Текст книги "Флоренс и Джайлс"

После того как гувернантка произвела свою краткую проверку, я лежала в темноте и, так как часы было не разглядеть, отсчитывала время по крикуханьям своего ночного друга – совы. Поистине, более ненадежнее часы и придумать трудно. Все же, сочтя, что уже наступила полночь – колдовской час, как называют ее в книгах, – я решила, что теперь уже можно без опаски зажечь свечу и извлечь письмо. Я только о нем и думала все эти долгие часы, потому что не могла даже представить, что же в нем. С чего бы капитану Хедли писать мне? Что он хочет мне сообщить? Я не обольщалась и не питала надежд, боясь что там всего лишь нравоучение – мол, мне нужно меньше читать и забивать себе голову разными фантазиями, а больше интересоваться реальным миром.

Дорогая Флоренс!

Оставляю для вас это письмо, так как долг повелевает мне уехать из города на несколько недель. Хочу уверить вас, что не забыл о деле, которое мы с вами обсуждали. Признаюсь честно, во время нашего разговора я усомнился в справедливости ваших подозрений. К тому же, даже не имея медицинского образования, я заподозрил, что вы не на шутку больны и страдаете истерией. Приношу за это свои извинения, ведь, какими бы фантастичными ни казались ваши подозрения относительно новой гувернантки, они, возможно, небезосновательны. После визита в Блайт-хаус я безотлагательно связался с агентством, указанным вашей гувернанткой, и запросил у них данные на мисс Тейлор.

Во-первых, мне показалось странным то обстоятельство, что она никак не могла узнать о вакансии из объявления по той простой причине, что агентство объявления не давало. Они, собственно, намеревались подобрать гувернантку из тех, с которыми уже ранее имели дело, однако мисс Тейлор в их списках не числилась. Но не одно это насторожило меня. Когда мисс Тейлор явилась в агентство, то не интересовалась работой вообще, а сразу спросила о вакансии в Блайт-хаусе. У дамы, с которой я беседовал, создалось впечатление, будто мисс Тейлор обращалась и в другие агентства, перебирая их одно за другим, пока не наткнулась на то, где ей предложили наконец именно эту вакансию. К несчастью, агентство не проявило бдительности и не устроило мисс Тейлор надлежащей проверки. Уж очень их порадовало, что хоть кто-то согласился на эту работу, не торгуясь из-за жалованья (а ваш дядюшка, судя по всему, был не слишком щедр, назначая его) и не ставя никаких иных условий – таких, как предварительная беседа с детьми и прочее. Неудивительно, что печальные обстоятельства, из-за которых освободилась эта вакансия, отпугнули многих претенденток, а мисс Тейлор ничего не имела против, и агентство с облегчением наняло ее.

Само по себе это еще ничего бы не значило – синица в руке, и все такое. Но когда я немного надавил, в агентстве признались: у них не было других подходящих кандидатур, и они так боялись, что и эта претендентка откажется, что, нанимая мисс Тейлор, удовольствовались представленными ею двумя рекомендательными письмами, не удосужившись их проверить. Находясь в Нью-Йорке, я вчера попытался навестить обоих рекомендателен и убедился, что адреса, указанные в письмах, не существуют. Случись такое с одним из адресов, это можно было бы счесть ошибкой, но два? Это уже не случайность. Здесь что-то не так.

Предлагаю вам показать это письмо миссис Граус. Я полагаю, эта достойная дама должна обратить внимание на мисс Тейлор и поговорить с ней или написать обо всем вашему дядюшке. Не сомневаюсь, что у него возникнет желание разобраться в этой странной истории. Если же в результате подтвердится, что мисс Тейлор и в самом деле воспользовалась поддельными документами, ее безусловно уволят, лишив возможность общаться с вами и Джайлсом.

Надеюсь, мне удалось внести некоторую ясность в этот вопрос.

С наилучшими пожеланиями,

ваш друг

Фрэнк Хедли.

