Текст книги "Дикие дни"

Глава 22
Вера

Вера сидела на берегу реки, в густой, высокой траве. Вода плескалась у самых ее ног. Сквозь зеленовато-голубую, прозрачную, как чисто вымытое стекло, воду был виден каждый камешек, каждая песчинка на дне. Трава блестела на солнце так ярко, что, казалось, сама светилась изнутри изумрудным огнем. Огромное дерево с развесистой кроной и стволом, покрытым грубой, морщинистой корой, стелило на землю тень, в которой можно было укрыться от солнца. Быть может, это был дуб. А может быть, и нет. Как бы там ни было, под ним можно было лежать, прикусив зубами травинку, положив под голову руки и глядя, как скользят меж листвой лучики света.

Вокруг царила умиротворяющая тишина. Слышно было, как едва слышно что-то шепчет у самого берега вода да над цветами жужжат большие, кажущиеся ужасно неуклюжими шмели. Еще бы им не жужжать! Цветы с огромными бутонами синего, красного, желтого, оранжевого цветов источали ароматы, от которых голова шла кругом.

Вера никогда не любила лето. Летом было слишком жарко. Даже самая легкая одежда вечно липла к влажному от пота телу. Воздух был наполнен пылью, пухом и всяческой мошкарой. Лето было постоянной темой для пустопорожних разговоров о том, кто куда собирается поехать. Причем, слушая их, можно было подумать, что люди и в самом деле с нетерпением этого ждут. Лето было порой традиционных обманов и самообманов, абсолютно безвкусных и безыскусных.

Но сейчас Вера была счастлива. Ей нравилось место, где она находилась. И она не хотела его покидать. Со временем ей, наверное, станет скучно здесь одной. Вот тогда она и подумает, что делать дальше.

– Вера, – негромко позвал ее кто-то.

Вера оглянулась.

Позади нее, в двух шагах, стоял Андрейка. В легких брючках до щиколоток василькового цвета и желтой майке с огромным, красным, улыбающимся смайликом на груди. На голове – сложенная из газетного листа треуголка с вставленным за отворот длинным, загнутым на конце петушиным пером. На краю треуголки можно было прочитать фрагмент набранного большим, жирным шрифтом заголовка: «КАФКА … ВСЮДУ … АМИ». Рядом была фотография – полный, глупо улыбающийся человек в модном костюме, с цветастым галстуком, стоял в обнимку с гигантской морской звездой, одетой в одни трусы.

– Здравствуй, сестра. – Андрейка присел на корточки.

Вера легла на спину и посмотрела на перевернутого вверх ногами Андрейку. Затем она сама перевернулась на живот. Только сейчас она обратила внимание, что на ней надето легкое платье с частым узором из черно-бело-коричневых, похожих на перья куропатки, пятен.

– Здравствуй, братишка. – Вера подперла голову руками и улыбнулась.

– Тебе здесь нравится? – спросил Андрейка.

– Очень, – ответила Вера. – Как ты нашел это место?

– Я его сам придумал.

Вера улыбнулась – Андрейка всегда был выдумщиком.

Раздалось короткое, отрывистое мяуканье. И из травы выглянула небольшая серая кошка. Подозрительно взглянув на людей, она еще раз отрывисто мявкнула.

– Гертруда! – обрадовалась Вера. – Иди сюда!

Кошка подошла, и Вера погладила ее. Кошка блаженно зажмурила глаза и громко замурлыкала.

– Мы давно здесь? – спросила Вера, продолжая гладить кошку.

Андрейка молча пожал плечами.

– Как мы здесь оказались?

– А это имеет значение?

Вера улыбнулась.

– Я думаю, все имеет значение.

– Это – сон, – сказал Андрейка.

Вера, прищурившись, посмотрела на солнце. Щекой она чувствовала его тепло. И кошкина шерсть, линяя, липла к ладони. Во сне так не бывает.

– Неправда, – улыбнулась Вера.

– Это сон, сестра, – серьезно произнес Андрейка. – Я создал его, чтобы поговорить с тобой.

– Мы можем говорить только во сне?

