Текст книги "Муки обольщения"

Вместо благодарности Ной два дня злился и пребывал в унынии, прежде чем соизволил признаться, что Джесси действовала в его интересах. Домашние споры порой оказывались более напряженными, чем те, что разгорались в стенах зала заседаний, но и достижение компромисса приносило куда большее удовлетворение.

Окруженная любовью Ноя, Джесси чувствовала себя в безопасности. Она понимала, что время от времени они будут ссориться, но желание убежать ни разу не возникло в ее душе. Счастливые дни их семейной жизни неизменно перевешивали минуты непонимания.

В ее памяти навсегда осталось очарование того лета. Наряду с поездками в экипажах и прогулками во время вечерней зари Маклелланы посещали театры и устраивали званые вечера для делегатов у себя дома. Обсуждая планы на будущее, вели долгие спокойные беседы, сидя в гостиной. Нередко очередная шалость Гедеона вызывала взрыв хохота. Джесси не забывала писать Черити и Роберту, делясь с ними счастьем, которое она нашла благодаря их сыну.

– Ты только взгляни на это, Джесси, – пожаловался Ной, возясь с галстуком.

Джесси пододвинулась к краю кровати и внимательно пригляделась к небольшому зеленоватому пятну на светлой ткани.

– Что это? – поинтересовалась она, прислонившись к спинке кровати и подложив для удобства подушку. Джесси попросила открыть окно, неторопливо обмахиваясь китайским веером, купленным для нее Ноем.

– Это горох, – пробубнил Ной, сражаясь с оконной рамой, – вот откуда это пятно.

– Да, дорогой, ты, наверное, прав.

Ной отмахнулся от прожужжавшей мимо мухи, влетевшей в комнату, как только ему удалось распахнуть окно.

– Ты смеешься надо мной, – огорчился он.

– Да, понимаю, – спокойно ответила Джесси, – какой же мужчина любит, когда над ним смеются.

– Черт! – выругался Ной, резким движением содрав с шеи галстук. – Ни один мужчина не любит принимать у себя дома полдюжины гостей в одежде, перепачканной горохом. Тебе следовало сказать мне о этом.

– Я бы непременно сделала это, если бы заметила.

– А вот Франклин заметил.

– Неужели? С его стороны было нетактично указывать тебе на такой пустяк. Хотя он уже преклонных лет и может позволить себе говорить, что на ум взбредет, при этом никого не обижая. Ты, конечно, попытался объяснить, что пришлось немного повоевать с Гедеоном во время обеда? – Не удержавшись, Джесси расхохоталась. – Ты признался ему, кто из вас оказался победителем?

– Франклин сам догадался по моему галстуку. – Ной старался быть серьезным. – Я отказываюсь давать нашему сыну ложку до тех пор, пока у него не появятся первые усики. Просто он не внушает мне доверия, когда пытается есть самостоятельно. – Ной снял пиджак и, расстегнув рубашку, бросил на кресло-качалку, после чего скинул ботинки. – А ты что думаешь по этому поводу?

– Думаю, приблизительно через неделю ты снова попытаешься учить его правильно пользоваться ложкой. И когда Гедеон преуспеет в этом, тебе будет принадлежать львиная доля успеха в воспитании умного ребенка.

Ной усмехнулся:

– Ты так хорошо меня изучила.

– Ты выглядишь таким изможденным. Пойдем спать, – сказала Джесси, улыбнувшись.

– Подожди минуту, не могу собраться с силами, чтобы встать с кресла. Вообще-то я удивлен, что ты еще не спишь.

При взмахивании веером поток воздуха приподнимал золосы Джесси. Красивые локоны щекотали ее лицо.

– Я собиралась заснуть, но не смогла. Надеюсь, твои гости не подумали, что я заболела, оставив их так рано?

Ной покачал головой:

– Они огорчились, особенно Бен. Он просто очарован тобой.

– Он плутишка.

– Еще какой! – Ной слегка нахмурился. – Мы утомили тебя? По крайней мере так показалось Джеймсу.

– Совсем нет. Я понимаю, что вам не терпелось обсудить свою стратегию перед завтрашними дебатами, поэтому я и дала вам такую возможность.

– Именно так я им и сказал. Однако сейчас меня мучают сомнения, правда ли это. В последнее время ты выглядишь уставшей.

