Электронная библиотека » Александр Белый » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 24 марта 2014, 02:23


Автор книги: Александр Белый


Жанр: Попаданцы, Фантастика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 2

Для того чтобы чем-то управлять, это что-то нужно организовать и построить. Организовать людей и построить общественный дом предстояло оставшимся комендантам – военным комиссарам провинций. Кроме этого, для них наступило время самого главного экзамена – испытания властью, властью военно-административной, с самыми широкими гражданскими исполнительными функциями.

Кто бы мог в двадцать первом веке представить, что мальчишки в возрасте от семнадцати до двадцати лет получат огромное число степеней свободы на территориях, соизмеримых по площади с такими европейскими государствами, как, например, Чехия или Португалия. А провинция Стоянова вместе с прирезанной пустыней Намиб вообще потянет на территорию больше Франции. И ограничена их власть будет только несколькими положениями, определяющими общественные отношения:

– вертикалью подчинения через генерал-губернатора князю, а также его директивам, имеющим статус закона;

– земельным кодексом, в котором однозначно указано, что вся земля и ее недра принадлежат исключительно князю, то есть государству; там же генерал-губернатору графства и руководителям провинций делегированы определенные права и обязанности по ее использованию;

– налоговым кодексом, коротким документом, определяющим порядок налогообложения и простейшую отчетность всех без исключения объектов и субъектов предпринимательской деятельности, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве (на ближайшие три – пять лет, период становления, все налоги были отменены);

– воинскими уставами;

– полной свободой тела, воли и духа любого жителя; при этом исповедующие православие и выплачивающие налоги имели права гражданина государства и получали льготы по налогообложению, оплате высшего образования и страховой медицины для себя и своих детей, независимо от цвета кожи. Воинское сословие освобождалось от всех налогов и поборов, за исключением случаев проведения коммерческих товарно-денежных операций.

Вот и все ограничения для властей. Общепринятым в обществе нормам поведения, методам воздействия и наказания за те или иные проступки они были научены в своих казацких куренях и станицах. Поэтому пусть поддерживают аналогичные порядки и на вверенных территориях.

Да, новые функционеры властных структур были молоды и малоопытны, но других у меня не имелось, и я тешил себя надеждой, что данные недостатки исчезнут совсем скоро, буквально через несколько лет. Впрочем, детство и у меня и у других воинов закончилось очень давно, когда в юные годы мы получили из рук родителя свой первый тренировочный меч и учились воевать, постигали науку побеждать и воспитывали в себе готовность умереть.

Двадцатипятилетнему мальчику двадцать первого века, которому не так уж и долго осталось прятаться от призыва в армию, в большинстве своем далековато до пятнадцатилетнего мужчины-воина века семнадцатого. Поэтому, положа руку на сердце, не боялся за своих молодых офицеров и рядовых бойцов, верил, что могут они и самостоятельно стать добрыми правителями и командирами. И те из них, которые остались осваивать западное побережье, и те, которые должны были пойти вглубь страны с восточного побережья.

Мыс Доброй Надежды и голландское поселение на южном берегу материка мы обошли пятнадцатью милями мористее и взяли курс на норд-ост, из Атлантики в Индийский океан. Дело пошло веселее, поймав попутный ветер, наполнились паруса, и наши корабли резво рванули вперед. Пришлось даже на фоках и гротах убирать парусность и рифить по стеньгу[20]20
  Стеньга – парусное вооружение мачт.


[Закрыть]
, так как все четыре шхуны стали катастрофически отставать от шебек и флейтов.

Подойдя немного ближе к материку, увидели удивительную картину: сначала появились водяные фонтаны, извергаемые двумя-тремя, а затем десятками и сотнями морских животных темно-коричневого окраса и грандиозных размеров. Океан бурлил брызгами от взмахов хвостов и акробатических прыжков этих величественных исполинов. Их массовое появление нас даже испугало, и некоторые корабли стали рыскать и выходить из кильватерного строя. Только опустив и подняв вымпел, приказывающий держать строй как в бою, смог соблюсти порядок движения.

Собственно, гладкие усачи прибывают к берегам Южной Африки для рождения и воспитания своих детенышей. Я об этом вроде бы как помнил, но забыл. А вообще, китобойный промысел, как и любая другая охота, дело грязноватое и слегка вонючее, но исключительно прибыльное и нужное как для самого княжества, так и для торговли с Европой. Значит, возьму этот вопрос на заметку и через компанию «Новый мир» обязательно поставлю на реализацию продукцию китобойного промысла. Можно даже начинать в этом году. Не сейчас, а к концу октября, когда подрастет китовый молодняк и громадины станут разбредаться по океану. Вон шхуны придут с переселенцами на Канары, да и сюда отправятся на промысел, пусть ребята тоже зарабатывают хорошие деньги. А вообще на будущее нужен будет целевой китобойно-рыболовецкий флот. И пограничный – чтобы отлавливать и захватывать всяких разных пришлых, незачем им шляться по моим территориальным водам. Впрочем, правильно вооруженная эскадра шебек с этим управится без труда, вот и окупит самостоятельно затраты на свое содержание.


Сейчас мы не спеша шли по спокойной, в отличие от западного побережья, воде вдоль пустынного, укрытого густыми лесами восточного берега материка. Коль начались леса, значит, в той истории этот район назывался Квазулу-Натал, а немного дальше (миль двести – триста на север, точно не знаю) должен находиться глубокий залив, где в будущем стоял большой портовый город Дурбан. В нем я никогда не бывал, но карта страны в мозгах сидела крепко, так что вскоре мы этот залив обязательно должны были увидеть.

Наконец берег начал резко заворачивать влево, а глазам открылась глубокая, просторная, но совершенно пустынная бухта. В принципе так и должно было быть, первые европейцы здесь объявились только в середине девятнадцатого века. Правда, аборигены племен банту встретили их далеко не приветливо, тем более что они высадились на территории клана зулусов, организованного вождем одного из наиболее воинственных племен по имени Зулу в начале восемнадцатого века. С момента создания клана и до появления первых белых людей племя объединилось и выросло с двадцати тысяч человек до трехсот тысяч, а его армия – из пятисот воинов до пяти тысяч.

Неплохо было бы высадиться в этой бухте сейчас, когда еще не родился воин по имени Зулу, и навести шороху, уж больно привлекательно это место для строительства верфи и ведения сельского хозяйства. Однако лет на десять воздержусь – маленькой колонией во враждебном окружении жить невозможно, сначала нужно подготовиться. Уж очень зулусы непримиримое и воинственное племя, мужчины единственным достойным делом считали для себя охоту и войну и никакой другой работы не признавали. Их даже великий Сесиль Родс[21]21
  Основатель корпорации «Де Бирс», фактический хозяин Южной Африки конца девятнадцатого века.


[Закрыть]
до конца не смог победить, разве только к середине двадцатого века с помощью современного оружия общими усилиями режима апартеида смогли загнать в резервацию – бантустан Квазулу-Натал. И то ненадолго, всего лишь на пятьдесят лет.

Итак, пойдем дальше, еще миль на триста севернее. Вот там будет одна из самых удобных, живописных и великолепных во всех отношениях бухт, расположенных на африканском континенте. В ней в середине восемнадцатого века была заложена португальская крепость Лоуренсу-Маркеш, которая впоследствии стала одним из красивейших городов Африки и столицей колонии. В будущем это крупнейший город-порт с развитыми металлургической, машиностроительной, деревообрабатывающей, рыбоконсервной и пищевой промышленностью, отличной автомобильной и железнодорожной транспортной развязкой, ведущей вглубь материка и соединяющей все значимые промышленные центры ЮАР, Мозамбика, Свазиленда, Зимбабве и Ботсваны. Правда, большая часть Мозамбика и вся Зимбабве мне не нужны, не проглочу, а вот от всего остального нет, не откажусь.


В середине семидесятых годов двадцатого века с этим прекрасным городом и вполне развитой страной случилась та же беда, что и со всеми другими странами, получившими независимость при военной и идеологической поддержке Советского Союза и им же созданных так называемых фронтов освобождения. Столицу вновь созданного государства Мозамбик переименовали в Мапуту, но дело не в этом, в город вошли сменившие португальских солдат негры с чувством вседозволенности в душе и автоматами Калашникова в руках, автоматы они сразу же стали активно использовать по прямому назначению и в первую очередь стреляли по мирному бледнолицему населению.

Грамотная администрация, учителя, врачи, профессура университетов, инженеры промышленных предприятий, даже из числа оставшихся в живых этнических португальцев, были выдавлены из страны немедленно. Кроме того, новое марксистское руководство социалистическим планированием с первых же дней независимости утопило финансовую систему, остановило промышленное производство, спровоцировало застой экономики и массовую безработицу.

Как это ни странно, но падение страны в пропасть было остановлено вместе со смертью донора, когда новые постсоветские правители перестали задаривать национальными богатствами, созданными советским народом, всяких негритянских людоедов, а начали класть их в собственный карман. Вот тогда-то более умный вождь съел своего противника, прекратил гражданскую войну, так как подпитывать ее стало некому, и начал приглашать в страну умных людей и богатых инвесторов, в том числе японцев и китайцев.

Восстанавливалась страна много лет. Собственно говоря, лично я столицу красивой видел только на картинках, снятых еще до ее переименования. А в середине девяностых, когда из национального столичного аэропорта добирался в Преторию, нашел город Мапуту грязным и загаженным, даже белый камень, из которого были построены исторические дома, соборы и небоскребы, выглядел серым. Да, можно было отнести все это к мрачности зимней погоды, но погода к мусору на улицах и битым окнам в городских домах никакого отношения не имеет, не правда ли? Кстати, на государственном гербе Мозамбика изображены боевой топор, автомат Калашникова и пятиконечная красная звезда.

…Обширную и тихую бухту увидели еще издали. Она вклинивалась вглубь материка миль на восемнадцать, и только через час после того, как мы в нее вошли, стало возможно рассмотреть нужный нам берег. По левую сторону бухты все побережье в сторону тропиков плотно, до горизонта заросло лесами. Лесов было меньше, чем в Квазулу-Натал, но породы деревьев здесь тоже встречались ценные. По крайней мере, сипо и макоре[22]22
  Африканские лиственные деревья.


[Закрыть]
имелись. И если древесина макоре излишне твердая, плохо обрабатывается и тупит инструмент, то сипо – именно то, что нужно для обшивки корпуса корабля, даже лучше, чем европейский дуб.

В центре побережья бухты и на ее правой стороне было пустынно, росли только кустарники и какой-то тростник. Именно на этом месте отныне будет стоять город Лигачев.

Португальцы стали осваивать Мозамбик с начала шестнадцатого века. В устье реки Замбези и на ее левом берегу они построили опорные форты, которые служили в основном для развития торговли с Индией. В залив они пришли в середине восемнадцатого века, но по некоторым сведениям небольшая португальская колония объявилась в этих местах намного-намного раньше, еще веке в семнадцатом. Правда, просуществовала она недолго и была уничтожена аборигенами. Что такое несколько десятков воинов против пары сотен воинственно настроенных дикарей? Кончился порох для мушкетов – кончилась и колония, удалось спастись на шхуне только небольшой части команды. Вот и проверим, произошло уже в истории такое событие или еще нет.

Впрочем, мне это было безразлично, теперь здесь – моя земля! Теперь здесь будет только по-моему, в противном случае территория на некоторое время превратится в полигон для испытания оружия. Хотя и нет в этом ничего страшного, наоборот, временами это даже нужное дело, поскольку ведет к ускорению прогресса и развитию промышленного производства.

Длинный скальный выступ, уходящий далеко в море и представляющий собой природный причал, позволил удобно пристать всем семнадцати кораблям, ни одному из них не пришлось болтаться на рейде. Первым выгрузился вооруженный десант в составе четырехсот сорока бойцов и казаков под предводительством Ивана Тимофеевича. Здесь уже он первым сошел на берег и зачистку территории решил возглавить лично.

Рассыпавшись цепью, казаки прошли прибрежную полосу, густо поросшую кокосовыми пальмами, и вступили в реликтовый лес. Я же расположился на высоком квартердеке и на развернутой карте, нарисованной по памяти, уточнял контуры берегов и координаты залива. Сейчас уже четко ориентировался в пространстве и знал по памяти, пришедшей из той жизни, направление движения всех шести будущих экспедиций.

Нам предстояло отправиться на запад, в окрестности ныне еще не существующих городов – Нелспрейта и Претории, затем повернуть на юг и двигаться в сторону огромного по площади горного плато Верхний Вельд, через Спрингс на Йоханнесбург, Велком и Блумфонтейн. Обратно мы должны будем спуститься с плато по северному берегу реки Вааль, притока реки Рось, и в районе ее судоходной части и будущих угольных рудников основать четырнадцатый город лейтенанта Водяного. Он станет связующим звеном между западным и восточным побережьями графства, между городами, расположенными в Атлантическом и Индийском океанах. Этот путь я проделывал на машине по вполне нормальной автостраде, за пять лет – не единожды. Правда, из Мапуту до Претории ездил всего один раз, но ничего страшного, доберемся.

Во всех этих местах богатейшие залежи угля, графита, алмазов, золота, серебра, железа, хрома, магния, марганца и прочих более тяжелых элементов, добывать которые будем уже не мы, а наши потомки. Кроме того, большая часть Верхнего Вельда – это одни из лучших черноземов на планете, и в той жизни территория считалась житницей всей страны. Тем более что для ведения сельского хозяйства климатические условия тут очень даже благоприятные.

Вначале планировал идти к месту поселений двумя колоннами, одна во главе с Иваном Тимофеевичем направлялась в Преторию, то есть к месту закладки столицы графства города Иванград. Вторую должен был лично вести юго-западнее, через район Спрингса на горное плато Верхний Вельд (видать, все эти названия тоже изменятся). Но потом подумал-подумал и решил двигаться единой колонной, а в сопровождение по всему маршруту взять роту Данко. Здесь все-таки не западное побережье с бассейном реки Рось, где проживают миролюбивые племена бушменов и родственных им наму, тут живут самые настоящие кровожадные негры, с которыми придется ой как немало повоевать в пути. Кстати, бушменов к негроидной расе не причисляют, да у них и внешне более тонкие черты лица и более светлая кожа.

Итак, здесь останется разворачиваться основатель города-порта Лигачев вместе со своими людьми, Шевченко с Бондарем на четырех шебеках капитана Совы отправятся осваивать устье Лимпопо и северные пределы графства. А оба мои флейта, «Алекто» и «Селена», до моего возвращения покараулят побережье.

– Сир! – С берега призывно размахивал руками капитан Лигачев.

Сложив карту и записи, отнес их в каюту и отправил в рундук. Шпага, стилет и нож были при мне, но я требовал от всех, чтобы сходили на берег полностью вооруженными, поэтому решил соответствовать. Надел наплечную гарнитуру с двумя револьверами, патронташ и бандольеро, взял седельный чехол с винчестером и только тогда покинул борт. Здесь уже бродили толпы людей, мычали от счастья, чувствуя твердую почву под ногами и наслаждаясь зеленью лугов редкие молодые бычки и телки, блеяли козы, визжали поросята, кудахтали куры, а девчонки весело галдели. Для абсолютного большинства из них морское путешествие наконец закончилось, и их совершенно не пугало то, что до следующего поселения придется идти еще сто пятьдесят километров, а до самого дальнего на реке Вааль – всю тысячу.

Лигачев дожидался у трапа, а рядом стоял Фомка с оседланной Чайкой. Наконец-то мою красавицу можно было выезжать! К ее левой задней ноге испуганно жался тонконогий вороной жеребенок с высокой изогнутой шеей, маленькой головкой с белой звездочкой на лбу и большими лиловыми глазами. Тоже красавец, но мальчишка! Ничего, такие жеребцы нам нужны, порода видна с первого взгляда.

– Девочка моя! – Подошел к Чайке, и она ткнулась прохладными ноздрями мне в руку, а затем в грудь. Я одной рукой прижал ее голову к себе и потрепал по гриве, а другую протянул в сторону Фомки. В ладони тут же очутился соленый сухарь, который поднес к губам лошади. Чайка им захрустела, гордо вскинула голову и покосилась на жеребенка. Мол, смотри, хозяин, кто у меня есть!

– Ворон! Это будет Ворон! Никакого угощения тебе, парень, дать не могу. Вон мамино молоко для тебя пока что главное угощение. – Погладил вздрогнувшего малыша, затем вскочил в седло, зацепил за луку, зафиксировал чехол с винчестером и повернулся к собравшимся у табуна бойцам: – Ну-ка, братцы, лошадь капитану Лигачеву!

Оседланную кобылу ему подвели буквально через минуту, и мы неспешным шагом двинулись вверх. Жеребенок резво засеменил следом.

– Что там, Петя?

– Разрушенное поселение, вам бы самому посмотреть.

Метрах в трехстах выше берега, перед большим полем, от края до края густо заросшим каким-то высоким, в полтора человеческих роста тростником, обнаружились остатки двенадцати покрытых мхом каменных фундаментов. Рядом лежали сгнившие до трухи куски деревянных конструкций, в которых можно было угадать сломанный забор. Не было никаких сомнений, что постройки эти – дело рук европейцев. Значит, легенда о том, что португальцы появились здесь задолго до официального открытия данной бухты, теперь являлась доказанным фактом, который говорил о многом, но в настоящее время ни на что не влиял.

– Да, это действительно было поселение. Но теперь, Петя, здесь будет твой город.

– Расчищать территорию и закладывать город начнем в этом месте? – спросил он.

– Давай окинем взглядом окрестности и определимся.

Тростник оказался старым, густым и крепко укоренившимся. На сколько тянулись вглубь его заросли, видно не было, но шириной они были не менее трех километров, ограничивались на севере болотистой местностью, а на юге возвышенностью, густо поросшей кокосовыми пальмами. А еще выше начинался реликтовый лес.

Плотные пласты берегов озер и болот имели светло-бежевый цвет. Порода походила на кусочки египетской соли, кстати, имеющей высокое содержание кальцинированной соды. Если это и так, то сейчас с ней никто играться не будет, потому что, кроме меня, о ее важности для хозяйства никто ничего не знает. Мне, конечно, с ней обязательно придется повозиться, но как-нибудь в другой раз.

Чем-то зацепил вид пересохших тростниковых метелок. Возвращался от болота к лесу, и какая-то связанная с ними мысль не давала покоя. Постиг ценность приготовленных для новых поселенцев подарков, только увидев валяющийся под ногами кокосовый орех. В голове автоматически сложилась цепочка: кокосовая копра – масло – глицерин. Глицерин! Наконец-то найдено собственное доступное сырье для его производства. Теперь вопрос дефицита бездымного пороха и производства взрывчатых веществ точно не возникнет. Уже не говорю о возможности изготовления самых разных моющих средств.

Эта мысль еще не успела полностью овладеть моим разумом, как руки сами потянули узду и завернули Чайку обратно к зарослям тростника. Не хотелось упустить и ту, самую первую, не успевшую сформироваться мысль. Видел нечто подобное в той жизни на Кубе, даже с детьми на экскурсию ездили, смотрели на уборку и весь производственный процесс. А на Канарах тростник рос у дорог, как сорняк, правда… с невысоким содержанием… сахара!

Соскочил с лошади, вытащил шпагу и рубанул ближайшую тростину. Разглядев срез, повернулся к Лигачеву, с интересом наблюдавшему за моими манипуляциями.

– Знаешь, Петро, раньше считал, что основными поступлениями в бюджет твоего города будут деньги от выращивания и продажи конопли, кораблестроение, рыболовство и транспортные перевозки. Но я ошибся. Главным у тебя будет производство сахара и сушка копры, то есть струганой мякоти кокосовых орехов, и изготовление из нее масла, глицерина, мыла и напалма. Ты даже не представляешь, насколько это важное дело для поддержания военной мощи и экономики державы.

– А что такое глицерин и э-э-э напалм, и для чего они нужны?

– Это вообще-то тайна, охраняемая всеми нами под страхом смерти, но тебе, как моему ближнику, чтобы мог прочувствовать ответственность, могу ее открыть. Глицерин – это вязкая, прозрачная жидкость, которая в первую очередь нужна нашим химикам для изготовления бездымного пороха, а напалм – это смесь с перегонкой земляного масла, которая выжигает все, на что попадет, даже отвесные стены горят, она с них не стекает.

– Ух ты! Точно! Это очень важное дело! Но кто же его будет делать, ведь госпожа Рита уйдет с Иваном Тимофеевичем в столицу?

– Она из увечных казаков подготовила несколько старательных ребят. Одного из них, а также с десяток помощников тебе оставим. И пока мы пару дней будем здесь, я с ними позанимаюсь. В общем, не о чем говорить, ничего в этом сложного нет. И по сахарному тростнику распишу – когда срезать, что и как делать. Тоже нет ничего сложного. Ивану Тимофеевичу нарисую давильные вилы, пресс и котлы для выпаривания сахара. Самогонные аппараты и ванны для гидрирования он тоже сделает.

– Не знаю, сир, о чем вы сейчас говорите, но хочу присутствовать на обучении химика, понять смысл процесса и железно его контролировать.

– Разумно, совершенно не возражаю. Да, от копры остается много высококонцентрированных питательных отходов, поэтому надо завести свинарники. Сало будет, поверь, с ладонь толщиной.

– О! Это дело тоже нужное. – Петро посмотрел мне за плечо и добавил: – Славка Орлик сюда скачет, а вообще-то он с Иваном Тимофеевичем на зачистку ходил.

– Ага, – кивнул, опять уселся верхом на Чайку и тронулся навстречу спешащему курсанту-ординарцу. – Ты обратил внимание, Петя, с момента их убытия не было слышно ни одного выстрела?

– Точно!

– Сир, разрешите доложить! – Славка в некотором удалении от кусачей Чайки красиво осадил своего польского боевого жеребца.

– Согласно нашему уставу для срочного доклада процедура разрешения не требуется. Докладывай!

– Сир, там бой!

– Какой бой, сынок? Никто ни разу не выстрелил?

– Да не мы ведем бой. Там в лесу есть еще один залив, и одни черные арапы напали на деревню других черных арапов, вот-вот их добьют. Так господин генерал-губернатор спрашивает, нам всех убивать или только победителей?

– Капитан, на тебе оборона и защита некомбатантов. Два пулемета на вьюках отправь следом за нами, а еще пару выдвини на господствующие холмы, – быстро отдал приказ Петру и повернулся к Славке. – Веди, курсант.

Мы сорвались с места в карьер и поскакали к опушке леса. Следом устремился конный десяток закованных в кирасы лыцарей-офицеров, которые по настоянию Ивана везде и повсюду следовали за мной.

Странно, группа зачистки уже минут сорок как ушла. И шумели они прилично, но аборигены их то ли проигнорировали, что совершенно невероятно, то ли не заметили. Славку расспрашивать было некогда, сейчас и так во всем разберемся. На въезде в лес лошадей попридержали и мимо исполинских лиственниц запетляли мелкой рысью.

Километра через три между деревьями показались просветы, и опять заблестела поверхность моря. А полоса леса ушла гораздо правее. Из-за ствола огромной, в несколько обхватов, лиственницы, названия которой даже не знал, выглянул боец, стоявший в тыловом охранении. Славка натянул поводья и спрыгнул на землю, мы последовали его примеру и тоже спешились.

– Туда, – показал он на кустарник, за которым начиналось открытое просторное поле с выдернутыми из земли и сложенными на кучи сухими стеблями кукурузы. Подражая его осторожным шагам, мы тихо двинулись вперед, при этом заметили затаившуюся и укрывшуюся за деревьями и кустами цепь наших воинов. В одном из таких кустарников сидел Иван Тимофеевич.

– Что здесь происходит? – спросил у него и услышал со стороны поля какие-то ритмичные постукивания. Не было никаких сомнений, это – барабаны.

– На, сам посмотри. – Он протянул подзорную трубу и, пока я осматривал окрестности, продолжил: – Пошли мы на зачистку территории. Идем, идем себе спокойно, только что-то не видать и не слыхать никакой живности, вроде бы как все в округе издохло. А тут с левого фланга по цепи команда «стоп», и Василь Найда присылает за мной Славку. Подхожу и вижу, что лес кончился, впереди опять морской залив и большое поле с селением посредине. Перед плетнем, который сейчас валяется на земле – орава человек в триста, вооруженных копьями и большими щитами, они что-то кричат. Противники в свою очередь тоже что-то отвечают. Потом эта орава перестроилась и, кстати, очень грамотно перестроилась, подошла ближе к плетню, забросала селение копьями и под укрытием щитов пошла на штурм. Ну а все остальное ты сам видишь.

Оптика сократила расстояние в восемь раз. Стали четко видны сотни две полусферических хижин, каркасы которых были изготовлены из лозы и покрыты плетеными циновками из тростника, а самую большую хижину, часть которой отсюда едва проглядывала, покрывали какие-то шкуры. Не знаю, большим или маленьким считалось это селение, но если каждая семья насчитывала до дюжины членов, то в нем проживало около двух тысяч человек. Почему проживало? Потому что как минимум сотни две воинов лежали на земле убитыми, а довольно внушительную толпу голых и полуголых дикарей толкали за ограждение из кольев другие вооруженные копьями дикари, при этом стариков и старух отделяли, оттаскивали в стороны и закалывали насмерть. Странно было и то, что в загон отправляли немало крепких парней, которые вели себя как безвольные бараны. Правда, они тоже оказались обнажены, без поясов, с привязанными спереди и сзади хвостами, какие красовались на воинах нападавших и погибших.

К зарытым посреди площади трем столбам закончили привязывать трех раненых защитников. Один из них был с металлическим желтым ободом на голове и ожерельем из клыков хищников на шее. Видимо, вождь. Перед ними на земле сидел такой же полуголый мужик с деревянной маской на морде и усердно лупил в барабан.

– Направо, за село посмотри, там еще две оравы, прямо на земле сидят. В одной около трех сотен безоружных голых мужиков, а во второй – столько же голых баб. И те и другие несли на плечах какие-то кошелки.

Я перевел подзорную трубу в указанном направлении и точно увидел две группы голых негров. Не сбившихся в кучу, как стадо баранов, а сидевших упорядоченно, как если бы колонна на марше вдруг получила команду «стой, садись». В одной группе сидели физически крепкие молодые парни приблизительно моего возраста, а во второй – девчонки, и тоже не рыхлые, а вполне атлетически сложенные. Мне все стало понятно. Только подумалось, что если верить известной земной истории, то подобного именно в это время мы увидеть еще никак не могли.

Как часто говаривал в той жизни менеджер моей компании, голландец Дирк ван Бастен, оттрубивший в местных пенатах много более моего: «В жизни терпеть не могу две вещи – расизм и ниггеров». И лично я был с ним абсолютно солидарен.

Племена банту начали миграцию из центральных областей восточного побережья материка сто пятьдесят лет назад, после прихода в те места португальских колонизаторов. Они быстро переняли опыт ведения сельского хозяйства, стали сеять зерновые, особенно кукурузу, и устремились на поиски пригодных земель. Так и двигались на юг континента небольшими племенами, ассимилируя коренные народы бушменов и готтентотов, основывая по пути довольно крупные деревни с количеством жителей в тысячу и более человек.

Чтобы захватить более хорошие места или отбиться от других наступающих следом мигрантов, племена реорганизовывались в милитаристские кланы, где вождь был фактическим диктатором. Все мужчины в возрасте от двадцати до сорока лет, кроме кузнецов и горшечников, становились воинами, а кто не выдерживал нагрузок, того навечно определяли во второй сорт и использовали на самых грязных и унизительных работах, им не то что жениться, даже вступать в половую связь запрещалось категорически. Раньше они воевали кто чем горазд, но потом оружие было унифицировано, воин получал копье ассегай с наконечником, кованным из железа, и большой полукруглый щит из натянутой на деревянный каркас выдубленной бычьей кожи. Была выработана специальная тактика ведения боев, а дисциплина стала поистине жестокой, за любую провинность следовало единственное наказание – смерть.

Юноши до двадцати лет воинами не считались, а были выведены в амабуто[23]23
  Воинское вспомогательное подразделение, насчитывающее в зависимости от размеров клана от тридцати до трехсот человек.


[Закрыть]
помощники воинов, а по сути служили их носильщиками. У девушек детородного возраста и молодых женщин имелся свой амабуто, который выполнял функции хозяйственного батальона. Внебрачные половые отношения в армии были строжайше запрещены и карались смертью. Даже к женщине поверженного врага без разрешения вождя дотронуться никто не имел права. Правда, юношей – не воинов вражеского племени – тоже не трогали, так как не получившие оружие по древним верованиям считались бесправными и без указания вождя или старшего воина не могли принимать какое-либо решение. Поэтому победитель приводил их к присяге и вливал в свой клан на общих основаниях. После чего никто не говорил, что они были детьми врагов.

Считалось, что такие преобразования впервые провели к середине восемнадцатого века в племени мтетва, затем с помощью межродовых браков они были подхвачены и узаконены в других племенных образованиях народов банту. Между тем до начала восемнадцатого века оставалось еще добрых два десятка лет, а новую военную организацию местных племен мы уже видели наяву. Наше счастье, что данный процесс находился в зачаточном состоянии, и еще не родился их объединитель, воин по имени Зулу, действовали племена разрозненно и часто воевали друг с другом.

– Славка! – позвал курсанта, не отрываясь от окуляра.

– Слушаюсь, сир!

– Быстро назад, встреть пулеметчиков и проводи сюда.

– Есть, сир!


Некоторое время ничего не происходило, если не считать продолжавшейся зачистки стариков и старух в лагере побежденных. Я, конечно, перестраховывался, даже тысячная армия аборигенов была нам на один зуб. Но все равно, ничего не хотел предпринимать, пока наши спины и правый фланг не прикроют мощные мясорубки. Наконец пулеметы прибыли, позиции для их выдвижения определили, а мы сгруппировались в наиболее удобном месте для атаки. И, надо сказать, своевременно, жизнь вождю побежденных сумели спасти.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 3.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации