Текст книги "Царь из будущего. Жизнь за «попаданца»"

– Ну, блин, заинтриговали! – откинулся на спинку кресла Алексей. – Ладно, черти, колитесь, чего вы там припасли?

Чем себя занять после воскресной обедни, семинарист не знал. Товарищи звали в трактир, поесть постных пирогов с белорыбицей и выпить свежего кваса – отказался, не хотелось шума. Засесть в общежитии с книжкой? Все имеющиеся уже читаны-перечитаны, разобраны по словам и тщательно проанализированы. Нет, и к книгам сегодня душа не лежала. Пошел бесцельно бродить по городу, наслаждаясь первым снегом и легким морозцем.

Вроде бы на вечер планировалось очередное собрание, но в этот раз он туда не пойдет. За последние полгода посещать социалистический кружок перестали очень многие товарищи. А смысл читать Маркса и готовиться к борьбе за народное счастье, если новый император уже сделал в этом направлении гораздо больше, чем они мечтали? Одно только введение профессиональных союзов, призванных защищать пролетариат от капиталистов, чего стоило? А ведь еще и крестьянскую реформу обещают! Ходят упорные слухи, что скоро царь раздаст крестьянам всю помещичью землю, а самих помещиков загонит в армию простыми офицерами.

– Чего загрустил? – Знакомый по кружку незаметно догнал и толкнул в бок. – Скучаешь?

– Думаю…

– Чего думать, разложить надо да вдуть, чтобы дым из ушей пошел! – скабрезно пошутил знакомый.

Семинарист едва заметно поморщился.

– Что, некому? – хихикнул парень. – Так давай в рукавишниковский «Иллюзион» завалимся, с барышнями познакомимся? Сегодня новый журнал показывать начнут!

Поскольку художественных фильмов было пока всего три штуки, из них полнометражный – прошлогодний «Император в октябре», до сих пор идущий с аншлагом на вечернем сеансе, народ ходил в синематографический театр Рукавишниковых посмотреть «журналы» – серию трехминутных кинофильмов, рассказывающих о жизни в стране и за рубежом. Журналы обновлялись раз в неделю. Стоило это развлечение всего три копейки в дневные часы и пользовалось бешеной популярностью у молодежи, выбравшей «Иллюзион» в качестве своеобразного клуба. Ведь перед показом можно попить в фойе кофе с булочкой, чая с крендельком, а то и пива с баранкой. А уж после, познакомившись с девушками, отправляться «по интересам» – просто погулять по городскому парку, в кафе или сразу, если девка окажется сговорчивой, на квартиру к друзьям.

– Что-то не тянет! – откровенно признался семинарист. Ему хотелось, чтобы приятель оставил его, наконец, в покое, чтобы продолжить бесцельное кружение по улицам, ловя губами легкие пушистые снежинки.

– О, смотри! Премьера! – внезапно воскликнул назойливый знакомый, показывая на афишную тумбу. – Новая полнометражная кинолента «Адмиралъ». Режиссер Сергей Рукавишников. В главной роли Константин Станиславский. Говорил тебе, надо в «Иллюзион» идти!

– Так ведь премьера, там, наверное, все билеты на неделю вперед раскуплены! – ответил семинарист, которому тоже захотелось посмотреть новый фильм. Нашумевший «Император» он смотрел четыре раза и каждый раз выходил из зрительского зала обалдевшим.

– Ничего! Мой родственник в синематографе полотером работает. Он меня уже проводил пару раз. Там можно на полу в боковом проходе посидеть. Только берет он за это удовольствие целый полтинник! У тебя деньги есть?

Семинарист торопливо пересчитал наличность – чуть больше рубля, все его деньги до конца месяца. А, ладно! Будь что будет! Потом можно попоститься, но зато уже вечером рассказать товарищам в общежитии про новый фильм. В том, что это будет незабываемое зрелище, он не сомневался.

– Пойдем! – решительно сказал семинарист, и они быстро зашагали к синематографу.

Действительность превзошла самые смелые ожидания. Кинолента, снятая по мотивам южного похода русской эскадры, поражала размахом батальных сцен. Морские бои, горящие и тонущие корабли, залпы орудий создавали причудливую фантасмагорическую картину. Временами семинаристу казалось, что это он сам стоит на мостике крейсера «Варяг» рядом с адмиралом и смотрит на выходящие из предрассветного сумрака английские броненосцы. И, судя по реакции, весь зрительный зал разделял его чувства – публика аплодировала, когда русские высаживались под огнем на скалы Сингапура, стучала ногами при виде заносчивых британских офицеров, выдвигающих эскадре ультиматум, свистела в четыре пальца, глядя на убегающих под ударами русских моряков солдат Ее Величества. А в финале, когда эскадра адмирала выходила на смертный бой с десятком броненосцев Королевского флота, народ в зале в едином порыве встал. В наступившей тишине отчетливо было слышно доносящуюся из фонографа песню:

 
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!
 

А на экране гордо реял на мачте русского крейсера Андреевский флаг. Он был цветным – ярко-синий крест на кипенно-белом полотнище.

К сожалению, саму битву не показали – после слов «Конец фильма» на экране появилась надпись «Продолжение следует». Но больше всего поразили идущие за этим титры: «Хочешь помочь нашим морякам? Запишись во флот!» Расходилась публика чрезвычайно задумчивая.

На следующий день, сразу после занятий, семинарист рванул вместе с десятком сокурсников на приемный пункт, развернутый в полицейском участке. Там уже скопилась изрядная очередь – больше ста парней. Однако здесь полностью отсутствовал звуковой фон, сопровождающий такое большое скопление молодых людей, – никто не шутил, не ругался, не толкался, не лез вперед. Два подтянутых молодцеватых унтер-офицера с медалями за прошлогоднюю кампанию ходили вдоль вытянутой колонны, раздавая вновь прибывшим листы с анкетами, карандаши, забирая уже заполненные бумаги. Для удобства заполнения рядом стоял десяток небольших столов. К ним тоже образовались небольшие очереди. Потом из глубины участка хмурые полицейские притащили еще несколько столов и пару конторок. Семинаристу повезло – одну из них поставили совсем рядом с ним, и он, быстро сориентировавшись, успел положить на нее свой листок.

Анкета оказалась довольно простой. В ней не понадобилось указывать социальное положение и вероисповедание. Зато нужно было указать возраст и образование. Причем степень последнего требовалась очень точная: в графе «начальная школа» указывалась необходимость подчеркнуть нужные слова: «умею читать», «умею читать и писать», «читаю и пишу свободно».

Быстро заполнив нужные строчки, семинарист отдал анкету унтерам и принялся ждать. Вскоре выяснилось, что вызывают не в порядке живой очереди, а выкликают по именам. Семинариста вызвали в числе второго десятка.

В отдельном кабинете за большим канцелярским столом сидел молодой офицер с белым крестиком ордена Святого Георгия на груди и нашивкой за ранение. Нетрудно догадаться, что награду и рану он получил, воюя с англичанами.

– Поручик лейб-гвардии Измайловского полка фон Смиттен, – представился офицер, жестом предлагая семинаристу присаживаться.

Внимательно перечитав лежавшую перед ним на столе анкету, поручик поднял на посетителя глаза и негромко спросил:

– Так, значит, вы хотите служить во флоте, Иосиф Виссарионович?

Часть 2
Цветы ядовитого ветра

Май в 1890 году выдался жаркий. Причем послезнание подсказывает – и лето будет таким же. На Россию обрушивается первая волна засухи. Неурожаи продлятся три года. Хорошо, что мы помнили об этом и заранее создали на государственных элеваторах приличный запас зерна.

По новой традиции собираемся всей компанией праздновать День Победы. Дед обещает замечательный шашлык, «пикник» организован на «Ближней даче» – секретной резиденции на берегу Сетуни. По легенде, в этих местах сегодня проходят совместные маневры лейб-гвардии бронекавалерийского Лихославльского и лейб-гвардии Атаманского полков. Четыре кольца оцепления вокруг нашего мангала! Не то что муха не пролетит – червяк не проползет!

Собрались все, даже Дорофеев, который наконец смог на некоторое время оставить свой пост руководителя Ирландской республиканской армии, успешно снизившей в прошлом году демографическую нагрузку на инфраструктуру Британской империи.

По возвращении «блудного сына» официально восстановили в гвардии, а накануне вместе с Гореглядом, в обстановке хоть и торжественной, но при весьма ограниченном количестве приглашенных, наградили в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Бывший корнет лейб-гвардии Гусарского полка Владимир фон Шенк получил из рук императора один из высших орденов Российской империи – Апостола Андрея Первозванного. С формулировкой: «За организацию и успешное проведение боевых действий на территории противника и подрыв его обороноспособности». Награждение этим орденом автоматически возводило дядю Илью в кавалеры ВСЕХ орденов Российской империи, за исключением Святого Великомученика и Победоносца Георгия и Святой Екатерины. Но последний – извините, пол не тот, а вот «Георгия» он бы получил тут же, да сам отказался. Этот орден дают только за подвиги на поле боя, а Дорофеич на поле боя как-то побывать не сподобился… Еще Илье Петровичу присвоили внеочередное звание подполковника лейб-гвардии. Афанасия Ивановича Горегляда наградили орденом Святой Анны второй степени за «неоценимый вклад в повышение мощи империи».

Так что сегодня у нас было целых три повода для выпивки. Роль председателя собрания взял на себя Альбертыч. Дождавшись, когда накрывавшие на стол вестовые удалятся за пределы слышимости, дед самолично наполнил рюмки водкой и негромко сказал:

– Друзья, мы встретились сегодня по очень торжественному поводу. Мы отмечаем День Победы! И неважно, что это событие здесь еще не произошло. И, скорее всего, не произойдет. Будет немало славных побед, но такой страшной войны, как Великая Отечественная, мы не допустим! Однако этот день навсегда останется в нашей памяти. За Победу, товарищи!

Мы встали и, повторив «За Победу!», выпили.

– А что, друзья, не сделать ли нам девятое мая государственным праздником? Так сказать – в ознаменование всех побед русского оружия? – с улыбкой спросил Николай.

– Дело хорошее, надо подумать! – одобрил Павел Александрович. – Но лучше сделать это после какой-нибудь по-настоящему громкой виктории!

– Вот разгромим турок… – мечтательно сказал император.

– А ты что же, собираешься целый год с ними воевать? – удивился дед. – Мы ведь планировали начать летом!

– Товарищи, а вы окончательно решили? – спросил Павел Александрович. – Страна едва-едва оправилась от последствий Гражданской войны, а тут новая!

– Ну, дядя, операция против турок несравнима по напряжению даже с нашей прошлогодней войнушкой! Легкой прогулки не будет, но по всем расчетам османов мы вынесем быстро и качественно! – ответил Николай. – Владимир Альбертыч, подтверди!

– Истину глаголешь, государь! – усмехнулся дед. – Сейчас самый подходящий момент для нападения и завоевания проливов. Султан Абдул-Хамид Второй довел Османскую империю до полного развала. Впрочем, в этом постарались его предшественники. Флот в упадке, армия – просто толпа кое-как вооруженных людей. Только ошибки нашего командования и вмешательство англичан не позволили России добиться всех поставленных целей еще в прошлую кампанию[174]174
  Русско-турецкая война 1877–1878 гг.


[Закрыть]. Сейчас – совсем другая ситуация.

– Я вообще не сомневаюсь в победе над турками! Все, что они могут выставить против нас, – старый ржавый хлам! – решительно сказал генерал-адмирал Алексей Александрович. – Однако существует немалая вероятность, что бритты снова вмешаются. Понятно, что создать коалицию, подобную той, которая воевала против нас в Крымскую войну, англичашки не смогут. Но и без того у них огромный перевес в тяжелых кораблях. Очень надеюсь, что все приготовленные Димкой сюрпризы сработают!

– Кстати, сухопутные силы полностью готовы! – заметил Николай. – На острие прорыва пойдут лейб-гвардии бронекавалерийский Лихославльский и полностью перевооруженные и снаряженные по его образцу лейб-гвардии Атаманский и Кирасирский полки.

– Сколько всего? – спросил Дорофеич.

– На европейском ТВД: три кавалерийских и шесть армейских корпусов, всего около двухсот тысяч человек, – ответил Николай. – Сотня штурмовых броневиков «Медведь», полторы сотни бронетранспортеров «Вепрь», свыше шестидесяти новых гаубиц МЛ-20, больше тысячи пулеметов «Единорог», ручников «Бердыш» два десятка… тысяч. Кроме того, четыре бронепоезда, точные копии «Железняка»…

– Только вместо паровозов мы используем тепловозы с новыми корбутами, аналогичными тем, что мы ставим на эсминцы! – вставил я.

– На Кавказском фронте: один кавкорпус, две горские кавдивизии и три армейских корпуса, – невозмутимо продолжил перечислять Николай. – Плюс двадцать один батальон армянского ополчения. Эти сами в драку рвутся, у них к туркам уже счеты имеются. Хотя резни еще не было…

– Была, – ввернул Альбертыч. – Еще в семьдесят первом была. Не такая масштабная, но осадочек, как говорится, остался.

– Про «Медведей» я слышал, да и видел уже не раз, пока сюда добирался, а вот что это за зверь такой – «Вепрь»? – спросил дядя Илья.

– Прошлогодняя разработка – бронетранспортер на базе пятитонного грузовика «Зубр». Трехосный, полноприводный. Движок восьмидесятисильный. Броня противопульная – двенадцать миллиметров. Вмещает отделение стрелков. Вооружен станковым «Единорогом» на турельной установке. Внешне смахивает на старый добрый советский БТР-152. Правда, выпущен ограниченной партией – не прошел войсковых испытаний. Будем обкатывать в бою – почти все бэтээры пошли в три полка. Мой Лихославльский, Атаманский и Кирасирский. Кстати, бронедивизион в моем полку частично перевооружен новыми пушечными броневиками – с трехдюймовкой в башне.

– Здорово! Это же практически танк уже, только колесный! – похвалил дядя Илья. – Альбертыч рассказал, что вы не стали заморачиваться и просто скопировали ЗИС-3[175]175
  ЗИС-3 (индекс ГАУ – 52-П-354У) – 76,2-миллиметровая советская дивизионная и противотанковая пушка образца 1942 г.


[Закрыть], МЛ-20 и ОБ-25?[176]176
  ОБ-25 (индекс ГАУ – 52-П-344) – советское легкое полковое орудие калибра 76,2 мм непосредственной поддержки пехоты и кавалерии образца 1943 г.


[Закрыть]

– Есть такое дело! – подтвердил я. – Отлично зарекомендовавшие себя образцы! Только небольшая поправка: шестидюймовая гаубица только называется МЛ-20, а на самом деле это копия гаубицы Д-1[177]177
  Д-1 (индекс ГАУ – 52-Г-536А) – советская 152-миллиметровая гаубица образца 1943 г.


[Закрыть].

– Все это хорошо, но ведь воюет не техника, люди! Как обстоят дела с подготовкой солдат и офицеров? – уточнил Дорофеев.

– В целом отлично! – ответил император. – Костяк корпуса – солдаты и офицеры, принимавшие участие в разгроме мятежников и интервентов. Остальные – прекрасно обученные профессиональные военные. Знают и с пользой применяют новую технику и тактику.

– А что флот? – повернулся Дорофеев к генерал-адмиралу.

– Матчасть готова, но мне нужно больше времени на подготовку экипажей! – твердо ответил Алексей Александрович. – Эсминец не пулемет, научиться им пользоваться гораздо сложнее! А ведь, кроме техники, необходимо разработать и освоить новую тактику.

– Сколько тебе еще нужно времени? – напрямую спросил Николай.

– Не меньше пары месяцев, а лучше…

– Даю тебе срок до начала июля! – решительно сообщил император.

Генерал-адмирал только молча кивнул в ответ.

– Да, вот еще что. – Олегыч обмакнул в солонку пучок зеленого лука и принялся им аппетитно хрустеть. – В Болгарии князя менять надо.

– В смысле? – удивился дядя Илья. – Ты там не республику учинить задумал?

– Еще чего не хватало! – хмыкнул император. – Может, им еще генсеком Димитрова поставить? Да нет, я не про то. Просто Кобурги на Балканах – это неправильно. Да и имя у него какое-то не болгарское. Фердинанд…

– А какое ж ты имя для князя болгарского правильным считаешь? – улыбнулся Дорофеев. – Михаил, что ли?

– Ну, зачем Михаил… Евгений, например. Очень хорошее болгарское имя… – вернул улыбку Николай.

– И кто это у нас Евгений? – поинтересовался генерал-адмирал с таким видом, словно почувствовал какой-то подвох.

– Алексеев, Евгений Иванович. Капитан первого ранга и георгиевский кавалер, между прочим… – небрежно пояснил император.

– Между прочим, это мой начальник штаба! – немедленно взвился Алексей Александрович.

– Хороший? – с едва уловимой издевкой спросил Николай.

– Да, таких еще поискать!

– Отлично, значит, сможет и с Болгарией управиться! – рассмеялся Николай.

– Да почему его?! – упорствовал Алексей Александрович.

– Да потому, блин! – начал закипать Николай. – Объясню для тех, кто в тан… э-э-э… на броненосце: бастард он. Дедули моего, незабвенного Александра-Освободителя…

– С чего ты взял? Ну, вот с чего ты взял?! Сплетен бабских наслушался?! – почти выкрикнул генерал-адмирал.

– А ты его хоть раз видел, начштаба твоего? Он же на тебя как две капли похож! Сам-то не ошибаешься типа: кто перед тобой? Начштаба или зеркало?! – тоже повысил голос император.

– Я в отличие от тебя не пью!..

– Чего-о?!

– Того! Не отдам! Толковый начштаба самому нужен!

Император смерил генерал-адмирала тяжелым взглядом.

– Значит, так, – начал он тихим, спокойным тоном, каким в свое время допрашивал пленных. – Прикажу и отдашь. Причем в тот срок, в какой укажу. Это понятно?

– Понятно… – помолчав, сказал Алексей. – Мне вот только не понятно…

– Брэк! – Дорофеич встал из-за стола и вклинился между ними. – Вы что сцепились, горячие финские парни? Нам только драки в День Победы не хватало! Уймитесь!

– Я только не понимаю… – начал было Сергей, но дядя Илья тут же оборвал его:

– Ты вот чего скажи, Олежек, а как ты это с дипломатической точки зрения проводить собираешься?

Помедлив секунд пять, Николай очень толково и доходчиво изложил план «дипнаезда» на Блистательную Порту. Волнения на Крите[178]178
  В 1890 г. Крит находился под владением Турции.


[Закрыть] достигли критической точки, там уже начинается резня местного населения. Российская империя как официальный защитник православия вступается и требует передачи Крита под управление наблюдательного совета с Джорджи[179]179
  Георг Корфский (1869–1957) – по замыслу авторов сподвижник и друг Николая II.


[Закрыть] во главе. Турки, ясен хрен, не согласятся, вот вам и повод. Проход армий через Румынию и Болгарию уже согласован, а Румыния даже снова готова принять участие в боевых действиях…

– Молодец! – подвел итог услышанному Павел Александрович. – Все понятно. Работа проделана значительная, подготовка проведена капитальная, успех вряд ли подлежит сомнению.

Поскольку с закусками мы быстро покончили, вестовые принесли источавший аппетитные ароматы шашлык. Жестом отпустив суетящихся вокруг стола солдат, император встал и поднял рюмку.

– Товарищи! Рядом с нами сидят два человека, которые лично бились с умным и умелым врагом. Это Григорий Васильевич Романов и Афанасий Иванович Горегляд. А раз есть они – праздник всегда с нами! Так выпьем за них, за их неоценимый вклад в общее дело, за Победу, товарищи!

– Ура! – гаркнул Дорофеич, лихо отправляя водку в рот.

Под дружественные похлопывания по плечам ветераны выпили, и все принялись за еду. Разговор на время прекратился.

– А вот скажите мне, други верные, чего полезного вы придумали и сделали за время моего отсутствия? – небрежно поинтересовался Илья Петрович. – Ну, ты, Альбертыч, мне уже на прошлой неделе все по своему ведомству рассказал, а вот как, например, обстоят дела на главной стройке века?

– Очень хорошо обстоят! – серьезно ответил Павел Александрович. – Полностью закончены участки от Челябинска до Омска и от Владивостока до Хабаровска. В принципе дорога протянулась уже до Оби, но дальше моей временной столицы регулярного грузопассажирского сообщения по-ка нет.

– Отлично! – искренне похвалил Дорофеев. – А что скажут представители промышленности?

– Ну, про корбуты ты уже слышал? Теперь Руди Дизель отдыхает! – усмехнулся я. – Сейчас над усовершенствованием работаем – хотим уменьшить, чтобы в танк влез. Афанасий Иванович, кроме химзавода, авиацию развивает!

– Вот с этого места поподробней! – попросил Илья Петрович.

– Сделали вполне надежную модель мотодельтаплана! – похвастал Горегляд. – Майбах нам под него ротативный тридцатисильный двигатель создал.

– А как насчет самолета? – вкрадчиво поинтересовался Дорофеев. – При прочих равных самолет с нормальной схемой всяко лучше вашего «крыла Рогалла»! И если уже создана принципиальная работающая схема ротативного двигателя, то что вам стоит тупо увеличить мощность?

– Мы сейчас над этим работаем! – ответил Горегляд. – К проекту подключились Жуковский и Менделеев. Надеюсь, что в следующем году мы будем иметь настоящий самолет типа По-2. Простой в пилотировании и надежный, как лом! Ведь почему в 1903 году братья Райт сляпали этакое страшилище? Да потому, что просто не знали – как должен выглядеть самолет. И весь мир методом проб и ошибок шел к нормальной аэродинамической схеме долгие годы. У нас есть большое преимущество в данном вопросе! Мы знаем, как это сделать!

– И сделаем! – добавил я. – Не в следующем году, так через пару лет! А до того враги могут идти по проторенной дорожке и строить дельтапланы. Если получится…

– Авиация – это очень хорошо! – кивнул Илья Петрович. – Полк торпедоносцев гарантированно сносит с поверхности моря все живое! Ну а пока их нет, потренируемся на кошечках… Слышал, что вы скоростные торпедные катера осилили?

– Есть такое дело! – Я вскочил на любимого конька. – Торпедный катер «Скат». Водоизмещение – семнадцать тонн. Каркас стальной, обшивка алюминиевая. Бронированная рубка. Две торпеды. Восемь двигателей внутреннего сгорания суммарной мощностью шестьсот сорок лошадей, максимальная скорость – тридцать пять узлов!

– Глиссирующий? – уточнил Дорофеев.

– Нет, килевой. С хорошей мореходностью. Правда, с небольшим запасом хода – всего двести миль. Но мы построили для их обеспечения плавбазу.

– Неплохо! – похвалил Илья Петрович. – А что за торпеды? Я знаю, что вы их и на эсминцы ставите.

– Торпеды на уровне Второй мировой! – горделиво сказал я. – Калибр – пятьсот десять миллиметров, длина – семь с четвертью метров, вес – две тонны, вес боевой части – четыреста двадцать килограммов. Дальность при сорокапятиузловом ходе – десять тысяч метров!

– Ого! – восхищенно воскликнул Дорофеев.

– При тридцатипятиузловом ходе дальность составит восемнадцать тысяч метров! – не преминул добавить я. – Назвали «Таранами»… Правда, на флоте это название отчего-то не прижилось. Там все больше «рыбками» кличут.

– Это потому, что слово «таран» имеет вполне определенное значение! Отличное от того, что делает торпеда! – словно малолетним дебилам, объяснил генерал-адмирал.

– Спасибо, Сережа, а то мы не знали! – язвительно сказал Дорофеев. – Ладно, будем считать технический ликбез законченным. Новинками я доволен – вы тут зря на месте не сидите.

– Ну, раз экскурс в мир техники закончен, то я предлагаю третий тост! – негромко сказал дед. – Величество, наливай!

Олегыч неторопливо расплескал водку по рюмкам. Все молча встали.

– Выпьем за наших соотечественников, всех, кто воевал на полях сражений, кто ковал им в тылу оружие, за тех, кто не вернулся…

– Хорошо сказал! – на выдохе произнес Илья Петрович, опустошая рюмку. – Эх, сколько раз я этот чертов третий тост произносил… Сколько друзей схоронил…

Дорофеев уселся на место и пригорюнился.

– Отставить грусть! – скомандовал дед. – Они погибли, чтобы мы жили! Давай-ка, возьми гитару да спой! Тысячу лет твоих песен не слышал.

Илья Петрович послушно взял стоящую в сторонке гитару, взял несколько аккордов, проверяя настройку, пару секунд посидел, настраиваясь, а потом запел:

 
А на войне как на войне,
А нам труднее там вдвойне,
Едва взошел над сопками рассвет,
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем,
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Батальонная разведка,
Мы без дел скучаем редко,
Что ни день – то снова поиск, снова бой,
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься бога ради,
Мы до свадьбы доживем еще с тобой[180]180
  Автор песни – Игорь Морозов.


[Закрыть].
 

Допев, Дорофеев взял поднесенную дедом рюмку, встал и громко предложил:

– Давайте выпьем за могущество и военную мощь нашей Родины!

– Ныне и присно! – добавил Альбертыч.

– Во веки веков! – подхватил Николай.

– Аминь! – закончил я.

Вскоре, как это часто бывает, общее застолье распалось на небольшие компании. Дед обсуждал что-то с Дорофеевым, Павел Александрович делился с Афанасием Ивановичем административным опытом, а Николай на пару с генерал-адмиралом решили расставить все точки над «ё».

– Я тебе пацан сопливый? – тихонько, чтобы не услышали «старики», наезжал адмирал. – Что за херня? Мы договаривались – флотом командую я!

– Ну, блин, и командуй! – тоже тихо отвечал император. – Кто, блин, тебе мешает?!

– Ты мешаешь!

– Я?! Совсем обурел, водоплавающий?! Да тебе создан режим наибольшего благоприятствования!!! Новую технику – тебе, лучшие кадры из последнего набора – тебе! Что ни попросишь – все даем! А ты, зараза, одного человека в государственных целях отдать не хочешь! Можно подумать, что я Алексеева к себе лакеем забираю!

– Серега, ты, в натуре, не прав! – вмешался я, пока эти альфа-самцы не сцепились по-настоящему. – Алексеев – не твой крепостной! Он на государственной службе! И начальство решило, что на другом посту капитан первого ранга принесет России больше пользы! Ты вообще про субординацию забыл? Решил, что ты один главный, а мы группа обеспечения?

– Сережа, ребята правы! – веско сказал незаметно подкравшийся дед. – Не путай личную шерсть с общественной! Мы все должны работать в команде!

Генерал-адмирал завернул сложную матерную конструкцию и повернулся к нам спиной. Постояв так несколько секунд, он обернулся и совершенно спокойным голосом сказал:

– Я все понял! Приношу свои извинения! Если Алексеев нужнее на посту князя Болгарии – забирайте. Одна просьба – после Босфорского десанта. Мне тяжело будет найти на должность начштаба подходящего человека, и куда сложнее ввести новичка в курс дела накануне серьезной операции.

– Принято! – сказал император, протягивая Алексею руку.

Дождавшись, когда мужики обменяются рукопожатием, дед хлопнул обоих по плечам и ушел к Дорофеичу, рассудив, что миссия по примирению конфликтующих сторон успешно завершена.

Выпив мировую, Николай все-таки решил прояснить один из вопросов, касающихся новинок отечественного кораблестроения.

– Вот скажи мне, Леша, почему ты отказался ставить на броненосцы двенадцатидюймовки с длиной ствола в сорок калибров? – решительно спросил у адмирала император.

– А, так солнце нашей промышленности уже настучать успело? – осклабился Алексей Александрович. – Отвечу по порядку! Ну, во-первых, у Димыча столько стволов все равно нет, сам знаешь, что крупнокалиберные орудия – изделия штучные и чрезвычайно трудоемкие.

Николай вопросительно посмотрел на меня.

– Истинная, хоть и печальная правда! – кивнул я. – Чтобы перевооружить «Екатерину», «Чесму» и «Синоп», требуется восемнадцать орудий. Это, блин, на два года работы! Сейчас готово всего шесть штук.

– Вот именно! – ехидно сказал Алексей Александрович. – Это по два ствола на корабль. Вместо двух стволов на барбетную установку – один. При этом кормовая установка вообще остается старой. И зачем нам этакая недовундервафля? С орудиями, способными вести загоризонтную стрельбу?

– Так именно для этого! Раскатать британцев с недоступной для их орудий дистанции! – с энтузиазмом воскликнул Николай.

– Эх вы, сапоги… – с отеческой усмешкой произнес адмирал. – Дистанция – всего лишь одна из составляющих морского боя. И не всегда большая дистанция – благо. Время стрельбы на расстояние в сто – сто двадцать кабельтовых еще придет. Построим новый тип боевых кораблей, где и будут стоять предложенные Рукавишниковым двенадцатидюймовки. Не волнуйся, не пропадут эти замечательные пушки!

– Ну а ты чего сделал, морячок? Поставил на броненосцы старье из Особого запаса?

– Это не совсем то старье, что ты имеешь в виду, Ники! Там из Особого запаса только стволы – все остальное сделано заново, причем ничего выдумывать не пришлось – унификация, кроме затворной группы, с предложенными Димычем артустановками, – объяснил Алексей Александрович. – Тебе подробно рассказать, почему я предложил ставить на «Катю» и ее систершипов восемнадцатидюймовые орудия с длиной ствола двадцать калибров?

– Ну, давай, водоплавающий, просвети нас, темных сапогов! – улыбнулся Николай.

– Самое главное – для новой артиллерийской системы нашлись готовые стволы. Весьма значительная экономия средств и особенно времени!

– Так! – кивнул император, загибая палец. – Согласен, фактор важный!

– Использование этих пушек дало привычную дистанцию боя для наших моряков. Артиллеристов не пришлось переучивать, что опять-таки сэкономило нам кучу времени на тренировки и боевое слаживание экипажей броненосцев. Они занимались учебными стрельбами всего три месяца, но даже такой небольшой срок позволил достичь высоких результатов. А время нам, сам понимаешь, дорого!

– Хорошо, и с этим доводом я, пожалуй, соглашусь! – загибая второй палец, сказал император.

– Новый тип фугасных снарядов – спасибо Афанасию Ивановичу за взрывчатку – весьма жуткая вещь! Испытания показали, что даже близкие разрывы корежат корпуса мишеней – обшивка расходится, образуя многочисленные течи. Мало того – выходят из строя машины и механизмы. А уж прямое попадание – апокалипсис местного масштаба. Причем нам не понадобятся специальные бронебойные снаряды – для английской компаундной брони хватит простых фугасов. Тем более что баллистика нашего главного калибра позволяет вести навесной огонь, при котором снарядам противостоит тонкая палубная броня.

– Да, это весьма существенный довод! – покачал головой Николай, загибая третий палец. – Можно будет топить вражеские броненосцы одним выстрелом?

– Ну, почти… – рассмеялся Алексей Александрович. – Скорее – гарантированно выводить из строя одним-двумя попаданиями, ради которых придется сделать несколько десятков выстрелов. У нас пока нет артиллерийских радаров, лазерных дальномеров, электронных вычислителей и прочей необходимой любому прогрессивному флоту машинерии!

– Моя недоработка! – развел я руками. – Причем замечу – самолетов-разведчиков и спутников-шпионов тоже нет. И в ближайшее время не предвидится!

– Весьма жаль! – в тон мне ответил адмирал. – Но ты уж постарайся, чтобы хоть в следующем веке…

– Непременно, ваше благородие! – шутливо поклонился я. – И противокорабельные сверхзвуковые ракеты, и ядерные силовые установки…

Император, глядя на нашу пикировку (которую по счету? Я уже сбился), рассмеялся и произнес:

– И заметь, Димыч, я не требую от тебя баллистических межконтинентальных ракет с разделяющимися боеголовками! Мои запросы гораздо скромней!

– Да, скромней… Тебе, блин, танки подавай! Причем в таком количестве, чтобы хватило на целую механизированную армию!

Теперь рассмеялись уже все. Выпили по рюмашке за здоровье наших ветеранов, закусили, и тут Алексей Александрович, понизив голос до конфиденциального шепота, сказал:

– Но вышеперечисленные достоинства крупнокалиберных короткоствольных орудий будут здорово перекрыты в случае нашей победы!