Текст книги "Я стану ночным кошмаром"

Но на занятия она все-таки побежала, успела ко второму уроку. А после четвертого понеслась к общаге, взлетела на третий этаж и – застала в комнате Козлову, которая распаковывала чемодан. Женщина обернулась и, увидев Жанну, спокойно сказала:

– Сегодня вечером приду к вам и разберусь с твоей матерью. Я ей ключ оставляла не для того, чтобы она в мою койку посторонних мужиков таскала.

Жанна помчалась на вокзал. Поезд на Москву отправлялся в три часа дня. Она ждала. Когда подали состав, бегала мимо всех вагонов, искала Ваню. Но так и не увидела его. Пришла к поезду на следующий день, и потом еще. Две недели ходила на вокзал, но Ивана так и не встретила…

И вот, не сдав экзамены, Жанна вышла из здания института, зная, что придется вернуться домой, к матери и сестре. Но тут увидела объявление на дверях института – ткацкая фабрика приглашала на работу иногородних девушек и обещала обеспечить их жильем.

Общежитие оказалось чище того, в котором она жила в родном городе. Комната была на двоих, а соседка, как выяснилось, тоже провалилась на вступительных экзаменах. Вдвоем девушки пошли учиться на аплитурщиц. И прожили после этого вместе почти шесть лет.

Потом фабрика продала общагу, всех выселили. Не стало ни жилья, ни работы. И возвращаться было некуда.

Мать Жанны уже была замужем. Вообще-то она вышла замуж двумя годами раньше за какого-то Леонида Викентьевича, но на свадьбу Жанна не поехала. От сестры она уже знала, какой подонок этот Леонид Викентьевич. По ночам он подкрадывался к дивану Ленки и лез к ней под одеяло. Ленка сопротивлялась и шепотом говорила, что будет кричать. До поры до времени угроза срабатывала, а потом мужчина набросился на нее днем, когда мать была на работе. Сестра кричала, но никто не пришел на помощь. Только сосед стукнул в стенку и велел ей заткнуться, потому что люди отдыхают после ночной смены. Не сразу, но она рассказала о случившемся матери, а та в ответ отхлестала ее по щекам – за вранье. Присутствовавший при этом Леонид Викентьевич притворно возмущался: «Как ты могла, Леночка! Ведь я к тебе как к родной отношусь… то есть относился…»

Мать швырнула в коридор куртку дочери и крикнула:

– Вон! Чтобы я не видела тебя больше!

Лена вернулась через два дня. Мать поднялась из-за стола, за которым располагалась веселая компания, приблизилась и с размаха ударила дочь по лицу. Потом еще и еще.

Сестра уехала в Москву без вещей и денег, в дизельном вагоне, и за проезд ей пришлось понятно чем рассчитываться. Почему она не отправилась к Жанне – непонятно. Стеснялась, вероятно. Очень скоро ее пристроили на подмосковную трассу. А через год нашли возле той трассы – истерзанную и задушенную.

Глава 13

– Не тем делом занимался, – пояснил свою мысль Толик, – надо было с самого начала в шпионы идти. Вон как у меня получается классно. Капитанша попросила – и я вмиг с делом управился. Как ты думаешь, в ментовке выделяются средства на наружное наблюдение?

– Должны, – ответила Жанна.

– Вот и я так думаю. И не пехом надо работать, а на тачке. Вон как наша «ласточка» бегает. То есть не бегает, а прямо летает.

С машиной им повезло, конечно.

Пару дней назад, рассчитывая чем-нибудь поживиться, бомжи забрались на автомобильную свалку, где машины разбирали на запчасти. К Толику почти сразу подошел кто-то из местных мужиков и спросил:

– Работа нужна?

Толик подумал и кивнул. Потом спросил:

– А чего делать надо?

– Что скажут, то и делать.

– Подай-принеси и в магазин сбегай? – усмехнулся Толик. – А я, между прочим, автослесарем работал. Автоэлектрикой тоже занимался.

– Тогда встанешь на разборку, – кивнул человек.

– Лайбу дадите?

Человек внимательно посмотрел на Толика, потом показал на ржавую «девятку».

– Бери, пользуйся. Только, пока не заработал ничего, с тебя пятихатка в день.

Пятьсот рублей Толик взял из своей заначки, когда участковая попросила проверить одного человека. Естественно, выполнять ее поручение отправились на машине.

Жанна тоже поехала. Сидела на переднем кресле, совершенно счастливая, и мечтала: очень скоро у них все наладится, раз уже и машина есть, и прибыльная работа. Только зачем этот разговор о шпионах?