В полном восторге я сжала письмо в кулаке. Наконец-то! В моих руках долгожданное доказательство того, что я не дурочка, не безумное дитя, что наша новая гувернантка не та, за кого себя выдает, – она самозванка, обманщица, фальшивка! Вкупе с пароходными билетами это письмо – серьезная улика. Этого достаточно, чтобы встревожить миссис Граус и убедить ее немедленно уволить злодейку, даже не дожидаясь ответа от дядюшки. Мне хотелось танцевать от счастья. Я чуть было не сорвала ткань, которой по вечерам завешивала зеркало, и не закружилась прямо на глазах у злобной ведьмы. Мне больше не было дела до того, знает ли она мои мысли и чувства, ведь я победила! Джайлсу больше не грозит опасность!

26

С трудом я дождалась наступления утра. Едва забрезжил первый свет, просачиваясь сквозь щели в портьерах, я изловчилась, уселась на край кровати и, с некоторыми трудностями из-за растянутой лодыжки (конечно, такой острой боли в ноге уже не было, но пока я все еще не могла полностью переносить на нее вес тела), сумела снять рубашку и натянуть платье. Когда я закончила переодевание, первый жаворонок залился трелями. Я тут же вспомнила, что миссис Граус поднимается как раз в это время, намного раньше, чем мы с Джайлсом и мисс Тейлор.

Заукромив письмо капитана Хедли и пароходные билеты в лиф платья, я доковыляла до платяного шкафа, вынула из стопки сорочку и запрыгала к двери. Пока я еще не могла ходить нормально, а ползти со скоростью улитки не хотелось, вот и приходилось передвигаться впрыгскочку. Я беспокоилась, что шум от прыжков разбудит чуткую мисс Тейлор, но мне посчастливилось: она не вышла из своей комнаты. В коридоре наверху, между моей спальней и лестницей, зеркал не было, так что здесь я чувствовала себя бесшпионно и свободно. Доковыляв до лестницы, я села на верхнюю ступеньку, с нее переползла на следующую и так вскоре добралась до низа. Опираясь о столбик перил, я поднялась и поскакала на кухню, где обнаружила экономку, которая завтракала со слугами. Когда я вошла, сидевшие за столом от души веселились, заливаясь смехом, должно быть, над какой-то шуткой. Хохот, однако, смолк, едва они увидели меня. Все в доме были уверены, что я не способна перевигаться самостоятельно, и уж тем более никто не ожидал, что я припрыгаю сюда и явлюсь к завтраку. Завидев меня, миссис Граус всплеснула руками и стала торопливо промокать салфеткой губы, «стирая» с них остатки улыбки. Она явно была смущена: то, что ей приходилось трапезничать со слугами, и само по себе было скверно, а тут еще ее застали за столь панибратским общением с ними.

– Ах, мисс Флоренс, – заговорила экономка, – как же вы беспечны! Вы же отлично знаете, рано вам еще подниматься на ноги и ходить самой. – Заглянув мне в лицо, она осеклась и спросила другим тоном: – Надеюсь, ничего не случилось?

– Случилось, миссис Граус, еще как случилось! Мне нужно немедленно с вами переговорить.

Донельзя встревоженная моим решительным тоном, добрая женщина, забыв о завтраке, вышла из-за стола, а Джон подхватил меня на руки и отнес в ее комнатку. Он уже хотел уложить меня на диванчик, но я вскрикнула: «Нет, погоди!» – и, ткнув пальцем в зеркале на стене, велела поднести меня к нему. Джон обменялся с экономкой многозначительными взглядами, однако он все же сделал то, о чем я просила. Я проворно извлекла из-за пазухи приготовленную сорочку и набросила на зеркало, а Джон снова бросил озадаченный взгляд на миссис Граус. Та в ответ только пожала плечами.

– Не желаю, чтобы она на меня смотрела, – объяснила я.

При этих словах брови простодушного Джона, устраивавшего меня на диване, стали двигаться самым причудливым образом, независимо от воли их владельца.

Миссис Граус махнула рукой, подавая знак Джону оставить нас одних, и, как только он скрылся, обратилась ко мне:

– А кто же это такая «она»? Это что же, кто-то, кто живет в зеркале?

Она говорила покровительственным тоном, притворяясь, будто мои действия кажутся ей вполне понятными и разумными, хотя, конечно же это было не так для любого, кто не знал о происходящем в доме.

– Я о мисс Тейлор, – отвечала я.

Миссис Граус безмолвно воззрилась на меня.

– Я хочу кое-что вам показать… – С этими словами я сунула руку за лиф платья и извлекла свои драгоценности: письмо Хедли и билеты на пароход. Затем я протянула билеты экономке, подошедшей поближе.

– Что это? – осведомилась она, повертев их в руках минуту-другую.

– Билеты на пароход от Нью-Йорка до Франции, – коротко пояснила я.

– Ну, это-то я вижу. Но что все это значит? Откуда они у вас?

– Я взяла их в комнате мисс Тейлор.

Экономка уставилась на меня, вид у нее был одновременно встревоженный и изумленный.

– Думается мне, вы не слишком хорошо поступили, милая моя барышня. Не следовало вам этого делать. Не стоило даже входить в ее комнату, а уж тем более брать то, что вам не принадлежит.

– Вы разве не видите, это же билеты.

Миссис Граус нахмурилась:

– А вы откуда знаете, что это билеты? Вы же не умеете читать?

– Сейчас это не имеет значения. Важно другое: билеты означают, что гувернантка планирует поездку. Билетов два, значит, едет она вдвоем с кем-то еще.

– Поездку?

Воля ваша, но миссис Граус соображала на редкость медленно.

– Ну да, здесь же два билета, для нее самой и еще для кого-то. И взгляните-ка на дату.

Миссис Граус еще немного поизучала билеты.

– Ох, да ведь это же конец следующей недели. Что-то я не пойму. Она мне не говорила, что собирается уезжать. Да как же может она уехать на следующей неделе, если по контракту у нее испытательный срок три месяца, она ведь даже и жалованье не успеет получить.

– Ах, ну теперь-то вы видите, ей наплевать на такие вещи. Она просто хочет сбежать и украсть Джайлса.

– Джайлса? – Теперь миссис Граус совсем запуталась, по ее доброму лицу было видно: она никак не может взять в толк, что происходит. – Да с чего бы ей воровать нашего мальчика? Бессмыслица какая-то.

Она беспомощно посмотрела на меня, а я немного замялась. Ну не могла же я рассказать экономке все как есть. Что мисс Тейлор и Уитекер – одно и то же существо. Странные манипуляции с зеркалом и так уж подорвали ее доверие ко мне, но не завесить его я не могла – нужно было скрыть наш разговор от назойливых глаз гувернантки.

– Н-не знаю, но я уверена, что она замышляет именно это. Но погодите, это еще не все. Взгляните-ка на это… – И я протянула миссис Граус письмо.

На то, чтобы прочесть его, ей потребовалось довольно много времени. Добравшись наконец до конца, она повторила:

– Фрэнк Хедли. Это уж не полицейский ли капитан?

– Да. Я… Я случайно его встретила в городе, когда мы возили Джайлса к зубному врачу, и поделилась своими сомнениями насчет этой скверной женщины. Как видите, они полностью подтвердились, она же явно получила это назначение хитростью. А зачем бы ей это понадобилось, не будь у нее дурных намерений?

Миссис Граус еще какое-то время исследовала письмо Хедли, и я наблюдала, как на ее лице медленно проступает понимание, а потом его озарила радость.

– Я так и знала! Я сразу поняла, что с этой дамой не все ладно! Заставить меня есть со слугами, слыханное ли дело! – Экономка поднялась со своего стула, вся ее фигура выражала решимость. – Ну, мы еще посмотрим. Да-да, уж я позабочусь, чтобы вывести ее на чистую воду.

Миссис Граус выскочила из своего кабинетика, оставив меня на диване. Я слышала, как она вошла в маленькую столовую и хлопнула дверью. Видимо, мисс Тейлор и Джайлс там еще не появились, так что я услышала ее удаляющиеся шаги по коридору и вверх по лестнице. Как же мне хотелось узнать, что происходит! Я попыталась привстать и сесть на диване. На мое счастье, миссис Граус так спешила, что оставила дверь открытой. Когда мне наконец удалось сесть прямо и опустить ноги на пол, сверху донеслись голоса, и я продетективила, что, видимо, мисс Тейлор и Джайлс направлялись на завтрак, а экономка перехватила их по дороге. Слышно было, что миссис Граус говорит рассерженным тоном, но, как я ни старалась, не могла разобрать ни слова! В следующий миг Джайлс вбежал ко мне в комнату.

– Фло! – завопил он, с трудом переводя дыхание – видно, несся бегом вниз по лестнице. Глаза у него возбужденно блестели. – Скорее, туда! Мисс Тейлор и миссис Граус сцепились не на жизнь, а на смерть!

Тут братик запнулся, вспомнив о моей лодыжке: «Ах да!», и, подбежав ко мне, подставил плечо, чтобы я могла на него опереться. Сейчас он был совсем прежним Джайлсом, настолько непохожим на теперешнего, чужого, каким сделала его наша гувернантка, что глаза у меня наполнились слезами. Братец подставил мне не то плечо, со стороны здоровой ноги. Когда я об этом сказала, он тут же обежал вокруг и встал с нужной стороны.

Сверху слышались теперь возбужденные голоса обеих женщин, они уже перешли на крик, но разобрать слова все равно было невозможно. Мы с Джайлсом только доковыляли до двери и вышли в вестибюль, как вдруг наверху раздались страшный шум и треск, а потом громоподобный удар – и мы успели увидеть, как экономка кубарем пролетела по ступенькам почти до самого низа, и ее голова со всего маху ударилась о холодные, твердые плитки пола с ужасным звуком. Миссис Граус лежала тихо и совершенно неподвижно.

С помощью Джайлса я доковыляла до нее. Мы оказались у ее тела одновременно с мисс Тейлор, которая с встревоженным лицом, громко топоча, сбежала вниз по лестнице. Тут же подоспели Джон и Мег, услыхавшие грохопадение миссис Граус.

Мисс Тейлор обвела нас всех взглядом.

– Что-то ее испугало, – заявила она, заглядывая поочередно в наши лица, словно ища в них подтверждения своим словам. – Она замахала руками и… не понимаю, как это случилось, она стояла спиной к лестнице… оступилась и, должно быть, потеряла равновесие, потому что вдруг упала. Я хотела ее удержать, схватить, но все случилось так быстро, и… и… эээ… к тому же, я стояла слишком далеко.

Я увидела, что гувернантка комкает в руке письмо капитана Хедли и билеты на пароход.

Мег стояла на коленях около бесчувственной миссис Граус, положив голову ей на грудь. Вот она выпрямилась и заговорила:

– Сердце бьется, и крови не видно, так что надежда есть. Джон, выводи-ка лошадь да поезжай к доктору Бредли. Постарайся привезти его сюда как можно быстрее. Мисс Тейлор, детям не нужно на это смотреть. Уведите их отсюда поскорей.

– Да… Да, конечно, – прошептала мисс Тейлор, а я заметила, как она спрятала бумаги в карман. – Идемте, дети, идемте.

Осторожно обойдя несчастную экономку, гувернантка хотела, по-видимому, увести нас в классную комнату, но, осознав, что мы не идем за ней следом, обернулась. Увидев, как Джайлс пыхтит, подставляя мне плечо, мисс Тейлор только тут вспомнила о моей лодыжке и вернулась. Джона отправили за доктором, так что отнести меня на второй этаж было некому. Отодвинув Джайлса, гувернантка сама обхватила меня за талию:

– Идем в библиотеку.

Она помогала мне идти по длинному коридору. Мы все молчали. Я так беспокоилась за миссис Граус, что ни о чем другом просто не могла думать. Эта женщина находилась рядом со мной всегда… или, по крайней мере, столько, сколько я себя помнила. Пусть нередко она вела себя как старая глупая гусыня, зато обладала добрейшим сердцем и всегда была с нами ласкова.

