Текст книги "Муки обольщения"

– Думаю, ребенку уже пора в постель, – заметила она дрожащим голосом и поспешила к малышу, который, кажется, догадался о планах взрослых и поэтому старался

Как можно быстрее заползти под обеденный стол. Джесси успела схватить Гедеона до того, как он спрятался. Подняв его на руки и уткнувшись заалевшим лицом в детское тельце, Джесси быстро удалилась в соседнюю комнату.

Вернувшись назад спустя примерно час, она застала Ноя уже лежащим на кровати. Все лампы были потушены за исключением одной, возле умывальника. Решив, что он спит, Джесси тихо прошла через комнату умыть лицо и расчесать волосы перед сном. Если бы Гедеон так же быстро и легко засыпал, с тоской подумала молодая женщина. Она мечтала быть с Ноем. В самые трудные минуты она всегда представляла их совместную долгую жизнь. Расчесывая волосы, она ругала себя за несбыточные мечты. Отложив расческу в сторону, Джесси уединилась в ванной комнате, где, как обычно во время своих месячных, готовилась ко сну.

Она была рада, что приняла меры предосторожности, потому что, как только легла в постель, Ной повернулся к ней спиной, свернувшись калачиком. Значит, он еще не спал и ему сразу же стало бы известно, что под ее нижней рубашкой ничего не надето. В таком случае он догадался бы о ее уловке. Джесси ощущала, что она в безопасности, как средневековая девушка в поясе верности. Должно быть, Ноя посещали те же мысли. Случайно коснувшись ее бедра, он тихо проворчал, что прозвучало как выражение неудовлетворения.

– Ты всегда притворяешься спящим? – спросила она, взглянув на него.

– Мне нравится тайком наблюдать за тобой.

– Джесси не совсем понравился тон его ответа.

– Почему? – напрямик поинтересовалась она.

– Потому что ты очень красивая. – В его словах было больше правды, чем он мог себе позволить, но это все равно было лучше, чем если бы он признался в своих подозрениях. Ной заметил, что она нахмурилась. – Тебе никто прежде не говорил об этом?

Не задумываясь, Джесси покачала головой.

– И даже Роберт?

Ей не следовало бы забывать о выдуманном замужестве. В данный момент она подыскивала подходящие слова.

– Роберт был эмоционально сдержан. Если даже

Он и придерживался того же мнения, что и ты, то держал

Его при себе.

Ноя просто восхищала ее способность моментально уклоняться от скользких вопросов и придумывать па ходу удачный ответ.

– А сколько лет вы были женаты?

– Почти два года.

– И вы были счастливы?

– Да.

– Ты любила его?

– Почему мы все время говорим о Роберте? Неужели ты не видишь, что это причиняет мне страдание? Прошла уже целая вечность. Мне хочется все забыть, не вспоминать

– о прошлом, а ты меня постоянно к нему возвращаешь.

– Странно, что ты редко вспоминаешь своего мужа, – как бы невзначай обронил Ной, провоцируя Джесси на дальнейший разговор.

Она поняла, что теперь ей нужно переходить от обороны к нападению.

– Почему ты хочешь, чтобы я говорила о бывшем

Муже? В конце концов кем мы с тобой друг другу приходимся? Наверное, я для тебя лишь женщина, способная Удовлетворить естественные мужские потребности, поскольку рядом нет Хилари. Ты можешь назвать меня своей женой?

– Ты моя жена, – холодно подтвердил Ной.

Да как она смеет впутывать Хилари в их отношения! Ей вообще незачем произносить ее имя! Тихий голос совести, еще не полностью подавленный, бранил Ноя за гнев, вызванный словами Джесси. По правде говоря, причиной этого гнева было чувство собственной вины. Он почти совсем не думал о Хилари. Джесси занимала в его мыслях все больше и больше места.

– Мы оба знаем, что наше брачное соглашение лишь временное, – продолжала Джесси. – Если честно, меня это вполне устраивает. – Она так разозлилась на него, что хотела сама верить тому, о чем сейчас говорила, словно никогда не мечтала об их счастливой совместной жизни.