– Дело в том, – начал объяснять Толик, – что разборка дело очень темное. Здесь ведь не только битые тачки разбирают, но и те, что угнаны. Влипнуть можно по полной. Виноват, конечно, не я, а тот, кто все организовал, но он, вполне вероятно, человек серьезный, и у него на всех уровнях отмазка. Значит, на кичу опять мне. А я не хочу. Гораздо проще сливать информацию. Проверить, у кого машину угнали, а потом хозяину позвонить и сказать, что отыщу ее. Возьму аванс и сообщу, где стоит. Тоже стремное дело, правда, без ментовской крыши тут никак. А Бережная баба, судя по всему, хорошая, и ей по службе расти надо. Раскроет парочку угонов – глядишь, повышение. А я, в случае, если на меня наедут, всегда могу через нее опергруппу вызвать.

– Да, опасно… – вздохнула Жанна.

Они ехали по вечернему городу. Раздолбанную «девятку» обгоняли роскошные автомобили, из которых неслась музыка.

– Надо бы и сюда приемничек поставить, – задумчиво произнес Толик. И продолжил: – Опасно, говоришь? Согласен. А всю жизнь в дерьме сидеть – хорошее занятие? На разборке, конечно, можно свой кусок иметь, пока не повяжут. А если меня возьмут? Ты ведь одна останешься!

– Не хочу, – шепнула Жанна.

– А кто хочет? Слушай дальше. На разборке можно себе по дешевке хоть иномарку отхватить. Даже такую, как ты в журналах видишь. Но ведь квартиры там не разбирают, жилья-то мы не получим. Ну, ладно, в бытовке с печкой зиму прокантуемся. А что потом? Поэтому я и решил с ментами дружить. Надежнее и не посадят, ежели что…

Толик посмотрел на обогнавший их автомобиль.

– Смотри, такой же был у того, что Минусевича мочканул. Так вот, мне менты еще вот почему нужны. Я тут случайно встретил своего директора бывшего. То есть директора того универмага, который нас всех подставил… Теперь он уважаемый человек: депутат. Можно бы на него наехать. Но я красивее сделаю. Подберу себе тачку посолиднее, надену прикид фирмовый… «Бриони» у меня уже есть, теперь тачка нужна. Короче, попрыскаю на себя парфюмом ломовым и как будто случайно встречу того мужика в каком-нибудь клубе. Подгребу и скажу: «Привет, Василий Исакович. Помнишь меня? Типа, я теперь без претензий. А ты, хоть и паскуда, барыжья душа, но неплохую биографию мне сделал. По твоей сучьей милости я почти двадцать лет на зоне парился, сначала по основному сроку, потом уже по добавленному, но с уважаемыми людьми познакомился и сам теперь в авторитете. За то тебе спасибо огромное. Но все равно за каждый месяц отсидки пришли мне по косарику бакинских. Да побыстрее. А начнешь от меня бегать – попрошу два косаря. Да еще те, кто ко мне в долю войдет, попросят столько же. Отдашь и поболе, только я тогда уж расскажу, что ты не депутат, а крыса, барыга и стукач».

– Может, не надо? – попросила Жанна.

– В общем, скажу ему, – продолжал, не слушая подругу, Толик, – сто восемьдесят тысяч баксов вынь да положь. Думаю, отдаст, чтобы потом на большую сумму не попасть, лаве у него имеется… Что за черт?

Идущий впереди серебристый автомобиль затормозил резко, и Толик чудом не влетел на своей «девятке» в задний бампер «БМВ». Но все-таки успел объехать.

– Дать бы по рогам уроду!

– Толик, – прошептала Жанна, – там за рулем тот, который… помнишь, у дома Минусевича…

Сбросив скорость, размечтавшийся приятель бомжихи прижал автомобиль к бордюру и остановился. А когда мимо пролетел серебристый автомобиль, рванул с места и помчался следом.

– Точно он, – охнул Толик. – Только в бейсболке теперь. Но я тоже его узнал.

Глава 14

Прием граждан у Веры в этот день начинался в четыре часа пополудни. Но она решила вернуться в опорный пункт на полчаса раньше, чтобы успеть подготовиться и немного отдохнуть от беготни по участку.

