Электронная библиотека » Галина Куликова » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "Нежный фрукт"


  • Текст добавлен: 9 ноября 2013, 23:32


Автор книги: Галина Куликова


Жанр: Юмористическая проза, Юмор


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 13

Поезд прибывал в Орехов на рассвете. Именно там вагоны под завязку наполнялись пассажирами. А до Орехова он обычно шел полупустой. Астраханцев сначала думал, что, раз пассажиров мало, он сразу увидит Любу на перроне. Но ему не повезло, и тогда он решил, что ничего страшного, Любу можно поймать и в Орехове, когда она будет выходить из вагона.

Однако, послонявшись по вокзалу, он понял, что ждать до Орехова у него не хватит терпения. Тогда он стал бегать вдоль поезда, к которому тонким ручейком текли пассажиры, и заглядывать в окна. К сожалению, многие из окон оказались занавешены, а из других ему строили рожи или показывали кулак. За пределами вокзала было темно, по платформам носился ветер, и люди зябко сутулились, ловили руками улетающие полы пиджаков и жакетов.

За две минуты до отправления поезда, предъявив проводнице билет, Астраханцев сосредоточил свое внимание на двух девушках, стоявших возле его вагона. Девушки были хороши собой и слегка рисовались, поигрывая сигаретами и пуская дым тонкими струйками. Они провожали подругу, которая уже засела в своем купе и раскладывала на столе запасенную провизию. Пользуясь своим природным обаянием, Астраханцев завязал с девушками разговор, узнал, что одну зовут Надя, а другую – Оля, очаровал, заставил кокетничать, после чего неожиданно попросил:

– Надя, а вы не могли бы мне помочь? Не в службу, а в дружбу.

– Пожалуйста, – слегка порозовела та, предполагая, что ее попросят о чем-нибудь простом и понятном. – Что нужно сделать?

– Нужно позвонить вот по этому номеру, – он сунул ей в руку свой мобильник, – и крикнуть пронзительным голосом: «Люба, в каком ты вагоне?!»

Если бы Астраханцев гавкнул и укусил ее за ногу, Надя и тогда удивилась бы меньше.

– А в чем прикол? – Она посмотрела на него ошарашенно.

– Прикол в том, чтобы узнать, в каком она вагоне.

– Это ваша жена?

– Моя жена сбежала в Прагу с любовником, – ответил Астраханцев.

Девушки захихикали. Дмитрий уже давно понял, что говорить правду гораздо выгоднее, чем сочинять всякие глупости. Главное – тебе никто не верит, и это прекрасно.

– Только вы должны крикнуть так, чтобы она от неожиданности испугалась и сразу сказала, в каком она вагоне, понятно? – никак не мог успокоиться он. – Справитесь?

– Не знаю, – ответила Надя и посмотрела на Олю.

Та бросила сигарету себе под ноги и затоптала каблуком. И потребовала:

– Дай мне мобильник! У меня голос противнее.

– Она права, – кивнула Надя. – Ее однажды в парке испачкали мороженым… Она так вопила, что кто-то вызвал МЧС.

– Отлично, – одобрил Астраханцев, потирая руки. – То, что нужно. Итак, поехали!

Он кивнул головой, давая добро, и Оля нажала на кнопку соединения. Связь была отличной, и когда Люба откликнулась и сказала: «Алло!», он услышал и испытал дикий восторг, что вот она, тут, совсем рядом!

– Люба!!! – гаркнула Оля таким страшным голосом, что у стоявшей тут же проводницы защемило межпозвоночную грыжу. – В каком ты вагоне?!

– В пятом! – испуганно крикнула в ответ та и тут же всполошилась: – Кто это?!

Оля небрежно захлопнула крышку телефона и подала его Астраханцеву со словами:

– Она в пятом.

– Девочки, вы – супер, – покивал головой тот и показал большой палец. – Огромное спасибо. Счастливо оставаться!

Он повернулся лицом к поезду, и проводница тут же сказала ему в спину:

– Ходить по вагонам строго воспрещается.

– А в туалет? – живо среагировал Астраханцев.

