Текст книги "Голубая звезда Атлантиды"

Глава 8
Вечер выпускников в Гелиополе

В большом зале с колоннами и высоким куполообразным потолком ярко горели хрустальные люстры с разноцветными электрическими свечами. Пышно задрапированные тяжёлыми шторами из жёлтого заморского бархата окна придавали залу подчёркнутую торжественность момента. Красная ковровая дорожка пролегала как новая дорога в жизнь от самого трона, где восседали директор Школы Второй Ступени и мэр города Гелиополя, до высоких дубовых двустворчатых дверей. Слева и справа от них стояли крепкие охранники в расшитых серебром тёмно-синих ливреях, белых париках и перчатках. Внезапно наступила полнейшая тишина. Притихли преподаватели и празднично одетые выпускники школы, притихли их родители и приглашённые гости.

Церемониймейстер торжественно объявил:

– Уважаемые дамы и господа, глубокоуважаемые гости, дорогие родители и выпускники! Вечер, посвящённый выпуску Школы Второй Ступени Атлантиды, объявляется открытым! Уважаемые дамы и господа, позвольте представить почётного гостя нашего вечера президента Атлантиды леди Гаафу Олдаму. Досточтимая леди Гаафа Олдама скажет вам, дорогие выпускники и выпускницы, напутственное слово.

Леди Гаафа Олдама в этот вечер превзошла в красноречии саму себя. Она была в ударе. Её искромётный юмор и материнская забота, едва уловимая доля иронии и ответственность сенатора, словом, всё в необходимой пропорции присутствовало в её напыщенной и возвышенной речи.

– Дорогие наши выпускники и выпускницы, сегодня в Атлантиде воистину чудесный день! Вы, ставшие на следующую ступень жизни – первую ступень служения обществу, государству и, не побоюсь сказать, всему человечеству, всему миру, несите гордо честь и достоинство вашей Школы, ибо так делают ваши бабушки и матери, дедушки и отцы. Мы, атланты, уважаем достижения наших глубокоуважаемых и почитаемых нами родителей, предков и древних атлантов, построивших мирную и процветающую Атлантиду…

Адельфина стояла в первом ряду выпускниц и тщетно пыталась унять нервную дрожь в руках, сжимая тонкую тесёмку от веера, надетую поверх белой перчатки. Для вечера она выбрала длинное белое, облегающее фигуру платье, сильно расклешённое по подолу в стиле «годе», с открытой спиной и белым боа, накинутым на плечи. Длинные узкие рукава подчёркивали нежную девическую линию плеч и точёные руки. Скромное жемчужное ожерелье на шее дополняло наряд.

Родители выпускников стояли во втором ряду. Супруги сэр Велизар и леди Флоренция Арон время от времени подбадривали дочь, шепча ей на ухо колкие комментарии к докладу велеречивого оратора.

Леди Гаафа Олдама разошлась, и её «несло»:

– Атлантида имеет природные и человеческие резервы для того, чтобы стать богаче, сильнее и мудрее.

Леди Флоренция Арон язвительно шептала на ухо дочери: «Она сегодня в ударе, хотя кроме как головой при посадке геликоптера и не ударилась ничем».

– Наше развитое сельское хозяйство, – продолжала речь леди Гаафа Олдама, – а также лёгкая и тяжёлая промышленности, смелая наука и высокие технологии ждут вас, молодых и талантливых…

– Лёгкая промышленность легка словно стоп-кран. А тяжёлая промышленность совсем несладка на подъём, как в поговорке: «Тяжёлая это работа – тащить бегемота из болота». Бедная наука! Будут молодые кадры долго ждать финансирования от Сената. Денег-то в казне нету, – тараторила леди Флоренция между делом.

В какой-то момент Адельфина потеряла смысловую нить речи леди Гаафы Олдамы. И маме не скажешь, чтобы не мешала, сочтёт невежей. Слушать же в оба уха разную информацию сложно. Девушка полуобернулась к матери, улыбаясь одним уголком рта, шепнула: «Да-да». Отвернулась и сконцентрировала внимание на сцене.