Правда, сегодня ездила по адресам на автомобиле, но по квартирам-то ходила все равно пешком, а это нелегко, потому что в каждом втором подъезде многоквартирных домов не работал лифт. Так и записала в своем рабочем блокноте: «Потребовать от управляющих компаний проведения технической экспертизы лифтов». Пусть исправность подъемников и чистота в подъездах не в ее компетенции, но все же…

Однако самое неприятное было то, что хождение по квартирам не имело никакого смысла. У нее имелся список адресов, которые было необходимо проверить, а затем занести в журнал результаты этих проверок. Где-то, по заявлению соседей, постоянные пьянки, где-то скандалят муж с женой, к кому-то постоянно шастают личности, похожие на наркоманов… Только заносить в журнал оказалось практически нечего: большинство проверенных квартир, когда участковая в них звонила, были пусты. В одной дверь открыла сорокалетняя женщина с фонарем под глазом.

– У нас скандалы? – искренне удивилась она. – Кто вам сказал? У меня с мужем замечательные отношения.

– А кто же кричит по ночам, на помощь зовет?

Женщина пожала плечами и с ненавистью посмотрела на Веру.

– Я ночью сплю обычно и ничего не слышу.

Она посмотрела на двери соседских квартир и спросила громко:

– Кто хоть вам жалобы пишет? Скажите!

– Пройти к вам можно?

– Ордер получите, тогда и заходите, – ответила женщина. После чего захлопнула дверь.

По другому адресу Веру впустили внутрь. Хозяин стоял перед ней в одних брюках, словно специально демонстрируя татуировку на груди.

– Вы на условно-досрочном, почему отмечаться не пришли на прошлой неделе?

– Болел, – ответил уголовник. И почесал купола выколотого на волосатой груди собора, глядя на Веру наглыми глазами, нисколько не опасаясь женщины в форме.

– Ширинку застегни, – велела ему Вера.

Странно, но уголовник смутился. И даже отвернулся, чтобы застегнуть брюки.

Открылась дверь комнаты, и в коридор выглянула девушка в красных стрингах. Увидев полицейскую форму, она прикрыла ладошкой грудь и приготовилась наблюдать.

– Девушка, предъявите паспорт, – обратилась к ней Вера. – Только не забудьте накинуть на себя что-нибудь.

Уголовник пришел в себя и снова уставился на участкового инспектора с интересом и похотью.

– Не обязана, – огрызнулась девица.

– Тогда вызываю транспорт, вас доставят в отдел полиции для установления личности, где будет составлен протокол об административном правонарушении…

– Тащи ксиву! – продолжая разглядывать Веру, приказал хозяин квартиры своей подружке.

Та скрылась за дверью и выходить не спешила.

– Как на условно-досрочное попали? – поинтересовалась Вера у мужчины. – У вас же три ходки.

Спросила просто, чтобы убить время. И так понятно, что за взятку.

– За хорошее поведение и по состоянию здоровья, – ответил уголовник.

Девица и не подумала одеться. Она протянула новенький паспорт, из которого явствовало, что ей недавно исполнилось пятнадцать. Вера показала документ хозяину:

– Вы в курсе?

– Откуда ж… – лениво соврал он, даже не пытаясь изобразить недоумение. – На вид ей тридцатник, никак не меньше. Я ж жениться на ней хотел, выходит, пролетел. Какая неприятность!

– Давно знакомы?

Мужчина кивнул.

– Вчера в магазине познакомились.

– У нас любовь с первого взгляда, – подсказала девица.

– Одевайся! – приказала ей Вера. – Будешь тянуть, за тобой приедут. Тогда оформим задержание за занятие проституцией. А вы, гражданин Трошкин, за содержание притона поедете поправлять здоровье туда, откуда недавно по болезни съехали. Так что…

Хозяин не дал ей договорить. Быстро прошел в комнату и тут же вернулся с ворохом женской одежды. Открыл входную дверь, выбросил все вещи на лестничную площадку – черные колготки спланировали и повисли на ручке двери – и произнес:

– Ну-ка, малолетка, выматывай отсюда.

После чего двумя пинками выбросил на площадку туфельки.

– Поаккуратнее нельзя? – обиделась девица. – Не ты мне все это покупал.

Дверь за ней закрылась.

– В следующий раз заглядывайте на всякий случай в документы, – посоветовала Вера. И спросила: – Про убийство врачихи в парке что народ говорит?

– Да я и не общаюсь ни с кем. Тут два сидельца всего знакомых, но они точно не при делах.

Уголовник посмотрел на вешалку, снял с крючка спортивную куртку и надел.

– Послушай, капитан, то есть девушка… не знаю, как вас там…

– Вера Николаевна.

Хозяин квартиры кивнул, демонстрируя, что запомнил, и спросил:

– Помочь мне можете?

– Погасить срок?

Уголовник кивнул.

– Про убийство Минусевича слышали?

– Это который с мальчиками? Не знаю ничего. Знал бы – сказал, не западло было бы. Хотите, выясню по своим каналам. Только ничего не обещаю, уж что получится. А насчет того, чтобы УДО закрыть, готов все расходы нести.

– Работаете?

– Я же представлял бывшему участковому справку… Тружусь в охране универсама.

– Как же с судимостями-то вас в охранную структуру взяли? – удивилась Вера.

– Так я типа шофер, мне лицензия не нужна. И начальник там нормальный мужик – у него, почитай, половина работников бывшие зэки. Зато не ворует никто в магазине и вообще никаких терок ни со шпаной, ни с блатными. Колодин Николай Сергеевич, слышали про такого?

Подъехав к опорному пункту, Вера вышла из автомобиля и увидела поджидающих ее посетителей. Посмотрела на часы – до начала приема еще больше тридцати минут. Прошла в кабинет, и за ней тут же юркнула внутрь какая-то старуха.

– Подождите минутку, – попросила Вера.

– Так я уже давно жду, – заявила та. – А у меня дело срочное. Звоню сюда, звоню, а никто трубку не снимает.

Посетительница опустилась на стул и поставила на колени хозяйственную сумку.

– У меня, между прочим, ноги не казенные.

Старуха внимательно посмотрела, как Вера берет с полки журнал учета обращений граждан, и вздохнула:

– Ох, грехи наши тяжкие…

– Какое у вас срочное дело? – спросила ее Вера.

Посетительница смотрела на нее через прищур:

– Кто ж тебя, такую чистенькую, в полицию-то засунул? Неужто сама пошла? Вот уж не поверю.

Старуха хихикнула.

– Так какое у вас дело? – повторила Вера. – Кто-то вам жить мешает?

Посетительница обрадовалась подсказке.

– Э-э, если всех перечислю, а ты записывать станешь, то бумаги не хватит…

Похоже, бабке просто хотелось пообщаться. Такие с утра ходят в поликлинику и сидят возле кабинетов, чтобы почесать языком с подобными себе.

– А вы основное сообщите, с чем пришли.

– А с чем я пришла? Ах, да. Тут врачиху убили, слыхали?

Вера кивнула и спросила:

– Вы знаете, кто это сделал?

– Если б не знала – не пришла бы.

Посетительница обернулась на закрытую дверь и перешла на шепот:

– Муж и убил. Врачиха ведь проституткой была. Прости, господи, меня, грешную… Прямо в кабинете клиентов принимала: сама видела – молоденькие все к ней приходили. Зайдут, запрутся изнутри. Я, может быть, не видела, что там они делали, но слышала хорошо… Потом эти уходят, и видно, какие довольные, и рожи у них красные…

– Разные клиенты были или один и тот же? Сколько раз вы слышали через дверь? К руководству поликлиники обращались?

– Так ее только сейчас убили. Муж киллера нанял… А насчет того, сколько приходило, не знаю, не считала. Я только одного видела, два раза, правда. В этот раз видела, как она с парнем-то тем пошла, пошла… а за ними тут же машина тихонько так поехала, следить начала… А потом…

– Какая машина?

– Иномарка, естественно, на каких обычно киллеры ездят. Серебристая. Я, как про убийство узнала, прошлась по району и номера всех серебристых машин переписала. Сейчас список достану…

Бабулька полезла в сумку, но рука ее остановилась.

– Мне знающие люди сказали, что за раскрытие преступления сейчас деньги дают. Если моя важная информация поможет, сколько я получу?

Судя по всему, старуха не сомневалась, что именно ее информация станет решающей, и теперь собиралась торговаться.

– Точная сумма мне неизвестна, но больше вашей пенсии, – ответила Вера.

– Всего-то? – расстроилась бабка. – Хотелось бы знать точно. А вдруг кто-нибудь ее себе…

Вера, еле сдерживаясь, начала объяснять, что ее заявление будет зарегистрировано, а потом никто премию прикарманить не сможет, потому что за этим тщательно следят специально обученные люди из управления собственной безопасности.

– Вот, – выложила наконец посетительница на стол лист бумаги, исписанный мелким старушечьим почерком. – Я осмотрела все дворы и проверила все серебристые машины, переписала названия и номера. Жизнью своей, можно сказать, рисковала. Если меня киллер застукал, тут же и задушил бы, наверное.

Всего бдительная гражданка переписала тридцать восемь автомобилей. Вера пробежалась глазами – «БМВ» среди них был назван один, с указанием адреса стоянки и с примечанием – автомобиль спрятан за кустами.

Посетительница внимательно следила, чтобы Вера занесла в журнал ее фамилию и адрес, а главное – указала правильно причину обращения.

Вера написала практически под диктовку: «Передача важных сведений, раскрывающих особо тяжкое преступление».

Старуха ушла. Следующим был хлюпающий носом мужичонка. Писать что-либо он отказался, лишь устно заявил о том, что соседская собачонка постоянно гадит у него под дверью.

– Такая мелкая собачонка, – сказал мужичонка, который, несмотря на свой насморк, пытался держаться с достоинством, – а воняет, как волкодав. И хозяйка у нее точно такая же. Так что если с ней что-то случится, то заранее предупреждаю – я тут ни при чем.

– С хозяйкой что-то может случиться? – уточнила Вера.

Мужичонка напрягся: подобная мысль не приходила ему в голову.

– Да не, – наконец выдавил он, – с собачонкой, разумеется. Уж больно мерзкая тварь, хотя и с бантиком. У меня, наверное, на нее аллергия. Насморк вторую неделю не проходит.

Посетитель поднялся, осмотрел кабинет. Взгляд его остановился на плакате с цитатой из Маяковского.

– Вы все-таки проведите с ней профилактическую работу, – попросил он.

– С собачкой?

Мужичонка махнул рукой и пошел к двери. А перед тем, как закрыть ее за собой, снова махнул рукой и зло выкрикнул:

– Вот как на вас надеяться? А вдруг что-то серьезное со мной случится?

Едва створка хлопнула, позвонила Цигалова.

– Я с просьбой, – с места в карьер объявила Инна. – Ты не будешь против, если мы с Ильей у тебя переночуем? Только что вернулась домой, а в квартире дышать невозможно. Соседи решили травить тараканов и вызвали службу по борьбе с насекомыми. Те какой-то жидкостью все обрызгали, теперь весь этаж задыхается, слезы из глаз, в горле першит. Если остаться дома, то не знаю, как насчет тараканов, а мы с Ильей загнемся точно.

– Приходите, конечно.

– Спасибо! – обрадовалась Инна. – Я в тебе не сомневалась и уже Илье позвонила, сказала, чтобы он сразу к тебе ехал.

Вера въехала в свой двор и стала высматривать место, где бы припарковаться. Но весь асфальт был забит автомобилями. Развернулась и двинулась обратно, с сожалением подумав, что придется оставить машину на улице. Вдруг какая-то тень мелькнула за кустами возле ее подъезда. Вера притормозила, обернулась, но никого не разглядела в сумерках. Тронулась было снова, но тут увидела место между двумя автомобилями, куда можно было втиснуться. С трудом выбралась из салона. На всякий случай открыла сумочку, сунула в нее руку и, не вынимая пистолет, сняла его с предохранителя. Медленно пошла к подъезду, вглядываясь в кусты. Возле крыльца стоял Илья Цигалов.

– Звоню по домофону, но никого нет, – сообщил он.

– Я только сейчас со службы. Инка скоро подъедет, – объяснила Вера.

Илья кивнул. Вероятно, он звонил жене. Потом подошел и чмокнул Веру в подставленную щеку.

Прозвучала мелодия мобильного. Только сейчас Вера поняла, что продолжает держать руку в сумочке, сжимая рукоятку пистолета. Шагнула в сторону от Ильи, повернулась к нему спиной и достала мобильник.

– Слушаю, – сказала она негромко.

В трубке раздалось какое-то бульканье.

– Слушаю вас, – повторила Вера.

– Это я… – донесся из трубки женский голос. – Толика сейчас зарезали.

В первое мгновение Вера не узнала голос и не поняла, что за Толик был зарезан. Но потом сообразила.

– Жанна, ты где?

– В больнице. А Толика сразу в операционную…

– Он жив?

– Да, но… – Жанна продолжала плакать. – Врач сказал, что… А того гада, который напал на Толика, я тоже узнала…

– Какая больница? Говори быстро, приеду сейчас!

Вера достала ключи, открыла подъезд и протянула связку Илье:

– Я ненадолго. Инка приедет – хозяйничайте.

– Что-то случилось?

– Еще одно убийство.

– Ты-то при чем? Ты же теперь участковый инспектор. Отдыхай.

Вера подумала немного и тоже вошла в подъезд, вместе с Ильей.

– И все-таки мне надо ехать, обязательно. А пока…

Она открыла почтовый ящик, сунула в него руку.

– Ты сказала «еще одно убийство». А что, были и другие?

Вера молчала: она уже нащупала в ящике что-то.

– Были, – ответила наконец она.

И достала из ящика тонкий смартфон. Вернее, китайскую подделку под смартфон. Крышка корпуса была треснута и заклеена широким малярным скотчем. Это был телефон Толика.