– В вашем вагоне два туалета и два пассажира. На каждого по унитазу.

– А в вагон-ресторан?

– Можно сделать заказ, вам все принесут в купе.

– Джентльмены не едят там, где спят! – гордо заявил Астраханцев.

– Вы собираетесь охотиться за своей Любой, – мстительно сказала проводница, слышавшая все до единого слова. – И багажа у вас с собой нет.

– Да, багажа нет, – признался Астраханцев и поглядел ей прямо в глаза. – У меня с собой только любящее сердце и безумная надежда на счастье. Один шанс на миллион, что Люба меня простит…

– А чего вы сделали-то? – спросила проводница, как-то сразу растеряв весь свой пафос. При слове «любовь» даже самые стойкие женщины распадаются на молекулы.

– Я должен был признаться ей в своих чувствах и струсил. А она ждала…

– Как же вы так? – ахнула добрая женщина и жалостливо спросила: – Ну, может, еще не все потеряно?

– Люба едет в пятом вагоне. Правда, я не знаю, в каком купе.

– Так можно узнать! – загорелась проводница.

На ней была кокетливая форма и туфли с красивыми лакированными язычками. Когда мимо проходил какой-нибудь мужчина, она приосанивалась. Было ясно, что романтические мечты все еще владеют ее сердцем.

– Сразу я ее огорошить не хочу, – понизив голос, признался Астраханцев. – Надо, чтобы у нее не было свободы маневра.

– Стратег, – похвалила проводница. – Идите в свое купе и сидите там. Когда тронемся, я за вами приду.

– Вы очень чувствительны, – сказал Астраханцев, преисполненный благодарности. – Вас ждет прекрасное будущее. Вы встретите красивого парня, который полюбит вас всей душой.

– Надо же – завернули. Вы, случайно, не писатель?

– Профессор литературы, – с достоинством ответил тот.

– Везет же некоторым, – пробормотала его новая союзница и погнала Астраханцева в вагон: – По местам!

В купе он был один и, как только поезд тронулся, стал пересаживаться с одного сиденья на другое, не в силах найти успокоения. Ему казалось, что Люба может уйти со своего места, или лечь спать и не открыть дверь, или еще бог знает что…

Перрон мчался за поездом все быстрее и быстрее и наконец оборвался. Замелькали фонари, словно гигантские спички с желтыми головками. Покинув хорошо освещенный вокзал, поезд вошел в ночь и побежал по рельсам, уютно покачиваясь. Проводницу звали Мариной. Разобравшись с билетом Астраханцева, она велела ему подойти к своей коллеге из пятого и ободряюще похлопала по плечу:

– Если вам дадут от ворот поворот, возвращайтесь.

– Спасибо, – поблагодарил тот.

Неожиданно Марина схватила его за запястье и, сведя брови к переносице, спросила:

– Вы будете объясняться в любви?

– Буду, – признался Астраханцев без тени смущения.

Смущаться можно, если ты еще ничего не решил. Или боишься своего решения. Он не боялся. Он был нацелен на Любу, как баллистическая ракета.

– А вы не врете?

– Не вру, а что?

– Первый раз вижу живого мужчину, который так влюблен, что гонится за девушкой на поезде. Прямо трепещу вся!

– Я тоже весь трепещу, – признался Астраханцев, которому скорее хотелось иди в пятый вагон.

От нетерпения он даже начал приплясывать и подталкивать Марину животом, чтобы она дала ему дорогу.

– Бегите, бегите, – поощрила она его. – Надеюсь, ваша девушка того стоит.

– Еще как стоит, – ответил Астраханцев и действительно побежал.

Его мотало из стороны в сторону, и он то и дело стукался плечом о двери купе или о поручень, идущий вдоль окна. Ему было больно, но он не обращал внимания.

Никакой проводницы в пятом вагоне не оказалось, и Астраханцев, не в силах ждать, когда она вернется, начал стучаться в каждое купе и дергать за ручку. Один раз ему открыл встрепанный мужик в трусах и в майке, во второй раз появились удивленные физиономии студентов, распивавших спиртные напитки, судя по запаху, не очень высокого качества. В третьем купе никого не было, а возле четвертого он почему-то замер, словно его толкнули в грудь. Приложил ухо к двери и услышал знакомый голос, который жалобно звал:

– Дима! Дима!

Он сразу решил, что Любе совсем плохо, что она лежит на узкой вагонной койке бледная, едва дыша… Он дернул дверь с такой силой, что едва не вывернул себе руку.

– Я здесь! – воскликнул он и шагнул в купе.

* * *

Люба сидела возле окна, выключив верхний свет, и смотрела в ночную бездну за окном. В темноте мельтешили ветвистые деревья, время от времени выныривали какие-то тоскливые переезды, большие станции, залитые операционным светом, или группы домов, жавшихся друг к другу в поисках тепла и поддержки.

У Любы болела душа, и она все никак не могла ее убаюкать. Чего она только себе ни говорила… Что в жизни всякое случается, что ей еще не восемьдесят лет, у нее все впереди, она обязательно встретит хорошего человека и выйдет за него замуж. Эти мантры не приносили ей облегчения. Даже дышать было трудно, как будто она простудилась. И ее знобило, хотя она могла бы поклясться, что ничего общего с простудой ее озноб не имеет.

Проводница принесла чай с лимоном и озабоченно спросила, глядя на ее бледное лицо:

– У вас температура?

– Нет. Это любовный вирус, – ответила Люба, кутаясь в кофточку. – Он попал в мою кровь, и теперь – все, так просто от него не избавиться.

– Шутите! – неуверенно усмехнулась та. – Может быть, выпьете жаропонижающее?

– Таблетки эту заразу не берут, – пожаловалась Люба. – Как с ней бороться, я не знаю, но смутно догадываюсь, что течение болезни будет тяжелым. Да и полного выздоровления никто не гарантирует.

– Вы так складно говорите, как будто это правда. – Проводница покачала головой и добавила: – Меня Юлей зовут. Если что – обращайтесь.

Люба выпила чай маленькими глотками, стараясь думать только о будущем, а не о прошлом. Потому что при воспоминании об Астраханцеве вирус в ее крови активизировался, и она мучительно стонала, тихонько стукаясь лбом о вагонное стекло. В тот момент, когда терпеть больше стало невозможно, Люба с жуткой тоской, на которую, вероятно, откликнулись все волки в окрестных лесах, позвала:

– Дима! Дима!

В тот же миг дверь с грохотом отвалилась в сторону, и на пороге купе возник Астраханцев – мрачный и прекрасный, как демон ночи.

– Я здесь! – воскликнул он и шагнул внутрь.

От неожиданности Люба подпрыгнула на месте, мотнула головой и больно стукнулась затылком о стенку купе.

– Вот зараза! – воскликнула она и против воли поморщилась.

– Это я – зараза? – трагическим голосом спросил Астраханцев, одним сильным рывком задвинув за собой дверь. Дверь отрезала их от всего остального мира, и они остались в полумраке одни. – Ну да. Зараза. Но у меня есть оправдание, и вам придется его выслушать!

Он плюхнулся на соседнее сиденье, оказавшись с Любой лицом к лицу.

– Оправдание! – хмыкнула та. Вид у нее был воинственным – глаза горели, губы были сжаты в тонкую линию. – Как вы вообще сюда попали?

– Гнался за поездом, – коротко ответил тот и потребовал: – Перестаньте так на меня смотреть. Я чувствуют себя промокашкой, которую хотят разорвать на мелкие клочки.

– Вы меня гнусно обманули!

Когда Астраханцева не было рядом, Люба ощущала себя самым несчастным существом на свете. Но стоило ему появиться, как ей немедленно захотелось выместить на нем все свои обиды.

– Да, я вас обманул, – скорбно согласился он. – Но не гнусно, без злого умысла. Я обманул вас от растерянности.

– Никакой вы не Грушин! Что, съели?

– Мы с вами сейчас говорим об отношениях, – сварливо ответил тот. – И тут фамилия не имеет никакого значения.

– Вы не можете говорить об отношениях! – выпалила Люба, раздув ноздри двумя маленькими наперстками.

– Почему это вы лишаете меня такого права? – искренне возмутился ее недавний обидчик.

– Потому что вы женаты!

Это была бомба, которой предстояло взорвать его самоуверенность. Вместо того чтобы рухнуть и рассыпаться пылью, Астраханцев фыркнул и пренебрежительно махнул рукой, словно отгонял от себя обвинение, как докучливую муху.

– Да было бы вам известно, с женами иногда разводятся, – заявил он. – Жена – это спутница жизни, с которой можно до определенного момента идти по одной дороге… А потом взять и свернуть в сторону.

– И какой же тропой вы теперь собираетесь пробираться по жизни? – съехидничала Люба, сложив руки перед грудью. – Тоже мне, архар!

Всем своим видом она демонстрировала недоверие и насмешку. Астраханцева это страшно завело.

– Я думал, вы настоящая женщина! Проницательная, понимающая… А вы!

Он вскочил на ноги и развернул плечи. Люба тоже вскочила вслед за ним, словно подброшенная пружиной.

– А я игрушечная! – желчно ответила она и накинулась на него, наступая и тесня к закрытой двери, в которую Астраханцев в конце концов уперся спиной: – Что я должна была понимать?! Я попала не в ту квартиру, а ты мне ничего не сказал! Я принимала тебя за будущего мужа!

Люба вытянулась в струнку, задрав голову, но все равно чувствовала себя канарейкой, пытающейся запугать страуса.

– Может, я и есть твой будущий муж? – неожиданно для себя ляпнул Астраханцев. Сказать по правде, он не собирался так сразу сдаваться, учитывая ее настроение. Поэтому тут же добавил: – И почему это ты так нахально перешла на «ты»?

– Потому что… Потому что…

– Потому что – что? – спросил он насмешливо, ощутив наконец твердую почву под ногами.

– Потому что ты дурак! – выкрикнула Люба и стукнула его кулаком в диафрагму.

– Уй! – воскликнул Астраханцев, согнувшись. – Чувствую, ты уже не в силах контролировать эмоции. Дурак – это почти что объяснение в любви.

Он схватил Любу за запястье, она замахнулась на него другой рукой, но и та через секунду оказалась в плену.

– Я понимаю, что вел себя именно как дурак. – Астраханцев прижал ее кулаки к своей груди. – Я знаю, что женщинам хочется, чтобы все было, как положено, – ухаживания, цветы, театры, конфеты в коробках сердечком, открытки на День Святого Валентина, четыреста телефонных звонков в день безо всякого повода…

Слушая его, Люба вспомнила вдруг, как ехала в Москву. И как ей было плохо оттого, что впереди ждала отвратительная определенность – Грушин сначала привыкнет к ней, а потом сделает предложение. И она плакала – еще как! – оттого, что ей хотелось не скучного брака по договоренности, а сумасшедшего любовного романа, страстей, о которых можно будет потом рассказывать внукам. Ее собственная бабуля хвасталась тем, как любимый похитил ее из дому накануне свадьбы и как они рванули через лес в буранную ночь, а за их санями, бегущими по лесу, погналась стая волков. Потом к волкам присоединились родственники брошенного жениха, готовые к расправе… Бабуля рассказывала эту историю сто тысяч раз, и сто тысяч раз Любино сердце сжималось от восторга.

Да, ей хотелось невозможного романа… Но разве она не получила желаемого?! Она явилась в дом к совершенно незнакомому типу, потребовала выделить себе комнату и принялась устанавливать с ним теплые отношения. В итоге влюбилась в него по уши, а потом обнаружила, что это никакой не будущий жених, а вообще непонятно кто!

Именно в тот миг, когда Люба поняла наконец, что мечта ее исполнилась и что она попала в самый центр любовного приключения, вся ее злость исчезла, как будто ее и не было никогда. Она тотчас обмякла в руках Астраханцева и, вместо того чтобы рваться из крепких объятий, внезапно прижалась щекой к его груди.

– Хорошо хоть, что у вас с Грушиным имена одинаковые, – пробормотала она. – Не придется переучиваться. Кстати, на День Святого Валентина я хочу не конфеты, а кольцо. Почему-то мне кажется, что теперь мы пойдем общей тропой… Если вы, профессор, все же догадаетесь, наконец, меня поцеловать!

* * *

Две проводницы – Марина и Юля – стояли возле служебного купе, вспоминая все свои романы. Особенно те, что случились с ними в юности. Какие-то сумасшедшие, головокружительные, с жуткими ссорами и страстными примирениями, с ночными побегами из дома, ревнивыми истериками и клятвами верности.

Когда накал страстей в купе, где происходило объяснение в любви, достиг апогея, из ближайшей к ним двери вывалился встрепанный небритый мужик в майке и, заметив проводниц, возмущенно воскликнул:

– Да что же это такое, в самом-то деле?! Спать не дают. То плачут, то смеются!

На его голос вышли и другие пассажиры, недовольно хмурясь и поддакивая – да, надо немедленно остановить это безобразие!

– Остановить это безобразие совершенно невозможно, – строго сказала Юля, поправив форменный китель. – Там мужчина в любви объясняется.

– Они встретились в Москве, и у них завязался жуткий роман, – сообщила Марина, гордясь собственной осведомленностью. – Она думала, что он сделает ей предложение, а он испугался. А когда она села в поезд, тут-то он и прозрел!

– И погнался за пятым вагоном, – перебила Юля. – У меня теперь вагон счастливый.

Пассажиры, ворча, начали расходиться по своим купе. Никто не потребовал, чтобы объяснение в любви немедленно прекратили.

– Жене позвоню, – сказал заспанный мужик в майке, покачав головой. – Хорошо, что разбудили. А то я заснул и забыл ей сообщить, что все в порядке, еду, мол…

Когда коридор снова опустел, Юля посмотрела на Марину и сказала заговорщическим тоном:

– Получается, что любовь – это вирус. Видишь, и этого зацепило. Начинается с кого-то одного, а потом накрывает всех, кто оказывается поблизости.

– Эх, что-то меня этот вирус уже лет пять как не берет, – вздохнула Марина и отправилась в свой вагон.

Возле служебного купе стоял иностранец и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. «И почему это их сразу от наших отличить можно? – удивленно подумала Марина. – Вот хоть голым он появись, а все равно ясно, что из какой-нибудь благополучной Швеции приехал. В крайнем случае, из Канады». Иностранец был блондинистым, с выразительным лицом и невинными глазами законопослушного гражданина.

– Вы есть здесь главный? – спросил он на ломаном русском.

– Чаю хотите? – устало спросила Марина. – С лимоном и сахаром? Подождите, из какого вы купе? Я не помню, чтобы проверяла у вас билет.

– Вы очень, очень красивый женщин, – неожиданно сказал иностранец и прижал руку к груди. – Я не хочу чай. Я хочу с вами дружиться. Я видел, как вы проходить мимо моего вагона взад и вперед… Я сходить с ума!

– А жена у вас есть? – спросила Марина, все еще не желая признать, что она не только проводница, но и «очень красивый женщин».

– Жена нет, но я очень хотел бы иметь, – кивнул иностранец. – Я не гулять ночь, я хочу знакомиться по-серьезному! Ваш красота меня покорить, да!

Марина сделала глубокий вдох и пробормотала:

– Вирус как есть.

«Надо будет по всему вагону пройти, проверить, все ли в порядке, – подумала она. – Может, от меня еще кому счастье перепадет. Пусть всех накроет, мне не жалко!»

Рассказы победителей конкурса романтической комедии

Летом рекомендательный сервис www.imhonet.ru пригласил меня стать Президентом клуба любовного романа и вместе провести конкурс романтической комедии. Мне предстояло оценить рассказы, которые в течение двух месяцев присылали те, кому по душе этот интереснейший жанр. Работ пришло много. Я была потрясена невероятным количеством творческих открытий и многообразием тем. Но конкурс есть конкурс, поэтому победителей только трое, и именно их рассказы включены в эту книгу. Я надеюсь, что и вы, дорогие читатели, получите удовольствие от этих замечательных произведений, которые стали настоящими находками нынешнего лета.

Галина Куликова

Инна Живетьева
Всего одна ночь в году

Скоро должны были прийти девчонки, а у меня еще и конь не валялся. Хотя… я оглядела комнату. Скорее уж гипотетическая лошадь отлично порезвилась тут со товарищи. Надо же, вдвоем с котом и так захламить квартиру всего за неделю. На прошлых выходных убиралась! И дернул меня черт согласиться, мол, да, будем гадать у меня в ночь на рождество. Мы – это три подруги, оставшиеся в новом году без мужчин. Я в сто двадцать первый раз твердо решила не мириться с Антоном. Аленка преподавала в экономическом колледже, где с сильным полом была напряженка. Ксюха, напротив, трудилась в исключительно мужском коллективе, но ей мешала репутация «своего парня» и стойкое отвращение к служебным романам. Под лозунгом «Любовь приходит и уходит, а работа остается» она являлась в офис исключительно в штанах и резалась с программистами в Doom.

Звонок грянул, когда я сооружала салат и думала, чем заменить крабовые палочки. Купить их, конечно же, забыла. Можно – яблоками, решила я и пошла открывать.

Девчонки влетели в квартиру и вывалили на меня пакеты с фруктами. Оранжевые мандарины весело покатились по коридору.

Ксюха, разматывая шарф, ткнула пальцем в мирно спящее животное.

– А чего это у тебя кот клубится?

– Что делает?

– Клубится! Я точно знаю, когда они вот так сворачиваются и прячут нос, будет похолодание.

– Тебе этого мороза мало? – простонала Аленка, растирая уши.

Я перебила:

– Вы штопор принесли?

Подруги переглянулись с виноватым видом, и я поняла – штопора не будет.

– Надо идти по соседям, – вздохнула Аленка.

– Вот вы и идите, а мне тут еще жить.

Я вручила им бутылку и вернулась на кухню – спасать остатки колбасы от разбуженного кота. Ну почему у нас вечно бардак? Когда я позволяю себе это замечание вслух, Ксюха обычно добавляет: «Да, лучше бы бордель». Эх, да где их, мужиков, взять?

Через несколько минут пришлось снова оторваться от салата и идти открывать дверь.

Наконец мы устроились в комнате, Ксюха разлила вино по бокалам.

– Ну? За что пьем?

– Разбудите кота, – потребовала я.

– Зачем? – удивилась Аленка.

Ксюха дернула животное за ухо.

– Только нежно! Затем. Он сейчас выдрыхнется, а потом будет всю ночь по мне скакать.

– За что пьем? – не отвлекалась Ксюха, как самая целеустремленная из нас.

– За любовь, естественно, – ответила я, и мы выпили.

Аленка отставила бокал.

– Чур, я первая гадаю. Только не знаю как.

– Можно с зеркалами, свечи у меня есть.

Подруга села за компьютерный стол, прислонила одно зеркало к монитору, другое установила напротив. Мы с Ксюхой поставили зажженные свечи, я щелкнула выключателем.

– Суженый-ряженый, суженый-ряженый… – бормотала Аленка.

Мы сопели за ее спиной.

– Не получается, – через пару минут разочарованно сказала подруга.

Я вручала каждой по бокалу.

– Надо выпить.

– За что? – спросила Аленка.

– За нас, красивых, – провозгласила Ксюха. – И пусть удавятся те, кому мы не достанемся.

Мы одобрили тост хрустальным звоном.

– Суженый-ряженый, суженый-ряженый…

Потом мы выпили за рождество, и я опять разбудила кота. Потом – за романтические знакомства. После – за денежное благополучие и за то, чтобы всегда были платья нужного цвета и размера.

– Заряженный, обряженный, тьфу, суженый-ряженый…

Неоднократно разбуженный кот дрых под столом, явственно похрапывая.

Пламя свечи колыхнулось, и я увидела в зеркале мужскую фигуру…

Алена взвизгнула и свалилась со стула. Я села на пол. Ксюха громко икнула, прикрываясь пустым бокалом.

Посреди комнаты стоял добрый молодец с русско-народным лицом. В смокинге. На крахмальной рубашке топорщился галстук-бабочка.

– Этт-то что? – заикаясь, спросила Ксюха.

– Суженый я, – степенно ответил молодец и призывно обратился к застывшей Аленке. – Что же ты, красавица, меня не встречаешь?

– Ой, девочки, я, кажется, пьяная, – пролепетала она.

– Спокойно! – твердо сказала Ксюха. – А не женат ли ты, суженый?

– Нет! – тут же отмазался коллективный глюк.

– А детишек, случаем, на стороне не имеется?

– Да какие детишки, один я, как перст!

Ксюха обрадовалась.

– О, сирота! Без свекрови! Это вариант.

– Какой вариант, сдурела? – зашипела я. – Мы, кажется, до белой горячки допились.

– Ой уж! – Она высокомерно глянула на полупустую бутылку «Кагора».

Аленка взяла себя в руки и поинтересовалась:

– А ты каких женщин любишь – худеньких, полненьких? Блондинок, брюнеток?

– Таких, как ты, – плотоядно глядя на стройную белокурую Аленку, ухмыльнулся мужик.

– Но-но! Без рук, – встряла Ксюха, ее больше интересовали материальные вопросы. – Квартира есть?

– Есть, двухкомнатная, в центре. Машина, гараж, телевизор, компьютер, холодильник, посудомоечная машина.

– Хватит, – остановила Ксюха и спросила у Аленки: – Берешь?

– Надо подумать.

– Думай, – разрешила я и панибратски обратилась к чужому суженому: – Эй, ты, ползи сюда.

Мужик послушно встал на четвереньки, не жалея шикарного смокинга, и двинулся к столу. На финише я вручила ему бокал с вином и вилку. Он с удовольствием выпил и приналег на закуску.

Ксюха возмутилась:

– Девочки, он нас обожрет!

– Мужчин надо кормить, – заступилась Аленка.

Мужик благодарно ей покивал, не переставая жевать.

– Вот-вот, а потом они залегают на диван и отращивают пузо, – напророчила я.

– Животы от пива растут, – возразила Аленка. – А здоровая пища еще никому не помешала.

Ксюха тут же уцепилась:

– Мужик, ты пиво любишь?

Тот расцвел в улыбке. Пиво он явно любил.

– А что еще любишь? – поинтересовалась я.

Суженый подумал.

– Бильярд.

– А еще? Девочки, разбудите кота!

– Женщин, – потупился суженый.

– Ничего себе! – ахнула Аленка. – Бабник, игрок и алкоголик!

– Ну, это ты как-то сурово, – сказала я. – Сначала надо узнать его получше.

– В шею, – отрезала Ксюха.

Аленка решительно тряхнула волосам.

– Не хочу!

– Узнать получше?

– В шею?

– Его – не хочу, – ткнула она пальцем в суженого.

Мужик обиженно посмотрел на нее и растаял в воздухе. На ковре осталась валяться вилка с насаженным куском колбасы. Разбуженный кот неторопливо подобрался к ней и припал с урчанием.

– Так, – сказал Ксюха, – сейчас я буду гадать.

Она вышла в коридор и вернулась с сапогом в руке. Спросить, зачем он, я не успела. Подруга прицелилась и запустила обувкой в открытую форточку.

– Ты что? – заорала я, подскакивая к окну и пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте.

– Надо же так напиться, – укоризненно покачала головой Аленка и ухватилась за стол, чтобы не потерять устойчивое положение.

– Бестолочи! Куда он носком упал, оттуда и мой суженный придет.

– Ага, в милицейской шинели, – добавила я. – И будет с тобой ровно пятнадцать суток.

– А-а-а-а… – ответила Ксюша, показывая дрожащей рукой мне за спину.

Я обернулась. Из глубины двора всплывала летающая тарелка, переливаясь огоньками, точно новогодняя елка. Казалось, сейчас радостно заорет металлический голос с китайским акцентом: «Джингл бенс! Джингл бенс!» Поднявшись до уровня окна, тарелка остановилась. На ее макушке откинулась крышка, и появился улыбающийся молодой человек с Ксюхиным сапогом в руках. Белозубо улыбнувшись, он каким-то образом умудрился просочиться в форточку.

– Джеймс Бонд, – выдохнула Ксюха.

– Блин, – сказала я.

Аленка молча закивала, точно автомобильный болванчик.

– Тридцать лет. Не женат, детей нет. Заработок стабильный, дом в пригороде, машина, – отрапортовал новый кандидат.

– Блин, – согласилась со мной Ксюха и забрала у суженого сапог. – Надо выпить.

– Нету, – отозвалась Аленка, вытрясая себе в бокал последние капли кагора.

Джеймс Бонд пошарил у себя за пазухой и выудил шампанское.

Ополовинив бутылку, мы уставились на кандидата. Тот цвел улыбками и ухаживал за тремя дамами одновременно. Притихшая Ксюха торопливо затирала винное пятно на джинсах.

– Ну, как тебе? – спросила я.

– Не знаю пока, – непривычно застенчиво пробормотала подруга.

Мы с Аленкой переглянулись и вышли на кухню.

– Зашибись, – сказала я.

– Да уж, – согласилась Аленка, хозяйственно составляя в раковину грязные тарелки.

– А Ксюха-то, Ксюха, прям другой человек.

Мы перемыли посуду и, не найдя другой уважительной причины, вернулись в комнату. Ксюха сидела с лицом сладкой идиотки и не сводила взгляда с Джеймса.

– Ксюша… – пролепетала Аленка.

Я торопливо схватила гадательное зеркало и сунула Ксюхе под нос.

Та несколько секунд рассматривала себя, сначала все так же дебильно улыбаясь, потом с нарастающей тревогой.

Суженый встрепенулся и заговорил на диво хорошо поставленным голосом:

– Ксения, вы самая удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. Теперь, когда я узнал вас, годы жизни до этого дня кажутся мне серыми и пустыми.

Подруга жеманно хихикнула и разгладила джинсы на коленях. Я неумолимо развернула зеркало.

– Нет, конечно, если ты всю жизнь собираешься жить с такой рожей – твое дело.

– Ну девочки, – проныла она. – Один раз почувствовать себя…

Я перебила:

– Дурой!

Ксюха вздохнула.

– Да, не пойдет.

Джеймс Бонд оскорбленно вскочил и ракетой вынесся в форточку. Гулко захлопнулся люк и тарелка, дребезжа, взмыла к звездам. Ксюха шмыгнула носом, глядя вслед исчезающим огонькам.

– А ты гадать не будешь! – повернулась ко мне Аленка.

– Это еще почему? Вам можно, а мне нельзя? Так, где моя ложка!

Я отковыряла кусочек свечки и принялась растапливать на огоньке зажигалки. Металл почернел, воск начал шипеть и булькать. Ксюха пододвинула тарелку с водой, я зажмурилась и вылила содержимое ложки.

– Вроде голова, – задумчиво сказала Алена, разглядывая застывшее пятно.

– Да, с большим носом, – подтвердила Ксюха.

У меня екнуло сердце, и тут же зазвонил телефон. Я сняла трубку.

– Алло! – сказал знакомый голос. – Ирина, я тут подумал…

– Нет! – закричала я. – Никогда, ни за что, лучше дурой с Джеймсом!

В трубке пикали гудки. Я орала, пока Ксюха не отобрала у меня телефон.

– Надо выпить, – сказала я, хватая бутылку с остатками шампанского.


Черт наблюдал в подзорную трубу, как из подъезда вышли две весьма нетрезвые дамы. Третья махала им из окна салфеткой. Рядом на подоконнике сидел выспавшийся кот.

– Нет, ты видел таких дур? – возмущенно сказал черт ангелу. – Всего одна ночь в году, мы им такие варианты предлагали! Все, как хотели! А они?

Ангел меланхолично пожал плечами:

– Женщины… Стоит им получить то, что желают…

Он не договорил.

Тускнела луна. Рождественская ночь подходила к концу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации