Текст книги "Один на один"

«И собственного сердца глубина…»

 
И собственного сердца глубина
Моим глазам вдруг сделалась видна.
Я очутилась в гущине лесной.
Вставали ель и дуб передо мной,
Как будто в сердце скрытое зерно
Здесь наконец-то было взращено.
И песней залилась душа моя –
С самой собою повстречалась я.
 

«Слетает легкий лист осенний…»

 
Слетает легкий лист осенний
И тихо входит в глаз и в слух –
Неуловимое струенье –
Сквозь плотный мир струится Дух.
Он вспыхивает в красках леса,
И вдруг движением одним
Приоткрывается завеса
Меж миром этим и иным.
Всей радости земной на смену
Пришла такая Глубина,
Что просиявшая нетленность
Глазам становится видна.
 

«Все сердце пламя охватило…»

 
Все сердце пламя охватило,
Как небо – с края и до края.
Попав в Господнее горнило,
Душа горит и не сгорает.
Победоносное горенье,
Победа Вечности над тленом…
Лишь только в этом озареньи
Мы постигаем смысл Вселенной.
 

«Осенней плоти обнищанье…»

I

 
Осенней плоти обнищанье –
Бесплотной Сути торжество.
Торжественное обещанье –
Гореть в ничем без ничего.
О, пламя Духа, Огнь без дыма,
Зов купины неопалимой,
Призыв творящего Огня,
Сквозь смерть окликнувший меня.
Я знаю: огненная Суть
Не даст мне в мраке потонуть.
 

II

 
О, колокольный свет осенний!
Торжественное откровенье,
Приоткровенье глубины,
В которой тонут наши сны,
 
 
Разоблачаются обманы,
И засветившаяся рана,
Та, что лучами кровоточит,
Горит, как солнце среди ночи.
 

«Жизнь в посмертии… Но это…»

 
Жизнь в посмертии… Но это
Жизнь иная до основы –
Мысли нету, тела нету –
Ни земного, ни иного.
"Я"? Да это просто небыль.
Я – не я, и все – впервые.
Я есмь море, я есмь небо,
Но волна и высь – живые!
Нет, не этой жизнью дробной
Я теперь иное знаю:
Мертвые не нам подобны –
Это вправду жизнь иная,
Жизнь, в которой сердце, тело
Слились с жизнью млечной дали.
Все едино. Все всецело.
Так, как в Боге. Как в Начале.
Вот, откуда солнцем брызнет
Вечность. Верьте иль не верьте, –
Кто узнал её при жизни,
Тот узнает после смерти.
 

«Бескрайний простор и покой мирозданья…»

 
Бескрайний простор и покой мирозданья…
Есть праздник простора, есть праздник молчанья.
Есть праздник души, растворенной до дна,
Когда, словно солнце, горит глубина.
Есть праздник неведомый, праздник, в который
Включаются души, деревья и горы,
Торжественный праздник для многих и многих –
Всех тех, кто безмолвно встречаются в Боге.
 

«Я, может, к тайне Божьей ближе…»

 
Я, может, к тайне Божьей ближе
В безмолвные мгновенья те,
Когда внезапно чайку вижу
Одну в великой пустоте.
 
 
И я уже не знаю, Отче,
Услышав Твой беззвучный Зов, –
Вся бесконечность держит точку,
Иль в точке сердца – Ось миров?
 

«В дали врезан горный гребень…»

 
В дали врезан горный гребень,
Выше – Путь рассыпан Млечный.
Чайки – в море, звезды – в небе
Обживают Бесконечность.
 
 
Если сердце со звездою
Вдруг переглянуться может,
Если где-то над водою
Пролетает вестник Божий,
 
 
Значит, там, за зримым краем
Мира, есть моя частица.
Значит, космос обитаем,
Значит, Духу нет границы.
 

«Прислушиванье к сердцу своему…»

 
Прислушиванье к сердцу своему.
Вхождение во внутреннюю тьму.
В ту глубину, где блещет скрытый Свет.
Как бы напасть на тайный Божий след,
К Началу своему вернуться вспять
И смысл ускользающий поймать!
 

«А волны грохочут: нас много, нас много…»

 
А волны грохочут: нас много, нас много –
Умрем и воскреснем опять, –
Ведь истинно жить – значит чувствовать Бога,
Свою бесконечность вдыхать.
Да, чувствовать Бога, не чувствуя края –
Мы заняли весь окоём.
И пусть сотни раз, каждый миг умираем.
Но мы о бессмертьи поем.
 

«Быть может, только Море знает…»

Г.П.

 
Быть может, только Море знает
Меня. До глубины, до дна.
Лишь Одному Ему видна я,
Затем, что Морем вмещена.
Есть в жизни лишь одно событье
(Важнее нету ничего) –
Мое священное соитье
С неизмеримостью его.
И все слилось в едином хоре
С того блаженнейшего дня,
Когда ты вдруг увидел Море
Во мне. И в Нём узнал меня.
 

«Моя правота перед Богом лишь в том…»

Г.П.

 
Моя правота перед Богом лишь в том,
Что сердце мое утопает в твоем.
Утопает совсем, глубоко на дне,
На такой немеренной Глубине,
На которой уже невозможен грех –
Здесь себе не берут ничего.
Я обнимаю тебя одного,
А сердечный мой жар прогревает всех.
 

«У меня есть Дело…»

Г.П.

 
У меня есть Дело,
И нету Дела важней:
Сидеть и держать твою руку в своей.
Я вдруг почувствовала: вот так
Бог держит землю, и теплый мрак
Вбирает вовнутрь себя тайный свет.
У меня есть Дело, важнее которого нет –
В средине ветров, посредине скорбей
Сидеть и держать твою руку в своей.
Твою любимую руку…
 

«На круги своя. На круги своя…»

 
На круги своя. На круги своя,
Из внешнего мира – в Исток бытия,
Из мира разрывов, кусков и частей –
Вовнутрь Всецелости тихой своей.
Огромный, заполнивший небо закат
И есть этот тайный блаженный возврат…
Движенье из ширей – вовнутрь, в глубину,
Вхожденье Безмерности в точку одну.
В ту самую точку, где все началось.
Куда продевают незримую Ось.
 

«Как долго. Господи, как долго!…»

 
Как долго. Господи, как долго!
Как далеко… Совсем далече…
Как глубоко душа замолкла,
Как нескончаем этот вечер!..
Достал до глубины сердечной,
Ушел во глубину провала…
Так вот откуда Бесконечность
Ручьем чуть видным вытекала…
 

«Стоит такая тишина…»

 
Стоит такая тишина
В лесу нагретом!
Вся тяжесть мира пронзена
Закатным светом.
Так дай пронзить себя, молчи,
Не жди отсрочки.
Пусть тихо сходятся лучи
В единой точке.
Нащупай у себя в груди
Прокол мгновенный
И в точке маленькой найди
Весь смысл Вселенной.
 

«Никогда я не буду старой…»

 
Никогда я не буду старой,
Никогда я не буду мертвой,
Я, как Феникс, из пепла встану,
Когда все сожжено и стерто.
Я от ноши земной устала,
Я пред Господом распростерта.
Но ведь Он не бывает старым,
Но ведь Он не бывает мертвым.
Как же быть мне больной старухой.
Как мне с плеч не поднять надгробья,
Если я рождена от Духа
И по образу и подобью…
 

«Покой, снимающий вину…»

 
Покой, снимающий вину…
Ни жеста, ни словечка всуе.
Ведь смерть нас вводит в тишину,
Непредставляемо живую.
Душа справляет торжество
Неугасимого горенья:
 
 
Ведь мертвый входит внутрь Того,
Кто Сам есть Жизнь и Воскресенье.
О, это единенье с Ним,
Как в колыбели, так на тризне!..
И чтобы в смерти быть живым,
Учитесь умирать при жизни.
 

V. Накопление тишины

«Есть степень затихания. Есть мера…»

 
Есть степень затихания. Есть мера
Свободы духа от мирских забот, –
Та глубина, где зародилась вера
И где богопознание живет.
 
 
И что таланты все, что первородство?
Ведь мы равно от Бога рождены,
И если есть на свете превосходство,
То только превосходство ТИШИНЫ…
 

«Есть Таинство великое. Есть Действо…»

 
Есть Таинство великое. Есть Действо –
Вхожденье в нас владычной Тишины.
Берез и лип зеленое семейство
Молчит. И мы внимания полны.
 
 
Я знаю, что нам делать, чтоб воскресли
Умершие, не в будущем – сейчас.
Какая тишь стоит вокруг! Но если
Она смогла б вместиться внутрь нас!..
 

«Есть накопленье тишины…»

 
Есть накопленье тишины
До полноты молчанья.
Так происходит рост сосны
И Бога прорастанье.
Кто хочет снять с себя вину,
Кто подвига захочет,
Пусть только копит тишину,
Не думая о прочем.
 

«Небо ярко-голубое…»

 
Небо ярко-голубое.
Солнцем залита поляна.
Тихо так, что быть собою
Я внезапно перестану.
Все приметы вдруг пропали.
Я – ни мало и ни много –
Лишь вместилище для дали,
Лишь вместилище для Бога.
 

«О, какая вокруг разлилась благодать!…»

 
О, какая вокруг разлилась благодать!
Тишина, точно плоть, загустела.
Если б все мы умели вот так замолкать,
Смерти нечего было бы делать.
 
 
Смерть была бы Творцу ни за чем не нужна.
Тварь покорна божественной длани.
О, какая вокруг собралась тишина!
Там, в груди – полнота послушанья.
 

«Морская гладь передо мной…»

 
Морская гладь передо мной.
А надо мною шорох сосен.
И мы сравняемся с сосной,
И с нас равно Всевышний спросит.
Что спросит? О, как неважны
Все первые, вторые роли…
А нужно только тишины
И послушанья высшей Воле.
 

«Великий покой мирозданья…»

 
Великий покой мирозданья
Стремится в меня перетечь.
Высоких деревьев молчанье
Есть Божья бессмертная Речь.
И бьется поток этой Речи
О сердце, как в берег – волна.
Здесь Богу никто не перечит,
И вот почему – тишина.
 

«Есть в тишине за слоем слой…»

 
Есть в тишине за слоем слой,
За первым вслед идет второй,
И вслед за ним – еще один,
И так до глубины глубин,
До всеглушащего конца,
До бесконечности Творца,
До бездны сердца своего,
Где все встает из НИЧЕГО.
 

«Есть тишина, как ось земная…»

 
Есть тишина, как ось земная.
Она незыблема, когда
Ревущий ветер лес сминает,
Смывает берега вода.
 
 
Да, эта тишь подобна оси –
Ее поколебать не мог
Ни смерч, который жизнь уносит,
Ни нас на суд зовущий Бог.
 
 
О, неба тишина святая,
В которой точки звезд видны.
Весь мир невечный нарастает
На Вечность этой тишины.
 
 
Над гладью моря молчаливой
Раскинулся простор небес.
Вот, перед чем смолкает Иов,
Вот, где звучит: Христос воскрес!
 

«И тишина пересечет…»

I

 
И тишина пересечет
Все то, что двигалось вперед –
Всю зримую горизонталь.
Нет более дороги вдаль.
 
 
Над нашей плоскостью земною
Есть измерение иное,
И только тишина есть вход
В великий мир, в бездонный тот…
 

II

 
Тишина – та святая черта,
За которою – царство Христа,
За которою нет ничего,
Кроме ясного Лика Его,
 
 
Нет, не внешний судья, не запрет,
А немеркнущий внутренний Свет.
Но сперва будет только Она –
Перекрывшая мир Тишина.
Как боятся сердца этой линии строгой,
Перекрывшей нам мир – и открывшей нам Бога.
 

«Есть слух особый, тайный слух…»

 
Есть слух особый, тайный слух,
Когда захватывает дух
От тишины. Когда ты слышишь,
Как бездыханный рядом дышит.
А, может быть, совсем не рядом –
По сторонам глядеть не надо.
Не нарушай миропорядка
Своей испуганной оглядкой
И Бесконечности своей
На сто осколков не разбей…
 

«И тишина плеснет мне в сердце…»

 
И тишина плеснет мне в сердце,
Как будто бы в лицо вода,
И вдруг смываются года,
И происходит омовенье
В волне прозрачного смиренья,
И это только от следа
Той, всё смывающей волны…
А если б море тишины!
 

«А, может, тишины и нет…»

 
А, может, тишины и нет,
А есть глубинный Голос Бога.
Те, кто его расслышать смогут,
Получат на свой крик ответ.
А может, нету пустоты,
И небо вовсе не пустое.
То, что зовется пустотою
Имеет тайные черты.
И все же, как ни шарьте взглядом
И как ни напрягайте слух, –
Нет никого вокруг и рядом,
А есть вовнутрь входящий Дух.
 

«Задумаюсь или забудусь…»

 
Задумаюсь или забудусь,
Да так, чтоб потерялся след.
Куда иду я и откуда,
Не знаю – направленья нет.
Я больше ничего не знаю,
И мне не надо ничего.
Смешалась тишина лесная
С безмолвьем сердца моего.
И все, что в этой жизни было,
Как будто кто-то смёл рукой,
Когда сосна мне подарила
Свой полный рост и весь покой.
 

«Наполненная музыкою тишь…»

 
Наполненная музыкою тишь.
Наполненное Богом мирозданье.
О, сколько ты внутри себя таишь.
Омывший душу Океан молчанья!
Как в воду опрокинутая высь,
В твоих глубинах опочило чудо. –
Все те, кто были, внутрь тебя влились,
И тяжелеют в сердце те, кто будут.
 

«Следить… Всю жизнь идти по следу…»

 
Следить… Всю жизнь идти по следу
Неведомому, чтобы ведать
Вот то, что ведает сосна.
Или огромная береза,
Перестоявшая все грозы…
 
 
Следить за тем, чтоб тишина
Не прервалась ни на мгновенье,
И, этой тишиной дыша,
Понять, что ведала душа
Еще до своего рожденья.
 
 
Часы, а может быть века
Следить, как длятся облака,
Перемещаются узоры
Ветвей движением нескорым…
 
 
Таинственную жизни нить
Душой внимательной следить
И знать по звуку птичьей песни
О том, что умерший – воскреснет.
По звуку песни, не со слова,
Душе невнятного, чужого…
 

«О, Боже святый, разве я…»

 
О, Боже святый, разве я
Заслуживаю чаши этой?
Она налита по края
Вечерним золотистым светом.
 
 
Она налита тишиной,
Полней которой быть не может.
Кто разопьет ее со мной,
Поймет, что значит Царство Божье.
 

«Не нарушай вселенской тиши…»

 
Не нарушай вселенской тиши…
Сейчас Архангел Гавриил
Превыше гор и туч превыше
Крыла гигантские раскрыл.
 
 
Он обнял мощными крылами
Простор морей и горный край
И, развернув на небе пламя,
Велел душе моей: внимай!
 

«Рост тишины. И сердца рост…»

 
Рост тишины. И сердца рост.
Они растут одновременно,
Чтоб охватить простор Вселенной,
Достать до самых дальних звезд.
Какая тишь на склоне горном,
В дали раскинутых морей!
И как любви сейчас просторно
В душе разросшейся моей…
 

«Опустошиться… Дух Святой…»

 
Опустошиться… Дух Святой
Втекает лишь в простор пустой.
Такой, как целый небосвод,
В котором сам Господь живет.
Опустошиться, чтоб до слуха
Достигло вдруг Движенье Духа,
Его теченье вширь и ввысь,
Которое зовется Жизнь.
 

«След зари ширококрылой…»

Г.П.

 
След зари ширококрылой.
Ночь бледна.
Нас с тобой соединила
Тишина.
Не смеркались эти дали
Три часа.
Нас воистину связали
Небеса.
 

«Тишина говорит постоянно…»

 
Тишина говорит постоянно.
Тишина говорит каждый миг.
О, торжественный гул океана.
Древних гор бессловесный язык!
Тишина говорит неизменно.
Свод небесный всем душам открыт.
О, великое Слово Вселенной!
Слушай, сердце! – Господь говорит…
 

«А Бог растет. И чтоб Он рос…»

 
А Бог растет. И чтоб Он рос
Во мне, мне надо стать землею,
Совсем бездвижной и немою.
Чтоб замер крик, умолк вопрос.
 
 
Такая полнота молчанья,
Как будто мир навек уснул.
И только гул произрастанья…
Тот внутренний, вселенский гул…
 

«Все неохватней, все просторней…»

 
Все неохватней, все просторней
Даль неба, широта полей,
И тишина пускала корни
Внутри, во глубине моей.
О, эта тишь нагорных утр,
Великое начало дня…
Чем дальше вширь, тем глубже внутрь
И Бог растет внутри меня.
 

«Стой недвижно и, полно дыша…»

 
Стой недвижно и, полно дыша,
Меряй сердцем простор мирозданья.
Бог есть Слово, а наша душа
Стать обязана бездной вниманья.
Небосвод бесконечно большой.
Стихший дух, с ним сравняться готовый.
О, соитие Бога с Душой
И зачатье от вечного Слова!
 

«Свет зари к полночи не потух…»

 
Свет зари к полночи не потух.
Это мой разлитый всюду Дух.
Отблеск, отразившийся в воде –
Это я, живущая везде.
Это то, что я оставлю вам,
Когда душу Господу отдам.
 

«Я буду слушать тишину…»

 
Я буду слушать тишину,
Прильнув к туманному окну.
В горах лежит туман.
Но скрыта даль не до конца,
И виден замысел Творца,
Глубинный Божий план.
И, может быть, все дело в том,
Чтоб стать душе сквозным путем.
Чем грудь моя полна?
Вот тем, что движется в окне.
И место Господу во мне
Готовит тишина.
 

«Безмолствуй. Что прибавить нам…»

 
Безмолствуй. Что прибавить нам
Вот к этим соснам и горам,
Растаявшим вдали?
Ведь Слово произнесено.
Ведь плотью сделалось Оно –
Безмолвием Земли.
О, что втекает в грудь мою,
Когда я в мире узнаю
Домирную печать?
Когда вдруг понимаю я
Язык немого бытия
И в силах отвечать?…
 

«Нам говорят, что встал Господь…»

 
Нам говорят, что встал Господь
Из гроба во плоти.
Но плоть всего лишь только плоть,
А чтоб Тебя найти,
Нам надо думать об ином –
Добраться до нуля
И вдруг почувствовать, на чем
Утверждена Земля.
Почувствовать иную твердь –
Оплот незримый наш,
Который рассекает смерть,
Как бурю – горный кряж.
 
 
И лишь вдохнув простор небес,
В великой тишине,
Я прошепчу: «Христос воскрес»,
Затем, что Он – во мне.
 

«Запомнить это навсегда…»

 
Запомнить это навсегда:
Совсем зеркальная вода,
Совсем недвижна гладь,
Нам повелевшая молчать.
Сосновый лес в свой полный рост,
Да одинокий певчий дрозд.
И все. И больше ничего.
И длится это торжество
До горизонта. До небес –
Морской залив. Сосновый лес.
 

«Вот здесь кончаются слова…»

 
Вот здесь кончаются слова.
Но ты жива, жива, жива,
Молчащая Душа!
Лишь только в этой тишине
Стал наконец-то слышен мне
Предвечный Божий шаг.
Умолк, окончен разговор.
 
 
Но, Господи, какой простор
Открылся, зазвучал!
Отмерен час, отпущен срок,
Но смерть не устье, а Исток,
Начало всех начал.
 

«Присутствие мертвых – присутствие Божье…»

 
Присутствие мертвых – присутствие Божье –
Твердь мира. Мы держимся только на них.
И так ликовать в этом мире возможно,
Затем лишь, что кто-то глубоко затих.
Мы песню восторга внутрь неба закинем,
И так заблестят и заплещут крыла,
Затем что душа ощутила твердыню,
В глубинах молчания силу нашла.
О, эти глубины и эти затишья, –
В недвижную Вечность открывшийся вход.
В тех горних просторах, где дышит Всевышний,
Живой затихает, а мертвый – живет.
 

«Мне тишина сейчас открыла…»

 
Мне тишина сейчас открыла,
Что в ней любой ушедший жив.
И жизнь рождающая сила
Тиха, как стынущий залив.
И будут все родные лица
 
 
Опять из Бездны рождены,
Когда мы сможем погрузиться
На дно великой тишины.
Земная кончится разруха,
Когда я в небеса нырну.
Крещение Огнем и Духом
Есть погруженье в тишину.
 

«Уже почти не дышит грудь…»

 
Уже почти не дышит грудь.
Зияние провала…
О, дайте, дайте, мне прильнуть
К великому Началу.
О, не мешайте слушать мне
Безмолвье Океана –
Вернувшись к полной тишине.
Я из нее восстану.
 

ТРИПТИХ-3

I

 
В ветвях – заливистое пенье,
Мельканье крыльев в высоте.
О, знанье птиц о воскресеньи
И знанье сердца о кресте.
Когда меня меж вас не станет,
У иволги, у соловья –
 
 
У тех, кто обладает знаньем,
Спросите – где сегодня я?
Есть узел всех вселенских нитей…
В чем наше тайное родство,
У сердца своего спросите,
А более – ни у кого.
 

II

 
Все знанье мое я беру лишь от вас,
Леса мои, море и горы.
Всех текстов священных неспешный рассказ –
Лишь ваших речений повторы.
Слова ваши в сердце запечатлены,
Которое вечера тише.
О, сколько же надо собрать тишины,
Чтоб сердце свое же расслышать!
 

III

 
Речь без начала и конца –
Единая струя Вселенной.
Жизнь – это слушанье Творца
И творчества поток бессменный.
Как свет сквозь плотную листву,
Текут речей беззвучных струи.
Я слышу, значит, я живу.
Я слышу, значит, я ликую.
 

«О, Боже, сколько тишины!…»

 
О, Боже, сколько тишины!
Все море, вся гора, все небо!
У Бога закрома полны – Живой
водой и вечным хлебом.
И все законы мира – ложь:
Не мерен хлеб на Божьем блюде.
Чем более его возьмешь,
Тем более его прибудет.
 

«Пусть на моих ресницах…»

 
Пусть на моих ресницах
Еще висит слеза,
Мне б только научиться
Глядеть Тебе в глаза.
Мне в этой жизни надо
Лишь только одного:
Входить недвижным взглядом
Внутрь взгляда Твоего.
В нем Свет – без капли тени,
И в нем заключены
Вся Жизнь и Воскресенье
И море тишины.
Бездонность поднебесья,
Покой могучих скал.
Я знаю – тот воскреснет,
Кто глаз не отрывал…
 

«Я врасту когда-нибудь…»

 
Я врасту когда-нибудь
В тьму земли, в земную грудь.
Я когда-нибудь врасту
В голубую высоту,
В розовеющее пламя.
Буду в вас и стану вами.
 
 
Дай Господь вам Благодать
В вас самих меня узнать
И понять когда-нибудь,
Что нас всех не разомкнуть.
Мне без вас, как без меня
Вам – не выжить даже дня.
 
 
А пока вам невдомек,
Как вот этот час глубок, –
Час, не знающий конца,
Час врастания в Творца,
Час неимоверной тиши,
Час, когда могу расслышать
 
 
Сердца общего биенье.
Вот какое откровенье
В этот час душе дано:
Сердце у нас всех – одно.
 

ТЕТРАПТИХ

I

 
Постепенно сад желтеет,
Постепенно стынет лес.
Сквозь прозрачную аллею
Проступает даль небес.
Убывающая сила
И незыблемая твердь…
Смерть сквозь мир наш проступила,
Или Вечность – через смерть?
 

II

 
Что есть в осени такое?
Что такое есть в Любви –
В переполненном покое,
В успокоенной крови?
Что-то есть, что больше страсти…
Наше тайное родство
Больше горя, больше счастья,
Больше сердца самого…
 

III

 
Что такое жизнь земная?
Краткий век ведет к нулю.
Ты не знаешь, я не знаю…
Только, Боже, как люблю!
Кто узор рябины чертит,
В ветках рдеющий, как кровь?
В этом мире, полном смерти,
Есть бессмертная Любовь…
 

IV

 
В этом мире, полном смерти,
В этом мире, полном боли,
В этой вечной круговерти
Ты со мной, и я с тобою.
Иль мы вправду не отсюда?
А горящая рябина?
А берез осенних чудо?
А вечерний свет глубинный?
 

«Лес желтеет, краснеет…»

 
Лес желтеет, краснеет…
Боже мой, Отче наш,
Есть ли что-то важнее,
Чем вот этот витраж?
Чем мелькнувший мгновенье,
Ускользающий свет?
Кроме этой Вселенной
Что-то есть или нет?
Все мы канем в могилу,
А за ней – ни следа.
Что-то было и сплыло,
Только, Боже, куда?
Сдул безжалостный ветер
Всю словесную ложь.
Пока сам не ответишь,
Ни за что не поймешь.
 
 
Пока сам не ответишь,
Не спросив ни с кого,
За все души на свете,
За себя, за него…
Листьев медленный шорох,
Во все стороны вид.
На заокских просторах
Тихо чайка летит.
Позабыв все печали,
Путь крыла проследи –
Пусть заокские дали
Уместятся в груди…
 

«Я знаю, как родится свет…»

 
Я знаю, как родится свет
Из тишины, в которой нет
Разорванности, тишины,
В которой души продлены
До бесконечности, И в ней
Мерцают семена огней.
Как медленно взрастает семя!
И время жизни – это время
Взрастанья, дозреванья Света
До полноты, в которой нету
Ни капли тьмы, делящей нас
На части. – Всеохватный Глаз.
 

«Меня развлекать не надо…»

 
Меня развлекать не надо.
Меня отвлекать не стоит.
Я слушаю шелест сада,
Я слушаю шорох хвои.
Я знаю, что жизнь нетленна,
Ничто не проходит мимо
Я слушаю гул Вселенной
В ракушке души любимой…
 

«Никого. Ничего. Только медленный ритм…»

 
Никого. Ничего. Только медленный ритм,
Только Духа живого струя.
И Оно говорит, говорит, говорит,
И в безмолвии слушаю я.
Ни мечтаний, ни снов. – Всем открытая явь –
Море пенится, волны дробя.
Только сердце раскрой, только душу подставь –
Бесконечность промоет тебя.
И не будет внутри от прошедших времен
Ничего. Нарастает покой.
Жизнь сейчас началась. Дух твой снова рожден
Из лепечущей пены морской.