Текст книги "У синеводной Оби"

Зинаида Лонгортова
У синеводной Оби

© Зинаида Лонгортова, 2018

© Наталья Талигина, 2018

© Интернациональный Союз писателей, 2018

* * *

Лонгортова Зинаида Викторовна родилась 22 июня 1962 году в посёлке Кушеват Шурышкарского района Ямало-Ненецкого автономного округа, Тюменской области. По национальности ханты. Земли этого малочисленного северного народа расположены по берегам обширной реки Оби со всеми ее притоками.

Отец – Хартаганов Виктор Константинович, работал в Кушевате киномехаником (его отец погиб в ВОВ). Мама, Хартаганова Варвара Семёновна работала в совхозе дояркой (родом из оленеводческой семьи, которую раскулачивали 1937 и 1953 гг.) В семье было восемь детей. Училась в Горковской средней школе.

1983 году окончила Салехардское педагогическое училище им. Анатолия Зверева по специальности «Учитель начальных классов».

В 2000 году окончила Санкт-Петербургский университет им. А. Герцена по специальностям «Культуролог», «Преподаватель истории».

В 1989 году Зинаиду Викторовну пригласили работать переводчиком ханты языка в ГТРК «Ямал» г. Салехарда. В данный момент работает в ОГТРК «Ямал-Регион» старшим редактором РПНС Дирекции телевидения. Является автором программ на русском языке «Северный колорит», программы на ханты языке «Тут султам». Создано более десяти документальных фильмов, которые сразу стали востребованы телезрителями. Её мелодичный голос, любовь и уважение к своим героям, профессионализм привлекают к эфиру ОГТРК «Ямал-Регион» всё новых телезрителей. Она и сама частый гость в различных телепрограммах и радиопрограммах СМИ округа. Её знания о народах Севера востребованы и всегда интересны для слушателей и читателей Ямала.

Ямальцы хорошо знают её и как талантливого публициста. Изданы книги при поддержке Департамента по делам коренных малочисленных народов и Общественной организации «Литераторы Ямала» – «Монсян мув. Земля сказок», очерки «Учитель Севера», повесть «У синеводной Оби».

По народному творчеству «Солнечные блики бересты», «У рыбной реки, на оленьей земле». Фольклорные произведения на родном языке «Ими Хилы», «Овас мувем щащты сыйт».

Зинаида Викторовна также является лауреатом многих международных, российских, окружных телевизионных конкурсов за документальные фильмы.

Неоднократно награждена благодарностями, дипломами и почётными грамотами за профессионализм. Ветеран труда, писатель, член Союза журналистов ЯНАО и России, мастер декоративно-прикладного искусства ЯНАО, Заслуженный работник культуры ЯНАО, член ИСП.

Человек глубоко мыслящий, она ответственно относится к любому поручению, целеустремлённый, всегда доводит начатое дело до конца.

Активно работает в общественных движениях округа, часто встречается со студентами и учащимися школ округа.

Длинноногий друг

Питлор эвие[1]1
  Питлор эвие (хант.) – имя девочки. К хантыйским именам обычно добавляется принадлежность к полу или возрастные категории. Например, нэ, ими – женщина, пох – мальчик, ики – мужчина. В данном случае, эви – девочка.


[Закрыть] бежала к дому старшего дяди, а сердце в её груди прыгало так, что невозможно было дышать. Она хотела пойти в клуб на дневной киносеанс – показывали сказку «Огонь, вода и медные трубы», но подружки, остановив её, прокричали, что их лосёнка перекормили печеньем и конфетами, и теперь он умирает…

Люди, что в воскресные дни приходили из соседнего посёлка в их клуб, всегда брали с собой что-нибудь вкусненькое. Они знали о лосёнке, и им было просто интересно пообщаться с необычным животным. Диким, ласковым и добрым. Он тянулся к ним, принимал подарки. В тот воскресный день гостей в деревню пришло больше, чем обычно, а значит, и конфет тоже было много…

Питлор эвие резко остановилась на углу дома, увидев дядю Юхура и лежащего рядом с ним на земле лосёнка. Любимый её дядя Юхур гладил раздувшийся живот животного. Ноги её от ужаса вдруг словно превратились в деревянные ходули… Подойдя ближе, девочка коснулась плеча Ака[2]2
  Ака (хант.) – дядя.