– В реальности ты давно уже ни с кем не разговариваешь.

С показной серьезностью Вера сдвинула брови, между которыми образовались две морщинки, одна – глубокая и длинная, другая – поменьше и покороче.

– Почему?

– Наверное потому, что ты на всех обижена. Ты замкнулась в себе, поскольку считаешь, что чужие слова могут заставить тебя изменить свое мнение. А ты очень этого не хочешь. Поэтому предпочитаешь оставаться наедине с собой. Для того, чтобы вернуться, тебе нужно всего лишь принять реальность такой, как она есть. Даже если она не соответствует твоим ожиданиям. Так говорит Соломон. И доктор Снайдеров с ним согласен.

Вера сильнее сдвинула брови. И на этот раз она не играла.

Соломон… Доктор Снайдеров…

Имена казались ей знакомыми… Определенно, она встречалась с этими людьми. Только где и когда?..

Воспоминания были где-то совсем рядом. Нужно было только найти к ним путь. Требовалась какая-то зацепка, сущая мелочь, которая позволила бы выпустить память на простор.

– Что произошло? – спросила она брата.

Андрейка опустил взгляд. Как будто ему было неловко.

– Я стал альтером.

Фув!

Память Веры, словно гигантская петарда, стремительно вознеслась к небесам и там с громким хлопком взорвалась, разбросав во все стороны море сияющих огней.

Дым от петарды превратился в серую тучу, начавшую было наползать на солнце. Но Андрейка тут же ее отогнал.

Альтеры!

Вот в чем было дело!

Альтеры отобрали у нее брата!

– Все не так, – грустно произнес Андрейка. – Никто меня у тебя не отбирал. Ты же видишь, я с тобой!

– Это только сон.

Вера поджала ноги и села.

Кошка, которую она перестала гладить, недовольно посмотрела на нее.

– А как иначе нам с тобой поговорить? – развел руками Андрейка.

– О чем?

– О том, чего ты не желаешь слышать! – Андрейка обиженно вскочил на ноги. – Я твой брат! А ты знать меня не желаешь!

– Это не так.

– Все потому, что я альтер?

– Нет! Разумеется, нет!

Вера протянула руку, словно желая коснуться плеча Андрейки. Но, так и не сделав этого, уронила руку в траву.

– Ты даже во сне не можешь это сделать, – с укоризной сказал Андрейка.

– Прости, – едва слышно произнесла Вера.

– Ты меня боишься?

– Нет.

– Я тебе противен?

– Нет.

– Тогда в чем же дело?

Вера низко опустила голову. Она знала причину своего состояния. Но она не знала, как объяснить это Андрейке. Она не боялась своего брата и не презирала его. Она ему завидовала. У них были одни и те же родители. Следовательно, шансы родиться альтером для них были равны. Так почему же альтером стал Андрейка, а не она? Она ведь была старшей… Если бы только можно было повернуть время назад. Чтобы все стало как прежде. Они бы снова жили в своей квартире, а не скитались по каким-то убежищам. Жили, как обычные люди. В конце концов, можно ведь жить и как все. Если тебя окружают такие же обычные, простые, серые, усталые люди. Которые работают целый день и ломают головы над тем, как прожить до зарплаты? Которые проводят вечера, глядя в телевизор. Которые ни на что уже не надеются и ничего почти не хотят.

Все возможно.

Почему нет?

Главное – забыть навсегда о том, что существует и совсем другой мир. Настолько непохожий на то, что люди привыкли видеть вокруг, что его невозможно описать словами. Обычные слова не годятся, потому что там можно трогать звуки, вдыхать цвета и слышать образы. Дети там играют с измерениями, как с пирамидками. А взрослые могут выворачивать пространство, как носок. Но для того, чтобы оказаться в этом необыкновенном мире, нужно родиться альтером. Другого пути не существует.

Андрейка взял сестру за руку.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Люди и альтеры живут в одном и том же мире. И то, как мы его воспринимаем, зависит вовсе не от присущих нам способностей, а от нас самих. От того, что спрятано в нас так глубоко, что мы даже точно не знаем, где именно следует это искать, может даже возникнуть искушение сказать, что ничего этого вообще нет. Но что-то ведь заставляет нас выбирать те дороги, по которым мы идем.

