Текст книги "Кровавый рассвет"

И все, более никого, громадная площадь была пуста.

– Слава Господину! – рявкнул Ларин фа-Тарин, выдергивая из ножен меч. Он взял этот меч специально для смотра, изменив верному топору, с которым прошел все битвы, начиная с самой первой.

– Слава Господину! – отозвалось из-за спины тысячеголосое эхо, и гном подумал, что не зря гонял обормотов.

Властитель Калноса кивнул, глаза его вспыхнули алым огнем, а очертания фигуры на мгновение размазались. Мерин Ларина испуганно всхрапнул, попытался дернуться в сторону.

Тысячник с трудом удержал его.

Когда помост остался позади, гном вздохнул с облегчением и убрал клинок в ножны. Позволил себе оглянуться, придирчиво осмотрел ряды собственных воинов и остался доволен: все идут в шаг, шлемы и кольчуги блестят, щиты висят на плече, как положено.

Эх, если бы еще и в бою всегда был такой порядок…

А на площадь одна за другой выходили другие тысячи, и сотни мощных глоток заставляли эхо в испуге метаться над мостовой:

– Слава Господину! Слава Господину… Слава…

Добравшись до восточного края площади, Ларин фа-Тарин свернул влево и, проехав сотню шагов, остановился. Его тысяча расположилась позади, рядом с ней принялась выстраиваться вторая, затем третья…

За тяжелыми пехотинцами пошли сотни лучников, где почти все командиры были из эльфов. Потом наступил черед всадников, и копыта зацокали по булыжникам, высекая искры. Мерин Ларина, ощутив запах сородичей, заволновался, и пришлось слегка погладить его по шее.

Огромной площади хватило, чтобы вместить все войско.

И когда последний из всадников занял место на левом фланге, Господин встал из кресла и хлопнул в ладоши.

– Верные мои… – сказал он, в то время как служители засуетились, потащили белые алтарные камни, – настал день, которого мы все ждали. Сегодня мы начинаем войну. Настоящую войну, приз в которой – весь мир. Истинные враги – не роданы, что будут умирать под вашими мечами, а одурачившие их жрецы ложных богов… И сами боги!

Голос Тринадцатого окреп, в нем зазвучали свирепые нотки мчащегося над морем урагана.

– Но не стоит бояться, – продолжил он. – Длань моя всегда будет с вами, и на берега Алиона я вступлю вместе с вами…

Перед помостом, на котором стояло кресло, оказалось тринадцать алтарей. Зазвенели цепи, и к жертвенникам повели наряженных в лохмотья истощенных пленников – людей и гоблинов.

Тех, кому сегодня предстоит погибнуть.

– Пусть эта кровь станет залогом нашей победы! – прогрохотал Господин. – Залогом того, что смерть постигнет всех наших врагов!

Ларин фа-Тарин хранил спокойствие, оставались равнодушными и ветераны, что видели не одно жертвоприношение. Новички вытягивали шеи, таращили глаза и нервно перешептывались.

Пленников ловко и быстро уложили на алтарные камни, в руках служителей появились кривые ржавые ножи.

– Пусть сила наполнит ваши мышцы! Изменим мир! – рявкнул Тринадцатый и резко махнул рукой.

Первый нож опустился, разрезая кожу и ребра. Раздался хруст, хлынула кровь, и служитель, маленький белобрысый человечек, вскинул руку с зажатым в ней багровым комком, что трясся и пульсировал. Правитель Калноса содрогнулся, его фигуру окутало красное пламя.

Вторая жертва рассталась с жизнью, и пламя расползлось в стороны гигантским плащом. Балдахин сорвало и унесло прочь, помост кое-где начал дымиться, но к этим местам заспешили стоявшие наготове служители с ведрами, полными воды. Зашипело, поднялись клубы пара.

Кровь потекла на третий и четвертый алтари, и Ларин фа-Тарин ощутил, как сила хлынула в него. Яростная и безумная, похожая на жидкий огонь, заставляющая трепетать мышцы, а сердце – заходиться от восторга. Сила бога, которой тот делился с верными последователями…

Перешептывания среди воинов стихли, многих начало трясти.

