Текст книги "Холодный как мрамор"

Глава 4

– МакКенна – медиум? – спросил Генри. – Что это значит?

– Всего лишь значит то, что в отличие от других она по той или иной причине наиболее восприимчива к энергии и посланиям из мира духов, – объяснила Кирстен. – Думаю, именно поэтому ее навещал призрак Оливии. Если быть точнее, скорее всего, Оливия пыталась связаться со всеми вами, но МакКенна была единственной, до кого ей было легче всего достучаться.

«Я не хочу быть медиумом, не хочу получать сообщения из потустороннего мира», – подумала я. Генри смотрел на меня как на какого-то монстра.

– Это неплохо, – сказала Кирстен, заметив испуг на моем лице. – Скорее всего, это как-то связано с тем, что у тебя на той стороне сестра-близнец. Похоже, ей удалось установить контакт с тобой, когда вы играли в игру и стена между твоим и ее миром стала тоньше. Понимаешь? Первый контакт открыл небольшой путь для других, и чем чаще духи обращаются к тебе, тем шире и проще становится для них путь.

– А можно это остановить? – импульсивно спросила я, не желая быть единственным человеком, несущим бремя общения с мертвыми.

– Остановить? Зачем? Я записываюсь на курсы, чтобы улучшить свою силу взаимодействия, а в тебе это заложено природой. Эх, как же несправедливо.

– А что делать дальше? Это меня пугает до смерти, – сказала Миша, наблюдая за маятником, висевшим на моей руке.

– Испытай его, – посоветовала мне Кирстен, – задай такой вопрос, чтобы он мог ответить только «да» или «нет».

Нервничая, я посмотрела на Трея, ожидая от него указаний.

– Спроси, знала ли Вайолет о том, что убивала Оливию и Кэндис, когда предрекала им смерть во время игры?

Я облизнула высохшие губы и спросила хриплым голосом:

– Когда мы играли в «Легкий как перышко» в доме Оливии, знала ли Вайолет о том, что Оливия и Кэндис умрут именно так, как она им предсказала?

Маятник замедлился, но затем снова начал вращаться по часовой стрелке. «Да». По спине пошли мурашки. Утвердительный ответ не был неожиданностью, и все же он меня поразил. Вайолет была убийцей. Смерть Оливии и Кэндис не была случайностью.

– Господи, – сказала Кирстен, втягивая воздух с шипящим звуком. – Тяжелый случай.

– Спроси ее, пропустила ли она меня, так как я в безопасности, – потребовала Миша.

Я колебалась и не была уверена в том, хотела ли знать ответ.

– Не думаю, что это…

– Боже, Миша! Почему ты этим интересуешься? – воскликнул Генри. – Она предсказал и твою смерть?

Миша кивнула и широко раскрыла глаза, от чего те стали огромными. Очевидно, она не так уж много рассказала Генри перед тем, как подъехать к моему дому.

– Не могу в это поверить, – пробормотал Генри.

Прежде чем задать вопрос маятнику, Кирстен протянула руку в мою сторону, предлагая остановиться.

– Не спрашивай этого. Маятник может ответить на вопросы, основываясь на том, что он знает прямо сейчас. Наши действия все еще могут изменить будущее. Важно помнить о том, что мы в какой-то степени можем контролировать то, что с нами происходит.

Я была благодарна Кирстен за объяснения, хотя и не до конца ей верила.

Миша не могла оставить тему.

– Тогда почему же она меня пропустила? Должна быть причина, иначе все это не имеет никакого смысла.

– Некоторые вещи могут остановить сильное заклятие, – ответила Кирстен. – Контрзаклятие сможет это сделать. Но, без обид, я думаю, вы еще не доросли, чтобы накладывать заклятие на кого-либо. Молитвы святых…

– Подожди секунду, – сказала Миша. – А что, если монахини молились за меня каждый день? Потому что они молились. Монахини в моей новой школе.

– Возможно, – пробормотала Кирстен обнадеживающе. – Монахини часто молятся на розарии. Ну, на четках, среди бусин которых есть розы. Иногда у них есть несколько четок, благословленных папой, или, что бывает еще реже, четки, благословленные святыми. Есть ли шанс, что в твоей школе так и происходит?

Миша мгновение выглядела ошеломленной, а потом повернулась ко мне:

– Спроси эту штуку.

– Спрошу, – согласилась я. Затем посмотрела на свисающий розовый кварц и задала вопрос:

– Маятник. Вайолет пропустила Мишу, потому что монахини в Святом Патрике молятся за нее?

Снова вращение по часовой стрелке – быстро и однозначно.

– И они до сих пор молятся за нее? – уточнила я.

Маятник замедлился и начал вращение в обратную сторону, против часовой стрелки – Догадываюсь, это означает нет, – обернулась я на Кирстен в ожидании подтверждения.

Она кивнула.

– Ах они сучки! – зашипела Миша. – Почему они отлынивают от молитв из-за каких-то праздничных каникул?

– Возможно, сейчас не самое лучшее время называть монахинь сучками, – предположил Трей.

– Ну а где я могу достать розарий? Я должна начать молиться не позже… черт, мне нужно начинать сейчас же! – не унималась Миша.

– Ты ошиблась местом, – усмехнулась Кирстен.

Я переложила маятник в левую руку.

– Думаю, на сегодня достаточно. Это меня немного пугает. Нужно понять, как Вайолет оказалась способна все это вытворять и что нам сделать, чтобы уберечь Мишу. А на эти вопросы уже будет недостаточно однозначного ответа.

Кирстен оглядела нас и постучала пальцами по столу.

– У тебя нет с собой какой-нибудь ее вещички? – пробормотала она. – Стало бы куда проще, если бы у нас было что-то из ее вещей.

Трей нахмурился, глядя на меня:

– Не надо было выбрасывать тот чертов медальон в озеро Уайт Ридж.

Он был прав. Медальон был единственной вещью Вайолет, которую я когда-либо (пусть и недолго) держала в руках. Теперь он лежал на дне озера. Иронично: мы, вероятно, могли избежать драмы в зале суда и изгнания из родного города, если бы не пошли на такие крайности только ради того, чтобы Вайолет не смогла его заполучить его обратно.

– А как насчет ее фотографии? – спросил Генри с надеждой. – У меня есть в телефоне.

Кирстен потянулась к нему.

– Не идеально, но можно попробовать.

Генри листал фотографии, пока не нашел ту, на которой мы впятером позировали у дома Ричмондов на фоне красного «Приуса» Оливии в день ее шестнадцатилетия. Я забыла, что родители Оливии попросили нас попозировать в пижамах, чтобы Генри сделал снимок. Мы с Мишей погрузились в тихое размышление, разглядывая фотографию. Мы с ней выглядели так… молодо. Фото было сделано всего пару месяцев назад, но столько всего успело произойти с того утра, когда мои подруги уже были обречены, пусть и не знали об этом. Прошли недели с тех пор, как я видела лицо Кэндис на фотографии, недели с тех пор, как я вспоминала о том, насколько забавным был ее звонкий голос и бесконечный флирт. Прошло еще больше времени, как я видела изображение Оливии (у меня не было доступа к социальным сетям в Шеридане), и я забыла, какой красивой она была. А рядом с Оливией, застенчиво улыбаясь, стояла Вайолет, виновница преждевременной смерти девчонок.

– Это моя сестра, светловолосая девушка, – сказал Генри, поворачивая телефон, чтобы Кирстен смогла увидеть фотографию. Он показывал пальцем на Оливию. – А это Кэндис, вторая погибшая девушка. А вот это, видишь, девушка с темными волосами? Это Вайолет.

Кирстен мгновение кусала губу, рассматривая фотографию, затем сказала:

– Хорошо. У меня есть безумная идея. Мне нужно найти пару вещей, чтобы все сработало.

Она поднялась из-за стола и поспешно прошла в зал.

Пока Кирстен отсутствовала, я извинилась перед Ричмондом.

– Прости, Генри. Мы должны были объяснить тебе, как это все запутано. Возможно, тебе стоит вернуться в машину и подождать нас там.

Генри и глазом не моргнул.

– Она была моей сестрой. Я должен знать, что произошло.

Трей неловко вмешался в разговор:

– Он взрослый парень и может самостоятельно принимать решения.

Только я задумалась, не пытается ли Трей наладить отношения с Генри, как Кирстен вернулась к столу с длинной толстой белой свечой и двумя круглыми зеркалами, походившими на обычные косметические зеркала. Она поставила свечу у нижней части телефона Генри и зажгла фитиль. Затем взяла благовония с шалфеем с подставки, на которой она их оставила, и плавно провела руками вокруг свечи.

– А можно сделать что-то большее для нашей безопасности? – спросила я. – То, с чем мы сталкиваемся… это не шутка. Если неведомые силы помогли Вайолет устроить лобовое столкновение фуры с «Тойотой Королла» Трея – или, черт возьми, вызвать град и бурю, – вряд ли благовония защитят нас.

– Ты имеешь в виду других духов, помимо Оливии? – уточнила Кирстен.

– Ну да, – признала я. – Могли быть и другие духи, с которыми мы общались через доску Уиджи. И Вайолет сказала нам, что, когда она рассказывает истории людям, кто-то ей подсказывает, что говорить. Это могут быть только духи, не так ли?

Кирстен упоминала, что демоны играют роль в происходящем, и я не забыла об этом.

Та пожала плечами.

– Ну да, скорее всего, это духи. Но это может означать, что ею овладел демон или что за ней следует адская гончая. Есть много видов демонов, к каждому из них должен быть свой подход.

Мы с Мишей одновременно ахнули. Казалось, температура в магазине упала на двадцать градусов, верхний свет по-прежнему наполнял комнату мягким сиянием.

– Все это звучит… очень плохо, – промямлила Миша.

– Да, но давайте узнаем, что это на самом деле. Надеюсь, это всего лишь один-два плохих духа. С духами легче всего справляться, так как они достаточно ограничены в самостоятельных действиях. Могу одолжить книгу об их способностях, – предложила Кирстен. – Ну, если, конечно, это поможет вам, ребята…

Взяв кусочек мела из кучки на полке с травами, она наклонилась и неловко обошла стол, за которым мы сидели, рисуя на полу большую пентаграмму. Затем Кирстен встала на четвереньки и полезла под стол, чтобы нарисовать звезду внутри круга.

– Забирайся внутрь, – попросила она Мишу передвинуть стул в пределы круга.

Теперь, когда зона безопасности была очерчена осязаемой границей, я посмотрела на ножку своего стула, чтобы проверить, нахожусь ли полностью внутри круга. У меня было подозрение, что кто-то рисовал пентаграмму вокруг этого стола не первый (и не последний) раз.

– Фух, – выдохнула Кирстен, возвращаясь на свой стул. – Пока этого достаточно, так как нет возможности быстренько привести сюда шамана.

Верхушка свечи начала таять, воск стекал по ней тонкой струйкой. Кирстен передала одно из зеркал Мише и попросила ее держать его на уровне плеч.

– Вот так? – спросила Миша, подняв зеркало лицевой стороной к Кирстен.

Та поднесла зеркало левой рукой к огню так, что мы видели себя в отражении, а она могла через него разглядеть отражение в зеркале, которое держала Миша.

– Что именно мы собираемся делать? – спросил Трей.

Кирстен как ни в чем не бывало ответила:

– Это заклинание правды, оно поможет нам увидеть правду о прошлом Вайолет. Вы сказали, что хотите узнать, как она получила силу предсказывать смерть, так? Ну, я думаю, если это сработает, то… просто смотрите в зеркало. – Она нажала на телефон Генри, чтобы разблокировать его и открыть нужную фотографию.

Крепко держа зеркало в руке, Кирстен закрыла глаза и объявила решительным тоном:

– Увидеть правду и узнать ее путь просим мы тех, кто покажет нам суть.

Она медленно задула свечу, от фитиля исходило невероятное количество дыма. Глядя прямо в дым, Кирстен строго сказала:

– Вайолет.

Трей, Миша, Генри и я наклонились вперед, чтобы разглядеть отражение в зеркале, которое держала Кирстен. Как только развеялся дым от свечи, мы затаили дыхание, а Трей кашлянул в руку. Мы увидели в зеркале размытую фигуру, напоминавшую девушку нашего возраста с короткими темными волосами. Казалось, она смотрела в нашу сторону, будто знала, что мы там, но не могла пройти сквозь зеркало.

– Это же Ребекка Шермер! – воскликнула Миша. – Я узнала ее, видела фото на «Фейсбуке». Она умерла в родном городе Вайолет в том году!

– Ш-ш! – скомандовала Кирстен, и Миша притихла.

Образ Ребекки отошел на задний план, и в зеркале появилась другая девушка. У нее были огненно-красные волосы до плеч. Она ненадолго появилась и исчезла, как и Ребекка. Ее изображение сменил парень, немного младше нас, худой и застенчивый на вид. Затем появилось размытое изображение четвертого человека – девушки, которая как будто тоже смотрела прямо на нас, что было поразительно. Она моргнула пару раз и приблизила свое лицо к зеркалу так, что черты ее лица стали более выразительными.

А затем появилась она…

…Оливия, смотрящая прямо на нас. Казалось, на ней была та же пастельно-розовая кожаная куртка, что и в последний раз, когда я ее видела: тогда она шла от меня по школьному коридору, намереваясь ехать в торговый центр в Грин-Бей. Оливия, кажется, смотрела на Генри, глаза ее были необыкновенно круглыми, она шевелила губами и настойчиво жестикулировала, как будто пыталась что-то ему сказать. Но ее изображение было слишком расплывчатым и непостоянным, и никто из нас не мог понять то, о чем она говорила.

– Что такое, Оливия? Я не слышу тебя, – сказал Генри в зеркало. Он взглянул на Кирстен и спросил в отчаянии:

– Она может нас видеть?

Кирстен виновато ответила:

– Я не знаю.

Изображение Оливии исчезло, как и все остальные.

То, что произошло дальше, заставило всех нас подпрыгнуть на месте: в пространстве, куда исчезали до этого умершие, возникло изображение матери Вайолет. В отличие от подростков, чьи смерти предсказала Вайолет, Ванесса Симмонс будто и не подозревала о том, что мы наблюдаем за ней. По мере того как ее изображение проявлялось в зеркале, оно становилось яснее, мы даже увидели на заднем плане магазин. Это был продуктовый в Уиллоу, и мы наблюдали за покупками миссис Симмонс.

– Вот эта вот… мама Вайолет? – спросила Миша.

– Похоже на то, – сказал Генри. – Кажется, будто она делает то, что делает в данный момент.

Кирстен тряхнула головой:

– Но это не имеет никакого смысла. Мы попросили показать правду о Вайолет, а не о ее матери.

Изображение в зеркале, которое держала Кирстен, потемнело, и, когда больше ничего не появилось, она положила его.

– Что это может значит?

– Возможно, правда о Вайолет спрятана в правде о ее матери, – предположила Миша. – Разве это заклинание может врать?

– Возможно, – согласилась я с Мишей, – мы все это время предполагали, что Вайолет предсказывает смерти ради какой-то дьявольской цели. Но, что, если… Вайолет делает это, чтобы защитить кого-либо еще? Например, свою маму?

Трей поднял бровь и откинулся на стуле.

– Погоди минуту. А что насчет того, что благими намерениями вымощена дорога в ад?

Мы с ребятами обменялись пустыми взглядами, не понимая, о чем он говорит. Кирстен, кажется, уловила его мысль: ее глаза прояснились и остановились на Трее.

– Да, – произнесла она. – Как в комиксах про Супермена супергений Лекс Лютор верит, что если сможет убить Супермена и править планетой, то продвинет человечество вперед с помощью своих технических знаний?

Остальные вновь обменялись недоумевающими взглядами.

– Хм, ну пусть будет так, как вы говорите, – с сомнением произнес Генри.

– Окей, – кивнул Трей, несколько раздраженный нашим незнанием комиксов, – просто в словах МакКенны есть смысл. Что, если Вайолет знает, что убивать людей неправильно, но ей приходится это делать? Она считает, что в конечном счете это правильно, потому что, убивая других, она спасает свою мать? Или же защищает себя от чего-либо?

Мы все притихли, задумавшись над словами Трея. До того, как умерла Оливия, Вайолет никогда не казалась мне жадной, эгоистичной или злой. Когда мы обвинили ее в намеренном убийстве Оливии и Кэндис, та пыталась убедить нас, что это случилось не по ее вине – она не могла это контролировать. Возможно, это не было полностью ложью. Вайолет начала вести себя надменно после смерти Оливии, когда вошла в роль самой популярной девушки в старшей школе.

– Вы всех узнали в зеркале? – спросила Кирстен.

– Не всех. Но достаточно, чтобы предположить, что это были ребята, которых Вайолет успела убить, – угрюмо буркнула я.

– Хочешь знать, что я думаю? – спросила Кирстен с самодовольной ухмылкой.

– Мы проехали весь этот путь через метель ради того, чтобы узнать, что ты думаешь, – глумливо усмехнулся Генри.

Кирстен откинулась на стуле, положила ногу на ногу и сцепила ладони на колене.

– Я думаю, что вы столкнулись с жертвенным заклинанием. То, как появилась мать Вайолет в зеркале, было противоположно тому, как другие исчезали в нем. Это заставило меня заподозрить, что она – и все, чем она сейчас занимается, – это обратная сторона смерти других. Уловили? Ее жизнь – это результат их смертей.

Жертва. Одна жертва в лунный цикл.

Генри посмотрел на меня, будто спрашивая разрешения, прежде чем спросить:

– Есть ли какое-то значение в жертвоприношении раз в месяц, которое совпадает с фазами луны?

Кирстен долго смотрела на Генри спокойным взглядом, прежде чем разразиться истерическом смехом.

– Ты же шутишь, да? – Она продолжала хохотать, покачиваясь на стуле, прежде чем прийти в себя.

– Ты только что изложил практически все природные явления планеты Земля и основу викканской практики! Фазы луны влияют на все, начиная от режима сна и заканчивая приливами и отливами. Ау, та же менструация – если это не метафора для ежемесячного жертвоприношения, то тогда не знаю, что это может быть.

– Ну да, – смутился Генри.

– Ну серьезно, – продолжила Кирстен, успокоившись. – Да, есть связь между произношением заклятий и луной. Многие из них могут применяться в полную силу только в полнолуние или новолуние. Думаю, это относится и к проклятиям, которые, по сути, являются злонамеренными заклятиями.

Трей откашлялся и кивнул в сторону витрины:

– Метель стихает.

Снег на ветру поднимался и падал огромными хлопьями. Я посмотрела на телефон и заметила, что было почти шесть часов вечера. Даже при идеальных условиях дорожного движения нам потребовалось бы три часа, чтобы добраться домой.

– Нам нужно уходить, – сказала я.

– Подожди! Что насчет проклятия? – требовательно воскликнула Миша. – Итак, Вайолет приносит жертву раз в месяц – как нам это остановить?

Кирстен приняла закрытую позу.

– Мне потребуется время, чтобы это узнать. Это выше моих сил. Если вы, ребята, не против, я свяжусь с моей начальницей в Лондоне и попрошу у нее совета. Дайте ваши номера, чтобы я могла с вами связаться. Вы здешние?

– Мы из Висконсина, – сказал Генри.

– Ох, очень жаль, – сказала Кирстен.

На этот раз я была уверена, что она флиртует с Генри. Я чувствовала, как мои губы сжались от негодования. Меня не должно было волновать, что Кирстен проявляет к нему интерес. Мой парень сидел рядом со мной, а Генри выглядел как задумчивая кинозвезда. Девушки наверняка постоянно с ним флиртовали.

И все же это казалось неуместным – с учетом того, что мы только что вызвали дух его мертвой сестры в карманном зеркале.

Перед выходом мы обменялись адресами электронной почты и телефонами с Кирстен, чтобы она могла передать нам сообщения начальницы. У меня было раздражающее предположение, что Генри первым получит ее сообщение. Трей передал Мише телефон Кирстен и, когда тот снова оказался в его руках, сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– В последние дни я практически недоступен.

Кирстен подняла указательный палец и произнесла:

– Не забыть бы!

Она достала книгу в мягкой обложке с одной из книжных полок и передала ее мне. На обложке было напечатано: «Понимание мира духов». Страницы книги пожелтели, как будто она лежала на полке десятилетиями.

– Прочти это, чтобы лучше понимать, что силы, помогающие Вайолет, могут и не могут сделать с тобой.

Я скептически осмотрела книгу в руках. Она выглядела так, будто была напечатана в семидесятых, а когда я открыла ее и посмотрела выходные данные, моя догадка подтвердилась.

– Так ты все же думаешь, что всему виной духи, а не демоны?

– Да, таково мое предположение, – ответила Кирстен. – Не думаю, что заклинание показало бы нам, если бы вашей подругой управлял демон. У демонов своя воля. Они не подвержены чужому влиянию.

Я поняла, что все еще держу маятник, и попыталась вернуть его Кирстен. Однако та отказалась от него.

– Оставь его себе. Он отлично работает с твоей энергией и теперь, когда ты его использовала, не сработает так же хорошо ни для кого другого.

– У меня есть только двадцать баксов, – выпалила я, не желая приносить домой что-либо, предназначенное для общения с духами. Я соврала насчет денег; мне нельзя было брать с собой наличные в Шеридан и нельзя было подрабатывать, пока я там училась.

– Я куплю его, – предложил Генри. – Он пригодится. Стоит иметь его при себе, на всякий случай.

Я ощутила тяжесть маятника в кармане куртки, когда Генри дал кредитную карту Кирстен, чтобы расплатиться. Едва закончив подписывать чек, он добавил:

– Я дойду до машины и подъеду забрать вас отсюда, ребята. Нет смысла идти всем на парковку в такой холод.

Миша стояла у витрины и с кем-то переписывалась, когда Кирстен обратилась к ней от кассы:

– Миша, не так ли? Подойди сюда. Я хочу дать тебе кое-что.

Она достала одну из радужных свечей и поставила на стойку.

– Хочу, чтобы ты взяла ее. Это подарок.

Миша понюхала свечу и сморщила нос.

– Я думала, она будет вкусно пахнуть.

– Она без запаха, – уточнила Кирстен, – это свеча на неделю, видишь? Семь цветов. Сегодня перед сном сядь на пол и зажги фитиль. Положи ладони на обе части зеркала – вот так, – и пока ты будешь наблюдать за огнем, подумай о своей жизни и о будущем. И о выживании. Делай так по крайней мере десять минут. Затем не туши свечу, а поставь в комнату на то место, где нет сквозняков и там, где ее не опрокинут. Позволь ей гореть, не затухая, в течение недели.

– Неделю! Ты серьезно? – удивилась Миша. – Если я оставлю свечу гореть в течение недели, моя мама будет в бешенстве.

– Просто… поверь, – доброжелательно посоветовала Кирстен, грустно улыбнувшись Мише.

Генри подъехал на «Мерседесе» своего отца и просигналил. Миша поблагодарила Кирстен за помощь и за свечу и вышла, а я задержалась. Мои ноги будто были прикованы. У меня появилось больше вопросов к Кирстен, чем было, когда мы только приехали. Возможно, это был мой последний шанс задать их. Трей придержал дверь, ожидая меня.

Кирстен спросила:

– МакКенна, могу я минутку поговорить с тобой? – Кажется, она прочла мои мысли о необходимости перед уходом поговорить с ней наедине.

На секунду мне показалось, что Трей ответит за меня, но я его опередила:

– Буду через минуту.

Он закрыл за собой дверь и проводил Мишу до машины.

– Вся эта история с медиумом.

Кирстен протянула мне пару палочек Пало Санто[6]6
  Дерево, произрастающее в Южной Америке. (Прим. ред.)


[Закрыть] – как она пояснила, палочки из священного дерева, которые я могу жечь дома для очищения пространства перед тем, как использовать маятник. Затем Кирстен оторвала номер от прикрепленного к стене флаера, рекламирующего обретение внетелесных навыков.

– Парень, проводящий занятия, Брайан, действительно может помочь развить твой дар, если тебе это интересно. Вообще, он проводит эти внетелесные занятия, чтобы зарабатывать, так как людям всегда интересно побаловаться с паранормальными явлениями, но это все детские игры. Я думаю, он будет очень рад с тобой увидеться.

Я поблагодарила ее и положила листок с номером в тот же карман, где уже лежал маятник.

– Миша, – произнесла Кирстен, посмотрев на меня с жалостью. – Она ведь следующая?

Я не знала, как на это ответить. Мы упоминали, что Вайолет предсказала смерть Миши, но никто из нас не уточнял, что ее очередь была следующей.

– Я могу видеть ауру, – пожала плечами Кирстен. – Это единственная паранормальная вещь, которую я смогла освоить. Твоя – ярко-фиолетового цвета, очень насыщенная. Никогда еще такую не видела.

– Это что-нибудь значит?

Кирстен снова пожала плечами.

– Индиго обычно ассоциируется с высшим духовным пробуждением, как если бы у тебя был открыт третий глаз. Фиолетовый цвет ассоциируется с коронной чакрой. Это означает – надеюсь, это не испугает тебя, – что некий человек находится здесь с более высокой миссией, в отличие от других людей. Однако это также значит, что этот человек должен преодолеть некую преграду, чтобы достичь цели.

– Как выглядит аура Миши? – осмелилась спросить я.

– У нее ее нет. Так я узнала, что она следующая. Она обречена.

Я сглотнула образовавшийся в горле комок, чувствуя, что вот-вот заплачу. Пока мы были в магазине, солнце успело сесть. Мама уже отправила сообщение, в котором спрашивала, когда я вернусь домой. Было легко представить, что мне придется присутствовать на похоронах Миши в ближайшие несколько дней и прожить остаток жизни, осознавая, что мне не удалось спасти одного из самых дорогих мне людей. С сентября я думала о том, что мы с Мишей вместе – хотя и в кошмаре. Я не могла представить себе, как вернусь в Шеридан и буду жить дальше, если она умрет. Даже возможность совместного будущего с Треем казалась недостаточной, чтобы облегчить тяжесть утраты, которую я понесу в сердце, если вовремя не сниму проклятие и не спасу Мишу. Должна была быть грань, когда в сердце становится слишком много печали, – кажется, я была близка к тому, чтобы достигнуть ее…

– Она должна зажечь ту свечу, как я сказала ей, – настаивала Кирстен. – И последняя вещь.

Она подошла ко мне и положила руки мне на плечи.

– Тот парень? Твой бойфренд?

– Генри не мой бойфренд, – поправила ее я, почувствовав, как горят щеки.

– О, я это знаю. Я имела в виду другого, сексуального парня с голубыми, как лед, глазами.

Трей.

– А что насчет него? – спросила я, опасаясь ответа.

– Ты не должна ему доверять. Я не знаю его отношения ко всей этой ситуации, но что произошло, когда я задула свечу после того, как произнесла имя Вайолет? Дым пошел в его сторону. Обычно это что-то да значит… и что-то не очень хорошее.