[Закрыть] и пытливо глянула в его лицо, не найдя сил спросить, что случилось. Дядя поднял глаза, в которых было столько боли и непролитых слёз, и вновь опустил их, как будто боясь показать свою слабость перед маленькой девочкой. Слёзы сразу брызнули на лежащего перед ним лосёнка. Куран вой[3]3
  Куран вой (досл.) – зверь с длинными ногами, лось. В хантыйском языке к названиям животных прибавляется уточняющее слово. Здесь «вой» – животное. Или, например, в названии осетра (сух хул): сух – осётр, хул – рыба.


[Закрыть] вздрогнул, беспомощно приподнял веки, остановив мутный взгляд на людях, и вновь закрыл глаза. Длинные тонкие ноги его лежали раскинутыми и время от времени подрагивали. Девочка, привыкшая видеть дядю Юхура жизнерадостным и всемогущим, а лосёнка – бодающимся и сильным, сжала пальцы в кулачок. Она вдруг поняла, что своим немым вопросом делает самому родному, любимому человеку больно. Ака не сможет ответить, а значит, его нельзя беспокоить. Лицо Юхура, напряжённое и бледное, выражало каждым своим мускулом муку лосёнка. Легче было бы ему самому умереть, чем так расстаться с этим животным! Из-за свалившегося на него неподъёмного горя он не мог говорить и ни разу больше не посмотрел на племянницу. И, тем не менее, Ака, продолжая на что-то надеяться, не прекращал массировать живот лосёнка, но тот уже ни на что не реагировал.

Чувство страшной безысходности потрясло, подняло девочку на ноги, и она понеслась, куда глаза глядят. Пробежала через весь посёлок, который казался длинным и бесконечным, и наконец-то достигла опушки леса. Бежала через лес, по узкой тропинке, и даже не вспомнила, как страшно бывает в этом сумрачном месте. Бежала молча – просто слёзы, как у дяди Юхура, брызгали из глаз и мешали смотреть вокруг. Обычно Питлор эвие громко ревела, чтобы привлечь внимание старших, а тут боялась, как бы люди не увидели её горе, её слёзы. Время от времени мотая головой, чтобы они слетали с лица, бежала дальше. Отчаяние переполняло маленькое сердце… Никогда ещё не было в нём столько боли и страха. Нет, не за лосёнка, ведь он не плакал и был ещё жив, а за дядю, всегда такого сильного, а оказалось, и его сердце может страдать.

Она бежала через ручеёк, не замечая кочек, которые нужно перепрыгивать, иначе зачерпнёшь в сапоги воду. И маленький, обросший разной травой бугорок, все-таки подвёл. Питлор эвие плюхнулась в воду.

– Хом по́талы[4]4
  Хом по́талы! – здесь и далее: в хантыйских словах ударение всегда падает на первый слог.


[Закрыть]! Противная кочка! Кривая и вредная! Чтоб ты развалилась! – ударив по ней кулачком, громко и отчаянно разрыдалась Питлор эвие. Держась за неё и вытирая мокрое от слёз лицо, лёжа на траве, она не замечала холодных прозрачных струй, выры-вавшихся из образовавшегося затона. Лесной ручеёк, петляя между кочками, обросшими травой и осокой, торопился к величавой, полноводной Оби и уносил с собой первую боль и печаль маленькой девочки. Наконец Питлор эвие успокоилась, вышла на сухое место, выжала мокрую одежду и побрела домой.

Два с половиной года назад, в начале июня молодой двадцатидвухлетний парень Юхур возвращался с рыбалки. Он поставил на обской протоке первые сети после долгой зимы на местную рыбу – щуку да язя[5]5
  Язь – пресноводная рыба семейства карповых, в длину достигает 70 см, в весе – 2-3 кг. Обитает в основном в небольших быстрых и холодных реках.


[Закрыть]. Лёгкий ветерок наполнял капюшон суконной малицы воздухом, ерошил чёрную, вьющуюся шевелюру волос. В ушах звучал шум воды и до сих пор слышался ласковый голос старенькой мамы: «Не забудь, сыночек, после долгой зимы смочить волосы и омыть лицо священной водой Оби. Вчера наконец-то река освободилась от зимнего покрова – льда. Попроси у Великой богини воды Йик Ур Ими благословения на езду по её священным водам, по её священному телу». И хотя Юхур с детства знал древние обычаи поклонения святой воде, приятно было вспомнить, что мама заботится и беспокоится о нём. Он с удовольствием смочил волосы и умыл лицо ледяной водой, прошептав заклинание: «Ущ вой поть, поть, поть! Лор вой поть, поть, поть![6]6
  «Ущ вой поть, поть, поть! Лор вой поть, поть, поть!» – в этой хантыйской закличке воды Оби и её притоки сравниваются с маслом или жиром, по которому на нерест поднимается рыба.


