Текст книги "Необычайный Эйдан Ходж 1"

– Разбойники! – вскрикнул тотчас призрак. – В руках у старого очередной привет, написанный бедою, не иначе. – увидел моментально, едва прищурившись.

Кто сам вскочил, кого подняли остальные. В считанные секунды все устремились к лифту, без передышки дергая за рычаги, старательно опускали клетку вниз. Капиль с Инуком услышав из печи, знакомые до злости голоса, остепенившись, поспешили в холл, позабыв о проказах.

Эй, не приметил моргающих лампочек, но отчетливо услышал резвый стук в дверь.

Сверху голосили 22 перепуганных, рассерженных, озадаченных призрака.

Встав на истертый ковер свекольного цвета, мальчик осторожно посмотрел на дверь, в смятении, не иначе, живо направился к ней, в серых тапочках и пижаме с мудреными фразами. Эй был в недоумении, давненько их не навещали, снял широкий серебряный перстень и тут же убрал его в карман халата.

Приметив мальчика, Вакроль, тот был врединой, прикрикнул грубо, с напором, басом, наказным тоном.

– Живее открывай. Почему так долго? – Ротозей! – произнес уперто, смотря на мальчика через окошко в двери сантиметров в 10, с диким недовольством.

– Что там у вас? Какая-то беда? Учтите, возможностями перешит. – ответил мальчик.

Эй снял щеколду, отодвинул небольшой засов, провернул бронзовую ручку и приоткрыл зеленую дверцу на ширине собственного следа.

К тем выглядывать не стал, но осмотрел каждого из них внимательно. Внезапно с этажей сбежались призраки, а после тут же столпились позади. Кто смотрел в оконце, кто за руки, кто за шею, кто за ноги, кто поверх головы, а другим, которым места не досталось, лишь представляя тех, суфлировал идеи.

Пока Камит, тот, что крупнее остальных, рассматривал высокую хибару, Таруфей, тот, что помоложе, изучал сдержанного мальчика, который почему-то не спешил чувствами раскидываться. Но это может лишь пока, подумал он. Старшина разворачивал черный конверт, такой всегда сулил потерей средств или мгновенным отзывом имущества.

Я был встревожен, но продолжал хвататься за спокойствие, призраки на мгновение затихли, ожидая предостережений, скверных исполнений или вызова на документационную дуэль, а бумаги у нас оформлены по строгости должного, но незыблемого права.

Развернув конверт, Вакроль выудил черную записку, развернул ее слегка и тут же начал что-то медленно зачитывать с подозрительной ухмылкой.

– Не жилая рухлядь по улице Проказурь № 34 подлежит сносу. – По сему вы обязаны покинуть это шаткую постройку.– издал Вакроль, неосторожно пережевывая смак невзгод.

– Примите документ, все указания исполнить мигом. – издал Камит, внезапно покраснев.

– Это не просьба, а милость мэра. – отметил Таруфей, приподняв жуткие брови.

Да, надо отдать им должное, Эй хорошенько посмеялся. Перепуганные призраки отходили от болезненных вестей в течении минуты, на часах как раз прошипел злосчастный змей. Что же дилемма, призраки знали, у них порядок в документах, мальчику та встреча почудилась уловкой, мужчинам же тот вмиг привиделся шальным и странным типом. Вакроль рассвирепел, наверное, только что отошел от немыслимой реакции владельца.

– Исполняй немедля, собирай пожитки! – завопил Вакроль.

Призраки все как один взбунтовались, захрипели.

– Скажи ему, что коврик в голове надо чаще выбивать. – крикнул Мукарь, Эю в ухо.

– Где раздобыли сведения? – спросил Эй у обомлевших чужаков.

Всей троице расспросы не по душе пришлись, они от высоченного чина, со статным распоряжением явились, куда не для того чтобы им устроили допрос 9 колена. Теперь же юнец почудился им нездоровым, подлым, непутевым. Самый молодой предложил помощь мальчику, лишь бы пропустил тех внутрь дома для вездесущего осмотра на наличие особых ценностей.

– Отвратительный пример подлого пристрастия, поглядите. – проголосила Мешра.

