Электронная библиотека » Евгения Пастернак » » онлайн чтение - страница 9


  • Текст добавлен: 25 февраля 2014, 19:34


Автор книги: Евгения Пастернак


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +6

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Витя, 2018 год


В понедельник я собирался поговорить с Сушкой – не знаю о чем, но поговорить надо было. Не получилось. Слава о нашем кружке так быстро распространилась, что после занятий к нам с Ястребом подошло человек пятнадцать желающих. Из нашего класса, из параллельных и даже пара девочек на год старше.

Я растерялся. Ястреб, судя по всему, тоже. А Сушка напряглась:

– Всех не примем! Вы в комнату не влезете!

Ястреб подхватил идею с явным облегчением:

– Конечно! Мы и так на головах друг у друга сидим! Всё, прием окончен!..

Новички смотрели так жалобно, что я не выдержал. Тем более что в голову пришла гениальная идея, и мне хотелось высказать ее при Сушке.

– Поместимся! – заявил я. – Только зачем в комнате?

– А где? – спросил Ястреб. – В холле? А если завтра еще желающие появятся? Родителей твоих на улицу выгоним?

– Не-а, – хитро улыбнулся я. – Сами на улицу пойдем. Погода замечательная, чего дома сидеть?!

Я покосился на Сушку, но так и не понял, оценила ли она всю гениальность моей идеи.

В результате мы расположились на школьном стадионе. Народу собралось так много, что Ястреб и Сушка поделили кружковцев пополам. Дима занимался с мальчиками, Снежана – с девочками. Я сидел на параллельных брусьях и, как заявил Ястреб, «осуществлял общее руководство». В основном это руководство заключалось в болтании ногами и кивании головой, когда кто-нибудь спрашивал, можно ли сделать то-то и то-то. В самых сложных случаях я предлагал игру, в которую сейчас нужно поиграть.

Родители сначала удивились нашему новому месту сбора, но потом пришли проведать и всё поняли. Посидев минут пятнадцать без дела в сторонке, папы добыли у физрука волейбольный мячик и резались в волейбол. Мамы немного потерпели, но через пять минут присоединились к папам. Стучали по мячу, орали, ругались друг на друга, извинялись, хохотали… и очень удивились, когда оказалось, что уже стемнело.

Нас быстренько развезли по домам, но я успел на прощание помахать Сушке рукой. Она сделала странное движение плечом, но махать в ответ не стала. Зато покраснела так, что даже в темноте было видно.

Моя мама как будто ничего не заметила, но, зайдя поцеловать на ночь, почему-то сказала:

– А эта девочка… Жанна…

– Снежана, – поправил я.

– Да, точно… она ничего, симпатичная.

Оля, 1980 год


На следующий день я к Женькиной бабушке не пошла, постеснялась. Да и Женя меня не звал, он с мальчишками из школы шел, мне неудобно было лезть.

И только я собиралась раскукситься, что осталась совсем одна, как меня догнала Ира. Минуту шла рядом, пиная перед собой камушек, а потом все-таки сказала:

– Оль, мы ж с тобой никогда не ссорились раньше.

– А я с тобой и не ссорилась, – ответила я.

– Ну и я с тобой не ссорилась! – обрадовалась Ира.

– Ага… А бойкот не считается…

– Это же не я, это Красноперкина придумала!

– Ира, ну что ты оправдываешься? Красноперкина придумала, а все поддержали. И ты поддержала! Так что все виноваты одинаково.

Ира обиженно запыхтела. Но не уходила, так и шла рядом, угрюмо смотря в землю.

– И что, мы так и не помиримся теперь?

Мне прям жалко ее стало. А Ира затараторила:

– Оль, ну как ты не понимаешь, ну вот вылезла ты против Вассы, ну и что? Лучше от этого стало? А если б я тебя поддержала, то и мне бы было плохо. Еще б и оценки снизили, а меня папа убьет за это.

– И что, лучше всегда молчать?