В библиотеке мисс Тейлор усадила меня в удобное большое кресло, а сама принялась расхаживать взад и вперед. Ее лицо – прежде мне доводилось видеть на нем лишь бесстрастную маску или фальшивую улыбку, да иногда еще злобу – теперь было искажено безумной тревогой. Я не могла устоять перед искушением и подлила масла в огонь.

– Это вы ее убили! – заявила я гневно.

Прекратив мерить библиотеку шагами, гувернантка посмотрела на меня:

– Нет! Не говори так. Это трагическая, нелепая случайность. Бедная женщина невероятно разволновалась, потеряла равновесие и упала. Вот и все.

– Вы толкнули ее, вы сущий дьявол!

Джайлс перевел смятенный взгляд с нее на меня:

– Фло, нельзя так разговаривать. Разве могла мисс Тейлор желать зла миссис Граус? Зачем это ей?

– Затем, что это не мисс Тейлор, – ответила я, не сводя с нее глаз.

Она отшатнулась, будто я ее толкнула.

– Не мисс Тейлор? – задумчиво произнес Джайлс, но потом весело расхохотался: – Да будет тебе, сестренка, конечно, это мисс Тейлор, кто же еще?

– Мисс Уитекер! – выпалила я.

Наша новая гувернантка долго смотрела меня – мне казалось, что так можно смотреть, придумывая объяснения. Наконец она выдавила улыбку и покачала головой:

– Не обращай внимания на то, что говорит твоя сестричка, Джайлс. У нее бывают очень странные фантазии.

Она направилась к камину, вынула что-то из кармана – я знала, это было хедлиписьмо – и швырнула в пламя. Мне ничего не оставалось, как молча проводить глазами исчезающую в дыму бумагу: вот она вспыхнула, края начали заворачиваться, вот лист сложился, почернел и съежился, а потом осыпался пеплом, чтобы исчезнуть, будто его никогда и не было. Я снова осталась без улик и без помощников.

Джайлс смотрел то на одну из нас, то на другую, потом пожал плечами:

– Вообще-то, это я придумал, мисс, уже давно. Но теперь я больше так не думаю. Мисс Уитекер была настоящая злюка. Она запретила Фло приходить сюда и вообще не разрешала ей брать книги. Вы на нее совсем не похожи.

Мисс Тейлор одарила мальчика ласковой улыбкой:

– Благодарю тебя, милый Джайлс.

– Ой, мисс, и знаете, что еще?

– Что, мой дорогой?

– Мы пропустили завтрак!

Мы проковыляли назад, в маленькую столовую. Миссис Граус все еще лежала у подножия лестницы, слуги боялись ее трогать. Мег позаботилась, чтобы бедняжке было удобнее: подложила под голову подушечку, а сверху набросила одеяло. Было странно видеть неподвижной эту женщину – обычно такую шумную, энергичную и очень деятельную. Я видела, что грудь ее ритмично поднимается и опускается, но никаких других признаков жизни миссис Граус не подавала и никак не реагировала на происходящее вокруг.

Мы едва успели закончить завтрак – точнее, завтракал один Джайлс, потому что я ела почти так же мало, как и гувернантка, то есть почти ничего, – когда услышали, что подъехал доктор. Вскоре после его прибытия мисс Тейлор вызвали, и по тому, как Бредли разговаривал с ней (мы с Джайлсом, разумеется, подсматривали и подслушивали сквозь щелку), было похоже, что доктор считает гувернантку старшей в доме – по крайней мере, так он решил для себя. Доктор Бредли сообщил ей, что у экономки сотрясение мозга и она без сознания. Когда же гувернантка поинтересовалась, какие могут быть последствия, Бредли покачал головой и забормотал:

– Боюсь, пока я не могу дать уверенного ответа, для этого требуется наблюдение. Возможно, миссис Граус очнется отдохнувшей, как после полуденного сна, и никаких дурных последствий не будет. Но может быть и по-другому: она впадет в кому, и тогда последствия будут намного, намного более серьезными. Вот что я предлагаю, сейчас мы с Джоном перенесем ее на кровать и устроим поудобнее. Я буду навещать вас каждое утро, ну, а уж если через два-три дня мы не дождемся улучшения, надежнее будет перевести миссис Граус в окружную больницу. Там ей будет обеспечен надлежащий уход – береженого бог бережет.