– Это от жары. Я еще никак не могу к ней привыкнуть. В это время в Англии не бывает настолько жарко.

Ной задумчиво сдвинул брови. Его взгляд внимательно блуждал по ее абсолютно непорочным чертам лица.

– Ты что-то недоговариваешь мне, Джесси?

Атмосфера сегодняшнего вечера не соответствовала тому, что она собиралась ему рассказать. В своем воображении Джесси рисовала романтичный ужин или хотя бы повторение пикника. Глядя, как Ной тяжело плюхнулся в кресло-качалку, вытянул вперед ноги и принял выражение мученика, она произнесла:

– Тебе обязательно нужно было испортить мой сюрприз.

Поднявшись с кресла, Ной пересел на край кровати:

– Какой сюрприз?

– Мой сюрприз. Хотя это и не такой уж сюрприз, если учесть, как часто мы… ну, в общем, ты понимаешь.

– Порой ты слишком уклончива, и это очень раздражает меня. Ты можешь объяснить все толково?

Сложив веер, она хлопнула им по его руке:

– Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. У нас будет ребенок, Ной.

– Ты не шутишь? – почти прошептал он, думая, что ослышался.

Опять раскрыв веер, Джесси помахала им перед его лицом

– Конечно, нет. Твои мозги расплавились от жары? – Она засмеялась, когда он, в шутку заворчав, выхватил у нее из рук веер и отшвырнул в сторону. Взяв Джесси за тонкие запястья, Ной притянул ее к себе. – Ах, – кокетливо воскликнула она, прикоснувшись губами к его губам, – кажется, ты поверил мне.

Ной благоговейно поцеловал Джесси.

– Как давно ты узнала? – Он обхватил ладонями ее лицо, увидев в серых глазах отражавшийся огонек зажженной свечи.

– Всего несколько дней назад. Мне сначала самой хотелось быть в этом уверенной.

– Ну и? Я имею в виду, ты уверена сейчас?

– На сто процентов. Сегодня утром я ходила к доктору Маркуму. Он с радостью сообщил, что мои усталость, плаксивость и нарушение пищеварения легко объяснимы.

– Значит, тебя по утрам тошнит?

– Нет, обычно днем. Доктор Маркум заверил, что это в порядке вещей.

– А я и не замечал твоих слез.

– Потому что я часто плакала после твоего ухода. Это самое неприятное ощущение. Слезы появляются без всякой причины, просто из-за какого-нибудь пустяка. Кажется, миссис Гарпер догадалась о моем состоянии, но воздержалась от высказываний.

– Сколько недель ты беременна?

– Вероятно, десять.

Ной задумался над словами Джесси. Он взглянул на ее живот, но никакой округлости не заметил. Джесси прочитала его мысли.

– Он все еще плоский, – немного расстроился Ной.

– Дай нам время, – рассмеялась Джесси, – и радуйся пока. Вскоре я стану толстая, как корова.

– Вряд ли, – усмехнулся Ной. – Ты рада, что у нас будет ребенок?

– Да, очень. А ты?

– Еще как! Это замечательно.

Джесси сжала его руку, в ее глазах промелькнуло беспокойство.

– К нашему ребенку ты будешь испытывать те же чувства?

– Те же чувства? Ты о чем? – не понял Ной.

– Ты не станешь любить его сильнее Гедеона? – Сказав это, Джесси поняла, что сомнениями обидела его. – Прости, я знаю, ты очень привязан к Гедеону. Но мне не хотелось бы, чтобы ты охладел к нему, когда у нас появятся собственные дети.

– Гедеон – наш сын, – ответил Ной. – Я никогда не буду любить его меньше и даже не представляю, что можно кого-то любить сильнее. Всю жизнь я буду его должником.

– Должником? – Джесси с любопытством посмотрела на мужа.

– Благодаря ему мы сейчас вместе, – убежденно сказал Ной.

– А я все время благодарила твою бедную лошадь, повредившую ногу по дороге в Стенхоуп, – улыбнулась Джесси.

– И перед ней я тоже в долгу. – Ной опять поцеловал Джесси, ласково обнимая.

– Ной!

– Что?

– Очень жарко.

– Ной отодвинулся.

– Ну вот, я так и знал

Джесси нашла отброшенный веер, раскрыла его и снова принялась обмахиваться.

