Текст книги "Солнце в крови"

Глава 15

На следующий день Сергей открыл дверь в кабинет Земцова и сразу наткнулся на два пристальных взгляда Славы и Масленникова.

– Приветствую всех. Вижу, не ждали. Точнее, слишком ждали. Слава, ты не пробовал пользоваться глазами только для того, чтобы смотреть? Я порезался, честное слово. Нет, меня порезали: два лазера у тебя вместо глаз. Я опоздал на сорок минут! Можно, я еще поживу?

– Смешно, – серьезно сказал Масленников.

– В этом смысл его появлений, – объяснил Слава. – Заставить себя ждать, а потом балдеть от хохота и аплодисментов. Чем таким ты вчера занимался, что сначала телефон был занят, потом недоступен, а потом ты не мог приехать на убийство Демидова?

– Был занят. Перезвонил тебе, когда освободился. Ехать мне туда было уже поздно и ни к чему. Был уверен, что вы справитесь. А я искал женщину, которая могла оказаться трупом, сожженным в школе. Это, к слову, бывшая жена владельца школы Илиади.

– Любовника твоей клиентки, – заметил Слава.

– Бестактное замечание, но по сути – верное.

– Так наш труп – является его бывшей женой или нет?

– Обалденная версия, да, Слава? Они вдвоем убили его жену, потом зарезали ее мужа. Мечта мента. Но жизнь сложнее, Слава. Ты не поверишь, но Оксана и Андреас познакомились уже после того, как убитую женщину нашли в сгоревшей школе. И вообще, чтобы закрыть тему, я сразу хочу заявить, что у Андреаса на утро убийства Демидова есть алиби. Он вместе со мной забирал своего ребенка из квартиры жены. Бывшей.

– Так бывшей или все же покойной? – нетерпеливо уточнил Масленников. – Она могла оказаться в его школе?

– Она уехала в Турцию, по словам ее нынешнего мужа, именно в это время. Я просто не хотел сразу наносить такой удар Земцову. Это стоило мне бессонной ночи, денег, слетевших с телефона, но она туда приехала. И здравствует там по сию пору с турецким гражданином. Слава, воды дать?

– Да нет. Все нормально. Я и не переживал особо. Ты решил, что это может быть она, ты и обломался на этой версии. Бывает. Значит, алиби, говоришь. Александр Васильевич, в котором часу убит Демидов?

– Примерно в семь-восемь утра. Часа три пролежал до нашего приезда.

– А ты, Сережа, был занят и недоступен именно после десяти. Скорее всего, как раз в это время вы с Илиади ребенка и забирали. А говоришь, алиби. Так волнуешься, что забыл уточнить, на какое время оно требуется.

– Значит, нет алиби, – почти радостно сказал Сергей. – Я так люблю твой экстаз. Вот оно, счастье следака, так близко и просто, как подарок под елкой. Кстати, его убили под той же елкой, что и Кондрашова?

– Да, – ответил Масленников. – Тем же способом и таким же ножом.

– А Васильев и Сергеева – у вас, – задумчиво сказал Сергей.

– У нас, – вздохнул Слава. – А там опять были гости. Вторая жена Демидова с мужем.

– Случайно у них не найден один из ножей из кухни Демидовых?

– Нет, подойди сюда, посмотри, что есть по предварительному осмотру, – сказал Масленников. – Значит, нож такого же диаметра, длины и прочее. Не исключено, что действительно из их кухни. Просто в рабочем ряду повар на этот раз не обнаружила пропажи. Елизавета Горная, бывшая гражданская жена Демидова, была в белом брючном костюме. На брюках есть следы крови Демидова. Но она там была, все туда прибежали…

Сергей подошел к столу, посмотрел материалы.

– При такой резне этот костюм должен быть похож на фартук мясника… Это, конечно, не показательно. Понятно, что есть отпечатки обуви всех, кто был в доме. А вот на расстегнутой спортивной куртке Демидова… Отпечатки испачканных кровью пальцев повара Веры?

– Она его нашла, – кивнул Масленников.

– И дотронулась? Ведь уже было ясно, что он мертв, так?

– В таких ситуациях люди ведут себя непредсказуемо, – назидательно произнес Земцов. – Но надо сказать, она кажется потрясенной в большей степени, чем вдова. Оксана, Сережа, твоя вторая и последняя клиентка из этой семьи, – ты не поверишь – сразу помчалась к любовнику.

– Поверю. Я в курсе. Ты же сказал: люди ведут себя непредсказуемо. Или предсказуемо: виноватые прячутся и подставляют других. У вас там наружка, что ли?

