Текст книги "Чемодан с миллионом"

– До скорой встречи, Валерий Палыч! Приду, как договорились… – сказал я и решительно отключил мобильник.

11

Открыв дверь подъезда, я окунулся в настоящее зимнее царство. Кругом лежал чистый рыхлый снег, но я не сомневался, что он еще растает и повсюду вновь расползется осенняя слякоть.

Постоянно думая об Оксане Шуваловой, я часто ловил себя на том, что мои мысли то и дело возвращаются к ее загадочной, нелепой и неестественной смерти. Слишком многое там было неясным и запутанным. Не знаю, в который раз, но я вновь поклялся разобраться в этой скорбной истории и как следует наказать виновных.

Проходя возле универмага «Детский мир», я невольно пожалел, что не вышел из троллейбуса чуть раньше, хотя бы на одну остановку. Несколько молодых парней поочередно пытались выяснить, не покупаю ли я валюту, причем делали это так цинично и абсолютно спокойно, что меня даже начала бесить их наглая бесцеремонность.

Впрочем, отсутствие наручных часов угнетало меня гораздо сильнее, чем валютчики, надоедающие каждому прохожему беспечной назойливостью.

– Вам механические или кварцевые? – спросила продавец часового отдела, незамедлительно приняв от меня тысячу рублей в мелких купюрах.

– Мне безразлично! – равнодушно ответил я. – У меня есть отличные импортные часы, но они требуют небольшого ремонта. Разбилось стекло. Дайте какие-нибудь попроще. Лучше кварцевые. Не люблю возиться с подзаводом. Можете не выбирать, они мне нужны только на временное пользование.

– В нашей жизни нет ничего более постоянного, чем временное! – услышал я в ответ. – Берите сразу такие часы, которые вам понравятся, а то потом пожалеете.

Она услужливо улыбнулась и была чересчур любезна, предъявляя весь товар, который был у нее в наличии. Хотя подобные женщины не были в моем вкусе, я решил оставить ей чаевые.

– Мне действительно безразлично, какие часы вы мне продадите, – настойчиво повторил я.

– Тогда возьмите вот эти, с темным циферблатом, на батарейке…

– Давайте! – согласился я. – Сколько с меня?

– Семьсот восемьдесят четыре рубля.

Она посмотрела таким взглядом, словно предложила что-то чересчур дорогостоящее.

– Если не трудно, поставьте, пожалуйста, точное время, – попросил я. – Буду весьма признателен…

– Да, да… Разумеется! Сейчас десять тридцать семь…

Нельзя сказать, чтобы она была совсем невзрачной, но в ней было что-то отталкивающее: наводящее тоску и невольно вызывающее сострадание. Я почему-то сразу решил, что она не замужем и воспитывает как минимум троих вечно голодных ребятишек.

Более пристально посмотрев на часы, я вежливо извинился и вернул их обратно.

– Вы были абсолютно правы, когда говорили, что нет ничего более постоянного, чем временное… – виновато произнес я. – Если можно, то замените мне эти дешевые часы на те, которые дороже и посолидней.

Ей не понравилось, что я начал привередничать.

– Приличные часы нужно выбирать в специализированном магазине, – сказала она ироничным тоном.

– Такие мне сейчас ни к чему. Выберите самые лучшие из того, что у вас есть в наличии.

– Тогда вам придется доплатить еще пятьсот рублей.

Я не задумываясь выложил на прилавок вторую тысячу и, получив другие часы, не стал ждать сдачу.

Буквально через пять минут я уже входил в кабинет следственного отдела. Как и предполагал, Токарев был сравнительно молодым человеком лет двадцати шести, невысокого роста, но широкоплечий. Скорее всего, занимался культуризмом или же просто увлекался гантелями. Насколько я смог определить еще по телефонному разговору, профессионального опыта у него было не слишком много, но зато он явно был напористым. Я не сомневался, что со временем он сделает превосходную карьеру, если, конечно, кто-нибудь из уголовников выстрелом из пистолета не поставит точку в его личном деле.

Мы официально представились друг другу, и Токарев сразу разложил на рабочем столе несколько фотографий, на которых крупным планом и в цветном изображении был запечатлен изуродованный труп какого-то бродяги.