– Мне жутко душно. Вот если бы можно было заниматься любовью, не прикасаясь друг к другу! До твоего прихода я мечтала о грозах и снежных бурях, а также о том, как было бы здорово искупаться в реке.

Ною самому было жарко, его рубашка от пота прилипала к телу.

– Хорошо! – Он отобрал у нее веер. – Ложись на спину и расслабься. Вот так. А теперь немного приподними подбородок. – Ему хотелось поцеловать ее в шею, но вместо этого он начал обмахивать Джесси веером. – Уже лучше?

Она закрыла глаза и вздохнула:

– Просто чудесно.

– А знаешь, насчет речки это и не такая уж плохая мысль. Как ты смотришь на то, чтобы искупаться ночью?

– Лучше утром.

– Не уклоняйся от сути. Мы могли бы поехать к реке в повозке, – настаивал Ной.

– В таком случае нам придется будить Генри, чтобы он запряг лошадь, а также нужно будет предупредить миссис Гарпер или Кэма о нашем уходе, чтобы кто-нибудь из них подошел к Гедеону, если мальчик вдруг проснется. Нет, давай лучше останемся дома, и ты всю ночь будешь обмахивать меня веером. Или по крайней мере пока меня не сморит сон

Ной поцеловал ее плечо, и Джесси ощутила внутреннее волнение. Приоткрыв глаза, она подозрительно взглянула на него.

– Извини, – произнес он без сожаления. – Я не мог устоять. Ты такая соблазнительная!

– Какой ты смешной, – сказала Джесси, но ей были приятны его слова.

– Послушай, возьми веер, я кое-что придумал. – Ной выпрыгнул из постели.

– Куда ты собрался? – удивилась Джесси, когда он открыл дверь, чтобы выйти из комнаты.

– Скоро вернусь.

– Но я ничего… – Ной скрылся в коридоре, – не просила, – недоумевала она.

Он возвратился через десять минут, еле неся ведра с водой, выплескивающейся через края на пол.

– Придется сделать еще один рейс, – сказал Ной, не давая ей возможности задать вопрос. Во второй раз он вернулся быстрее. Наполнив медную ванну, Ной зажег все свечи, а затем, взяв Джесси на руки, отнес в гардеробную. – Мадам, извольте искупаться. – С этими словами он бережно поставил ее на пол. – Могу добавить, что вода прохладная.

Джесси ногой попробовала воду.

– Но она холодная.

– Неужели такая холодная?

Джесси покачала головой и, задрав подол ночной сорочки, залезла в ванну.

– Сейчас привыкну, – сказала она.

– Здорово. – Ной скинул рубашку и расстегнул брюки.

– Что ты делаешь? Здесь же нет места для…

Ной быстро запрыгнул в ванну и, прислонившись спиной к покатой плоскости, вытянул ноги. Джесси сидела напротив, поджав колени к груди. Она ощутила, как он пошевелил пальцами ног под ее ягодицами.

– А ты боялась, что не хватит места. – Ной быль доволен своей выдумкой.

– Кажется, я ошибалась, – равнодушно произнесла она. – При желании здесь можно разместить и гостей. – Она плеснула на него водой. – Прекрати!

– Ты о чем? – Он снова слегка подтолкнул ее ногами.

– Об этом! А если я то же самое сделаю тебе?

– Пощекочешь меня?

Скривив губы, Джесси старалась выглядеть строгой. Однако на Ноя это не подействовало. Он только лукаво улыбался. Взяв мочалку из махровой ткани, лежавшую на краю ванны, Джесси намочила ее.

– По-моему, из-за ребенка твои груди увеличились, – произнес Ной.

Джесси еле сдержалась, чтобы не запустить в него мочалкой, но побоялась, что именно этого он и ждал.

– Да? Как же ты смог заметить?

Она сидела, скромно прикрыв груди коленями.

– Тебе не удалось их спрятать, – продолжал провоцировать ее Ной.

Джесси взглянула на себя сверху вниз. Груди в самом Деле казались больше округлых чашечек коленей.

– Ты прав, но ребенок здесь ни при чем. Просто ты

Сдавил меня, словно сельдь в банке.

– Тебе неудобно? – забеспокоился он и, ухватившись за края ванны, попытался встать.

– Садись! – захохотала она. – Я пошутила, мне очень удобно. – Чуть вытянув ноги вперед, Джесси потянулась к Ною. – Ты не жалеешь, что мы не пошли на реку?

– Гибкость является одной из лучших черт моего характера.

Обратив внимание на то, в какой неудобной позе Ной сидит в ванны, Джесси заметила:

– Я это вижу.

От Ноя не ускользнуло то, что жена с восхищением смотрит на него.

– Я говорил о своей уступчивости, – сказал он, тут же закрыв глаза, когда она вновь взглянула на него, – а не о гибкости тела.

Но даже прохладная вода не могла остудить его жар. Если бы Джесси чуть ниже опустила руки, которые держала на его бедрах, она бы почувствовала это. Он весь задрожал, когда она провела мочалкой вдоль его ноги.

– Да, – задумчиво произнесла она, – теперь я вижу. Твое тело не такое гибкое, как кажется на первый взгляд. Вне всякого сомнения, некоторые его части… совсем

Не гнутся. – Опустив руку под воду, она нежно коснулась его пальцами. – Тебе не кажется, что мы могли бы… ну ты понимаешь… прямо здесь, в ванне?

Вместо ответа Ной вяло улыбнулся:

– Видишь ли, ты говоришь какими-то загадками. Старайся выражаться более ясно.

Джесси поменяла позу. Теперь она оказалась на коленях между его разведенными ногами. Положив руки на плечи Ною и наклонившись вперед, она что-то прошептала ему на ухо.

Выгнув брови, Ной вытаращил глаза.

– Джесси!

– Ты сам хотел, чтобы я выражалась более ясно, – стала оправдываться она, лицо ее залила краскастыда.

– Теперь мне все понятно. Сразу подобное и в голову-то не придет. Если рассуждать логически, на это потребовалось бы несколько недель.

– Глупый. – Она заставила его замолчать, звонко чмокнув в губы. – Отнеси меня обратно в постель.

– С удовольствием.

Но до спальни они не успели дойти. Помогая ей выбраться из ванны, Ной ощутил страстный призыв ее гладкого мокрого тела. Не проронив ни слова, они тут же решили, что пол гардеробной может вполне заменить кровать.

Покрывая поцелуями лицо, шею любимого и вдыхая приятный сладковато-соленый запах мужского тела, Джесси удобно устроилась сверху. Кончиком языка она слизывала блестевшие на его шее водяные капли. От нежных прикосновений женских пальцев его соски сделались твердыми.

Ной благодарил Джесси ответными ласками, ощущая под своими руками дрожь молодого горячего тела этой восхитительной женщины.

– Ты помнишь свой давний сон? – спросила она, наклонив голову и быстро поцеловав его. – Тебе снилось, что мы были вместе.

– Мне часто снятся подобные сны.

– Неужели? Как приятно. – Она поцеловала его. – Но я говорю о сне, в котором мы с тобой вот так же занимались любовью. В то время ты еще лежал раненым, а я ухаживала за тобой.

– А, тот? Конечно, я его хорошо помню. Для этого есть все основания. – Она вскрикнула, потому что Ной неожиданно перевернулся и сам лег сверху. По очереди целуя ее твердые, как жемчуг, соски, он вызывал в ней сладкую истому. Джесси почти позабыла, о чем спрашивала. – Это был не сон, все происходило наяву, – задыхалась она от нарастающего возбуждения.

– Что ты сказала? – спросил Ной, приподнимаясь на локтях.

– Это было наяву.

– Не может быть. В первый раз мы занимались любовью на «Клэрионе».

Джесси обвила руками его шею и, притянув ближе, страстно поцеловала.

– Ты прав. Но тогда, в первый раз, я была с тобой в таком виде, то есть в чем мать родила, и это случилось в доме Мэри. Мне пришлось притвориться, будто мы любовники, когда сержант постучал в дверь. В то время солдаты искали грабителей.

– Неужели ты могла так поступить? – поразился Ной. – Никогда не подумал бы, что ты на такое способна. – Он запустил пальцы в ее волосы. – А что делал я в тот момент, когда ты использовала меня?

– Ничего, – нахально ответила она. – Ты просто лежал. И все равно было очень убедительно. – Джесси потерлась щекой об его руку. – Сержант принял дом Мэри за дом свиданий, а меня за почтенную даму, тайно имевшую любовную связь с садовником.

– Конюхом, – весело поправил ее Ной.

– Что?

– Я предпочел бы быть конюхом. Человек, подрезаю щий кустарники и срывающий цветы для составления буке тов, никогда не представлялся мне настоящим сильным мужчиной. – Ной слегка пошевелился, чтобы она ощутила на своем животе его твердую плоть. – Так или иначе, но ты оседлала меня в тот раз. Именно так и поступила бы знатная дама со своим конюхом.

– Я… понимаю, к чему ты клонишь. И мне не терпится впустить тебя к себе.

– Ваш покорный слуга, мэм.

Джесси трепетала и извивалась под тяжестью его тела. Ной специально медлил, дразня ее.

– Будь любезен угождать своей даме, – поддразнивала Джесси.

Душный ночной воздух окутывал их, будто одеяло, но ничто нельзя было сравнить с тем жаром, который исходил от них. Ее тело двигалось в том же ритме, что и его, как чечный и неутомимый морской прилив, который неизбежно сменяется отливом. Они были одни на всей планете. Никто и ничто не имело для них какого бы то ни было значения в этот момент. Их души и тела были сплетены в одно целое.

Ной сдерживал себя до тех пор, пока не почувствовал, что лежавшая под ним Джесси затрепетала. Он словно попробовал на вкус свое имя, слетевшее с ее уст, прикоснувшись к ним, а затем принялся нашептывать ей слова благодарности.

– Я люблю тебя, – тихо повторила она за ним, ее глаза светились счастьем.

Ной выпустил Джесси и повернулся на бок. Одна нога его по-прежнему лежала на ней.

– Кажется, миледи удовлетворена?

– Джесси томно улыбнулась:

– Да. Но я люблю тебя не только за это.

– Знаю. – Он уткнулся лицом в ее шею. – Но все равно было чертовски приятно, правда?

– Да. Я и забыла совсем, что мы находились на полу.

– Сочту за похвалу подобные слова. – Ной нежно провел рукой по ее бедру. – Пойдем на кровать. – Он сел и помог сесть Джесси. – Ты сможешь сейчас заснуть?

– На несколько дней.

Ной поднялся и протянул руки Джесси. Когда она ухватилась за них, он резким движением притянул ее к себе.

– Нет, твои груди определенно стали больше, – повторил он, неожиданно подхватив ее на руки.

– Ной! Я в состоянии идти сама!

– Знаю. Но зачем это делать, если мне так приятно нести тебя на руках. – Подойдя к кровати, он бросил ее на одеяло, но тут же раскаялся, когда она простонала. – Я сделал тебе больно? Прости, я совсем забыл о ребенке.

– Глупый, с ребенком все в порядке. Пострадал только мой зад.

Облегченно вздохнув, Ной торопливыми шагами вернулся в туалетную комнату и затушил все свечи. Когда он возвратился, Джесси уже лежала, накрывшись тонкой простыней. Она распахнула ее для него. Он не заставил себя долго ждать, но прижиматься к ней не стал, поскольку снова было невыносимо жарко.

– В ванне все равно хуже спать, – пошутил Ной, – ты то и дело бы ворчала, что нам тесно.

– Да и ты тоже, – сказала Джесси, сладко зевая.

– Усмехнувшись, Ной выключил настольную лампу.

– Спокойной ночи, Джесси.

– Спокойной ночи.

Мир, окрасивший для Джесси все вокруг в розовый цвет, продолжался лишь до ужина следующего дня. К тому времени, когда Ной вернулся домой, Гедеон уже поел, поэтому они сидели в столовой вдвоем. Посередине стола красовался букет свежих цветов. От них исходил еле уловимый, но приятный запах. Миссис Гарпер позаботилась поставить приборы для Ноя и Джесси на два противоположных края стола. Она суетилась, подавая им ужин, то и дело выскакивая и возвращаясь в комнату. При этом глаза ее горели каким-то особым огоньком.

Ной вопросительно взглянул на Джесси.

– Отчего у миссис Гарпер такое настроение? – поинтересовался он. – С того момента, как я пришел домой, она смотрит на меня и улыбается.

– Она считает тебя замечательным мужчиной. – Джесси была явно в приподнятом настроении. Она подняла свой бокал и слегка чокнулась с Ноем. – И я тоже так считаю.

Улыбка сползла с его лица.

– Ты сказала ей о ребенке, да? – тревожно спросил он.

Джесси смутилась.

– Я не знала, что это нужно держать в тайне. Миссис Гарпер и сама догадывалась. Я всего лишь подтвердила ее догадки.

Ной опустил свой бокал.

– Лучше бы ты ничего ей не рассказывала. – Он взял нож с вилкой и набросился на лежавший в его тарелке ростбиф. – А кто еще знает?

– Салли. Генри. Сегодня днем я открылась Кэму. Кроме того, написала письмо твоей маме, но еще не отправила его. Но почему ты не хочешь, чтобы об этом знали? Ты стыдишься?

– Вероятно, это самый глупый вопрос, который ты мне когда-либо задавала. Конечно, я не стыжусь. При иных обстоятельствах я кричал бы об этом на всех перекрестках.

Джесси сникла:

– Но что мешает тебе сделать это сейчас?

– Хилари, – коротко ответил Ной. – Я не хочу, чтобы она знала о нашем будущем ребенке.

Джесси ничего не поняла, но согласилась:

– Ладно, не буду ей ничего рассказывать. Просто не подумала об этом. При встрече со мной она сразу переходит на другую сторону улицы.

Из своих летних воспоминаний Джесси хотела исключить только одного человека – Хилари Боуэн. Большую часть времени Джесси совсем не думала о ней, но стоило им неожиданно повстречаться на улице или где-нибудь в магазине, и Хилари долго не выходила у нее из головы. Эта женщина не сдержала обещания не строить козней Джесси с Гедеоном ради спасения собственной репутации. Хилари умудрялась распространять гнусные слухи очень ухищренно. Очередная ложь как бы невзначай слетала с ее языка. Она лгала, что Гедеон был незаконнорожденным, а Джесси, насильно женив на себе Ноя, потребовала от него усыновления ребенка. Все это Хилари якобы услышала от самого Ноя, который, в свою очередь, умолял ее стать его любовницей. Она же, шокированная таким предложением, конечно, отказала ему.

Как говорится, добрая слава за человеком идет, а дурная – впереди бежит. Многие верили, что это было правдой. Джесси предпочитала отмалчиваться. Вскоре Хилари уехала ухаживать за больным дедушкой в Гер-мантаун, и без нее слухи постепенно затихли, так как их некому было подпитывать.

– А я и не знала, что Хилари вернулась в Филадельфию, – огорчилась Джесси. Ей передалась тревога мужа.

– Она приехала сегодня. Ты не в курсе, что ее дедушка умер неделю назад?

– Мне очень жаль, – искренно посочувствовала Джесси, – но я, правда, ничего не слышала.

– Я же говорил тебе, что Квинси Герн скончался. Миссис Гарпер и Салли даже присутствовали на похоронах.

– Но никто из вас не упомянул, возможно, умышленно, что он был дедушкой Хилари. Как же я могла догадаться? У них совсем разные фамилии.

– Просто он был отцом ее матери.

– Теперь я и сама могу догадаться об этом, – огрызнулась Джесси. Настроение у нее явно испортилось. Подцепив картошку вилкой, она с иронией спросила:

– Но как я смогу скрыть от Хилари свою беременность? Через несколько месяцев это будет и дураку видно.

Уловив раздражение в тоне Джесси, Ной вдруг осознал, как грубо вел себя с ней. Она и не подозревала, что причиной тому скорее всего были опасения, нежели злость.

– Дай Бог, – произнес он медленно и со значением, – чтобы мы здесь не задержались более чем на три или четыре недели. Возможно, в середине или в конце сентября, когда делегации разъедутся, мы тоже покинем этот город. – Ной ласково погладил руку Джесси. – Извини, я был груб.

Даже не взглянув на него, она отмахнулась:

– Да, ты был груб, и я не могу понять, по какой причине. Объясни, что случится, если Хилари узнает о нашем ребенке?

– Может, ничего и не случится, но я все равно боюсь. Не думаю, что Хилари спокойно воспримет эту новость.

– Нам наплевать на ее сплетни.

– Но ведь и раньше они задевали нас. Я готов был задушить Салли, когда она повторяла сказки Хилари про тебя. Не сомневаюсь, она уже успела разболтать половине

– своих друзей, что ты ждешь ребенка.

– Она просто очень рада за меня, – заступилась Джесси.

– Вполне возможно. Однако Хилари не обрадуется. Эта весть заденет ее за живое.

Взяв бокал с вином, Джесси сделала несколько судорожных глотков.

– Вот уж не предполагала, что тебя по-прежнему волнуют мысли и чувства Хилари, – с ревностью в голосе чыпалила она.

– Джесси, ты не правильно поняла меня, – поспешил оправдаться Ной. – Я лишь пытаюсь предугадать реакцию Хилари на эту новость. Она всеми силами пыталась заставить людей поверить, что я домогался ее любви. Преследовала меня, устраивала будто бы случайные встречи, когда я был один или с друзьями. При этом каждый раз выставляла меня в таком свете, словно это я преследовал ее. Она…

– Ты никогда не говорил мне об этом, – обвинила его Джесси.

– Вероятно, следовало бы. Но так не хотелось усложнять нашу жизнь, упоминая в нашем доме ее имя. Мне казалось бессмысленным посвящать тебя в се козни. Потом она уехала ухаживать за больным дедушкой, и необходимость говорить о ней отпала окончательно.

– А мне кажется, пусть уж лучше она узнает, что у нас будет малыш, и поймет, что бесполезно ждать твоего возвращения.

Ной с сомнением покачал головой:

– Увы! В это верится с трудом. По-моему, она продолжает тайно надеяться, что мы лишь разыгрываем влюбленную пару, а на самом деле не испытываем друг к другу никаких чувств, возможно, даже и любовыо-то не занимаемся. Хилари лопнет от злости, узнав о твоей беременности.

– Потому что она сама никогда не имела детей, – тихо произнесла Джесси.

– Я не хотел об этом говорить, – Ной отвел взгляд, – но ты права.

Джесси немного помолчала. Она задумчиво поглаживала пальцами лепестки кроваво-красной розы.

– И все-таки мне ее жаль, Ной. Многие неблаговидные поступки можно понять и простить, зная о перенесенныхею тяготах. Ей причиняли много боли, и не только ты

Один. Может быть, я не права, но осуждаю отца Хилари. Именно из-за него она стала такой. И не столько ты, сколько он, обманул ее ожидания. Помнится, ты говорил мне то же самое, возвратившись в ту ночь от Боуэнов. Однако со временем твои чувства изменились. Думаю, ты просто злишься на Хилари за ложь, которую она распространяет про нас с Гедеоном.

– А разве это не так?

– Гедеону на это абсолютно наплевать. – Джесси усмехнулась. – Его нисколько не задела болтовня Хилари. Как, впрочем, и меня. Скорее всего приходится трсвожиться о твоей запятнанной репутации. Невероятно, что, зная тебя как разумного порядочного человека, люди верят сплетням Хилари, будто я женила тебя на себе.

Ной лукаво улыбнулся:

– Если бы только Хилари знала, как она близка к истине.

– Хорошо, пусть нам с тобой известно, что это правда, но как другие могут верить подобной чепухе? Пусть все думают, что я интриганка, лишь бы это никак не отражалось на тебе.

Ной недоуменно помотал головой, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. Логика Джесси была непостижима.

– Ты говоришь, Хилари причинила тебе боль лишь тем, что задела мою репутацию? – попытался уточнить он.

– Верно, – подтвердила она.

– И хотела отомстить мне, распустив сплетни о вас с Гедеоном?

Джесси кивнула:

– Это всего лишь слова, Ной. Только от нас зависит, придадим мы им какое-нибудь значение или нет. Мне просто ее жаль, а то бы я уже давно выцарапала ей глаза. Порой мне лаже кажется, что на ее месте я вела бы себя еще отвратительнее.

– Ты думаешь, я слишком волнуюсь по поводу ее приезда?

– Она отсутствовала несколько недель, и у нее было предостаточно времени охладить свой пыл. Вряд ли она опять начнет создавать проблемы. Если хочешь, я попрошу Салли никому не рассказывать о нашем будущем ребенке. Она выполнит мою просьбу.

– Если уже не рассказала, – возразил Ной.

Не понимаю, что Хилари может сказать или сделать нам во вред. Люди, чьим мнением ты дорожишь, не поверят пустым сплетням.

Ною хотелось бы быть таким же уверенным и спокойным, как и Джесси. Но стоило только вспомнить о мстительности Хилари, как сострадание улетучивалось моментально: Ной слишком хорошо знал злобную натуру этой женщины.

– Возможно, ты и права, – сказал он, – но я с радостью возвратился бы в Виргинию.

У Джесси заблестели глаза.

– Я совсем забыла! – воскликнула она, соскочив с кресла. Выбежав из столовой, она вернулась через несколько минут, размахивая конвертом с письмом. – Оно пришло сегодня утром. – Джесси отдала письмо Ною и снова уселась в кресло. – Мне не хотелось распечатывать без тебя, поскольку оно адресовано не мне. Но почерк не твоего отца, верно?

Ной вскрыл конверт.

– Почерк Иерихона. Джесси, да здесь несколько писем. Держи, это тебе от мамы. – Ной передал жене сложенный лист бумаги. – Кортни тоже что-то написала. А, теперь понимаю, почему Иерихон вложил все в один конверт. Кроме его записки, здесь еще послание от Дрю Гудфеллоу.

– Дрю? Как здорово. – Джесси подвинулась к Ною ближе, когда он развернул письмо от Дрю. – О чем он пишет?

– Тебе очень интересно? – поддразнил Ной, пряча письмо от Джесси и быстро пробегая глазами первые несколько строк. – Могу лишь сказать, Джесси Маклеллан, тебе повезло, что я уже знаю всю правду, иначе сейчас мог бы узнать ее из этого письма.

– Что?! – взволнованно вскрикнула она.

Успокойся, дорогая. Это не то, о чем ты подумала. Дрю никому ничего не говорил. Когда мы еще плыли на «Клэрионе», я написал ему и попросил разузнать какие-нибудь подробности относительно тебя. Не злись, у меня были на это все основания. Если помнишь, ты была со мной, мягко говоря, нечестна. Вообще-то по прибытии в Виргинию я совсем и «забыл про письмо, но Кэм, будучи по природе своей очень услужлив, сам отправил его. Кажется, Дрю пришлось немного потрудиться, чтобы установить твою личность. У Билла Шоу развязался язык только после нескольких кружек.

– Билл! Как он мог! – возмутилась Джесси. – Что за безмозглый болтун! Мне следовало его придушить после того, как он выстрелил в тебя.

– Пришлось прибегнуть к хитрости, – сдержанно заметил Ной, продолжая читать. – Дрю пишет, что Панберти пообещали награду тому, кто сообщит им о твоем местонахождении. Это ни о чем ему не говорило, пока он не получил мое письмо и не побеседовал с Мэри и Дэви Шоу, а затем и с Биллом, который прояснил всю картину. – Ной

– посмотрел на дату отправления письма. – Дрю написал сразу после того, как получил мое послание, то есть шесть педель назад. Похоже, у Эдварда и Барбары Панберти ничего не получилось, никто не клюнул на предложенное вознаграждение.

– А что, если Билл расскажет им?

– Вряд ли. Дрю вошел в доверие Билла, потому что они вместе некоторое время занимались контрабандой. По словам Дрю, когда Дэви узнал об их беседе, то пригрозил перерезать Биллу горло, если тот еще хоть словом обмолвится об этом.

Ужас исказил лицо Джесси.

– Но как Дэви узнал, что Билл проболтался?

Ной сложил письмо и спрятал его в глубокий карман пиджака.

– Дрю сам рассказал ему, желая быть уверенным, что Билл снова не проговорится с такой же легкостью. По-моему, наш управляющий становится твоим защитником, Джесси. Он шлет тебе наилучшие пожелания и просит, чтобы я простил тебя за – как это он выразился? – ах да, за ложь, вызванную сильной привязанностью к ребенку. Хорошо сказано, правда?

Джесси было все равно, как он сказал.

– Ну и? – с волнением спросила она. – Ты простил меня?

Ной забрал у нее все письма. Они были измяты, потому что она крепко сжимала их в руках. Взяв Джесси за руки, Ной вытащил ее из кресла и посадил к себе на колени.

– Мне не за что прощать тебя.

В столовую заглянула миссис Гарпер, чтобы узнать, можно ли подавать десерт. Заметив, что Ной и Джесси еще не управились со своим ужином, она поспешно закрыла дверь.

«Ничего, в спальне аппетит у них появится», – подумалось ей.