Тыльной стороной ладони Вера смахнула набежавшую на ресницы слезу.

– Димон говорил, что достаточно однажды увидеть мир таким, как видят его альтеры, для того, чтобы никогда больше не пожалеть о том, что ты не остался обычным человеком.

Андрейка озадаченно наморщил нос.

– Помнишь, мы с тобой любили рассматривать картины Моне в Цветаевском музее?

– Да, конечно, – Вера улыбнулась. – С разного расстояния, под разными углами… Тебе нравились импрессионисты.

– Они мне и сейчас нравятся. И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что, даже став альтером, я не могу сам увидеть мир таким, каким видел его Моне. Или – Сезанн. Или – Брак…

– Брак – кубист.

– Да какая разница, кубист, фовист или супрематист! Филонов, Малевич или Пикассо! Суть в том, что каждый из них видел мир по-своему. Так, как не видел его никто другой. Кафка, Бродский, Баркер, Довлатов – все они жили в одном и том же мире, но каждый рассказывал о нем так, что возникает искушение предположить, что все они были пришельцами. Что особенно любопытно, – Андрейка подался вперед и загадочно улыбнулся, – ни один из тех, о ком мы говорим, не был альтером.

– Серьезно? – удивленно вскинула брови Вера.

Прежде ей никогда не приходило в голову искать альтеров среди художников, писателей или музыкантов. Но, когда Андрейка начал перечислять известных людей, она была почти уверена, что каждый из них непременно должен оказаться альтером.

– Абсолютно, – заверил ее Андрейка. – Так же, как не был альтером Джеймс Джойс, чья книга буквально взорвала сознание будущего Мастера. Соломон говорит, что, не прочитав ее, он, быть может, и не стал бы никогда Мастером. Более того, скажу тебе по секрету, альтеры вообще не способны к творчеству. Проблема именно в наших сверхспособностях. Если я, к примеру, захочу написать роман, то мне достаточно будет положить на бумагу первую строчку для того, чтобы вся книга уже сложилась у меня в голове. После этого мне останется только сесть и тупо записать готовый текст. А это все равно что переписывать чужую книгу. Поскольку не вызывает никаких эмоций. В то время как творчество только и живет эмоциями. То же самое произойдет, если я попытаюсь написать картину или сыграть роль в спектакле. Так что творчество – это прерогатива людей. Альтерам же остается наука, техника и общественная деятельность.

– Чем же ты тогда собираешься заниматься? – спросила Вера.

– Я пока еще не решил, – Андрейка беспечно тряхнул головой, так, что закачался конец петушиного пера на его газетной треуголке.

– Я слышала, у тебя просто удивительные способности.

– Да, это так, – без ложной скромности ответил Андрейка. – Даже не став еще воплощенным альтером, я обрел способности, какие другие развивают в себе путем долгих и усердных тренировок. Я могу почти все, что могут другие, и даже немного больше. Но, как говорит Соломон, это не повод для того, чтобы на все забить. Нужно продолжать работать над собой. С того, кому многое дано, многое и спросится.

Вера невольно улыбнулась, услыхав столь серьезные речи от брата. Она привыкла считать его ребенком, и ей было непросто сменить свою точку зрения. Хотя сделать это все равно придется.

– Может быть, ты тоже будущий Мастер? – спросила Вера.

– Нет, – с серьезным видом покачал головой Андрейка. – Мастер должен пройти через страдания, как физические, так и нравственные. А у меня в жизни были только радости, – Андрейка лукаво улыбнулся. – Все благодаря тебе, дорогая сестрица.

– А, так ты хочешь сказать, что это из-за меня ты не сможешь стать Мастером? – рассмеялась Вера.

– Я как-нибудь и без этого проживу, – ответил Андрейка. – А вот что ты собираешься делать?

– Когда? – не поняла Вера.

– Вообще.

– Не знаю, – честно призналась девушка.

