Текст книги "Смысл масонства"

Двойственность, в частности, становится проще представить, если придать диаметру, или прямой, или горизонтали, или Первому измерению, значение Один, а перпендикуляру – значение Два. В совокупности они составляют Крест или Квадрат, и в этом случае любая вершина Квадрата будет воплощать Точку начала, иначе говоря, пересечение перпендикуляра и горизонтали, и то же самое в случае с Крестом.

Прямая есть производное первой стадии активности Точки, ее Первое измерение, первая степень, согласно толкованию 24-дюймового шаблона как рабочего орудия степени Ученика.

Второе измерение, или вторая стадия активности, начинается, когда прямая изменяет направление под прямыми углами относительно себя самой, тем самым производя на свет первое зримое измерение – поверхность, или геометрический Квадрат. Поэтому Наугольник, воплощающий данную мыслеформу, и является одним из основных рабочих орудий степени Подмастерья.

Отец-Один и Мать-Два произвели на свет все сущее, как учат нас древние философы. Посему все сыны Природы воплощены в числе Три, равно как и завершение акта Творения. В действительности Точка в центре круга часто заменялась в старину на литеру «Y» в знак завершения и совершенства. Довольно часто этим знаком обозначается Масонская Триада.

Различные примеры использования треугольников и трех точек в древних традициях: индуистский тройной треугольник со Словом в центре и древнееврейский двойной треугольник с литерой Йод.

Человек – Дитя Божье, посему вполне достоин изображения в виде Треугольника. Так его действительно изображали на протяжении многих столетий. Здесь также уместно будет заметить, что литера «Y» была изобретена и помещена в алфавит для отображения первичного звука, произносимого при озвучивании буквы Йод, или Йоты, в сочетании с другой гласной, как, например, в слогах ЙА и ЙО, служивших в разное время и у разных народов Именами Господними.

Теперь на время оставим числа и займемся самим кругом. Хотя всякому начитанному вольному каменщику здесь и так практически все ясно. Круг есть бесконечная линия, обычно воплощающая Вечность. Мы начинаем первое странствие по кругу, только впервые переступив порог масонского Храма. В центре его мы снова видим Точку, воплощенную в Слове, или, скорее, в Книге, используемой в качестве символа Слова.

Как Солнце, великое дневное светило, движется по кругу, так и мы движемся по кругу, и так делали все люди, жившие в мире до нас. Все мы движемся по нашему Пути в поисках Света, который воплощен для нас в Малых Светочах. Завершив движение по кругу, мы оказываемся в его центре и сами воплощаем Точку, испытывая те самые благородные чувства, которые необходимы испытать всякому человеку, тщащемуся следовать Господним Путем.

При этом Свете, коль скоро довелось нам его удостоиться, мы должны изучать эти параллельные, перпендикулярные и тангенциальные линии по обеим сторонам круга, раскрывающие нам таинства любви к братьям нашим. Однако если мы при этом остаемся лишь пассивными точками, мы ничего не увидим в них, хотя стоит только вытянуть вперед руки, чтобы составить мистическую литеру «Н», о которой говорилось выше.

Оглянувшись назад и внимательно изучив две колонны, пройдя меж которыми, мы «рождаемся вновь», мы снова видим, что они представляют собой параллельные линии. О них напоминает нам все убранство нашего Храма, и учение их становится нам все яснее.

Круг, воплощающий нескончаемые Время и Пространство, принимается также за символ всего сущего, Вселенной, а также отдельно – Небес. Наугольник, или квадрат, – это орудие труда мастерового, поэтому он скорее применим к Земле, в то время как Циркуль, очерчивающий круги, принадлежит к сфере Духа масонства, к области мысли и возвышенных материй. Циркуль и Наугольник, таким образом, вместе представляют собой не что иное как геометрическое сочетание Квадрата, или Креста, кому как нравится, и Круга. При наличии этих двух эмблем всякий Храм будет завершен без особого труда, поскольку они включают в себя все сущее, все вещи и все силы как Небес, так и Земли.

При разрыве Круга и Квадрата в Кардинальных точках образуется Свастика: Бог в процессе Творения, являющий Себя в Своих творениях.

Две параллельные линии, упомянутые ранее, суть перпендикуляры, возведенные на концах диаметра. Для математика или электрика они могут означать плюс и минус, а для теолога – добро и зло, свет и тьму. Однако они все равно остаются одни и те же, потому что в действительности воплощают основополагающую вселенскую двойственность. Очевидно, что вместе с диаметром они составляют букву «Н», или двойное Тау, состоящее из четырех прямых углов и легко могущее трансформироваться в Крест или геометрический Квадрат.

Путем добавления третьего Тау мы получим символ степени Царственного Свода, о котором, однако, здесь не следует более распространяться.

Рыба в мифологии часто означает «Дух Божий, носившийся над водою» – Божественную Мудрость.

Эту двойственность можно рассматривать с нескольких точек зрения и изображать на разных ее стадиях в виде одних и тех же параллельных линий.

Комментарии к ритуалу гласят, что Точка в Круге поддерживается двумя параллельными линиями, воплощающими Святых Иоаннов, покровителей масонства.

Никто не сомневается в том, что Точка в Круге сама по себе является древнейшим из символов, ведь ее изображение встречается практически на всех известных нам руинах всех времен и народов, и сами ее внешний вид и символика определенно происходят еще из Каменного века. Ее можно обнаружить в могильниках Строителей курганов (Mound builders) в обеих Америках, на доисторических скальных росписях в Шотландии, Индии, Полинезии, по всей Европе, Азии, Африке, в Австралии и Америке, не говоря уже об островах семи морей.

Однако многие масонские ученые выражали определенные сомнения в древности двух параллельных линий как элемента этого символа. У древних египтян действительно был идентичный символ, круг со священными литерами внутри, поддерживаемый по сторонам двумя священными змеями. Точно такой же круг, или диск, с поддерживающими его параллельными линиями, был изображен на лбу индийского бога Вишну. И по сей день древнее искусство геральдики пользуется фигурами щитодержателей, который в основе своей имеют эти две параллельные линии, или змей.

Главная идея, которая выражается здесь, состоит в двойной поддержке, которую обретает главный символ через силу, им воплощаемую. Двое Святых Иоаннов определенно принадлежали к древнеиудейским посвященным ордена Ессеев, представлявшего то течение мысли, которое в наше время именуется масонством. Их образы более всего подходят для использования в христианских ложах, поскольку именно христиане подставили их имена на место гораздо более древних имен, использовавшихся ранее, какими бы ни были эти имена. Святой Иоанн Креститель воплощает начало христианской эры, а Святой Иоанн Евангелист – окончание времен апостольских.

Однако сделано это было отнюдь не для того, чтобы внести в масонство элементы сектантских или напротив, ортодоксальных, учений, о чем наглядно свидетельствует обычай ранних христиан именовать себя «братьями Святого Иоанна», под каковым именем также существовали в средневековой Европе, и странствовали по ней, гильдии каменотесов. Ранние отцы христианской Церкви говорили: «То, что мы именуем христианством, существовало всегда». В те времена христианство еще не распалось на сотни враждующих между собой группировок. Оно было тогда продолжением под новым именем гораздо более древней традиции, Пути Мудрости, в наше время называемого Масонством. Это был Гнозис, или Знание, Религия Мудрости, Джняна индуистов.

В древних заповедях каменщических гильдий говорилось, что их члены обязаны повиноваться законам и почитать религию той страны, где живут. Как говорилось ранее, они были прямыми преемницами римских ремесленных коллегий, а у римлян в течение года было два великих празднества, которые вольные каменщики нашего времени отмечают в дни Солнцестояний, которые называют праздниками Святых Иоаннов.

Итак, астрономически говоря, две параллельные линии отмечают точки Солнцестояний на солнечной орбите – дни главных празднеств Масонского Братства.

Однако для использования имени «Иоанн» существует и еще одна, гораздо более возвышенная, причина. Первым из мифических латинских царей был бог Янус, известный этрускам под именем Инуса, грекам – под именами Иао, Ион или Оаннес, халдеям – под именем Оа (Хоа), кенитянам и иудеям – под именем Йах, друидам – Иту, египтянам и индийцам – Ду (Дху) и Дьяус, а также под именем из семи гласных звуков, китайцам – Яо и т. д.