– Вы могли конверт и в скворечнике оставить. – высказался мальчик. – Он у нас именно для этого предусмотрен, прямо у поломанной калитки.

Этот день был явно не по нутру безжалостным исполнителям, в умах их с каждой секундой путаница от двусмысленного поведения малыша становилась гуще и прочнее. Такое 3 вовсе не забудут, они закипели ненавистью, зашипели зловредным сомнением и извергли острою ругань.

Инук побежал наверх, не щадя призрачных ног, тот пожелал отыскать документ где указан собственником вычурной постройки Эй.

– Этот дом жилой, здесь я живу. – ответил Эй с напряжением. – В наличии имеются два документа, протокол надлежащего содержания изморенной высотки и акт по передачи рухляди в свободное владение. Все оформлено на меня, не волнуйтесь. – добавил отходчиво.

– Немыслимо, врунишка! – издал Камит, почесывая пушистые кудри.

На дерзость престарелые призраки сильнее осерчали, то потому, что за порядок в документах отдали не мало, ведь многие ханжами были. Наверное, чувства, где то дали сбой, в едва примеченных умах кружилась суетливо птица шока, то странно ведь постройку едва сносили сами.

– Убирайтесь прочь, ступайте без оглядки, тем поломанным мостом! – загоготала Зимья.

– В архиве документов нет, мы их туда не сдали, не успели, а после в нем пожар был. Про высотку эту забудьте, мое наследие не первый год тяну. – выдал Эй продрогшим голосом.

Вакроль учуял подозрительный запах в воздухе, кажется, повеяло расплавленным сыром, запеченными солениями и кажется травяной колбасой. Ему тот запах приглянулся, слюна в момент пробилась из-под щек.

– Чем ты топишь то? – озадачился Вакроль, глядя на небо.

По небосводу простирался удивительный дым, скорый, смелый, чудной, дикий.

– Судьба уже точит на вас свой острый зуб. – выдал Парат, косо посматривая на Камита.

– Покажи бумагу, я взгляну. – произнес Таруфей, изумляясь собственной рассеянностью.

– Мне пора, не трачу время попросту. – выдал Эй, прикрыв дверь.

Троим, то показалось подозрительным, они были оскорблены и возмущены дерзкой выходкой. Что же чужаки не уходили в течении часа, пока тех вовсе не напугал Фалак, устроив для них целое шоу.

Доехав до библиотеки, Инук ринулся к коробке у окна, впрочем, зря тот потратит 3 минуты, документ находится у мальчика в комнате с прошлого четверга.

Около высотки Вакроль, Таруфей и Камит, во всю осматривали местность, топчась на месте, фыркал Вакроль, заглядывая в окна этажа хмурился Камит, а Таруфей отходя спиной к забору, размышлял над тем что же мальчик стережет внутри, не спроста тот их не захотел впустить.

Эй уселся на диване и стал советоваться с теми 23. Дарод отходя от остальных, с решительной идеей направился в подвал, тот двигался по холлу с неслучайной осторожностью. Он был не одним, кто решил проявить разгневанную волю. Поначалу перекинувшись затейливым взглядом, а за тем и мыслью, украдкой поспешили куда-то Фалак с Маппой, наверняка запланировали сдержанный кошмар. 21 призрак делили одно и то же предложение по переезду в другой город, теперь половина пожелала переехать.

– Надо уезжать! – заладил Дорук.

– Нет денег на билет. – высказал Эй.

– Наше наследие перейдет к другим, документов нет! – выдал Инук, спустившись в холл.

– Все в мастерской моей, я их за шкафом спрятал. – выдал Эй, свыкаясь с мыслью о скорых переменах, ведь те в покое не оставят.

Никто из призраков не любил проблемы, а желал лишь утешенья, уюта без хлопот, умеренных конфликтов. Греясь у батареи, окружив окно, следили за странными мужчинами, размышляя о переменах.

Пока Фалак с Маппой поднимались в кухню, Дарод подошел к печи. Отодвинул крышку, просунул в ту призрачную голову и стал в трубу кричать, громко, зловеще, басом, привлекая внимание тех, кто злился снаружи.

В туже секунду Вакроль поседел, оглядываясь с ужасом по сторонам. Таруфей, побледнев намеренно, упал на снег, притворившись не живым, тому почудилось, что некто ополчился на них сверху. Камит же в тот момент оступился, ударившись о раму, отошел ко сну, негаданно повиснув на подоконнике.

– Урганука. – голосил в печи Дарод. – Рувашда!

Фалак с Маппой похватав ковры, тотчас их высунули в окна, невзначай став ими друг о дружку колотить, уверенно посыпая головы чужаков зловонной пылью.

Над отсутствующими 3, спохватились слишком поздно.

Вакроль с Таруфеем схватили Камита, и в спешке покинули нечестивые, как им показалось, владения злого духа.

– Там что-то сверху сыплется! – приметил Инук, глядя в окно.

– Глядите, как бегут с нашей земли. – с радостью вскрикнула Долис.

– Дарода и Маппы с Фалаком не видно. – произнес Давесий, с настороженностью.

– Наверняка это их проделки. – рассвирепела Мешра.

Фалак с Маппой забавлялись небольшой, но сердитой победой, стоя у окна, а Дарод возвращался к остальным.

Сомневаясь в переезде, Эй решил в очередной раз перечитать документы на дом, потому он привстал с дивана и медленно последовал к подъемнику.

Повернув рубильник до упора, мальчик отправился к себе в мастерскую. Там на 13 этаже он отключил подъемник, возжелал побыть один, где тотчас начал размышлять над серыми шансами да лихими вариантами о скорейшем будущем, за бравым делом, конструируя диковинного помощника для отчаянного хозяйства.

Инук с Капилем вернулись в подвал, чтобы печью заниматься, 8 прочих призраков отправились планировать обед, остальные же кто поспешил в сад, кто в кровать, чтобы поспать, а кто потешиться старенькими воспоминаниями о тайнах семейства Ходж.

– Ах, вы тут! – закричала Долис.

– Готовим суп. – выдала взволнованно Маппа.

– И тушеные овощи.– добавил Фалак, кромсая красную морковь.

Другие мигом разбрелись по кухне став тут же помогать тем двум. Фалак раздавал задания, а Маппа все время ощущала какой-то дискомфорт, не уж то совесть.

Близился 11 час, то было время кролика. Инук и Капиль вплоть до обеда решили убираться внизу и топить печь. Эй заперся на чердаке, расселся за широким, красным, поцарапанным столом и тут же начал читать документы, одновременно собирая большой крепеж изогнутыми спицами.

Вакроль с Таруфеем в тот момент тащили тяжелого Камита к мэру. Его всучил нам его предшественник Фабойль Пакишь, после чего в момент исчез. Готтис Мозурна должен был исправить его ошибки, но тот посмел лишь загубить остаток. Вломившись в красный дом, в заведение громких бичеваний, меченых интриг и скисших одолжений, те загалдели. Стоя на жженом паркете, двое попросили об одной услуге прихотливую девицу. Кладус, так ее звали, была худой, не бледной, с багровыми волосами до локтей, менее среднего роса и вытянутой вширь, она сидела за столом из окровавленного кедра, наверняка за тем кого-то погубили, и читала Замтийсские сказания. Ей мужчины сразу стали камушком за пазухой, на что та сразу же взяла их нрав под свой загадочный контроль.

– Стихли! – вскрикнула Кладус, приспустив зеленые глаза.

Кажется, ей было за 20, знали лишь двое, о ее родстве с Готтисом, она вроде дочь его.

– Вызови нам хозяина срочно. – издал Вакроль, обращаясь к странной девице.

На трепет, страхи, истерию, чувства и услужливость девушка слала напыщенной ханжой, не любил никто ее за это, даже отец, и то, по мелочам выносил ту изредка.

Посмотрев на 3, Кладус потребовала объяснений.

– Последний дом. Мальчишка лет 10, чудит внутри! Не пустил ни одного, затеяв немыслимое выдворил всех разом с территории. – ответил Таруфей. – У него, наверное, там призраки.

– Там еще кто-то есть, он с кем то говорил. – добавил Камит, поднимаясь с пола. – Он обмолвился о документах, и том, что дом в его владении, но их не показал.