Ной также был убежден в искренности ее слов. Странно, но он ощутил чувство удовлетворения, внезапно решив сказать ей, что изменил свои планы.

– Мне очень жаль, что ты так относишься к нашему браку, но все-таки я хочу сохранить его, – произнес Ной, наблюдая за ее ответной реакцией.

– Что?! – Джесси показалось, что она не поняла его.

– Ты прекрасно слышала. Я решил сохранить наш семейный союз. События последнего вечера убедили меня, что наш необычный брак не так уж и плох. – Ной

Знал, как Джесси истолкует его слова, и это совсем не огорчало его.

Она вся напряглась и, когда собралась выскочить из кровати, Ной схватил ее за руку. Ей не следовало знать о его решении. Ной не забыл, как однажды жаловался Дрю, что Джесси словно нож вонзает в сердце, когда смотрит на него. Удивительно, но он не ошибся в своем предположении. Сейчас он уже не мог отпустить ее до тех пор, пока не разузнает, в чем она замешана. Но у Джесси должно было создаться впечатление, что, кроме физического влечения, он ничего к ней не испытывал. Порой так было и на самом деле.

Ты мне противен. – Джесси стала извиваться, чтобы вырваться из его рук. – Отпусти меня.

– Только когда я захочу.

– Она процедила:

– Я хочу аннулировать наш брак.

– Не получится. – Ему доставляло удовольствие издеваться над ней.

– В таком случае давай разведемся.

– Когда я решу.

– А как же твоя семья? Что они подумают? – использовала последний аргумент Джесси.

– Нет причины скрывать от них правду, по крайней мере хотя бы половину ее.

– А Хилари? – почти отчаявшись, спросила Джесси. – Как ты можешь так поступить с ней? Что ты ей скажешь?

– Это мое дело, а не твое. За нее не беспокойся. – Джесси не знала, что его не очень-то волновала бывшая невеста. Он не сомневался: эта женщина всегда поддержит, поскольку ей небезразлична его политическая карьера. Уж она-то не позволит Джесси стоять на ее пути дольше, чем этого хотел бы Ной. Хилари не отвернется от него до тех

– пор, пока будет уверена, что он женится на ней после развода с Джесси. – Хилари подождет меня, – с некоторой долей самонадеянности заключил Ной.

– Высокомерная свинья! Мне очень жаль Хилари. Может быть, ей следует знать, что ты ни во что не ставишь ее. Интересно, что она скажет, когда узнает, как ты лазил мне под юбки.

Джесси и не догадывалась, что почти попала в точку. Гнев Ноя был подобен вулкану.

– Ах ты сука! – Он повалил ее на спину и сжал запястья. Она начнет ему мстить, в этом он не сомневался. – Я не приставал к тебе прошлой ночью лишь потому, что ты предупредила меня о своих месячных. Но смею заверить: ты задираешь юбки с такой же готовностью, как любая лондонская шлюха.

Джесси восприняла его выпад как пощечину.

– Что-то не могу припомнить такое, но в любом случае, будь уверен, этого больше не повторится!

Джесси прикусила губу, чтобы удержаться и не сболтнуть чего-нибудь лишнего. О Боже, подумала она в отчаянии, как Ной отреагирует, когда она расскажет ему о себе и Гедеоне? Ответ тут же пришел ей в голову, и Джесси еще крепче сжала губы. Он просто выбросит ее за борт за то, что она сделала его невольным сообщником похищения Гедеона.

Ной отпустил Джесси. Только сейчас он вспомнил, как обещал самому себе быть вежливым и терпеливым, чтобы завоевать ее доверие и выпытать секреты. Взбивая подушку, он проклинал и себя, и Джесси. Ему хотелось в этот момент лишь одного – дать ей понять, что рано или поздно все его желания осуществятся.

– Как долго будут продолжаться твои месячные? – грубо поинтересовался он, используя ее ложь против нее же. Ожидание принесет ему мучительные страдания, в этом он не сомневался. А Джесси хотелось ответить, что ее недомогание будет продолжаться всю жизнь.

– Четыре дня, – огрызнулась она.

– Значит, за четыре дня ты должна привыкнуть к мысли, что на пятый день я снова прикоснусь к тебе!

– Я выцарапаю твои глаза! – бросила она зло.

– Не путай меня с Эдвардом Панберти, – провор

– чал Ной.

Джесси затрясло от ярости.

– Ненавижу тебя! – прошипела она.

Ной злобно усмехнулся:

– Тебе следовало подумать об этом несколько раньше, чем ты решила выйти за меня замуж!

– Я уже устала повторять: я вышла за тебя замуж, поскольку думала, что ты умрешь.

– Сожалею, что не оказал тебе эту услугу, – почти прорычал Ной.

– Негодяй!

Стараясь успокоиться, Ной устало произнес, отворачиваясь от нее:

– Джесси, спи.

Однако ему трудно было последовать своему же совету. Он долго еще не мог уснуть после того, как послышалось тихое посапывание Джесси. Ной подозревал, что месть будет обоюдоострой.

Находясь в темном, душном помещении для арестованных на борту «Саргуса», Росс Букер вынашивал планы мщения. У него было время как следует обо всем подумать. Джесси Маклеллан во что бы то ни стало должна была получить по заслугам, иначе быть не могло. По несколько раз в день он выстраивал и пересматривал все новые и новые планы. Россу доставляло большое удовольствие сочинять всевозможные сценарии, в которых он неизменно играл главную роль. Ему нравилось представлять, как Джесси унижается перед ним, стоя на коленях и умоляя о прощении. Порой он воображал, что занимается с миссис Маклеллан любовью, возбуждает ее, ласкает, трется своими бедрами о ее нежное тело, и вот она начинает умолять его взять ее. Временами Росс представлял, как она просит его пощадить ее жизнь или жизнь ее ребенка. Букеру хотелось бы, чтобы унижение оставило в ее душе такие же глубокие шрамы, какие оставил на его теле кнут. Он решил, что его месть не будет моментальной, нет, она будет продолжаться всю жизнь. Он превратит ее существование в сущий ад.

Росс прислонился к стене своей камеры и потерся ноющими от боли плечами и спиной о шероховатые, грубые доски. Его раны постепенно заживали, но страдания не становились меньше. Он чувствовал себя слишком униженным. Все его мысли были о женщине, из-за которой он оказался здесь.

Россу пришло в голову, что ни Джесси, ни ее муж не восприняли всерьез его угрозы. Одно это уже обнадеживало. Что ж, он преподнесет им сюрприз. Смеется тот, кто смеется последним. Он знал, где разыскать их. Ребята из команды не раз болтали о семье Ноя Маклеллана, о его практике в Ричмонде и о предстоящей работе в Филадельфии. Совсем нетрудно будет застать их врасплох, свалившись как снег на голову.

Самым большим препятствием для Росса Букера оставалось возвращение в Соединенные Штаты. Он мог бы купить билет или пересесть на другое судно, но лишь под вымышленным именем. На работу он наниматься больше не будет, лучше забронирует каюту на каком-нибудь поч-тово-пассажирском корабле. То, что сейчас у него за душой не было ни гроша, не смущало Росса. Существовали про ститутки, у которых можно было выманивать деньги, кар-;маны, которые можно было обчищать, к таверны, которые можно было грабить. Однако на этот раз он будет более осмотрительным: все-таки условия, в которых он находился сейчас, были предпочтительнее Ньюрейта.

Даже крыса, бегающая по полу, не заставила Букера изменить свое мнение. В Ныогейте ему приходилось сидеть в тюремной камере с людьми более опасными, нежели это бедное создание, сновавшее сейчас возле ног. Росс пнул крысу мысом ботинка. Мерзкая тварь остановилась и замерла. Росс ждал. Ему захотелось, чтобы Джесси узнала, как он проводит время, набираясь терпения и вынашивая планы. С быстротой атакующей кобры Росс схватил крысу за шкирку. Подняв выше, он попытался разглядеть в ее глазах страх. Представив себе, что он это увидел, Росс отпустил крысу на свободу.

– Я могу убить тебя в любое время, когда захочу, – медленно и зло прохрипел он. Его глаза сделались ледяными. – В любое время.

Россу показалось, что эти слова были обращены к Джесси Маклеллан.

На борту «Клэриона» предпочитали не говорить о Россе Букере. Если в какой-то момент Ноя и Джесси и связала тонкая нить, то теперь она медленно и мучительно разрывалась. Ной редко бывал в своей каюте. Поднимаясь с рассветом, он уходил и отсутствовал до вечера. Возвращаясь, молча ужинал, а потом полностью уходил в чтение, в то время как Джесси склонялась над шитьем. Однако ему не удавалось много прочитать за вечер, а Джесси, в свою очередь, неутомимо переделывала одни и те же стежки, поскольку ее никогда не удовлетворяла сделанная работа. Темные круги под глазами Ноя красноречиво свидетельствовали о его бессоннице. Синева под глазами Джесси также говорила об отсутствии сна по ночам, когда она лежала на кровати, уставившись в окно, а рядом беспокойно ворочался Ной.

Они почти не спорили: не было никакого желания. Но во время пауз между напыщенными, осмотрительно-вежливыми словами, которыми они по мере необходимости обменивались друг с другом, как будто слышались ужасные, так и не произнесенные, обвинения. Лицо Ноя стало мрачным, а весь его вид говорил о полном измождении. Кожа побледнела, на губах уже не было заметно и тени улыбки. И лишь почти постоянно вздувающиеся на скулах желваки являлись единственным признаком его сдержанного гнева.

В присутствии Ноя лицо Джесси не выражало никаких эмоций. Она не улыбалась, но и не грустила. Казалось, она была ко всему равнодушна. Ее глаза скрывали то, о чем она думала. Несмотря на то что ее настроению более соответствовали бы темные, траурные оттенки одежды из прежнего гардероба, Джесси продолжала носить яркие платья, купленные для нее Ноем. Странный контраст между ее душевным состоянием и весенними красками нарядов вызывал у Ноя злость и недоумение.

Гедеон, по всей видимости, не замечал того напряжения, которое пронизывало их отношения. Он по-прежнему ощущал внимание обоих взрослых, оба заботились о нем. Поскольку они старательно избегали друг друга, все их интересы сосредоточились вокруг малыша. К вечеру пятого дня ребенок был избалован и изнежен до неузнаваемости.

Нервы Джесси были, как натянутые струны, когда она вернулась в комнату, уложив Гедеона спать, и принялась стелить себе постель на скамье под окном. Она уже была готова лечь, но в этот момент раздался голос Ноя.

– Что ты делаешь? – грубо спросил он, приподнявшись и прислонившись к стене.

Джесси повернулась в его сторону. Ее голос прозвучал спокойно, терпеливо, но она избегала смотреть на него, и поэтому взгляд светло-серых глаз был устремлен мимо обнаженного плеча Ноя.

Мне кажется, даже человек, менее умный, чем ты, смог бы понять, что я намерена спать здесь.

– Ты специально затеваешь ссору? – со злостью бросил он.

– Нет.

– Проклятие, взгляни же на меня!

Джесси подняла глаза. Они сухо блестели при свете ламп.

– Нет, я не пытаюсь ничего затеять.

– Значит, ты будешь спать со мной, как и все прошедшие недели.

– Нет.

Линия его губ стала еще более зловещей.

– Вероятно, я тебя не правильно понял.

– Ты правильно все понял. Я отказала тебе. Я не собираюсь с тобой спать. Ты четко разъяснил, что мне нужно ожидать сегодня ночью. Так вот: я не желаю заниматься с тобой любовью.

– Ты поточила свои коготки? – Ной прищурился.

Джесси сильнее вдавила пальцы в подушку, которую она держала перед собой.

– Да, поточила.

– Итак, ты приняла меры предосторожности. И все-таки я попробую рискнуть. Ты уже царапала меня прежде, маленькая кошечка, но не помню, чтобы это было мне неприятно.

У Джесси пересохло во рту. Конечно же, она не забыла, как ногтями впивалась в крепкую мускулистую спину Ноя в порыве экстаза. Это воспоминание зажгло огонь у нее внутри. Джесси бросила подушку на скамью. Отвернувшись от Ноя, она подошла к гардеробу и достала оттуда ночную сорочку.

Ей легко удалось выпрыгнуть из туфель и чулок, но вот с крючками на платье пришлось немного повозиться. В конце концов она справилась и с этим. Джесси осознавала, что любое ее движение Ной мог истолковать по-своему, как провоцирующее ссору или… разжигающее его желание, которое она не собиралась удовлетворять. Продолжая стоять к нему спиной, она сначала освободила от платья плечи, но прежде, чем снять его до конца, надела ночную сорочку и уж затем аккуратно стянула платье. Потом она умылась и причесалась, ни разу не взглянув на Ноя. Подготовившись ко сну, она потушила последнюю лампу и направилась к скамье.

– Не делай этого, Джесси. – Голос Ноя прозвучал из темноты ровно, но чуть пугающе.

Она остановилась и посмотрела на него через плечо.

– Пожалуйста, Ной, оставь меня в покое.

– Ты моя жена.

– По расчету.

– Вряд ли, – ухмыльнулся Ной. – Где же расчет в том, что ты предлагаешь нам спать врозь?

Не обратив внимания на его замечание, Джесси снова направилась к окну. Неожиданно она услышала, что Ной откинул одеяла на своей кровати. Закрыв глаза, она приготовилась к его атаке. Однако нападения не последовало, она обернулась и поняла, что ошибалась.

Ной стоял совсем близко. Ее глаза оказались на уровне его голой груди. Джесси осмелилась взглянуть ниже и облегченно вздохнула, увидев, что узкие бедра обтянуты хлопчатобумажными кальсонами. Прикусив губу, Джесси подняла глаза. В этот момент Ной не мог бы сказать, что ее лицо выражало открытое неповиновение, а глаза – протест. Даже в ее позе не было ничего, что подтвердило бы его подозрение. Но это еще ничего не означало. Вызов был брошен несколько дней назад, и, пока один из них не уступил, конфликта нельзя было избежать.

– Сильнее ты меня уже не можешь презирать, – с трудом проговорил Ной тоном человека, которому больше нечего было терять. Не дав ей возможности сопротивляться, он быстро одной рукой обнял ее за шею, а другой обхватил талию, после чего с силой поцеловал в губы.

Джесси не отвечала ему взаимностью. Она стояла, сжав губы и стиснув зубы, осознавая тем не менее, что, несмотря на ее безучастность, он наслаждался поцелуем.

Лишь когда он взял ее на руки и понес к кровати, она вывернулась и освободила свои руки, а затем стукнула его кулаком по челюсти. Ной потерял точку опоры, успев дойти До кровати, и Джесси кубарем полетела на перьевой матрац. Она стала перебираться на другую сторону кровати, но он схватил ее за подол ночной сорочки, а потом за колено, притягивая к себе. Ее бесило, что он все это проделывал одной рукой, в то время как другой ощупывал свою челюсть.

Тогда она нанесла второй удар, только чуть промахнулась и едва не задела пах. Ной резко сделал шаг в сторону, и поэтому удар пришелся по бедру. Тихо прорычав, Ной упал на колени и схватил цепкие руки Джесси.

С каждой минутой сжимая все сильнее и сильнее, он распростер их на постели над ее головой. Оседлав Джесси, чтобы она не могла бить его ногами, Ной все же старался не давить на нее всей массой своего могучего тела.

В течение долгого времени он изучал ее мрачное лицо, на котором постепенно появилось выражение спокойствия. Однако ее глаза казались тусклыми и напряженными. Губы немного опухли от его страстных поцелуев. Пышные, красивой формы груди то вздымались, то снова опускались в такт ее неровным вдохам и выдохам, притягивая его взгляд к вырезу рубашки. Когда Ной опять заговорил, его голос звучал несколько грубо и хрипловато.

– Ты сама подстроила нашу свадьбу, Джесси, но, несмотря на это, я согласился стать твоим мужем. Больше мне нечего тебе сказать. Ты никогда не спрашивала, да, наверное, тебе было наплевать на то, что я могу чего-то ожидать взамен. Итак, слушай. Мне нужны лишь две вещи от нашего брака. Во-первых, я должен знать, что Гедеон ни в чем не нуждается независимо от наших с тобой отношений, и, во-вторых, мне необходимо обладать твоим телом. Сегодня ночью. Завтра. В любое время. – На секунду он замолчал, а потом добавил:

– И любым способом.

Нельзя сказать, что Джесси была невыразимо счастлива услышать, что Ной взял на себя обязательство заботиться о Гедеоне. На этот раз она думала не столько о благополучии ребенка, сколько о своем будущем.

– В таком случае тебе нужна проститутка, – спокойно сказала она, как только Ной выговорился.

– Да, – неторопливо подтвердил он. – Думаю, ты права. Но в качестве проститутки я хочу иметь тебя.

Джесси почувствовала ком в горле от подступивших слез.

– Ну что ж, отлично. Обычно я отдаю свои долги.

Ной выпустил ее из своего плена и лег на спину, заложив руки за голову.

– Ну? – наконец произнес он.

Джесси в замешательстве приподнялась на кровати, потирая занемевшие от крепких пальцев Ноя запястья.

– Что ты хочешь? – спросила она.

– Наслаждения. Проститутку не волнует собственное наслаждение, она стремится, чтобы было приятно ее клиенту.

– Будь ты проклят! – в отчаянии воскликнула Джесси.

Ной лениво выгнул дугой одну бровь, показывая тем самым, что пропускает ее слова мимо ушей.

– Уже начинаешь отказываться от обещаний выплатить долг?

– Нет! – Она глубоко вздохнула, а затем медленно выдохнула:

– Что мне нужно делать?

– Сначала включи на столе лампу, потом снимай ночную рубашку.

Ощущая дрожь, Джесси вскочила с постели, зажгла лампу, отчего комната озарилась тусклым желтым светом. Потом она снова подошла к кровати и неуверенно встала «возле Ноя.

– Ночная сорочка, – повторил он, – я хочу видеть, а не мысленно представлять твои груди.

Джесси опустила лямки рубашки с плеч, помедлила в нерешительности, а потом ее руки беспомощно упали. Ночнал сорочка устремилась вниз, плавно, как облако, коснувшись ее грудей, живота, бедер.

– О Боже, как ты прелестна, – прошептал Ной.

Джесси не слышала в его голосе почтения, она лишь чувствовала его взгляд на своих обнаженных плечах и груди. Ной скользнул глазами по изгибам ее тела и остановился на пушистом треугольнике внизу живота. Борясь с желанием прикрыть себя хоть чем-нибудь, Джесси старалась думать обо всем, но только не о наготе своего тела. Она робко присела на край кровати, повернувшись лицом к Ною. Шелковые волосы рассыпались по плечам, а несколько пшеничных прядей выбилось вперед, закрыв одну грудь, когда она, наклонившись набок, оперлась на локоть и опустила голову.

– Я не совсем представляю, что нужно делать, – призналась она. – Прежде мне никогда не доводилось играть роль проститутки.

Ной прищурился.

– А мне еще не приходилось инструктировать ни одну проститутку. Полагайся на свое воображение.

Джесси последовала его совету. Наклонившись вперед, она представила, как вырывает из головы Ноя каждый волосок. На самом деле в это время она ласково тормошила его шевелюру. Мысленно она кусала его ухо до такой степени, что Ной не выдерживал и начинал орать. Однако в действительности он ощущал лишь слабое покусывание мочки. Ей вдруг захотелось задушить его за каждое когда-то произнесенное в ее адрес грубое слово или отвратительный поступок, но вместо этого она только обхватила его шею и, чуть надавив на кадык, тут же опустила руки на его плечи. Ее губы проделывали тот же путь, что и руки, оставляя влажный след на щеках, подбородке, шее. Джесси мечтала, чтобы в данный момент ее язык превратился вострое лезвие.

Она провела ногтями по гладкой широкой груди Ноя. Вспомнив, как он назвал ее маленькой кошкой, Джесси невольно согнула пальцы, подобно когтям, и надавила сильнее.

Ной схватил ее запястья.

– Эй, Джесси, полегче. Я бы предпочел, чтобы из меня не выпускали кровь.

Ей хотелось обвинить его в том, что именно он так и поступил с ней. Девственная кровь. Кровь ее женского сердца. Душа, болевшая, словно открытая рана. Сдержав крик, Джесси расслабила пальцы. Прижавшись к его разгоряченному телу, она стала нежно целовать Ноя. Услышав в ответ его слабый стон, почувствовала свой триумф. Щекоча ногтями его соски, она увидела, как он жадно глотал воздух, как будто ему его не хватало.

– Тебе нравится, правда? – прошептала Джесси, повторяя его же слова, обращенные к ней совсем недавно. – Нет? Тогда я больше не буду это делать. Я сделаю другое. – Она наклонила голову ниже и кончиком языка коснулась его затвердевшего соска. – Ну? Так лучше? – Джесси проделала то же самое с другим соском.

Проведя рукой вдоль подтянутого плоского живота, она ощутила, что Ной задрожал от переполнявших его эмоций. Джесси почти легла на него своим телом, просунув колено между ногами Ноя, надеясь еще больше распалить его страсть. Ее ждал горячий твердый бугорок, являвшийся доказательством того, что он не остался безучастным.

Чувствуя на своих губах губы Джесси, Ной спрашивал себя, какие эротические фантазии управляли каждым ее движением. Ее ласки были почти профессиональными. Никакой нерешительности с ее стороны. Казалось, она знала, чего он хотел и где именно нужно было его ласкать. В этот миг она целовала его губы, и он отвечал тем же, приоткрыв рот и испытывая сладкую боль, разливавшуюся по всему телу.

Не встречая сопротивления, Ной дотронулся языком до кончика языка Джесси. Теперь он уже целовал ее, настойчиво, требовательно. Она отдалась этому поцелую со всей страстью, рожденной гневом.

Ной скользнул руками по ее спине, казавшейся шелковой от пшеничных мягких волос, а потом взял в ладони ее груди.

Джесси ненавидела свое тело за то, что оно так горячо отзывалось на прикосновения Ноя. Она постаралась замкнуться, словно скрыться где-то внутри себя, куда Ной не мог бы проникнуть. И скоро ей стало казаться, что он ласкал тело, принадлежавшее другой женщине, Джесси не ощущала связи с плотью, которую он гладил и возбуждал.

Ной не почувствовал перемены, происшедшей в ней. Он испытывал благоговейней трепет перед этой женщиной, вызывавшей у него безудержную страсть. Он ошибался, когда называл ее маленькой кошкой. Нет, она была львицей, такой же чувственной и грациозной. Несмотря на огромное наслаждение, которое он получал от ее поцелуев, ему хотелось большего. Он хотел оказаться внутри ее темной влажной оболочки, ощутить ритмичный пульс ее тела, захватившего его в плен.

Не прекращая целовать его шею, грудь, живот, Джесси терлась ногой об ногу Ноя, одновременно расстегивая пуговицы его кальсон. Ной выгнулся дугой, когда она стала стягивать нижнее белье с его узких бедер и взяла в руку его твердую возбужденную плоть. На минуту она задержала его в своей ладони, потом принялась слегка массировать пальцами по всей длине, имитируя скольжение внутри своего тела. Ной едва сдерживал свое стремительно возрастающее желание. Джесси отпустила его и продолжила снимать кальсоны. Ее волосы спадали по обеим сторонам лица светлыми шелковыми занавесями. Они смешались с его темными, жесткими волосами… Бросив кальсоны через кровать, Джесси опять вернулась к ласкам, дразня его до тех пор, пока Ной не почувствовал, что может умереть от желания.

Обхватив обеими руками ее ягодицы, он перевернул Джесси на спину и сам лег сверху, прижавшись губами к ее губам. Джесси толкнула его, попытавшись вырваться из объятий. Но это оказалось невозможным, и через некоторое время ее руки послушно лежали на его спине. Закрыв глаза, она вспомнила, что заменила ему проститутку, а значит, должна подчиняться ему, как он сказал, в любое время. Сначала она ощутила легкое прикосновение его губ на своих веках, потом на щеках. Вот его язык описал круг вокруг ее маленького ушка, прошелся по изгибу щеки и нашел губы. Одной ногой Ной раздвинул ее ноги.

– Посмотри на меня, – потребовал он. Его тихий голос звучал спокойно, но грубо.

Джесси подчинилась, думая только о том, что должна выполнить свой долг. Но даже взглянув на него, она совсем не видела его лица.

Довольный ее покорностью и полагая, что увеличенные черные зрачки служили доказательством возбуждения, Ной устроился между ее раздвинутых ног. Джесси подняла колени и помогла ему войти в нее. Его атака была настолько мощной, что ей пришлось искусать все губы, чтобы не закричать.

Ритмично двигаясь, Ной неожиданно осознал, что взгляд Джесси был совсем пустым и в нем не отражалось никакого желания. Тихо выругавшись, он уже собирался встать, но Джесси не пустила, обвив его бедра своими ногами.

– Сначала закончи, – произнесла она без всяких эмоций, – мне от тебя ничего не нужно.

– Будь ты проклята, Джесси! – В перерывах между оскорблениями Ной делал то, о чем она просила.

Но Джесси, казалось, не слышала его слов. Шевеля бедрами и стараясь попасть в такт, она гладила его плечи и спину. А Ной ненавидел ее в этот момент. Да, он испытывал наслаждение, оно охватило его тело жгучим пламенем. Но это было пустое, бессмысленное наслаждение. Удовлетворение получала только плоть, но отнюдь не душа. Странно, что до сих пор он не понимал, насколько это было для него важно.

Достигнув кульминационного момента, Ной задрожал всем телом, уткнувшись в шею Джесси. Она не стала отворачиваться от него, но и не обняла. Зажав в руках простыню, она лежала с закрытыми глазами и ждала, когда он оставит ее в покое. Когда все закончилось и Ной лег на спину, Джесси встала с кровати и поплелась к умывальнику. Не закрывшись от Ноя, она стала тщательно обмываться, как н после нападения Росса Букера. Она делала это непроизвольно, так как даже не осознавала, что в этой неприкрытой наготе, равно как в горделивой осанке и каждом ее движении, чувствовалась внутренняя обида, оскорбление. Сейчас ей лишь хотелось опять быть чистой.

Ною нужна проститутка. Что ж, она сможет играть эту роль столько времени, сколько потребуется. Джесси даже призналась себе, что порой испытывала упоительное чувст во власти, вызывая в нем ответные реакции, в то время как сама при этом ничего не ощущала. Но ей хотелось не этого… Джесси уставилась на свое отражение в зеркале, пытаясь найти хоть какие-нибудь черты падшей женщины, которой она теперь стала. Ее немного удивило, что ничего нового она в своем облике не обнаружила. Может быть, к тому времени, как они доберутся до берегов Америки, произойдет маленькая перемена, размышляла она с безразличием. И что тогда? Тогда все будет кончено, пообещала ома самой себе. Неожиданно слезы заблестели в ее светлосерых глазах, и Джесси показалось странным, что ей захотелось плакать. Она поспешно смахнула слезы. Ничто не должно повлиять на ее решение.

То, как сейчас поступал с ней Ной, будет не важно, как только они доплывут до Америки. При первой же возможности она оставит его, взяв с собой Гедеона. Это единственное, что она могла сделать для Ноя, чтобы он снова был счастлив. Кажется, он не понимал, как сильно изменился по отношению к ней. Теперь он ненавидел ее, питал к ней физическое отвращение. Она все еще у него в долгу. Но этот долг заключался не в том, чтобы позволить ему пользоваться ее телом, а в том, что она должна дать ему душевный покой. И лишь навсегда исчезнув из его жизни вместе с Гедеоном, она сделала бы ему такой подарок.