– Для начала помирись с Димоном, – сказал Андрейка. – А то он жуть как переживает из-за того, что ты его считаешь во всем виноватым.

– Серьезно? – Вера сделал вид, что удивлена.

– Абсолютно, – Андрейка притворился, что поверил ей.

На траву легла легкая тень. В небе громыхнул и раскатился в разные стороны гром. Самый первый гром, служащий предвестником большой грозы. Тяжелые, но пока еще редкие капли дождя застучали по листьям дерева, похожего на дуб, но в то же время дубом не являющегося. Одна из капель угодила кошке на нос. Кошка подпрыгнула от неожиданности и недовольно фыркнула.

– Кажется, нам пора возвращаться.

Андрейка наклонился и взял кошку на руки.

– Как мы это сделаем?

Вера тоже поднялась на ноги.

– Ты просто проснешься, – сказал Андрейка.

– А ты?

– Я буду рядом.

Вера открыла глаза.

Она лежала на кровати в небольшой, чистой, аккуратно прибранной комнате. Из большого, сводчатого окна лился прозрачный свет морозного, зимнего дня. С улицы доносились голоса людей. Их было много, и они что-то очень оживленно обсуждали. Отчетливо Вера смогла расслышать только два слова: «Новый год».

На краю кровати сидел Андрейка. На коленях у него сидела серая кошка.

Увидев, что Вера проснулась, он улыбнулся и сказал:

– Здравствуй, сестра.

Вера посмотрела по сторонам. Интерьер комнаты был ей незнаком. Более того, он не имел ничего общего с тем убежищем, где они скрывались последнее время.

– Где мы? – спросила она.

– Теперь это наш дом, – ответил Андрейка.

Эпилог
Мастер

Ну, вот и все.

Хотя нет, конечно.

До конца еще далеко. Так далеко, что его еще и не видно. Но все же дело сдвинулось с мертвой точки. Совсем чуть-чуть. Но – пошло.

И, самое главное, нам удалось обойтись без большой драки. А значит, и без потерь. Пока, по крайней мере.

Соломон меня в этом поддерживает. Димон – тоже. Хотя и делает вид, что не прочь подраться. В этом он очень схож с дедом Спиридоном.

На следующий день после того, как мы захватили пансионат номер тридцать два, я отправился на встречу с генералом Наутилиным.

Из администрации спин-протектора за мной, как и было обещано, прислали машину. Я сам сел за руль. В последний момент мне почему-то вдруг стало жаль пригнавшего машину шофера, который стоял у задней дверцы и зябко прятал ладони под мышками. Лет двадцать пять – совсем еще мальчишка. Привык целый день баранку крутить или в теплом гараже с другими водилами анекдоты травить. Даже перчатки взять не догадался. Я посмотрел на него в боковое зеркальце, кивнул и велел садиться сзади. Машина все равно ведь пустая. Велел только молчать. И он добросовестно за всю дорогу не проронил ни звука.

В общем, добрались без происшествий.

На КПП у въезда в городскую резиденцию спин-протектора меня уже встречал старший референт Савелий Чипизубов. Худой, со сгорбленной спиной, в сером, помятом костюме, с красной папкой под мышкой. Классический тип канцелярской крысы. Весь абсолютно серый и невзрачный. Однако характер у него был сильный. И влиянием он, судя по всему, обладал немалым. Резиденция спин-протектора – это золотая мечта параноика. Здесь за каждым следят везде и всюду. Здесь нельзя и шагу ступить, чтобы тебя не остановили для проверки документов. Нас с Чипизубовым не остановили ни разу. И никаких моих заслуг в этом не было. Мы беспрепятственно вошли в главный корпус, пересекли огромный холл, свернули направо, коридором прошли в правое крыло, на лифте поднялись на третий этаж, миновали два пустых зала, в которых запросто можно было устраивать балы человек эдак на двести, и остановились перед дверцей, по местным меркам выглядящей весьма скромно. Ну, то есть на ней не было резьбы, позолоты, инкрустаций и прочей безвкусицы, до краев наполняющей резиденцию.

Да, а запах тухлой рыбы из нее действительно уже выветрился!

