Текст книги "Вафли по-шпионски"

– Ни чуточки! Что там могло понравиться? Зеленая как лягушка, глаза мутные, страхолюдина одним словом.

– А тогда почему?

– Что почему? Почему я тебе помог? Просто потому что ты женщина, а я как-никак мужчина. Жизнь на Западе еще не вытравила из меня осознание гендерной разницы, – засмеялся он. – Стоп, Марта!

– Что такое?

– Знаешь, я при тебе теряю голову… Дело в том, что я упустил из виду тот факт, что Петрович работает в ООН.

– При чем тут это?

– А при том, что… Такой человек как я вполне может испортить ему карьеру.

– Что? – ахнула Марта.

– Я стопроцентно уверен, что все его связи отслеживаются, а связь столь непосредственная с бывшим разведчиком, это о-го-го какой компромат для спецслужб, особенно в нынешней ситуации…

– Для чьих спецслужб?

– Ну не для наших же!

– Господи, и что, ты теперь на мне не женишься? Чтобы не испортить Петькину карьеру?

– Глупости, конечно, женюсь, смешно даже думать… Ох, глаза уже полны слез! Просто мы не станем сообщать ему пока. А вот приедет в Москву, тогда и скажем. И ты в соцсетях не выкладывай пока ничего.

– Да я вообще это терпеть не могу. Миш, а ты представляешь себе, сколько в Москве, не говоря уж о всей России, Михаилов Андреичей Бобровых? До фига и больше!

– Именно! Мы спокойно распишемся, будем жить… Никто тебя не отслеживает сейчас, а вот Петровича там отслеживают наверняка. Так что не станем мы ничего сообщать твоему брату.

– Ну и хорошо! Тебе виднее! Господи, ты уже не шпион… Прости, не разведчик, а должен все равно все это учитывать, отслеживать… Ужас какой-то! Ты и сейчас не можешь расслабиться…

– Да в том-то и беда, что с тобой я так расслабился, что чуть не наделал глупостей, это мне минус!

– Миша, скажи, а Петька… Он тоже разведчик?

– Нет, конечно! Он, что называется, карьерный дипломат, со временем может стать чрезвычайным и полномочным представителем или послом… Или даже министром иностранных дел!

– Ох…

– Ладно, маленькая моя, не бери в голову. Я знаешь что придумал?

– Ну?

– Я придумал, как мы отметим нашу свадьбу?

– И как?

– Мы накроем стол в саду под кустами цветущей сирени. Ты, я, Миля и твоя Вика! Как тебе такая идея?

– Просто восторг! Я уже вижу этот стол… И знаешь, что я придумала со свадебным путешествием? Ведь у нас будет свадебное путешествие?

– А как же! Так что ты придумала?

– Давай поедем в какие-то города, где будет в это время цвести сирень, а?

– Господи, какая роскошная идея! Но как не промахнуться с сиренью?

– А у меня есть знакомый ландшафтный дизайнер, он как раз сегодня был у нас на эфире, хороший дядька, он наверняка скажет…

– Ты имеешь в виду Россию?

– Ну да, а что? В России сейчас есть такие отели! Мы с Викой в прошлом году были в Липецке, делали один репортаж, так нам сняли номер в отеле, обалдеть, лучше, чем пятизвездочный в Берлине, где я была года три назад. Короче, это я возьму на себя…

– Ох, Марта, какой же я счастливый! Даже самому не верится.

– И мне не верится. Только давай пока не будем говорить про все это, а то сглазим, не дай бог!

– Ты еще и мудрая.

– Миш, а ты вот как-то обмолвился, что пишешь книгу… О чем?

– Ну, если в двух словах, то это специальная книга… А ты решила, что я пишу шпионский роман? – ласково улыбнулся Бобров.

– А почему бы и нет? Это могло бы быть безумно интересно…

– Ты хочешь быть женой популярного писателя?

– Да боже упаси! Я после института два года работала в издательстве. Навидалась! Они в большинстве своем самовлюбленные придурки! Я хочу быть женой господина Боброва, независимо от рода его деятельности. Вот!

