Текст книги "Полный вперед"
Автор книги: Дмитрий Будинский
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
В Китай!
В судовом офисе третий помощник сделал ксерокопии документов всех рыбаков. Потом им показали, где столовая и где их каюты. Капитана «Нины Роуз» мы поселили на моей палубе в двухкомнатной каюте судовладельца. Остальные разместились на палубах матросов и мотористов.
Я на мостике сижу за компьютером, пишу письмо береговой охране и параллельно обновляю отчет с подробной хронологией сегодняшнего дня. Я начал его писать еще в 7 утра, когда мы только отклонились от курса. Завтра ведь начнется: капитан, а чем вы занимались с 10:40 до 10:42? А какое направление ветра было в 15:30? А почему вы объехали тонущее судно по кругу справа налево, а не наоборот? Я, конечно, утрирую, но уже тогда я знал, что за следующие два дня мой компьютер накалится докрасна из-за объема и интенсивности переписки с судовладельцем и фрахтователем.
Мы отстали от графика, надо догонять. К тому же сожгли много лишнего топлива. Фрахтователю придется за это заплатить. А может, судовладельцу. Это пусть уже они между собой сами разбираются. Моя работа сегодня – спасать людей. Завтра моя работа – отписываться за это. Они мне доверили свое судно и экипаж. Так что никто не посмеет даже намекнуть на то, что можно было игнорировать сигнал бедствия или ехать не так быстро.
На мостик поднялся третий помощник с ксерокопиями документов. Докладывает:
– 3 паспорта, водительские права и 2 каких-то удостоверения.
Беру бумаги, просматриваю… Четверо оказались гражданами США, один паспорт филиппинский и последний паспорт… Даже не знал, что такая страна существует. Перечитываю обложку паспорта еще раз – Микронезия. Ну, ничего себе… Это мой пробел в географии. Слышал, что есть такие острова в Тихом океане возле Полинезии, но не знал, что есть такое государство. Микронезия… Микронезия созвучно с Микрософт. Читаю имя моряка: «Нет, не Билл Гейтс», – про себя пошутил я.
Хорошо, что хоть у троих есть паспорта. И хорошо, что нет паспортов только у американцев. За неделю родственники могут переслать паспорта в Китай или, в крайнем случае, консульство США в Китае нарисует им новые паспорта и передаст нашему агенту в Шанхай. Таким образом, с иммиграционными властями проблем быть не должно.
Тем временем капитан «Нины» поднялся на мостик. Ксерокопия его водительского удостоверения была самой верхней в стопке бумаг на моем столе. Быстро глянул на его имя – Линч.
– Вас покормили? – спрашиваю.
– Да, спасибо, капитан. Всё очень хорошо. Экипаж кушает, а я пока не успел. Куда сейчас направляется Ваше судно?
Я понял его опасения и уже догадывался, что мой ответ повергнет его в ступор.
– В Китай, – отвечаю и смотрю на его лицо. Он замер пытаясь осознать все последствия моего короткого ответа.
Через секунду на его лице появилось недоумение.
– В Китай? – переспрашивает он.
– Да, через неделю будем в Шанхае, – отвечаю с детской непосредственностью.
Господин Линч, мягко говоря, был в шоке. Утром он проснулся в своей каюте. А сейчас его полузатопленое судно осталось где-то позади и сам он со своим экипажем едет на контейнеровозе в Китай. Там ему придется купить билеты на самолет на Гавайи себе и еще пятерым коллегам.
– Мне надо связаться с береговой охраной, – сказал он.
– Хорошо. Вот телефон.
Я набрал ему тот же номер, что и утром. И Линч полчаса рассказывал береговой охране, что с ним сегодня произошло во всех подробностях.
Карта AMVER
После разговора с береговой охраной Линч мне сказал, что в этом районе есть 5 рыболовных судов. Вернее, уже 4. Он попросил, чтобы я высадил его и рыбаков на любое из них. Американцы сейчас пришлют мне на электронную почту карту с их позициями, и я могу выбрать любое судно на свое усмотрение.
Проверяю почту – действительно, есть схема. Распечатываю, несу в штурманскую рубку. Начинаем ее изучать. На схеме изображен участок океана где-то 300 на 300 миль. Посередине сразу вижу треугольник с надписью «Нина Роуз». Время, курс, скорость, предполагаемый маршрут на сутки вперед.
Вот молодцы! Мы 10 лет посылаем в AMVER свои позиции. Но я никогда еще не видел конечный результат этих докладов. Теоретически я знал, что где-то там, в каком-то компьютере есть какая-то карта. И если что, то можно найти судно. Но практически, схему расположения судов, святая святых, я видел в первый раз.
Значит мы здесь, возле «Нины Роуз», в центре карты. Справа, слева и снизу от «Нины» было еще по одному треугольнику с названиями. Пятое судно оказалось где-то за картой в нижнем левом углу. Но оно нас не интересовало. Мы уже разогнались и шли на запад. Поэтому выбор пал на западное судно «Пасифик». Я попросил штурмана нанести позицию «Пасифика» на нашу навигационную карту. Через минуту схематический кораблик красовался возле линии нашего курса. Проверяю измерителем дистанцию – ровно 100 миль. Значит через 5 часов вторая серия. Всё то же самое, только в обратной последовательности: подъехали, высадили, уехали. Линч обрадовался этой возможности. Мы попросили береговую охрану сообщить капитану «Пасифика», что вечером, часов в 20, у них будут гости.
Ужин с Линчем
Я предложил Линчу поужинать. Он признался, что последний раз ел вчера и сейчас очень голоден.
Мы спустились в кают-компанию. За ужином Линч рассказал, что всю жизнь прожил на Гавайях. «Нину Роуз» он купил 25 лет назад и почти всю жизнь ловил на ней рыбу. Потом Линч спросил, видел ли я по «Дискавери» документальный фильм про краболовов? Я ответил, что видел. В этом фильме рыбаки в очень экстремальных условиях работают в северных морях.
Линч сказал, что это кино про них. Каждый сезон они ловили крабов в Баренцевом море на «Нине Роуз», точно как в этом фильме.
А сегодня утром, когда они проснулись, то обнаружили, что машинное отделение залито водой. Корпус прогнил возле пропеллера. Они полдня пытались починить, но ничего не получилось. Хорошо, что сейчас лето и вода теплая.
Еще он рассказал, что молодой парень, похожий на японского студента, – не моряк. Он из рыбнадзора. На каждом американском рыболовном судне есть такой бездельник, который ничего не делает, а только сидит в своей каюте, читает книги и играет в компьютерные игры. Линч должен ему платить за это 200$ в день. Таковы правила.
Как только Линч получит страховку за «Нину Роуз» – немного добавит и купит рыболовное судно новее и снова будет ловить рыбу.
– Шо, опять? – чуть не вырвалась у меня фраза из «Жил был пес».
«Какую рыбу? – думаю я про себя. – Кто вообще выпустил вас в море на таком старом корыте? Почему инспекторы портконтроля нас на новых судах выворачивают наизнанку, а рыбаков не трогают?» За ним самолет летал 1000 км туда и 1000 обратно. А теперь огромный контейнеровоз катает его по океану. Только за эти деньги уже можно было купить новое рыболовное судно.
Но, с другой стороны, молодец мужик. Плавает по океану на такой маленькой посудине. Ведь это не я настоящий моряк, а он! У нас огромные каюты, спортзалы, бассейны на судне. А у них что? Страшно представить. Вот и сейчас он не испугался, не сломался. Спокойная старость – это не для него. А пробоина могла у каждого случиться. Даже на новом судне мог лопнуть или прогнить сварной шов, или еще что-то подобное. Для того и существуют страховые компании, чтобы это компенсировать. В общем, чувства у меня были противоречивые. Какое из них правильное? Не знаю. Наверное, оба.
После ужина мы пошли на палубу проверить их плот. Мои матросы его уже подкачали, оставив камеры крыши полуспущенными, чтобы рыбаки опять могли разместиться прямо на крыше. Громозека и другие рыбаки возились возле плота со своими вещами. Они опять всё паковали в плотные мусорные пакеты и обматывали их скотчем.
Солнце уже клонилось к горизонту. Вечерело. До «Пасифика» оставался час ходу, и я поднялся на мостик.
Сейчас мы шли прямо на заходящее солнце. Картина хоть и красивая, но тревожная. Солнце светит прямо в лицо. От солнцезащитных штор толку мало. Зрачки сузились, и на поверхности моря почти ничего не видно. Погода ухудшалась прямо на глазах, ветер усиливался. В двенадцати милях от нас на радаре появилась четкая цель.
Начинаю вызывать их по УКВ:
– «Пасифик», «Пасифик», это контейнеровоз. Прием…
– Контейнеровоз, это «Пасифик». Прием.
– Добрый вечер. Через полчаса остановлюсь возле вас. Через час будьте готовы принять 6 пассажиров. Прием.
– Контейнеровоз, это «Пасифик». Через час будет темно. Погода ухудшается. Мы не можем принимать людей в таких условиях. Это небезопасно. Прием.
«Не понял, как не можете?» – подумал я. И что мне с ними делать? Линч как раз тоже поднялся на мостик и слушал наш разговор. Он понимал, что я не буду ждать до утра. У Линча опять появились все шансы уехать с нами в Китай.
Линч попросил у меня трубку УКВ.
– Кто у аппарата? – спросил Линч.
– Это Джерри Смитт.
– Привет, Джерри, это Линч.
– Привет, Линч. Я слышал, что «Нина Роуз» утонула. Очень жаль. Все целы? Что у вас там случилось?
– Прогнила дейдвудная труба, набрали воду в машину и утонули. Мы все в порядке. Джерри, если ты нас сейчас не заберешь, то нам придется уехать на контейнеровозе в Китай. Так что не валяй дурака. Погода не такая уж плохая. Подойдешь с подветренной стороны и подберешь наш плот.
Тут я подумал, что Линч прав. Для ребят, которые в Баренцевом море зимой ловят крабов, эта высадка вообще должна быть плевым делом. Потому что то, что показывали по «Дискавери» – это просто ад.
Тем временем до «Пасифика» оставалось миль пять. Главный двигатель уже был в режиме средний вперед. Солнце только что скрылось за горизонтом. Похоже, рыбаки действительно будут высаживаться ночью. В этих широтах темнеет не так как у нас. Тут солнце садится за горизонт не по наклонной линии, а прямо сверху вниз. Как только оно опустится на 7 градусов ниже горизонта, настанет ночь.
– Ладно, Линч. Сделаем, как ты говоришь. Но смотрите, будьте осторожны. Погода портится.
– Спасибо, Джерри. Скоро увидимся. Конец связи.
– Конец связи.
До «Пасифика» уже рукой подать. Я остановил двигатель, но «Веллингтон» по инерции всё еще движется вперед со скоростью 10 узлов. Телеграф на «малый назад». Пуск двигателя, набираем обороты назад. Наш винт начал толкать тонны воды под корпус, выбрасывая в стороны огромные буруны и останавливая наше судно. Средний назад. Появилась вибрация. Скорость 6 узлов, 5 узлов.
Старпом докладывает снизу, что все готово. Плот готов к спуску с левого борта. Наш экипаж стоит по местам. 5 рыбаков с вещами возле него. Нет только капитана.
Я сказал Линчу, что ему пора. Он поблагодарил меня и экипаж за их спасение. Мы пожали друг другу руки, и он ушел с мостика вниз.
Скорость 1 узел. Самый малый назад. Скорость 0 узлов – стоп машина. Мы остановились прямо напротив «Пасифика». Ветер дул справа. «Пасифик» дрейфовал слева в двух кабельтовых от нас. Это был рыболов совершенно другого класса: большой, новый, красивый, с огромным количеством прожекторов. На надстройке огромным шрифтом была нанесена надпись WCZ2349. На его палубе стояли несколько человек и смотрели на нас. А мы на них.
– «Пасифик», я контейнеровоз. Начинаем высадку. Прием.
– Принято. Начинайте. Мы готовы.
Я включил все палубное освещение, перевел управление двигателем и рулем на левое крыло мостика. С крыла я мог видеть всю картину, как с вертолета. Теперь «Пасифик» стоял параллельно к нам всего в двухстах метрах. Плот уже был на воде. Веревка натянута от плота в нос и наш матрос этой веревкой удерживает плот прямо под трапом. Значит, как обычно, течение будет сносить плот в корму. Главное, чтобы они, когда отвяжутся, начали сразу грести веслами от нас. Иначе, их затянет под подзор кормы.
Вот рыбаки по одному спускаются в плот. Закидывают вещи. Я наблюдаю прямо сверху и не могу видеть, как их качает вверх-вниз на волнах. Но могу себе представить, потому что сейчас зыбь сильней, чем утром. И еще потому, что теперь наша корма регулярно шлепается об воду, выбрасывая тонны брызг во все стороны. Сила удара настолько сильная, что наше судно после каждого удара трясется как вагон поезда, когда проезжает через стрелки на рельсах.
В то же время я вижу, что «Пасифик» тоже к нам приблизился. Расстояние уже метров 70. Вот хорошо, думаю, сейчас рыбаки отцепятся и быстро подгребут к «Пасифику», пока я их закрываю от ветра. Если нас и дальше будет сдувать к «Пасифику», то мне придется уйти вперед, или назад. Всё зависит от ситуации. Таков был мой план. Но в реальности всё пошло совсем по-другому.
Спасательный плот
Когда все рыбаки погрузились в плот, они сразу отвязали нашу веревку. Это их чуть не погубило. Мои матросы им что-то кричат, бросают им другие веревки. Но рыбаки замешкались и их начало относить к подзору нашей кормы вдоль борта. Почему они не гребут к «Пасифику»? – спрашиваю я сам себя. Вот они достали одно весло. Вот нашли второе.
«Понятно. Олухи! Как можно было отвязывать веревку, если у вас в руках нет весел?» – думаю я вслух.
Пока они искали весла, их сдрейфовало уже до отметки мостика. Еще 20 метров и они окажутся под нашей кормой! Их же первая серьезная волна прихлопнет к корпусу как муху. Мухобойкой окажется сам плот. Как раз в этот момент в подтверждение моих мыслей корма опять сильно шлепнулась о воду и тонны брызг разлетелись в стороны. Рука потянулась к телеграфу. Всего один толчок машиной назад, и судно двинется назад. Тогда их, может, не затянет под судно.
Нет, нельзя. Наш винт – это огромная семиметровая мясорубка с шестью лопастями. Судно сразу не поедет назад. Винт сначала будет выбрасывать огромные буруны воды на плот. Если, не дай Бог, откажет телеграф и я не смогу остановить двигатель, то это будет катастрофа. Их всех или перемелет винтом, или перемешает с водой, как в блендере.
Когда «Пасифик» увидел, что плот сносит вдоль нашего борта, и мы ничего не можем сделать, он запустил двигатели, дал полный ход и пошел на крутую левую циркуляцию, планируя подобрать рыбаков возле нашей кормы.
Тем временем плот затянуло под судно, и ни я с мостика, ни мой старпом с палубы видеть его уже не могли. Мгновения казались вечностью. Контейнеры закрывают от меня то, что происходит на палубе. Я вижу с мостика, что 20 голов моих моряков смотрят за борт, пытаясь увидеть плот. То тут, то там головы появляются и исчезают, перемещаясь к корме. Плота всё нет.
Вдруг сильный удар и море брызг вылетает из-под кормы на 15 метров в стороны. Судно трясется, брызги падают на поверхность и мгновенно растворяются. Вижу возле судна плот и двух рыбаков в воде. Их просто выбросило этим ударом из-под кормы. Кошмар! После такого удара невозможно выжить! Пересчитываю людей, все есть. Четверо в плоту, двое в воде. Держатся за поручни. Теперь, наконец, все очухались и шевелятся. Двое с веслами начали грести. Двое других затягивают своих товарищей из воды в плот.
У меня сердце колотится, как будто я только что совершил прыжок с парашютом. В крайнем случае, отделаются парой переломов. Главное, что живы.
Связи с плотом не было. Мы договорились, что они спрячут рации в водонепроницаемые пакеты, и не будут доставать, пока не будет крайней необходимости. К тому же я им уже ничем помочь не мог. Теперь всё зависело только от них самих и от действий «Пасифика», который уже заканчивал разворот и медленно приближался к плоту, раскачивающемуся на трехметровой зыби и удаляющемуся в темноту. Солнце уже давно село, и небо было совершенно черным.
Я направил на плот луч нашего прожектора. Отражатели на гидрокостюмах рыбаков засияли яркими белыми пятнами. «Пасифик» тоже направил прожектор на них со своей стороны. Теперь я должен был только не мешать ему подобрать рыбаков.
Через некоторое время «Пасифик» закрыл рыбаков от нас своим корпусом. С высоты 30 метров я мог видеть только, как рыбаки в красных гидрокостюмах по одному появляются на палубе рыболовного судна.
Я выключил прожектор и зашел на мостик. Что я наделал! Надо было везти их в Китай и не соглашаться на эту авантюру Линча. В этот же момент нас вызвали по УКВ.
– Контейнеровоз, это «Пасифик». Прием.
Ну, думаю, сейчас начнется: «Я же говорил, что не надо. А вы настояли… Теперь у меня полно раненых…» И всякое такое.
– На связи, – отвечаю я.
– Закончили прием рыбаков. Всё в порядке.
– То есть как это всё в порядке? Сколько раненых, какие травмы?..
– Повторяю. Всё в порядке, раненых нет, травм нет.
Я не поверил своим ушам. Слава Тебе, Господи! Вот это самая хорошая новость за сегодняшний день!
– Принято, спасибо за информацию. Всего доброго, – коротко ответил я, сдерживая улыбку.
– Вам спасибо за ребят и за помощь. Хорошего рейса. Конец связи.
– Конец связи.
Переписка
Мы выключили палубное освещение, и судно опять погрузилось в темноту. На мостике только слабо светятся экраны радаров, электронная карта и приборные панели с кнопками и индикаторами. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я начал различать контуры приборов и людей. Впередсмотрящий стоит слева у окна. Штурман возле радара.
Я включил микрофон громкой связи и поблагодарил экипаж за хорошую работу. Сообщил, что спасательная операция успешно завершена, все рыбаки живы и невредимы.
Судно уже опять вышло на заданный курс и увеличивало скорость.
Я дописал в свой отчет с события последних двух часов и разослал одним сообщением во все необходимые адреса: береговой охране США, в офисы судовладельца и фрахтователя в Германию и Чили. Об инциденте с подзором кормы я умолчал, так как никто не пострадал.
– Соединиться со спутником? – спросил компьютер.
– Да, – кликнул я.
Сообщение отправлено. Входящих нет.
Теперь можно идти спать.
Утром я проснулся сам.
Понедельник. Я – капитан контейнеровоза «Веллингтон». Мы на полпути из Штатов в Китай. Шум вентиляции – в норме. Звук генераторов и главного двигателя – в норме. Идем эконом ходом. Выглядываю в окно – всё на месте. Ни земли, ни островов не видно. Контейнеры стоят там же, где и вчера.
Принимаю почту. Восемь новых сообщений.
Открываю первое – наш суперинтендант пишет: «Молодцы! Большое спасибо за успешно проведенную спасательную операцию».
Суперинтендант – он сам бывший капитан. «Пронесло», – думаю. Он мой непосредственный начальник. Хоть кто-то в офисе за меня заступится если что.
Открываю второе: Береговая охрана США благодарит капитана и экипаж за успешно проведенную спасательную операцию.
Третье, четвертое и все до конца – одно и то же: поздравления и благодарность.
Вот и хорошо. Значит, всё правильно сделали.
Глава вторая. Полный вперëд!
Литтлтон
«А вниз бежать легче, чем наверх!» – подумал я. Хорошая мысль. Может даже быть афоризмом. Ведь она применима абсолютно ко всему. Самолету на взлете – труднее. Человеку в гору – труднее. Горнолыжнику… Ну ладно, на подъемнике не считается. А фразу надо поменять: «Вверх бежать всегда труднее, чем вниз». Коряво как-то и неинтересно. Первый вариант вроде лучше. Ведь слово «легче» приятней слышать, чем слово «трудней».
Когда я бегаю, то мне приходят в голову самые неожиданные мысли. Иногда они действительно умные. Но чаще всего вот такие – никакие. Потому что я не могу бежать и полчаса совершенно ни о чем не думать. Бегу, смотрю по сторонам, здороваюсь со всеми подряд и думаю о чем попало. Здесь, на юге Новой Зеландии, живут самые приветливые люди на планете. Я бегал во многих местах. И только здесь мне кивает, улыбается или здоровается абсолютно каждый прохожий без исключения. А я с удовольствием улыбаюсь им и поднимаю руку, отвечая на их приветствия.
Все-таки нет справедливости на планете. Казалось бы: райский уголок, прекрасная природа, замечательные люди. Но в Литтлтоне каждый десятый дом поврежден землетрясением, произошедшим несколько месяцев назад. Вот я сейчас пробегаю мимо половины такого дома. Другая половина – это куча строительного мусора. На втором этаже осталась часть комнаты, двери, картинки на стенах, кое-какая мебель. Аккуратный временный забор из сетки рабицы ограждает опасную территорию, прилегающую к дому. На заборе несколько табличек с объявлениями. Я читаю только то, что написано большими буквами, чтобы не сбавлять темп бега: «Внимание! Проход запрещен. Дом поврежден землетрясением.» Вот еще одно, от электриков: «Дом отключен от городской сети электропитания.» Вот третье: «Арендовать временные заборы можно здесь… Веб-сайт, телефон и адрес.» Да, ничего нового. Те же объявления, что и у других домов. В поселке работают несколько бригад строителей с тяжелой техникой, которые разбирают эти поврежденные дома, грузят экскаваторами на самосвалы и куда-то вывозят. За полтора месяца тут появилось около десятка таких расчищенных площадок.
За горой, всего в десяти километрах отсюда, город Крайстчарч, исторический центр которого почти весь был разрушен землетрясением. Именно там был эпицентр. Здания 200 лет стояли, а теперь их нет. Церкви и каменные дома похоронили под собой четверть населения города. Вот, например, в прошлый раз на судно приезжали местные телевизионщики снимать какой-то репортаж про порт. Оказывается, все сотрудники телестудии, которые были в офисе днем во время землетрясения, погибли. Трехэтажное здание упало. А две съемочные группы, находившиеся на выезде, выжили. Представляю: отсняли они материал, вернулись в офис. А офиса нет. И спасатели достают тела их друзей. Кошмар. Теперь на весь Крайстчарч из телевидения остались только эти две съемочные группы. А сами улыбаются, общаются, как будто ничего и не произошло. Хотя, с другой стороны, как им себя вести? Жизнь-то продолжается.
Определенно, вниз бежать легче. За следующим поворотом откроется вид на гавань. Это не первая моя пробежка по Литтлтону, и с маршрутом я уже знаком. Вот на часах 24 минуты. Это значит, что я пробежал уже четыре километра. Плюс еще километр до порта, получится всего пять. После поворота действительно открылся прекрасный вид на гавань, почти со всех сторон окруженную горами. Склоны гор не такие, как в Закарпатье. Деревьев тут мало. В основном горы покрыты травой и немного камнями. Справа от меня сам Литтлтон как на ладони. Это небольшая деревушка, расположенная на южном склоне. Дома плотно натыканы от середины горы до порта. Над домами возвышается огромная скала метров на 300 вверх. Она своей тенью накрывает почти весь Литтлтон. Картина чем-то напоминает крымский Симеиз. Только тут солнце с другой стороны. Это ведь Южное полушарие. Сквозь гору проложен автомобильный тоннель, который соединяет Литтлтон и город Крайстчарч. Есть дорога в объезд, но она раз в 5 длинней, чем тоннель. Если быть до конца откровенным, то тоннель соединяет именно порт с городом Крайстчарч. А деревушке просто повезло, что она здесь оказалась.
На другой стороне гавани расположена другая деревня. Она вся залита солнечным светом. Через гавань к ней направляется маленький паром, от которого расходятся волны в обе стороны.
Дорога, по которой я бегу, уходит вниз прямо к воротам порта. Слева от ворот контейнерный терминал, а справа – деревоперевалочный терминал. Еще чуть правей – десяток огромных топливных цистерн, наподобие тех, в которых в «Белом солнце пустыни» прятался от Абдулы товарищ Сухов с женщинами. Только эти цистерны белые и новые. Дальше, еще правее, яхт-клуб. Контейнерный терминал – это громко сказано. Навскидку – тут поместится не больше двух тысяч контейнеров. На деревоперевалочном аккуратные горки стволов деревьев. Их много. Возле деревьев работает немало техники: грузовики, необычные краны… Новая Зеландия является одним из крупнейших экспортеров дерева. Это мне лоцман рассказал, когда мы заходили в порт. Оказывается, такое большое дерево вырастает за 20 лет. У них тут огромные плантации, поделенные на 20 участков. Каждый год один участок срезают и сразу засаживают новыми деревьями. На следующий год – следующий. Так по замкнутому кругу выращивают деревья и продают всему миру.
– Как умно, – сказал я лоцману, – украинцы бы все срезали и ничего не сажали.
– У нас так и сделали 200 лет назад. А выращивать деревья мы начали не так давно, – ответил лоцман.
А вот и моя красавица. Я ее отлично вижу с пригорка. Одна-единственная на весь порт. Еще такая же сюда бы просто не вместилась, так как причал короткий. В английском языке слово «судно» женского рода. Вот мы иногда даже по-русски его называем «она». Вижу, что работает только один кран. Под краном два грузовика с сорокафутовыми контейнерами ждут, пока кран снимет с них контейнеры и погрузит на борт. Еще два грузовика с пустыми платформами едут по терминалу. Крышки трюмов уже закрыты. Значит, через час закончат, а через полтора-два часа можно уходить. Сейчас 09:15. Экипаж на борту. Я один на берегу. Значит, скоро надо будет ехать в следующий порт.
Раздается NOKIA рингтон. Я перехожу с бега на шаг, достаю из наплечного кармана телефон. На экране написано АГЕНТ ЛИТТЛТОН вызывает. Вниз бежать однозначно легче. Если бы он позвонил 15 минут назад, то я бы пыхтел, как паровоз. А сейчас я даже смогу нормально говорить.
– Доброе утро, агент, это капитан «Веллингтона».
– Доброе утро, капитан, как поживаете?
– Хорошо, бегаю по Литтлтону. Погода отличная. А как у вас дела?
– Тоже замечательно. Я звонил в порт. Грузчики сказали, что в десять часов закончат грузовые операции. Следующее судно сюда придет только завтра утром. А в Непьере вас ждут только завтра вечером. Теперь скажите, когда вам удобно уйти из нашего порта?
Я сразу не понял о чем речь. Все годы, которые я работаю на контейнеровозах, прошли в бешеном темпе. Контейнеровозы считаются самыми быстрыми судами в плане грузоперевалки. Каждая минута на счету: чтобы не платить портовые сборы и не опоздать в следующий порт, чтобы следовать строго по расписанию. Высшим пилотажем считалось, когда мы отдавали концы через 6 минут после прихода лоцмана. Что он несет? Надо переспросить.
– Агент, я не совсем понял, что вы имеете ввиду. В десять закончат погрузку. Когда заказан лоцман для выхода из порта?
– Это я и спрашиваю у вас: когда вы хотите, чтобы я вам заказал лоцмана? Могу в любое удобное для вас время, потому что порт до завтра свободен.
Тут я всё понял! Меня прорубило! Вот оно счастье и рай на земле! Меня первый раз в жизни спрашивают, когда мне удобно уйти из порта. И это произошло здесь, в Новой Зеландии! Та-а-ак, через полчаса я на судне. Потом в душ. Потом можно Ксюше написать письмо. Потом обед. Сразу после обеда нельзя, потому что экипаж отдыхает до часу дня. В тринадцать они опять выйдут на работу, еще за час механики спокойно подготовятся к отходу. До Непьера 18 часов ходу в обычном режиме, значит поедем на «среднем вперед».
Это долго читать, но мозг обработал информацию за полсекунды.
– Агент, а можно лоцмана на 14:00?
– Конечно, сейчас уточню у лоцмана и вам перезвоню. До свидания.
– До свидания.
Ничего себе! Я слышал, что в Новой Зеландии хорошо. Но никогда не думал, что настолько хорошо.
Через минуту агент опять позвонил и подтвердил лоцмана на 14:00.
Я добежал до проходной, прошел проверку документов и сел в микроавтобус, который должен меня отвезти через территорию порта на судно. Водитель поздоровался, улыбнулся и спросил: «Как пробежка?» Этот же парень меня вез от судна к воротам полчаса назад. Я ответил, что замечательно. И мы поехали к судну.
Порт тоже пострадал от землетрясения. Несколько бетонных причалов ограждены. Проход и проезд по ним запрещен. Они действительно кривые, вздутые и потресканые, как будто под ними взорвалась бомба. На нашем контейнерном терминале я особых трещин не заметил. Терминал работал в обычном режиме.
После обеда на судно приехал агент, чтобы передать мне кое-какие бумаги, разрешающие нам выход из порта. На вид ему лет 40, веселый и приветливый, тепло одет. Июль как-никак. Середина зимы.
Я угостил его кофе.
Мы перекинулись парой фраз о погоде.
Потом агент спросил, было ли у нас сегодня утром землетрясение?
– Нет, ничего не заметил, – удивленно ответил я.
– Утром в Крайстчарче, когда мои дети завтракали перед школой, нас немного трясло. Дети уже привыкли. Они подняли тарелки со своими завтраками, чтобы хлопья и молоко не повыплескивались из тарелок. Но через минуту всё прошло. Так у вас ничего такого не было?
– Нет, агент. Мы же на судне. Судно на воде. Ничего не слышали. Тем более, во время грузовых операций нас постоянно трясет.
Агент допил кофе, и мы распрощались до встречи через 6 недель, когда опять вернемся сюда из Азии.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