Чипизубов приоткрыл дверь и жестом предложил мне войти.

Не чувствуя никакой опасности, я спокойно шагнул вперед.

За дверью находилась просторная комната с книжными шкафами вдоль стен и двумя большими окнами, закрытыми плотными портьерами. В центре комнаты стоял круглый стол с зеленым покрытием. На столе расставлены бутылки с различными напитками, вазы с фруктами и сладостями, блюда с легкими закусками. Вокруг стола – несколько мягких кресел в старинном стиле, с витыми ножками и резными подлокотниками. Над столом – большая люстра с двенадцатью плафонами из матового стекла на причудливо переплетенной арматуре.

Возле стола, касаясь его кончиками пальцев левой руки, стоял высокий, крепко сбитый человек в аккуратном, хорошо на нем сидящем темно-синем костюме. Вне всяких сомнений, это и был генерал Наутилин. Что тут же подтвердил Чипизубов, представивший нас другу другу.

Павел Иванович Наутилин производил весьма неплохое впечатление. По всем параметрам. Он был спокоен, уверен в себе, но вовсе не самоуверен, говорил четко, ясно, понятно и исключительно по делу. Что мне особенно в нем понравилось, генерал был не из тех, кто перекладывает ответственность на других. Если он что-то говорил, то полностью отвечал за свои слова. И если он что-то брался делать, то, будьте уверены, он доведет начатое до конца. Я не лез к нему в голову, покуда в том не было необходимости.

Едва мы расселись вокруг стола, на расстоянии примерно вытянутой руки друг от друга, как Чипизубов снова вскочил на ноги.

– Господин Мастер, – обратился он ко мне.

– Мастер, – поправил я его. – Просто – Мастер.

– Мастер, – произнес он, будто пробуя слово на вкус. Похоже, ему было непривычно обращаться к кому бы то ни было подобным упрощенным образом. – Мастер, – снова повторил он. – Я с радостью хочу сообщить вам, что господину спин-протектору стало лучше. Значительно лучше. А посему он решил лично принять участие в начале нашей встрече, чтобы сказать несколько приветственных слов. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Я высоко вскинул брови, старательно изображая удивление и восторг.

– Как я могу возражать?

– В таком случае я сейчас приглашу господина спин-протектора.

Оставив папку на столе, Чипизубов вышел через дверцу, спрятанную между книжными шкафами.

Я посмотрел на Наутилина.

Генерал натянуто улыбнулся.

– Надеюсь, вы быстро до нас добрались?

Черт возьми! Он, что, собирается вести тут светские беседы?

– Благодарю, – учтиво ответил я. – Машина шла превосходно, и бензина в ней было достаточно.

Генерал постучал пальцами по столу. Он явно нервничал. Хотя с чего бы вдруг?

Снова открылась секретная дверь, и в комнату вошли двое – Чипизубов и спин-протектор.

Спин-протектор уверенно подошел к столу и сел напротив меня.

– Встреча у нас неформальная, поэтому давайте без церемоний, – с крайне неприятной улыбкой, похожей на оскал, произнес спин-протектор. – Вы, как я понимаю, тот самый альтер, что называет себя Мастером?

– Очень похож, – сказал я, обращаясь к Чипизубову. – Кого-нибудь другого вы проведете без проблем. Но я, к вашему сведению, Мастер. И это не просто прозвище.

– Извините.

Чипизубов схватил двойника спин-протектора за локоть и быстро вывел его из комнаты.

– Зачем это было нужно? – спросил я у Наутилина.

– Мы подумали… Кхм! – Генерал принужденно кашлянул в кулак. – Что присутствие на встрече спин-протектора придаст ей дополнительный вес.

– Он бы ни во что не стал лезть, – заверил меня Чипизубов. – Просто принес бы официальные извинения за инцидент в пансионате номер сорок пять. А потом, сославшись на не очень хорошее самочувствие, удалился бы.

– Это обычная практика, – добавил Наутилин. – Спин-протектор не любит посещать официальные мероприятия и встречи, на которых требуется решать какие-то серьезные вопросы. Как правило, его заменяет двойник, который произносит официальную приветственную речь, после чего под каким-нибудь предлогом покидает почетное собрание.