– Контакт с охраной. Очень приличные мужики – Никита Орлов и Константин Михеев. И записи видеокамеры. Задним числом мы выяснили, куда поехала Оксана Демидова после обнаружения трупа мужа.

– Да ясно тут все. Александр Васильевич, вы взяли дело Кондрашова, вижу. Я как раз хотел на него взглянуть. Видеокамеры… Оксана говорила, что муж, чего-то опасаясь, устанавливал новые камеры, неработающие менял. Вот! Осмотр места убийства Кондрашова. Записи видеокамеры, направленной на этот ельник, нет, поскольку ею почти не пользовались, ее не проверяли. Она оказалась неисправной. Смотрим, что с ней было при убийстве Демидова: она вновь неисправна! Но он наверняка ее заменил!

– Да, действительно, – задумчиво произнес Слава.

– Я не успел об этом сказать, Сережа, – добавил Масленников. – Есть такое дело.

– Слава, тебе не кажется, что дом нужно срочно запереть со всех сторон, чтобы никто оттуда не уехал?

– Кажется, – буркнул тот. – Сейчас пошлю людей. Хотя объяснение может быть самым простым… Но не важно. С чем нам туда ехать? Там вдова, преданная прислуга, еще, конечно, эти гости, которых не было в доме во время первого убийства. Их пригласим опять. У кого мотив? Кроме вдовы, конечно.

– Не являясь ничьим адвокатом, замечу, что брачный контракт Демидовых – крайне демократичный. Юрий обязуется хорошо обеспечить жену даже в случае развода, невзирая на его причину.

– Сережа, – раздраженно сказал Земцов. – Она мне тоже нравится, но хорошо – это еще не все. Всегда есть такой фактор, как шекспировские страсти. Типа – мавр сделал свое дело…

– Ты перепутал. Это моя, а не твоя мама – преподаватель литературы. Ты этого не мог читать. Только считать с моей подкорки. Ладно, шутки в сторону. Мне нужно несколько часов поработать с компьютером. И разумеется, со списком всех находившихся в доме во время убийства. Для твоего сведения. Неподалеку от дома Демидовых проживает первая жена Юрия – Галина. Фамилия ее по нынешнему мужу – Федорова. Так вот, она практически не скрывает своей ненависти к бывшему мужу. Причина – неясна, так как он ее очень хорошо обеспечил при разводе. Когда жили вместе, скандалов не было – по информации прислуги. По моим сведениям она в курсе всего, что происходит в доме. Даже знает, что Оксана встречается с другим мужчиной. Я к тому, что опять убийцей выбрана ситуация, когда в доме находились посторонние. Что усложняет следствие. Галина – богатая женщина, речь может идти, наверное, лишь о заказе. Хотя я как-то взглянул на нее из любопытства. Она такая миниатюрная, а в своем саду огромные валуны без особых усилий ворочает. Грот строит!

– Это каким же образом ты взглянул? – с любопытством спросил Слава.

– Ты, видимо, слышал, что у стен бывают уши? Я сделал другое открытие: у них бывают глаза. И это мои глаза. Свои маленькие секреты не раскрываю.

– Развел жен, – прокомментировал Слава. – Да, спасибо, внесу ее в список свидетелей. Допросим. Сейчас для тебя освободят кабинет с компом. Вот радости будет у кого-то из ребят! Пойдет гулять.

– Ты б организовал для Сережи да и для меня постоянное рабочее место. Что ж мы кого-то выгоняем постоянно, – попросил Масленников.

– Подумаю, – удрученно сказал Земцов. – Часть архива, что ли, отгородить, переоборудовать… Это ж какие деньжищи! Где я их возьму?

– Скинемся, – по-деловому ответил Сергей. – И на новоселье – тоже. Слава, в доме знают, что Сергеева задержана?

– Я не говорил никому. Мы ж дезу выдали насчет особого вызова.

– И я не говорил никому. Даже Оксане. Мне кажется, на это и был расчет. Маньячка на свободе, более того, скрылась из поля зрения публики… А маньяки, как многим кажется, используют один способ убийства. Нужно искать, какая тайна могла связывать Кондрашова и Демидова. Или Кондрашов был убит лишь для того, чтобы создать образ сумасшедшего маньяка, который повадился в дом Демидова. И в этом случае цель была изначально – убить Демидова. Я бы даже сказал – уничтожить, потому что это похоже на ритуальное убийство.

– Если бы Сергеева не сидела у нас, у меня бы даже сомнений не возникло в ее авторстве, – пожал плечами Земцов. – Так на нее похоже.

Сергей посмотрел на друга сочувственно.

– Мечты, мечты, где ваша сладость… Кстати, вы ее на психэкспертизу отправляли?

– Я подробно с ней общался, – сказал Масленников. – Экспертиза в стационаре не требуется. Она совершенно вменяема, просто очень экзальтированная особа. Допускаю, что могла бы убить сгоряча. Но вот так: вспороть человека ножом – это вряд ли.

– Да еще того, кто не значится в ее списке, – добавил Сергей. – Правда, у нас список потенциальных подельников-мужчин, с которыми она ездила в свои путешествия. Вот их алиби придется проверять. Или не придется, поскольку они по ее щелчку действовали. Ладно, я пошел работать.

– А я тут, у Славы, еще посижу, подумаю, – сказал Масленников. – Поедем в особняк вместе.

Глава 16

Оксана встала очень рано со странным ощущением, будто ее волосы превратились в плотный, жесткий панцирь. Она даже не решилась до них дотронуться. В волосах действительно накапливаются токсины. А разве ужас и боль – это не самая страшная отрава? В ванной она намыливала голову разными шампунями, промывала горячей водой, потом наливала ополаскиватели прямо из пузырьков, потом опять все сначала, не считала, сколько раз. «Я хочу утопить тебя, беда! – шептала она. – Я хочу вернуть себе хотя бы способность думать. У меня в голове вязкий омут. Ну смой же его, растопи, чистая вода…» Потом она еще постояла под холодным душем. Ей стало легче. Вышла, расчесала волосы. Обычно они тут же завивались кудряшками, она рукой их немного поправляла. Сейчас волосы стали прямыми! Оксане показалось это серьезным знаком. Она, совершенно другая, ступила на суровый, неизведанный материк своей судьбы.

В спальне висело черное прямое платье, которое ей заказали и привезли. Вдова. Там, за порогом комнаты, большой дом, люди, которые ждут ее решений. Там следователи. Сбежать, забиться куда-то в уголок, чтобы спрятать свои чувства, не получится. Сбежать не получится. А с чувствами придется справляться, демонстрировать их Оксана не станет. Она оделась, и тут же раздался звонок. Вячеслав Земцов просил всех, кто есть в доме, собраться к приезду следователей. Сказал, что в дом приглашены для опроса Елизавета с Геннадием и Галина Федорова. Оксана вздрогнула.

– Почему Галина? Вы ее в чем-то подозреваете? Из-за того, что я рассказала Сергею?

– Да нет. Она – свидетель, который может пролить на что-то свет. Мы решили поговорить со всеми сразу, чтобы получить представление о личности вашего покойного мужа, о том, чем он мог вызвать такую ненависть… Когда люди собираются вместе, у них все же меньше возможности сказать неправду, уйти от ответа. Кто-то их поправит. Ну, как-то так. Не волнуйтесь. Все будет нормально. У нас нет пока ничего конкретного.

Оксана прошла на кухню. Какое-то время молча смотрела на Веру. Та была тоже в черном платье и что-то сосредоточенно готовила. Оксане показалось странным, как она это делает. Достает из миски мытый салат и рвет его руками над большой салатницей. Потом вынимает из кастрюли куски куриного филе и тоже рвет руками, укладывая вторым слоем.

– Здравствуй, Вера, – сказала Оксана. – Я не поняла, что ты делаешь?

– Салат «Цезарь», – ответила Вера. – Потом сухарики, майонез, сверху тертый сыр. Легкий салат, даже ты поешь.

– Я не об этом. Я спросила, почему ты не пользуешься ножом, как обычно?

– А-а. – Вера подняла на нее мученический взгляд, под глазами – черные тени. – Я пользуюсь ножом, когда очень большие количества ингредиентов или надо порезать аккуратными кубиками, свеклу, например, или морковь. Чтобы было красиво. А сейчас я готовлю немного, вряд ли сегодня кто-то захочет есть. Когда рвешь руками, все гораздо вкуснее.

– Не знала. Вера, нам нужно собрать всех, кто есть в доме, к приезду следователей. Они позвонят, когда будут близко. Ну, чтоб люди знали. Я скажу охранникам, а ты, может, девочек соберешь? Я знаю, сегодня день стирки, ее надо отменить. И еще: они пригласили к нам Елизавету с мужем и Галину.

– Да ты что! Вот ужас! Зачем?

– Никакого ужаса. Это предварительный опрос всех свидетелей. Они надеются на что-то так выйти… Пока у них нет версий.

В это время телефон Оксаны зазвонил в кармане, она ответила «Хорошо» и посмотрела на Веру.

– Да, они еще хотят по дороге захватить Аллу Кондрашову. Сама она может не прийти. Такое сложное мероприятие. Ты не знаешь, Алла в принципе в курсе?

– Она звонила вчера. Ночью. Как всегда, бредила. Я не могла ее слушать. Она пытала меня, как да что… Говорила все время: «Я так и знала». Что именно – я не поняла.

– Ну, а что тут непонятного? Наверное, она хотела сказать, что Юру должны были убить вслед за Николаем. Я, конечно, не понимаю, зачем ее привозить. Она все пустит под откос. Впрочем, не мне судить. Я и себя-то вижу будто со стороны. Хочу проснуться и не могу. Как и заснуть, – сказала Оксана.

– Я тоже. Но я разложу салат по маленьким плошкам, кофе сварю. Вдруг кто-то захочет… Да?

– Конечно.

Оксана пошла в башню охранников. Никита, широкоплечий, основательный, спокойный человек лет тридцати пяти, пил чай за столом. Константин, значительно его моложе, худой, нервный, суетливый, делал сразу несколько дел. Подбегал к компьютеру, набирал какие-то номера по телефону, давал отбой после третьего гудка, гасил одну сигарету, тут же закуривал другую. Оксана сказала им, что нужно пройти в дом, когда приедет следственная группа.

– Ворота потом закройте изнутри.

– Понятно, – кивнул Никита.

– А чего они? – нервно спросил Константин.

– Расследуют, – пожала плечами Оксана. – Так будет долго. Приедут еще Елизавета с мужем и Галина Федорова.

– Этой только не хватало, – буркнул Никита. – Хотя я бы с нее начал на месте следователя.

– Они привезут и Аллу Кондрашову, – добавила Оксана.

– Вот на ней можно все и закончить, – подхватил Костя. – Дурдом на выезде.

Оксана кивнула охранникам и медленно пошла по дорожке к дому. Как прекрасно вокруг. Как безмятежно поют птицы, играют на тонких ветках прелестные и смешные белочки. Какое ослепительное солнце: цветы, разомлев от жары, открывают лучам все свои тайны. Это похоже на рай. Век бы его не видеть…

Глава 17

Андреас написал заявления с просьбой о лишении родительских прав Зинаиды на сына, размножил на принтере и решил отвезти куда только можно. Поскольку не знал точно, куда нужно. Смысл: она бросила ребенка, ее муж или сожитель содержал его в чудовищных условиях, довел до истощения, Андреас требует, чтобы ребенок жил с ним. Знакомые женщины сказали, что для начала нужно это оставить в отделе опеки. Затем в суде и подстраховаться везде. Утром к нему пришел Саша Павлов. Андреас покормил завтраком обоих ребят, посмотрел, как они на равных играют и беседуют, и сказал:

– Парни, я вас оставлю ненадолго. Саша, ты за главного. Чтоб все было по уму, понял? Это маленький ребенок.

– Кто? – спросил Олежка.

– Конь в пальто, – засмеялся Андреас. – В общем, игры пассивные, за забор – ни в коем случае, с собакой осторожно. Вы меня поняли?

– Да! – торжественно и радостно ответил Олежка.

Андреас подозрительно посмотрел на его оживленную физиономию и переспросил у Саши:

– Ты меня понял?

– О чем разговор? – пожал тот плечами. – Я что, детей не видел?

– Вся надежда на то, что видел. В случае чего – зови соседку тетю Таню.

Андреас приехал в отдел опеки, сел в коридоре в живую очередь к заведующей. Сидел не меньше часа, но время пролетело незаметно: мысли, проблемы, несозревшие решения брали мозг приступом. Наконец его очередь подошла. Он вошел в кабинет. За столом сидела дама с очень странной прической. Ее высота значительно превышала размер головы. Не думать о том, что там внутри, было невозможно.

– Вы долго будете так стоять? – прервала его задумчивость дама. – У меня вообще-то дел по горло.

Андреас поздоровался, подошел к столу и положил на него заявление. Сам сел на стул, изо всех сил стараясь оторвать взгляд от сооружения на голове «опеки». Он думал: что же все-таки внутри? «Вот почему мама всегда говорила, что нельзя выбрасывать трехлитровые банки», – наконец ответил он себе, остался доволен и встретился с крайне подозрительным и недоброжелательным взглядом.

