Текст книги "Солнце в крови"

Глава 14

Сергей сидел у стола с белой скатертью, пил бледный чай с дешевой карамелькой из плетеной корзинки. Комната была очень чистой и очень бедной. Самой дорогой вещью в ней был компьютер, у которого и сидел настоящий Игорь Кондрашов в инвалидном кресле. Он сжимал подлокотники, но все равно было видно, что руки дрожат. Его мать Юлия стояла рядом. Усталое, почти изможденное лицо, ранняя седина в негустых волосах, заколотых на затылке, простое темное платье. И затравленное выражение загнанной львицы, которая готова в любой момент броситься на любого, защищая своего ребенка. Ему двадцать лет. Столько лет беспомощности, изоляции от внешнего мира, зависимости от матери – единственного человека, которому он дорог. Неужели нет горечи, обиды? Кондрашов мог бы его лечить на лучших курортах мира, он мог заполнить его жизнь всеми достижениями цивилизации. Но он просто забыл о нем.

– Игорь, – сказал Сергей. – Как мы выяснили, ты знаешь, что твой отец умер. Убит. Ведется следствие. Я к нему имею косвенное отношение. Я частный детектив. Меня попросили к тебе приехать, я приехал.

– Зачем? – с трудом спросил Игорь.

– Получается, что ты – свидетель. Вызвать тебя не могли, вот я и взялся. Сразу объясню, почему ты свидетель. Кто-то узнал, что тебя в детстве бросил отец. То есть уже известно, кто узнал и как. Ты участвовал в обсуждении одной темы на форуме, у тебя попросила электронный адрес девушка Аня, ник anka. Ты прислал. Ты можешь показать вашу переписку?

– Н-нет… Почему я должен?..

– Должен, Игорь. Следователь в любом случае это обязан увидеть. Дело в том, что девушка Аня Сергеева, предположительно именно эта, приехала к твоему отцу с парнем, с которым познакомилась на том же форуме. Он представился тобой! Они уехали, а Николай Кондрашов был найден убитым. Они – подозреваемые. Конечно, все это может быть совпадением. Но они скрывались. Он попал в переделку, ранен, пока не может говорить. Ее адрес мы знаем. Но хотелось бы прежде, чем ехать за ней, получить какую-то информацию. Пойми меня правильно. Показав мне эту переписку – а я ее скачаю, сразу говорю, – ты не обязательно эту Аню подставишь. Возможно, ты посеешь сомнения в наших подозрениях. Кстати, ты ее видел? Она не приезжала к тебе?

– Нет, – ответила за сына Юлия. – Но он мне говорил, что она обещала приехать. Он видел ее только на фотографии. И еще она ему однажды прислала посылку: книги, диски, мобильный телефон… Игорек, ты не писал ей ничего такого? Не жаловался? Может, она помешанная?

– Н-нет… Не жаловался. Она нормальная. Симпатичная. Я покажу все.

Писем было много. Игорь ничего не удалил. Сергей посмотрел фотографии: да, это та Аня, что была у Демидовых. Ее фото найдено у другого Игоря. Но этому, конечно, могла писать и присылать снимки совсем другая мошенница. Просто взяла у Ани из фотоальбома на форуме эти снимки. Зачем? Да черт их всех знает зачем. Чтобы убить, например, когда Анна Сергеева с подставным Игорем уйдут. Маньячка, к примеру. Но как она туда проникла?

Он читал очень долго, потом перегнал себе всю переписку.

– Прошу ничего не удалять, – сказал он Игорю и Юлии. – Возможно, это понадобится в качестве улик. Наверняка следователь примет решение забрать ваш компьютер на время для изучения. Разумеется, он оформит все как положено.

– Но как… – Юлия встала перед Сергеем. – Это невозможно! В нем его жизнь! У него больше ничего нет.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. – Сергей нахмурился, чтобы скрыть жалость. – Мы что-нибудь придумаем. Игорь, я тебе обещаю, что ты не останешься без компа.

– Что вы там вычитали? – спросил Игорь.