– Ну почему молчать? Мы же не молчим. Вот если ты меня спросишь, я тебе скажу: я против того, что Архипова исключили. Так что я не молчу, нет…

Я смотрела в Иркины честные глаза и изумлялась. Она не со зла. Она действительно не понимает разницы. И я махнула рукой.

– Ладно, проехали…

– Куда поехали?

– Никуда, это выражение такое. Забыли, значит.

– А-а-а… Хорошо. Выходи в три.

И Ирка убежала.

Выходить я сначала никуда не собиралась, но через пару часов дома начала тихо пухнуть от скуки. Телик смотреть невозможно. Комика нет. Читать, оказывается, прикольно, но так долго я не привыкла. Короче, просто от нечего делать я оделась и вышла на улицу.

Ирка и еще пяток девчонок сидели на железяке типа турника во дворе и при виде меня замахали руками.

– Иди к нам! Будешь в «Штандера-вандера»?

– Э-э-э, – ответила я.

– Будет, – радостно согласилась за меня Ирка. – Я сейчас мячик принесу. У меня до обеда мама дома.

И Ирка поскакала к дому.

– Ма-а-ама, ма-а-ама! – заорала она так, что мне стало страшно.

По моим ощущениям, на такой ор из окон должны вылезти все жители ближайших домов.

– Ма-а-ам!

В окне шестого этажа появилась Ирина мама.

– Ски-и-инь на-а-ам мя-а-ачик!

Нормально. Ни у кого ни тени удивления. Люди вокруг как шли, так и идут, в соседних домах никто не дернулся, мама спокойно сбросила мяч. Ловить его кинулись все, он весело скакал туда-сюда, этажа до третьего.

– Анекдот знаешь? – спросила меня Светка.

И тут же начала рассказывать, не дожидаясь ответа:

– Решили колобок, жираф и бегемот сброситься с крыши. Знаешь?

– Нет…

– Как нет?! – закричала Ирка.

И дальше они рассказывали, перебивая друг друга.

– Летит бегемот и считает этажи…

– 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1…

Ирка уползает смеяться. Продолжает Света:

– 1, –2, –3… Ха-ха-ха…

Ирка, сидя на земле:

– Летит жираф: 9, 8, 7, 7, 7, 7… ха-ха-хрю… ой…

Света:

– Летит колобок: 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 2, 3, 4… ой, не могу…

К этому моменту я уже тоже хохотала до слез из глаз. Дома я, по-моему, никогда так не смеялась.

Потом мы играли в «Собачку», потом в «Выбивалы»… Весело было очень, но через час я уже не чуяла ног от усталости. Я завалилась на скамейку, а неугомонные девчонки связали две скакалки и еще час прыгали как заведенные и прыгали б и дальше, если б не вопль из знакомого окна:

– Света-а-а! Му-у-ультики начались

Двор опустел практически мгновенно.

На следующий день я еле встала с кровати. Ноги гудели так, что каждый шаг я ойкала и проклинала всех на свете. Когда я, хромая на обе ноги, выползла из подъезда, то встретила Ирку, которая радостно скакала на нарисованных на асфальте квадратиках.

– О! Олька! А ты чего вчера после мультиков не вышла?

Я застонала.

– Ты чего? – изумилась она. – Мы сегодня будем в «Казаки-разбойники» играть, вчера договорились.

– Опять бегать? – спросила я с ненавистью.

– А что? Ходить, что ли?

К моему огромному счастью, после школы ко мне подошел Женька, взял мой портфель и сказал:

– Пойдем! Бабушка про тебя вчера весь день спрашивала. Она уже все для теста приготовила.

Я и сама могла портфель отнести, но мне было удивительно приятно, что Женька идет по двору с моим портфелем. Пусть на нас все смотрели, пусть шептались вслед, я от этого становилась только счастливее.

Баба Люба встретила меня как родную. Мне немедленно выдали фартук, чтоб не запачкалась, и мы замесили тесто.

