Текст книги "Гюисманс"

Зинаида Венгерова
Гюисманс

I

Гюисманс – голландец по происхождению. Его отец и дед были известные живописцы, и в самом романисте очень живо сохранилась эта связь с фламандской живописью. Он внес во французский роман черты, ясно показывающие в мудрящем и мудреном декаденте потомка голландских мастеров живописи. Гюисманс добровольно суживает горизонт своего наблюдения, но в этой ограниченной сфере обнаруживает чудеса наблюдательности, он предается микроскопическому исследованию мельчайших подробностей и уподобляется терпеливому голландскому художнику, для которого дорога каждая морщинка на лице человека, каждое пятнышко на чешуе рыбы, на шелухе луковицы. Чисто национальной чертой является, несомненно, и основное настроение творчества Гюисманса – его способность углубляться всецело в созерцание внешних предметов и внешних форм жизни, как бы не подозревая или намеренно игнорируя их внутреннее содержание. И, наконец, Гюисманс обнаруживает чисто голландскую любовь к предметам, особое понимание неодушевленного мира, его спокойных и вечных красот, успокаивающих от созерцания душевного мира людей.

Когда мы читаем у Гюисманса, особенно в первых его повестях, виртуозные описания какой-то странно неподвижной действительности, воображению невольно рисуется голландский живописец, посвятивший всю свою жизнь изображению небольшого куска сыра, рыхлого и нежного, поддернутого голубоватыми жилками и рядом с ним ломтика сочного лимона – целый мир равнодушной, бесцельной и по-своему прекрасной действительности.

Первые произведения Гюисманса относятся к семидесятым годам, ко времени господства литературной школы, возводившей наблюдение действительности в идеал. Примкнув к ней, он мог оставаться верным художественным традициям своей родины и своей семьи, писать натуру безразличную, мелкую, будничную и дать волю своему скептическому отношению к жизни, своей склонности ограничиваться внешними формами, не углубляя их содержания. Из склонности к миниатюрной живописи вышел весь натурализм Гюисманса. Великие мастера реализма, Флобер и Гонкур, имели сравнительно меньшее влияние на Гюисманса своим философским миросозерцанием; гораздо ближе ему по духу был Золя, его непосредственный учитель. Изображение гангрены человеческих пороков, забвение высших истин в погоне за бесконечно малым, мрачный фон холодного пессимизма, отсутствие веры в людей – все это роднило Гюисманса с творчеством Золя. Идя по следам этого учителя, он как бы возвращался к тому же однообразному изображению кусочка сыра, только более острого и тонкого на вкус, более изъеденного червями.

Такое впечатление безотрадной голландской живописи, не жизнерадостной, как кермесы Рубенса, а унылой, как nature-morte Снейдерса, производят первые романы Гюисманса: «Марта», «Сестры Ватар», «Семейный очаг» и другие.

II

В своих натуралистических романах Гюисманс дошел до конца по пути, намеченному Золя, но он же оказался первым мятежником против узости материалистического искусства. В 1884 г. появилась его книга «Наоборот», означающая собой полный перелом в настроениях, во всем душевном складе Гюисманса.

Подобно тому как «Наоборот» представляет жизнь и искусство «наизнанку», так «Бездна» есть религия наизнанку. Чистая и непосредственная вера недоступна художнику-декаденту, но душа его охвачена мистицизмом. Гюисманс ищет удовлетворения в том, что противоположно религии, исходя все-таки из религиозного чувства, – в демонизме, который в своих крайних выражениях есть тоже служение Богу, только служение «наоборот».

«Бездна» – странная и тревожная книга, истинный плод декадентской эпохи. В ней соприкасаются крайности порока с мистическим экстазом, она свидетельствует о глубоком нравственном разложении, на почве которого вырастают, однако, бледные цветы веры и надежды. Истина и вымысел переплетаются каким-то непонятным образом, автор говорит о несомненных фактах действительности, обставляет свои рассказы об еретиках подавляющей массой документов, дает в своей книге целый курс демонологии, описывает в смелых картинах все виды служения демону вплоть до омерзительных подробностей черной мессы.

Центр действия «Бездна» помещен в очень странном и очень высоком месте: на высотах Парижа, в колокольне башни Сен-Сюльпис, живет звонарь Каре, влюбленный в свои колокола, поддерживающий традиции этого вымирающего искусства, окруженный средневековыми сочинениями о колоколах и совершенно забывший на своей высоте о жизни, текущей внизу. К нему приходят от времени до времени его друзья, романист Дюрталь и доктор Дез Эрми, и тогда на высокой башне, за мирной и скромной трапезой, обсуждаются высокие религиозные проблемы, говорится о некоторых непонятных течениях Средних веков и о том, как эти течения возродились в современности. Каре первый дает сведения о странном культе сатаны, существующем в современной Франции, а Дюрталь, пользуясь его указаниями, выслеживает сатанизм, сам увлекается им под влиянием прельстившей его жрицы демонизма, и, при кажд

...

конец ознакомительного фрагмента