Текст книги "Заттра 1"

Ту раскопал вчера вечером пес Напола, выудив из нее кости, ими того кормил сварливый Варод, потащил их прятать в другое место, ведь в округе поселились бродячие собаки. Подойдя к вырытой полости, мальчик приспустился к прохладной земле, уложив в нее укутанную птицу, тотчас ту присыпал грязью.

– Надеюсь, твоя жизнь была не напрасной. – проговорил Ноаль, тотчас продрогнув.

Привстав с колен, без спешки побрел обратно в теплую высотку.

За те 4 минуты, Мития успела забросить занавески в стиральную машинку, собраться домой, и даже покинуть квартиру.

Встретив ее на лестнице, ничего не сказал, это и не требовалось, та все сама поняла, ведь знает историю с псом, лишь держась за перила, с тяжестью в ногах и с не слабой отдышкой продолжил подниматься наверх.

Русима в тот самый момент, выключив свет в комнате, решил хорошенько вздремнуть.

Вернувшись, плюхнулся на кровать, книгу ту сунул под подушку, и прикрыв глаза, мгновенно стал вычерпывать из воспоминаний тяготу ноши сожалений, так незаметно и уснул.

На протяжении часа за окном кто-то сурово шипел, затем невнятно шептал, а после, запрыгав куда-то, вовсе стих. Странно, но на протяжении всей ночи, кстати, пролетевшей быстро, снились гадкие чудища и подлая местность. Предрассветный порыв ветра снес с подоконника стопку толковых книг, кажется в 07.00, вслед чему комната полностью остыла, даже пришлось завернуться в тонкую простыню с головой.

Бодрое утро Ноаль встретил в 08.00, причем с горячей чашкой травяного чая, и размышлениями о причудливых снах, их было 4. В первом тот угодил в глухие, всепожирающие всякого земли, во втором обозленное небо притесняло его к водяным чудищам, в третьем того окружили страшные люди и стали чего-то требовать, в конце же он встретил гибель свою от рук жуткого старца.

После скорого завтрака принял теплый душ, ведь продрог до самой души, а потом начал собираться в парк, там старался проводить как можно больше времени. Взяв сумку отца, Путеводную книгу Т. Партуса и бутылку с апельсиновым соком, да парочкой бутербродов с сыром, покинул квартиру, пронесся по коридору и резво выскочил во двор, яма оказалась не тронутой, то и утешило.

– У меня всего 3 часа! – пробормотал мальчик, посмотрев на вьючные облака.

Я торопился, ведь завтра целый день будет ливень, а потому лишь сейчас это возможно. Погода на улице как раз была под стать настроению, слегка поддувал ветер, на небе святили щупальца механической медузы, а неурядиц не наблюдалось. Покинув ту, а с ней и район, Ноаль приближался к услужливому мостику, так его называли благодаря своим удерживающим особенностям, дело в том, что река подле берегов часто поднимается, на что те начинают расползаться, а он им этого не позволяет. На нем как раз никого не было, неосторожно взойдя на него, мальчик подошел к массивной резной перекладине посмотрел вниз, тут же приметил в реке плескания довольной рыбы.

На протяжении нескольких минут следил за речными движениями, то длилось недолго, пока ненароком не увидел странное объявление, то висело на заборе парка за высокой колючей порослью. Отпустив перила, медленно направился к той, предостерегающая вывеска содержала всего один абзац, к несчастью он означал бессилие властей города.

– В связи с многочисленными жертвами от лап неизвестного чудища, в городе объявляется комендантский час. Убедительно просим каждого жителя Чумул, с 19.00 по 06.00 не передвигаться по улицам. – именно это томилось на ней.

Закончив читать, Ноаль увидал у своих ботинок чей-то серебристый мяч, тот не сразу смог понять, откуда он взялся, лишь после, когда из-за ставни выскочил юноша и лихо сбил его с ног.

– Осторожнее, ты здесь не один. Разиня! – выдал незнакомец рассерженно. – Испачкал меня, да еще и ссадину посадил. – произнес с негодованием, подняв мяч. – Спустить с пригорка в реку? – поинтересовался с безудержным призрением.

Говорить что-либо было не к душе, потому лишь смотрел на чужака с замешательством.

– Ладно, проваливай отсюда, еще раз встречу – проучу. – высказался незнакомец яро, спеша обратно в парк.

Ноаль поднял рюкзак, привстал и медленно последовал к любимому местечку на дальнюю лавку, отступать ему было несвойственно.

За ограждением, среди деревьев и цветов приютились люди, некоторые играли, другие читали, а несколько сплетничало.

– Лови его, смотри не упусти. – прокричала кроха указывая пальцем на несущуюся прочь от той пушистую тушку.

4 девочки пытались поймать чудного кота, окружив того они баловались, играя с ним не очень то и дружелюбно, в то время пока его взбитая хозяйка низкого роста, плохо видящая с пышными обесцвеченными кудрями пыталась отыскать того среди каких-то деревьев.

Подобравшись к одинокой лавке, тут же достал из сумки книгу, раскрыв ее на первой попавшейся части, не следя за временем, предался чтиву.

– Путеводная книга Тамаля Партуса! – пробормотал мальчик. – Тайные описания, магический шрифт, фазы воображения и маршрутные выдержки. – прочел на первой странице.

Книгу эту Ноалю подарила бабушка, как раз за неделю перед своим исчезновением.

– Фагита – магическая клетка, прародитель рода Назун. – вычитал Ноаль в примечании.

Странное дело, но почему-то раньше к книге даже не тянуло, ее смысл для меня не особо понятен, а сегодня все-таки захотелось взять с собой.

7 минут всего провозился с бойкими смыслами, хоть и в полном спокойствии. На мгновение, ощутил будто бы на лавку кто – то присел, причем, совсем близко. Поскольку книга ловко уводила внимание к смыслам широких строк, то взгляд от нее отвести не решился.

– Что ты читаешь? – спросил некто, сидящий рядом.

Первая глава была завораживающей, интриговала чуждой сутью, гласила о попытках приметить скользкую ошибку и отрешенном удивлении.

– Мистические сводки. – ответил мальчик, не отводя взгляда от строчки.

– Как тебя звать то? – поинтересовалась незнакомка, чавкая.

Воспринимать книгу надо иначе, наверное, для нее еще не созрел. Впрочем, то время, что успел уделить выдержкам, пролетело быстро, их словно обронил на дороге, затем почуял неладное и обернулся, увидев, как его поднимает другой, вздохнул с облегчением.

– Ешь свое мороженное, не мешай читать. – Выдал Ноаль с неохотой.

– Будешь? – спросила та, предложив замороженную сливу.

Она сидела слишком близко, настукивая какой-то странный ритм ногтями по дощатой лавке, будто с собой говорила. Отвлекала шибко, а разбираться в двусмысленных загогулинах хитроумной фантазии уводящей в магическое пекло и без того было сложно.

– Ледяного не ем. – выдал мальчик, кипящий измышлением.

– Давай их припугнем вон той палкой. – сказала девочка, указав на ветку у ноги Ноаля.

Она сидела на бумажном пакете, и напряженно всматривалась на верхушку дуба.

Белки, без малого 5 минут прыгали по веткам, неловко шуршали, издавая тревожные звуки, осыпали листву, после чего громко швыряли на землю куски отодранной коры. Не рассчитав силу прыжка, да и вероятно высоту грубой возможности, одна из тех трех решила перепрыгнуть на высокую липу, расположенную по другую сторону лавки, но неожиданно шлепнулась прямо на плечо мальчика.

– Эй. – вскрикнул перепуганный Ноаль.

Приметив чудную, взъерошенную белку у шеи, тут же дунул на нее, дабы прогнать, на что уяснил моментально, та выходка пришлась ей не к душе, даже оскорбила.

– Ткккх – пропищала белка.

Почуяв резкое дуновение едких трав, что содержались в зубном порошке Ноаля, та тотчас ударила мальчика по шее, живо спрыгнув на иссохшую траву, лихо попрыгала к липе.

– Гремучий характер! – произнесла Мерис с выразительным смехом. – Молодая, по сему своенравная. – добавила, поправляя косичку.

Переведя дыхание, повернулся к незнакомке, негаданно ощутив, что дыбом стоящие брови медленно стали опускаться вниз, причем не умеренным оползнем. На вид, девочке было лет 8, с растрепанной косичкой, в перепачканных сарафане и туфлях, к тому же сочетание цветов в одежде вызывало смятение, из-за зеленых колгот, подобно плесени, рыжей рубашки, напоминающей закат, фиолетового сарафана, и туфель белого цвета. Все это настолько казалось смешным и вычурным, что тут же опустив глаза обратно к абзацу, нечаянно забыл про белку и ее своевольную выходку. Вернув самообладание, неожиданно приметил в конце парка высокий рассеянный ветер, тот был чересчур быстрым, дочитав фрагмент, поспешно захлопнул книгу, тут же вспомнив про тайные хоромы, откуда был потрясающий вид.

– До чего же занятная книга! – подумал Ноаль, убирая ее в рюкзак. – Хоть и не совсем понятная. – добавил шепотом.

Вообще немыслимо, стоит ее открыть, как что-либо тут же заставляет отступить от ее содержания, она и так из небольших хитросплетенных фрагментов состоит, в которых путаться легче, число строк считать. Прошло несколько секунд, а девочка словно испарилась, ее шагов я не слышал. Да, бабушка явно не была любителем рассудительных смыслов.

Вынув апельсиновый сок с бутербродом, мальчик посмотрел на небо, оно шустро темнело. Наслаждаясь вторым завтраком, он поразмыслил об идее посетить чердак, ведь давненько тот не навещал.

На часах уже 11.13, а это значит, что совсем скоро к нам нагрянут буйные вихри. В это самое время начал собираться обратно, за бурей планировал шпионить с чердака, у высокого окна, в очередной раз, вспоминая друга и клятву Карута.

Двигаясь по растрескавшейся тропе, Ноаль безнадежно пытался вспомнить, куда же в последний раз убрал тот маленький ключ от гигантского, пронизанного мистикой и сердитыми тайнами чердака.

– Подозрительно рано Купей дал о себе знать. – поразмыслил мальчик, поправляя носки.

Минуя ворота, и даже несколько метров от тех, Ноаль мгновенно услышал сопение, то быстро растворилось в надвигающихся позади шагах.

Я знал лишь то, что темп неизвестного был чрезмерно резвым, не успев обернуться, тут же почувствовал протяжную боль, некто бросил в меня камнем, угодив тем прямо в спину.

– Сейчас умник ты получишь. – произнес Хадога, топая по асфальту. – Мигом проучу. – добавил злостно.

Голос принадлежал тому подростку, что недавно сбил с ног, лет 15, в белых майке и кедах, черных джинсах. Угрожающе хрустел кулаками, быстро приближался ко мне.

Безмолвно перебрав варианты исходов, мальчик стал выжидать неизвестную участь.

– Удрать или отбиваться? – озадачился Ноаль, схватившись за спину. – Бурю бы не здесь застать! – поразмыслил живо.

– Чего ты там бормочешь? – спросил чужак, смело замахиваясь в сторону Ноаля. – Я же говорил тебе, зря не послушал. – прошипел, тешась яростью.

Отвлекшись, то весьма неожиданно, на витающие неподалеку вещички, юноша дал альчику возможность покинуть территорию в спешке, причем без проблем для него.

Не медля ударив того рюкзаком по ссадине, тут же ринулся в бегство. Он меня, и я его, теперь мы квиты!

– Я тебя отыщу, слышишь? Лучше уезжай из города! – выкрикнул Хадога, смотря на бегущего прочь Ноаля.

Беспокойство вцепилось в меня острой пастью, ежесекундно испивая верные силы, а с ними поедало остывшие чувства. С каждым шагом дышать становилось все сложнее, едва прошел улицу Шлепик, как тут же рухнул возле вывески: ″Деликатесы Айры Палукк″, всего секунду назад ноги словно сдавил невидимый змей.

Облокотившись на дверь гастрономического магазина с надписью: ″Разорен, проваливайте!″, мальчик решил, как следует отдышаться, до его дома оставалась одна длинная улица Бурзак, не смотря на то, даже отсюда он отчетливо видел родную высотку.

Нащупав екающую боль позади, тотчас огляделся с опаской. Услыхав грохочущие сквозняки, что ко мне мели пыль, а с ними газеты и мусор, бегло собрался с мыслями, приподнялся и быстренько направился ввысь.

– Уже 11.43, она слишком близко! – пробормотал мальчик, смотря на часы.

В паре метров от дороги лежала гора с сорванными табличками, содержали названия улиц и номера домов, они навалены у выгоревшего еще год назад музея, ту зря всерьез не воспринял. За 5 минут прошел удивительно высокую улицу, сразу за ней услышал тревожное сообщение из новостной вышки, то вместе с визгом штормовой сирены, после чего вовсе побежал к дому без оглядки. По пути к дому не мог не заметить краем глаза как по противоположной стороне, с тележкой спускается бродяга, он чему-то радуется, громко кричит, видимо завывающим вихрям внизу.

– Буря, ты смешна. Убирайся прочь! – выкрикнул мужчина и тотчас остановился. – Спасайся, убегай. – неожиданно заревев, швырнул коляску в гущу вьючного потока.

Мужчина молниеносно скрылся, причудливо завернув за угол мастерской реставрации зонтиков. Да, к несчастью странного бродяги, буря шуток не терпела.

В этот раз Купей был куда ожесточеннее, о таком не предупреждали. Потоки бури с охотой сдирали с крыш домов черепицу, вынимали из оконных рам старенькие ставни, а сквозняки за собой волочили огромные плиты, усердно таща те из города Слетр, тот они потрепали с час назад. Поскольку проказницу боялись, да так, что даже смотреть на нее не могли, прятались в подвалах, среди съестных хранилищ.

У родной высотки, услышал знакомые возгласы, они принадлежали Зиноху Хумре, мужчина преподавал философию в нашей школе Цуруса, в прошлом году его уволили из-за резких идей. Стоя у своего двухэтажного домика, он голосил сердитыми откровениями, любил поиграть впечатлениями.

– Непомерная ноша безутешной отрады искупит ошибки былого, грубая жертва в ослепшей молве заставит стараться творить без изъянов. Бледная память в безрассудном оскале зачахнет печалью, а издыхающий мир пожнет следом души. – голосил чудиться жертвам бури. – Самобытные страхи упоительной мглы изведут бессчетные жизни, а поникшее племя уже не отыщет свободы. Душа в гнившем обличии не заметит учтивых ошибок, скудной человечности недолго тонуть в болоте немых откровений! – добавив, направился в дом.

Пройдя сквозь узкий разъем в воротах, что были накрепко заперты на цепь, вновь увидел ту самую девочку, она стоит возле крыльца и смотрит на дверь, очевидно, кого-то ждет, держа в руках серый чемоданчик, по виду и не скажешь что легкий.

– Переезжаешь? – поинтересовался Ноаль, продвигаясь к лестнице.

От неожиданности Мерис вздрогнула, та сразу узнала одинокого чтеца.

– Жить тут слишком дорого! – выдала с характером, то в шутку.

Не смотря на вопрос – насмешку, девочка сохраняла непоколебимую серьезность, она почему-то жмурила один глаз, на лице у той было несколько аккуратных веснушек, всего на пару лет уступала мне в возрасте, кстати, ее крепкие слова усердно его скрывали.

– Как тебя звать дорогуша? – спросил мальчик, тут же приметив не удачность вопроса.

От услышанного у Мерис округлились глаза, такого она не ожидала услышать, поджав губы, та приспустила взгляд, и повернулась обратно к двери. В голове у девочки возникла единственная мысль, та охарактеризовала мальчика как дремучего скрягу, таким она не продавала своих кукол, тех, что доверху заполнили ее загадочный чемодан.

На улице дети простояли меньше минуты, ведь через 10 секунд распахнулась дверь, и из подъезда вышла Кария Уфиль, подойдя к перилам, она протянула девочки горсть керулей, что-то прошептала и тут же зашла обратно.

– 28 монет, Худна продалась не худо! – произнесла Мерис, положив монеты в карман сарафана.

Отойдя от лестницы, девочка косо посмотрела на меня, затем осторожно обошла и медленно направилась к выходу, уставясь лишь под ноги.

– Бурю оседлать решила? – поинтересовался Ноаль, вытянув указательный палец к воротам.

Из тех было отчетливо видно, как всепоглощающие вихри медленно настигают каждый метр обжитой возвышенности.

– Она сегодня твой шофер? – продолжил мальчик с той же насмешкой.

Дом стоял на самом верху, по сторонам его теснили не благоприятные вагонные высотки. Увидев, как тот поднимается и вероломно разрушает ближайшие постройки, девочка остановилась, в ту же секунду развернулась, и подобно пароходу помчалась к подъезду.

Глава третья

Буря, незнакомка и планы!

Пропустив незнакомку, двинулся следом. В подъезде она расположилась возле окна, усевшись на чемодане, тут же начала тяжко вздыхать. Мне довелось признать, что разговаривать со мной она уже не станет, ее интерес, будто угас, правда, то наблюдалось не долго.

За стенами дома слышался треск, вскоре тот резко перешел в зловещий грохот, на что озадаченная хлопотными мыслями Мерис стала чего-то бормотать, ведь неусидчивой была, и то, потому что сама убиралась, оплачивала все счета, работала в основном с утра до ночи.

– И надолго это? – спросила девочка, проорав невзначай, едва подумав о супе, что утром сварила, но так и не успела убрать на балкон.

– 4 часа, не меньше! – произнес Ноаль, поднимаясь на третий этаж.

Через несколько секунд к девочке вышел старичок, он никого не любил, всего боялся. Услыхав за дверью громкие вздохи и тревожные причитания, тотчас направился сначала к дверному глазку, после чего распахнул и саму дверь. Мужчина проявлял недовольство, был в серой пижаме и рыжих свисшем колпаке и тапочках, сузив глаза, он косо уставился на Мерис, явно желая выставить ее из подъезда. Ватай, много спал, не следил за новостями чужих, избегал встреч с назойливыми родственниками, бедно жил, ценил скромный комфорт и полную тишину. Перед тем как встать из-за стола, за которым тот пил чай с вареньем из крыжовника, он читал свои дневники разных лет, о встречах, находках, расходах и доходах, а так же потерях.

– Ну и чего ты тут расселась? – поинтересовался мужчина. – Чай не на причале! – выдал грубо. – Иди к себе домой, наверняка ты там нужнее. – предположил навязчиво. – Твои чемоданные вздохи и протяжные постукивания мне порядком надоели. – признался откровенно. – Слышишь? – настойчиво спросил.

– За окном буря! – ответила Мерис. – Я тут на 4 часа застряла. – опечалено добавив.

Старичку ответ крохи пришелся не к сердцу, тот учуял в нем неслыханную дерзость, что ранее не встречал, внезапно на несколько секунд обомлев. Девочка же не терпела враждебности, каждый раз, та всячески пыталась от нее увернуться, избегая ссор, неприятелей и нежеланных споров.

В мужчине Мерис заметила нечто обременяющее его уже долгое время, то напоминало сундук – обузу, что стоял в его грудной клетке, на дне которого томились безысходные мысли, блеклые чувства и обнадеживающие воспоминания.

– Не выдумывай. – перечил Ватай. – Паводков не будет, лодка за тобой не приплывет. – приметил лихо, ведь в былом моряк.

– Поднимайся. – выкрикнул Ноаль. – Он от тебя не отстанет. – добавил, вынимая записку из дверного проема.

Послание было от Митии, содержало всего один абзац, причем неразборчивым почерком.

– Мы с Русимой в больнице, ему стало плохо. В город приехала таинственная труппа, я купила билеты, они на твоем столе. На плите овощное рагу, приедем лишь утром, деньги в зеркальном шкафу. Не тревожься, наслаждайся шоу! – написано в спешке.

Мерис взяла чемодан, и тут же последовала на голос мальчика, той теперь было все равно, чем заниматься, лишь бы быстрее переждать бурю. Старичок же фыркнул, хлопнув дверью, направился в кухню. Пока девочка спешила наверх, Ноаль скомкал записку, отпер дверь, включил в зале свет, разулся и скинул сумку возле порога.

Первым делом в комнате приметил новую раму с теперь уже сплошным стеклом, вторым разбросал носки на этажерке шкафа, ведь ключ лежал в одном из тех, его пришлось искать среди двух однотонных десятков.

– Хоромы! – проговорила Мерис, стоя в коридоре.

Отыскав ключ, ухватил со стола пару причудливых билетов, наверное, Мития тоже хотела пойти, следом вышел в зал, где как раз нажитое нами осматривала недоверчивая девочка.

– Как же все-таки тебя звать? – спросил Ноаль, теребя в руках билеты и ключ.

Увидев обжитой зал, Мерис стало не очень уютно, она уже привыкла к надменной бедности, что вот уже 6 лет усердно сеет в ее сердце – уныние, уме – черту, а душе – равнодушие. На мгновение той показалось, что мальчик что-то затевает, ведь его внешность, последнюю дюжину минут, перестала внушать доверие.

Единственное что можно было сказать наверняка, то, что мальчик был сам у себя на уме, проявлял лишь замкнутые чувства, если конечно это были они, много молчал, и что те его 12 или 13 лет, ощущались десятилетием выше.

– Зачем тебе знать? – поинтересовалась Мерис.

– Мне не известно на что ты способна, а так я хотя бы буду знать твое имя!

Его ответ прояснил многое, осторожность и подозрение – третий пункт в его потаенном списке не слабых раздумий, скорее всего, на втором месте – бесчисленные пробы и требовательность, ну а на первом – предощущения и сокровенность идеи. Одной фразой он полностью вернул расположение, на протяжении минуты не меньше я думала над тем, что же за загадка кроется у него там внутри, ни юношеская наивность, не детская доверчивость, может быть одиночество, тому, как раз предшествует некая замкнутость.

– Мерис! – произнесла гостья, решив отречься от прочих вопросов.

– Ты голодна? – спросил Ноаль, волочась на кухню.

Вопрос этот расставил все на свои места, в этот момент Мерис поняла, что с ним подружится, тем он проявил слабину равнодушия. Не ответив сразу, та пристально огляделась по сторонам, дабы убедиться в предположении, точнее хитроумно завязанной мысли. Итак, что же известно? Везде чисто, это говорит об отношении к жизни, гостеприимен, что не может не радовать, спокоен, то означает достаток, а нажитое – уют. Поразмыслив, как следует, девочка и впрямь отступила от отрепетированных принципов, хотя ими она редко защищалась.

– О да, с самого утра ничего не ела. – выговорила, приблизившись к фотографии всего семейства. – Я эту дамочку снизу прождала несколько часов, затем кругами ходила, после того в парке кружилась, единственное что удалось, так это съесть мороженное. – добавила тихо.

– На 5 этаже стоит лестница, она ведет на чердак, этим ключом откроешь дверь, пройдешь к большим ставням, что посередине, выбирай любое из кресел, а я следом принесу рагу. – промолвил Ноаль, швырнув на ковер ключ.

Мерис подняла его, и тут же поставив чемодан у порога, поспешила к лестнице, прикрыв за собой дверь. Тот был с 5 зубами, пурпурного цвета, содержались на нем и узоры, странные правда.

– Груб, но остроумен! – подумала Мерис, вновь сомневаясь в знакомстве.

Спрятав билеты в карман, вымыл руки, несмотря на разгневанные запреты Мити. Вынул из шкафа пару ложек, с полки достал деревянные с чаши, снял со сковороды стеклянный навес, начерпал увесистых порций рагу, а затем ринулся вслед за художницей, иначе за ту примесь красок в одежде ее назвать было нельзя.

В этот самый момент, загадочная с узорами дверь, ведущая на чердак, была отперта. Девочки не было слышно, хотя в темных закромах гигантской комнаты кто-то маячил. Некто подошел к красным плотным занавескам, и тотчас отдернул их в стороны, на что в ту же секунду клубни негодующей пыли обрушились на него.

То я сделала видимо зря, была в ужасе, словно меня окатили золой из ведра. Отдышавшись, вернулась в воды равновесия, первым делом распахнула створку окна, вторым же не медля ее прикрыла, все из-за немыслимого порыва ветра, почудилось, что тот вырвет ставню, и унесет меня прочь.

– Наверное, она уже лебезит перед бурей, глядя на ту в массивные очи широкого изголовья высотки. – подумал мальчик, подходя к двери.

Выбрав себе кресло, оно было первым по счету, девочка присела в него без раздумий, ее волосы, лицо, платье и туфли были перепачканы пылью. Она взирала сквозь невероятно высокие ставни на половину города, что лишь чудом сумела сберечь свою красоту, будто не примечая буйную непогоду 5 типа.

Буря разбрелась по всем улицам, ее масса уселась на крыши домов, длинные ноги плясали разными сторонами, чувствовалось, что ей тут у нас все приглянулось. Это первый год, как я заметила такое могущество, до этого не было времени, наверное, из-за спешащих хлопот и мирской суеты.

– Вуу, дуу, фуу, руу! – послышались звуки из дымохода.

Приятно тут у него, несмотря на чрезмерную высоту здания, ведь страшусь таких габаритов, и жуткую непогоду за окном, здесь, изнутри тепло, сухо, обнадеживающе, скажем убежище от суеты. Попав сюда, сразу понимаешь, что тебе неслыханно повезло, загадочная атмосфера вдохновляет еще в потемках, комната искушает воображение не мыслимым содержимым, лелеет уютом и защищает своей неприступностью.

Прикрыв глаза, представила парочку вариантов своего будущего, в первом нашла свою одинокую старость, во втором же счастливую, но короткую жизнь. Мне было невдомек, неужели у судьбы есть любимчики? Чувствовалось, что в суровых ситуациях та благоволила лишь сильным и жестким, но в разрез с тем, будто не жаловала мягких и более слабых, это даже с трудом не могло пониматься естественно. Возможно, у той были точно такие качества, а если так, то очевидно, что именно из-за этого ее невозможно сломить, а с тем и ее долговязый план раскусить.

На той мысли внезапно хлопнула дверь, на что Мерис моментально приоткрыла глаза. В комнату прошел Ноаль, сразу же включив свет.

Уж не знаю, как его зовут, но спрашивать того ни о чем не хотелось, ведь не узнаешь сколько продлиться то или иное знакомство, а по тому надо использовать случай, не влияя на шанс, его не так уж сложно потерять.

– Ты тут прибиралась? – озадачился Ноаль, подходя к креслам.

Мальчик огляделся, но изменений в чистоте не увидел.

– Пыль с занавесок счищала! – угрюмо выдала девочка, то не взаправду.

Усевшись во второе кресло, протянул Мерис чашку, тут же вооружившись ложкой, накинулся на рагу, ведь оно у Митии получалось особенным. Вообще мне нравилась непогода, потому иногда даже в ливень гулял по улицам, именно тогда слабые чувства становятся сильными, а спящие наоборот пробуждаются.

– Здесь все равно, что наблюдать чуждое. – высказал мальчик, уминая содержимое чашки.

Мерис, вслушиваясь в протяжный вой вспыльчивой бури, вкушала аромат дорогих специй, после чего добралась и до щедрой порции причудливого рагу. К непогоде она была равнодушной, точно так же и сейчас смотрела на воздушную махину за окном.

Идея о разделении чердака на небольшие части, отгороженные стенами из штор, была удивительной, не смотря на то, что с достоинством лишь здесь принимала свою старость. У двери расположены деревянные этажерки с коробками книг, после тех следуют высокие залежи старой одежды, за которыми разместилась гордая техника, после чего стоят кресла, далее идут два шкафа с мистической утварью, за ними притаилась дюжина ковров, а в самом конце висят травы, запах которых наверняка отпугивает насекомых и грызунов.

– Ну как тебе здесь у нас? – поинтересовался Ноаль, любуясь величием бури.

– Этот чердак навевает разное, от прожитых проблем до одиноких секретов. – выдала Мерис осторожно, делясь отступным наблюдением.

– Кстати, Меня Ноалем звать. Ты, стало быть, неподалеку живешь? – озадачился мальчик.

Опустив руку к щиколоткам, мальчик отварил тайник, тотчас выудив из мастерски выколоченной ячейки среди ножек кресла пакеты с лакомствами сердитых годов. Он стал швырять их на стол, тем самым проявив чрезмерно раскованный жест.

– По правую сторону, через 2 улицы от этой, находиться мой дом. Стоит в одиночестве на улице имени Низа Мувары, дом 68. – упомянула, и тут же потянулась к орешкам. – Поскольку квартира – засекреченный штаб, а по совместительству и мастерская, то ее номер сказать не могу. – добавила хохоча.

Облокотившись в кресле, неожиданно приметила знакомую улицу, опустив чашку на пол, вспомнила тот трагичный день, именно тогда моя жизнь полностью остыла. Это случилось на улице Дируза Шавны, когда с мамой направлялись домой, Давва, так ее звали, забрала меня от непутевой и грубой няньки, переходя темную улицу, лампочки в фонарях были перебиты, подверглись нападению, на нас налетел неизвестный, тотчас погубив ее, все из-за дешевой сумки.

– Я бы сейчас послушал, какие ни будь жуткие истории! Ты в них сильна? – спросил Ноаль, смотря в грустные глаза девочки.

Мерис покачала головой, продолжая безмолвно смотреть сквозь окно на ту улицу, а так же ее роковой переулок и злосчастные высотки, что окружают эту, казалось бы, неумолимую западню подлых напастей.

– Если хочешь, я могу рассказать. – предложил Ноаль, дотронувшись до ее плеча.

– Учти, фантастика меня не впечатляет. – выдала та отрешенно. – Но если других не знаешь, так и быть! – учтиво добавила.

Раскрыв пакет с орешками, девочка набрала горсть и тут же закинула их в рот, после чего не сдержанно стала ими громко хрустеть.

Ноаль призадумался, из 72 штук ему предстояло выбрать ту, что наверняка сможет отвлечь ее от шибкой хандры.

– Нескарим и оскверненный дар. – прошептал мальчик, нагнетая интригу. – В зиму 3076 года в тихий городок Пирсик пожаловал старичок, видимо он утомился в дороге. – издал Ноаль.

Тот делился мистическими причудами около 5 минут, его соображения и догадки к тем умело морили уныние. Даже неожиданно стало интересно, кому они принадлежат!

– Здесь покоится Обремения Кашмарсис, останки не тревожить. – гласила надпись на валуне.

– Занятно! – произнесла девочка, вдохновленная какой-то затеей.

– После, мужчина поспешил домой, он был сломлен горем. К следующему вечеру, эта ель высохла, земля, будто одичала, а через месяц лес и вовсе сгнил. Городок словно возродился, счастье на очередной год вернулось в Пирсик, то пока на его улицы вновь не вернулся вредный странник.

– Твоя история навела меня на мысль, я стану шить фантастических существ. Уверена что дело пойдет куда охотнее. – высказалась Мерис, сменив грусть на верное озарение.

Я озадачился, эти рассказы меня наставляли, оберегали от скверных забот, неугодных проблем и кричащей суеты, а ей удалось разглядеть в них выгодную возможность для своего дела, смышленая какая.

– Не пугайся, для меня это тоже в новинку. Мне надо кормить свою семью. – проговорила скользко, думая лишь о новых выкройках. – Значит так, мы с тобой будем торговать ими в крытом базаре, вывеска будет такой: – Жуткие чудища и великие чародеи от Мерис и ее помощника. – выдала по-особому вдумчиво.

– Какого помощника? – поинтересовался Ноаль сурово.

– Это будет нечто, мы выберемся из долгов! – выдала девочка, тотчас вскочив с кресла. – Мои творения, твои рассказы. – проголосила с блеском в глазах.

– А ты не слишком спешишь с идеей? Может это от специй? – вновь озадачился Ноаль.

– Рассказики можно и на спинах существ вышить. – прошептала с трепетом. – Я одна не справлюсь. – издала упрямо. – Что она там делает? – спросила, прильнув носом к стеклу.

Невероятно, из соседней высотки высунулась женщина, та в тот же миг начала швырять мужские вещи, среди них были костюм, туфли, кофта, и даже халат, те неслись прямо в гущу вьючных волн. Неладное происходило всего лишь пару минут, пока буря не вытянула бедную дамочку за руки. Поволочив ту по улице, явно желала проучить ее, правда той было вовсе не лестно происходящее, женщина лишь сопротивлялась, и даже кричала буре: – Отвяжись!