– Надо же, а у меня есть знакомый, который до сих пор вспоминает, как во время выпуска из академии спин-протектор лично вручал дипломы ему и его товарищам.

– Что за академия? – поинтересовался Чипизубов.

– Академия силовых структур.

– Тогда это вполне мог быть сам спин-протектор. Он любит посещать мероприятия, на которых можно…

Чипизубов мелко затряс кончиками пальцев, пытаясь подобрать нужное слово, не очень резкое, но в то же время верно передающее суть того, что он хотел сказать.

– Покрасоваться, – подсказал Наутилин.

– Да, – быстро перевернув кисть руки, Чипизубов опустил ладонь на стол, как будто муху прихлопнул. – Именно так. Он любит покрасоваться на публике! Правда, и там приходится внимательно следить, чтобы он не сморозил какую-нибудь глупость.

– Как вы узнали, что это не спин-протектор? – спросил Наутилин, кивнув на кресло, в котором не так давно восседал двойник.

– Аура не та, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

Генерал многозначительно шевельнул бровями.

Я налил себе минеральной воды в высокий стакан, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Ну, а как здоровье настоящего спин-протектора? – осведомился я.

– Не очень, – уклончиво ответил Чипизубов.

– В чем проблема?

– Сильная простуда и мигрень.

– А еще платок и табакерка, – добавил я и сделал глоток воды из стакана.

Пузырьки газа приятно защипали кончик языка.

Наутилин и Чипизубов посмотрели друг на друга. Ну прямо два жулика, которых застали на месте кражи; они еще надеются выкрутиться, но понимают, что действовать и говорить при этом надо согласованно.

– Что вам известно? – подозрительно посмотрел на меня Наутилин.

– О чем именно? – невинно осведомился я.

– О… болезни спин-протектора.

– Практически все. – Я снова глотнул воды.

Не потому, что хотелось пить, а потому, что сам процесс – поднял руку, не спеша сделал глоток, улыбнулся довольно, опустил руку, – казался мне весьма уместным в данной ситуации.

Генерал и референт снова переглянулись

– Не беспокойтесь, господа, – сказал я. – Я не собираюсь лезть в ваши дела. Если, конечно, вы не станете мешать мне заниматься моими. А насчет спин-протектора… Вы правы, без него мы гораздо быстрее решим все вопросы.

Таким образом были заложены основы доверия и взаимопонимания. И дальнейшее обсуждение волнующих всех нас вопросов проходило, как это принято говорить, в деловой, дружеской обстановке. Тем не менее заняло оно восемь с половиной часов. Так что вскоре мы потянулись к фруктам и закускам. А после полудня Чипизубов заказал для нас обед в местной столовой.

Обед, надо сказать, был превосходный. Я даже искренне пожалел, что прежде мне не приходило в голову сделать заказ в столовой резиденции спин-протектора. Как сообщил Чипизубов, в столовой резиденции работает знаменитый французский повар Ален Дюкасс, особенностями стиля которого являются простота и утонченность. Если желаете понять, что сие означает, прогуглите имя в Интернете, и вам сразу все станет ясно.

Итак, генерал Наутилин и старший референт Чипизубов намеревались подобрать всю власть в отечественном секторе «Вечности» к своим рукам. Разумеется, в число заговорщиков входил и ряд других высокопоставленных офицеров и чиновников. Но все нити заговора стягивались к Наутилину и Чипизубову. Собственно, они вдвоем сделали самый первый и самый главный шаг на этом пути – убрали спин-протектора. (Замечу, что я не испытывал к спин-протектору абсолютно никаких добрых чувств. Все, что мне удалось о нем узнать, свидетельствовало о том, что это крайне неуравновешенный, взбалмошный, самовлюбленный, высокомерный, психически неуравновешенный, а потому и плохо управляемый тип. Я опасался, что рано или поздно мне все же придется принять один из вызовов, которые он мне без конца бросал. Поэтому я был безмерно рад, что со спин-протектором покончили без моего участия.) Поскольку о смерти спин-протектора мало кому было известно, Наутилин и Чипизубов рассчитывали использовать двойника для проведения чистки. По их расчетам, «Вечность» должны были покинуть те, кто пытались вести свою игру либо тупо стояли на стороне спин-протектора, которой, по сути-то, и не было. Спин-протектор давно уже не исполнял своих прямых обязанностей. Всю работу за него выполнял аппарат. Он же, в силу своей непредсказуемости, представлял собой не просто балласт, а мину замедленного действия, которая могла взорваться в любой момент. И тогда… Вот этого самого «и тогда…» Наутилин с Чипизубовым ждать не желали.

Что делать после того, они еще точно не знали. Можно было продолжать работать, прикрываясь двойником спин-протектора. Однако образ спин-протектора давно уже воспринимался не самым лучшим образом, как внутри страны, так и за рубежом. Последнее было особенно важно, поскольку отечественный сектор «Вечности» являлся частью организации, охватывающей весь мир. То, что в последнее время спин-протектор предпринимал откровенные попытки дистанцироваться от своих зарубежных коллег, с тем чтобы вести свою собственную игру в отечественном секторе «Вечности», разумеется, мало кому нравилось. Поэтому Чипизубов старался убедить коллегу в том, что со временем, когда чистка будет закончена, нужно будет все же объявить о внезапной и безвременной кончине, наступившей после долгой и продолжительной болезни, дорогого, всеми любимого спин-протектора. После чего должность спин-протектора следует упразднить и ввести вместо него коллегиальное правление. Что-то вроде Совета директоров. С обязательной ежегодной ротацией.

Таков был план Наутилина и Чипизубова. В самом общем виде.

Какая роль в этом плане отводилась мне?

Основной задачей «Вечности» являлось вовсе не поддержание порядка во вверенной ей стране. Порядок нужен был только для того, чтобы обеспечивать бесперебойную добычу и поставку на внутренний рынок «Вечности» М-сыворотки. Если бы для выполнения этой задачи потребовалась бы война – «Вечность» развязала бы войну. Ни секунды не колеблясь. Где угодно, с кем угодно, по любому поводу. М-сыворотка превыше всего!

Наутилин с Чипизубовым старательно пытались убедить спин-протектора заключить со мной мирное соглашение, потому как понимали, что ежели ему удастся втянуть меня в войну, то, вместо того, чтобы броситься в лобовую атаку, я стану наносить точечные удары по самым болезненным местам. Каковыми являлись спецпансионаты. Если вверенный заботам спин-протектора сектор резко снизит, а может быть, и вовсе прекратит поставки М-сыворотки, это, несомненно, вызовет сначала удивление, а затем и недовольство Первого круга. Если спин-протектор не сумеет исправить ситуацию, а теми методами, какими он собирался действовать, он, разумеется, ничего не добьется, это приведет к тому, что Первый круг отрешит спин-протектора от должности. Использовав для этого все имеющиеся у него средства.

Подобный ход событий не устраивал Наутилина с Чипизубовым по двум, довольно очевидным причинам. Во-первых, к тому моменту, когда Первый круг вплотную займется спин-протектором, система добычи М-сывортки будет почти полностью разрушена, и восстановить ее будет совсем непросто. Во-вторых, при таком раскладе Первый круг сам назначит нового спин-протектора, который будет подконтролен только ему, а вовсе не Наутилину с Чипизубовым.

Таким образом, основной задачей генерала и референта являлось обеспечение бесперебойных поставок М-сыворотки. Я же старательно изображал бескомпромиссного борца за права альтеров. Нас объединяло только то, что все вместе мы не хотели войны. Нам было абсолютно не нужно то, к чему так стремился спин-протектор. И в результате чего он закончил свои дни, получив шкатулкой по затылку. Впрочем, не он первый.

После многочасовых обсуждений мы пришли к следующим соглашениям.

Первое. Пансионат номер тридцать два становится моей личной резиденцией. Все находящиеся в нем люди и альтеры находятся под моим покровительством и пользуются иммунитетом. Не дипломатическим, но средневековым. То есть на территории пансионата я был полновластным властелином, имеющим право карать и миловать всякого, кто там оказался, по своей воле или нет. Со своей стороны, администрация спин-протектора обещала, как и прежде, снабжать наш пансионат всем необходимым. Естественно, было оговорено, что, если число обитателей пансионата пойдет на десятки, а то и на сотни, администрация не сможет гарантировать доставку заказанных блюд из ресторанов. Поэтому нам придется довольствоваться более простым меню. Как вариант, мы могли организовать в пансионате собственную кухню, чтобы самим готовить еду из продуктов, которые нам будут поставлять. Донорская кровь также будет поставляться в пансионат в требуемых количествах.

Второе. Действующие на данный момент спецпансионаты продолжают работать в штатном режиме. Однако администрация спин-протектора берет на себя обязательства улучшить условия проживания содержащихся в них альтеров. Для начала будут отменены транквилизаторы и витаминизированный напиток. Альтеры будут переведены из подвальных камер в жилые комнаты с окнами и получат возможность свободно перемещаться по пансионату и прилегающему к нему парку. Также они будут иметь возможность общаться друг с другом и получать новости из окружающего мира. Родственникам и друзьям альтеров, ежели такие обнаружатся, будет позволено навещать их в пансионатах. То есть с режимом строгой изоляции будет покончено. Однако альтеры, как и прежде, будут обязаны сдавать кровь для получения из нее М-сыворотки.

Третье. Люди и альтеры из моей команды получат возможность беспрепятственно инспектировать пансионаты, когда и какие сочтут нужным. Все выявленные ими недочеты будут приняты во внимание.

Четвертое. Охота на альтеров прекращается. Выявленные потенциальные альтеры должны будут лишь пройти регистрацию, после чего могут оставаться в своей семье. Специально подготовленные волонтеры должны будут рассказать родственникам о том, как проходит процесс обращения и как к нему лучше подготовиться. Для истинных и воплощенных альтеров будут открыты специальные пункты выдачи крови. В обмен на которую альтеры должны будут сдавать свою.

Пятое. Администрация спин-протектора считает целесообразным положить конец лживой пропаганде, убеждающей людей в том, что альтеры являются носителями смертельно опасной болезни и представляют собой угрозу для человечества. Люди должны получать достоверную информацию о том, что собой представляют альтеры. Моя команда для начала получала официальную, свободную от любой цензуры площадку в Интернете, используя которую мы бы могли информировать людей о том, что считаем нужным и важным. Естественно, при этом мы брали на себя обязательства не нести пургу, не публиковать заведомые вымыслы, не призывать всех альтеров к восстанию, ну, и тому подобное. Особо оговаривалось то, что не подлежит оглашению любая информация, имеющая отношения к М-сыворотке и ее свойствам. Точно так же нигде и никогда не должен упоминаться проект «Вечность».

Шестой раздел являлся своего рода заделом на будущее. Это была скорее декларация о намерениях. Суть которой сводилась к тому, что все мы будем стремиться к тому, чтобы со временем альтеры получили равные с людьми права и стали полноценными членами общества, пансионаты были окончательно закрыты, а альтеры могли бы сдавать кровь добровольно.

В седьмом разделе речь шла о тех обязательствах, которые брал на себя Мастер. То бишь я. Прежде всего, я брал на себя полную ответственность за всех альтеров, которым собирался предоставить место в своем пансионате. Я гарантировал, что они не станут принимать участие ни в каких противоправных действиях. Главным образом это касалось, разумеется, работы пансионатов. Никаких налетов на пансионаты, никаких попыток освобождения содержащихся в них альтеров быть не должно. Все контакты с пансионатами строго в рамках оговоренных правил. Также я брал на себя обязательства по работе с иными группами вольных альтеров, ежели таковые будут выявлены. Моя задача заключалась в том, чтобы вступить с ними в контакт и убедить их в том, что им следует перейти на легальное положение. Если группа вольных альтеров окажется большой по численности, администрация готова была даже выделить место, где они могли бы поселиться, в ответ на обязательство не заниматься никакой нелегальной деятельностью.