Текст книги "Мапингуари – демон сельвы"

19

Я успел сгруппироваться и даже зацепился за что-то рукой, что замедлило падение. Подо мной что-то с хрустом крошилось и ломалось. Мир кружился без остановки, вызывая тошноту. Я, кувыркаясь, пролетел целую вечность, а затем затормозил собственной головой, ударившись обо что-то мягкое и твердое.

Вот тебе и приплыли!

Перед глазами расцвел яркий белый бутон. Я не смог сдержать болезненного вскрика. Откуда-то мне вторил другой крик – тонкий, на изломе.

Кто же это так кричит?

Открыл глаза. Увидел прозрачное голубое небо, не скрытое макушками деревьев и облаками. Потом повернул голову и обнаружил лежащий рядом крохотный темный череп. Я вскочил, пошатываясь, не удержал равновесие, упал, снова вскочил, оглядываясь.

– Настя! Настя, ты где?

Кругом всюду были кости. Множество костей. Сотни. Тысячи. Черепа, кисти, ребра, целые скелеты. Животные и птицы. Полуразложившиеся трупы и выгоревшие до белизны останки, без единого лоскута кожи или мышц. Все они лежали в огромной круглой воронке, что уходила далеко вниз – а внизу блестело льдом замерзшее озерцо.

Я поднял голову, нашел глазами на краю воронки Настю. Она спешила, спускаясь ко мне вдоль следа из сломанных и потревоженных костей, который я оставил во время своего падения. Крохотный комочек шерсти все еще болтался у нее на плече. Так никуда и не убежал. Ручной…

– Фил! Фил! – кричала Настя. – Ты в порядке? Ничего не сломал? Скажи, что ничего, блин, не сломал!

– Все хорошо, – я поднял руку и болезненно поморщился. В ребрах отдало жгучей остротой.

Настя в три прыжка оказалась рядом, принялась тревожно ощупывать – голову, шею, спину, провела руками по телу.

– Ты так летел, я думала, все, конец, – тараторила она взволнованно. – Это яма… какой-то овраг, что ли. Жуткая вещь. Одни кости. Тысячи костей. Ты как себя чувствуешь?

– О чем они говорили? – спросил я, оглядываясь.

Котлован (или воронка?) в диаметре был метров десять-пятнадцать. Кто-то давно и усердно засыпал его трупами мертвых птиц и животных. Может быть, даже людей. Чем ниже уходила воронка, тем уже она становилась, и тем больше там проглядывалось земляных пятен с густой порослью желтоватой травы. Озерцо на дне, укрытое наледью, поблескивало голубым цветом. Края котлована покрывал густой слой пепла.

Настя, помолчав, ответила:

– О жертвоприношении. Это какое-то святое место, куда приходит бог ярости, чтобы полакомиться. Несколько раз в год происходит что-то необычное, из-за чего бог просыпается и начинает крушить все вокруг. Чтобы его утихомирить, нужны белые люди.

– А мы первые?

– Ага. Потом будут остальные.

Снова раздался пронзительный человеческий вопль со стороны леса. Взметнулись птицы. Затрещали ветки. Мы с Настей переглянулись.

– Кто бы это ни был, хоть бог, хоть дьявол, пора убираться. – Я осмотрелся в поисках слетевшего рюкзака. Он скатился на несколько метров ниже.

Снова крик. Я вздрогнул. Ничего хорошего этот вопль не сулил. Да и вообще – человеческий ли он?

Спустился за рюкзаком, обнаружил возле него крохотный обезьяний череп. Темная кожа облепила его. В глазницах копошились червяки. Желтел оскал клыков. И в этот момент я вспомнил вдруг рассказ Леопольда о сумчатом тигре. О воронке, в которой он нашел обезьяну де Луа. О священном месте. Выпрямился.

– Так вот мы где…

Какая-то догадка вдруг закружилась в голове. Слово, готовое сорваться с языка… Леопольд говорил о демоне, которого не хотят будить местные жители. Только у этого демона было вполне себе объяснимое название…

Вопль. Треск веток. Что-то с шумом упало – ствол дерева – я поднял голову и увидел на краю воронки, по диагонали от нас, разлапистые зеленые ветки, падающие на край. Взметнулась серая пыль, кости и трупы посыпались вниз. А из леса вышло к воронке огромное мохнатое существо.

Настя вскрикнула, прижав ко рту ладони. Игрунок юркнул за ее плечо, под волосы. Я, признаться честно, тоже едва не испустил вопль.

Это было страшное, отвратительное чудище. Длинная шерсть его была буро-рыжего цвета, она свалялась и лезла клочьями. Существо переступало на двух кривых толстых ногах, усеянных когтями. Свисал складками выпуклый живот, частично оголенный, с темной шелушащейся кожей. Лапы были короткими по отношению к телу, но размер компенсировали когти – десяток длинных, острых, желтых когтей. Каждый размером с мачете. А морда! Какая у него была морда! Плоская и вытянутая, как огурец, с двумя торчащими ушами и крохотными глазками почти на переносице. Челюсти выставлены вперед, пасть небольшая, но зубастая. Капает слюна. Черный мокрый нос.

– Мапингуари! – воскликнул я, внезапно все вспомнив. – Точно! Леопольд говорил про мапингуари!

Словно услышав меня, существо вытянуло шею и громко завопило, подражая человеческому крику. Когти заскрежетали друг о друга. Существо схватило ближайшую к себе ветку и с яростью принялось ее рвать, сдирая когтями кору, листья. Отшвырнуло в сторону, склонило голову набок и посмотрело на меня.

Вот это было самое страшное.

Я почувствовал себя мышью, которую только что увидела голодная кошка.

– Я боюсь, – пискнула Настя. – Как мы отсюда выберемся?

Существо шумно и хрипло втянуло носом воздух. Осмотрелось. Снова вперилось в меня взглядом крохотных глазок. Сделало несколько осторожных шагов вдоль воронки, словно примерялось, где меня будет удобнее всего поймать. Лапы существа непроизвольно совершали хватательные движения. Существо было голодно, а мы представлялись ему несомненным лакомством.

Честно говоря, пока я не думал о том, как выбраться. Я завороженно смотрел на могучее, гигантское существо.

Мапингуари – это гигантский ленивец, обитавший в Южной Америке десять или тринадцать тысяч лет назад. На самом деле, он больше легенда, чем реально существующий вид. Я читал о нем множество мифов и историй. Вроде бы у гигантского ленивца был один большой глаз в центре морды. Передвигался он при помощи коротких ног, опираясь о землю могучими руками. Когти его были под два метра – чтобы удобнее было забираться на деревья. От мапингуари чудовищно воняло – что-то вроде защитного механизма (хотя, кому бы в голову пришло нападать на существо в три метра ростом?). А еще ленивец славился своим яростным характером. Очень часто он приходил в бешенство и крушил все вокруг. Ломал деревья, рвал ветки. Говорят, любимый способ убийства мапингуари – это оторвать кому-нибудь голову. Немудрено, что все его боялись и до сих пор боятся. Экспедиции по ловле мапингуари организовываются до сих пор, но чем больше легенд и мифов зарождается вокруг одноглазого монстра, тем мельче становятся экспедиции. Даже среди криптозоологов мапингуари считается скорее выдумкой, нежели доисторическим животным. Самая громкая экспедиция, пожалуй, была аж в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, когда известный искатель ленивца Девид Орен организовал поход в сельву Амазонии. Он был уверен, что мегатерий, доживший до наших дней, вполне мог прятаться в малоизученных участках джунглей. Ничего толкового Орен не нашел, а привез из экспедиции клок рыжей шерсти и несколько десятков килограммов помета неизвестного происхождения. Правда, Орен утверждал, что слышал крики мапингуари и лично отвечал ему. Опять же, сомнительные свидетельства.

И вот мы с Настей стояли в воронке, по щиколотки в останках животных, и наблюдали, как наверху беснуется яростный гигантский ленивец, которого местные туземцы запросто назвали богом и решили принести ему жертву. Как далеко в двадцать первом веке мы ушли от века мифических богов, язычества и магии? Как много еще на свете людей, которые не верят ученым, но запросто верят в то, что у древнего существа вместо шерсти – яркий огонь?..

А мапингуари между тем вопил и ломал ветки, бегал вдоль края воронки, не отрывая от нас взгляда. Характерные повадки нападающего хищника – вывести жертву из себя, испугать собственной яростью, заставить броситься прочь и затем уже поймать. Страх отнимает силы, это каждому известно.

Рано или поздно он начнет спускаться сам. Думаю, опыт есть.

Я присел, схватился за рюкзак вспотевшими пальцами. Что делать? Что делать?

Сосредоточиться не давали постоянные хриплые вопли. Ленивец, двигаясь неуклюже, но достаточно резво, то и дело задирал голову, распахивал пасть и очень умело подражал человеческому крику.

– Как мы выберемся? – повторила Настя. Бедная испуганная девочка.

– Ты, главное, не переживай, – ответил я. – Сейчас придумаем что-нибудь. Как там Мюнхгаузен говорил? Безвыходных ситуаций не бывает.

Ох, как же мне сейчас не хватало Дика с его сноровкой, бешеной энергетикой и блестящими идеями! Вот он бы точно в один миг нарисовал план действий и ринулся выполнять его с энтузиазмом, присущим самым отчаянным сорвиголовам. Я был не такой. Мне надо было все обдумать, прикинуть шансы и только потом рисковать. Да и в голове сейчас засела только одна мысль. По-хорошему, я попросту не знал, что делать.

Одна мысль.

Развязал лямки рюкзака, выудил сверток. Мачете звякнули друг о дружку. Взял один в руку, просунул пальцы в отверстие рукояти. Тяжелое мощное оружие. Плавно провел им по воздуху.

– Ты хочешь с ним сразиться?

– Я же не безумец. Просто, смотри, это обычный зверь. Не какой-то там мифический древний бог. Его можно запросто, например, ударить по ногам этой штуковиной. Заставить испытать боль, испугаться нас. Это что-то вроде жала. «Эй, ты, не подходи, иначе уколем!». Поняла? А сами сбежим.

– Я же не дурочка, – отозвалась Настя. – Конечно, поняла.

В любой другой ситуации я бы ни за что не позволил никому дотрагиваться до редчайшего на планете зверя. Я вообще против убийства редких животных, а тем более криптидов. Вполне возможно, что этот кричащий на краю воронки монстр – единственный в своем роде на Земле. Убьем его или покалечим – и не будет больше подобных существ в мире. Как это уже было с морским змеем.

Но так бы я подумал в любой другой ситуации.

А сейчас мапингуари, каким бы редким он ни был, собирался полакомиться мной и моей девушкой. Я не говорю уже об игрунке.

– Видишь, сейчас он увлечен нами, следит, наблюдает, ждет. Скоро наверняка не выдержит и бросится вниз. Тогда я его и ужалю. А когда монстр отвлечется на такую вот занозу, мы сможем быстро улизнуть в сельву. Понимаешь? Он нам не даст выбраться просто так. Посмотри вокруг. Это все кости. Почти наверняка тут есть останки других людей.

– Я даже не сомневаюсь.

– Тогда другого плана нет.

Я убеждал сам себя. Далеко не всегда первое решение, пришедшее в голову, – верное. Но разве был другой выход? О, где же ты, Дик, с сотней-другой толковых идей?

Ленивец тем временем взревел как-то особо яростно, поднял с земли и швырнул в нашу сторону увесистый ствол дерева.

– Берегись! – я толкнул Настю и сам отпрыгнул в сторону.

Дерево с шумом упало рядом, разбивая кости в труху, покатилось, раскидывая изломанные зеленые ветви, и застыло в нескольких метрах от озерца. А мапингуари решил-таки спуститься вниз. Надоело ему ждать! Надо полакомиться прямо сейчас!

Он занес лапу за край, погрузил когтистую конечность в кости, а потом рухнул могучим телом, встав на все четыре лапы одновременно, вытянув шею и выгнув спину. Я увидел небольшого размера хвост, которым ленивец яростно колотил сам себя по бокам.

На этот раз монстр не подражал человеческому голосу. Он открыл пасть и заревел, как самый настоящий хищный зверь. Рев эхом раскатился по воронке, на мгновение оглушив.

– Настя! – закричал я. – Беги на обратную от него сторону и забирайся наверх!

– Успеем?

Я не ответил. Ленивец спускался невероятно быстро – в два могучих прыжка он оказался рядом со мной, утопил лапы в пыли и бросился на жертву.

Рывок! Я отпрыгнул назад, повалился на спину, ощущая, как ломаются и больно впиваются в кожу косточки. Взмахнул мачете, не глядя. Раз – второй! Еще удар! Зацепил что-то мягкое и податливое. Надавил.

В этот момент меня оглушило сильнейшим ударом по голове. Из глаз брызнули слезы. Рот наполнился соленой вязкой жидкостью. Где-то в затылке болезненно хрустнуло. Я ударил снова, но мачете в руке стал каким-то очень тяжелым, неподъемным. Темнота захлестнула. Показалось, что я проваливаюсь куда-то, качусь кубарем… Я снова ударился головой и вдруг ощутил что-то очень холодное, прикоснувшееся к щеке. Открыл глаза, различил в сером тумане голубые черточки льда.

Ага. Скатился на дно воронки.

Мапингуари вновь закричал человеческим голосом – и крик этот был очень и очень далеким.

Собраться!

Я рывком сел, глубоко дыша. Голова закружилась. В руке все еще был зажат мачете. Лезвие его оказалось покрыто темно-красной кровью. Кровь у тебя, бог ярости, такая же, как у всех!

Ленивец спускался ко мне. Двигался он уже не так резво. Встал на задние лапы, передние прижал к груди. Длинные когти свесились вниз, будто множество спиц в руках у старушки. Монстр сообразил, что даже такая мелкая букашка, как я, может причинить боль. Он заходил со спины, в надежде, что я не соображу. Шерсть у него на затылке встала дыбом. Зубы клацали друг о дружку.

Великий, могучий древний монстр!

В короткий свободный миг я поискал взглядом Настю и увидел ее на краю воронки, у кустов. За ее спиной садилось солнце, и мне виден был только темный силуэт с растрепанными волосами.

Я собрал все силы и закричал:

– Сейчас поднимусь!

Она помахала рукой.

И снова этот чудовищный рев! Я вздрогнул, поднялся, стараясь держать равновесие. Озерцо на дне было метра четыре в диаметре. Подо льдом плескалась вода. Изо рта вырывался пар. Тут было действительно холодно.

Я добрался до края, ухватился за колючую землю, подтянулся. За спиной ревел и бесновался мапингуари. Под его лапами хрустели косточки зверей.

Оглянулся через плечо – чудовищу оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться на льду. У меня есть пара-тройка минут. Я выкарабкался, огляделся. Рюкзак на обратной стороне. Побежать за ним – рисковое дело. Оставить здесь – все пойдет насмарку. В нем зарядка, телефон, мачете, вода и еда. Настин рюкзак валялся чуть выше. До него можно было бы добежать без проблем.

Черт с ним, заберу оба! Дик так бы и сделал!

В тот момент, когда мапингуари ступил лапой на лед, я бросился бежать по кругу, огибая дно воронки. Один раз нога предательски поехала на костях, я чертыхнулся, едва не упал, зацепил рукой звериный череп. Голова продолжала кружиться. К тому же, кажется, я лишился пары зубов.

Мапингуари внизу вертел головой, пытаясь понять, что происходит. Сейчас он оказался не в выигрышном положении: атаковать сверху намного легче, чем снизу. А я бежал что есть силы к рюкзаку, задыхаясь, сплевывая кровь, размахивая тяжеленным мачете.

Рев оглушил. Хищник ревел во всю силу легких, понимая, что добыча ускользает. За спиной раздался хруст костей. Мапингуари поднимался, бежал, скакал!

Не было времени и сил оглядываться! На бегу я подхватил свой рюкзак, бросился к Настиному. Забросил их за плечо и ринулся наверх. Тяжело! Ох, тяжело подниматься почти по вертикальной поверхности, укрытой костной крошкой. Это как по песку забираться.

Закричала Настя:

– Осторожно!

В нос ударило зловоние. Что-то тяжело ухнуло совсем рядом. Мапингуари швырнул в меня куском дерева! Сообразил, что не догонит, и додумался до такого. Умен, зверюга! Но и мы не идиоты!

Я помчался зигзагом. Два-три шага – выскочил на поверхность, и ноги по инерции пронесли меня еще несколько метров по нормальной, чистой, ровной земле. Я врезался в пушистые кусты, сломал несколько веток, упал, встал на колени, снова упал. Зацепился за колючки – как же я был рад этим колючкам! – поднялся, повернулся.

Настя была совсем рядом. Она огибала край воронки, бежала в мою сторону.

А еще я увидел две рыжие лапы, которые поднялись, будто из-под земли, впились когтями в землю и начали поднимать могучее грузное тело.

– Быстрее! Быстрее!

Я кинулся Насте навстречу, наблюдая, как за ее спиной вырастает из воронки, будто из Ада, демон ярости мапингуари. Он хрипел и ревел, молотил лапами по земле.

Мы с Настей сцепились руками, как самые горячие влюбленные на свете, и побежали в густоту зарослей, туда, где под ногами хлюпала вода, прохладный туман обволакивал кожу и где со всех сторон нависла спасательная, густая растительность. Так, наверное, чувствовали себя древние млекопитающие, пытающиеся укрыться от динозавров.

Сзади нас ломались ветки, раздавался рев, срывающийся на вопли, так похожие на человеческие. Но мы бежали и бежали, не останавливаясь. Сердце колотилось в груди, дыхание сбилось. В какой-то миг Настя пошатнулась и едва не упала. Я подхватил ее, поскользнулся сам, и мы оба свалились в траву, в объятия тумана и грязи.

Настя оказалась на мне, лицом прижавшись к плечу. Мы лежали, тяжело и громко дыша. Я видел склонившиеся над нами ветки и густую листву, а еще видел далекий краешек серого неба, на котором уже проглядывали первые звезды. Лежали так без движения несколько минут, а когда дыхание сделалось ровнее, я сообразил, что вокруг невероятно тихо. Не слышно рева, криков, треска и чего бы то ни было еще. Только умеренные, спокойные звуки сельвы.

Над Настиным плечом вырос взлохмаченный, встревоженный игрунок. Он посмотрел на меня большими глазками и принялся вытирать лапками мордочку. В этот момент я понял – выкарабкались! Монстр остался где-то позади, темные люди пропали, а мы, черт возьми, живы!

Настя провела рукой по моей щеке:

– У тебя все лицо разбито. Он тебя ударил хорошенько. Повезло, что не когтями. Лапой задел.

– Сильно задел?

– Со стороны казалось, что ты больше не встанешь никогда. Катился вниз, как мешок картошки.

Она нервно хихикнула, потом поднялась и, пошатываясь, отошла в сторону. Я сел. Только сейчас заметил, что в правой руке мачете – пальцы засунуты в отверстия рукояти. Они набухли и покраснели. Кожа на фалангах была содрана до крови. Я кое-как освободился от мачете, принялся разминать запястье и пальцы. Болело все тело. Да что там – я действительно чувствовал себя, как мешок картошки, который хорошенько попинали.

Дотронулся до разбитого рта. Действительно, вышиб себе два зуба. Хорошо хоть не передних. Нижняя губа лопнула. Кончик языка болел. Щека изодрана. Хорош герой.

– Сама как? – спросил я.

Настя неопределенно пожала плечами:

– Живая буду. Только устала очень. Вся эта беготня. Ты видел чудовище? Слов нет! Я перепугалась страшно.

– Это мапингуари, – повторил я и быстро рассказал Насте все, что знал об этом мифическом криптиде.

– Все сходится, – кивала головой Настя. – От него ужасно воняло. И еще когти. И мордой, кстати, похож на ленивца. Только глаза два, а не один.

– Один глаз – это от мифологии. Не бывает существ с одним глазом. Тем более хищников. Они бы не смогли охотиться, поскольку элементарно не смогли бы оценить расстояние до жертвы.

– Фил, я биолог, – усмехнулась Настя. – Кое в чем разбираюсь.

– Извини, ты права. Это я от волнения.

Настала пора перевести дух. Я стащил рюкзаки с плеч. Выудил из нутра своего бутылку с водой, протянул Насте, потом выпил сам. Настя прислонилась к стволу дерева, закрыла глаза.

– Удивительно, – сказала она. – Но я чувствовала не только страх, но и какой-то такой азарт! Аж за душу брало! Будто мы в игру играли. Только все по-настоящему. Ты же часто мотаешься по всяким странам, влипаешь в приключения, скажи, так всегда? Адреналин, все дела.

Теперь уже усмехнулся я.

– Скажешь тоже – часто влипаю в приключения. Пару раз было… Но вообще, да, Насть. Это странное ощущение. Как будто ты стоишь на краю небоскреба и при этом ужасно боишься высоты. Но заглянуть за край очень хочется. Вот так постоянно. Я боюсь приключений, но всегда хочу в них влипнуть. Стать…

– Диком? – подхватила Настя. – Он этим живет. У него, наверное, никаких других эмоций и не бывает. Только азарт, жажда приключений…

– Да, был бы он здесь…

– Но и ты тоже неплохо справился! Видел бы ты со стороны, как здорово приложил его мачете по лапе.

– Стало быть, по лапе?

– Отлично ударил. Метко.

– Ага, махал рукой вслепую.

– Я бы не сказала. Ну, разве что глаза закрыл наверняка. Но ты же отважно на него бросился! Так монстр на две головы тебя выше.

– Сажень в плечах.

– Он бы тебе голову запросто откусил, но ты не испугался.

– Ага. Мне бы теперь памперсы где-нибудь найти, на всякий пожарный.

Настя рассмеялась, и в этот момент я испытал сильное облегчение.

– Иди-ка сюда… – отодвинул рюкзаки, подтянул Настю к себе и, когда она обвила руками мою шею, нежно и крепко поцеловал. Губы у нее были солоноватые и холодные. Моя же порванная губа начала кровоточить и заболела. Но все это оказалось сущим пустяком по сравнению с ощущениями, которые я испытал от отличного, горячего, желанного поцелуя.

– Выжили! – прошептала Настя. – Фил, представляешь, мы выжили!

– Очень за тебя боялся, – ответил я. – Что с тобой случится… всякое. И я больше никогда тебя не увижу. Нельзя так. Я ведь не успел тебе сказать, как люблю тебя.

– Правда? – выдохнула она, наливаясь краской, будто спелое яблоко.

Я кивнул, снова впился губами в ее губы. Мне не хотелось напоминать Насте, что вокруг непроходимая сельва, телефон сел, а где-то неподалеку бродит разъяренный голодный монстр с когтями, похожими на лезвия на перчатке у Фредди Крюгера. Воды у нас всего две бутылки, а еды на один полноценный ужин.

Пока не надо напоминать. Пусть этот сладкий поцелуй продлится вечность.