Все указания доктора были выполнены должным образом, а после того, как все немного утряслось, мы втроем снова отправились наверх, в библиотеку. Мне было утомительно скакать, но, несколько раз нечаянно оперевшись на больную ногу, я с радостью ощутила, что боль в лодыжке заметно ослабла. Я чувствовала, что назавтра уже смогу ходить почти не хромая, но решила пока никому об этом не говорить.

И вот мы устроились в библиотеке – я угрюмо уткнулась в книгу, Джайлс занялся уроками с мисс Тейлор, причем нежничал и ворковал с ней, как будто ничего ужасного в это утро не произошло, как будто его сестра не обвинила гувернантку в убийстве, как будто никто из нас слыхом не слыхивал о каких-то там билетах на пароход. Между тем с недавних пор все в нашей жизни изменилось, все отныне стало по-другому, потому что слуги, последовав примеру доктора, подчинились мисс Тейлор и принялись наперебой обращаться к ней за советами и указаниями насчет хозяйства.

На следующее утро доктор Бредли, как и обещал, подкатил в своей коляске. Он был не один.

– Я встретил этого юного преступника, этого нарушителя режима на вашей аллее, – объявил он.

– Teo! – воскликнула я. Я не смогла удержаться, потому что никогда еще не так не радовалась при виде моего неуклюжего цапеля. Капитан Хедли был в отъезде, миссис Граус, присутствуя телесно, пребывала духом неизвестно где, а Джайлс под влиянием злых чар склонился на сторону ведьмы, так что теперь мне совершенно не на кого было положиться, только на соседа.

Мисс Тейлор никак не могла отказать Тео, особенно в присутствии доктора Бредли. Хотя врач и рассердился, увидев, что мальчишка пренебрегает его рекомендациями и разгуливает где ни попадя, вместо того чтобы лежать дома в постели, распекал он его по-доброму, не слишком строго. Тео утащил меня в гостиную, где я немедленно нейтрализовала зеркало с помощью его громадного носового платка.

Я описала Тео все, что на самом деле произошло между экономкой и мисс Тейлор, ведь он знал от доктора только официальную версию, изложенную гувернанткой.

– Обвинять человека в том, что он намеренно столкнул другого с лестницы, – это очень серьезно, – проговорил Тео, задумчиво рассматривая свои большие руки. Он искоса поглядывал в мою сторону, не поднимая головы, и я понимала, что он пытается оценить меня. Мне было ясно: Тео старается рассмотреть во мне ту хорошенькую девочку, в которую был готов влюбиться, однако это представление не выдерживало столкновения с реальностью, ведь видел он совсем другую, странную девицу, которая не то прикидывается, не то сошла с ума от чрезмерного увлечения книгами. – Письмо Хедли сгорело, и ты ничем не можешь доказать, что у нее и впрямь дурные намерения.

– Нет, могу. А пароходные билеты? Я держала их в руках.

– Но ведь теперь они снова у нее. Это не доказательство.

– Ты тоже их видел.

– Да, но…

– Но что, Тео? Ведь ты поддержишь меня, подтвердишь мои слова?

– Конечно, ты ведь знаешь, я сделаю что угодно, лишь бы помочь тебе, Флоренс. Но посмотри на вещи трезво. Двое детей. Ее слово против нашего. Кто нам поверит? Кроме того, к кому мы можем обратиться? Хедли нет в городе, мои родители по ту сторону Атлантики, мой наставник вообще не от мира сего, ему нипочем не справиться с такой опасной женщиной, даже говорить нечего. А миссис Граус на грани жизни и смерти.

– Надеюсь, она скоро поправится, – пробормотала я упрямо. – Она-то, в конце концов, оказалась на моей стороне, на нее я надеюсь больше всего.

– Она – твоя единственная надежда, – шепнул Тео, и от этих жестоких слов у меня сжалось сердце.