[Закрыть]» – и легко запрыгнул в лодку. Не очень разговорчивый, как часто бывает у северян, улыбчивый и открытый, он всё же отличался чем-то особенным в облике и характере от остальных сверстников-односельчан. Округлое лицо парня, тёмное от ветра и солнца, излучало особый свет притяжения, доброты и надёжности. Честное, уважительное отношение к тем, с кем Юхур общался, привлекало к нему людей. И хотя он ещё молод – уже передовой рыбак, уже в особом уважении и у товарищей, и у начальства совхоза. На него всегда можно было положиться. Не зря нынче во время весеннего праздника директор совхоза Георгий Яковлевич Саенко вручил ему Почётную грамоту за очередное выполнение годового плана по пушнине, а на заработанные деньги Юхур купил новый мотор для лодки, быстрый «Ветерок». Таким сильным двигателем, единственным пока на весь посёлок, нынче мог похвастаться лишь он. В районе их продавали только тем, кто выполнил пятилетний государственный план.

Радуясь весеннему дню, Юхур умело управлял моторной лодкой, ловко объезжая запоздавшие льдины. Два дня назад стремительные воды Оби облегчённо вздохнули полной грудью, освободившись от наскучившей зимней одежды. Тогда в исступлении от ярости и непогоды ветер разметал всё на своём пути, ломая тяжёлые льдины жгучими, холодными руками. Точно разбушевавшийся голодный, злой людоед Ялань Ики[7]7
  Ялань Ики – сказочный персонаж, злой дух леса.


[Закрыть] в поисках пищи, разбивал и сокрушал он перед собой всё, что видел. Нагромождённые друг на друга льдины яростно рушили края берегов и уносили за собой сорванные с корнями деревья и кусты. Оголодавший за долгую зиму Ялань Ики искал, чем можно поживиться среди этой неразберихи. Ничто не могло спастись от тяжёлых, но вёртких ледяных нагромождений, как и от всемогущего существа. И, видимо, злой дух всё же нашёл себе жертву. Проезжая мимо поваленного тальника, Юхур увидел лосиху. Казалось, она была очень встревожена и напугана. Подъехав ближе, парень увидел совсем маленького лосёнка, запутавшегося в ветвях. Заметив человека на лодке, лосиха оставила детёныша и уплыла на другую сторону протоки, она будто вручила жизнь своего малыша в руки надёжного человека. Юхур причалил к коряжистому дереву и начал выпутывать лосёнка. Освободив его от ветвей, сказал:

– Я, мана, мана анкен юпиян! Плыви, плыви за мамой! Ну! Чего не торопишься?

Но малыш не мог ни стоять, ни плыть: оказалось, у него сломана нога. Тогда молодой человек поднял дрожащего малыша из воды и положил его в лодку, накрыв дождевиком, приговаривая:

– Главное, не утонул. Живой, и ладно. А ногу мы вылечим. И друзья у тебя быстро найдутся. Без мамы, конечно, страшно, но что теперь делать? Она уже далеко, не сможет помочь… – и с этими словами он завёл свой «Ветерок» и двинулся в сторону деревни.

Племянники Юхура, под лучами весеннего солнышка занятые бесконечными играми, заметили странную пару, когда дядя подходил к дому. Он осторожно прижимал к груди нечто крохотное, с длинными болтающимися ногами. Увидев эту картину, дети побежали навстречу. Странное животное дёргало ногами, вздрагивая всем телом, и косилось на незнакомцев. Дети молча бежали рядом, усердно присматриваясь к малышу, и не могли определить, кто это. Может, жеребёнок? Тогда почему ноги длинные? А откуда горбик на спине? Да и мордашка – длинная-предлинная. Нет, это не жеребёнок! Дядя молчал, на лице у него светилась таинственная улыбка. Все это так заинтриговало детей, что они даже не решились расспрашивать дядю.

Аккуратно положив малыша на прошлогоднюю травку у дома, чтобы не беспокоить больную ногу, Юхур скомандовал:

– Бегите к бабушке и попросите кипячёного молока в бутылке с соской!

– Унанки[8]8
  Унанки (хант.) – бабушка.


[Закрыть], Унанки! – побежали дети к бабушке. – Ака принёс Куран вой – ногастого зверя и просит кипячёного молока в бутылке с соской, как для телят!

Бабушка, ничему не удивляясь, налила в бутылочку чаю с молоком – кипячёного молока под рукой не оказалось – и подала им соску. Сама взяла котелок, налила туда свежего молока и ушла ставить его на печь. Она ещё издали сразу заметила необычную парочку и поняла, что малышу потребуется помощь. Младший сын, опора и надежда её старости, никогда не пройдёт мимо зверя ли, человека ли, не оказав помощи, и она втайне очень гордилась им.

Прибежав обратно, Питлор эвие и Соръёхан похие[9]9
  Соръёхан похие (хант.) – имя мальчика.


[Закрыть] увидели малыша уже с перевязанной ножкой. Дядя Юхур крепко привязал бинтом к ноге животного небольшую доску. Взяв у детей бутылку, аккуратно капнул из соски чаю с молоком на губы Длинноногому. Тот вначале недовольно мотнул головой, настороженно глядя на детей, как бы говоря: «Чего смотрите, мне и так страшно». Капли тут же разлетелись в разные стороны и даже попали в нос, отчего малыш громко чихнул. Юхур, счастливый от того, что нашёл такое милое существо, радуясь совсем как ребёнок, ещё раз капнул молока, и на этот раз успешно. Длинноногому, видимо, очень хотелось пить. Он высунул язык, чтобы слизнуть капельки с носа. Вскоре детёныш уже сам потянулся к соске. Дети нетерпеливо крутились вокруг дяди и лосёнка, тоже желая получить бутылочку в руки. Опыт кормления малышей-животных у них уже большой, хотя им самим всего по шесть лет. Только за весну они выкормили сначала бычка, когда отелилась корова Зорька, а потом и тёлочку, когда отелилась Марта, мама Зорьки. Дети ловко управлялись с литровой бутылкой молока, хотя маленькие животные, почему-то всегда голодные, порой валили их с ног. Дети хотели бы кормить и жеребят – их в этом году тоже двое, но лошади не особо подпускали их к своим детёнышам. Тем более, у кобылиц и своего молока достаточно. Этой весной приплод животных в семье был полный, недавно даже собака Щапа ощенилась. И у оленей на острове больше десятка оленят. Есть с кем поиграть и побегать. А тут такое странное существо! Вот только Длинноногий был без мамы, и, главное, дядя, эталон примера и мудрости, таинственно молчит, интригуя и разжигая любопытство. Наконец Юхур, покормив дрожащего малыша, объяснил детям:

– Это лесное животное. Ханты его называют Куран вой – «ногастый» зверь. Он запутался в длинных ветках тальника и поломал ножку, и потому его мама доверила своего детёныша нам, пока мы его не вылечим. Теперь вам придется ухаживать за ним, пока он не поправится. Согласны?

О готовности приглядывать за новым животным говорили горящие от восторга глаза. Перебивая друг друга, дети закричали:

– Ма, ма, манэм мии мисъйик киван! Я, я! Мне дай бутылочку с молоком!

– Драться не надо, иначе бабушка сама будет кормить ногастого. Пусть первым кормит Соръёхан похие, он мальчик. Ну, а ты, моя хорошая, – взял на руки племянницу дядя Юхур, – вечером покормишь, я тебе помогу, хорошо?

– Хорошо, – согласилась расстроенная девочка. Она уже привыкла, что первым всё делает двоюродный брат: он мальчик. Питлор эвие сбегала и принесла оленью шкурку, которую бабушка уже достала из сеней, и они с дядей подложили её под лосёнка, чтобы холодная земля не студила бока животного.

Весна, раскрывая свои объятия тёплыми лучами солнца, нежно гладила беспомощного, оставшегося без мамы малыша. Протягивала свои светлые, нежные пальчики и к детям, подбадривая и подталкивая на добросердечные дела мальчика и девочку, которые вот уже шесть лет бегают и играют в маленькой деревушке, что расположилась у синеводной Оби, величаво несущей свои воды к Карскому морю. Щекотала и слепила глаза, и везде отвесеннего солнца становилось тепло и уютно… Земля, нежась и млея, благодарно расправляла навстречу ласковым лучам Великой Най Ими[10]10
  Най Ими – хантыйское божество, олицетворение Солнца.


[Закрыть] застывшую после долгой, студёной зимы грудь. Из-под чуть оттаявшей вечной мерзлоты уже выглядывали первые пёрышки будущей зелёной травки… Лето понемногу вступало в свои права.

Через неделю лосёнок уже бегал за детьми. Соръёхан похие с Питлор эвие, покормив лосёнка из бутылки молоком, дразнясь, отнимали у того остатки питья, и убегали, чтобы длинноногий друг догонял их, выпрашивая молоко.

– Догонишь – молоко твоё! – кричали дети лосёнку, который, слегка прихрамывая, путался в своих тоненьких ножках. Однако бегал он быстро – тому способствовали длинные ноги – и, в конце концов, получал свою порцию. Потом дети собирали первую зелень, траву для Длинноногого, а тот отворачивал мордашку, не желая её есть. Ему только бутылку с молоком подавай.

– Хитренький! Так мы тебя теперь будем называть, – говорили дети, насильно пихая лосёнку пучки зелени в рот. – Ешь листочки, а то не вырастешь!

Хотя дети и играли с животным, больше всего лосёнок любил своего спасителя. А дядя Юхур относился к животному как к своему ребёнку. Если племянники могли забыть покормить Куран вой, то он – никогда. Гладил его по холке, чесал ему шёрстку, разговаривал и жалел малыша. Уж точно мама-лосиха не ухаживала бы за ним, и не любила так, как дядя Юхур. Он в буквальном смысле заменил малышу родную мать. Обычно Длинноногий, видя, что хозяин возвращается с рыбалки, забывал про своих маленьких друзей и во всю прыть мчался к берегу, словно там конфеты для него были припасены. А когда Юхур задерживался надолго, его кормила мама Питлор эвие. Она смотрела за всеми животными и, конечно, не оставался без внимания и Длинноногий.

Летом, в самую комариную пору, бабушка поставила во дворе берестяной чум. Ночью в чуме прохладнее, да и днём комары не так донимают: у входа всегда стоит дымокур. Дядя Юхур тоже устроился в чуме. Каждый вечер, когда он собирался ложиться спать, у ситцевого полога уже нёс караул Длинноногий. Дядя Юхур, будто не замечая лосёнка, забирался с опахалом из гусиных крыльев в полог, чтобы прогнать оттуда комаров, и устраивался в постели. Напротив, из бабушкиного полога, в ожидании увидеть нечто интересное выглядывали дети. Через некоторое время дядя тихонечко приподнимал край своего полога, и лосёнок, встав на четвереньки, вползал в человеческое укрытие от кровососущих насекомых. Там он устраивался у ног хозяина и спокойно спал всю ночь. Бабушка, зная проделки сына, неназойливо ворчала, что нельзя баловать лесное животное, но и она жалела любимчика семьи и потому спокойно лож илась спать. Поэтому это действие продолжалось каждый вечер. А дети с любопытством смотрели, как аккуратно вползает в полог животное, лишь бы ночами не кусали комары. Если бы лосёнок попадал внутрь низкого ситцевого полога, как обычно, на четырёх ногах, а не на четвереньках, то непременно запускал бы туда бесчисленное количество кровососущих, а заодно и полог бы снёс, а тут дядя Юхур так надрессировал своего малыша, что и бабушка уже махнула на происходящее рукой. Дети, конечно, тоже хотели ночевать в одном пологе с лосёнком и дядей, но этого им никто не разрешал. Тут бабушка была непреклонна:

– Ака должен отдыхать, ему завтра на работу, в пять часов утра сети надо проверять, а их у него около двадцати провязов, государственный план должен выполнять, а вы ему помешаете!

Дети ещё долго смотрели через полог в чуме в сторону розовеющего солнца и ждали ночи, она за всё лето ни разу не приходила. Они скоро уснут, а вот Най Ими чуть присев на искрящиеся серебром, синие воды Оби, отдыхая от дневных забот, так и не скрывшись за горизонт, не входя в свой золотой чум, вновь начнёт своё движение по Вечному Небу. Летом ей некогда отдыхать, а вот зимой она уж точно успеет выспаться.

Днём Питлор эвие и Соръёхан похие ходили к безлесному островку Харыпаты[11]11
  Харыпаты – небольшой безлесный островок посреди реки.


[Закрыть] искать коров. Там животные спасались от комаров. Длинноногий, не желая оставаться дома, бежал за ними, как собачонка, и просил хлеба или молока. Дети убегали, прятались в траве, но Куран вой всё равно находил их. Он бодал головой маленьких хозяев так, что малыши отлетали в сторону, но те не обижались: надо успеть пригнать коров домой к дойке. Как только мама Питлор эвие садилась возле дома доить корову, лосёнок был тут как тут. Дожидался первых струй молока и начинал бодать хозяйку в бок, как бы говоря: про меня не забудь, я тут, и хочу есть!

Мама, чуть подоив корову, переливала молоко в другое ведро, которое и подставляла для Куран вой, и тот, довольный, тут же опустошал содержимое и через несколько минут сытый убегал к бабушке.

Унанки всегда носила с собой кусочки хлеба, она прятала их в нагрудном кармашке широкого хантыйского платья. Бабушка тихонечко разговаривала с животным, гладила его по холке и угощала лакомством.

– Ешь вот хлеб! Много тебе нельзя, а полакомиться нужно. Вам, маленьким, всё бы сладенькое, как и твоим друзьям. От конфет они никогда не отказываются, это их любимая еда. А тебе конфет и вовсе не надо, хлеба поешь, и ладно.

Лосёнок смешно управлялся с куском хлеба, половина которого обязательно вываливалась изо рта. Длинной ногой он подталкивал лакомство поближе – наверное, чтобы никто не утащил, а затем, дожевав первый кусок, ловко и аккуратно поднимал губами остатки. Пообедав, ложился возле уличной печки, где целый день хозяйничала бабушка, приготовляя на зиму золотистую, цвета солнца, рыбью варку и, вытянув во всю длину ноги и откинув голову, дремал. Возле старенькой хозяйки дома всегда было спокойно, уютно и сытно. Дымокур медленно окутывал прозрачным дымом жёсткую шёрстку, спасая от комаров и мошкары.

– Не обижайте Длинноногого, – просила детей бабушка, шинкуя очередной пласт рыбины для шумаха[12]12
  Шумах (хант.) – блюдо из рыбного филе, обжаренного с обеих сторон до золотистого цвета.


[Закрыть]. – У вашего друга тоже есть защитники, и они наблюдают за вами, чтобы вы чего плохого не сделали ему.

– А кто, кто его защитники? – оживлялись дети.

– Сам Великий Турам и его помощники лунхат[13]13
  Лунхат – боги, покровители рода.


[Закрыть] присматривают за лосёнком. У нашего народа есть священные животные, птицы и насекомые, которых нельзя обижать. Горностая беленького нельзя трогать, Сидящую на кочке[14]14
  «Сидящая на кочке» – лягушка.


[Закрыть] нужно обходить стороной, и стрекозу, и росомаху, и Хозяина леса, и орла, и многих других птиц и животных. Помните, какая с нами беда приключилась в начале лета, а всё оттого, что вы Сидящую на кочке камешками закидали?

– Бабушка, мы больше так не будем, мы же не знали! Мы думали, что лосёнок съест живую лягушку, – вспомнили неприятный момент дети. В тот день Длинноногий нашёл в траве Сидящую на кочке. Она прыгала, привлекая его внимание. Не зная, что это за существо, Куран вой норовил поймать её. Дети же решили, что Длинноногий захотел съесть живую лягушку. Им стало очень страшно за своего друга: вдруг и у него в животе лягушка будет прыгать? Балуясь, они забросали Сидящую на кочке палками и камнями. Может, убили её, может, она убежала, этого они не знают, но лягушку обидели…

В тот же вечер мама Питлор эвие слегла. Она тяжело дышала: что-то мешало в груди. Бабушка переполошилась. Не зная, чем помочь дочери, она приступила с расспросами к внукам: не видели ли они Сидящую на кочке? Только обиженная прародительница, Богиня великих вод Йик Урр Ими может войти в грудь человека и не давать ему дышать. Но чем обидела её дочь, чем разгневала Богиню? И тогда, в страхе за маму, Питлор эвие во всём призналась. В ту ночь никто не спал. Бабушка велела сыну отлить из металла образ Сидящей на кочке и до утра просила у Великого Турама и Йик Урр Ими прощения за проступок неразумных детей. Дядя же Юхур аккуратно вырезал в берёзовом чурбачке углубление в виде лягушки, а в это время на священном углу, за домом, на жарком костре из берёзовых дров в специальной посуде плавилось олово. Расплавленный металл Юхур влил в подготовленную форму, и дети увидели, как получившаяся горячая жидкость стала образом Сидящей на кочке. Остывшую фигурку дядя Юхур отдал бабушке провинившихся детей. Унанки с благоговением приняла её, поцеловала и завернула в большой красивый платок. Юхур поднялся на чердак крыши дома. Фигурку Сидящей на кочке с подарком в виде платка он положил к домашним духам, хранившим покой его рода, его семейства.

Детям, которым не разрешили спать всю ночь, было жутко и страшно смотреть за происходящим. Питлор эвие всё время молилась за маму и просила у прародительницы-лягушки Йик Урр Ими прощения. В завершение бабушка поставила на священном углу дома угощение для прародительницы и только после всех обрядов отпустила домочадцев спать, сама же осталась смотреть за дочерью. Проснувшись, дети увидели бледную, но здоровую маму Питлор эвие, которая уже возвращалась с утренней дойки. Теперь дети, как только увидят Сидящую на кочке, далеко обходят её стороной.

– Когда я была молоденькой, чуть старше вас, – рассказывала бабушка, – случалось, что охотники приводили домой Младшего Брата (так нужно называть медведя. – Прим. автора). Тогда люди устраивали священное поклонение. Семь дней для Младшего Брата пелись божественные песни. Помню, осенью такое поклонение устраивали и лосю, когда охотники добывали его мясо. Мы не можем жить без мяса и рыбы – так живут все ханты. Но мы должны почитать «ногастого зверя», ведь его жалеет сам Великий Турам. Вот осенью, когда небо потемнеет, посмотрите на небо, и увидите среди звёзд образ Длинноногого. Однажды, – начала рассказывать бабушка очередное древнее сказание, – трое мужчин гнались за длинноногим лосем. Зверь очень устал, но не хотел погибать, и потому из последних сил бежал по глубокому снегу, стараясь оторваться, уйти от ловких и быстроногих охотников. Великий Турам, объезжая свои владения на упряжке, запряжённой семью белоснежными оленями, увидел с небес поединок людей и уставшего лося, и так ему стало жалко Ногастого, что он забрал его на небо. Охотники остались без добычи.

– Унанки! А почему многие другие животные, птицы и насекомые священны, почему их нельзя трогать?

– Потому что их прародительницы – хранители чьего-то хантыйского рода, большой семьи, они оберегают их от бед и невзгод. А если вы кого-то обидите, их защитник может обидеться и не помочь в трудную минуту человеку, – старая женщина ни на минуту не прекращала разделывать рыбину за рыбиной, готовые пласты дети тут же развешивали на длинные вешала. А бабушка всё говорила и говорила, не замечая ни комаров, ни мошкары: солнце палит, и рыба скоро портится, а в разговорах с внуками и работа спорится в её искусных, натруженных руках.

– Меня вот всю жизнь оберегает Най в образе чёрной кошки, Великая богиня Кассам Най. А тебя, внучек, бережёт Лэв Кутап Ики, один из сыновей Сорни Турама[15]15
  Сорни Турам (хант.) – Золотой Турам (верховный бог в мифологии ханты).


[Закрыть].

– Значит, Прародительница лосихи тоже оберегает чей-то род? – обрадовались дети за своего любимца.

– Правильно, так и есть, – подтвердила Унанки. – Может, эти люди живут далеко от нашей деревни, но раз «ногастое животное» священно, значит, его Прародительница – защитница целого рода, и у тебя защитник есть, внученька!

– Знаю, знаю, это Прародительница Цветной собаки, ты нам уже рассказывала. Потому я никогда не обижаю собак.

– Да, твоего отца, и весь его род, и тебя оберегает Элян Оры, Ханшан Оры[16]16
  Элян Оры, Ханшан Оры (хант.) – Священная собака, цветная собака.


[Закрыть], поэтому собак никогда не обижай и вовремя корми щенят.

– Буду их вовремя кормить, обязательно!

Бабушка, убрав с колен разделочную доску для рыбы, помассировала ноги:

– Хей-я! Целую неделю на горизонте «старики» стоят, чуть хлестнут плёткой-камчой своих лошадей – и опять тишина. Пошумят, погремят – и опять молчат. Хоть бы пролились дождём! Духота-то какая! Ноженьки мои ноют и ноют.

– Бабушка, о каких стариках ты говоришь, нет у нас в деревне ни одного старика!

– О Стариках Грозовых, внуки. Вон над горизонтом тучи тёмные висят, неделю духоту и тучи нагоняют, и никакой прохлады.

– А-аа! – поглядев в иссиня-чёрный горизонт над лесом, протянули дети. – Вон, какие Старики!

Этих Стариков Питлор эвие с Соръёхан похие очень боялись. Уж так они громыхают, будто горы Уральские рушатся.

– Поправьте свои платочки, нельзя ходить под грозовыми тучами без платков, а то раньше времени ваши волосы поседеют, будут, как у древних стариков, белыми. Грозовые Старики требуют к себе уважения, нельзя при них с непокрытой головой ходить. У вас ножки молодые, – продолжала бабушка, – будете бегать – попросите у Без-Ножа-Летающего-Дядюшки, стрекозы, дождя. Стрекоза с Небесными Стариками дружит. Дождь прольётся, назавтра и ногам моим будет легче.

– А я помню такую закличку! В прошлом году тоже дождик просила у стрекозы:

 
Щёхры, хухры акем ики
Вурэм шепам вет сот
Вурэм шепам хут сот
Акем ики элты
Ертан палан воха.
Стрекоза, стрекоза,
Кровь мою пятьсот раз выпила,
Кровь мою шестьсот раз выпила,
Так попроси у Стариков
Дождевые тучи!
 

– А как у тебя, бабушка, ноги ноют? – положив свои маленькие ручки на колени бабушки, в надежде услышать её боль, спросила Питлор эвие. – Я вот вчера упала, коленки чуть поболели и прошли. Теперь уже не больно.

– Молодым ножкам и не надо болеть – им надо бегать. Пусть твои ноженьки никогда не знают, что это такое… Засиделись мы с вами, а рыба-то лежит. Похие! Эвие! Янхатан са имайн ими хося! Отнесите соседской бабушке немного рыбы, угостите её.

Дети, только что пообедавшие, даже расстроились: бабушка Ватушка, что жила недалеко от их дома и которой они каждый день носили рыбу, всегда угощала их чаем со сладостями. А тут они так хорошо поели, теперь никакие конфеты не полезут в горло. И почему бабушка отправляет их относить молоко или рыбу к соседям всегда после обеда? Вот бы до обеда! Но делать нечего, зацепив за жабры рыбины, они побежали к Ватушке.

– Лоятан са, стойте же, забыли простоквашу для бабушки, она её очень любит, ну куда так быстро… – но внуки уже ничего не слышали. – Придётся попозже самой сходить, – вздохнула Унанки.

Дети бежали по тропинке, а по бокам из травы вылетали стрекозы, вестники дождя. Питлор эвие, увидев близко летящую стрекозу, только хотела прокричать свою закличку, как обо что-то споткнулась и шлёпнулась в густую траву. Рыба отлетела в сторону, а стрекоза, не собираясь улетать, жужжа крыльями, приземлилась недалеко.

– Щёхры, хухры акем ики! Стрекоза! Стрекоза! Попроси, очень тебя прошу, у Небесных Стариков дождя, – шептала, боясь спугнуть насекомое, девочка. – У моей бабушки очень болят ноги, они у неё ноют и ноют. Если дожди пройдут, ноги её не будут ныть. Слетай до Стариков, скажи им. Пусть не задерживают дождь.

Стрекоза, будто услышав просьбу, плавно отделилась от тоненькой травинки, на которой сидела, и улетела в неизвестном направлении. Девочка подняла рыбину и побежала догонять брата, думая о том, поняла ли её стрекоза?

Бабушка Ватушка, увидев детей, тут же начала привечать гостей. Выдвинула на середину комнаты низкий обеденный столик и выставила нехитрую снедь. Конечно, и конфеты с пряниками. Дети наливали чай в блюдца и с шумом тянули его, смакуя конфеты, – на большее не хватало сил. Помня наказы своей Унанки, старались не забыться и смотрели, чтобы после них в конфетнице остались лакомства, поэтому вскоре чинно отсели в сторонку. Для приличия надо ещё дождаться, когда хозяйка уберёт столик. Ватушка жила одна и охотно беседовала с детьми, не желая быстро расставаться с собеседниками. Но и она помнила о свежей рыбе, которую надо обработать, и, расспросив о деревенских новостях, отпустила гостей.

Ближе к вечеру небо потемнело, где-то рядом прогромыхало так, что стало жутко. Бабушка, плотно закрыв вход в чум и схватив за руки внуков, поправила им платки и потащила домой:

– Небесные Старики своих лошадей камчой хлестнули, сейчас лошади понесутся. Услышали, видно, стрекозы ваши заклички, передали Грозовым Старикам, теперь дождь собирается, а мы пойдём в дом.

И только успели закрыть за собой дверь, как застучал по крыше дома проливной дождь…