– Ну, тут уж и мне впору разрыдаться! Но я, к сожалению, этого не умею!

Забавы молодых

– Михаил Андреевич! – окликнула его студентка Гаврюшина.

– Слушаю вас!

– Михаил Андреевич, мне нужно сдать зачет, я болела…

– Ну что ж, я приму, завтра в шестнадцать тридцать. Опоздаете, пеняйте на себя!

В глазах девицы мелькнуло торжество. Ну, голубушка, ты, похоже, готовишь мне ловушку… Ты еще не усвоила истину, что тот, кто роет другому яму… Но я тебе это объясню.

На другой день ровно в шестнадцать тридцать юная красотка заглянула в пустую аудиторию.

– Михаил Андреевич, можно?

– Вы точны, это похвально! Садитесь. Итак, начнем, скажите-ка мне, Гаврюшина…

Она начала отвечать довольно сбивчиво. Он подошел к окну, но при этом краем глаза наблюдал за девушкой. Боже, до чего же примитивно! Девица расстегнула кофточку, выставив напоказ прелестные юные грудки. Он резко обернулся.

– Это что? – холодно спросил он. – Рассчитываете, что я вам за это поставлю зачет?

Она явно ожидала другой реакции.

– Но… мне говорили…

– Если говорили, то врали! А скорее всего, врете вы! Не знаю, какую цель вы преследуете…

– Я люблю вас! И хочу!

– Это ваше сугубо личные проблемы. Я вас не люблю и даже не хочу, хоть вы и красиво смотритесь в таком виде. Но все же запахнитесь хотя бы. И передайте подружкам, что на меня такие штуки не действуют.

– Хотите сказать, что вы импотент?

– Нет. Просто не люблю вульгарных навязчивых девиц. Вероятно, у вас задуман второй акт? Вы сейчас порвете на себе кофточку, рыдая выскочите в коридор, с криком, что доцент Бобров пытался вас изнасиловать? Ведь так?

– А что мне помешает! – в ярости выкрикнула девчонка. – Я такого порасскажу, ввек не отмоетесь, и из института вас выгонят, и в тюрьму еще посадят, видно, не насиделись еще!

И она резко рванула кофточку, но ее смущала насмешливая улыбка Боброва.

– Ну что же вы? Вперед! Хотя не советую! Ладно, учитывая ваш юный возраст, я позволю сейчас вам уйти тихо и спокойно. Но если повторится еще что-то подобное, о ваших действиях узнает весь институт!

– Да кто вам поверит! Поверят мне! Я молодая девушка, а вы… старый… прожженный…

– Вот именно, что старый прожженный. И не вам, Гаврюшина, со мной тягаться! А чтобы вы не сомневались, не думали, что я блефую, посмотрите и послушайте!

Бобров повернул к ней стоявший на столе ноутбук, где вся эта сцена с самого начала была записана во всей своей неприглядности.

– Ну как? И кому поверят?

– Но как… как вы догадались?

– Да у вас на лбу все написано! Такой противник как я, вам не по зубам, зарубите это на своем хорошеньком носике! И запомните на всю жизнь, если папа с мамой вам это не внушили: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь»! Вот вам классический пример! И подите отсюда вон! Зачет сдавайте другому преподавателю. Мне слишком противно вас видеть! Свободны! И прикройтесь! Вон, у вас шарфик заготовлен, из сумки вывешивается…

Девчонка выкатилась вон. Какая гадость! Никакого торжества он не чувствовал, только гадливость. А ведь другой, менее прозорливый человек, вполне может попасться на эту удочку.

Бобров вдруг ощутил ужасную усталость. Хочу к Марте! Не буду я ей об этом рассказывать. Зачем? Но запись надо сохранить, мало ли что еще эта девица придумает. Со мной она вряд ли на что-то подобное решится, а кого-то другого вполне может подставить. У них теперь спорт такой…

Он знал, что Марты сейчас нет дома, но он любил возвращаться даже в пустую квартиру. Навстречу ему непременно выходил Тимоша и вел его прямиком на кухню, кормить.

