Текст книги "Шаман. Сборник рассказов"

Часть вторая

Стоило мне снять дом и вырваться из «ласковых» материнских рук, как моя жизнь резко изменилась. Это было непростое, но важное решение. Несмотря на то, что я уже взрослый человек, мать подавляла меня одним своим присутствием, везде и всюду навязывала своё общество, помыкала мной; я полностью её обеспечивала, делала чаёк по первому зову и во всём старалась угодить. «Мама, заведи себе подругу в конце концов…» – порой срывалась я. «Мне не нужна подруга, у меня есть дочь!» – парировала она. Когда приходили гости, мама садилась в центре стола, как самая главная, и принималась давать мне указания. Мои приятельницы побаивались её и за спиной называли Кабанихой, но я не обижалась. Деспотичная и властная, она выгнала моего отца много лет назад, хотя потом, пытаясь вызвать жалость, уверяла, что он сам бросил её с ребёнком на руках. После их разрыва матушка плотно занялась моей персоной и всё своё внимание переключила на меня, не жалея ни сил, ни энергии. Шли годы, но налаживать свою личную жизнь она даже не собиралась. Я была ей и мужем, и другом, и врагом, и сыном, и дочерью, и – как это ни парадоксально – матерью. Путешествовали мы тоже вместе. Решение снять отдельное жильё было выстрадано годами, но отвязаться от «заботливой мамочки» было не так-то просто.

– Мам, я дом сняла!

– О, класс, а там есть беседка или летняя кухня? – обрадовалась она. – Будем жарить барбекю! Когда мы переезжаем?

– Не мы, а я! Мама, я тебя очень люблю и буду рада видеть на выходных! – неожиданно для себя сказала я. Голос мой прозвучал твердо и жёстко.

Мать картинно затушила сигарету, встала и, как каравелла, выплыла из кухни. Трагически молчала целую неделю, пока я собирала вещи. Всей своей грузной фигурой она демонстрировала ущемлённое материнское достоинство, глубокую обиду на неблагодарную дочь, но я, к своему удивлению, всё-таки оторвалась от неё. Наконец-то я смогу быть собой: сидеть в ванной с бокалом вина, раскидывать вещи даже по полу, вставать, во сколько пожелаю, стряхивать пепел в раковину, слушать громко музыку, смотреть те фильмы, которые хочу я, а не мама… Вообще-то, у меня уже могла бы быть совершеннолетняя дочь, может быть, даже внуки, но я сама оставалась вечным ребёнком, игрушкой в руках матери… Я так и не пережила свой переходный возраст; пресловутый юношеский максимализм догнал меня только сейчас, почти в тридцать шесть. Помню, Светка Иванова в пятнадцать из дома сбежала, многие мои одноклассники свалили от родаков сразу после окончания школы. Я же всегда старалась быть хорошей дочерью, не огорчать маму, не оставлять её одну, как когда-то сделал это «предатель-отец».

– Тяжело ты мне досталась, Ира! – частенько напоминала мама, хотя прекрасно знала, что больше всего на свете я ненавижу, когда моё имя коверкают таким образом.

– Меня Ирма зовут! – защищалась я.

– Для меня ты всегда будешь Ириной. Прекрасное греческое имя – означает «мир», «покой»! Это твой папенька настоял записать тебя Ирмой – а потом уехал от нас в свою Данию! Перед Богом, по крещению, ты – Ирина! Вся в отца, в его породу пошла! Мелкая, тонкокостная, бледная, безликая, как будто и не моя дочь вовсе, а подкидыш какой-то… От меня, потомственной статной казачки, ничего не досталось… Румяная, яркая, крупная, мужики штабелями падали, а я всем отказала! Не хотела, чтобы ты с чужим дядькой росла! Боялась тебя травмировать! А теперь ты сбегаешь так же, как и твой отец! Бессовестная, яблочко от яблони недалеко падает, родную мать в дом не пускаешь! Вырастила эгоистку!

– На выходные приезжай, мама, welcome, но жить вместе больше мы не будем! Вырастила – отпусти! Я отблагодарила тебя сполна – купила квартиру, машину… По элитным курортам ездим, массажи, косметологи, хороший фитнес-клуб, любой каприз, всё самое лучшее – для мамочки… Дай мне устроить свою жизнь, я детей хочу!

– А вот я бабушкой быть не готова, на меня не рассчитывай! Подумай, нужны ли вообще эти дети… Знала бы, что дочь так будет ко мне относиться – не рожала бы!

– А я и не просила себя рожать, это был твой выбор! – не выдержала я, выскочила из квартиры, села в машину и разрыдалась. Слёзы облегчения катились по моему лицу. Даже не верилось, что я высказала матери всё, что думала. Я хочу жить одна, хочу иметь личное пространство, хочу создать свою семью, а не находиться под вечным гнётом недовольной мамаши. Я ехала в новое жилище, и будто крылья вырастали у меня за спиной. Я чувствовала, что всё делаю правильно, и в Душе потихоньку воцарялся мир и покой. Может, и не зря меня крестили Ириной…

Часть третья

В Подмосковье моя жизнь потекла размеренно, приятно и беззаботно. Я наслаждалась одиночеством. Стояла ранняя весна, природа просыпалась после долгих холодов, как и всё моё естество. Каждый день я гуляла возле дома со своим французским бульдогом Мотей (кот остался с мамой). Он носился по двору как угорелый и ночами мило храпел на первом этаже. Моя спальня была на втором, так что мы с пёсиком не мешали друг другу. На приключения совсем не тянуло: я ездила на работу в банк, занималась пилатесом и йогой, выращивала цветы, радовалась каждому солнечному лучику, пению птиц и чувствовала глубокое умиротворение. И даже Катерина, несмотря на весь свой напор, не могла вытянуть меня на тусовку в Москву. Кроме неё в гостях бывала лишь моя подруга, психолог и писатель Нина, с ней мы устраивали банные дни.

Как-то раз Катя заехала без приглашения и с порога, по своему обыкновению, принялась учить меня жизни:

– Что ты сидишь в этой дыре? Нормальные люди живут на Рублёвке или на Новой Риге, а ты здесь как отшельница! Кого ты тут у себя во дворе высидишь? Спряталась в этом доме, как в скорлупе…

– Кать, я уже говорила, не было, нет и не надо! Мне хорошо одной, я счастлива! Как ты не можешь понять?

– Не могу! Вокруг должны быть люди, движуха, суета…

– Вот именно, суета сует, а не жизнь… Давай я тебе лучше рыбку на решётке запеку! Нина научила делать сибас с чесноком и розмарином. Я вот всю жизнь готовлю, а такой вкуснятины никогда не пробовала!

– Нужна мне твоя рыба! Поехали в ресторан, цепанём кого-нибудь! Хватит, что ты себя в этой глуши похоронила! Я так точно не хочу!

– Катя, кому надо – тот и здесь меня найдёт!

Подруга вытаращила глаза.

– Ирма, ты какая-то больная… Часики тикают, каждый новый день не делает тебя моложе!

Она продолжала говорить что-то ещё, но я уже ничего не слышала. Мне вдруг открылось, что все эти наставления, назидания, поучения, упрёки и вечно недовольный авторитарный тон, не терпящий возражений, до боли напоминают манеру общения моей ненаглядной мамочки…

Часть четвертая

Был прекрасный вечер четверга, завтра последний рабочий день, на выходные, как обычно, приедет мама… Слушая тишину, я неспешно копалась в саду и думала, что надо вызвать мастера маникюра. Вдруг раздался звонок. Не успев поднять трубку, я тут же получила смс-ку от Кати:

«Жди! Мы выезжаем!»

«Мы – это кто?» – поинтересовалась я в ответ.

«Я и супер мачо!»

«Откуда дровишки?»

«Да с „Мамбы“, вестимо!» – ответила Катя, добавив кучу смайликов.

Гости приехали через полчаса, я даже не успела переодеться – как была в спортивном костюме, с хвостиком, без косметики, так их и встретила. Они привезли нереальное количество алкоголя, были уже изрядно поддаты, бесконечно курили, а я вторую неделю как бросила. Пить отказалась наотрез – завтра с утра важное совещание, да и желания не было. Парень оказался щедрым – привез чёрной икры, ананасов, клубники. Я в свою очередь решила накормить гостей фирменным супом собственного приготовления, но, когда разлила его по тарелкам, обнаружила – гаспачо безнадёжно прокис. Как назло, вчера я забыла убрать кастрюлю с веранды в холодильник. В общем, всё не задалось. Дмитрий, новая Катина жертва, мне совсем не понравился. Да, высокий, да, молодой, всего тридцать, вполне симпатичный, торгует яхтами в элитном сегменте… Катя бесстыдно пыталась его совратить, но он не проявлял к ней интереса, зато ни одну мою фразу без внимания не оставлял, цепляясь к каждому слову. Мне он показался подозрительным и неприятным, может, потому что был сильно пьян. Даже спросил Катю, зачем она его сюда приволокла:

– Нам здесь не рады, как я посмотрю!

– Незваный гость хуже татарина! – отрезала я. Немудрено, что после этой фразы они быстро засобирались и уехали.

Позже Дима признавался, что когда шёл к калитке, нервничал и мысленно меня материл: «Холодная скандинавская сучка! Я таких дерзких баб ещё не видел. Но… Что-то в ней есть… Надо будет одному сюда вернуться!»

Через неделю Катя спросила, может ли она дать Диме мой номер телефона. «Этому хаму? Да ни за что!» – возмутилась я. «Дорогая, поздно, я уже это сделала! Просто предупреждаю, жди звонка… Влюбился, по ходу!» «Катя, не смеши, какая любовь в нашем возрасте?!»

Дмитрий начал названивать, я не брала трубку, он писал смс, я отвечала через раз. Говорила, что очень занята, а на выходные всегда с мамой. Но в один субботний вечер раздался звонок в дверь. Я удивилась, подумала, может, это рабочие в посёлке воду перекрывают, и распахнула ворота. На пороге с огромными корзинами цветов стоял и широко улыбался Дмитрий, а позади – водитель с пакетами еды.

– Ну, Ирма, принимай гостей!

Я растерялась и отступила назад. Какая наглость! Второй раз этот человек врывается в мой дом без приглашения!

– Проходи, раз приехал… – безрадостно сказала я.

Опять без макияжа, в том же спортивном сером костюмчике, что и в прошлый раз… Но Дима, казалось, этого не замечал. Пришлось познакомить его с мамой. Та приняла цветы, царственно протянула руку и представилась: «Ольга Вениаминовна!» «Дмитрий, поклонник красоты Вашей дочери!» «Поклонников у неё много, только толку мало… Ира, что стоишь? Накрывай на стол!»

Я послушно принялась мыть фрукты, мама по старой привычке уселась во главе стола, закурила и завела светскую беседу с Димой.

– Ну, рассказывайте, молодой человек, зачем пожаловали?

– Шампанское, вино, коньяк? – любезно предложил внезапный гость.

– Коньячку, пожалуй! Персики есть?

– Нет, про них я как-то не подумал…

– Ещё бы… Персиками редко кто коньяк закусывает! А груши хотя бы?

– Фух, я спасён, груши есть! Не велите казнить, Ольга Вениаминовна, – велите миловать! – с лёгкой иронией ответил Дима.

«Молодец, – подумала я. – Кажется, он всё понял…»

– Ира, порежь мне грушу… Чем занимаетесь, Дмитрий, как на жизнь зарабатываете?

Вечер прошёл на удивление приятно, маму размягчил коньяк, да и Дима меня перестал раздражать. Он оказался умным мужчиной с хорошим чувством юмора. Я посмотрела на него другими глазами и предложила остаться переночевать на первом этаже. Дмитрий согласился и уже на следующий день вовсю жарил мясо на мангале, играл с Мотей, который сразу его полюбил, и уехал лишь за полночь в воскресенье. Выходные пролетели как одно мгновение, я давно так не отдыхала.

– Мама, ну как он тебе?

– Никак!

– Ну, скажи хоть что-нибудь…

– Ира, ничего я тебе говорить не буду! Твоя жизнь, ты и решай! Зачем тебе моё мнение?

Пожить одной так и не удалось. Выгнать Дмитрия было решительно невозможно, да мне и самой уже не хотелось с ним расставаться. Через два месяца он подарил мне роскошное кольцо и сделал предложение, а через три – мы праздновали свадьбу на прекрасной яхте в Испании.

Пробегая глазами список гостей будущего мужа, я решила выбрать, кого же посадить рядом с моей мамой. С его стороны приглашённых было двадцать человек:

1. Отец 2. Мать. 3. Брат 4. Жена брата 5,6. Двое их детей. 7,8,9,10. Двоюродная и троюродная сёстры с мужьями. 11,12,13,14. Двое друзей с женами. 15,16,17. Трое коллег по работе. Когда я увидела имя под номером 18, нервная дрожь холодком пробежала по моей спине. Депутат Евгений Чернов. Здрасьте, приехали! Боже, что я скажу Диме? Ну как тут не верить в карму?! Остаётся надеяться, что Женя меня не сдаст, ведь он и сам женат, и супруга его вот-вот родит.

С моей стороны набралось аж четыре человека. Два вменяемых: подруга Нина и партнер по бизнесу Вова; и два невменяемых – Катерина и «любимая» мама. Не густо. Что же делать? Так. Стоп! Вообще-то у меня есть папа, иначе бы я не появилась на свет. Последний раз мы виделись пятнадцать лет назад, когда он был проездом в Москве. Где-то остались его контакты. Я спустилась из кабинета в подвал – старая пыльная визитница сразу попалась на глаза. Не думала, что она мне когда-нибудь пригодиться, хорошо, что не выкинула. Пошла на кухню, взяла тряпку. Протирая страничку за страничкой, я смотрела на все эти карточки и вспоминала, как бурно проходила моя молодость, особенно студенческие годы. Наша группа была очень дружна. Мы существовали как единое целое, вместе путешествовали, ходили на выставки, в кино, театр, походы, пели песни под гитару, пекли картошку на углях и однажды ночью при луне, выпив немного водки, поклялись всегда встречаться и поддерживать друг друга. Со временем половина народу переженилась между собой, остальные в течение двух-трёх лет сделали то же самое и завели детей. Я четыре года прожила со своим одногруппником Сергеем, но к браку это не привело. После окончания института мне удалось устроиться в серьёзную госкорпорацию и я стала хорошо зарабатывать. Не выдержав моего успеха, он запил, и мы расстались. Через два месяца я поняла, что беременна. Набрала Сергея и сказала: «Давай сходиться! Бог дал ребенка, я хочу рожать, мне двадцать пять, тебе двадцать шесть – у нас всё впереди». Сергей был не трезв, на заднем фоне звучали непонятные женские голоса, орала музыка и гремела посуда… Он грубо ответил: «Слышишь, откуда мне знать, чей это вообще ребёнок и где ты его нагуляла. Делай, что хочешь, у меня своя жизнь». Я разрыдалась и на следующий день поехала на аборт.

Почему же теперь я вижу своих друзей только раз в году, 25 января, в День студента? Когда я была с Сергеем, они наперебой звали нас в гости, мы так весело и душевно проводили время, но как только я осталась одна, частота приглашений резко сократилась. После аборта важная часть меня отмерла, а с ней навечно ушли молодость, юношеский задор и вера в светлое будущее. Закурив, я задумалась: «Как же так получилось, что никого не осталось рядом? Ведь я всегда была душой компании и лидером группы?» И тут вдруг до меня дошло: наше общество устроено таким образом, что одинокой женщине нигде не рады. Чтобы быть вхожей в дом, она должна иметь мужа или хотя бы ребёнка, иначе все сочтут её неполноценной, как будто бы у неё нет руки или ноги. С одиноким же мужчиной дела обстоят с точностью до наоборот: ему рады всегда и везде!

После окончательного разрыва с Сергеем прошло всего пару недель, когда я случайно по инерции забрела на одну из наших вечеринок, где он был с дамой. Видеть это было просто невыносимо, хотелось разрыдаться прямо там, но виду я не подала. Ведь я лидер, и в своём кругу слыла сильной и успешной девушкой. Долго носить личину я не смогла и поспешила домой. Каждый раз, переступая порог своей пустой квартиры, я словно попадала в плен адской тоски, который не давал мне нормально жить, есть, спать. Я стала задыхаться от одиночества, была измучена и полностью опустошена. Похудев за месяц на 5 килограммов, не выдержав испытаний, я решила забрать к себе маму, завести кота и собаку. «Подмена», – скажете вы. Теперь я могу спокойно констатировать – да. Тогда я очень глубоко спала и не осознавала, что делаю. Струсив остаться матерью-одиночкой, как в своё время осталась моя мама, я подсознательно выбрала для себя более комфортную мужскую роль, чем «слабую» женскую. Почему я так поступила? Из-за страха. Я не могла лететь отдыхать одна – я брала маму с собой, я не могла встречать Новый год одна – я встречала его с мамой, я не могла остаться одна на 8-е Марта – я праздновала этот день с мамой. После работы, возвращаясь в тёплый уютный дом, я чётко знала, что там меня ждёт мама с горячим ужином, как верная жена своего добытчика-мужа. За столом на кухне мы подолгу обсуждали, как прошёл мой день, перемывали косточки мужикам-козлам, курили, вместе пили кофе, вино и даже водку, смотрели телевизор, вместе засыпали, вместе просыпались, завтракали, выходные проводили тоже, в основном, вместе. Я настолько привыкла жить в этом замедленном безопасном ритме, что когда получала редкое приглашение в свет, мне уже не хотелось приводить себя в порядок, краситься, делать прическу, шутить и улыбаться – напрягаться в целом. Я расслабилась и вела безвольное существование. И так долгих десять лет… Пока однажды во время очередной порции жалоб на маму Нина не выдержала и сказала мне:

– Дорогая, в игре всегда участвуют двое. Задумайся, в чём лично твоя выгода таких отношений?

– Какая ещё выгода? – не поняла я.

– Вторичная. Всё это ты делаешь по собственной воле, а не из-под палки, значит, так жить тебе удобно.

После этого диалога и случился мой разворот к себе, я начала просыпаться: «Что же я творю со своей жизнью?!!

– Нина, а выход есть?

– Есть. И он единственный. Разъехаться.

– А как же быть, когда мать переезжает в семью дочери из лучших побуждений помогать растить внуков, как у Светки, например?

– Муж сто процентов уйдёт. Это вопрос времени. А когда идти некуда, он начнёт потихоньку спиваться или заведёт любовницу, или создаст свой нереальный мир, где целыми днями будет играть в танчики. Если мама так хочет помочь дочери, пусть регулярно забирает внуков на выходные. Мужчина женится на своей избраннице, а не на её матери. Жена все невзгоды и радости должна делить с мужем, тратить энергию на построение отношений с ним, и мама здесь третий лишний.

Вот так я приняла твёрдое решение жить отдельно. А дальше как в сказке – взяв ответственность за свою судьбу, я обрела супруга, а вместе с ним и счастье.

О! А вот и папенька нашёлся! Я тут же набрала номер, толком не зная, что сказать, но выдумывать ничего не пришлось, потому что такого номера уже не существовало. Тогда я решила написать ему на почту: «Привет, папа! Как ты поживаешь? Я выхожу замуж двадцать второго августа. Торжество состоится в Испании. Не знаю, как сложилась твоя жизнь, но в любом случае буду очень рада видеть тебя! Вот мой телефон. Если можешь, набери». Отец перезвонил на следующий день и сообщил, что с удовольствием прилетит на свадьбу.

Праздник был уже в разгаре, когда на палубе появился красивый мужчина с белыми и розовыми лилиями. Широко улыбаясь, он уверенно подошёл ко мне, подарил белые цветы, нежно обнял, протянул конверт, повернулся к гостям и сказал: «Я вижу, всё прекрасно в Датском королевстве! Разрешите представиться. Эрик Хансон, отец этой красивой принцессы!» Впрочем, в особом представлении он не нуждался, потому что все и так узнали в нём моего отца – я была его перепечаткой, только в женском исполнении, мельче и ниже ростом.

Когда папа вошёл, мама как раз говорила тост. От неожиданности она выронила полный бокал вина, обрызгав всех вокруг, плюхнулась на стул и не смогла вымолвить ни слова.

Папа развернулся, глубоко вздохнул и произнёс: «Ну, здравствуй, Оля! Давно не виделись!» И вручил маме розовые лилии. «Ну, здравствуй! Да уж, давно, тридцать лет!» – ответила мать. В течение вечера с ней происходили дивные метаморфозы – из суровой Ольги Вениаминовны она постепенно превращалась в порхающую лёгкую Оленьку. Рядом с отцом она оживала, маска капризной женщины медленно исчезала с её лица: мама, наконец, возвращалась к себе настоящей. Моё сердце радовалось, я проникновенно, с теплотой, посмотрела ей в глаза, она не смогла выдержать моего взгляда, глаза наполнились слезами, и она выбежала в уборную, отец бросился за ней. Переживая, я решила пойти следом и невольно услышала разговор:

– Оленька, ну что с тобой? Не плачь! Посмотри, какую чудесную дочь ты вырастила. Спасибо тебе! Прости, что я совсем не принимал участия в её воспитании. Как-то глупо мы разошлись, и любовь свою растеряли. А я ведь так больше не женился и детей не завёл. Ирма – мой единственный ребёнок.

– Мой тоже. Только я ей плохая мать, поэтому плачу!

– Что за ерунду ты говоришь? Ирма замечательная девочка!

– Да ничего ты не знаешь! Каждый день она напоминала мне о тебе, и свои разочарования все эти годы я выливала на неё. Мне сейчас так тяжело!

Не выдержав этой сцены, я кинулась к маме. От неожиданности она опешила, но уже через пару секунд её прорвало:

– Доченька прости меня, я ужасная мать! Ты всегда напоминала мне Эрика. У меня не получалось сдерживаться, и всю свою злобу от нерастраченной любви я вымещала на тебе. Не ведала, что творю! Прости, дуру старую!

– Мамочка, да что ты, родная! Это ты меня прости! Это я ужасная дочь! Прикрывала тобой собственную несостоятельность. Никогда не поинтересовалась, как тебе живётся. Не была искренней, чуткой, не хотела понять твою боль и одиночество: я жила как эгоистка и думала только о себе.

Мама громко разрыдалась на папином плече. Сама не помню, как мы оказались в объятиях друг друга, уже обе плакали в голос, отец обнял нас и тоже дал волю чувствам.

Вот таким чудесным образом в один день я обрела мужа, мать и отца.

Счастливые, мы вернулись к гостям. Танцевали, радовались. Когда солнце стало клониться к закату и пришло время салюта, муж прижал меня к груди, и я вдруг случайно заметила депутата Евгения, отстранённо стоящего с сигаретой, и спросила Диму: «А почему он без супруги?» «Ой, ты знаешь там какая-то жуткая история. По-моему, у них родился мёртвый ребёнок, и жена никак не придёт в себя».

Гвоздём программы, конечно же, была моя свидетельница Катерина, которая после пары бокалов игристого всем и вся в красках рассказывала историю нашего знакомства с супругом:

– Нет, вы представляете – так замуж выйти?!! Сидела в глуши одна-одинёшенька, а жених пришёл и сам в дверь постучал! Как в сказке, честное слово! Она ничего для этого не сделала! Ничего!

Я про себя улыбнулась и подумала: «Как это – ничего? А Олег, которого я уступила осенью?!

Бумеранг!»

17. 04. 2015