Как это, оказывается, сложно! Но как интересно! Бабушка обращалась с тестом, как с живым существом. Она его гладила, шептала стихи, что-то она рассказывала. Она пела ему песенки. И что удивительно, тесто ее понимало! Оно как будто слушалось, тянулось к бабушке. К моим рукам липло и отказывалось отклеиваться. А в бабушкиных как будто само скатывалось в аккуратные шарики. И потом, в духовке, эти шарики на глазах вспухали и становились идеальными булочками. Нереальной вкусноты.

Я готова было проглотить их все, вместе с противнем.

– Баба Люба, а вы часто печете? – спросила я.

– Да нет, не очень. Раз в недельку, не чаще. А что?

– Целую неделю ждать следующих…

Бабушка глянула на мое разочарованное лицо и засмеялась.

– Приходи завтра. Ты ж рецепт небось не запомнила?

В классе со мной уже почти все разговаривали. Собственно, мне и не нужен был никто, кроме Жени. С ним я могла болтать часами, с остальными пока было тяжеловато. А я все реже вспоминала о том, что пришла из другого мира. Про компьютерные игры даже не думала, часто для уроков не хватало интернета, но мне его полностью заменил Женя. Он с готовностью отвечал на любые мои вопросы. А заодно и показал, как пользоваться всякими энциклопедиями.

Что интересно, в этом времени интернет гораздо меньше нужен, чем у нас. У них вообще тут время течет по-другому, более размеренно, спокойно. Комики не звонят, люди идут, а не бегут. Машин почти нет. А те, что есть, ездят ме-е-е-дленно и плавно. И, что забавно, все вокруг уверены, что живут в бешеном ритме.

Витя, 2018 год


Экзамены приближались, и меня вдруг начало колотить. Мама называет это «мандраж», а папа «флаттер». Странно, со мной такое редко случается. Последний раз – когда в бабушкиной деревне вечером возвращался домой, а тут из-за угла местные… Их было трое, они были здоровые и загорелые. И убежать я не успевал, потому что столкнулся нос к носу. И тут у меня такой мандраж начался, что я даже ход не сбавил. Только кулаки сжал и попер прямо на них. Иду и колочусь, даже жарко стало. Они, видно, что-то почувствовали, потому что молча расступились и пропустили меня без единого слова. Потом, когда мы с соседским Мишкой с ними возле озера схлестнулись, деревенские нас здорово отделали. А в тот раз – ничего, даже дразниться не стали.

И вот теперь у меня мандраж начался снова. Начался – и не хотел униматься. Самое обидное, что драться было не с кем, а то, честное пионерское, подрался бы! Чтобы унять флаттер, пришлось побродить по городу. Он у нас маленький… по крайней мере, раньше был. Теперь, как я понял, на окраине, особенно за рекой, много чего понастроили, но туда я не пошел, отправился в центр.

Гулял… нет, с такой скоростью не гуляют… тем более – не бродят… В общем, быстро ходил по центру между кирпичных домиков и церквушек. У нас вообще старый город. Немцы его взяли с ходу, а потом наши без боя освободили, поэтому очень много домиков прошлого (то есть уже позапрошлого) века уцелело. Кое-что заштукатурили и покрасили, но остались и такие, у которых кирпичи наружу торчат, как ребра у очень худого человека. Кирпичи древние, но крепкие, не оранжевые, как теперь делают, а коричневые. И шершавые. По ним рукой ведешь – и понемногу успокаиваешься.

Долго я так бродил, поглаживая кирпичи, мандраж почти уже весь выходил. И вдруг увидел человека, которого ну никак не ожидал тут встретить. Или, по крайней мере, не в таком виде.

Передо мной стоял Женька Архипов. Постаревший, с седой щетиной, весь морщинами покрыт, словно его жевали да выплюнули. И старое зимнее пальто – серое, все в коричневых подтеках. Но все-таки я сразу его узнал.

А он меня, кажется, нет.

– Женька? – спросил я не своим голосом. – Архипов? Ты?

Он поднял мутные глаза и уставился на меня. По-моему, он мало что соображал. Я уже решил, что обознался, как вдруг он ответил:

– Я.

Мне стало нехорошо. Наверное, потому, что от него несло чем-то кислым и противным.

– Ты как… тут оказался?

Женька посмотрел на кирпичную стену и удивленно пожал плечами.

– Это я, – объяснил я. – Витя Шевченко. Помнишь?

Он подумал и кивнул:

– Витя. Помню.

– А ты… Тебя все-таки исключили из пионеров?

Женька вдруг всхлипнул и вытер нос рукавом.

– Выперли! – сказал он сквозь слезы. – Из пионеров! И покатилась моя жизнь по наклонной! И Ленка меня тоже… выперла! Кому я такой нужен?

Мне захотелось провалиться сквозь тротуар. Женька Архипыч, надежда школы и умница, Женька, которого не смогла согнуть даже Васса, стоял и ревел, как девчонка. Он даже раскачиваться немного стал.

– Прости, – сказал я. – Это из-за меня… Я тогда струсил…

Женька тихонько плакал, казалось, не слушая меня. Не зная, что делать, я пролепетал:

– Я могу что-то для тебя?.. Чем-нибудь помочь?

Он перестал плакать так же резко, как и начал.

– Мне бы денег, – невнятно сказал он. – На лечение.

– Конечно! – Я очень обрадовался, что могу хоть как-то загладить вину, и торопливо начал шарить по карманам. – А чем ты болеешь?

– Тунеядством он болеет! – неожиданно раздался за моей спиной резкий голос.

Женька сразу съежился, а я обернулся посмотреть, кто это такой наглый. Сейчас я был готов за своего друга с кем угодно сражаться…

…С кем угодно, кроме милиционера. Выглядел он непривычно: серая кепка, свободная куртка и штаны, дубинка и наручники на боку, погоны странные – но это был явно милиционер. И он явно не одобрял моего общения с Женькой. Даже, кажется, собирался его арестовать.

– Это Женька! – объяснил я. – Архипов! Он болен.

– Не Женька он, – возразил милиционер, – а Васька. И не Архипов, а Карпович. Тунеядец и бомж!

Я внимательно посмотрел на оборванца. Действительно, какой Женька? Похож немного, а так… Чего это я вдруг?

– Не тунеядец, – неубедительно возмутился Васька, – а временно не работающий!

– В обезьянник захотел? – Милиционер отцепил от пояса дубинку.

Попрошайка начал боком отодвигаться. Наверное, он очень не любил обезьян. Отодвинувшись немного, он крикнул:

– Полицейский произвол! – и бросился наутек.

Его можно было бы легко догнать, потому что бежал он медленно, вихляя из стороны в сторону. Но милиционер только вздохнул и повернулся ко мне:

– Тебя мама что, не учила от бомжей подальше держаться?

Я хотел ответить, что мама мне ни про каких бомжей вообще ничего не рассказывала, но удержался. На меня вдруг навалилась страшная усталость.

– Можно я пойду? – спросил я.

– Иди, конечно, – пожал плечами милиционер. – Только подальше от всякой швали держись!

Домой я шел, не глядя по сторонам. «Это не Женька! – убеждал я сам себя. – Женька не мог так… У него все хорошо!»

Вернувшись, первым делом бросился к компу и начал искать в инете что-нибудь о Евгении Архипове. Однофамильцев было хоть пруд пруди, но все какие-то не те. Мне стало страшно. Я почему-то был уверен, что Архипыч сейчас копается где-то в мусорном баке – и всё из-за меня.

Я понял, что выход только один: надо вернуться! Надо найти ту девчонку, которая села в мое кресло! Надо заставить ее поменяться креслами опять! И срочно, срочно спасать Женьку!

Оля, 1980 год


Сегодня я поняла, что влюбилась!

Шла-шла из школы – и вдруг как мешком по голове… Женька рядом был, рассказывал что-то интересное, я слушала, слушала, а потом вдруг поняла: я влюбилась!

И так мне сразу стало хорошо и весело! Я начала хохотать как сумасшедшая и скакать вокруг Женьки на одной ножке. А он сначала обалдел, остановился и спрашивает:

– Что случилось?

А потом тоже начал со мной скакать и прыгать.

Кстати, удивительно, но здесь гораздо лучше прыгается!

Несмотря на пирожки бабушки Любы, я сильно похудела. Когда ноги перестали постоянно болеть, выяснилось, что я даже бегать неплохо умею, а в высоту на физкультуре прыгаю лучше многих мальчиков!

А сегодня мне казалось, что я наглоталась воздушных шариков. Мне казалось, что если как следует оттолкнуться от земли, то можно улететь до самого неба и там повиснуть, дрыгая ногами. Я немедленно поделилась этим с Женей и в ответ услышала рассказ о том, что сила земного притяжения зависит только от массы тела, которое земля притягивает. Ну не зануда ли? Неужели непонятно, что сила земного притяжения зависит от настроения, от погоды, от того, кто рядом!

– Женька, ну неужели ты не чувствуешь, что если мы вместе, то всё по-другому? Всё вокруг по-другому!

Женька смотрел на меня, ошалело хлопая глазами, и улыбался. И глаза у него были голубые, как небо, а веснушки рыжие, как солнце. И теперь я точно знала, что счастье есть, что счастье – это просто. Счастье, это когда внутри что-то пузырится, счастье – это когда любишь весь мир, счастье – это когда рядом Женька…

А потом он выдавил из себя:

– Оль, ты очень красивая…

Покраснел как рак и убежал домой.

И я поверила, что я красивая!

Даже дома, разглядывая себя в зеркало, видя страшное коричневое платье, страшные босоножки и детские носочки, я понимала, что красивая…

Так странно… Я столько знала о любви в своем времени. То есть мне казалось, что я знаю о любви все. В школе нам рассказали про сперматозоиды и яйцеклетки, и ни для кого не секрет, как именно этот самый сперматозоид к яйцеклетке попадает. Мы видели по телику тысячи поцелуев и миллион признаний в любви. Мы писали друг другу в чате: «Я хочу быть с тобой!» и «Я скучаю по тебе!», но, оказывается, мы ничего не понимали. Ни-че-го! Потому что даже будь у меня сейчас комп и будь Женька где-то в чате, я бы все равно мучительно скучала. По глазам, по улыбке, по тому, как он хмурится, когда что-то вспоминает, по тому, как смеется…

Весь день я ходила по квартире, не зная, куда себя приткнуть, и легла спать в восемь часов. Чтоб поскорее наступило завтра!

Витя, между времен


Я осторожно приоткрываю глаза и облегченно вздыхаю.

Комната, в которую я так хотел попасть, наконец появилась. Полночи я за ней гонялся.

То какие-то стадионы снились, то бесконечные кирпичные стены, по которым нужно долго-долго карабкаться.

А комната все ускользала. Пока я тут один, но это ненадолго – кожей чувствую.

Устраиваюсь в своем кресле поудобнее и старательно таращусь на кресло напротив. Там должна появиться девчонка, из-за которой меня забросило в чужое время. Здесь, в комнате, я окончательно понимаю то, о чем давно догадывался: никакой это не эксперимент. Просто мы с этой девчонкой поменялись временами. Теперь она должна войти в эту комнату, и мы поменяемся снова.

На секунду появляется спасительная идея. Можно просто сесть в свое кресло и оказаться в родном 1980 году!

Но я знаю, что так нельзя. Здесь, во сне, своя логика, и она подсказывает, что ничего у меня не получится.

Жду.

Проходит час. Он проходит очень быстро, я не успеваю даже заскучать. Девочка в кресле появляется как-то вдруг, незаметно. Она смотрит на меня недовольно.

Я решительно встаю с кресла и иду к ней.

– Давай меняться! – Я морщу лоб, чтобы казаться очень строгим.

Странно. До кресла так близко, а я не могу к нему приблизиться. Это все девчонка! Она не хочет меняться временами!

– Не хочу! – Она то ли отвечает на мои мысли, то ли угадывает их. – Я тут останусь. Тут хорошее время!

– Время всегда хорошее!

Мне кажется, что я повторяю чью-то фразу. Или там как-то по-другому было?

– У тебя тоже хорошее время, – говорю я, останавливаясь.

Какой смысл идти, если топчешься на месте?

– Компы, комики, – теперь я говорю вкрадчиво.

Девочка секунду колеблется, и я за эту секунду резко приближаюсь к ее (то есть моему) креслу.

– Нет, – говорит она. – Тут и без компов весело!

Я решаю говорить правду. Рассказываю о Женьке, о том, что мне нужно вернуться и все исправить. Она слушает, время от времени кивая. И улыбается так тепло, что я вдруг вспоминаю Сушку.

– Не боись! – говорит девчонка. – Женька под присмотром! Я его в обиду не дам!

И она говорит о Женьке, о пионерском собрании, о своей помощи.

Я испытываю сразу и облегчение, и зависть. Она молодец.

Я ей верю. И я хочу назад, в 2018 год. Там меня ждет класс, за который я отвечаю. Мы должны сдать экзамены. А девчонка позаботится о Женьке.

Я возвращаюсь в свое кресло и снова засыпаю прямо во сне.

Оля, 1980 год


Проснулась я сразу, одним рывком. Проснулась с ощущением тревоги. Что-то такое случилось во сне… Медленно начали всплывать подробности: была белая комната, был мальчик… Витя, кажется. Он рассказал, что мы с ним поменялись временами. Да, я уже давно догадывалась, что это не компьютерная игра, уж больно все было по-настоящему, но про первую встречу в белой комнате начисто забыла. Он сказал, что хочет поменяться обратно… Рассказал про Женьку…

И тут меня прошиб холодный пот. Женьку нужно спасать!

Я вскочила и начала собираться в школу как на пожар. Я Женьку никому в обиду не дам, никуда его из нашей школы не отчислят!

Я примчалась в школу первая. Было еще закрыто. Тогда я пошла к Женькиному подъезду и уселась ждать на скамеечку. Женька как чувствовал, вышел буквально через пять минут.

– Привет! – Он уселся рядом.

– Привет! – ответила я.

– У папы неприятности на работе, – сказал Женька. – Васса письмо написала в партком о том, что меня из пионеров исключили.

У меня непроизвольно сжались кулаки, по Жениному тону я поняла, что случилось что-то страшное, хоть и не поняла почему.

– Если его из партии выгонят… – у Жени на глазах блеснули слезы, – я себе этого никогда не прощу!

Я минутку посидела, думая, как же его утешить, потом взяла за руку и начала рассказывать:

– Знаешь, а будет время, когда всем будет наплевать, в какой ты партии.

– Что значит «в какой»? Она одна!

– Будет не одна. Будет много. И все будут бегать и просить: «Вступите в нашу партию, вступите в нашу партию».

Женька рассмеялся.

– А комсомолов тоже будет много?

– А комсомола вообще не будет, будут всякие другие молодежные организации, не помню их названия. Зато всем можно будет верить в Бога. Причем в любого.

– Это как?

– Хочешь, будь православным, хочешь – католиком, хочешь – мусульманином, хочешь – иудеем. Хочешь – отмечай все праздники сразу. И в школу можно будет приносить и куличи, и мацу. И Рождество все станут отмечать.

– Какое еще Рождество?

– Оба. И католическое, и православное. А Пасхи вообще три, еще еврейская есть.