– Очень многое, сам знаешь. Столько историй она тебе рассказала. Может, придумала. Про детский дом, про удочерение на два месяца, когда ее отдали в танцевальную школу при Большом театре. Это похоже на выдумку, тебе не показалось?

– Нет.

– Разберемся. В выдумках нет ничего плохого. Сейчас я сделаю одну вещь. Объясню тебе, чтоб ты понял. Я загружу тебе одну программу и подключу своего помощника. Он проверит адрес той Ани, что тебе писала. Ее айпи.

– Зачем?

– Чтобы убедиться в том, что это та самая Аня, которая была у твоего отца. Может, кто-то ее подставил с убийством.

Игорь с интересом следил за проверкой. Сергей получил ответ, повернулся.

– Ты прочитал? Это ее адрес, небольшая деревня недалеко от Тулы. У нее там недавно приобретена недвижимость.

– Да, она писала.

– Читал. Какая-то нереальная история. Чужая женщина, которую она спасла из лап разбойниц, Белка и Стрелка… Девушка с фантазией по всему.

Юлия пошла провожать Сергея. Она обратилась к нему, когда они вышли из дома:

– Скажу вам как мать. Игорек влюбился в эту девушку. Ну, как в его положении это возможно. По фото, письмам. То, что произошло с ней, что произойдет, может убить его. Вам, конечно, все равно… Но он за нее переживает больше, чем из-за смерти Коли. Он не знал отца. А ее, как ему кажется, знает. Скажите мне: она убийца?

– Никто этого не знает. Вам лучше об этом не думать и сына как-то отвлекать. Нам не нужны жертвы. Ее даже еще не задержали, пока нет улик. Ну, как вам объяснить? Вокруг убийства всегда жестокое поле, никому не бывает легко. Вам придется поверить в то, что мы справимся. И сыну скажите: пусть держится мужчиной. Он мне понравился. Вам – мои соболезнования. Вы любили бывшего мужа?

– Он не был мне мужем. Сначала любила, потом – нет. Когда оказалось, что Игорь болен, возненавидела. Соболезнования переадресую его вдове. Мне они не нужны.

… Сергей приехал в Москву на следующий вечер, сразу позвонил Земцову и заехал к нему домой. Слава его выслушал, подождал, пока он перегонит переписку в его компьютер, а потом сказал:

– Хорошо, что ты сидишь. Я тебе такое сообщу – ты мог и упасть. Анна Сергеева принимает участие в конкурсе «Красота по-русски». Москва! Прислуга Демидовых видела репортаж. Она там танцы танцевала. То есть девка однозначно без тормозов. Лично я думаю, что она и грохнула Кондрашова.

– Круто! Получается, у нее папик есть? Как она попала на такой конкурс?

– Я уже думал. Может, Кондрашов был ее любовником, потом она его за что-то замочила и по-быстрому нашла другого? Или Игорька этого нашего, пока бесфамильного, заставила замочить любовника.

– Как ты решил действовать?

– Ты не поверишь. Решил с тобой посоветоваться.

– Извини. Скупая мужская слеза прошибла. Раз советуешься, давай Аню не срывать. Давай посмотрим, что из этого конкурса выйдет. Кто там за ней? Что за круг? Из этой типа семейной драмы вполне может выйти мафиозная разборка, в которой девушка сыграла некую роль, была прикрытием. Расплатились с ней конкурсом. Если еще и приз денежный она получит, тогда все можно связать.

Глава 15

Между ресницами трепетало утро, как яркий птенец. Райский птенец. Только он знал, что Оксана прячет в сердце, за горячим взволнованным лбом, во всем своем теле, в котором как будто текла новая кровь. Она прячет великое знание и великую страсть. Она широко открыла глаза, потянулась и… прикусила ладонь, чтобы сдержать стон: она вспомнила всего одну картинку из того дня, проведенного с Андреасом. Скоро к ней войдет Юрий, чтобы поцеловать перед уходом на работу. У них на рассвете все было как обычно. Оксана не просто не чувствовала отторжения после своей измены, скорее, наоборот: она стала щедрее. Даже если это жалость, что в том плохого? Вроде на Руси считается: жалеть – это любить. Но вины ее нет категорически! Просто Юрий и Андреас – противоположные полюса ее жизни. И сблизиться они не могут и не должны.