– Близится время, когда мы, атланты, стоящие в авангарде всего прогрессивного человечества, завоюем всю Солнечную систему и полетим к другим звёздам, к иным мирам. Наступит день и час, когда родную Атлантиду будут помнить на Земле в веках! – с чувством сказала президент.

А неутомимая матушка шипела:

– Мадам Орлица уже воспарила, а мы покамест летать не научились. Только-только открылся новый космопорт! Ах, надеваем «мантию величия?»

– Я горячо верю в это, и я передаю эту веру вам, дорогие выпускники! – ораторша раскраснелась от восхищения собственным полётом фантазии.

– Очень горячо, смотрите, не обожгитесь! Руками не трогать! Надевайте перчатки!

Адельфина воспринимала обе речи как одну общую фонограмму.

– Поднимайте знамёна великой Атлантиды и несите их вперёд!

– Осторожно, не кантовать!

– Дальше и дальше, лучше и талантливее, чем это делаем мы, ваши родители, учителя и наставники! На вас равняются!

– Лишь бы не чихали!

– На молодую смену смотрит народ Атлантиды! Сегодня чудесный день! В путь!

Леди Гаафа Олдама раскланялась и под несмолкаемые овации спустилась со сцены по ступенькам в зал. Выступили и другие не менее красноречивые и сладкоголосые ораторы, замучив кучерявыми словесами и родителей, и выпускников, и весь педагогический персонал Школы.

* * *

Душную атмосферу разрядил кто-то из посетителей, открыв настежь пару створок. Уличные шумы ворвались в зал вместе со свежими порывами ветерка. За окном матерился местный бомж, внося немудрёную лепту парламентского фольклора в речь ораторов. Выпускники тихонько хихикали в кулачки, но взрослые держали марку торжественности до конца. После официальной части церемониймейстер предложил родителям и гостям посмотреть спектакль самодеятельного театра выпускников Школы на тему «Наши бабушки в Сенате и дома». А потом были вечер и бал – традиционный бал Выпускников Школы Второй Ступени Атлантиды.

Дирижёр в белой рубашке с кружевным жабо взмахнул палочкой, и волшебная музыка мягко заструилась с двух балконов, где размещались оркестранты. Необыкновенная архитектура зала способствовала прекрасной акустике. Объёмный живой звук будоражил воображение и поднимал настроение. Церемониймейстер в белых чулках и нарочито грубых башмаках с пряжками управлял программой вечера. В праздничное меню входили быстрые и медленные танцы. Сложные этикетные полонезы перемежались простыми народными плясками. В антракте желающим предложили перекус в стиле «а-ля фуршет» в соседнем с танцзалом помещении, в столовой, где красиво накрытые столики с белоснежными накрахмаленными скатертями гостеприимно ждали посетителей.

Запыхавшись от быстрого танца, Адельфина вбежала в столовую. В высоких трёхъярусных вазах из зелёного стекла притягивали взгляд свежие фрукты: виноград, апельсины, авокадо, бананы. Отдельно на блюдцах манили бисквитные пирожные, украшенные кремом в виде цветов крокусов и миндальное печенье с ароматом ванили. Девушка протянула руку к янтарной грозди винограда, но в этот момент кто-то в серебристых перчатках взял эту золотистую гроздь и галантно поднёс ей. Адельфина подняла глаза и выдохнула:

– О! Каллист из Агры! Свободный охотник из диких мест. Вы здесь? В строгом костюме вас не узнать.

– Но вы, леди Адельфина из Гелиополя, ведь узнали меня, правда? Вам так идёт это белое вечернее платье! Сегодня чудесный день!

– Да? Спасибо за незатейливый комплимент. Действительно, сегодня чудесный день! – ответила, зардевшись, Адельфина.

– Ваш виноград, леди!

– Только если вам половину, сэр?

– Если пожелаете, я могу рассказать историю этого замечательного виноградника. Я знаю, на землях какого нома его вырастили. Разрешите вас ангажировать на следующий медленный танец, леди Адельфина?

– С удовольствием, Каллист… сэр Каллист?

– Просто Каллист.

Девушка проглотила несколько виноградин. Он подал партнёрше руку, и они поспешили в танцзал.

* * *

Бархатная фиолетовая ночь незаметно спустилась над мегаполисом Гелиополем и укутала его звёздным покрывалом. Таинственно мерцали разноцветные звёзды в ночном небе над городом. Заливисто пели в кустах сирени неприметные ночные пичуги, возможно соловьи, посвящая романтические трели любимым. Незримый юго-восточный ветер доносил из-за города запахи весеннего леса. На открытой веранде дворца Торжеств воздух был свеж и прохладен. Скромно прогуливались робкие пары юных влюблённых и щебечущие стайки выпускников и выпускниц Школы Второй Ступени.

Леди Гаафа Олдама вместе с абсолютно преданной ей свитой сидела в кабинете директора Школы за праздничным столом и вела светскую беседу ни о чём или, как любили говорить в Сенате, «о жизни». Основной темой разговора «о том, о сём» был вопрос о трудностях воспитания молодёжи, когда в дверь постучали. Вошёл раскрасневшийся и мгновенно вспотевший от волнения курьер, посланный Комендантом крепости Аквадос, и с лёгким поклоном вручил секретный пакет секретарю президента. Леди Гаафа и леди Флоренция Арон встали из-за стола и присели в уголке отдыха на мягкие кресла офисной мебели. Курьер остался ждать ответ на школьной кухне, целиком и полностью справляясь с очередным праздничным блюдом.

– Любопытно, чем нас удивит славный комендант сэр Ольгерд на этот раз? – язвительно усмехнулась леди Гаафа Олдама. В этот момент она вспомнила, как просоленный на семи ветрах морской волк пытался ухаживать за ней во время ревизии. Хитрый лис! Она сломала сургучную печать на конверте.

По мере чтения донесения брови её хмурились всё больше и больше. Она беззвучно шевелила губами, не то ругалась, не то удивлялась. Смесь негодования и возмущения отражалась на лице Гаафы Олдамы так ярко, что сразу стало понятно: информация в конверте чрезвычайно важная. Леди Флоренция Арон никогда не видела старшую подругу в таком состоянии. Похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее. Леди Гаафа дочитала листок, заглянула на пустую обратную сторону. Она потёрла гордый с горбинкой нос пальцами в перчатках, опустила руки, не выпуская листа, и ненадолго задумалась. Леди Флоренция тронула подругу Гаафу за руку и вопросительно кивнула ей. Железная леди посмотрела сквозь неё невидящим взором, перевернула лист и начала читать заново. Дочитав второй раз, она отдала бумагу подруге. Леди Флоренция бережно взяла документ и быстро пробежала глазами часть текста, которая не была зашифрована. Большая же часть текста была мелко исписана не твёрдым, но убористым почерком колонками цифр. Ближайший специалист-шифровальщик находился в столице Атлантиды – Миртосполисе.

– Поднимать пилотов, леди Гаафа Олдама? – мягко спросила леди Флоренция, поднимаясь с кресла.

– Да, конечно, и всю нашу царственную свиту. Пожалуй, пригласи с нами сэра Велизара Арон. Летим в Миртосполис и немедленно!

– Да, моя госпожа.

* * *

Молодая пара присела в скверике на скамейку перед дворцом Торжеств. Взошли одна за другой три луны Атлантиды. Феерическая игра теней будила воображение. Каллист и Адельфина сидели рядышком на скамейке и смотрели в небо.

– Как красиво. Я люблю смотреть на звёзды в ясную ночь, когда воздух свеж и прозрачен, – с воодушевлением сказала Адельфина. – Вон там, я знаю, находится созвездие Лебедя в виде двойных крыльев, а справа от того небоскрёба – созвездие Ориона. Видишь те три яркие звездочки, которые выстроились на одной линии – это «пояс» Ориона, а где вершина треугольника – находится его «голова». В нижней части, где «ноги» Ориона, посмотри, блестят две маленькие звёздочки – это альфа и бета Бетельгейзе. Представляешь, Каллист, вокруг них вращаются планеты, где тоже может быть жизнь. Правда, здорово, однажды полететь туда и всё посмотреть своими глазами, познакомиться с теми людьми, с их миром, природой, животными?

– Да, я тоже часто смотрю на звёзды и мечтаю о чём-то необыкновенном, – ответил Каллист.

– А мне можно узнать, о чём ты мечтаешь? – Адельфина теребила в руках пышную алую розу.

– Например, я мечтаю, что однажды большой серебристый звёздный корабль умчит меня за пределы Солнечной системы туда, где не ступала нога человека с Земли, и со мной будет путешествовать самая красивая девушка Атлантиды.

– У тебя есть на примете такая необыкновенная красавица?

– Конечно, есть, так давно, что, кажется, прошла целая вечность с тех пор.

– Я рада за тебя, – Адельфина грустно вздохнула. – Жаль, что я не знаю её имени, Каллист из Агры.

– Ты знаешь её имя так же, как и я. Знаком я с ней с того необыкновенного чудесного утра, как увидел прекрасную фею, спящей под аэродинамическим крылом на самом высоком плато Западного хребта Атлантиды. Длительность той вечности скоро сравняется суткам, – юноша коснулся пальцами руки девушки. – Теперь ты разгадаешь тайну её имени?

– Возможно, – рассмеялась лунная фея, вдыхая нежный аромат подаренной Каллистом розы.

– Тебе почитать мои стихи? – спросил он, смущаясь.

Девушка кивнула.

– Хорошо, слушай.

 
Где затерялись звёздные миры,
Растворены в пространстве я и ты.
Бесценной бесконечности дары —
Во времени блуждаем я и ты.
И там, где мы ломаем связь времён,
Сойдутся параллели воедино,
Воссоздавая наши тысячи имён,
Чтоб воплотиться в звёздностях долины.
Мы вновь пройдём отмеренный нам путь.
И подавая руки для первого прикосновения,
Остановись мгновение! Прекрасным будь
Всю нашу жизнь и весь наш путь
От первого прикосновения до растворенья в вечности.
 

Зефирное дыхание ветерка повеяло ночной прохладой. Малиновые ночные цветы зорьки сладостно благоухали. Романтично шептали листвой густые заросли садовых кустарников жасмина. Переливчато свистели, щёлкали и медово заливались в них незаметные соловьи. Вкрадчивые луны источали призрачные струи волшебного пьянящего напитка влюблённых. Каллист и Адельфина восторженно смотрели друга на друга, вдыхая аромат весны.

Под скамейкой раздалось громкое продолжительное хрюканье. Смачное чавканье чего-то страшно аппетитного сменилось неприличными звуками утробной отрыжки. Юноша и девушка переглянулись. Каллист заглянул под скамейку. Грязный и лохматый бомж принимал трапезу из трофейных продуктов, добытых, по-видимому, из школьной кухни. Зловонная смесь чеснока, винного перегара и его «доспехов» уже дошла до обонятельных рецепторов влюблённых. Они, не сговариваясь, уступили скамейку бездомному бродяге. Прогуливаясь по цветнику, молодёжь снова видела мир в радужном свете.

– Чудесные стихи, никогда такого не слышала, – искренне восхитилась Адельфина. Она зябко поежилась.

– Ты замёрзла? – спросил Каллист. – Возьми мой фрак.

И он бережно накинул его на плечи девушки. Молодая пара шла по дорожкам мимо ковровых зарослей весенних цветов и смотрела, как занимается ранняя заря. Это был первый рассвет самостоятельной взрослой жизни Адельфины, теперь леди Адельфины Арон. Девушка растрогано прошептала:

– Один рассвет на двоих.

– Да, милая, – ответил Каллист и нежно поцеловал её в щёку.

Лучи обоих солнц вырвались из-за горизонта и весело позолотили стёкла окон в надежде разбудить спящих горожан. Над Гелиополем рождалось необыкновенно счастливое светозарное утро. Влюблённые смотрели на выплывающие из-за крыш домов светила и радовались, что встретили незабываемые часы нового жизненного этапа вдвоём. Это был их рассвет. Но для Атлантиды и атлантов рассвет и расцвет государства едва лишь начинались.

Глава 9
Геликоптер терпит катастрофу

Плавно качалась на мелкой речной волне крепкая деревянная лодка, привязанная к дощатому настилу для рыбной ловли. Плескалась и играла рыба в тёплой воде. Взошла Селена, первая из трёх лун Атлантиды, и слабым жёлто-оранжевым светом осветила невзрачные домишки глухой деревушки Малинополис, затерявшейся в окрестностях дремучего леса. На краю деревеньки виднелись в темноте недавно намётанные стога пахучего свежескошенного сена. Призывно мычали недоеные коровы и буйволицы, лениво лаяли голодные собаки, дежурно кричали осипшие петухи, надрывно ругались усталые хозяйки на подворье, гремя подойниками и вёдрами. Стояла жара, нетронутая вечерним ветром. Базиликовая роща, настоянная пряным запахом, шелестела зрелой листвой. Из-за кромки леса призрачно брезжил лимонный восход Лилит, второй луны Атлантиды. Её лучи выплеснулись на вершины и кудрявые ветви пышно-лиственных деревьев и разбудили голосистых и бесшумных ночных жителей лесного царства.

Деревенские мужики, дети и старики высыпали на улицу подышать слегка посвежевшим вечерним воздухом. Младшие детишки бегали в «догонялки», старшие ребята гоняли мяч. Молодёжь постарше помогала по дому и выходила на прогулку после восхода бледно жемчужной Лунарии, третьей луны Атлантиды, когда младших детей уже загоняли по домам. Улицы и дворы в деревне освещались неяркими газовыми фонарями. Они давали света ровно столько, сколько необходимо, чтобы в тройное новолуние можно было рассмотреть тропинку от дома к дому, идя к соседям в гости. Когда восходили все три полные луны, то видно становилось словно днём. Фонарное освещение привносило разноцветное оживление на вечерние тротуары и постройки деревни, причудливо меняющие формы в свете лун – Селены, Лилит и Лунарии.

Сидящие на лавочках у дома мужики и бабы обсуждали деревенские новости за день. Вдруг они замерли. Низкий гул снижающегося геликоптера послышался где-то вдали за лесом. Вибрирующий звук превратился в вой. На миг повисла удивительная тишина, и… раздался звук взрыва. Свист ударной волны докатился через лес до деревни и повис в воздухе слабым шипением. Испуганно зашептали деревья, гася звуковую волну далёкой катастрофы. Заухал и рассыпался мелким бисером хохота потревоженный филин. Мелькнули в лунном свете крылья летучих мышей. Беспорядочно залаяли во дворах собаки, заблеяли козы, промычали коровы, зычно проревели буйволы. Всё стихло.

Что это было? Показалось? Старики напрягали слух – безрезультатно. Пели цикады в черноте ночи, шуршали мыши в траве, выводили рулады коты на крышах. Выли шакалы, роясь в мусорных ящиках на окраине деревни. Лунная ночь плыла над деревней. Призрачно-радужный свет ночных светил падал на сочную летнюю листву дубов и базилика, весело расцвечивал водную рябь водоёмов, заставляя рыбу играть словно днём. Квакали болотные лягушки. Северо-восточный ветер принёс из-за леса весть о катастрофе. Запах гари и машинного масла стелился, клубился и скользил вместе с туманной дымкой, наползал на луговую траву, водяные кувшинки, проникал в камыши.

Сэр Велизар добрёл до крайнего стожка и зарылся в ароматном сене. Хотелось спать и есть. Он подавил муки голода, глотнув из фляжки домашнего вина, и закусил последним сухарём. Больше он ничего не помнил. Он провалился в сон мгновенно, не замечая жары и назойливых насекомых.

Призрачное сияние лун Атлантиды охраняло деревню Малинополис и её окрестности. Селена, Лилит и Лунария безмолвно обходили по небесным путям вверенные им владения. В вышине мерцали звёзды. Мерный храп, время от времени раздающийся из стога сена, следовал ночным шорохам деревенских птиц: писку малиновок, протяжному уханью филинов и хлопанью крыльев сов. Неясные звуки дикого леса не мешали глубокому сну ночного гостя, зарывшегося в стоге сена. Осознание реальности будет утром.

* * *

Ближе к утру влияние алкоголя закончилось, и сон сэра Велизара стал рваным и беспорядочным. Ему снилось что-то неестественное и потустороннее. Сказочные химеры на странных летательных аппаратах сопровождали правительственный геликоптер в полёте. Он видел большие чёрные, блестящие без зрачков глаза чужого пилота и огромную треугольную голову с костяным гребнем на макушке. Любопытные глаза следили за действиями пилота геликоптера, бесцеремонно разглядывали его пассажиров. Чужие громко обсуждали темы: «двуполые или однополые эти существа?» и «к какому подвиду животных их можно отнести?». Во сне химеры смеялись, обнажая красные зубастые пасти:

– Гек, сворачивай! – закричал испуганно пилоту странного аппарата его штурман, но было поздно.

Двигатель геликоптера чихнул несколько раз, захлебнулся и заглох. На Велизара навалились пятикратные перегрузки – это отстрелились катапульты геликоптера, унося его пассажиров от места катастрофы. Велизар видел, как геликоптер упал, ломая деревья. Затем вырвался высокий столб пламени, и машина взорвалась. Осколки опалённого железа разлетелись веером на площади примерно двадцатиметрового радиуса и упали в густую растительность нижнего яруса леса… Велизар проснулся. Нахмурился. Луны побледнели, кромкой касаясь границы леса. Занимался бледный рассвет. Утренняя прохлада слегка морозила не закалённого никакими переделками комнатного сенатора. Он зевнул. Извечные вопросы: «Что делать? И кто виноват?» встали перед сэром Велизаром в полный рост.

Он выбрался из стога, отряхнул сухую траву с одежды. Из нагрудного кармана его дорожной куртки торчал клок сена. Намереваясь его убрать, сэр Велизар сунул руку в карман, но что-то больно укололо его за палец. «Ой!» Он поднёс палец к глазам – большой рогатый жук плотно впился челюстями в указательный палец правой руки.

– Ах ты, тварь! – выругался сэр Велизар, отдирая жука от пальца, употребив шёпотом непарламентское выражение.

Жука он забросил обратно в стог. Палец противно саднил. Из места укуса показалась кровь. Мужчина инстинктивно облизал ранку. «Надо смазать йодом и перевязать», – подумал сэр Велизар. – «Придётся идти в деревню за помощью».

Утреннее стадо коров и буйволиц крестьяне тропились выгнать на пастбище. Хлопал бич пастуха, гарцующего на длинноногом мустанге. Мычали и ревели на разные голоса животные, подгоняемые собаками. Деревня просыпалась. Сэр Велизар приплёлся на маленькую базарную площадь. Ранние бабки сидели на длинных деревянных скамейках под навесом и доставали огородный товар из котомок. Свежие и солёные огурчики, помидорчики, топинамбур, лук, чеснок лежали кучками на прилавках. Свежую зелень торговки связывали в пучки. Запах эстрагона, укропа, петрушки и базилика ударил в нос голодному сэру Велизару. Кринки коровьего и буйволиного молока стояли на газетках. Жирная сметана приятно желтела в двух– и трёхлитровых банках. Бородатый дедок в пластиковом шлеме, в куртке с металлическими заклёпками и цепями на штанах подвёз на мотопланере горячий хлеб из деревенской пекарни.

После долгих раздумий сэр Велизар отважился подойти к одной торговке. Крупная дородная женщина, скандка, приветливо улыбнулась ему, мигом оценив его гладкую кожу, упитанный вид и дорогостоящий наряд.

– Берите, уважаемый. Сметанка, молочко, сыр домашний – всё свежее. Сама делала из цельного молока. Вам буйволиное или коровье? Что желаете? Недорого.

– Я желаю всё. Однако я немного поранился и хотел бы смазать рану йодом и перевязать. Вы мне поможете?

– Ну-ка покажите.

Сэр Велизар протянул укушенный жуком палец.

Скандка улыбнулась шире, с трудом пряча насмешку.

– Да, серьёзная рана. Я помогу вам, пойдёмте ко мне. У меня дома и йод, и зелёнка, и бинты стерильные есть. Вы, я вижу, нездешний? Из города, наверное?

– Да, я Велизар из Гелиополя. Простите, как ваше имя?

– Агрипина из Малинополиса, деревня наша так называется. В наших местах полно малины. Сладкой малины. По два-три урожая в год снимаем. Идёмте, Велизар.

Она попросила соседок присмотреть за товаром и повела сэра Велизара за собой через улицу. Товарки вслед им начали судачить.

– Мой дом недалеко – пятый от перекрёстка. Видите, двухэтажный особняк слева с высокой тёмно-зелёной крышей. Это и есть моя крепость.

Сэр Велизар на все вольности и простое обхождение смотрел округлившимися глазами, сенатор никогда не общался с деревенскими жителями «на короткой ноге». Он покорно шагал за своей спасительницей, полагаясь на её милость и возможные познания в антисептике.

Домик, гордо именуемый хозяйкой «особняком», выглядел не очень большим, но достаточно просторным и ухоженным. В комнатах было чисто и по-деревенски, в понимании сэра Велизара, уютно. Хозяйка провела гостя по дому, показала, так сказать, «крепостные хоромы» и усадила его на кухне. Она смазала палец йодом пострадавшему и ловко забинтовала.

– Чайку не желаете?

– Вы знаете, леди Агрипина, у меня нет с собой денег, только документы, – сэр Велизар похлопал по карманам.

– Я угощаю, Велизар, что за церемонии, – засмущалась хозяйка. Её отродясь не называли «леди».

Она быстро накрыла на стол и присела составить компанию гостю.

– Очень вкусно, леди Агрипина. Никогда не думал, что простая деревенская пища может быть такой смачной, – вспомнил он случайно услышанное у простолюдина слово.

– Ешьте, ешьте. Всё своё, домашнее. Никаких консервантов, никакой химии, не то что в городе. Расскажите о себе, Велизар? Что-то произошло необычное, если вы оказались у нас в Малинополисе? Здесь глухие, дикие места. Гости из цивилизации бывают редко. Полно непролазных топких болот. Зато много ягоды, грибов, дичи. Зимой я частенько хожу на охоту.

– Правда? Кого бьете?

– Уток, зайцев-агути. В лесах наших водятся, конечно же, олени гуанако. Но я промышляю в основном мелкой дичью.

– Какая женщина! Богиня охоты! – искренне восхитился сэр Велизар, прихлёбывая молоко буйволицы. – Вы правы, я попал в аварию. Сейчас расскажу вам. Мы летели на геликоптере в крепость «Аквадос». Это было служебной необходимостью. Со мною летели ещё три человека, не считая экипажа. Итого: шестеро пассажиров. Потом двигатель внезапно заглох, и машина резко пошла вниз. Началась паника. Автоматически отстрелились катапультирующие устройства, и затем я помню лишь сильные перегрузки. Кажется, я потерял сознание, а когда приземлился, то почувствовал мерзкий запах гари. Геликоптер взорвался где-то там в лесу этой ночью. В состоянии шока я долго брёл через лес наугад. Переночевал где-то в стогу сена на окраине вашей деревни. Даже комары не донимали. Но какой-то жук укусил. Ах, о чём это я? Надёжный геликоптер рухнул. Представляете? Теперь думаю, что делать? Где искать сотоварищей, даже не знаю!

Сэр Велизар слегка слукавил, говоря о «сотоварищах», он не сознался доброй женщине, что среди пассажиров значилась и его дражайшая половина. Произошло это инстинктивно, он боялся худшего, поэтому, пока теплилась надежда найти всех живыми, у него из-за глупого суеверия язык не поворачивался говорить о супруге вслух.

– Бедненький! – пожалела его Агрипина. – Я помогу вам, чем смогу. Вы не беспокойтесь, отдыхайте. Я дам надёжное успокоительное средство, или хотите выпить?

– Пожалуй, лучше второе, если можно, – выбрал гость.

После крестьянского «успокоительного» винца Агрипины у сэра Велизара развязался язык. Он выложил ей всё, что хотел и что не хотел. Комнатный сенатор живописно рассказал собеседнице и о себе, и о супруге, и о семейной жизни, и о служебной командировке в крепость «Аквадос». Хозяйка вежливо и внимательно слушала пьяный разговор сэра Велизара. «Интересный мужчина»! – подумала она. – «Симпатичный. Возраст подходящий. Богатый. Интеллигентный». Да, такой муж или друг ей как раз и нужен при её обширном подворье и богатом хозяйстве.

Весь день сенатор провёл у приветливой властительницы деревенского «особняка» в раздумьях. Сэр Велизар сидел за круглым столом в гостиной и что-то глубокомысленно писал в блокноте, зачёркивал. Периодически он вставал и, заложив руки за спину, мерил широкими мужскими шагами скромную залу гостиной. Думал. Хозяйка чистила овощи на кухне, крутила на мясорубке фарш. Дверной проём в гостиную не закрывали любовно вышитые вручную занавеси. Агрипина с жадностью одинокой женщины следила через открытую дверь за каждым движением сильного мужчины, строя в воображении воздушные замки.

Обед хозяйка по деревенским меркам приготовила царский.

Фарфоровые блюда ломились от яств. Праздничная вышитая скатерть радовала глаз богатым растительным узором из ниток «мулине». Верхом этикета, по мнению зажиточной крестьянки, были белоснежные ажурные салфетки, заботливо положенные возле каждого столового прибора.

Хрустальные бокалы, привезённые с приключениями из столицы, сверкали нетронутостью и чистотой.

Вечерело. Луны Атлантиды властвовали в небе над Малинополисом. После ужина с изрядным количеством борнеола Агрипина пригласила сэра Велизара в гостиную на просторный мягкий диван, покрытый узорчатым ковром. Он не сопротивлялся. Где посадили, там и сел. Женщина подсунула ему под спину большую подушку и завела старинную протяжную песню на языке скандов. Глубокий грудной голос извлекал удивительно завораживающие звуки любовной баллады. Сэр Велизар качал головой в такт лирической мелодии. Скандка начала медленно раздеваться. Когда её пышное тело полностью предстало перед глазами впавшего в лёгкий транс гостя, он взглянул на женщину-богатыря и упал в обморок.

– Ах! Бедняжка! От такой ослепительной красоты потерял сознание. Видно никогда настоящего женского обаяния не видел! Мягкий характер. Деликатный мужчина! – воскликнула Агрипина, торопливо одеваясь обратно. – Она поспешила на кухню за очередным медицинским средством.