В греческом и латинском языках падежные и родовые окончания превратили эти именные корни в слова «Он», «Янус», «Иесус» и другие подобные им.

Римский Янус изображался с двумя лицами и считался богом астрономического года, а иногда – месяца, недели и даже дня. Вообще он был богом установленного людьми Времени, жизни и сознания, богом настоящего и прошлого. Он открывал и закрывал течение года, а также известен миф о его побратимстве с греческим богом Кроном, Отцом Времени, которого он сделал равноправным себе правителем, ведь символика их во многом сходна.

Янус присутствовал при начале и при конце всего происходящего в мире и считался хранителем и стражем дверей года и каждого дня. Отсюда и крайне примечательный вид посвященных ему храмов, которые представляли собой лишь две колонны, создававшие между собой проход и устанавливавшиеся перед дверями в любой ремесленный цех, или коллегию. Именно меж этих двух колонн должен пройти всякий каменщик во время церемонии своего «второго рождения», а также меж ними он должен пройти и после смерти своей, во время настоящего второго рождения – в новом, духовном мире, в доме нерукотворном, вечном в Небесах.

Сходство этих имен, а в действительности – их идентичность, заставила масонов-христиан заменить имя Януса на имя Иоанна, и эти двое Святых Иоаннов стали покровителями и хранителями двух годовых празднеств, воплощавшихся ранее в двух ликах Януса и двух посвященных ему колоннах.

Ведь точно так же обстоит дело со всеми масонскими символами. Все они в той или иной форме раскрывают нам учение о загробной жизни. Две колонны у входа в ложу суть две колонны Света. Среди финикиян и греков они носили название Геркулесовых Столпов – колонн Силы и Света. А имя Геркулеса означает «Слава Геры». У египтян они назывались колоннами Тота, или Мудрости. Но как бы они ни именовались у разных народов, это в любом случае колонны врат к иной, новой жизни. И в этом же значении они используются в наше время.

Практически неподъемным стал бы труд по сбору данных обо всех упоминаниях одного-единственного этого масонского символа в мировой литературе, в притчах, хрониках, легендах, поэзии и мифологии.

Однако и приведенных здесь примеров вполне достаточно для демонстрации способа толкования символов Точки, Круга и Параллельных Прямых в свете общей философии человеческой жизни и человеческих представлений о Боге, Вселенной и природных явлениях. Вне зависимости от того, в терминах какой из семи вольных наук или какого из семи искусств проводится это толкование, смысл остается одним и тем же.

Существует лишь Один Бог, одна Наука и один Гнозис, или Познание. Все прочее суть лишь эманации и толкования. Все науки и искусства суть лишь субъективные попытки отделить частное от целого – от Высшего Искусства, или Высшей Науки, которые суть Мудрость Господня. И уделяя должное внимание указаниям, передаваемых нам символами нашего Искусства, изучая смысл наших знаков и церемоний, всякий вольный каменщик способен стать воистину способным Мастером Архитектором.

Осмыслив символ Точки, он просто обязан сам попробовать поместить себя в центр бытия и изо всех сил постараться уподобить свои мысли и действия Божественным Мысли и Действию. Движение этой точки означает совершение работы. А работа неизменно производит результат. Построив прямую – диаметр своего Круга, каменщик обретает 24-дюймовый шаблон, который ему впредь надлежит использовать для измерения самого себя и разумного подразделения своего времени и своей деятельности. А если ему хватит усердия и мудрости, он даже сможет вычислить отношение своего диаметра к Кругу Жизни – число геометров, число Пи.

Точно измерив себя самого и свои способности, он становится судьей самому себе, и все знания, которые обретет он после этого, будут изначально сопряжены с личной его ответственностью за все свои поступки, и от этой ответственности ему уже никогда и никуда не скрыться. Он более не может считаться невеждой, поскольку при той части Света, которая ему открылась, он оказывается способен узреть прикосновение его 24-дюймового шаблона к обеим сторонам жизни, доброй и злой. И он теперь обязан выбрать путь повиновения или сопротивления природным законам, а следовательно – наслаждения или страдания.

Итак, измерив себя самого, он затем предпринимает следующий шаг, а именно применяет молоток к своей природе, стесывая с нее все пороки и иные вредные наслоения, чтобы превратить себя для начала хотя бы в Грубый Камень. В этом состоит линия его поведения. И если поведение его и его работа удовлетворяют братьев, ему разрешают поворачивать эту линию под прямыми углами, тем самым формируя его собственную плоскость, на которой ему впредь надлежит работать, начертывать свои планы и измерять далее свой Грубый Камень, и стараться сделать его равноугольным и прямым, что соответствует образу праведного человека и истинного Вольного Каменщика.

И наконец он получает в результате своих трудов гладкий камень, достойный принятия в кладку Храма. Тогда его допускают к приему в последний и высший градус, где ему уже даруют право пользоваться всеми орудиями труда оперативного Мастера-каменщика, но в особенности – мастерком, которым он разравнивает цемент Братской Любви, и свой совершенный камень укладывая в стену Храма, и помогая братьям свои сделать то же самое. Мастерок также воплощает Точку в Круге, потому что он по форме своей напоминает сердце.

У североамериканских индейцев треугольник с рукоятью в форме Тау-креста обозначает «огненное сердце», рвение и любовь. Древние египтяне в качестве знака тайны использовали черный мастерок. Точно так же масонский мастерок напоминает нам слова Писания о том, что наша левая рука не должна ведать, что делает правая, а острие обнаженного меча, упирающееся в обнаженное сердце – о клятве хранить тайну, молчать и пребывать в тени.

Зная это, всякий понимает, что этот крайне важный символ, на каждом шагу встречающийся в масонских церемониях, в первую очередь, служит вольному каменщику постоянным напоминанием, что наша жизнь в этом мире имеет определенную цель, преследовать которую – долг всякого масона, если он намерен возвести в себе Храм Духа. Однако правда и то, что многие каменщики с готовностью отказываются нести личную ответственность за что бы то ни было, пребывая в благой уверенности, что даже не творя блага за недостатком времени, а просто не творя зла, они все равно будут спасены.

С некоторой, пусть малой, долей уверенности, я могу сообщить вам, что такое логическое заключение ложно, а одной из моих непосредственных задач является внушить вам понимание той ответственности, которую каждый из нас берет на свои плечи, становясь вольным каменщиком. О ней нам в простой и понятной форме сообщают эти символы. Сам по себе символ – ничто, всего лишь буква, но из таких букв складываются слова, а слова составляют учение Истины. Дух символа наделяет нас Светом и Знанием, и это открывалось всем шедшим этим Путем до нас, тем, кто передал нам эти Знания сквозь века.

Изучение тщательно разработанного иероглифического толкования этой Мудрости и называется Масонством, и оно открывает нашему взору совершеннейшую систему нравственности из всех известных людям. Это не религия, но это религия, наука и философия, взятые вместе и доведенные до высшей степени совершенства. Вместо сотен законов и разрозненных правил здесь нам предлагается последовательный курс наставлений в должном человеческом поведении, разработанный с точки зрения науки и стройного метода, избавляющий от оков разум и душу и тем самым открывающий их устремлениям все высочайшие высоты и глубочайшие глубины.

В разное время неоднократно уже говорилось, причем, людьми, которые явно знали, о чем говорят, что этический кодекс масонства есть научная структура, порожденная несколькими веками научных исследований как физической, так и духовной материи, и, следуя этой структуре, человек способен настолько усовершенствовать свои тело и дух, что душа его научится действовать синхронно и гармонично в физическом и духовном мирах, а сам человек в своем физическом теле будет отдавать себе в этом полный отчет. Так он станет истинным Мастером, хозяином самому себе, ибо он научится управлять своими страстями; хозяином природным законам, поскольку он усовершенствовался в познании Масонства и обрел понимание, как правильно применять эти законы к своим ближним, справедливо и милосердно. Таких истинных Мастеров мало, ибо мало людей, которые были бы совершенно справедливы, осмотрительны, умеренны и отважны.

В масонстве нет места эгоизму, поскольку эгоистичный человек никогда не сможет стать Мастером, сколько бы ни присваивали ему громких церемониальных титулов. Как глупо было бы предполагать наличие в масонстве эгоизма, – ведь что такое Масонство, как не сама Геометрия, а разве возможно изменить геометрические законы во имя той или иной частной эгоистической цели? Можно ли, к примеру, так изменить 47-ю проблему Евклида, чтобы она решалась по-другому, если так нужно кому-то из геометров?

Если Точка в Круге вообще что-то значит для исследователя, решившего подвергнуть тщательному анализу связанный с ней символизм, неимоверно важна становится отправная точка его работы. У каждой проблемы, в сущности, существует только одно решение. И каждый Мастер Вольный Каменщик должен трудиться во имя получения совершенно объективных решений и принимать их как данность и как должное, просто осознавая, что это единственное решение и есть Истина, а никакой другой ответ истинным быть не может. А вот если истинный ответ ему не понравится и он решит восстать против Истины и отказаться верить ей и в нее, – с его стороны, это будет величайшая утрата, причина его дальнейших страданий и ответственности за все грядущие последствия. В этом и состоит закон личной ответственности.

Речь, произнесенная 29 апреля 1857 г. перед Великой Консисторией Луизианы

Трижды достославные братья Верховные Князья Царственной Тайны, прошу вас принять самую искреннюю и глубокую мою благодарность за великую и неожиданную честь, оказанную мне, когда вы внезапно в мое отсутствие избрали меня на столь почетный и весьма ответственный пост Великого Командора этой Великой Консистории, а теперь ратифицировали это решение. Я буду от всей души стремиться оказаться не совсем уж недостойным вашего выбора, ведь, строго говоря, пока еще я недостоин этого поста – по заслугам своим или по званию, – но пусть хотя бы потом, когда я освобожу его, вам не придется раскаиваться в том решении, которое вы приняли сейчас.

Я могу отдать служению вам, Князья, всего лишь добрые намерения, добрые чувства и ревностное устремление ко благу и процветанию вольного каменщичества всех уставов. И если вы когда-нибудь сочтете меня в чем-то несостоятельным (а в чем я вообще состоятелен, братья?), заранее прошу вас судить снисходительно о моих недостатках и, по мере сил, помогать мне сочувствием, содействием, поддержкой и советом. Меня всегда будет смущать та мысль, что мне вы предпочли многих достойных и заслуженных братьев, чьи более долгое служение и более обширная осведомленность в особенностях ваших работ придают их кандидатурам гораздо больший вес, по сравнению с моей, при выборах на этот высокий и важный руководящий пост. Если, как мне иногда кажется, вас привели к этому выбору личные симпатии или предположение о наличествующих у меня каких-то особенных силах или знаниях, мне ничего не остается, кроме как пасть под тяжестью сознания собственной слабости, не могущей сравниться даже с чувством глубочайшего отвращения к посту, который мог бы быть получен таким образом. Но собирая вместе и сортируя все причины, из которых вы исходили, делая свой выбор политически верным, с точки зрения интересов масонства своей Долины, причины не личного свойства, но проистекающие из существующего положения вещей и стечения окружающих обстоятельств, я с радостью надеюсь, что смогу чем-то помочь в достижении результата, которого вы все так желаете; ваши справедливые устремления не должны пропасть впустую.

Таким образом, я принимаю пост, на который вы меня избрали, и буду стремиться хорошо исполнять свои обязанности. Некие важные дела заставят меня отсутствовать здесь несколько месяцев. Я вернусь, как только смогу, и уже больше не буду уезжать из города.

Если в любой момент окажется, что интересы Ордена страдают по причине моего временного отсутствия, я готов немедленно уйти в отставку, – бледной тенью достославного брата, чьими генией и трудами столь много славы обрел Древний и Принятый Шотландский Устав в этой Долине, – смиренно и неумело пытаясь следовать показанному им мне примеру удивительных силы и красоты. Его имя будет живо в нашей памяти, покуда существуют Рыцари Розы и Креста и покуда Рыцари Кадош ведут войну с тиранией и узурпацией.

Но я со всей очевидностью ощущаю, сколь велик будет контраст между мной с моим столь коротким опытом и Трижды Достославным Князем и Правителем, чье место я собираюсь занять. Занять – но не заполнить. Знаменитый масонской ученостью и прославленный больше продолжительной и верной работой, чем своими высокими званием и должностью, он поистине заслужил ту высочайшую почесть, которой недавно был удостоен. Сия Консистория, конечно, остро чувствует утрату, когда ее достославный Великий Командор, коронованный и увенчанный лаврами, отмеченный высочайшими почестями и сопровожденный сердечными благодарностями и воспоминаниями братьев, уходит со своего поста, чтобы по собственной воле передать его новому избраннику. Я смиренно прошу его не лишать меня наставлений и советов, а также молю его и достославного брата Лаффона и других заслуженных братьев, окружающих меня, помогать мне, советовать мне и поддерживать меня, дабы, руководствуясь их рекомендациями, я, по своей неопытности, не отчаялся хотя бы чем-то послужить общей пользе человечества, Истины, свободы, философии и масонского прогресса3030
  Бывший Великий Командор Клод-Пьер Самори был избран действительным членом Чарльстонского Верховного Совета 20 ноября 1856 г. и освободил пост Командора Великой Консистории своего штата. Также упоминается известный каменщик Шотландского устава Шарль Лаффон де Ладеба. – Прим. перев.


[Закрыть].

Братья, я вижу на этом собрании представителей более одной расы и последователей более чем одного масонского устава, и мне это крайне приятно видеть, мало того – я вижу в этом счастливое предвестье процветания, здравия и долголетия Ордена Вольных Каменщиков в этой Долине. Особенно радует меня, что здесь и в других организациях нашего Устава я вижу наряду с потомками великодушных и рыцарственных первых поселенцев Луизианы также и пришельцев из других земель, не столь давно решивших пересечь пределы, очерченные Йоркским Уставом.

Нам всем известно, братья, сколь мало зачастую известно братьям этого устава про наш Древний и Принятый Шотландский Устав и сколь велики и широко распространены предрассудки и заблуждения, связанные с ним. Приходилось даже слышать заявления, что между этими уставами существует противоборство, причем, Шотландский устав якобы считается чуть ли не «диким», а его степени, в лучшем случае, считаются побочными и незначительными, а братья Йоркского Устава, вступающие под сень наших святилищ, в глазах многих, слишком многих, предают клятвы верности своему уставу и долгу вольного каменщика.

Те из вас, братья, кто был до сих пор знаком только с Йоркским Уставом, уже, наверное, поняли, сколь необоснованны эти обвинения, сколь ложны подобные утверждения, сколь химеричны подобные тревоги и страхи. Впредь я обязуюсь уделить должное время и внимание тому, чтобы вы могли узнать об этом как можно больше.

Древний и Принятый Устав, должным образом развивающийся и понимаемый, должным образом устроенный и вообще такой, каким он должен быть, – это гармоническая и взаимосвязанная система нравственных уроков и посвятительных ритуалов, воплощающая всю философию и всю историю, нравственность и самую внутреннюю суть масонства. Для нас он является тем же, чем Мистерии Древности были для посвященных Элевсина, Египта и Самофракии.

Степени этого устава суть пространные комментарии к степени Мастера, единой, по сути, для всех уставов. Они ни в коем случае не оспаривают, но лишь распространяют эту степень. Они доносят до посвященного истинное слово и истинный смысл, внутреннее значение Истинного Слова Каменщика. Они наставляют в великом Учении, преподанном Богом патриархам и лежащем в основе всех религий.

Мы не отказываем в должном почтении масонству символических степеней, и мы любим его отнюдь не меньше потому, что также любим и Древний и Принятый Устав. Мы лишь учимся воздавать справедливые почести степени Мастера, стараясь впитать всю полноту ее смысла и вполне оценить возвышенные и одухотворенные уроки, преподаваемые ею. Масонство едино повсюду, во всех своих Храмах и во всех уставах; и так было всегда. Повсюду оно наставляет в одних и тех же великих уроках нравственности и философии, или, по крайней мере, должно так поступать, если оно верно своей миссии, и его апостолы в должной степени осведомлены о возложенном на их плечи долге. Если где бы то ни было оно закрывало двери даже самых сокровенных своих святилищ кому-либо из людей, верующих в нашего Всевышнего Бога, Творца и Предержителя всего сущего, и в бессмертие души, на основании их частной веры, если оно запятнало себя избирательностью и нетерпимостью, иезуитством или политической местью, или герметическим мистицизмом, – оно явно перестало там быть масонством.

Также неправдой было бы утверждение, что Шотландское каменщичество во всем было верно своей миссии и исполнило ее. Пока с неумолимым течением времени нововведения, вызванные невежеством искажения и уродства изменяли степени Йоркского Устава до такой степени, что ныне он вовсе не таков, каким должен быть в идеале и каким он был в самом начале, когда принял эстафету от древних академий философии, науки и нравственности – от Мистерий; пока молчаливое согласие доверять все ритуалы и нравственные уроки лишь собственной памяти постепенно, с течением времени, приводили к забвению и церемониала, и самой сути, не говоря уже о целенаправленно сокращенных и по иным соображениям выброшенных кусков, что со временем невыразимо сузило посвятительное поле всех степеней, в то время как значение некоторых самых важных и ценных символов постепенно стиралось из памяти и исчезало со страниц Истории, уступая место банальностям и порождениям невежества, а возвышенные и глубочайшие учения древних теряли смысл, поглощенные потоками пустых, пусть и помпезных, фраз и лишенных ценности формулировок, – тогда и Шотландский устав не избежал зияющей оскаленной пасти Времени, бесстрастного палача всех людей.

Даже здесь, где Храмы наших степеней возведены совершенными и завершенными и сияют во всем величии своих прекрасных и гармоничных пропорций, мы все подобны странникам из далеких земель, блуждающим средь порушенных сводов и колонн былой славы Фив и Пальмиры, чтобы наконец сойтись вместе среди руин и на них прочесть полустертые свидетельства неумолимого бега времени и бренности и зыбкости всего сущего. Во многих наших степенях было утрачено вообще практически все, за исключением знаков и священных слов, так что они сами словно полустерты и искажены этим. Другие степени утратили вообще все, кроме нескольких мало что значащих формул; в третьих частые бесполезные повторы очевидного и банального лишают весь ритуал смысла, и можно распроститься с надеждой узнать из него истины древней науки и высокой философии, для распространения которых он изначально и был создан. В ритуалах долгое время царил полный хаос, связь между различными степенями разрушалась, и каждая из них превращалась в отдельный фрагмент, вместо того чтобы оставаться частью единого, последовательно развивающегося и взаимосвязанного целого.

Вот и вышло так, что из всех степеней от четвертой до тридцать второй, включительно, чьими звучными титулами мы привычно нарекаем сами себя, ритуальное посвящение зачастую проводится только в четыре, в то время как все остальные пребывают в небрежении и полузабытьи.

Всем было ясно, что этот устав нуждается в реформах, и его степени или должны быть так изменены, чтобы возвратить им былые достоинство и ценность, или быть совершенно отменены, вместе со звучными титулами. Поэтому чуть более двух лет назад Верховный Совет в Чарльстоне назначил Комитет, состоящий из пятерых братьев, который должен был провести реформу всего ритуала и всех степеней. Мне была оказана высокая честь войти в состав этого Комитета. Мой брат Лаффон также был назначен в этот Комитет на место брата Самори, который, к вящему моему огорчению, оказался вынужден отклонить это назначение. Брат Лаффон трудился, в основном, над восемнадцатым градусом, хотя и не только, и я также взялся сначала за работу над несколькими градусами, но в конечном счете посвятил этой работе около двух лет и переработал все степени; и дабы моя редакция ритуалов могла быть изучена и исправлена всеми желающими, я отдал ее переплести и опубликовать, а потом передал книгу в Верховный Совет. Скрепит ли этот августейший орган когда-либо своей официальной печатью мой труд, или какую-либо его часть, мне неведомо. Я старался восстановить поблекшие или стершиеся очертания многих ритуалов, дабы развить и распространить великую основную идею каждого из них, выправить всю их последовательность, чтобы превратить их в гармоничное и систематическое целое, от низшего восходящее к высшей философской нравственной истине, постепенно, маленькими последовательными шагами; я старался удалить все банальности и всю детскость, все бессмысленные формулировки и абсурдные толкования церемоний, – всё неуместное и несопоставимое с целью ритуалов, все наслоения времени и невежества, портившие ритуалы. И так я стремился восстановить и оттенить, восполнить и выявить главное, сохраняя все ценное и практичное в старом материале, чтобы было не стыдно посвящать кандидатов в каждую из степеней, чтобы больше не было пустых градусов и титулов, бесчестящих Древний и Принятый Устав.