Я хладнокровно на них посмотрел и с откровенным безразличием отложил в сторону.

– Вы знали этого несчастного бедолагу? – спросил Валерий Павлович.

– Никогда в жизни с ним не встречался.

– Вы уверены?

– Да.

– Вас не смущают эти снимки?

– Нет.

– Могу ли я узнать, почему?

– Вы же сами напомнили мне о том, что я бывший боевой офицер!

– Ах да… – Он прищурил свои карие глаза и, немного помолчав, добавил: – У вас боевые награды…

– Я не кричу об этом на каждом углу, но тем не менее это правда…

– Может быть, вы его не узнаете? Посмотрите, пожалуйста, внимательнее. Вы же сами сказали, что заказывали коньяк…

Он хитро прищурился, при этом в его глазах блеснули два лукавых лучика.

– Никогда не был знаком и никогда не видел этого человека! – несдержанно вспылил я.

У меня пересохло в горле, и я попросил стакан воды.

– Кто еще, кроме вас, находился в подвале? – настойчиво поинтересовался Токарев.

Я нахмурился и окинул следователя уничижительным взглядом.

– Давайте прекратим попусту терять драгоценное время! – строгим голосом предложил я. – Перед вами весьма состоятельный человек! Мои ботинки стоят не менее половины вашей зарплаты. Мне незачем ходить по подвалам! Я был в ресторане гостиницы «Полярные зори»! Несколько человек смогут это подтвердить. Выбросьте из головы даже саму мысль о том, что я мог находиться с этим голодранцем в одной компании! Невооруженным глазом видно, что это какой-то бездомный бродяга. С такими падшими людьми у меня нет ничего общего.

– Сначала ему перерезали горло! Уже мертвому нанесли ножом девять ударов в спину. В довершение ко всему расчленили труп… – проговорил Токарев, желая хоть как-то сгладить свое поражение.

Я самопроизвольно вспомнил добродушного патологоанатома, которому было более свойственно говорить об умерших людях ровным спокойным голосом.

– Если быть откровенным, то вынужден признаться, что вообще не подозреваю и не подозревал о вашей причастности к убийству этого бедолаги, – сухо произнес Валерий Павлович. – Лучше поговорим о вашей записной книжке. Постарайтесь вспомнить, где и при каких обстоятельствах вы могли ее потерять?

– Вряд ли смогу чем-нибудь помочь.

– Поймите правильно, Михаил Николаич, от этого может зависеть исход поисков. Ваша записная книжка может стать связующим звеном в нашем уголовном деле. Она может стать ниточкой, которая приведет к жестокому и хладнокровному убийце.

– Кажется, Валерий Палыч, я вам уже говорил, что умерла моя самая лучшая подруга? – сказал я, тщетно пытаясь скрыть нарастающее раздражение.

Токарев кивнул в знак согласия.

– Я присутствовал на ее похоронах, – продолжил я. – Когда уезжал с кладбища, то почему-то держал эту книжку в руке. Я мог обронить ее в ту минуту, когда садился в машину…

Я решил не рассказывать о случайной встрече с Павлом Егоровичем Ершовым.

– Другими словами, – протянул Токарев, – вы не знаете человека, который мог ее найти?

– Нет. Не знаю.

– Ну что же, придется искать в этом направлении. Надеюсь, вы понимаете, что я пока не могу вернуть вам вашу записную книжку? Попытаюсь выяснить, кто из присутствующих на кладбище мог иметь что-то общее с этим бродягой?

– Там было очень много народа.

– Если понадобится, то мы найдем всех!

– Не сомневаюсь… – пробормотал я. – При желании вы можете найти иголку в стоге сена.

– Вот именно!

Токарев приятно улыбнулся и подал визитную карточку.

– Возьмите, на всякий случай! Если что-нибудь вспомните или понадобится моя помощь…

– Спасибо! Обязательно позвоню…

Я убрал визитку в карман и искоса взглянул на фотографии, все еще разложенные на столе. Выбрав ту, на которой была изображена изуродованная голова жертвы, более внимательно на нее посмотрел.

– Вам удалось установить личность убитого? – задумчиво спросил я.