– Сейчас, мой хороший, только открою баночку… Ну вот, половинку сейчас, а вторую на ночь…

И тут кто-то позвонил в дверь.

Он пошел открывать.

– Кто там?

– Простите, а Марта дома?

Бобров открыл дверь. На пороге стояла миловидная женщина лет сорока, очень элегантная, с пакетами нью-йоркских магазинов в руках. Она с любопытством воззрилась на Боброва.

– Марты нет дома! А вы, судя по всему, жена Петра Петровича?

– Да! Как вы догадались? И вообще, вы кто?

– Я… считайте, что я муж Марты, хотя распишемся мы только через месяц! – обворожительно улыбнулся Бобров. Он это умел. – Да вы заходите! Марта появится часа через полтора. Мы пока познакомимся с вами. С Петром Петровичем я знаком…

– А он мне ничего не говорил.

– Мы знакомы с ранней молодости, но не в связи с Мартой! Хотите кофе или чаю?

– Ну что ж, в самом деле, надо нам познакомиться. Ирина!

– Михаил!

– И, пожалуй, я выпью кофе! Я тут привезла Марте подарки…

– Спасибо, думаю она обрадуется. Вот, прошу вас! Сахар, сливки нужны?

– Нет-нет, спасибо! Скажите, Миша, если у вас это всерьез, то почему, собственно, Марта ни о чем нам не сообщила, или хотя бы мне? Мы с ней в очень доверительных отношениях!

– Видите ли, Ира, известие о том, что сестра Петра Сокольского выходит за меня, может здорово навредить его карьере в США.

– Это каким же образом? Кто вы такой?

– Я бывший разведчик.

– Бывший? Вас раскрыли?

– Меня предали. Возможно, вы слышали, несколько лет назад был громкий скандал…

– В Англии? Вы Бобров?

– Совершенно верно.

– О да, я слышала. А что вас связывает с Мартой? Она-то каким боком…

– Никаким! Это чистейшая случайность, вернее, даже цепь случайностей, в результате которой возникла такая старомодная штука, как любовь…

– Простите! Я не хотела вас задеть. Просто у нас у всех уже мозги набекрень. Никогда раньше не было так тяжело и даже противно работать в ООН.

– Могу себе представить…

– Миша, а чем вы сейчас занимаетесь?

– Преподаю, работаю на радио, пишу книгу. Иными словами, я на плаву… Но теперь вы поняли, почему мы ничего не сообщили вам?

– О да!

В этот момент Тимоша навострил уши, соскочил со стула и побежал в прихожую.

– Марта идет! – улыбнулся Бобров.

– Не говорите ей с порога, что я тут! Сделаю ей сюрприз!

Бобров тоже вышел в прихожую.

– Мишенька, ты давно пришел?

– Да уж час назад. Ужин приготовил! Идем скорее на кухню!

– Там кто-то есть? – шепотом спросила она, по его тону поняв, что они не одни.

Он молча кивнул.

– Ой, Ирка! – завизжала она при виде невестки. – Ирка, как же я рада! Ты уже познакомилась с Мишей? Правда, он классный? Ой, дай я тебя поцелую! Ты надолго в Москву? Одна или с Петькой?

– Погоди, столько вопросов сразу! Я одна, на неделю и мы, естественно, уже познакомились!

– А Миша тебе сказал, что у нас в конце мая свадьба?

– Сказал, конечно! Я рада за тебя!

– Ирочка, вы поужинаете с нами?

– С удовольствием! А вы умеете готовить?

– Кое-что! Я заехал на рынок и купил форель…

– Ой, Ирка, это так вкусно! Он ее какими-то травками начиняет…

Форель и в самом деле была выше всяких похвал. Потом пили чай с вафлями. Бобров перевез свою заветную вафельницу к Марте и ее коробка с надписью «Вафли по-шпионски» почти всегда была полна. Ирина долго хохотала, увидев эту надпись.

– Ну вот что, девочки, вам небось охота поболтать с глазу на глаз, так вы идите в комнату, а я тут все приберу.