Юрий вошел, прижался к щеке Оксаны губами, она нежно ответила на поцелуй.

– Пока, дорогой. Да, а что ты думаешь по поводу того, что Аня появилась на конкурсе красоты?

– Я об этом не думал, – ровно ответил он. – Хотя я не понимаю, почему ее до сих пор не арестовали. Она сразу показалась мне неадекватной.

– А мне – нет. В чем ее неадекватность?

– Они убегали после убийства! И вдруг она выставилась на всеобщее обозрение. Это нормально?

– Может, они вовсе не убегали. Может, просто хорошо поели и уехали, как беззаботные, не очень взрослые люди. А если и убегали, то из-за информации об убийстве. А потом она захотела поехать на конкурс и не подумала, что это кому-то покажется странным. Если она не виновата, это выяснится.

– Девочка моя, о чем ты? Что значит: решила поехать на конкурс? Ты не представляешь, как на них попадают. А тут – нищенка из деревни… Сережа мне показал, где она живет.

– И я нищенка из деревни, – улыбнулась Оксана. – Но ты же меня спас и даже женился. На моем месте могла оказаться Аня. Разве ты не спас бы ее?

– Конечно, спас бы. Но не оставил бы рядом с собой ни на час. Ты прямолинейно меня поняла, извини, если обидел. Богатство женщины – это красота, ум и благородство. Я считаю, что мне повезло.

– Спасибо, – от души сказала Оксана. – Возможно, кто-то оценил и Аню…

– Оксана, я не хочу говорить со своей женой, в своей спальне о мошеннице и потенциальной убийце. Очень надеюсь, что Сергей во всем разберется без нас. Следователь Земцов мне не очень нравится.

– По-моему, оба нормальные. Прости, что начала этот разговор. Конечно, мы будем ждать и не станем вмешиваться.

Когда муж вышел, Оксана еще какое-то время лежала, пока он не уехал. Потом взяла с тумбочки телефон.

– Доброе утро, Сергей. Это Оксана Демидова. Я не очень рано? Не отвлекла вас от дел?

– Доброе утро, Оксана. Все нормально.

– Вы не собираетесь в наши края? Дело в том, что я хотела с вами поговорить.

– Собираюсь. У нас большая проблема с вашей соседкой, вдовой Кондрашова. Ее невозможно опросить, поскольку она постоянно не в форме. Хочу подъехать внезапно, вдруг поймаю ее трезвой. А о чем разговор? По этому делу?

– Нет, совсем о другом.

– Если честно, я заинтригован до крайности. Позвоню, когда буду недалеко от вас.

Оксана быстро встала, приняла душ и вошла в халате на кухню, прикрыв ладонью искусственный зевок. Вера слишком наблюдательна.

– Не выспалась? – тут же спросила она.

– Не выспалась, – пожаловалась Оксана. – Знаешь, я устала вчера. Первый раз в жизни гуляла с таким большим псом, он тянет сильно. Но он меня признал, Урсус! Ой, а что это у тебя? Запах просто нереальный!

– М-да… – протянула Вера. – Наваливайся. Наверное, так нагулялись, что поесть тебе никто не дал. Ты была там часов пять. И вечером ничего не стала есть. А это – ничего особенного. Испекла трубочки из лапшевого теста с куриным фаршем. Типа лазаньи.

– Какая вкуснотища! – Оксана говорила уже с полным ртом. – Конечно, твоя терминология мне ничего не объясняет. Первый раз слышу, что бывает «лапшевое тесто».

– Есть люди, которые жуют только бутерброды с дохлой колбасой, и считают, что счастливы, – философски ответила Вера и посмотрела Оксане в глаза прямо и невинно. – То есть тебя собака таскала пять часов? И не замучилась? Собака. Ты, мне кажется, не замучилась, а наоборот…

– В каком смысле? – с интересом спросила Оксана. – Что значит: наоборот?

– Хорошо выглядишь. Я не первый день живу на свете и знаю, после чего женщина так выглядит. Очень надеюсь, что твой муж, как всегда, видит только свой собственный нос.

– Почему нос? – изумилась Оксана.

– Когда он задумывается, такое впечатление, что он смотрит на свой нос. У меня такое впечатление.

– Как много я сегодня от тебя узнала. Про лапшевое тесто, нос моего мужа и даже про себя.

– Я ничего не утверждаю и ни о чем не спрашиваю. Маленький совет: будь осторожна.

– В чем? Почему?

Оксана не успела услышать ответ Веры, потому что позвонил Сергей и сказал, что подъезжает. Хотел бы зайти к ней до Кондрашовой, поскольку там трудно рассчитать время. Оксана побежала одеваться, влезла в джинсы, надела открытую голубую майку и заметила, что кожа наконец стала золотисто-загорелой. Может, Вера права насчет «после чего»… Оксана улыбнулась себе и вышла к Сергею. Ей показалось, что и он как-то слишком внимательно на нее посмотрел. А вдруг действительно все заметно? Так обращаться к нему с просьбой или нет? Она его не знает совершенно – а если он расскажет Юрию?.. Ну и что, собственно? Она захотела помочь людям, попавшим в беду. И ни перед кем не обязана отчитываться.

– Сергей, я хочу стать вашей клиенткой. – Она рассмеялась. – Все вокруг только тем и занимаются, что расследуют преступления. Я в кои-то веки не работаю, деньги есть. Узнала об одной ужасной истории… В общем, там сгорела при странных обстоятельствах спортивная школа, на пепелище нашли мертвую женщину, ребятам некуда деваться, а следствие ничего не желает делать. Хотелось бы помочь.

– Где – там? – уточнил Сергей.

– Это небольшой поселок в Подмосковье, от нас до него километров сто… Я случайно узнала, поехала… В общем, по делу…

– Я не спрашиваю, каким образом вы об этом узнали. Меня интересует география, чтобы получить какую-то информацию. Польщен вашим доверием. Давайте поработаем.

– Письменный договор нужно подписывать?

– Совершенно не обязательно в принципе, в данной ситуации – это вообще лишнее. Я уже сотрудничаю с вашей семьей.

– Но это…

– Разумеется.

Глава 16

Андреас открыл калитку на звонок и секунду удивленно смотрел на совершенно незнакомого стройного блондина.

– Вы кого-то ищете?

– Если вы Андреас Илиади, то вас.

– Вы – частный детектив! – Андреас рассмеялся.

– Во-первых – да, во-вторых – почему это вас так веселит?

– Ради бога извините. Я просто получил очень точное ваше описание, узнал бы в толпе.

– Да? – Сергей вошел во двор. – Догадываюсь, от кого. Она стала моей клиенткой. Интересно, зачем вам мои услуги, если вы сами настолько сообразительны, а?

– Вы обиделись? Но Оксана очень хорошо о вас отзывалась.

– Не сомневаюсь. Я не знаю никого, кто говорил бы обо мне плохо. Я имею в виду – живых. Хорошая шутка?

– Однозначно. Именно то, что я от вас и ожидал. Давайте пройдем, я сварю кофе и расскажу все… Покажу то, что у меня есть.

– На всякий случай, меня зовут Сергей Кольцов. Если Оксана не предупредила.

– Да, это она забыла сказать.

– Вот из-за таких пустячков у дилетантов и возникают проблемы. Как я понял, вы в чем-то пытались разобраться самостоятельно.

– Ох, пытался. Больше не пытаюсь.

В комнате Сергей сразу сел к компьютеру, Андреас открыл ему все списки отсутствующих дома женщин, которые получил от ребят, главным образом от Саши. Там же была собранная им самим информация, объявления, сообщения на разных форумах.

– Бешеная активность. – Сергей повернулся к хозяину: – Представляю, сколько было на это убито времени.

– Издеваетесь? – спокойно уточнил Андреас.

– Я? Добрее меня только Санта-Клаус. Нет, он не добрее меня. Только я могу выразить искреннее сочувствие человеку, который попал в такой переплет и потерял массу ценного времени.

– С чего надо было начать?

– Требовать экспертизы погибшей женщины. Круг поисков тут же сузился бы. Ее не захоронили?

– Откуда я знаю? Этот идиот Иванов бросает трубку, когда я звоню. Мог и зарыть.

– Мог, но и это не проблема…

– Для кого? Вы считаете, что моя сгоревшая школа, чья-то неопознанная дочь или жена кого-то интересуют?

– Эй! Вы меня заметили? Я приехал!

– Так вы же…

– Частник? За деньги? Вы ждете приказа по министерству, указа по стране или чего? Я, кстати, пока работаю не за деньги. Я беру с результата. Это по велению души. Оксана очень просила. Дело показалось мне интересным.

– Спасибо. Значит, все, что вы посмотрели, – ерунда, как я и думал… Чем тогда я могу вам помочь?

– Почему ерунда? Это информация. Хорошая подборка. Вот вы сохранили страничку-блог, в котором сообщается об исчезновении видной чиновницы Клавдии Никитиной. Муж пишет, что вроде оставил заявление в полиции. Почему вы это сохранили? Какая может быть связь с вашим поселком?

– Это мать одного моего воспитанника Саши Павлова. Они живут отдельно, он – с отцом у нас, она – с другим мужем в Москве или в загородном доме, далеко, естественно, от нас. Она обещала взять Сашу к себе на майские каникулы. И тут – такое сообщение. На звонки Саши мать не отвечает.

– Вы думаете, с ней что-то случилось?

– Я склоняюсь к тому, что она просто его обманула. Вряд ли скрывается от него, он даже не знает об этом сообщении, я не говорил. Но от кого-то она скрывается, вероятно. Или там какая-то петрушка с новым любовником.

– Да, все это возможно, конечно. А она может оказаться сгоревшим трупом в вашей школе? Она сына навещала, вы не в курсе?

– Я понял, что только он к ней приезжал, когда ее мужа не было. Но точно не знаю.

Сергей достал телефон:

– Слава, привет. Докладываю. С Кондрашовой поговорил, крайне сумбурная получилась беседа. Но все записано, нужно распечатать и думать. Мне кажется, что-то есть. Понимаешь, у нее такая манера разговора, что я не успевал реагировать. Просто местами что-то щелкало в голове. Вот эти места хотелось бы обсудить.

– Бухая?

– Скажем так – после вчерашнего.

– Само по себе это ни о чем не говорит. И так переживают горе.

– Это понятно. Просто прислуга сообщила, что она вообще не запойная. Ничего подобного ранее никто не видел.

– Так и она ничего подобного раньше не переживала. Я имею в виду – убитого столь жестоким образом мужа.

– Да, обсудим. Слава, ты что-нибудь слышал об исчезновении чиновницы и бизнесменши Клавдии Никитиной?

– Слышал. Дела нет. Там муж вроде заявил, а потом отозвал заяву. Милые бранятся, я так понял. А что? Неужели он тебя нанял?!

– Нет, конечно. Ты ж сам сказал: он ее больше не ищет. Это я и хотел узнать. Заеду к ней на работу, у нее какой-то очень полезный департамент, я подумал, что мне туда нужно.

– Так. Сережа, это представление надолго? У меня совещание начинается.

– Закругляюсь. Я заеду после твоего совещания. Скорее всего, подам жалобу от себя лично как от рядового гражданина России на отсутствие интереса правоохранительных органов на местах к вероятному преступлению. Вероятно, двойному.

– А ты напиши как рядовой гражданин в свою прокуратуру или в общество потребителей или в бюро добрых услуг. Сережа, у меня дел по горло. Я ничего больше от твоих клиентов не возьму. Исправлять ситуацию по стране – тоже нет желания. Я объяснил?

– Более чем. Ну что ж. Тогда поеду к Масленникову. Он сумеет запросить на экспертизу один неопознанный и никому, кроме меня, не нужный труп. Труп этой сожженной женщины, то есть пепел, стучит в мое сердце, Слава… Ты представляешь, какой будет резонанс, если она окажется Никитиной? Ты и в этом случае ни при чем? Женщина сгорела, сожжена в поселке, где живет родной сын Никитиной.

Андреас во время разговора стоял спиной к Сергею, смотрел в окно. Когда Кольцов сунул телефон в карман, повернулся.

– Вы говорили при мне, выйти не просили, я слушал, естественно. Неужели следствие теперь интересуется только пропавшими чиновниками, чиновницами, бизнесменами и бизнесменшами? А если это обычная женщина, то сгорела – и пусть? Так, что ли?

– Андреас, можно на «ты»? В смысле давай взаимно, – задушевно сказал Сергей. – Тем более, что я о тебе уже узнал все что возможно. Я так всегда поступаю. Такое я… Не важно. Ты похож на свой вопрос. Он прямолинейный и беспомощный, как мухобойка против танка. Я не слишком образно выражаюсь?

– Нормально. Я действительно во всей этой истории чувствую себя то невидимкой, то помоечным котом, который орет, чтобы обратить на себя внимание, а его в результате хотят придавить ботинком.

– Ладно, не прибедняйся. Неплохо ты себя чувствуешь, раз такая женщина за тебя похлопотала. Это я к слову. А насчет следствия… Это разные люди. И они работают по приказу. Да, есть некоторая дискриминация даже в морге. То есть и покойницу лучше обслужат, если она была при чинах. Это что, странно? Но я говорил с нормальным человеком, профессионалом. Он, конечно, по инерции всегда сопротивляется доброму, вечному, но если впряжется, за уши не оттащишь от, прости, трупа. И преступника найдет, если это на самом деле не несчастный случай. Андреас, я занялся этим делом, и… – Сергей оглянулся на скрип открывшейся двери. – Но это же волк! Причем из фильма «Сумерки»! – воскликнул он.

– Но ты же не боишься, Сережа, – улыбнулся Андреас. – Это же исключено, да?

Он все же быстро встал между Урсусом и Кольцовым и сказал:

– Спокойно. Все нормально, Урсус. Это гость.

– А если бы ты его не попросил, то все? Конец частному детективу? – поинтересовался Сергей. – Но мне этот ваш номер понравился.

Глава 17

Оксана нашла расписание конкурса «Красота по-русски». Вечером там этап художественного чтения. Она позвонила водителю Виктору и сказала, что он ей нужен в шесть часов. Потом пришла на кухню к Вере.

– Ты знаешь, я собираюсь поехать на конкурс красоты, где участвует Аня. Хочу на нее посмотреть.

– Да ты что! Ой, как интересно! Я бы тоже… Только как? Ужин ведь надо готовить. Я не поняла: ты что, не будешь с Юрой ужинать? Ты у него спросила?

– Вера, я поставлю его в известность. А спрашивать мне ни у кого не нужно. Я ничего плохого делать не собираюсь.

– Конечно, нет… Когда собиралась, поехала на такси и ему не сказала.

– Какая же ты…

– Да я шучу. Ты же знаешь, я с тобой. Слушай, меня уже трясет от любопытства. Я буду ждать: ты мне все расскажешь?

– Ну, а кому?..

К шести часам Оксана была в своем «официальном» черном брючном костюме – пока одном на все такие случаи жизни, до закупки гардероба времени не нашлось, легкий макияж, обручальное кольцо с крупным бриллиантом. В сумку положила банковскую карту, чтобы снять деньги в банкомате. Она не знала, как зрители проходят на конкурс. Позвонила Юрию, скрывая от самой себя, что нервничает. Сообщила, куда едет и что может опоздать к ужину. Объяснила просто:

– Юра, я хочу на нее посмотреть. Мне кажется, я что-нибудь пойму.

– Хорошо, – невыразительно ответил он и положил трубку.

Она не видела, как после этого он до боли сжал руки в кулаки и стиснул зубы. Ничего страшного в ее поступке нет, ему самому интересно, какой она сделает вывод. Но сам факт ее инициативы… Она становится самостоятельной. Он сжал кулаки и зубы от страха. Не за нее. Тут никакой опасности. Просто это застало его врасплох: ее стресс прошел, она разрывает зависимость от его стен и от него. У нее появляется своя жизнь. Ему это не нужно! Но он не дурак: мешать – значит вызывать противодействие. Лучше соглашаться.

… Они подъехали к театру, когда охранники, пропустив последних зрителей, собирались закрыть дверь.