– Вот увальни! – закричала девушка, вскочив с высокой табуретки. – Равий все спалил в архиве Подуса. Вы что не знали? – Это уловка, чтобы отсрочить время. – взревела та.

Девушка была разгневана, впрочем, та придерживалась 1 впечатления, что непутевых плодят прокаженные.

– Там что-то зловещее. – прошипел Вакроль. – Точно призраки, ему есть чем поживиться.

Девушка глубоко вздохнула и молчаливо направилась к лестнице, та начиналась с боку, прямо за ней, вела на слишком низкий верх.

В здании было 2 этажа, на первом расположилась девушка, собственно там стояли стол да табуретка, а на втором, всем заведовал мерзейший дядька лет 39. Там его офис, местечко для роковых аудиенций с креслами на 30 персон, кои помогали с присмотром за неугодными в 3 городах, Чумуле, откуда приходил улов, Жеваре, оттуда шли дрова, и Зяблике, где по наводке искали божеств. Собрания те были ровно в 3 часа утра каждую среду 3 квартала. Именно здесь озвучивались идеи грабежей, сумы приобретений, варианты замещений, горечь выборов и альтернативы залогам.

Кладус поднималась скрючившись, громко стуча по ступеням каблуками и бесстрашно держась рукой за никудышную перекладину. Ровно 16 ступеней было до 2 этажа, в течении минуты та взбиралась, ни чуть не устав.

Трое стояли кто где, и наблюдали за девушкой, в ожидании новых поручений хозяина со скверными наваждениями. Вступив на синий ковер, девушка вздрогнула, ее алые туфли, костюм будто выцвели, с гримасой полной покорности та шла к трагичной двери, которая располагалась в метрах 5. Подойдя, она постучала всего один раз, но никто не ответил.

Внутри помещения, сидя в кресле, считал свои доходы и чужие собственности сам Готтис. Тот с неохотой произнес фразу, и то спустя 3 минуты, второпях попрятав роковые бумаги и крупные монеты в ящик стола.

– Без излишеств, побыстрее! – выдал мужчина.

– Не справились. – проговорила та.

В кабинет Готтис никого не пускал, запирал стальную дверь, на 3 замка, а на решетке за окном висели все 4, да и стол был с защитой в 2 замка. Мужчина не жаловал пустые обещания, не выносил зевак, вел 3 списка нарушителей. Он привстал и тотчас последовал к двери, в белом костюме, желтых ботинках, рыжих перчатках и галстуке, красной рубашке.

На окнах и по сторонам всей комнаты была рассыпана черная паприка, аккуратным квадратом, тонкой двухслойной линией, то чудилось колдовской защитой. В помещении помимо стола и кресла были 3 шкафа, 4 тяжелейших сейфа и 5 ламп, которые святили в потолок.

Распахнув дверь, Готтис прошел мимо дочери, та тут же прикрыла ее, девушка осталась стеречь не простые 42 метра. Мужчина с самого рождения был разборчивым, недоверчивым, властным, упрямым, холодным, скользким, единоличным и нетерпеливым. Тот быстренько подошел к лестнице, облокотился на перекладину, которая вот-вот рухнет прямо на место дочери, сжал зубы и без угрюмого настроя у тех чего-то спросил.

– Где были? – поинтересовался грубо.

– Проказурь, 34. – произнесли все 3.

– Ну и попрощайтесь с жизнями! – выкрикнула девушка, стоя позади.

– Отправляйтесь к Демате, она подкинет работенку. – выдал Готтис, неуверенно дыша.

Мужчины тотчас направились к выходу, ни один не осмелился перечить статному мэру, хотя ту и боялись. Готтис отцепил перила, повернулся и последовал обратно. Перекладина неожиданно рухнула вниз, в дребезги изломав стол безжалостной девицы.

Девушка нахмурилась, но промолчала. Едва ее отец вошел в свой офис и захлопнул дверь, как та спустилась, , подвинула табурет к картине с земляной змеей, которую душили водяные пауки, облокотилась на стенку и прикрыв глаза, спряталась в тени.

В комнате было всего два угла, куда не прилегали лучи солнца. Готтис сел на место, и принял страшное решение, что будет исполнено уже на следующий день, то явно станет последним испытанием для мальчика.

На часах 12.30, на кухне сварены 2 кастрюли супа, испечено 25 лепешек, наварено компота, натушено овощей, и нарублено 3 кучи разящего пряностями салата. Внизу у призраков как раз разросся аппетит, в подполе печь откормлена на пару дней, а мальчик наверху заснул, разлегшись прямо на столе, но важное достигнуто, он все-таки доделал последнюю деталь для прыткого агрегата.

– Что такое? Опять сломался! – прогнусила Долис, нажимая кнопку вызова на подъемнике.

Та не горит, звук мотора не откликается, а клетка молчит. Около 7 минут призрак женщины простоял у пустого спуска со сквозными ставнями, а спустя те, поняла, что мальчик отключил его, решив уединиться в важном деле. Потому Долис вернулась в кухню, взяла поднос, ложку, чашку, тройку тарелок, наложила в одну порцию тушеных овощей, брякнула в чашку компоту, навалила салату в другую, начерпала супу в третью и положила лепешку. Нагромоздив всего понемногу на деревянный поднос, Долис следом поспешила наверх, в эту секунду остальные раскладывали столовые приборы на столе.

– Надеюсь, останемся тут. – высказалась Мешра.

– И не говори, сама волнуюсь! – промолвила Зурья. – Кто знает, что там в других городах творится.

Долис верно двигается, молниеносно стремится только вперед.

Взгромоздившись на последнюю ступень, призрак повернула ручку двери, приоткрыла ту, поставила поднос на полку с побрякушками и тотчас ее прикрыла. Теперь Долис побежала в низ, да так что 3 ступени превращались в 1,5, к тем остальным, что ждать ее не станут. Тем временем на кухне только усаживались 20, со смятением, унынием, надеждой.

В 13.05, когда Готтис заварил чай в своем уютном офисе, ему внезапно кто-то позвонил.

– Мэрия! – произнес мужчина, схватив небрежно трубку.

– Добыли всех? – спросил некто, со зловещим эхом.

– Каггс, 141 объект проверены, божества не найдены. Демата изловила сотню душ! – издал Готтис сникшим голосом.

– В пути, скоро прибудем. – высказался Каггс, отсоединив хилую трубку.

Мужчина тотчас поднялся с кресла, подошел к шкафу, достал фуражку с шарфом и хлопнул дверью, запер офис, затем заторопился к выходу.

На табурете, под картиной его дочери уже не было.

Покинув мэрию, Готтис направился к горбатому туннелю, за которым был прокаженный сквер. Тот продвигался к странному рынку, лелея мысль о том, что сможет в скором времени сбежать как и его предшественник, но, то зря.

– Только бы успеть до их приезда. – испуганно бормотал Готтис. – От Жевары до нас примерно 2 часа езды. – взволнованно добавил. – К чему такая спешка? – озадачился, приближаясь к развалинам с магической утварью.

Мужчина шел к Демате, та втягивала бродячих призраков в жуткую грязевую смесь, а после пихала ее в банку, та имела вид костяной статуэтки. Жила в павильоне, готовилась к лучшей старости, даже накопила с кисть пару мешочков особо ценных Керулей. Той около 53, ту терпели, как могли, вообще слыла невыносимой и редкостной болтушкой, но дело свое знала, насобирала 105 душ, те Макроту завещаны, хотя обещала куда больше, да и чище. Дамочка знала, что злу ни нужно денег, а за невыполнение тех обещаний кара будет гибельной, но, не смотря на это, та не торопилась с резвым сбором, она ведь просьбами других загружена.

– Вы почувствовали? – произнес Дарод.

– Странное ощущение! – издал Дорук, посмотрев на потолок.

– Пора привыкнуть, будет метель. – пробормотала Долис, жуя картошку.

Дарод откинул внимание от чувства сжатости в груди, и накинулся на компот.

В 13.14 проснулся Эй, привстал, подтянулся. Прибрался на столе, вставил в розетку длинную вилку зловещего агрегата, размером с потолок, которым, управлял неприметный пульт с 18 кнопками. Проголодавшись, подошел к двери, взял поднос, включил подъемник, затем как следует, зевнув, вернулся в кресло.

– Как бы мне тебя назвать? – поразмыслил Эй, глядя на творение, которое мастерил не первый год. – Каптун! – Нет не то. – Мадгус. – Кого-то так уже назвал. – Жерувь! – А, это мотор подъемника. – Тираль. – Оставлю на потом. – Золнок? – Не очень звучное. – отчаялся совсем, перебирая разное.

Готтис дойдя до рынка, перепугал всех черствых, алчных, враждебных, лживых продавцов, что продавали ведомую многим нежить. Добравшись до павильона, позвал Демату, та не спешила, знала, что несравненна в своем деле. Когда та все же вышла, они поговорили, правда, не очень то и дружелюбно, с содроганием. На рынке, то после, мужчина надавал с дюжину распоряжений всем подряд, случаем забыв про мальчика и его нашумевших призраков.

В этот самый момент, в поезд садился Каггс, причем с какой-то громадиной в гнившем облачении.

– Сколько ехать? – спросило нечто.

– Около 2 часов. – произнес Каггс, уставившись в пол.

– Поторопи машиниста! – шепнуло чудище, усаживаясь в закрытом вагоне без окон.

Существо с зеленой кожей тут же ринулось вперед. Те двое продвигались потемками, с ними ехало 6 оберегающих созданий и другие. Макроту в вагоне было не комфортно, он привык к повышенной влажности, а тут тепло и слишком сухо. Когда вернулся Каггс, а поезд резко тронулся, Макрот снял с себя все 9 облачений и расслабился.

– Демата будет работать в серной шахте, та еще пригодиться! – сказал Макрот, принимая ванну с чем-то ядовитым, со дна которой кричали дети, мужчины и женщины.

Багажа у Макрота на весь вагон, все ценности имеют необычные свойства, они призваны осквернить свет и погубить его потомков.

– Выходит сама судьба теперь бессильна. – высказался неуместно Каггс.

– Она иллюзия, не иначе! – рассмеялось чудище.

Сразу было видно, что Макрот мстил, то по боли в глазах, по спрятанным чувствам, по почерневшим мыслям, скованным сердцам, сдержанным обидам, старому одиночеству. Никому не было известно, сколько ему лет, но поговаривали, что он бессмертен, а живет не первый век. Что же, в 13.37 поезд поспешил в Зяблик, прямиком из разграбленной Жевары.

Пообедав, Эй с посудой двинулся вниз. Ему не терпелось поделиться новостью с другими о своем изобретении, нескольких лазейках в документах и наконец, отвезти посуду. Всюду слышалась веселая музыка, призраки продолжали праздновать 13-летие мальчика, именно этот возраст наделял того правом на влияние и распоряжение их имущественными условиями. Жильцов этой смехотворной постройки не могут прогнать, хотя даже они сами ее обзывали, хотели разрушить, проклинали, но после неожиданно перестали.

Пока призраки плясали и забавлялись абсурдными игрищами, к городу приближалась немыслимая опасность, таща за плечами неминуемую гибель для всех.

Демата в спешке обращала, живых продавцов в совсем не живых, усердно забирая у тех души низкого качества, а Готтис готовил покои для гостя, на фабрике, где как раз того поджидают приспешники.

Время помчалось, словно попыталось бежать из этих мест от кого-то.

Поезд летел в неизвестность из-за всех сил, машинисту было поручено явиться раньше, иначе тот не выживет, потому старичок не жалел угля и безустанно просил судьбу о помощи. Та молчала, неудивительно, ведь отрешена от происков напастей, коими ее пытались изловить, намеренно нагромоздив ловушки всюду.

Глава 3

Подноготная перемен.

Рассевшись у журнального стола, призраки вспоминали забавные случаи из молодости.

– Еще один год! – произнес Давесий, глядя на заполненный пылью плафон люстры. – Затем уйду от всех вас, заберу свою частичку праха и покину этот город навсегда.

– Тьма поглотит тебя. – прошептала Долис, прикрыв глаза.

В эту секунду каждый из прозрачных призадумался над тем, что успеет сделать до того как покинет физический рубеж, собственно они не знали что идти то некуда. Выбор есть, бродить в одиночестве пока не поработят Гурды, те, что выслеживают духов одиночек, либо смешать частички праха с черным перцем, та примесь лихо призрачную душу растворит.

С определенной целью в Шатии останки всякого предавали лишь пылу великому огню, то было связано с сокровенным очищением души, и попросту ее гибелью.

– Все это глупости, куда спешить? – озадачилась Зурья.

– Я бы отправился дальше, лишь бы не в забвение. – высказался Мукарь, читая страшилки.

Каждый из тех знал, с какой удачей им удалось избежать грандиозной гибели. Один из жильцов, что мог тех видеть, работал в крематории, в одну из смен, тот увидел душу знакомого с верхнего этажа, поговорив с нею, мужчина ссыпал часть его праха в бумажный пакет, а после в квартире зарыл его в горшке с Каварой. Этим случаем, мужчина не ограничился, одну за другой впоследствии собирал души, питал их силой магического растения, а затем кормил, выхаживал. Кавара приумножала силы, лечила душу, наделяло ту неизмеримой бодростью, это и дало призракам необычайную выносливость, бойкий аппетит и удивительное уплотнение прозрачного тела. Самое неприятное было тем, что на 25 случае, того поймали, сразу после работы. Обнаружив у него фрагменты останков, которые не позволяли оставлять или выносить, мужчину немедленно отправили в серную шахту, где работали с утра до ночи, там его не стало через месяц, в ночь с взросшей нагрузкой.

– Эй нас не бросит. Я в этом мальчике уверен! – пробормотал Капиль.

– Мы очень долго обременяли других, остался лишь он. Дитя совсем. – произнесла Маппа. – Немного погостим еще, лет 5 и хватит.

– Подумай о нем, как он без нас-то будет? – спросила Мешра.

На лестнице вдруг послышались шмыгающие шаги. Это спускался Эйдан, тот шел медленно, прислушивался к каждым вздоху и слову, тот был уже без подноса.

Проступили 15.00, а за окном началась метель. Погода чему-то возмущалась, навязчиво просясь внутрь, стучала протяжным воем по стеклам оконных рам и причитая в дымоход.

В доме предпочтительные тепло, уют, сухость. В печи среди множества консервных банок, кипело пролитое на железо вкусное масло, то бойко утоляло ее жажду.

– Я бы переехала. – проговорила Долис. – А Эй пусть сам живет. Но с этой мыслью свыкнуться сначала надо, года через 3 или 4 то и сделать! – добавила с задором.

– Вы это бросьте. – сказал мальчик, приближаясь к одному из чистеньких диванов. – Вы меня множество раз выручали, я без вас не смогу. – выдал, волоча шоколадный торт.

Инук с Паратом вскочили с подоконников и тут же приняли тяжелую приторную глыбу, став на весу раздавать сочные куски. Эй уселся на рваном, сереньком диванчике тотчас начав делиться с призраками приятными новостями.

– Выселить нас не имеют право, так как на документах проставлена печать главного архивариуса, той он подтвердил, что документы видел. Собственности и впрямь много, но за нее придется побороться, всюду ведь разные правила, а налоги кои не платили несколько лет, ту получить нам не дадут. Да и в нашем городе не осталось толковых борцов за право, так что придется ехать в Чумул или Шаль, но не без денег, то правда, если совсем уж станет худо с требованиями мэрии. В Шаль не хочу, от их ливней долго хвораю, а в Чумул цена на билет в десяток раз завышена. В любом случае надо выручить денег, а затем продумать маршрут и подобрать дешевые комнаты для ночлега, но то за пару дней успею сделать, только бы крайности избежать.

– Хорошая идея! – произнес Давесий. – Пойду паковать чемоданы. – добавил с восторгом.

– Надо съездить к перекупщику. – закричала Маппа. – Продать пару дюжин украшений.

– Нет, ни надо привлекать к себе внимание. – оговорился Эй. – Я продам пару безделушек, сконструированных ранее. Поедут не все, а я и еще пару тех, кто там был.

Мгновенно Зимья, Мешра, Инук, Зурья и Батомь стали спорить, ведь лишь они были в Чумуле. Эй выбрал Мешру, Инука и Батумя, но на позднее потом. Первая неплохо ориентировалась в любой местности, у Инука в том городке живет дальняя родственница, кажется, ее зовут Мерис, а у Батумя невероятное чутье на опасность.

Многим это не понравилось, как например Давесию, он привстал с кресла и поспешил в свою комнату, обид он не терпел.

– Я достроил Фаббля! – произнес Эй, в очередной раз рассматривая шрам на ноге.

– Кого? – озадачилась Маппа.

– Это механический уборщик. Подмастерье для тяжелых дел, его я позднее спущу, пусть зарядиться. – выдал мальчик, уминая кусок торта.

Призраки недоумевали, что там за махина может быть, им и в голову не смела, придти мысль, что устройством окажется диковатое чучело, которое теперь уже может летать, способно так же и как следует напугать любого за километр, с тем мыть посуду, подметать.

На мгновение, призраки словно застыли, на часах было 15.24, все теперь почуяли неладное. В ту самую секунду в каждой призрачной груди, что-то екнуло, видимо-то было чувство неведомой опасности нагрянувшей в город или округу.

В Зяблик подъезжали беспощадные существа.

– Погода или Выселение? – озадачился Батомь, присмотревшись хорошенько в стеклянное оконце двери.

– Никто нас не сможет выселить. – оговорилась Маппа. – Эй же сказал!

– Погода, она наверняка! – издала Долис.

– Ай. – вскрикнула Мешра, ухватившись за плечо.

Все решили, что погода причиной и виной тому загадочному чувству. Эй призадумался, другие же продолжили вспоминать курьезы из причудливой юности. Зимья рассказала о случае когда Эй избежал встречи с крупной противной крысой, а они помогли ему ее выгнать на улицу, хоть она и сопротивлялась. Мешра обмолвилась про странную миссию его родителей, лишь вскользь намекнув об этом. Инук вспомнил про воришек, кои обокрали их 6 годами ранее. Батомь припомнил момент с рухнувшим этажом, который не смогли поднять при помощи былого лифта, кстати, его мотор окончательно сгорел, а конструкция полностью рассыпалась.

– Эй, ну что там? Что умеет твой Фаббль? – спросила Мешра, придумав пару испытаний для того.

– Убирает, стирает, чистит. – высказался мальчик, посмотрев на лестницу.

– Он готовит? – поинтересовалась Долис, мечтая скормить тому все кулинарные книги.

– Да, и не только. – ответил Эй. – Пошлите, покажу свое творение.

– Так и поступим. – издал Инук, тешась идеей о скором ремонте.

Через минуту все были у лифта, который почему-то долго ехал.

Наверху пара призраков резвилась с механическими боевыми ящерицами, которые яростно сражались друг с другом. Несколько других говорили о промахах Пэйтона, а кто-то прятал нечто магическое в саду.

– Агрегат хоть стоящий? – поинтересовался Инук, забираясь на подъемник.

– Предполагать бессмысленно, надо сначала использовать, а уж потом оценим. – издал Эй, проворачивая рубильник.

Ровно 12 мгновений понадобилось на то, чтобы призраки с мальчиком причалили к двери его мастерской, однако на 13, едва открыв дверь, 18 усомнились в решении пройти в ту.

– Что это за пакость? – встревожилась Зурья, отходя в сторону окна.

– Омерзительное чучело. – отметила Долис.

– Да нет же, пугало. Им будем чужаков отпугивать! – произнес Инук с насмешкой.

Мешра закричала от ужаса, Зимья хохотала, а Зурья разревелась, подумав, что чучело начнет над ними издеваться.

Изобретение состояло из 15 разных механизмов, а так же множества проволоки, деревянных прутьев, необычных спиц, тонких проводов, устойчивого мотора, приваренных металлических хлебниц, и иного. Фаббль был покрыт белой краской, одет в старенький праздничный костюмчик Парата, сидел на полу в сером парике Вужлы и в белых ботинках Капиля.

– Я сейчас его включу! – произнес мальчик, подойдя к столу.

– Хватит. Я слишком много увидела, не усну до самого утра. – проговорила Долис.

– Оно нам будет в тягость, я точно знаю. – издала Зурья, закрывая призрачное лицо прозрачными руками. – Непутевое творение, его не надо нам.