– Что-то не так, Нина Андреевна? – спросил он.

– А что тут может быть так? Не знаю, что было бы, если бы мы всем верили. Будем проверять. Основательно будем проверять, – сказала она практически угрожающе. – Не украли ли вы ребенка, где его мать, что вы собой представляете… Там плохие условия, а у вас какие?

– Обычные. Просто я – родной отец, а там – чужой человек. И мой сын ему не нужен. Как и бывшей жене, которая сейчас живет с кем-то в Турции.

– Вы и сами вроде не русский, по фамилии вижу.

– Я грек. Это как-то влияет на ваше отношение к ситуации?

– Что за вопросы? Я просто должна все знать. Одна в Турции, другой – грек. С кем завтра ребенок останется? Может, ему лучше всего будет в нашем детском учреждении? С профессионалами.

– Да, что-то такое я и читал о вашей системе. Давайте так. Рассматривайте мое заявление. У меня есть право обратиться во все организации, обязанные защищать наши с сыном права. Иск в суд отвезу.

– Ох-ох-ох! Какие все грамотные! По первости я вообще запрошу на вас характеристику участкового. – В голосе заведующей зазвучали откровенно базарные нотки. Он ей не понравился? Или она согласится на взятку?

Андреас молча встал, пошел к выходу. Сейчас главное – сдержанность, ничего лишнего, раздражающего, но… черт его дернул.

– Извините, – оглянулся он. – Спать не буду, если не узнаю. У вас там банка или дыня?

– Что??? Да ты что себе позволяешь!

– Понял. Вопрос снимаю.

Он вылетел из конторы, готовый подойти к первому встречному и попросить: «Дай мне по морде». Что он натворил! Эта тетка сейчас рвет и мечет! Он сел в машину, размышляя: ехать домой или можно успеть еще в суд заскочить. И тут раздался звонок.

– Илиади, узнал? Иванов говорит. Разговор есть. Прямо щас. В твоих интересах.

Когда Андреас, войдя к нему, посмотрел на его выражение лица, сомнений у него не осталось. Это связано с его визитом в службу опеки.

– Я слушаю, – сказал он.

– Сына украл? – довольно спросил Иванов. – До выяснения будем изымать пацана.

– Слушай, – подошел к его столу Андреас и сжал крепко руками противоположный край, чтобы ими не воспользоваться. – Если вдруг… Ты даже не представляешь, что будет, если вдруг…

– Не убийством ли ты угрожаешь представителю правоохранительных органов? – Иванов вместе со своим стулом отодвинулся подальше. – Только тронь, только попробуй… Больной. У меня вообще-то предложение. В твоих интересах.

– Слушаю.

– Простить я тебя решил. Забрать свое заявление по поводу побоев. А ты заберешь свое насчет этого пацана, Павлова. Ну, погорячились по-мужски. А сейчас ты сына взял. На хрена тебе проблемы, как говорится… Ты забираешь заяву, а тебе оставят сына. Пойдет?

Андреас стоял молча несколько минут. За это время перед внутренним взором пролетел ребенок над костром, только это был не он, а Олежка. Он увидел, как Олежку хватают чужие руки, увидел его за какой-то решеткой, он ослеп, представив себе, как убивает Иванова… Нужно сказать «да» – это единственный выход.

– Нет! – сказал он. – За Павлова ответишь! Спасибо, что предупредил насчет сына. Я буду готов.

Он пролетел путь к дому за пять минут. Бросил машину во дворе, перевел дыхание, чтобы не испугать детей, вошел спокойно. От калитки увидел сцену, которая развивалась на его глазах. У дома Саша показывает Олежке удар ногой, используя в качестве противника стену. Олежка пытается повторить. Слишком высоко поднимает ножку, слишком далеко ее заносит, слишком сильно бьет по стене. И падает с громким плачем. И в тот же момент к нему подлетает Урсус, прикрывает собой и страшно рычит на Сашу. Такое впечатление, что бросится. Понял, что Олежка – их детеныш. Саша, зеленея, прижимается к стене.

– Урсус, спокойно, – подбежал Андреас. – Все в порядке. Иди на место. Олежка, тебе больно? А так?

Убедившись, что перелома нет, Андреас вздохнул с облегчением.

– Ладно, герои, пошли в дом. Спасибо, что целы.

В доме он всех покормил, сам не мог ни к чему притронуться. Вышел с телефоном на крыльцо и позвонил Силину:

– Добрый день, Петр Григорьевич. Мне, похоже, понадобится оружие. Срочно. Я сейчас объясню.