятной осталась целесообразность этого указа. Изъятие участков земли не принесло пользы государству. В это же время заморозили и розыгрыш облигаций. В одном из русских шуточных стихотворений было написано:

 
Вы особо не тужите,
Облигации храните.
К коммунизму подойдем,
Сразу розыгрыш введем.
 

До такой «мудрости» не доходил еще ни один правитель в России. После отставки Хрущева землю старикам вернули. Но многих из них уже не было в живых.

Глава 12. Отставка

 
«Гудит во мне глухим набатом
О днях ошибок и потерь,
О том, что сделано когда-то
Не так, как сделал бы теперь…»
 

А. Жигулин

Никита Сергеевич в начале октября 1964 года, получив третью звезду Героя Социалистического Труда, прибыл с женой на южный курорт «Пицунда». Там в это время стояла почти летняя погода: ярко светило солнце, пели птицы, благоухали цветы, у берега плескались теплые волны моря. Правительственная дача утопала в зелени.

12 октября послеобеденную тишину внезапно нарушил телефонный звонок. По правительственному проводу звонил из Москвы председатель Верховного Совета Леонид Ильич Брежнев. Он сообщил о катастрофическом положении в стране с продуктами питания, о волнении народа, оказавшегося на грани голода, и просил Хрущева прибыть на экстренное совещание. В тот же день Хрущев покинул курорт и вылетел в Москву. Его встретил встревоженный Брежнев. Он сообщил Хрущеву, что на заседании члены Политбюро осудили порочную практику руководства страной и проголосовали за отставку Хрущева. Против его отставки был один А.И. Микоян.

Брежнев вежливо и тактично объяснил Хрущеву, что из-за преклонного возраста (ему исполнилось 70 лет) и состояния здоровья ему трудно нести бремя высокой ответственности. Напомнил слова артиста Александра Вертинского, что даже корабли, отслужившие свой век, нуждаются в причале. Брежнев показал ему несколько писем, в которых руководители регионов просили о помощи. Он посоветовал Хрущеву подать в отставку, при этом обещал ходатайствовать о сохранении ему всех привилегий и льгот. Никита Сергеевич был ошеломлен. Он чувствовал себя еще бодрым и работоспособным, и ему не импонировал статус пенсионера. Для него нравственной опорой всегда была поддержка народа, но он уже давно ее лишился, а «человек, лишившийся опоры, – как писал публицист Феликс Разумовский, – становится слабым и беспомощным».

Хрущев понимал: если все члены Политбюро требуют его отставки, то ему для сохранения льгот и привилегий следует принять ее. После некоторого раздумья он тут же в кабинете написал заявление об отставке, которое не замедлило появиться в печати. Нелегко было ему принять такое решение. Он был морально угнетен: падение с высоты всегда воспринимается болезненно, хоть потеря власти это не потеря жизни, ее можно пережить. Тысячи людей уходят на пенсию и не делают из этого трагедии. А для Хрущева отставка была ударом по амбициям и самолюбию. Ему теперь оставалось только «сожалеть о вчерашнем дне» (Лев Бакст). Об отставке Хрущева 14 октября 1964 года в газетах появилось короткое сообщение: «Пленум Центрального Комитета удовлетворил просьбу товарища Хрущева Никиты Сергеевича об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состоянии здоровья».

Получившему свободу от всех государственных дел, от бремени власти, Никите Сергеевичу теперь нужно было менять образ жизни, распорядок дня и стиль поведения. Внешне людям казалось, что он безропотно воспринял свой жребий, но, по воспоминаниям близких к нему лиц, он до конца своих дней не мог смириться с потерей власти.

Глава 13. Семья

 
«Есть на свете женщин много,
но со мной в пути одна».
 

И. Комолов

Семейную жизнь Никита Сергеевич начал незадолго до Октябрьской революции в неполные 22 года, женившись на молодой девушке Ефросинье Ивановне Писаревой. Жили в согласии. Вскоре появились дети: родилась дочь Юлия (1916–1981), а в следующем 1917 году – сын Леонид (1917–1943). По воспоминаниям друзей и знакомых, семья была дружной и крепкой, но во время тифозной эпидемии в 1921 году ее постигло несчастье: скончалась Ефросинья Ивановна, оставив на руках мужа двух малолетних детей – пятилетнюю дочь Юлию и четырехлетнего сына Леонида. Воспитывать детей помогали родители Никиты Сергеевича. Леонид во время Великой Отечественной войны был военным летчиком, погиб в воздушном бою в 1943 году. Его жена была репрессирована по политическим мотивам, а их трехлетнюю дочь Юлию, родившуюся в 1940 году, удочерил Никита Сергеевич. Через год Никита Сергеевич женился второй раз, в 28-летнем возрасте, на молодой девушке по имени Мария. Брак был кратковременным и вскоре распался по неизвестной причине. Сведений о нем в источниках не найдено. В 30-летнем возрасте, в 1924 году Никита Сергеевич женился в третий раз на 24-летней девушке Нине Кухарчук. Миловидная, общительная и веселая, она быстро овладела сердцем Никиты Сергеевича. Брак оказался прочным, хоть и гражданским. Узаконен был только через 40 лет супружеской жизни. Первая дочь от этого брака умерла в раннем детском возрасте. Второй ребенок – дочь Рада родилась в 1929 году; умерла в старческом возрасте в 2016 на 88-м году жизни. Была замужем за главным редактором газеты «Известия» Алексеем Ивановичем Аджубеем (1924–1994). Третий ребенок Никиты Сергеевича – сын Сергей родился в 1935 году, когда жене Хрущева Нине Петровне было 35 лет. В возрасте 57 лет Сергей переехал в США. Скончался в 2020 году. Оставил короткие воспоминания об отце. Четвертый ребенок Хрущева – дочь Елена родилась в 1937 году, когда родителям было уже за 40 лет. Она получила высшее гуманитарное образование, работала в Агентстве печати «Новости», затем заведовала литературной частью в театре им. Ермоловой. Умерла в 1972 году. Ее дочь жила в Нью-Йорке.

Хрущев жил с семьей сначала на Украине, а в 1931 году, в связи со служебной необходимостью, переехал в Москву, жил на Маросейке, а потом в «Доме на набережной», в котором жили представители элиты. Дом был престижный, находился в центре Москвы. Имел 505 квартир в 24 подъездах. В 1937–1938 годах половина жильцов были репрессированы.

В последующие годы семья жила то на Украине, то в Москве. После избрания Никиты Сергеевича в Московский городской комитет, а потом в ЦК, семья окончательно перебралась в Москву Последний брак Никиты Сергеевича был удачным. Жена Нина Петровна Кухарчук, была внешне привлекательной, имела покладистый, уравновешенный характер. Умела создать уют в доме, красиво сервировать стол, приготовить вкусный обед, состоявший обычно из украинских блюд: борщ, пироги с картофелем, мясом и луком, вареники с творогом в сметане (любимое блюдо Никиты Сергеевича). В последние годы она сопровождала мужа в его многочисленных поездках по разным странам. На приемах с представителями иностранных государств вела себя скромно, тактично. Не вмешивалась в служебные дела мужа, была снисходительна к вспышкам его гнева, старалась создать спокойную домашнюю обстановку. Друзья и знакомые говорили ему, что о такой жене мечтает каждый мужчина. Вырастив детей, Нина Петровна помогала им воспитывать своих внуков.

Многочисленные потомки Никиты Сергеевича – дети, внуки и правнуки – жили как в Советском Союзе, так и за рубежом – в Германии, Франции, Соединенных Штатах Америки. Все получили образование, были материально обеспеченными.

Глава 14. Закат жизни

 
«Вот и жизнь пошла на убыль,
Словно солнце на закат».
 

А. Жигулин

Нерадостным было для Никиты Сергеевича пребывание в забвении и безвестности. Он потерял прежнее значение в стране. Теперь прошедшее бурное время могло возникать только в его воспоминаниях. Хрупкими оказались высокие ступени власти, и зыбким мир его правления. После отставки Никита Сергеевич первое время жил уединенно, то в московской квартире, то на даче. Никого не принимал, видимо стеснялся своего бесправного положения. Раньше время для него неслось с быстротой молнии, а теперь дни тянулись медленно и лениво. Следуя утверждению французского философа Жан-Жака Руссо, что «ходьба оживляет мысли», он свой день начинал с ходьбы или бега трусцой.

Жил Никита Сергеевич не только безбедно, но даже комфортно, получая персональную пенсию по самому высшему разряду. Об этом в народе складывали стихи:

 
Пенсию такую мне отгрохали большую,
Что теперь я, как в раю, доживаю жизнь свою.
 

Выйдя в отставку, Никита Сергеевич Хрущев не общался ни с соседями, ни даже с осаждавшими его журналистами. Лишь однажды он разрешил корреспондентам посетить его на даче. Они прибыли незамедлительно и вооружились сразу микрофонами и записными книжками, понимая, что ему есть что вспомнить и поведать своим соотечественникам. Воспоминания крупного государственного деятеля – ценный исторический материал, они могли составить много страниц в печати. Но Никита Сергеевич был сдержан в подробностях о своем пребывании на высоком посту, так как сам уже начал писать мемуары, посвящая этой работе два часа в день. После отставки Никита Сергеевич перешел в другую форму бытия, в другую реальность. Исчезли амбиции и строптивость. Жил воспоминаниями о прошлом. «Память о былом – это отрада стариков», – писал французский поэт Пьер Жан Беранже.

Через три месяца после получения отставки Никита Сергеевич вспомнил, что он живет с женой 40 лет в гражданском браке, и решил исправить этот пробел. На дачу прибыли нотариусы и представители ЗАГСа и оформили бракосочетание 70-летнего Никиты Сергеевича и 65-летней Нины Петровны Кухарчук. Режим дня Никиты Сергеевича изменился. По рекомендации докторов, он старался быть активным, занимался гимнастикой по утрам. За соблюдением режима следила жена. Врачи советовали устраивать разгрузочные дни. «Голод – лучшая приправа к пище», – напоминали они ему о совете врачей древности. Но он был гурман, любил вкусно и плотно поесть и не всегда придерживался совета докторов. Позволял себе рюмку сухого вина перед обедом, следуя, видимо, постулату знаменитого доктора Авиценны: «Немного вина – лекарство, много вина – смертельный яд». Но в тот период времени, когда он был наверху власти, периодически нарушал это правило, устраивая шумные застолья. По этому поводу в то время в народе появился анекдот:

«Водку нужно пить в меру», – сказал Джавахарлал Неру.

«Водку нужно пить для аппетита», – сказал Иосип Броз Тито.

«Водку нужно пить вдоволь и досыта», – сказал Хрущев Никита.

Человеческая жизнь не безгранична. Человеческий организм имеет свойство изнашиваться с годами, и приходит время, когда его жизнедеятельность начинает затухать. Выход в отставку был последним этапом жизненного пути Хрущева. Земная жизнь Никиты Сергеевича Хрущева подходила к последнему причалу. В 1971 году ему исполнилось 77 лет. В последний год здоровье его сильно пошатнулось.

Сердце – основной мотор человека, работающий без отдыха, без выходных дней и без отпусков, – начало давать сбой. Появились приступы болей за грудиной, которые с каждым днем становились все продолжительнее и все интенсивнее. Одышка, которая еще два года назад появлялась только при физической нагрузке, теперь стала постоянной. Участились перебои в ритме сердца. Он уже не мог позволить себе выполнять даже несложные физические упражнения. Во время одного из таких приступов Никита Сергеевич скончался 11 сентября 1971 года.

Погребен был на Новодевичьем кладбище. На похоронах оказалось неожиданно много народа. Прибыли его друзья и почитатели из многих регионов страны и из-за рубежа. Усопшему были оказаны все почести, которые положены государственному деятелю самого высокого ранга. Духовой оркестр исполнял траурные мелодии. Были надгробные речи, а потом – горсть земли на могилу и слезы родных и близких. Облик Никиты Сергеевича был увековечен в монументе, изготовленном по проекту скульптора Эрнеста Неизвестного и установленном на его могиле на Новодевичьем кладбище.