– У таких бездомных людей обычно нет документов, но мы найдем свидетелей, которые его опознают. Правда, придется поработать с бомжами, а эти люди не внушают особого доверия…

– Еще раз прошу прощения за то, что не смог вам ничем помочь, – сказал я.

Вновь выйдя на улицу, я захотел как можно скорее вернуться домой. У меня было ощущение того, что судьба усердно проверяла меня на прочность и надо мной постоянно висел дамоклов меч или же попросту витал злой рок. Неудивительно, что, когда я уходил от следователя, у меня было паршивое настроение. В том бродяге, который погиб от руки жестокого маньяка, я узнал бывшего командира взвода, младшего лейтенанта Макара Ивановича Шепелева.

12

Было около четырех часов вечера, когда в моей квартире вновь раздался телефонный звонок, заставивший меня насторожиться. Учитывая, что Павел Егорович Ершов вряд ли когда соберется позвонить, а следователь Октябрьского округа Токарев получил от меня исчерпывающие ответы на все интересующие его вопросы, я даже не сомневался, что это был кто-то другой. Проделав цепь коротких умозаключений, я пришел к выводу о том, что этим человеком может быть лишь хозяин «Золотой нивы». Но если мне действительно звонил Беркут, то это означало лишь одно: он готов принять мое предложение по ведению совместного наркобизнеса. В любом случае Сергей Власович не станет тревожить по пустякам.

– Слушаю… – монотонно произнес я, подспудно ожидая услышать его голос.

– Михаил Николаевич Громов?

– Допустим.

– Пожалуйста, не кладите трубку… – прозвучал взбудораженный женский голос. – У меня есть новость, которая вас, безусловно, заинтересует.

– Возможно… – предусмотрительно ответил я. – Но сначала хотелось бы узнать, с кем имею честь разговаривать?

– Это не столь важно. Мне известна причина смерти одной близкой для вас особы…

– Кого вы имеете в виду?

– Не хочу показаться грубой, но вы прекрасно поняли, что я говорю о Шуваловой Оксане Вениаминовне.

– Я внимательно слушаю…

– Вас обманули, сказав, что она умерла от сердечной недостаточности. Ее смерть наступила по другой причине.

– Уже в курсе? – с кажущимся безразличием, ответил я.

– Ее постоянно запугивали. Неоднократно похищали мужа, требуя за его жизнь крупные суммы денег. Грозили убить Лину! А вам ведь известно, с каким трепетом Оксана Вениаминовна относилась к дочери?

– Знаю.

– Эти люди теперь терроризируют Виктора Петровича.

– При чем здесь я?

– Мне почему-то казалось, что вы друг семьи?!

– С Виктором Петровичем у нас нет ничего общего, – сказал я подчеркнуто равнодушным тоном. – Я был другом только для его бывшей супруги.

На том конце радиосвязи воцарилась полная тишина. По всей видимости, женщина раздумывала, стоило ей продолжать разговор или лучше положить трубку.

– Не смущайтесь, пожалуйста, – снисходительно произнес я. – Мы с вами не знакомы. Отсюда между нами некоторая неловкость…

– Меня зовут Верой Владимировной. Мы действительно никогда не были знакомы. Вернее… Никогда не встречались и знаем друг друга чисто визуально. Вы, безусловно, что-либо слышали обо мне от Оксаны Вениаминовны. Мы с ней давние подруги.

– Были…

– К сожалению, вы правы.

– Если мне не изменяет память, то вы Вера Владимировна Полищук? Практически всегда были на должности заместителя директора…

– Я и сейчас на этой должности. Как однажды выразилась Оксаночка: «Все торгаши одной веревочкой повязаны».

– Если не секрет, откуда у вас номер моего телефона? Я точно знаю, что не оставлял его Виктору Петровичу…

– Мне его дал Сергей Власович Беркутов. Он почему-то сразу переадресовал меня к вам. Сказал, что вы единственный человек, который способен уладить возникшую проблему.

– Что говорил обо мне Беркут? – механически поинтересовался я.

– Почти ничего. Мы с ним долго беседовали на различные темы. Косвенно прошлись по супермаркету, да и то в связи со смертью Оксаны Вениаминовны.

– Что вам от меня нужно?

– Беркутов говорил, что вы были очень сильно огорчены тем, что Оксана Вениаминовна умерла. Он еще добавил, что вы намерены во всем разобраться и наказать виновных. По доброте душевной хотела оказать небольшую услугу…

– Слишком откровенное признание, но я не настолько наивен. Вы вряд ли делаете это бескорыстно. Наверняка преследуете личные интересы, – сказал я, обуреваемый сомнительным чувством.

– У меня нет других причин, чтобы звонить вам, – вкрадчивым голосом ответила Полищук.

– В таком случае огромное спасибо… и до свиданья! – борясь с охватившей волной гнева, бросил я, но не торопился отключить телефон, понимая, что это будет бескультурьем по отношению к женщине.

– Подождите, пожалуйста… – взмолилась она. – Мне необходимо еще кое-что сказать…

– Что именно?

– Через два часа, а то и раньше, эти подонки, которые терроризировали Оксану Вениаминовну, заявятся в кабинет Виктора Петровича.

– Сколько их будет? – наигранно отрешенным голосом поинтересовался я.

– Недавно приходили трое…

– Как они выглядели?

– Один был в малиновом пиджаке, но обычно он носит черную кожаную куртку. У него на лице покрывшиеся коркой ссадины. Наверное, где-нибудь споткнулся и ударился об асфальт…

– Как их звать? Имя, фамилия…

– Не знаю.

– По-моему, это вы решили обратиться ко мне за помощью…

– Правда, не знаю. Мне известны клички.

– Я вас слушаю…

– Который был в малиновом пиджаке – Полкан…

– У него на лице ссадины?

– Да.

– Кто второй?

– Такой же здоровый бугай и уголовник. Очень сильно похож на спортсмена… Ну, на такого… Штанги, гири…

– Понятно! Что-то вроде тяжелоатлета.

– Одним словом – крупный мордоворот! По кличке – Рябой! Но лицо у него гладкое, чистое… Даже симпатичное. У третьего сломана челюсть. По кличке Скрипач…

Я услышал, как забарабанило мое сердце. Оно было готово выскочить из груди.

– Вы уверены, что они придут в магазин?

– Будет с ними кто-нибудь еще или нет, сказать не могу. Но эти трое придут обязательно.

– Какие гарантии, что это именно те люди, которые мне нужны?

– Можете мне поверить.

– Я на слово никому не верю!

– Лучше признайтесь, что вы не хотите с ними связываться, – вспылила Полищук. – От таких людей, как Скрипач, лучше держаться на приличном расстоянии.

– Если вам не известно, то это именно я свернул ему челюсть.

– Вы меня не обманываете?

Вера Владимировна заговорщически понизила голос.

– Не имею такой манеры. По складу характера никогда и никому ничего не доказываю. Тем более ни перед кем не оправдываюсь. Если я вам сказал, что сломал Скрипачу челюсть, значит, так оно и есть.

Она попыталась собраться с мыслями.

– Извините… Нервы… – после непродолжительной паузы сказала Полищук.

– Зачем вам понадобилось, чтобы я провел разборку с этими парнями?

– Мне передали, что возле гроба Оксаны Вениаминовны вы поклялись за нее отомстить! Только не спрашивайте, кто сказал… – уклончиво пояснила Вера Владимировна.

– Да, я поклялся! Не отпираюсь… Эту клятву я произнес полушепотом, и ее мог слышать только тот человек, который стоял рядом. Но сейчас это к нашему разговору не имеет никакого отношения. По-прежнему жду ответ на заданный мною вопрос…

– Вы готовы отомстить за смерть Оксаны Шуваловой или нет?

– Вам лично, Вера Владимировна, что плохого сделали Скрипач, Полкан и Рябой?

– Они мне не нравятся…

Обманчивая мягкость ее голоса не ввела меня в заблуждение.

– Мало ли кто кому не нравится! – негромко, но четко констатировал я.

– Разве этого недостаточно?

– Это не аргумент.

– Они требуют деньги.

– С кого? Уточните, пожалуйста…

– С директора.

– Может, с вас?

– Нет.

– С Виктора Петровича?

– Да.

– А вы какое имеете к этому отношение?

– Только ради вас… В память об Оксане Вениаминовне…

– Прекратите! Мы ведь не в детском саду, чтобы так неправдоподобно лукавить. Если бы вопрос стоял о деньгах, которые принадлежат Шувалову, то я ничуть не сомневаюсь, что вы бы тут же его подставили. Сдали бы со всеми потрохами.

– Вы меня незаслуженно оскорбляете!

– Я говорю истинную правду! Если с Виктором Петровичем что-нибудь случится, то вы займете его место. Станете директором супермаркета! Только не пытайтесь убедить меня в том, что вы этого не хотите.

– Наше торговое заведение является частной собственностью. Если с Шуваловым что-то произойдет, то его дочь станет полноправной хозяйкой. Она и будет директором супермаркета.

– Вы прекрасно понимаете, что это ей не нужно. Она еще молодая, ветреная и глупая. К тому же с вашим жизненным опытом вы легко сумеете запудрить ей мозги.

– Ваши обвинения, Михаил Николаевич, беспочвенны и лишены всякого здравого смысла. Вы упустили одну немаловажную деталь… Я, чисто по-дружески, волнуюсь за Виктора Петровича!

– Даже если так оно и есть… Мне-то какое до всего этого дело? Неужели вы думали, что я соглашусь нажить себе врагов, свернув шею вашим рэкетирам, а взамен ничего не попрошу?

– Что вы хотите этим сказать?

Ее дыхание заметно участилось.

– Каждый труд должен быть оплачен. Вы напрасно надеялись, что я не потребую соответствующего вознаграждения.

– Сколько вы хотите?

– Сначала меня интересует сумма, которую требуют от вас эти уголовники.

– Немного…

– А все-таки?

– Коммерческая тайна! Лучше скажите прямо, сколько вы хотите получить денег?

– Смотря за какую работу?

– Эти отморозки больше не должны появляться у моего магазина!

– Он уже стал вашим?

– Ах, господи… Какая разница?

– Почти никакой, но все-таки интересно…

– Ну, пусть не у моего…

– И как вы себе это представляете?

– Вы о чем? – настороженно спросила Полищук.

– О предстоящей разборке.

– С этими бугаями?

– Да. С вашими вымогателями.

– Я не знаю…

– А кто же знает?

– Припугните их, что ли? Если понадобится, переломайте им кости или еще что… Ну, я действительно не знаю! И вообще, я оплачиваю ваши услуги… Остальное меня не касается! Так сколько я вам должна?

– Ни копейки, Вера Владимировна! Я не стану ввязываться в эти грязные дела.

– Я была о вас лучшего мнения.

– Всего хорошего!

– Беркутов меня убедил, что вы именно тот человек, который мне нужен.

– Сергей Власович явно переоценил мои возможности.

– Я могу вам предложить тысячу долларов.

– Не смешите мои тапочки!

– Получите две тысячи…

– До свиданья, Вера Владимировна! Передавайте привет Шувалову! – сказал я и решительно отключил мобильник.

13

Некоторое время я находился в тревожной растерянности, потом подошел к журнальному столику и, переворошив кипу свежих газет, нашел изрядно потрепанную визитку Павла Егоровича и мысленно похвалил себя за то, что не выронил ее из кармана вместе с записной книжкой, которая по воле случая оказалась на рабочем столе следственного отдела. Я не стал долго раздумывать и поспешно набрал нужные цифры.

– Алло! Это квартира Ершовых? – спросил я, не узнав голос Павла Егоровича.

– Слушаю тебя, командир! Что случилось? Насколько я помню, ты всегда придерживался правила: быть чересчур вежливым и никому напрасно не докучать. Зная твою неприязнь к телефонным разговорам, я уверен, что у тебя возникли какие-то проблемы.

– В принципе, я даже не надеялся застать тебя дома. Мне крупно повезло.

– Я на больничном…

– Что-нибудь серьезное?

– Пустяки. Острое респираторное…

– То-то у тебя такой хриплый голос.

– Простуда здесь ни при чем. Это зависит от двух факторов: во-первых, от чрезмерного курева… Я же тебе говорил, что последнее время дымлю, как старый ржавый паровоз. Во-вторых, от частого употребления спиртного. Работая могильщиком, практически невозможно избавиться ни от того, ни от другого. Но не следует заострять внимание на этом вопросе. Мы с тобой не первый год знакомы и вместе не один пуд соли съели. Раскалывайся, что стряслось?

– Мне неудобно впутывать тебя в эту нелепую историю, но сейчас я один не справлюсь. Необходима дружеская помощь.

– Что я должен сделать?

– Нужно в срочном порядке кое за кем проследить, – откровенно признался я. – У меня появилась реальная возможность встретиться с теми людьми, которые так или иначе причастны к смерти Оксаны Вениаминовны Шуваловой.

– Сколько их?

– Как минимум трое.

– Уголовники?

– Скорее всего. Точно не знаю.

– Можешь на меня рассчитывать, но одни мы вряд ли намнем им бока. Если я правильно понимаю, то предстоит выяснять отношения с крепкими парнями?

– Я знаю, что они далеко не хлюпики, и уже однажды выяснял с ними отношения…

– Могу им только посочувствовать, – перебив меня, съязвил Павел Егорович.

– Если бы вопрос стоял только в том, чтобы начистить им физиономии, то я бы не стал тебя просить о помощи. Мне очень нужно за ними понаблюдать. Одну крысиную нору, в которой они иногда бывают, уже знаю. Заходят к наркоману, живущему этажом ниже моей съемной квартиры. Хочу более подробно выяснить, кто такие, чем занимаются и что из себя представляют?!

– Раз нужно, значит, сделаем!

– Кстати, тебе что-нибудь известно о блатных? – немного выждав, спросил я.

– В большей степени о тех, кого похоронил. Кто конкретно тебя интересует?

– Скрипач, Рябой и Полкан.

– Таких парней у нас в городе нет! – уверенно ответил Павел Егорович.

– Как нет, если я собираюсь с ними встретиться?

– Значит, заезжие гастролеры или мелкие, ничего не значащие хулиганы.

– Судя по возрасту, давно не пацаны.

– Значит, заезжие…

– Ладно, потом разберемся, – отмахнулся я. – Надеюсь, у тебя есть машина?

– Буквально полгода назад пришлось продать вместе с гаражом. Семья, дети, сам понимаешь…

– Плохо!

– Ничего хорошего…

– Без тачки мы очень быстро можем потерять их из вида.

– Можно остановить частника.

– Это не лучший вариант, – задумчиво проговорил я. – Если только в самом крайнем случае…

– Вот что, командир! – сказал Павел Егорович. – Ты перезвони мне через пять минут, а я попытаюсь договориться с Синцовым.

– С Валентином Витальевичем?

– Разве я тебе не говорил? Наш прапорщик тоже на гражданке.

– У него никогда не было желания возиться с техникой. Неужели приобрел автомобиль?

– У Синцова последняя модель отечественной «Волги». Вернее, теперь не последняя, но тем не менее… Одна из лучших! Необычайного темно-зеленого цвета. Мечтал приобрести иномарку, да где взять столько денег… – несколько озабоченно и нерешительно заметил Павел Егорович.

– Деньги не проблема. Потерпите немного. Скоро сам начну хорошо зарабатывать и вас из нищеты вытащу, – высокопарно произнес я и тут же предупредил: – Только учти, Павел Егорович, на все сборы у нас не так много времени.

Я отключил мобильник и беглым взглядом осмотрел свою съемную однокомнатную квартиру с полуразвалившейся мебелью и выцветшими обоями.

– Нет смысла заниматься ремонтом, – пробормотал я. – Лишняя трата денег и времени. Нужно будет вплотную заняться этим вопросом и приобрести что-нибудь более подходящее в центре города.

Мне не терпелось как можно скорее выйти из дома и добраться до супермаркета Виктора Петровича Шувалова, но каждая минута, как нарочно, тянулась слишком медленно. Я сел на стул и без всякого интереса перелистал свежие газеты. Но это длилось всего лишь одно мгновение. Потом я поднялся и прошел на кухню. Отхлебнув из графина несколько глотков кипяченой воды, наконец-то решился вновь позвонить Ершову.

– Где-то через полчаса, а то и раньше, будем у тебя, – сообщил Павел Егорович.

– Синцов не слишком занят? – нетерпеливо поинтересовался я. – Мало ли какие дела у человека?

– Валентин безумно обрадовался, узнав, что ты вернулся в город. Он уже в пути! Сейчас подъедет за мной, потом к тебе…

– Я выйду на улицу.

– Тогда до встречи…

– Запиши адрес, – посоветовал я.

– Знаю. Ты мне уже называл.

– На кладбище?

– Да.

– Ничего не помню. Был в таком состоянии…

– Это неудивительно.

– До скорой встречи! Надеюсь, что не подведете, мужики! Мне больше рассчитывать не на кого. Вернулся в родной город, а кроме вас у меня, оказывается, никого и нет.

Я посмотрел на часы. С того момента, как позвонила Полищук, прошло не более пятнадцати минут. В любом случае у меня еще было время выпить чашечку кофе.

– Будем действовать испытанным методом, – разговаривая с самим собой, произнес я. – Разведка и еще раз разведка! Никакой лишней бравады.

Уже спускаясь по ступенькам лестницы, я вспомнил, что оставил дома портмоне. Вернувшись в квартиру, суеверно посмотрелся в зеркало и даже постучал по деревянному косяку дверного проема. Услышав скрип тормозов, поспешно щелкнул задвижкой замка.

– Я же тебе обещал, командир, что все будет тип-топ? – широко улыбаясь, воскликнул Павел Егорович. – Уложились намного раньше, чем предполагал.

– А ведь, пожалуй, случайно встретившись с Валентином в городе, я бы мог его не узнать… Сильно изменился, а главное, возмужал! – подметил я, посмотрев на человека, который поспешно выбирался из-за руля автомобиля.

– Повзрослел наш прапор, стал умнее и серьезнее.

– Теперь-то он сломя голову под пули бы не полез! Не то что раньше… – констатировал я.

– Полез бы! – заверил Ершов. – В этом он ничуть не изменился. Все такой же отчаянный.

Павел Егорович бросил недокуренную сигарету на тротуар и по привычке небрежно затушил ее носком ботинка.

– Кстати, совсем забыл… – сказал он. – Валентин давно остепенился. Теперь женат. Имеет двух очаровательных дочурок.

– Поздравляю! Искренне за тебя рад, – произнес я, крепко обнявшись с Синцовым.

– А я рад, что мы снова вместе! – возбужденно ответил Валентин. – Надеюсь, в ближайшее время сможем посидеть в каком-нибудь ресторанчике? Вспомним былое…

– Не возражаю против такого предложения. Обязательно организую грандиозную вечеринку в честь нашей встречи! – твердо пообещал я. – Водка, коньяк и все прочее за мой счет! Правда, я в очередной раз зарекся употреблять спиртное. Дал себе слово…

– Сам дал, сам и заберешь! – хмыкнул Ершов.

Они перекинулись еще несколькими малозначительными фразами, прежде чем Синцов заметил, что я слегка нахмурился и заметно погрустнел.

– Прости, командир! Насколько я понимаю, у нас слишком мало времени, – мгновенно отреагировав на мою задумчивость, выговорил он. – Тогда располагайся в моей карете и вперед! Только скажи, куда едем?

– У меня была любимая женщина…

– Я в курсе! – бесцеремонно перебил Синцов. – Егорыч уже объяснил… Значит, жму на всю гашетку, и летим к супермаркету!

– Как у тебя со временем? Мне бы не хотелось обременять…

– Не заморачивайся! Если понадобится, будем колесить хоть до утра.

Я еще раз, но уже более пристально посмотрел на Валентина. Синцов действительно заметно возмужал. У этого тридцатитрехлетнего человека помимо проседи на висках появились глубокие морщины на лице и темные мешки под глазами как признак частых переживаний и постоянной бессонницы.

– Командир! Прекращай комплексовать, – сказал Павел Егорович, перехватив мой сосредоточенный взгляд. – Разве ты плохо знаешь нашего прапорщика? Разумеется, Валентин в чем-то изменился, но для нас как был, так и остался надежным верным другом. На рожон, конечно, теперь не полезет, но если его разозлит кто-нибудь из твоих уголовников, то можешь не сомневаться, между глаз так зазвездит, что мало не покажется…