– Пропустите меня, пожалуйста, – подбежала к ним Оксана.

– У нас только по приглашениям! – объявил один.

– Мне очень нужно, я просто не успела договориться насчет приглашения, – сказала Оксана. – Вы наверняка слышали о моем муже Юрии Демидове. Он мог бы сейчас позвонить администратору, но, может, мы так попробуем?

Она протянула триста долларов.

– Пошли, – сказал второй охранник, сунув деньги в карман. – Я поставлю вам кресло. Марго скажу, что ваш муж звонил.

– Кто у нас Марго?

– Владелица конкурса.

Зал действительно был полон. Охранник принес из-за кулис легкое удобное кресло, предназначенное для неожиданных гостей. Поставил в такое место, где Оксана никому не бросалась в глаза, а ей все было видно и слышно. Первая конкурсантка уже читала какую-то патриотическую поэму с интонациями не очень образованного человека, с плохим слогом и полным отсутствием актерского мастерства. Потом вышла другая… Через сорок минут Оксана подумала, что сильно ошиблась с выбором конкурса. Терпеть эту скуку смертную она больше не могла. И тут объявили Анну Сергееву. Оксана вздрогнула. Она уже решила, что Аня не придет. Когда она ее увидела на сцене, у нее дыхание перехватило от волнения.

Аня какое-то время стояла молча, в черном, очень коротком платье. Потом вытащила из-за пояса черный платок, надела на голову, завязала вокруг шеи, по-вдовьи. Оксане показалось это страшным. Как и вытравленные белые волосы, и ставшие огромными из-за подводки черные глаза.

– Горький, – тихо произнесла Аня. – «Мать изменника».

Она читала не как актриса. У нее были свои, индивидуальные интонации. Она в сильном волнении иногда невнятно выговаривала какие-то слова. Но… Оксану трясло. Этот текст об осажденном городе, об убийствах, о пропитанной кровью земле шел от души. Он был прочувствованным, сознательно выбранным. В зале стояла мертвая тишина, только Оксана, разумеется, видела реальное убийство, истерзанное тело Николая. Аня закончила:

– Тогда она, накрыв его своим черным плащом, воткнула нож в сердце его, и он, вздрогнув, тотчас умер – ведь она хорошо знала, где бьется сердце сына. И сбросив труп его с колен своих к ногам изумленной стражи, она сказала в сторону города:

– Человек – я сделала для родины всё, что могла; Мать – я остаюсь со своим сыном! Мне уже поздно родить другого, жизнь моя никому не нужна.

И тот же нож, еще теплый от его крови – ее крови, – она твердой рукою вонзила себе в грудь и верно попала в сердце – если оно болит, в него легко попасть.

Аня сняла с головы платок, вытерла руки и бросила его на пол. Было полное ощущение, что ее руки в крови. Некоторые зрители аплодировали ей стоя. Оксана встала и почти побежала к выходу.

На улице она остановилась в безлюдном месте, не дойдя до своей машины. Позвонила.

– Сергей, – сказала она. – Я звоню с конкурса красоты, где выступала Аня. Она читала Горького… В общем, это неважно. Просто… Это она. Мне показалось, что она убийца. Фанатичная, вдохновенная убийца… Алло, Сергей, вы меня слышите?

– Конечно, – раздался спокойный голос рядом. – Я тоже решил сюда заглянуть. Звонил вам домой, мне повар сказала, что вы поехали смотреть на Аню. Впечатляет, да?

… Дома Оксана прошла через гостиную, кивнув Юрию, который смотрел телевизор, на лестнице встретила Веру и сказала «потом». В спальне она быстро разделась, постояла под душем и легла, накрывшись одеялом с головой. Ее душа разрывалась: ей было жалко Аню, которая казалась ей самоубийцей, а не только убийцей. Когда Юрий лег рядом, он провел рукой по ее лицу. Оно было мокрым. Это его успокоило. Оксана слишком впечатлительна: она не уйдет от него в свою жизнь. Она не забудет, что он – ее спаситель от всех опасностей.

Утром она ему сказала:

– Договорись, пожалуйста, с инструктором вождения. Я начну заниматься.