Тысячник закрыл глаза, но все равно не перестал видеть гигантскую огненную фигуру около стены «малого замка». Она меняла очертания, то становилась похожей на родана, то на странное чудовище, помесь рыбы и дракона. Иногда и вовсе принимала облик занесенного над площадью молота, что в состоянии разрушать города.

Прислушавшись, можно было уловить тихое потрескивание священного огня.

Пленники один за другим расставались с жизнью. Ларин фа-Тарин чувствовал себя оболочкой из холодной плоти, в которую льют расплавленный металл. Он знал, что позже этот металл позволит руке разить без промаха, ногам – не уставать, даже прошагав сотню миль, голове – принимать верные решения.

– Неверные падут, а честные возвысятся, когда вернется Он! – затянули мерный речитатив служители, стоявшие около ворот. – Все узнаем мы, все изведаем! Мрак отринем, познаем свет…

А затем все кончилось. Поток силы иссяк, и тысячник обмяк в седле, чувствуя, как тяжело и глухо бьется сердце, а по спине и лицу струится горячий пот. Поднял веки, и это движение причинило неожиданную боль, так что Ларин с трудом удержался от злобного шипения.

Помост вновь был таким же, как ранее, только без балдахина, а Господин стоял около кресла – обыкновенный гоблин, разве что необычайно мощный телом, да с горящими алыми глазами.

– Отправляйтесь, – проговорил он голосом таким сильным, что вздрогнул весь остров. – Я присоединюсь к вам на том берегу, где вы одержите победу и принесете мне жертву. Ну а ветра будут попутными…

И он улыбнулся.

– Вперед! За мной! – рявкнул тысячник, поняв, что смотр закончился. Его воины, слегка одурманенные, послушались команды не сразу, а с небольшим опозданием. – Эй, а ну, не спать!

Только после второго окрика ожили сотники, принялись раздавать тычки десятники. Тысяча, похожая на живое существо, заключенное в железный панцирь, неспешно развернулась и поползла в сторону гавани, туда, где над водной гладью поднимались мачты сотен судов.

У того места, где начинались причалы, их встретил невысокий старый гоблин с золотой серьгой в ухе. Лорт-Кес, Мастер Гавани, один из давних последователей Господина в Стритоне.

– Первая тысяча, – сказал, сверяясь с листом пергамента. – Так… пятый причал, галеры с тринадцатью звездами на флаге…

Ларин фа-Тарин кивнул и повел тысячу дальше, туда, где ждали отведенные для них корабли. Он знал, что впереди еще много всего – погрузка, размещение, неизбежная при этом суматоха, и что армада двинется в путь не ранее полудня, но сердце его пело от счастья.

Впереди новые битвы во славу Господина, а значит – новые победы.

Глава 8
Осколки славы

Хан рода Белого Волка улыбался так, что во всей красе были видны клыки, да и остальные зубы тоже. А трое юношей, стоявших рядом с ним, держали под уздцы легких степных лошадей буланой масти.

– Это что такое? – спросил Олен, повернувшись к Рашну.

– Подарок, – ответил старый маг. – Отважный Нарчи считает нужным почтить гостей, ночевавших в его кочевье.

– Что ж, – вступил в разговор Харальд, и орочье наречие из его уст прозвучало так, словно он сам родился в степях. – Мы принимаем дар хана и желаем ему обильных приплодов, славных побед и боевитых сыновей… Пусть будут боги благосклонны к Белым Волкам.

Трое молодых орков выпучили желтые глаза, куда лучше владевший собой Нарчи перестал улыбаться.

– Так ты знаешь наш язык? – спросил Рашну. – Почему же не открыл этого сразу?

– До вчерашнего дня не знал. Как и он. – И Харальд показал на Рендалла.

– Не знаю, что и сказать, – буркнул хан мрачно. – Вы, олдаги, удивляете меня все больше, клянусь копытом Небесного Жеребца. Так и хочется отдать приказ изрубить вас на куски. Да только боюсь, ничего не выйдет…

– Мудрость правителя столь же велика, как и его отвага, – проговорил Олен тоже на наречии степей. – Мы двое принимаем дар. Что же касается нашего спутника, то он отказывается.

Сиран, до этого момента стоявший неподвижно, кивнул, и глаза его засветились чуть ярче.

– Но он же отстанет… – недоуменно протянул Нарчи.

– Ни в коем случае, готов поклясться милостью Селиты, – улыбнулся Олен. – Это нам придется торопиться, чтобы догнать его.

– Тогда отправляйтесь. – В голосе хана вновь появились властные нотки. – И да будет с вами милость Азевра.

Рыжеусый Исхар, племянник главы рода Белого Волка, и тысяча удальцов уже сидели в седлах.

– Отправляемся, – кивнул Рендалл, и молодой орк подвел к нему буланого жеребца. Тот недовольно захрапел, ощутив запах человека, но когда его погладили по шее, успокоился.

Олен забрался в седло, и тут на спину жеребца позади него вспрыгнул Рыжий. Конь дернулся, попытался взбрыкнуть, но в следующий момент будто забыл, почему он собирался это сделать. Недоуменно встряхнул гривой, взмахнул хвостом и пошел туда, куда направил его наездник.

Последним уселся верхом Рашну, и под ним оказалась смирная рыжая кобыла.

– Илля-аллля-уурррр! – пронзительно завопил Исхар, и клич его подхватили остальные воины.

Рванули вперед разведчики, за ними двинули лошадей с места остальные, раздался слитный топот копыт. Хан помахал рукой, и становище за его спиной начало потихоньку удаляться.

Они мчались на северо-запад, и теплый весенний ветер, полный аромата свежей травы, бил в лицо. Сиран скользил рядом со спутниками, шагая вроде бы не чаще, чем обычный пешеход, но при этом не отставая от идущих скорой рысью коней. Обитатели степей поглядывали на него с опаской, старались держаться подальше и не попадать под взор огненных глаз.

Солнце светило изо всех сил, ползли у горизонта белые облака.

Скакали до самого вечера, не останавливаясь, ночлег устроили у ложбины, густо заросшей кустарником, на дне которой бил маленький источник. С первыми лучами солнца двинулись дальше, и вскоре Олен заметил, что на лице племянника хана возникло беспокойство.

Оно усилилось, когда миновали приметный холм с раздвоенной вершиной, и вскоре Исхар остановил отряд. Вернулись скакавшие парой миль впереди разведчики, после чего предводители орков собрались в кружок и начали совещаться.

– Что-то идет не так, – сказал Харальд, лицо которого оставалось безмятежным.

– Пойду узнаю, что именно, – отозвался Рендалл и толкнул буланого жеребца пятками в бока.

Услышав стук его копыт, оглянулся Рашну, за ним принялись оборачиваться сотники.

– Что случилось, почтенные? – спросил Олен.

– Странные вещи творятся… – проговорил старый маг. – Известные всем ориентиры кочуют по степи. Мы должны были оставить Двуглавый Холм далеко к северу, и то проехали бы мимо только завтра. И куда делась Адырья? Столь крупную реку нельзя не заметить…

– Кажется, я знаю, в чем тут дело. – Рендалл повернулся к сирану. – Тридцать Седьмой, твои штучки?

Фигура ордана окуталась голубым свечением, на миг ее очертания размазались, и в воздухе повисли очертания золотистой «елочки». И, лишь вернувшись к прежнему облику, он заговорил:

– Я по-прежнему ускоряю ваш ход, заставляю мир струиться назад. Если мне не нужно этого делать, то скажите. А что до направления… я должен посетить место праха, – тут свистящий голос сирана отразил неуверенность, – то самое, где был ты… я должен быть там…

Олен открыл рот, собираясь перевести ответ на язык орков, но Рашну его опередил.

– Кажется, я понял, – сказал он. – Этот… наш спутник хочет попасть к тому месту, которое в степи называют «злыми развалинами»…

Десятники разразились полными тревоги восклицаниями, племянник хана оскалил клыки.

– Я бы не хотел подъезжать к ним, – заявил он. – То место проклято богами, и нечего там делать.

– Наш спутник, – тут Рендалл дернул себя за мочку уха, чтобы голова заработала лучше и подсказала языку правильные слова, – один из тех… Точнее, его предки возвели то, что вы называете «развалинами». В его присутствии нам ничего не может угрожать. Древнее колдовство бессильно рядом со своим создателем.

Орки дружно посмотрели на Рашну.

– Похоже на правду, – осторожно заметил он. – Кроме того, лучше не упускать ордана из виду.

– Тогда едем дальше, – хмуро сказал Исхар, бросив сердитый взгляд на сирана, – и пусть он ведет нас.

За день пути горы ощутимо приблизились, стали попадаться деревья, необычно толстые, с серой морщинистой корой и раскоряченными ветвями. А к вечеру показался большой холм, похожий на выпиравшую из земли макушку, и ало-черные руины на его вершине.

Они ничуть не изменились с того дня, когда Олен был тут в компании Бенеша, Саттии и Гундихара. Те же стены, будто оплавленные и облитые кровью, арки, под которыми прячется тьма, и ощущение, что кто-то смотрит на тебя, огромный и очень недобрый.

Но теперь Рендалл мог сравнить древнюю крепость с другими постройками сиранов. И он с удивлением увидел, что она сохранилась много хуже, чем города в пустыне. Словно чья-то недобрая воля пыталась уничтожить здесь все, сломать, но не сумела и вынуждена была отступить.

Орки при виде «злых развалин» забормотали молитвы и слегка придержали скакунов.

– Нам подходить ближе смысла нет, – проговорил Исхар. – Пусть ваш спутник делает, что хочет, а мы подождем здесь.

– Я понял, – сказал Тридцать Седьмой. – Но если кто желает, может отправиться со мной… мы не будем заходить в место праха…

– Я поеду, – сказал Рашну.

– И я… – добавил Олен, вновь, как и полгода назад, ощущая непонятную тягу к древней «крепости».

Даже пережитый внутри ужас не уничтожил ее.

Харальд хмыкнул, а оцилан спрыгнул со спины коня на землю и сердито задергал шкурой на спине, давая понять, что ему эта идея не нравится.

– Держитесь позади меня, – проговорил сиран и медленно поплыл вперед, вовсе не шевеля ногами.

Старый маг и Рендалл следовали за ним, а Тридцать Седьмой раз за разом менял обличья, словно выискивая наиболее подходящее. То он становился сплетением полос разноцветного пламени, то «снежинкой» из золота размером с колесо, то растекался облаком серого тумана.

А у самого подножия холма обернулся призрачным великаном в дюжину локтей высотой. Замер, вскинув полупрозрачные ручищи к темнеющему небу и раскачиваясь из стороны в сторону.

Орк и человек остановили коней.

И тут Тридцать Седьмой заговорил, но не словами и даже не звуками, а чем-то похожим на искажавшие мир волны. Они покатились по склону вверх, и каждая несла набор образов – пылающие свечи, барханы под солнцем, бескрайний лес, плечистые смуглые существа в звериных шкурах…

Олен видел их все одновременно, и казалось, вот-вот поймет смысл.

А потом «злые развалины» ответили. Вверх ударили струи шафранного и алого сияния, задвигались, точно пальцы на исполинской руке. И новые волны поплыли вниз, обратно.

Под ними словно проминалась земля, очертания руин плыли и дрожали, как в потоках раскаленного воздуха. Сам холм покачивался, будто его несло по морю, ну а голова у Рендалла кружилась.

В какой-то момент показалось, что сейчас потеряет сознание. И тут же ожил ледяной клинок на бедре, от него по телу побежали мурашки, заструилась бодрящая, приятная прохлада. Уроженец Заячьего Скока бросил взгляд на старого мага и обнаружил, что тот окружен ореолом белого огня.

Рашну тоже защищал себя.

Разговор закончился, полупрозрачные волны перестали корежить мир. Но только Олен успел перевести дух, как из недр земли донесся рокот, и ало-черные стены полезли вверх, напоминая решившие вырасти зубы. Закачались, выпрямляясь, башенки, свежий блеск появился на валунах. Вскоре движение закончилось, и к этому времени крепость стала выглядеть гораздо лучше. Исчезли трещины и дыры, и место черных арок заняли ряды мелких камней.

Постройка сиранов словно обновилась и закрылась от непрошеных гостей.

– Вот и все, – сказал Тридцать Седьмой, вновь принявший облик родана с огненными глазами.

– А это как же? – Рендалл сунул руку в карман и вынул черно-багровый «камушек», а на самом деле – частицу праха давно умершего сирана. – Может быть, стоит вернуть его на место?

– Нет. Та частица смерти, что решила покинуть свое обиталище, никогда в него не вернется.

Похоже, что похороненные в «крепости» сираны не были окончательно мертвы. Олен счел бы это глупостью, если бы сам не побывал внутри черно-алых стен и не видел, что там имеется жуткая и странная, жестокая и полная воспоминаний о древних временах «жизнь».

Рашну что-то пробурчал себе под нос.

Они вернулись туда, где ждали Харальд, Рыжий и орки. Племянник хана и его подопечные вздохнули с облегчением, кот запрыгнул на свое место, и отряд отправился дальше.

Ночь провели в небольшой рощице, на следующий день потянулась гладкая степь, исчерканная глубокими оврагами. Мелькнула и осталась за спиной гряда холмов, посреди равнины смотревшихся настоящими горами. Еще одна ночевка, и из-за горизонта почти выпрыгнули стены и башни небольшого форта.

Когда подъехали ближе, стало видно, что над укреплением вьется черное полотнище с Синей Луной.

– По крайней мере, над этими местами власть у императора еще сохранилась, – сказал Исхар с улыбкой, и услышавшие реплику предводителя воины с готовностью загоготали.

Обитатели Великой степи полагали, что все земли до Теграта на самом деле принадлежат им. Что люди здесь только пришельцы, наглые захватчики, получившие кусок чужого.

– Надо заехать туда, – предложил Олен. – Вдруг они знают что-либо о том, как идет война?

– Можно, – кивнул Харальд, – хотя сомневаюсь, что до этих мест новости доходят быстро…

Они свернули к форту, и на его стенах поднялась суета. Зазвучали крики, замелькали над зубцами шлемы, стало ясно, что там готовят к стрельбе большие луки.

– Они что, с ума посходили? – удивился Исхар. – Мы же в союзе с императором. – Он повернулся к Рашну: – Я не хочу зря терять воинов, поэтому мы останемся здесь. Ты съезди, поговори с ними.

– Я с тобой, – вызвался Рендалл.

– Поехали, – кивнул старый колдун.

Орки придержали лошадей, когда до стен осталось примерно тысяча локтей – стрела может пролететь такое расстояние, но убойную силу при этом потеряет точно. Рашну и Олен поехали дальше, перейдя на шаг. Вскоре стало ясно, что следом движется сиран.

– Ты куда? – спросил Рендалл.

– С вами. Интересно смотреть, что это такое, – ответил Тридцать Седьмой и показал на стены форта, сложенные из каменных блоков. Время и давние бои оставили на них кое-какие следы, но в целом укрепления выглядели неплохо и способны были выдержать не самый неумелый штурм.

У кого-то из вояк не выдержали нервы. Раздался хлопок, и в воздух взвилась стрела. Старый колдун вскинул руку, вспыхнуло пламя, и ветер понес в сторону облачко черного пепла.

– Мы не враги вам! – сказал он зычно. – Почему вы встречаете нас с оружием в руках?

– Проваливайте! – ответил грубый злой голос. – Или, клянусь подштанниками Азевра, мы нашпигуем вас стрелами, и никакое колдовство не поможет! Убирайтесь обратно в степь!

– И мне тоже убираться? – поинтересовался Олен, выезжая чуть вперед. – Ты же видишь, что я человек?

– Люди, приходящие из степи, еще хуже орков, – сообщил тот же голос. – В эти времена никому верить нельзя. Брат может ударить в спину брату, а дети – предать собственного отца! Проваливайте!

– Но мы хотим…

Довести фразу до конца Рендалл не смог, со стен полетели стрелы, и на этот раз их оказалось много. Несколько сжег Рашну, с полдюжины воткнулись в землю по сторонам от всадников. Умением хорошо стрелять воины самой восточной твердыни Серебряной империи похвастаться не могли.

– Пожалуй, пора показать им, что мы на самом деле хотим не воевать, а разговаривать, – сказал Олен, чувствуя разгорающийся гнев. – Тридцать Седьмой, ты можешь разрушить кусок стены? Только желательно никого не убивать.

Сиран не ответил, он сделал шаг вперед и топнул. От его ноги по земле побежала, пуская отростки, черная трещина. Когда добралась до укреплений, раздался скрежещущий рокот, и каменные блоки, простоявшие на одном месте сотни лет, стали дробиться. Полетела пыль, посыпались мелкие камушки, стена зашаталась, словно ее хорошенько толкнули.

Донеслись вопли ужаса.

– Это хорошее доказательство мирных намерений, – старый орк хмыкнул. – Может быть, мне стоило спалить их всех?

– Не думаю. В этом случае нам пришлось бы разговаривать с головешками. А я этого не умею.

Отважные вояки дали еще один залп, но поскольку руки у стрелков дрожали, то вышел он еще менее толковым, чем предыдущий. Одна стрела пролетела у Рендалла над головой, и все. А потом императорские солдаты кинулись прочь от места, где из стены уже вываливались целые глыбы.

Когда грохот стих и пыль осела, глазам предстал аккуратный пролом шириной в пару локтей, идущий от верха до низа стены. Через него был виден двор форта, казарма у противоположной стены.

– Неплохо, – оценил Олен. – Ювелирная работа. Интересно, а теперь они будут с нами разговаривать?

– Конечно. Только сначала сменят штаны. – Судя по ехидной ухмылке, Рашну наслаждался происходящим.

Из пролома начали робко выглядывать головы в конических шлемах. Раздался свирепый рык, и они исчезли. Наружу выбрался дородный воин с мечом у пояса и в длинной, почти до колен кольчуге. Он пытался шагать важно, но все равно выходило нервное подпрыгивание.

За толстяком семенили еще двое со щитами, их физиономии были бледными и перекошенными. Иметь дело с явившимися из степи жуткими чародеями они никак не хотели.

– Кхе-кхе, – грозно откашлялся дородный, остановившись в дюжине шагов от всадников, но глаза его предательски бегали, говоря, что их обладатель напуган. – Я – командир заслона Первого Форта Тахрид Алузон. Чего э-э… хотите вы здесь? И по какому праву…

Он осекся, поскольку Рашну вздумалось улыбнуться, и улыбка у морщинистого лысого орка вышла угрожающей.

– Я не желал этого, – проговорил Олен, – но вы меня вынудили. Если бы я захотел, то вся ваша жалкая крепость лежала бы в развалинах. – Он повысил голос: – Надеюсь, это ты понимаешь?

– Да, – пискнул командир заслона.

– Так гораздо лучше. – Гнев медленно гас, в душу Рендалла возвращалось обычное спокойствие. – Расскажи, как идет война? Что слышно о Харуготе и об императоре?

Правитель Терсалима не знал магии, не мог похвастаться славой полководца, но все же под его властью оставались обширные земли. И Олен надеялся, что империя устоит, станет крепким орешком, разгрызть который хозяину Безариона будет очень непросто.

– Э, мессен… – подобострастно забормотал Тахрид Алузон, – в нашей дикой степи мало что ведомо… Последнее, о чем мы узнали: проклятый враг двинул войска на столицу. А еще… с севера в пределы империи вошли войска Тердумеи. Они заняли часть Стены, что находится западнее, один форт взяли штурмом…

– Они же были в союзе с вами! – удивился Рашну.

– А теперь они в союзе с ним, с проклятым врагом. – Лицо командира заслона покраснело от гнева.

– А вы, значит, сидите здесь, в глуши, и ждете, когда все решится само? – задумчиво проговорил Олен. – Сколько вас тут, сотня, две?

– Полторы. – Тахрид Алузон побагровел еще сильнее. – Но мы не можем… нет приказа, мы должны оборонять этот форт…

– От кого? Орки помогают твоему императору, он сражается с врагом, и каждая сотня на счету. Мы идем на помощь тем, кто бьется с Харуготом, и я предлагаю вам отправиться с нами.

Командир заслона выпучил глаза, и вид у него стал как у дивно большого рака в блестящем панцире.

– А кто командир? Мессен имеет право отдавать приказы? – промямлил он, мелко дрожа.

Солдаты за спиной Тахрида Алузона дружно сделали шаг назад, на туповатых лицах отразился страх. Мысль о том, что предстоит отправиться на войну, радости у «бравых вояк» не вызвала.

– Это не приказ, – покачал головой Рендалл. – Это только просьба. Ты можешь остаться здесь и сидеть за стенами форта до второго Нисхождения. Но я ничуть не удивлюсь, если тердумейцы вскоре явятся сюда и выкурят вас из укрепления, как крыс из норы… И что потом, как ты думаешь?

– Кроме того, с этой дыркой в стене обороняться будет не очень-то удобно, – добавил Рашну.

Физиономия командира заслона перекосилась от умственных усилий, в голове закопошились мысли. Олен смог бы пересказать их, не особенно напрягаясь: кто такой этот чужак? по какому праву он распоряжается? и как можно оставить форт, приказа же нет! Но какой смысл защищать его, если орки – союзники, а империя разваливается на глазах? Может быть, стоит подумать о том, чтобы спасти собственную шкуру и жизни остальных?

– Хм, ладно… – проговорил Тахрид Алузон после паузы. – Я оставлю тут пять десятков человек, а сам возьму сто и отправлюсь с вами, чтобы встать под знамена императора, да сохранят его боги от всех напастей. – Он нахмурил брови и выпятил челюсть, изображая преданность. – Но на сборы нам понадобится время. Вы подождете нас?

Рендалл кивнул, и командир заслона заспешил обратно к форту, пинками подгоняя подопечных.

– Зачем ты сделал это? – поинтересовался старый орк. – Они будут обузой и замедлят наш путь.

– Не замедлят. – Олен показал на Тридцать Седьмого. – А насчет обузы… кто знает, как там идут дела. Может быть, лишняя сотня решит исход противостояния. Это не легионеры, конечно, но тоже кое-что…

На самом деле его посетила мысль о том, что, может быть, пора начать сражаться с Харуготом на равных. Показать миру, что род императоров Безариона не угас, что в руках наследника есть кое-какая сила. Прийти на помощь Терсалиму, затем двинуться на север в союзе с орками Великой степи и правителем Серебряной империи.

Как только разнесется слух о том, что появился претендент на трон в Золотом замке, многие таристеры из тех, что служат Харуготу, задумаются. Поднимут головы недовольные консулом, вспомнят старые обиды многие тысячи роданов, которым он когда-то насолил.

Но говорить обо всем этом Рашну Олен не хотел – слишком рано лелеять такие планы.

– Как знаешь. – На физиономии старого колдуна читалось сомнение. – Не уверен я, что это разумный ход, но тебе виднее. Пусть мудрость Пламени пребудет с тобой…

Через некоторое время открылись ворота форта, и из них начали выезжать телеги, нагруженные мешками, ящиками и кувшинами. Затем показались понуро бредущие вояки Тахрида Алузона, а в завершение – и он сам, без шлема, но зато верхом на кривоногой толстой лошади.

– Поехали, – сказал Рендалл, когда обоз вывернул на уходившую к западу дорогу. – Надо еще убедить Исхара.

Они развернули лошадей и поскакали обратно, туда, где ждали орки и Харальд.

Племянник хана Белых Волков встретил переговорщиков недоуменным взглядом, а его воины – оживленными выкриками.

– Вы выгнали их из крепости? Зачем, во имя всех богов? – спросил Исхар.

– Теперь это наши союзники, – ответил Олен. – Дальше мы двинемся вместе.

– Союзники? – вмешался в разговор Харальд. – Да их самих надо охранять, чтобы не разбежались.

– Уж какие есть. Но зато с ними, клянусь Селитой, мы идем по землям империи законно. И кто знает, что ждет нас впереди? Есть ситуации, когда сотня пехотинцев полезнее тысячи всадников.

Племянник хана покрутил головой, давая понять, что он недоволен, а потом сказал:

– Как знаешь, олдаг. Ну что, вперед?

– Вперед, – кивнул Олен.

Бредущих по дороге воинов империи они догнали быстро. Разведчики орков умчались дальше, остальные умерили прыть лошадей, и войско потащилось на запад длинной колонной – в авангарде всадники, за ними пехота и позади – обоз. Вскоре по левую руку открылась Стена – полуразрушенные валы, остатки исполинских рвов.

Когда показались развалины форта, разрушенного сотни лет назад, Тахрид Алузон удивленно засопел.

– Э… мессен, – проговорил он, преданно глядя на Олена. – Это Второй Форт, но мы должны были дойти до него только вечером… Это вы своим могучим чародейством ускорили наш ход?

Судя по взгляду и повадкам, командир заслона признал в Рендалле вожака, а еще уверовал в его колдовские способности.

– Можно сказать и так, – кивнул Рендалл, решив, что подробностями насчет Тридцать Седьмого в этот момент можно и пренебречь.

Тахрид Алузон чуть приотстал, и вскоре долетел его сердитый голос.

– Призывает своих топать шустрее, – сказал Харальд. – А ты, я гляжу, умеешь вести за собой людей…

– В смысле?

– Когда надо, ты умеешь уговаривать, – задумчиво проговорил зеленоглазый странник по мирам. – Еще в Вейхорне я заметил за тобой эту особенность… Любые разумные готовы помогать тебе, идти за тобой. Уверен, что орки и люди, что сейчас тащатся, глотая пыль, ринутся в бой только потому, что ты призовешь их к этому. Наверное, это наследственное. Когда десятки поколений твоих предков отдают приказы, способность повелевать входит в кровь…

Олен пожал плечами.

Он никогда не задумывался, какие умения императоров Безариона передались ему. Да, он обладал доступом к их памяти, тело помнило тысячи схваток и знало приемы обращения с оружием. Но вот командовать уроженцу Заячьего Скока долгое время было некем, да он и не испытывал потребности отдавать приказы, не мечтал о том, чтобы на белом коне мчаться впереди войска.

Но так уж вышло, что пришлось, правда, конь под Рендаллом оказался буланым.

– Что делать? – сказал он, немного подумав. – Я должен сделать то, что должен, и если для этого придется вести за собой других…

Харальд покачал головой и улыбнулся, но в улыбке его не было веселья.

Шли без остановок до самого вечера, а на ночлег встали у небольшого озерца, что образовалось в заплывшем не до конца участке древнего рва. Олен проверил, как Тахрид Алузон и Исхар расставили часовых, и, только убедившись, что все в порядке, отправился спать.

Должность полководца обещала быть хлопотной.

Велик могучий Дейн, что протянулся на тысячи миль от Опорных гор до самого Деарского залива. Десятки других рек принимает он в свое лоно, сотни городов и селений поменьше раскиданы на его берегах, множество островов, больших и малых, раскалывают гладь могучей реки.

Но есть один, маленький и скалистый, который словно кочует от устья до истока. Он появляется там, где заметившие его роданы вряд ли обратят внимание на поднявшиеся из воды черные гладкие стены, а через несколько дней исчезает, чтобы наутро возникнуть в новом месте.

Тот же, кто все-таки обратит на него взгляд, обязательно заметит, что островок напоминает замок, или скорее святилище с несколькими башнями, обнесенными общей стеной.

Вот только каким богам посвящено оно?

В середине первого весеннего месяца, когда лед с Дейна только что сошел и река бурлила от избытка воды, остров «всплыл» недалеко от ее истока. Стекла с его берегов белая пена, и река вокруг черных скал окрасилась пурпуром, словно некто смог развести огромный костер на дне.

Раздался плеск, и от острова потекли струи плотного белого тумана. Глубины Дейна закипели, и что-то темное начало всплывать к поверхности. Голова, размерами могущая поспорить с жилым домом, поднялась над водой. Покачнулись усы длиной с оглоблю, прозрачные круглые глаза засветились зеленоватым огнем, и в них мелькнула злоба.

Существо, более всего напоминавшее сома длиной в сотню локтей, бесшумно взмыло над рекой. Длинное лоснящееся тело пошло вверх, зашевелились короткие и многочисленные, точно у гусеницы, ножки.