– Ирка, чуешь, какое сокровище мне досталось?

– Да уж, чую!

Они уселись с ногами на диван.

– Мартышка, ты вся светишься… От счастья, да?

– Конечно! Я так его люблю… Он самый лучший! Знаешь, как мы познакомились?

И Марта рассказала Ирине всю историю своих отношений с Бобровым.

– Как ты могла его не узнать?

– Мне тогда было так плохо, что я просто не запомнила… А Петька сволочь! Не хотел, чтобы я с Мишей знакомилась. Но сама судьба за нас! Да, а Петька тебе не рассказывал, что я его выгнала?

– Кого? Петьку? Как выгнала?

– Он явился в момент, когда Миша должен был первый раз ко мне прийти, а тут здрасьте, я ваша тетя, Петька нарисовался, я его и выгнала…

– И правильно сделала! Что это за мода! Хотя я тоже сегодня явилась без предупреждения… Но все, больше не буду!

– Теперь можно! – засмеялась Марта.

– Тебе с ним легко?

– Очень! Легко, уютно… Только иногда до слез жалко его бывает!

– Жалко?

– Ну да… О иногда сидит… какой-то понурый, потухший, думает о чем-то явно тяжелом… Я подойду к нему сзади, обниму, поцелую в затылок… А он повернется, спрячет лицо у меня на груди, как-то судорожно меня обнимет и замрет. Мне всякий раз кажется, что он плачет… Но нет, глаза у него всегда сухие. Но в них есть что-то такое… Но я никогда не спрашиваю, что с ним, и мне кажется, он за это мне благодарен…

– Ох, как ты его любишь… И это прекрасно! Мне показалось, что он тоже тебя здорово любит. У него есть какая-нибудь родня?

– Только тетка, Милица Артемьевна, чудесная старая дама, живет на даче. Мы раз в неделю к ней ездим. Она так меня приняла…

– А свое жилье у него есть?

– Да, тоже двушка в Ясеневе. Но там неуютно… Он помешан на всякой бытовой технике, это у него пунктик. Вафли себе пек… Я когда узнала, плакала… Это же все от одиночества… Чтобы такой человек, с такой биографией, на двести процентов мужик, пек вафли…

И глаза Марты вновь налились слезами.

– Я тебя понимаю, это действительно грустно, – кивнула Ирина. – А какие еще слабости ты у него обнаружила?

– Одеваться хорошо любит, по магазинам с удовольствием ходит. Он тут недавно затащил меня в один бутик и буквально заставил купить такую вещь, какую я сама бы сроду не купила.

– Покажи!

Марта вытащила из шкафа черный комбинезон из тонкого трикотажа.

– Слушай, как красиво и наверняка тебе идет! Ну-ка, примерь!

– Я еще ни разу в нем никуда не ходила.

– Ох, как тебе идет! И классная вещь! Так дорого смотрится!

– И стоит тоже… Ты правда считаешь, что мне идет?

– Не то слово! И как стройнит… Ой, я же совсем забыла, что привезла тебе подарок… Ну как чувствовала!

Ирина выскочила в прихожую, схватила самый большой пакет.

– Вот, держи!

– Это что?

– Это к лету!

В пакете оказалось длинное платье, не вечернее, а летнее, нежно-сиреневого цвета, а к нему сиреневые босоножки на высокой шпильке.

– Ирка! – заплакала Марта. – Ирка, я в этом буду замуж выходить! Ирка, как ты угадала! У нас свадьба задумана с сиренью…

– Как с сиренью?

Марта объяснила.

– А что… Красивая задумка… Ну тогда уж точно это платье сгодится! Ну, я рада!

– Ир, а вы с Петькой не сможете приехать?

– Боюсь, что нет.

– Жалко.

– Мне тоже. Слушай, Марта, а как ты думаешь, мне рассказать Петьке про свадьбу?

– А почему нет?

– А черт его знает, как он отреагирует… Он в последнее время стал такой дерганый, иногда просто бешеный. На мне срывается, я, конечно, терплю, понимаю, что с ним творится… Как-то даже напился дома, я удивилась, а он говорит, господи, хоть бы меня с этой работы выгнали… А когда под Новый год наших дипломатов вытурили в одночасье, он говорил, что завидует… Так, говорит, в Москву охота… Нет, лучше я ничего ему говорить не стану.

– Ну, тебе виднее.

– Понимаешь, он может так взбеситься, что каких-нибудь глупостей натворит, нет, молчание золото!

– А ты в командировку?

– Конечно. И тоже уже домой хочу, сил нет! Ох, Мартышка, вызови мне такси! Домой поеду, спать… Устала страшно!

– Может, у нас переночуешь?

– Нет, спасибо! Хочу утром проснуться в своей квартире. И мама завтра приезжает повидаться.

Мать Ирины жила в Орле.

Бобров проводил Ирину до машины.

– Рад был познакомиться, – сказал он на прощание.

– И я! Мартышка вся светится… Спасибо вам за нее. Она хорошая, берегите ее.

– Непременно!

– А она милая, – заявил он с порога.

– Да. Петьке повезло! Миш, у тебя что-то случилось?

– С чего ты взяла?

– Чувствую.

– Да ерунда, рабочие моменты.

Ему страшно не хотелось рассказывать Марте об идиотском демарше Гаврюшиной. Марта разнервничается, а зачем? Он чувствовал, что девчонка что-то еще выкинет. С ним она вряд ли рискнет связываться, но злобу точно затаила.

Ночью он проснулся, тихонько встал. Сработала интуиция. Это не было чувство опасности, нет, скорее ощущение какой-то своей недоработки, что ли… Он вышел в другую комнату, открыл ноутбук. И через пять минут поздравил себя с тем, что интуиция по-прежнему срабатывает.

Покопавшись в Интернете, он нашел то, что искал. Гаврюшина кому-то сообщала следующее: «Полный облом! Б. бывший шпион, разгадал меня, с ним связываться дальше опасно! Может засветить! Предлагаю заняться в этом плане каким-нибудь лохом! Например, Ф. Д. Полный лох! И все прохиляет, тем более, он вообще гражданин другой страны. Вот шуму-то будет! Пропремся по полной! Тут все каналы за меня драться будут! Как идея?» В ответ пришло письмо: «Улет! Действуй! Но выжди недельки две». «Есть, босс!»

Бобров рассмеялся. Все как на ладони! Девчонка рвется на телеэкран! Ну еще бы! Жертва изнасилования, а тем более гражданином другой страны! Круто! Еще круче, чем «бывший шпион» «Ф. Д.» – это преподаватель испанского Франко Дуарте, молодой человек, беззаветно влюбленный в русскую литературу, пишущий труд о взаимодействии русской и испанской культур, и в самом деле несколько лоховатый… Такой вполне может попасться на удочку юной красотки. Ничего, я завтра же его предупрежу, пусть будет начеку.

Утром он поехал в МИД, потом у него была встреча с журналистом, он давал интервью, а потом поехал в институт. Едва он вошел, как к нему подошла коллега, преподаватель истории Фрида Марковна, очень славная немолодая тетка.

– Миша, мне необходимо с вами поговорить!

– Слушаю вас, Фрида Марковна!

– Нет, это на ходу нельзя. Вы когда освободитесь?

– У меня сегодня нет лекции, мне только нужно взять справку в деканате, надеюсь, это много времени не займет. Если вы подождете меня немножко, я приглашаю вас в кафе. Подкрепимся и поговорим без посторонних глаз и ушей.

– Чудесно! Пойти в кафе с таким интересным мужчиной, в моем возрасте это само по себе удовольствие! Бегите за вашей справкой, я жду вас здесь!

– Бегу!

Он действительно пошел в деканат, где весьма благоволившая ему секретарша Анжела сразу же выдала ему справку.

– Вот, Михаил Андреевич, я уже приготовила!

– Благодарю вас, Анжела, вы как всегда сама любезность! Извините, должен бежать!

Фрида Марковна обрадовалась столь скорому его появлению.

– Вы на машине?

– Да!

– Предлагаю поехать в какой-то другой район, в целях конспирации!

– Боже, Фрида Марковна, вы меня пугаете! – улыбнулся Бобров.

– Миша, я просто, честно сказать, в глубоком замешательстве! – начала она, едва они сели в машину.

– Я весь внимание!

– Миша, я совершенно случайно услышала один разговор… Он касался вас.

– Меня?

– Да, именно вас.

– А кто разговаривал-то? Уж не студентка ли Гаврюшина?

– Боже, откуда вы знаете? Она уже что-то предприняла?

– О да! Но она так глупа и примитивна…

– Миша, она отвратительна! И у нее весьма влиятельный папаша. Но что она сделала?

– О, как я понял, была задумана провокация с далеко идущими целями… Вам лучше и не знать…

– Нет уж, Миша, я должна знать все! Предупрежден значит вооружен!

– Да, безусловно, я все вам расскажу, но в данный момент опасность грозит не вам и даже не мне, а несчастному Франко.

– Господи помилуй! Да в чем дело? Говорите! Я не гимназистка!

– Хорошо! А вот мы и приехали! Сейчас закажем что-нибудь и я ничего от вас не утаю. А у вас случайно нет телефона Франко?

– Есть!

– Прошу вас, Фрида Марковна, позвоните ему, и если он свободен, позовите его сюда. Я мало с ним знаком, а к вам он прислушается…

– Я попробую. Алло! Франко? Это Фрида! Ты сейчас свободен? Тогда немедленно приезжай в кафе «Мадлен», запиши адрес, это очень-очень важно для тебя!

– Приедет?

– Да, уже выезжает. Он встревожился!

– И это хорошо! Что будете заказывать?

– Только черный чай с лимоном!

– Может какой-нибудь десерт?

– Нет, у меня аппетит отшибло! Умоляю, Миша, не томите!

– Хорошо! Итак, была задумана провокация, жертвой которой должен был стать я. Барышня задумала спектакль, но обломалась. Не на того напала.

– Как я поняла, она собиралась обвинить вас в изнасиловании?

– Именно!

– А вы догадались?

– Конечно. Там все было шито белыми нитками. Я подстраховался и снял все это на видео. Это было вчера. А ночью меня осенило, я полез в соцсети и обнаружил, что теперь объектом будет Франко.

– Помилуйте, Миша, но зачем все это?

– Это так круто – оказаться в центре сексуального скандала, такая молоденькая, хорошенькая будет рыдать на федеральном канале, получит миллионы лайков, мужика по-любому посадят, а она станет звездой Интернета.

– Но почему нужен именно преподаватель нашего института?

– А это тоже круто! Бывший разведчик, прожженный циничный тип, в Англии сидел, теперь и тут посидит… Но я избежал этой участи, так теперь еще круче – иностранец, совсем красота!

– Боже, какая мерзость! Что за поколение растет!

– Надеюсь, это наихудшая часть поколения, потому что в основном-то наши студенты вполне нормальные ребята…

– Миша, а у вас есть эта запись?

– Разумеется!

– А то, что вы нарыли в Интернете?

– И это тоже!

– Вот и прекрасно! Мы сейчас поговорим с Франко, а потом все вместе пойдем к ректору! Хотя нет, вам это, вероятно, как теперь говорят, западло… Сделаем иначе! Я с вашими записями пойду к ее папаше! Ему подобный скандал тоже вряд ли нужен! Тем более что ректор сейчас в отъезде.

– Нет! Об этом не может быть и речи. Я не могу подставлять даму, кто знает, как этот папаша отреагирует…

– Но надо же действовать!

– У нас есть время, они пока решили взять тайм-аут! Что-то придумается.

Фрида Марковна сидела, ломая руки.

– Миша, скажите, зачем такой девке, не могу подобрать для нее другого слова, учиться в нашем институте? Это же уровень самый низкопробный…

– А скомпрометировать институт это тоже круто! Оказывается, туда берут преподавателей практически педофилов… Я думаю, она ненавидит наш институт, сюда ее видимо определил папаша, она не тянет здесь, чувствует, вероятно, что большинство студентов относятся к ней свысока, вот она и решила отомстить всем сразу. И папаше, и институту, и заодно устроить себе грандиозный бесплатный пиар…

– Да, думаю, вы правы. Я вот видела какую-то передачу, там была девчонка, школьница, последняя оторва, хамка, посадила явно хорошего парня и стала-таки звездой Интернета, да еще ее пригласили в кино сниматься… Такая гадина!

– Вот видите!

Тут появился Франко, высокий, очень худой, в очках с толстыми стеклами. Он близоруко вглядывался, ища Фриду Марковну. Она помахала ему рукой.

– Вот и я! О, господин Бобров? Здравствуйте! Что-то случилось?

– Пока нет, но может случиться… Вы студентку Гаврюшину знаете?

– Да, красивая девочка, но неспособная… А в чем дело?

Бобров постарался как можно деликатнее все ему объяснить.

– Вы это серьезно? Это не розыгрыш? – не поверил своим ушам Франко. – Как такое возможно? Я вам не верю!

– Не верите? Тогда смотрите! – рассердился Бобров. Он не привык, чтобы ему не верили.

Франко молча смотрел запись, а Фрида Марковна только тихонько вскрикивала.

– Какая гадость! – наконец произнес Франко. – Но причем тут я? Эта девочка, как и многие наши студентки, без памяти влюблена в господина Боброва…

– Что за бред?

– Это не бред. Вы в их глазах герой. Но никак не я!

Болван! – про себя произнес Бобров.

– А вот причем! – и он показал недоверчивому испанцу то, что нарыл в Интернете.

– Вы и теперь не верите? – холодно спросил Бобров.

– Верю, но не понимаю, зачем…

– Франко, нельзя быть таким тупым! – взорвалась Фрида Марковна. И объяснила ему, в чем корысть студентки Гаврюшиной.

– И что, ей бы поверили?

– Конечно! Многие захотели бы поверить, а там пойди, докажи…

– Но, коллега, извините, я очень благодарен вам за предупреждение… Но как же мне быть? Я не умею с этой техникой управляться…

– Не оставайтесь с ней наедине! Ни при каких обстоятельствах. А если вдруг начнет приставать, скажите, что Бобров вас предупредил! Сразу отвянет…

Они еще долго судили и рядили, как со всем эти быть, и пришли к выводу, что когда вернется ректор, они втроем пойдут к нему.

Однако ситуация разрешилась самым неожиданным образом. На следующий день Боброву вдруг позвонили.

– Это господин Бобров? – спросил усталый мужской голос.

– Да. С кем имею честь?

– Господин Бобров, моя фамилия Гаврюшин, Анатолий Васильевич.

– Слушаю вас, – очень холодно произнес Бобров.

– Господин Бобров, давайте не по телефону! Вы сейчас в институте?

– Нет, я в МИДе. А в чем дело?

– Позвольте, я через четверть часа подъеду и мы поговорим.

– Исключено. Я буду занят.

– Господин Бобров, поверьте, я отлично понимаю, что вам противно даже слышать мою фамилию. Но поверьте, это важно! Я готов приехать куда и когда вы скажете!

Интонация у Гаврюшина была даже заискивающей.

– Ну хорошо, через два часа в сквере на Кудринской площади, у высотки.

– За вами прислать машину?

– Благодарю вас, не нужно.

Интересно, что ему понадобилось? Он настроен совершенно не агрессивно, явно не собирается угрожать. Скорее всего, будет просить уничтожить запись. Ну уж нет…

Бобров пришел минута в минуту, а вскоре появился и Гаврюшин. Бобров видел его фотографию в Интернете. Это был весьма вальяжный господин лет пятидесяти пяти, рядом шел еще какой-то мужчина. Охранник, сразу сообразил Бобров. Он шагнул навстречу.

– Анатолий Васильевич?

– А вы Михаил Андреевич?

– Да. Может, мы присядем?

– Да-да, разумеется.

Вид у важной шишки был убитый. Доченька допекла, подумал не без злорадства Бобров.

– Степа, поди погуляй! – распорядился Гаврюшин.

Охранник не пошел гулять, а переместился на другую скамейку.

– Итак, Михаил Андреевич, я, прежде всего, должен объяснить вам… Кроме дочери, у меня есть сын, старший, в отличие от Маргариты он нормальный и очень дельный парень. Позавчера он пришел ко мне и рассказал, что его сестра, как он выяснил… привожу дословно: «подлая гнусная тварь, для которой нет ничего святого, которая ради весьма сомнительной, ничтожной популярности готова сломать не одну жизнь». Сын задыхался от негодования, его буквально трясло… Оказалось, что в пьяном виде Ритка разболтала брату о своих намерениях. И о том, что вы, Михаил Андреевич, ее переиграли, и если вас ей провести не удалось, то она отомстит всем, и отцу и всему этому долбаному институту. Я сначала не мог поверить, но сын привел весьма убедительные доказательства… Короче, я все это пресек в зародыше! Она больше ни для кого опасности не представляет!

– И что вы с ней сделали?

– Отправил в кругосветное путешествие, на маленькой яхте, где капитаном мой родной брат. Там ей мало не покажется! Мой брат человек в высшей степени суровый и уж он ей спуску не даст. Там ей некогда будет измышлять всякие гадские интриги… Не до того будет!

– Круто! – улыбнулся Бобров.

– Это я виноват… Я запихнул ее в ваш институт, думал, вдруг за ум возьмется, но, похоже, ей не за что браться. Ее мамаша была точно такая же. Михаил Андреевич, сын сказал мне, что у вас есть запись… Вы не покажете ее мне?

– Мне кажется, вам не стоит ее смотреть.

– Стоит! Очень даже стоит! Это укрепит меня в правильности моего решения…

– Это как-то не по-джентльменски с моей стороны, но, впрочем, вся история уж очень далека от правил хорошего тона. Смотрите!

Гаврюшин был бледен, потом побагровел…

– Господи, какую шваль я вырастил! Знаете что, господин Бобров, скиньте мне эту запись. Чтобы я не расслабился в какой-то момент, не пожалел бедняжку… Всегда надо помнить и знать, на что способны твои родственники! А вы молодец!

Бобров молча пожал плечами.

Гаврюшин достал из кармана плаща какие-то таблетки. Сунул одну в рот.

– Вам плохо?

– А разве может мне быть хорошо? Ничего, я справлюсь. У меня остался еще сын, и вот уж он… нормальный хороший парень… Скажите честно, Михаил Андреевич, вы чего-то совсем другого ожидали от разговора со мной?

– Пожалуй, да, – улыбнулся Бобров.

– Думали, я буду на вас наезжать, требовать запись, так?

– Ни о чем конкретном я не думал, но, должен сознаться, разговор оказался для меня приятным сюрпризом. Думаю, лучшего способа повлиять на вашу дочь и выдумать нельзя. Если ей так нужна интернет-популярность, пусть ищет ее не в качестве жертвы насильника, а в качестве…

– Морской волчицы, да? – усмехнулся Гаврюшин.

– Именно!

– Еще один вопрос. Как, по-вашему, я должен встретиться с этим испанцем?

– Полагаю, что нет! Там ведь были только намерения…

– Но он о них знает?

– Разумеется, я счел своим долгом… Не беспокойтесь, Анатолий Васильевич, я сам с ним поговорю, успокою его. С вас и без того довольно! Позвать вашего охранника?

– Нет, не надо. Я еще посижу, отдышусь. И спасибо вам за понимание! Всего вам доброго!

– И вам!

Бобров ушел, немало удивленный. Подумать только! Из машины он первым делом позвонил Франко и успокоил его.

– Спасибо, господин Бобров! Камень с души…

– У меня тоже!

– Я скажу Фриде?

– Конечно!

На редкость благополучно разрешилась эта история, но гадкий осадок все-таки остался.