– Олька, ты откуда все это знаешь? – Женя аж напрягся.

– От верблюда, – засмеялась я. – Мне сегодня сон приснился. Как будто я – девочка из будущего… И мне поручено спасти тебя.

– От кого?

– От всех!

– Не надо меня спасать, – обиделся Женька, – я сам спасусь! Ты лучше еще про будущее расскажи. Что там будет?

И тут меня понесло. Я начала рассказывать про компы и комики, про машины, и микроволновки, и даже про адронный коллайдер. Это ж надо, что вспомнила! Мы чуть в школу не опоздали, ввалились в класс за секунду до звонка, как раз во время объявления о том, что после пятого урока состоится политинформация на тему «Религия – опиум для народа». Мы с Женькой синхронно прыснули. Лицо пионервожатой, которая делала объявление, окаменело.

После пятого урока в кабинет пришли наша классная и Танечка. В этот раз обошлось без Вассы. Сначала нам долго и нудно рассказывали про то, что темный и дремучий народ до революции погибал под гнетом царя и попов. Я слушала вполуха, потому что уже давно поняла, что с историей здесь все не совсем чисто. Нам все совсем по-другому объясняют. Потом нам рассказали про то, что пришла революция, всех освободила и свергла ненавистный царский режим. И что теперь церковь никому не нужна, потому что все и так счастливы. За границей она еще есть, но там и трудящихся продолжают угнетать, а у нас всё по-другому. Я сразу вспомнила, что у нас, в будущем, во время всех церковных праздников президент стоит в храме в первых рядах и крестится. И, кстати, все, кто сейчас в классе, доживут до нашего времени и увидят всё своими глазами. Мне стало страшно весело, я даже хрюкнула от смеха, но Танечка не разделила моего веселья.

– Ольга, я не вижу ничего смешного!

А я видела! Ведь они все еще не знают, что довольно скоро Советского Союза не станет, и говорить можно будет все, что захочешь, и про революцию все забудут, и кто такой их любимый Ленин, дети знать не будут! Если б я сюда не попала, и я б не знала! Я вдруг почувствовала себя всемогущей. Никого не боюсь, даже Вассу!

Я встала и сказала:

– Я тоже не вижу ничего смешного. Вы же нам все это рассказываете из-за Жени, правда? Мы взяли и исключили его из пионеров, а он лучше всех нас. Ну и что, что его бабушка верит в Бога? Она замечательный человек, она никогда никого не обидела. Между прочим, никого в Бога верить не заставляет. Вам-то что? Это личное дело их семьи.

В классе стало очень-очень тихо, а Танечка залилась пунцовой краской.

– Что значит личное дело? – спросила она. – У пионеров не может быть личных дел!

Тут я опешила:

– Как это не может? Что ж нам теперь, и в туалет строем ходить?

Класс заржал, а я уже не могла остановиться.

– Женя учится лучше всех в классе, Женя знает больше всех в классе. Он может поступить в любой вуз, и мы все будем гордиться, что учились вместе с ним. С ним интересно, с ним все дружить хотят! Я считаю, что если уж кто достоин быть пионером, то он!

В классе начали шептаться, я продолжила:

– И я считаю, что мы его исключили несправедливо! И если совет отряда решит вернуть Жене пионерский галстук, то это будет правильно!

Танечка выглядела неважнецки, вся в алых пятнах, а в классе уже стоял настоящий гул.

– А ведь она права! – крикнул вдруг Сашка. – Мы его исключили, мы его и вернем!

– А давайте проголосуем!

– Давайте!

Я не верила в свою удачу!

– Кто за? – спросила я дрогнувшим голосом.

Много рук.

– Кто против?

Человек шесть, выше всех руку тянет Красноперкина.

Я повернулась к Танечке.

– Мы приняли решение, – сказала я.

И сняла с себя и повязала Женьке пионерский галстук. А потом не удержалась и обняла его. Крепко-крепко…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации