Текст книги "Холодный как мрамор"

Глава 3

– Старый добрый Эвансон, – пробормотал Генри, как только мы проехали ворота университета, в котором он проучился немного осенью – до того, как Оливия умерла. Было странно размышлять о том, какой могла бы быть его жизнь, если бы Оливия не умерла. Генри вступил бы в студенческое братство и, наверное, все время ходил на вечеринки. Возможно, мы с ним стали бы парой после Осеннего бала, но скорее всего он нашел бы девушку в университете.

Однако это больше не имело никакого значения – все, что мы должны были бы сделать в жизни, не имело значения.

Широкие улицы севера Чикаго были покрыты льдом, когда мы поехали южнее по Кларк-стрит в поисках магазина «Благовония и Камни». Миша читала вслух отзывы на «Йелп» от ведьм-самоучек, утверждающих, что товары для заклинаний и изгнания зла в магазине были самыми лучшими в городе.

– Если даже Морган Ф. пишет, что в этом магазине самая таинственная атмосфера в городе, это должно быть законно, – пошутила она.

Я была чересчур взволнована, так что не могла усидеть на месте по дороге в Чикаго. Когда количество хипстерских баров и кофешопов, мимо которых мы проезжали, стало заметно увеличиваться, я поняла, что мы почти доехали. Витрины бутиков и книжных с завышенными ценами были украшены к Рождеству, покупатели спешили с сумками по тротуарам за покупками, а вокруг них медленно кружился снег.

– Это должно быть где-то здесь, – пробормотала Миша.

Трей ткнул пальцем в окно.

– Это должно быть оно, – сказал он, когда мы проехали магазин со свечами, черепами и паутиной в витрине. – Если, конечно, колдовство не стало процветающим бизнесом в Райливилле[4]4
  Название одного из районов Чикаго. (Прим. ред.)


[Закрыть] и у магазина не появились конкуренты.

Я постучала по его ладони кончиками пальцев, намекая, что хочу остаться с ним наедине на несколько минут, так как не было другой возможности наверстать упущенное. Мы с Мишей рассказали Трею, чем занималась Вайолет с тех пор, как мы с ним уехали из города в ноябре, – а мне хотелось узнать, на что похож был Северный Резерв, поскольку Трей наверняка лгал мне по телефону о тамошних условиях. Мне также не терпелось рассказать ему о странных ощущениях, которые я испытывала с первого дня пребывания в Шеридане. Мне совершенно не хотелось, чтобы Миша и Генри знали, что я слышу необъяснимые голоса, но Трей не раз был в моей спальне, когда призрак Оливии создавал там суматоху, и потому вряд ли подумал бы, что я сошла с ума. Если моя соседка по комнате была права и сотрудники этого магазина могли ответить на наши вопросы, нужно было найти способ остаться с ними наедине, без Генри и Миши, чтобы я могла спросить, что со мной происходит.

Генри проворчал:

– Без понятия, где здесь можно припарковаться.

Я подумала, не попросить ли его высадить нас с Треем у магазина, прежде чем искать парковочное место, но решила, что это было бы грубо.

В конце концов, Генри вызвался вести машину. Ситуация и без того была неловкой, так как я не знала, сообщила ли Миша ему о том, что мы с Треем пара. Не хотелось, чтобы это выглядело так, будто я пытаюсь ускользнуть от него и Миши, но мне дико хотелось побыть несколько минут одной в книжном.

К счастью, мы нашли городскую парковку в нескольких кварталах от магазина, и нам не пришлось долго идти по жуткому холоду. Мы натянули шапки на уши и намотали потуже шарфы. Снег лип к одежде, многие магазины не работали в праздники, и тротуары не были расчищены.

Подойдя к вывеске «Благовония и Камни», мы остановились снаружи, собираясь с силами вместо того, чтобы зайти. На витрине был выставлен, вероятно, бестселлер – книга в твердом переплете, озаглавленная «Ежедневное Колдовство». Рядом висел плакат: «Рождественская распродажа –25 % скидка на все травы и свечи». Несмотря на опыт общения с паранормальным в течение последних нескольких месяцев, меня пугала необходимость общаться с людьми, утверждающими, что знают, как бороться со злом и призраками. Казалось, что переступить этот порог значило начать новую фазу войны с Вайолет – сражение, которое может навсегда изменить наши жизни.

– Ну и в чем дело? Разве твоя соседка не говорила, что здесь работают специалисты, которые подскажут, как обращаться с сучками, проклинающими людей? Мы ведь можем кого-нибудь спросить? – сказала Миша.

Я закатила глаза. Она вела себя дерзко с тех пор, как Генри присоединился к нам, и при этом призывала меня не обижаться на то, что мы были далеко от дома и на морозе – и все ради того, чтобы спасти ее.

– Думаю, мы можем спросить кого угодно.

Мы услышали звон колокольчиков, как только открыли скрипучую дверь магазина, и я почувствовала облегчение, входя в это место жутких вещей и услышав играющих на фоне «the Cure». В канун Рождества магазин был на удивление полон людей – а я-то думала, мало кто увлекается магией. Пара посетителей перебирали травы и какие-то засушенные штуки в дальнем отделе, а девушка с кудрявыми волосами рассматривала на небольших подставках расставленные по цветам минералы. Она поднимала каждый камень, шептала ему что-то и прикладывала к уху в надежде услышать ответ, прежде чем поставить обратно на подставку.

– Не думаю, что камни когда-либо со мной разговаривали, – саркастично заметил Трей. – Что же я делал со своей жизнью? Я бы также хотел знать, что происходит в мире камней. Думаешь они сплетничают?

– Ш-ш! – шутливо отругала его я.

Стоявшая слева от меня Миша, казалось, ежилась в пуховике.

– У меня мороз по коже от этого места, – шепнула она, глядя на выставленный на продажу человеческий череп на книжной полке.

И снова мне стало интересно, что, черт возьми, со мной было не так: я могла понять, почему это место пугало Мишу, но сама была очарована всем, что видела. Никогда еще я не видела такого уютного и одновременно устрашающего места. Религиозная иконография – статуи Будды, плакаты с индуистскими божествами, тибетские молитвенные флаги и плакаты с пентаграммами – была повсюду, так что помещение казалось заваленным всякими вещами и меньше по размеру, чем на самом деле. Пахло опьяняющей смесью шалфея и сладкого ладана; впервые с тех пор, как я вернулась домой из Шеридана, я забыла, что сейчас рождественское время. Что-то здесь показалось очень знакомым, как было в восьмом классе, когда я снова поднялась на крышу башни Джона Хэнкока, через семь лет после первой школьной поездки туда.

Генри, плотный, как взбитые сливки в кружке горячего шоколада, с широкими плечами, ямочками на щеках и короткими каштановыми волосами, бродил вдоль книжных полок, разглядывая названия книг. Если он и был напуган, то хорошо это скрывал. Никогда не ожидала я очутиться вместе с бывшей звездой тенниса Генри Ричмондом здесь, где продают куклы вуду, но все же это случилось в канун Рождества. Восхитительно, насколько спокойно он держал себя в подобной обстановке. Интересно как долго он будет делать непринужденный вид, прежде чем увидит призрака.

Молодая девушка за стойкой встретила нас без улыбки. Она оказалась единственной, кто работал в тот день.

– Я могу вам помочь? – спросила она. У нее были ярко-красные волосы до плеч и очки в форме кошачьих глаз. Она была примерно одного возраста с Генри, но, кажется не была рада группе подростков, не похожих на типичных викканов[5]5
  Викканство – неоязыческая религия, основанная на почитании природы. (Прим. ред.)


[Закрыть].

– Мы надеялись задать вам пару вопросов о проклятиях, – объявила Миша, уверенно шагая к стойке, будто она была постоянным покупателем. – Скажем, кто-то наложил ужасное проклятье на тебя, а ты хочешь бумерангом вернуть его. Может ли кто-то проклясть другого человека так сильно, чтобы убить его? – спросила Миша, непринужденно опершись локтем на стойку и подперев голову рукой.

Продавщица подвернула рукава желтого кардигана, обнажив цветные татуировки. Она подняла бровь, посмотрев на Мишу и сказала скучающим голосом:

– Мы рекомендуем произносить заклинания только тем, кто понимает, что делает. Это очень серьезно, и мы не допускаем новичков к сильной магии.

Я повернулась спиной к друзьям и подошла к стенду камней и кристаллов, где только что была девушка, что-то нашептывающая минералам. По пути из Уиллоу я думала, что мурашки пробегут по голове, как только окажусь рядом с магазином. Я ожидала какого-то телесного ощущения, подтверждающего, что мы найдем здесь ответы – или что мне их подскажут голоса. Но хотя я и чувствовала себя комфортно в этом месте, все же не испытывала из-за этого каких-либо необычных ощущений.

Однако я чувствовала магическое притяжение от небольшой кучки минералов и потянулась к одному из них – белому селениту, как было написано на табличке подноса. Я крутила его между пальцами рассматривала гладкую поверхность, краем уха слыша, как продавщица просит Мишу немного подождать, пока она завершит покупку с посетителем.

– Что случилось? – спросил Трей, заметив, что я отошла от него и других.

Я пожала плечами.

– Ничего плохого, просто… ну, ничего хорошего. Я просто думала, что почувствую что-нибудь, когда мы сюда придем, понимаешь? Но это…

– Эй, отойдите подальше от кристаллов, пожалуйста.

Мы с Треем с удивлением обернулись и увидели, что продавец на нас показывала, пока покупатель еще стоял у кассы и копался в кошельке.

– Я просто смотрела, – виновато ответила я и аккуратно положила селенит обратно в кучку белых камней. Почти мгновенно меня покинуло какое-то необычное чувство, вызванное тем, что он был в моей руке. Казалось, прикоснувшись к нему, я установила с ним связь, и теперь он снова меня притягивал к себе.

– Нет уж. Ни в коем случае. – Продавщица звучала чересчур раздраженной тем, что кто-то просто дотронулся до камня, она вышла из-за стойки и быстро подошла к нам. Внезапно я испугалась, что мы с Треем ненамеренно сделали что-то, чреватое еще большими проблемами с законом. – Вы их осушаете! Вам, ребята, придется уйти.

Я взглянула на Генри и Мишу в надежде на помощь, но они оба, казалось, были сбиты с толку.

– Простите, я не понимаю. Я не пыталась осушить их. Если бы я и попыталась это сделать, то не знала бы как. Если хотите, я куплю тот камень, к которому прикоснулась.

Это был блеф с моей стороны, так как я не собиралась тратить ни цента на этот блестящий отполированный камень.

Продавщица уперла руки в боки.

– Я не хочу, чтобы вы покупали что-либо, не хочу, чтобы вы к чему-либо еще прикасались. Разве вы не заметили вывеску на двери? Алхимикам здесь не рады.

Трей рассмеялся от удивления:

– Мы не алхимики! – Он повернулся ко мне со злой ухмылкой, чтобы пояснить: – Алхимик – это что-то вроде термина из «Подземелий и Драконов». А еще старое значение слова «маг» – волшебник, который безрассудно шутит с магией и создает вокруг себя хаос везде, куда бы ни пошел.

Мне было интересно, что заставило продавщицу думать, что мы вообще имели какое-то отношение к магии. Ее предположение было даже в чем-то мне лестно: я думала, что мы походили на кучку подростков из пригорода, торчащих в туристическом районе Чикаго. Миша даже не надела декоративный пирсинг.

Генри шагнул вперед, намереваясь выступить в роли миротворца. Он, между прочим, немного проучился на курсе политологии с уклоном на разрешение спорных вопросов, а вместо этого был вынужден искать ответы на вопросы в оккультном книжном магазине вместе с нами.

– Я думаю, здесь произошло недоразумение. Мы хотели бы попросить вас о помощи – возможно, вы единственная, кто может помочь.

Продавщица прищурилась, глядя на меня, словно силилась понять, хорошая я ведьма или плохая. Я закусила нижнюю губу и попыталась невинно улыбнутся, по-прежнему не понимая, с чего она решила, что я манипулировала кристаллами.

– Это дело жизни и смерти, – добавила я, надеясь, что безотлагательность нашей проблемы привлечет ее внимание. Неосознанно я посмотрела на Мишу, которая прислонилась к стойке, скрестив руки на груди. Продавщица проследила за моим взглядом и, нахмурившись, взглянула на меня. Девушка прикусила матовую нижнюю губу темно-бордового цвета и стала изучать меня, словно оптическую иллюзию, в которой надеялась разглядеть еще несколько предметов.

– Ждите здесь и ничего не трогайте. Я серьезно.

Мы с парнями послушно остались на своих местах, а Миша присоединилась к нам, пока продавщица завершала обработку платежа с карты посетителя. Затем девушка наклонилась вперед за стойку и громко объявила:

– Внимание всем, закрываемся через пять минут. Закрываемся рано из-за снега.

Заметив двух посетителей, которые хотели сделать покупки, она выпроводила их, а потом перевернула вывеску с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и закрыла дверь на засов. Девушка не выглядела недовольной тем, что мы все еще находились в магазине.

– Скажи мне, почему ты здесь, и не лги. Я узнаю, если ты солжешь.

– Ты знаешь игру «Легкий как перышко, твердый как доска»? – спросила я, переходя к делу. – Где рассказчик предсказывает твою смерть и все поют…

– А дьявол поднимает тело того, чью смерть предсказали? Да, я знакома с этой игрой. Она правда странная, восходит к эпидемии чумы в семнадцатом веке в Европе, которая унесла жизни почти половины всего населения. Вы были достаточно глупы, чтобы играть в эту игру? – снисходительным тоном спросила девушка.

Дьявол. Я не подумала о дьяволе как о ком-то, с кем мы могли иметь дело.

– Ага, – откликнулась Миша. – Были.

Продавщица бросила осуждающий взгляд на Генри, который криво усмехнулся, словно оправдываясь.

– Не он, – пояснила Миша.

– И вообще не парни, – добавила я. – Группа девчонок, включая меня и мою подругу, присутствующую здесь. За последние пару месяцев две наши подруги умерли – и именно так, как им предсказали в той игре. Поэтому мы надеялись, что, возможно, вы сможете нам пояснить, как девушка, рассказывающая истории во время игры, смогла заставить наших друзей умереть. И как предотвратить новые случаи.

Продавщица недоверчиво посмотрела на меня.

– Ты играла в игру, а люди по-настоящему умирали?

– Первой умерла моя сестра, – объявил Генри.

Его признание удивило продавщицу, и ее глаза выразили нам сочувствие.

– Боже, – наконец произнесла она. – Это правда отстой. – Она повернулась к Мише. – Вы сказали, две ваши подруги умерли после игры.

– Да, наша подруга утонула на Гавайях примерно через месяц после смерти Оливии. И то, как она умерла, с поразительной точностью, в деталях совпадало с предсказанием, – подтвердила Миша.

– Мы думали, что закончили игру. Девушка, которая была рассказчиком, всегда носила медальон, и у нас была теория, что каким-то образом медальон связывал ее с ее мертвой бабушкой – как проводник между миром духов и нашим. Мы подумали, что мертвая бабушка могла быть тем духом, который давал этой девушке, Вайолет, идеи для историй смертей, которые та рассказывала во время игры, – продолжила я. – Но теперь мы почти уверены, что ошиблись. Вайолет все еще заставляет людей в школе играть в подобные штуки.

Продавщица вздохнула.

– Я не совсем тот человек, который может помочь. Моя начальница в этом настоящий эксперт, но она улетела на каникулы в Лондон.

Это меня несколько разочаровало; нам нужен был мастер, а не подмастерье. Но у нас не было времени быть привередливыми.

– Все, что ты скажешь, нам поможет, – взмолилась я.

Продавщица продолжила:

– Смотри. По крайней мере восемьдесят процентов людей, которые приходят сюда, – просто позеры, покупающие какие-то вещи, чтобы принести их домой или впечатлить ими кого-то в офисе. Это правда расстраивает. Но у вас, ребята, настоящая паранормальная проблема. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Пойдемте в подсобку.

Она провела нас в подсобное помещение, огороженное стеллажами с травами. Вокруг одного из столов с книгами были расставлены стулья, продавщица опустилась на один из них и предложила нам присесть.

– Кстати, я Кирстен, – представилась девушка. Мы тоже представились.

– Генри, – повторила Кирстен, когда тот представился. Кажется, она с ним флиртовала. Я также заметила, что девушка все время смотрела на Мишу, или, вернее, куда-то поверх нее, как будто у той выросла вторая голова. Кирстен глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Итак, вы уже, вероятно, знаете, что первоначальные правила игры «Легкий как перышко, твердый как доска» не сильно отличались от современной версии. Есть исторические свидетельства того, что в эту игру играли по всей Европе и на разных языках. Один ребенок лежал на полу, все остальные клали свой палец под его тело, рассказывалась история о том, как этот ребенок умрет, и затем все начинали петь.

Миша вмешалась:

– Да, только вот когда мы играли в игру, рассказчица по-настоящему видела огонь, когда наступила очередь МакКенны, что странно, ведь…

Я попыталась заставить подругу замолчать, бросив на нее хмурый взгляд, но та лишь закатила глаза. Трей, который всегда был на моей стороне, резко прервал ее:

– Не надо.

– Да ладно вам, – настаивала Миша. – Если Кирстен собирается нам помочь, она должна знать всю правду!

Я почувствовала румянец на щеках и посмотрела себе под ноги, желая провалиться сквозь землю, пока Генри слушал скучные подробности того, что мы делали в подвале его дома в ночь накануне дня рождения Оливии.

– Это странно, потому что сестра МакКенны сгорела, когда мы были во втором классе. Вайолет словно бы увидела смерть Дженни, когда попыталась предсказать, как умрет МакКенна. Это было первым звоночком о том, что Вайолет – не от мира сего. Она только переехала в наш город и никак не могла знать о том, что дом МакКенны сгорел.

Глаза Кирстен оживились и остановились на мне.

– Подожди секунду. Твоя погибшая сестра была твоим близнецом?

Я кивнула.

– Идентичным?

Я снова кивнула.

– Они были очень близки, – сказал Трей. – Из тех близнецов, которые говорят на своем языке между собой.

Кирстен радостно хлопнула ладонями:

– Это потрясающе. Подожди здесь.

Она встала из-за стола и пошла к кассе. Ключом, который висел на цепочке у нее на шее, Кирстен открыла стеклянную витрину с украшениями и что-то достала оттуда. Девушка взяла с нижней полки сумочку и вынула из нее что-то похожее на зажигалку. Немного покрутив выключатель, она сделала свет приглушенным, чтобы создать более уютную атмосферу.

Затем Кирстен взяла пучок шалфея с полки в самом дальнем углу магазина. Вернувшись за стол, она посмотрела на меня.

– Сделай одолжение и просто подержи это в руке.

Она положила мне на ладонь холодное медное ожерелье с овальной подвеской из розового камня. Оно оказалось тяжелее, чем выглядело.

– Что мне с этим делать? – спросила я.

– Просто подержи. Не волнуйся, это всего лишь маятник. Виккане часто используют такие штуки, чтобы задать вопросы миру духов или богине земли – ну, или тому, во что веришь. Я просто хочу, чтобы он впитал немного твоей энергии, – объяснила Кирстен, поджигая кончик палочки для благовоний и встряхивая ее, чтобы затушить огонь. Все это доставляло мне беспокойство: как будто бы она собиралась спросить, слышала ли я голоса, будто бы она знала, что мне уготована другая участь, чем остальным посетителям магазина «Благовония и Камни».

Я держала цепочку между двух пальцев, маятник свободно висел на ней. От шалфейной палочки клубился дым, заполняя весь магазин запахом, таким же сильным, как запах настоящей итальянской пиццы с большим количеством базилика. Генри указал на датчик дыма и спросил:

– Он разве не должен сработать?

– Что, это? Нет, мы вынули батарейки из него… по этой причине, – ответила Кирстен. Она встала и направила дым, водя палочкой по кругу по направлению ко мне и быстро шепча себе под нос неразборчивые слова. Я начинала нервничать.

– Если не возражаешь, поясни, что это ты делаешь? – спросила вместо меня Миша. Кирстен закончила ритуал, прежде чем ответить.

– Каждый раз, когда я использую маятник, даже выполняя незначительную викканскую задачу, мне нравится чистить пространство и устанавливать защитное поле. Ничего такого необычного, знаете ли. Безопасность превыше всего.

«Забавно, что она упомянула о безопасности, только что признавшись, что датчик дыма не работает», – подумала я.

– Когда мне остановиться? – спросила я, чувствуя себя неловко с цепочкой в руке.

– Просто позволь ему повиснуть, – посоветовала мне Кирстен. – Иногда – но не всегда – между близнецами существует духовная связь, которая выходит за границы между миром духов и миром материальным.

Трей, сидевший рядом, положил руку мне на колено и слегка сжал его, зная, что я не люблю обсуждать Дженни с посторонними.

– Она бы не хотела, чтобы я рассказывала об этом, но призрак нашей подруги преследовал МакКену в ее спальне, – сообщила Миша.

Я посмотрела на подругу с презрением и помотала головой. Я была не против того, чтобы Кирстен об этом узнала, но надеялась, что Миша учтет, что Генри сидел рядом. Я не знала, рассказала ли она ему о преследованиях призрака перед тем, как забрать меня сегодня. Но вот если бы моя покойная сестра навещала моих друзей, а они не рассказали бы мне об этом, то я не на шутку бы разозлилась.

– Они не были по-настоящему близки с Оливией, но по неизвестной причине…

Генри выпрямился на стуле.

– Погоди-ка, Оливия появлялась в твоей спальне? – спросил Генри, подтверждая, что Миша опустила днем некоторые детали рассказа. По понятным причинам в его голосе слышалась скорбь. Хотя я и немного чувствовала вину за то, что не рассказала Генри об этом еще осенью, но понимала, что было бы слишком странно обращаться к нему с этой новостью, учитывая тогдашние обстоятельства.

– Я думала, ты рассказала обо всем Генри перед тем, как заехать за мной! – рявкнула я на Мишу.

Генри дважды моргнул и более не шевелился, прежде чем спросить:

– Моя покойная сестра была у тебя в доме?

Кирстен бросала взгляд туда-сюда, будто ей не хватало попкорна для наслаждения зрелищем.

– Что Оливия делала, когда была у тебя?

Маятник в моей руке перестал сильно раскачиваться, но я списала это на то, что немного шевелила рукой, беспокоясь о том, куда нас заведет это приключение. Я думала, мы найдем пояснения действий Вайолет, но теперь сама себя чувствовала предметом исследования.

– Незначительные вещи, в самом деле, – ответила я, пытаясь преуменьшить значение происходившего в моей комнате. – Вещи падали с книжных полок, ночью включалась музыка.

Я не хотела, чтобы Генри догадался, что его сестра преследовала меня в агонии загробной жизни. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что до тех пор, пока я не уехала в Шеридан, Оливия очень злилась на Вайолет за то, что та с ней сделала.

– Как ты узнала, что это Оливия? – спросил Генри. – А не сквозняк?

– О, твоя сестра и получше хулиганить может, – сказал Трей с долей хвастовства. – Она оставляла надписи на зеркале помадой, пыталась перевернуть кровать.

Снова пытаясь приуменьшить враждебность Оливии, я добавила:

– Я думаю, она пыталась дать мне ключ к пониманию того, что должно было случиться с Кэндис. Вот только я не сразу это поняла и не смогла ее спасти.

Генри выглядел так, как будто его ударили в живот.

– Почему она пришла к тебе, а не ко мне? Если она не пребывала в покое, почему же не вернулась домой?

Я кинула на Трея взгляд, молящий о помощи, но тот лишь пожал плечами, призывая рассказать Генри обо всем.

– Она, наверное, не хотела втягивать тебя в это, – предположила я. – Вот, почему я не сказала тебе об этом раньше. Ну, это же безумие, не так ли? Да и не думаю, что Оливия хотела бы, чтобы ты приближался к Вайолет.

– У меня другие мысли на этот счет, – встряла Кирстен. Она вновь села за стол и улыбнулась мне, сцепив руки от восторга.

– Но сначала ты должна установить правила общения с маятником. Попроси его показать, как будет выглядеть «да».

Я с сомнением посмотрела на друзей, внезапно испугавшись того, что могло произойти, начни я взаимодействовать с предметом в моей руке.

– Все хорошо, – заверила меня Кирстен. – Это безопасное место. Если мы чувствуем странные вибрации от посетителей, то не обслуживаем их. Моя начальница – добрая ведьма. Мы очищаем это пространство каждый день перед открытием и каждую ночь после закрытия. Сейчас намного безопаснее, чем, скажем, если бы мы играли в «Легкий как перышко, твердый как доска». Поверь мне.

Я сделала глубокий вдох, мысленно соединяясь с Дженни в поиске поддержки – на случай, если попаду в еще более серьезные проблемы в мире духов.

– Как выглядит «да»? – спросила я вслух, чувствуя себя чудачкой.

Без какой-либо помощи маятник в моей руке медленно начал двигаться по часовой стрелке.

– Боже мой. – Я поморщилась.

– Этого не может быть! – ахнула и качнула головой Кирстен, определенно довольная движениями маятника.

– Ты медиум, ты знала об этом? Я никогда раньше не видела, чтобы маятник так двигался!

Глаза Миши и Генри были наполнены страхом, и я поняла, что не стоило настаивать на поездке.