Текст книги "Один на один"

«Молиться надо на горе…»

 
Молиться надо на горе
В закатный час и на заре,
В той совершенной тишине,
Где Божий Голос слышен мне,
На той великой высоте,
Где больше места нет тщете,
Душа открыта всем мирам.
Храм есть Гора. Гора есть Храм.
 

«Там на закате, над стеной…»

 
Там на закате, над стеной
Холмов ширококрылых,
Свет становился тишиной,
И тишина светилась.
 
 
Ложился тонкий луч звезды
На мир, покрытый тенью –
Самосвечение воды…
Души самосвеченье…
 

«Закат. Безмолвие морское…»

 
Закат. Безмолвие морское.
Свет отдал миру все, что мог.
И в нарастании покоя
Был Бог.
 
 
Мы живы не единым хлебом,
А Тем, кто дышит в тишине.
И Карадаг врезался в небо,
Как Божье Слово в сердце мне.
 

«Так пройдут часы, века…»

 
Так пройдут часы, века –
Слушай гул Вселенной…
Пена, словно облака,
Облака, как пена.
 
 
Сброшу облик свой земной.
Позабуду имя, –
Эти волны станут мной?
Я ли стану ими?
 
 
Тихо высветится мрак.
Вспыхнет глаз залива.
Как мне дать вам тайный знак? –
В Боге все мы живы!
 

«Даль седая, даль живая…»

 
Даль седая, даль живая.
Многослойный небосвод.
Бесконечность нас смывает,
Бесконечность создает.
Волн движенье, волн круженье.
Волны плещут, мысль дробя. –
Растворенье, погруженье,
Отрешенье от себя.
Нет начала, нет предела.
Только плещущий прибой.
Наконец-то сердце цело,
Я одно с самой собой.
Нескончаемая сила.
Невозможность умереть.
Разве что-то раньше было?
Разве что-то будет впредь?
 

«Бесконечность входит в душу…»

 
Бесконечность входит в душу.
Бог идет душе навстречу.
Плеск все тише, волны глуше,
В сердце входит Бесконечность.
 
 
Мелкий дождь, улегся ветер.
Даль бледнее, даль нежнее.
Бог нас лечит только этим –
Бесконечностью Своею…
 

«Остановка. Ни шагу…»

 
Остановка. Ни шагу.
Стихнул гомон дневной.
Силуэт Карадага
Под повисшей луной.
Рокотанье морское.
Волны плещут, шурша.
Дай мне столько покоя,
Чтоб воскресла душа.
Месяц высветил горы.
В небе звезды зажглись.
Дай мне смерть, из которой
Зачинается Жизнь.
Кто не знает, поверьте –
И в прошедшем, и впредь
 
 
Можно только лишь смертью
Нашу смерть одолеть.
Над бессильем и болью,
Надо всею тоской –
Только смерть своеволья
И великий покой.
 

«Был час, как жизнь. Был час огромен…»

 
Был час, как жизнь. Был час огромен,
Как целокупный небосвод,
И ничего на свете, кроме
Того, который восстает
Над всей земной тоской и тленьем,
Как восстает из мрака свет.
Так вот – то самое мгновенье.
Что сводит вечность мук на нет.
 

«Только сердце с Богом говорит…»

 
Только сердце с Богом говорит.
Лишь деревья слышат эти речи.
Есть в лесу незримый тайный скит –
В том скиту и происходит встреча.
 
 
У огромной вековой сосны,
На восходе или на закате
Накопилось столько тишины,
Что достать до Бога сердцу хватит.
 
 
В стороне от всех людских дорог,
Вдалеке от всех мирских известий
Прямо к сердцу обратится Бог:
«Здесь ли ты?» И сердце скажет: «Здесь я».
 

«Я в Храм зову без крыши и стены…»

 
Я в Храм зову без крыши и стены,
Без никакой опоры, без защиты.
Я вас зову в пространство тишины,
Где все друг другу до конца открыты.
 
 
Из этой тиши я взываю к вам –
Беззвучный звон с незримых колоколен.
На свете есть весь свет вместивший Храм,
И он, как и Душа, нерукотворен.
 

«Допить молчанье до последней капли…»

 
Допить молчанье до последней капли,
Апрельский дождь дослушать, доглядеть.
До смысла неприметного, что вкраплен
В немых ветвей чернеющую сеть.
Не надо вынимать его оттуда,
Не надо отделять его от них.
Не надо далеко ходить за чудом,
Когда, в туман укутанный, притих
Весь мир. И больше никаких известий,
И невдомек уже, что значит враг.
О, только бы навеки с миром вместе
И от дождливых веток – ни на шаг…
 

«Мне времени не хватит никогда…»

 
Мне времени не хватит никогда.
Нужна лишь Вечность, чтоб наполнить грудь,
Чтоб от следа до нового следа
Нащупать неисповедимый Путь.
 
 
И тайную ликующую весть
Доносит в бездну сердца тишина:
Все то, что нужно мне, у Бога есть.
Так значит, Вечность сердцу суждена.
 

«А Бога постигают тишиной…»

 
А Бога постигают тишиной,
Лишь тишиной – ничем иным на свете.
Не верь тому, о чем завоет ветер,
О чем пророчит буря за стеной.
Когда звезда заглянет в сердце мне,
Вовнутрь меня войдет такая сила!..
Я Бога узнаю по тишине, –
Той тишине, что нас соединила.
 

«Нам не заказан к Богу вход…»

 
Нам не заказан к Богу вход.
Всегда возможен внутрь возврат.
Но в рай проникнет только тот,
Кто смог утихомирить ад.
Кто свел весь шум земной к нулю,
Расслышал ангельскую весть
И в тишине сказал «люблю»
Тому, Кто создал все, что есть.
Размером с море тишина.
Нет больше никаких помех.
И речь души твоей слышна
Во всех сердцах и звездах всех.
 

«Только в тишине мы слышим Бога…»

 
Только в тишине мы слышим Бога.
Только в Боге слышим мы друг друга.
И Душа без тишины глубокой,
Точно птица без простора неба. –
Бог без Бесконечности Своей.
 

«Нам не известно, что за краем…»

 
Нам не известно, что за краем,
Затем, что мы не затихаем.
Мы не доходим никогда
До края тишины, куда
Ведут незримые ступени,
Те внутренние… лишь по лени.
Из страха и по маловерью
Мы застываем перед дверью,
Из двери идола творим
И бьем поклоны перед ним.
 

«Есть тот непостижимый миг…»

 
Есть тот непостижимый миг,
Когда закатный луч приник
К сосне багряно – золотой
И сердце услыхало: стой!
Стой неподвижно и смотри
В полоску тающей зари:
Часы оканчивают бег,
И канул в Бога человек.
 

«И расширяется сознанье…»

 
И расширяется сознанье
До дальних далей мирозданья,
Охватывая мир собой.
И начинается прибой
Живого Духа. Тише… Тише…
Сейчас меня все звезды слышат.
И могут слышать все сердца
Веленья своего Творца.
 

«На дне Безмолвия есть Тот…»

 
На дне Безмолвия есть Тот,
Кто постоянно создает
Весь этот мир, звучаний полный.
Но Он живет на дне безмолвья.
На дно Безмолвья не проник
Еще ничей на свете крик,
Всех наших слез и жалоб волны
Не потревожили Безмолвья.
На дне Безмолвья есть ответ
На всю лавину наших бед.
Но кто сойдет туда, на дно,
Где сердце до краев полно?
 

«Была лесная тишина…»

 
Была лесная тишина
Всех дней моих итогом.
И было слышно, как сосна
Беседовала с Богом.
Весь долгий час росло в груди
Великое затишье.
О, сердце, сердце, погоди.
Господь тебя услышит…
 

«Она была сейчас владычной…»

 
Она была сейчас владычной.
В Ней было царское величье.
Она действительно царила.
В Ней собралась такая сила,
Что молвить слова поперёк
Никто из нас сейчас не мог.
Мы были Ей подчинены.
Мы – подданные Тишины.
И ни прибавить, ни убавить
К Ее таинственной Державе
И смерть не может ничего.
В средине сердца моего –
Как солнце – неба посредине –
Неразрушимая твердыня.
 

VI. У костра

«И постепенно, постепенно…»

 
И постепенно, постепенно
Мир открывается до дна,
Житейская спадает пена
И в сердце входит ТИШИНА.
Она растет так незаметно,
Так тайно, как сам лес растет.
И вот уже – ни капли ветра,
Душа тиха, как небосвод.
В костре, дрожа, трещат поленья,
Огонь глядит, как вещий глаз,
И начинается прозренье
О том, что сквозь и через нас,
Что там… внутри…Чуть шепчут ели,
И молча говорит звезда
О том, что ЕСТЬ на самом деле
И не исчезнет никогда.
Кто знает, что это такое?
Какая явь сдувает сны?
И почему таким покоем
Деревья старые полны?…
 

«Он рядом, – вот Тот, кто созиждет…»

 
Он рядом, – вот Тот, кто созиждет
Наш мир… Отрешась от забот,
Сидим у костра неподвижно
И слышим, как время течет…
О, этот порожний и полный
Нагруженный тайною час!
Я чувствую времени волны,
Беззвучно несущие нас…
Так вот в чем провиденье сосен:
Им ведать от века дано,
Что время совсем не уносит
Всех тех, кто с ним слился в одно.
 

«Вместе с деревом и птицей…»

 
Вместе с деревом и птицей,
С тем лучом, что будет длиться
Весь закатный долгий час,
Воедино слив всех нас…
Вместе, вместе, воедино
С этой нитью света длинной
И со всей землей моею…
Кто ж нас вместе одолеет?
 

«В конечном мире вдруг зияют щели…»

 
В конечном мире вдруг зияют щели –
Провалы в Бесконечность. И когда
Они сверкнули, ты стоишь без цели
И, позабыв весь мир, глядишь туда.
Что там? Об этом рассказать не в силах
Никто. Прямого слова не найдешь
О том, что до всего и за могилой.
Все мысли изреченные есть ложь.
Да, сколько мыслей ни было, – все мало
Для Истины. И все же есть одна, –
Вот та, что беспрестанно изрекалась
И все же вечно не изречена…
 

«Есть некий тайный камертон…»

 
Есть некий тайный камертон:
Едва заметный треск костра.
Лес тишиною просквожен.
В душе затихли все ветра.
Ни слова, ни шумка вокруг.
Лишь нота точная одна –
Соотнесенный с глубью звук –
Душа самой себе верна.
 

«Костер. Дрожание костра…»

 
Костер. Дрожание костра.
Трещит сосновая кора.
Загустевает тишина.
И вдруг становится слышна
Такая даль!.. Но погоди, –
Вся эта даль – в моей груди.
Вместился в душу весь простор.
Трещит кора. Дрожит костёр.
Священнодействие огня.
Огонь горит внутри меня,
И огненная тишина
Былым и будущим полна.
 

«Глубь лесная, даль глухая…»

 
Глубь лесная, даль глухая,
Над костром плывущий дым.
Когда дьявол затихает,
Божий Голос различим.
 
 
А пока не смолкли вихри,
А пока в твоей груди
Страх и страсти не затихли,
Не надейся и не жди…
 

«И вот подходит Тишина…»

 
И вот подходит Тишина
К душе вплотную.
Душа, раскрытая до дна,
Ни мысли – всуе.
 
 
Поленья чуть трещат в огне
Все тише, тише…
Одна Любовь сейчас во мне,
Ты слышишь?…
 

«Нет, я умру не навсегда…»

 
Нет, я умру не навсегда.
Горит костер. Глядит звезда.
И причащаюсь сердцем я
К Великой Тайне бытия.
 
 
Горит костер. Трещат дрова.
И мне не уместить в слова
Того, что говорит звезда…
Нет, я умру не навсегда.
 
 
Иначе бы ветвей шатер
Не укрывал бы наш костёр,
И этот тихий глаз огня
В бездонность не вводил меня.
 
 
И в бездне сердца я давно
Сумела бы нащупать дно.
Но нету дна и края нет.
Горит костер. Мерцает свет…
 

«Меня учили Вечности деревья…»

 
Меня учили Вечности деревья
Меня учили Богу – облака.
Великий час безмолвья и безгневья,
Когда душа, как небо, глубока.
Не надо больше никакой награды,
Лишь только душу собери свою.
Ведь можно жить намного глубже ада,
И очутиться невзначай в раю.
 

«Все равно, это явь или сон…»

 
Все равно, это явь или сон –
Лес, молчащий со мной в унисон.
Мир огромный, пустынный лесной
Замирает в согласьи со мной.
Где я? Кто я? – Сейчас все равно:
Все живое со мной заодно.
И сквозь прорези лип и ракит
Бог единый во всех нас глядит.
Этот взгляд из прозрачных высот
 
 
До такой глубины достает!..
На весь мир, на все души одна
Просквожённая Им глубина.
 

«Мудрость многовековая…»

 
Мудрость многовековая,
Древнее заданье:
Говорить, не прерывая
Божьего молчанья.
 
 
Говорить, но не нарушив
Сна Первоосновы, –
Так, чтоб Бог заполнил душу,
Сердце стало Словом.
 

«Я в лес вхожу, как бы на дно…»

 
Я в лес вхожу, как бы на дно
Миров. Так падает зерно
В немую почву, где оно
Сохранено и взращено.
 
 
Я в глубь, в лесное бездорожье,
Как будто бы в объятья Божьи
Проваливаюсь. Дивно мне
В своей бездонной глубине.
 

«Спуститься в собственную душу…»

 
Спуститься в собственную душу,
Придти в себя, придти туда,
Где лад предвечный не нарушен
И все, что есть, есть навсегда.
Где выйдут вдруг тебе навстречу
Ушедшие. Прийти в свой Дом –
И ты почувствуешь, что Вечность
Не где-то, а в тебе самом.
Войти внутрь собственного сердца,
В тот тайный пласт, в глубинный тот,
Где встретятся единоверцы,
Хоть каждый сам в себя войдет.
 

«Все как всегда, все неизменно…»

 
Все как всегда, все неизменно.
Недвижен лес и даль пуста,
И слышен голос всей Вселенной
За всплеском каждого листа.
О, Господи, да что такое,
До века расширяя час,
Стоит за всей листвой и хвоей,
За самым маленьким из нас?..
 

«Когда я в лесу задремавшем усну…»

 
Когда я в лесу задремавшем усну,
Вобрав внутрь себя всю его тишину,
Когда в свои вещие сны я вплету
Безмолвных деревьев моих высоту
Тогда-то наверно войдет, наконец,
В творенье свое всемогущий Творец.
 

«Струенье Духа снизу ввысь…»

 
Струенье Духа снизу ввысь,
Струенье душ из смерти в жизнь,
Струение стволов туда,
Где загорается звезда
И повисает ни на чем
В своем спокойствии немом.
И я хочу всю жизнь свою
Влить в ту незримую струю
И вознестись в родной простор
Всей тяжести наперекор.
 

«Угасает, затихает…»

 
Угасает, затихает
Горний отблеск на сосне.
Ночь седая, ночь глухая
Приближается ко мне.
Незаметно, осторожно
В мир крадется вещий сон,
Свет укутан тайной Божьей,
В Божью грудь запрятан он.
 

«Подожди, подожди, подожди…»

 
Подожди, подожди, подожди…
Свет идет. Он все время в пути,
Приближается к самой груди
И готовится в сердце войти.
Только ты подожди, не спеши –
Чтобы Он уместился внутри,
Все вопросы свои заглуши,
Все тревоги свои усмири.
Подступает к душе Благодать…
О, неслышный, таинственный ход…
Как Он тих. Тот, кто вечно идет!..
Дело сердца – умение ждать.
 

«Если хочешь узнать, есть ли вечная Жизнь…»

I

 
Если хочешь узнать, есть ли вечная Жизнь,
Ты с далекой звездой тайной связью свяжись,
С той звездой, до которой достала сосна.
На вершине души загорелась она,
На вершине души и глубоко в груди.
Внутрь неба войди, внутрь сердца войди
К тем, кого уже нет, и кто был так давно,
Что и память о них погрузилась на дно.
Но чуть видимый луч, что мерцает, светясь,
Этот трепет в груди – сокровенная связь,
Сокровенная связь и священная Весть:
Все ушедшие есть. Нерожденные есть.
 

II

 
Да, Жизнь предвечная есть связь.
Мы живы, только лишь сплетясь.
А я – отдельность – это бред.
Меня от вас отдельно нет…
Как этот лес со всех сторон
Со всех концов с душой сплетен.
И этих веток переплет
Есть тайный образ, скрытый ход
В тот лабиринт, где мы сплелись
В непрерываемую Жизнь.
 

«Мир. Бесконечный, небывалый…»

 
Мир. Бесконечный, небывалый
Со всей Вселенною родство.
Всех множеств более не стало –
Мы – ветки Древа одного.
У всех нас – общее Дыханье,
У человека и звезды.
О, затиханье, затуханье
Тоски, смятенья и вражды!
И пробужденье Исполина.
Он обнял всех. Повсюду – Он.
Родился в мире Всеединый,
И умирает легион.
 

«Мир делался все призрачней, все кротче…»

 
Мир делался все призрачней, все кротче,
День, замедляясь, подводил итог.
Свет спрятался в ракушку сизой ночи,
В ракушку сердца уместился Бог.
Как будто навсегда улегся ветер.
Душа живет в безветренной стране.
И мне уже ни до чего на свете,
А только до того, что там, во мне.
Лес все безмолвней, тишина все гуще,
И глуби неба не имеют дна.
Сердечный ком, беременный грядущим.
Беременная Богом тишина…
 

«Склонились ветки над недвижным прудом…»

 
Склонились ветки над недвижным прудом,
В вечернем свете мысли погребя.
Остановлюсь, замолкну и забудусь.
Совсем забуду самоё себя.
И вот тогда-то. Господи, тогда-то
Ты остановишь тихий взгляд на мне
И Образ Свой сумеешь отпечатать
На сердца неподвижном полотне.
 

«А день стоял. Не колыхались…»

 
А день стоял. Не колыхались
На небе Божии весы.
Застыла ель. Застыли дали,
Застыли на бегу часы.
Ни ветерка. Конец с началом
Сомкнулись. Круг свой завершив,
Само седое время встало
Недвижно посреди души.
 

«Вечерние ложатся тени…»

 
Вечерние ложатся тени.
Прозрачна легких листьев сень.
Вся жизнь есть мера удивленья
Пред тем, что вижу каждый день,
Перед покоем этой шири,
Где крыльям Духа так легко.
Пред тем, как тихо в этом мире,
Как в Божьем сердце глубоко…
 

«Закатных сосен свечи…»

 
Закатных сосен свечи.
Завороженный лес.
Какой великий вечер
Спустился к нам с небес!
Повеяло прохладой,
Даль сердце обняла.
Какая это радость,
Понять, как я мала!..
 

«Легких капель перестук…»

 
Легких капель перестук…
Чуть заметный, еле слышный…
Каждый четкий ясный звук
Будет здесь чужим и лишним.
Замер вечер ароматный.
Не спугни, не заглуши.
Шорох четкий, звук невнятный.
Это речь самой Души.
Небывалое событье:
Влажной зеленью шурша,
Без опаски из укрытья,
Точно лань, идет Душа…
 

«Великий простор уходящего дня…»

 
Великий простор уходящего дня,
Огромные тихие шири.
И весь этот мир без краев – для меня, –
Для точки, чуть видимой в мире.
 

VII. Истории наперерез

«Мгновение, остановись!…»

 
Мгновение, остановись!
Идет движенье только ввысь,
Лишь только в Центр, по прямой –
Ни шагу от себя самой!
Так движется молчащий лес –
Истории наперерез,
Событиям наперекор –
В незримый внутренний простор.
 

«И снова волны, снова вихри…»

 
И снова волны, снова вихри,
И тучи рваные нависли,
Но скалы древние затихли,
Как будто Божеские мысли.
Да, только лишь немые скалы,
Да тот незримый тайный Стержень –
Вот, что всему противостало,
Вот, что наш мир сегодня держит.
Раскаты грозные, глухие,
И – внутренний покой безбрежный.
Вразрез бушующей стихии,
Вразрез всей силе центробежной –
Непрерываемость молчанья,
Та тишь, что грудь мне просквозила,
Немое противостоянье, –
Центростремительная сила.
 

«В начале мира – не стихия…»

 
В начале мира – не стихия,
А Дух. От Духа рождена.
Какой бы шквал, грома какие
Ни насылал бы сатана,
Как ни захлебываюсь в плаче,
Как ни бессильна в мире я,
Мой чуткий Дух остался зрячим,
Слепая мощь, я – не твоя!
Какие б ни сулил соблазны
Блистающий, гремящий ад, –
Победы надо мной не празднуй –
Они меня не соблазнят.
И что с того, что я распята,
И что вокруг одни кресты? –
Не от тебя душа зачата,
И нужен ей совсем не ты.
Я знаю: сил у духа хватит
Поднять тяжелой глины пласт.
Мне нужен только мой Создатель.
И Он мне Сам Себя отдаст.
 

«Жизнь – это сердца разрастанье…»

 
Жизнь – это сердца разрастанье.
Оно растет всегда, вот так, как лес,
До горизонта, до седьмых небес
И далее… Во всей вселенской ткани
Одно оно. Оно растет
Вот так, как необъятный свод
Ветвей на древе Бытия –
Сквозь все и всех – во все края.
И как его глубоко ранят
Все те, кому мешает рост.
Кто не желает прорастанья
Вовнутрь себя морей и звезд,
Все те, кому нужна граница,
Кто захотел остановиться
И тайный рост остановить,
Не ведая, что жизни нить
Перерубает…
 

«Есть точка жизни. Время – это путь…»

 
Есть точка жизни. Время – это путь
От точки до пространства мирового,
Которое смогло вместиться в грудь.
Чтобы оттуда развернуться снова.
 
 
И это чувство разрастанья сердца
До полукружья неба есть Любовь.
И в Ней одной есть знанье, что бессмертна
Любая капля. И ничто не может
Пропасть, не быть. О, Боже, Боже, Боже,
Расти через меня, расти во мне,
Как ствол сосны, как свет в моем окне.
 

«Свод небес и гребень голый…»

 
Свод небес и гребень голый –
Точно взгляд во взгляд, в упор.
Что же к Божьему престолу
Ближе, чем вершина гор,
Чем величие Синая?
Кто глубины Духа знает
Так, как житель высоты?
И отыщет все потери
Все вместивший Божий глаз.
Ты Собою нас измерил
И к Себе сзываешь нас.
 

«О, только бы точку опоры…»

 
О, только бы точку опоры
Нащупать, сокрытую в нас –
И сдвинутся тяжкие горы,
Услышав беззвучный приказ.
Вселенная стянута в узел
В незримой грудной глубине.
Ты вход в Свое Царствие сузил
До точки. Но точка – во мне.
 

«А птица пела о свободе…»

 
А птица пела о свободе,
О том, что весь простор – для нас,
И ничего во всей Природе
Не сможет Духу Дать приказ.
Весь смысл жизни лишь в полете.
Дух захлебнулся высотой,
И тяжесть мира, тяжесть плоти
Пред силой Духа – звук пустой.
И нет возможному предела –
Ни расстояний и ни лет.
Ведь птица пела, птица пела
О том, что стен для Духа нет,
О том, что смертна только глина,
Она одна внутри могил.
А Дух сквозной, а Дух единый,
Наш вечный Дух – тысячекрыл.
 

«Как Духу надобен Простор!…»

 
Как Духу надобен Простор!
Как не нужна Ему граница!
Он только в том, что вечно длится.
И Он – ничей, наперекор
Всем нам. Он никогда не твой,
Но ты – Его. Пересекая
Всю смерть, Он каждый миг – живой.
Такая ширь и глубь такая,
Всем тупикам наперерез –
И в мире нет иных чудес.
 

«Великий час, когда не удалось…»

I

 
Великий час, когда не удалось
Утечь в песок ни одному мгновенью,
Когда почти видна земная ось –
Такой покой… И мертвых воскресенье…
Чуть слышный плеск почти недвижных вод…
Сам Бог несет мое земное бремя.
Тот самый час, когда Господь встает
Из сердца, не растратившего время.
 

II

 
Все время цело. Время – это море.
Оно, как бесконечная вода,
Течет, не утекая никуда,
И куполу недвижимому вторит.
Неисчерпаем времени запас.
Внутри у времени хранится Вечность.
Пускай оно втекает внутрь нас
И вытекает из глубин сердечных.
 
 
О, только не стремитесь никуда!
Нет цели – есть бескрайняя дорога.
Все наши дни, все месяцы, года
Незримо соберутся в сердце Бога.
 

«Безмолвная вечерняя молитва…»

 
Безмолвная вечерняя молитва.
Душа моя, как стихшая волна.
Услышала божественные ритмы
И только им одним подчинена.
И все заботы дольние отринув,
Стою недвижно на исходе дня
И чувствую, как дышит Всеединый
И как вдыхает Дух Свой внутрь меня.
 

«Мне времени не хватит, чтоб понять…»

 
Мне времени не хватит, чтоб понять,
Чтоб проследить незримую дорогу,
Которой в мир приходит Благодать
И льется жизнь дождем из сердца Бога.
Мне надо бесконечность и чуть-чуть
Еще, и ни мгновенья мимо,
Чтоб проследить неисследимый Путь
И стать самой Путем неисследимым.
 

«И время замерло. Застыл полет…»

 
И время замерло. Застыл полет
Гигантских птиц – холмов ширококрылых.
В средине гор и неподвижных вод
В невечном мире Вечность проступила.
И неужели сомневался ты,
Попав в пространство этого покоя.
Что где-то есть предвечные черты
И мир начертан Вышнею рукою?
Нет, всем сомнениям пришел конец,
Когда душа раскрылась, точно море.
Внутри творенья проступил Творец,
И смолкло все, с Творцом своим не споря.
 

«Простор безмолвен и открыт…»

 
Простор безмолвен и открыт.
Неспешно длятся тени.
День не спешит. Бог не спешит.
Но Он всегда в движеньи.
Он проницает светом тьму,
Проходит сквозь границы…
Дай мне движенью Твоему
Всем сердцем причаститься.