Текст книги "Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том второй. Проза"

– Славик, бери мачту. Ставь вот сюда!

– Где мачта эта?

– Да, вот же она! Поднимай….

Я поднял со дна лодки бревно с прорезью у заострённого конца и вставил в отверстие посередине скамьи, уперев в основание под нею. Пока я поднимал и ставил мачту, бабушки успели пропустить через прорезь в бревне канат и дружно подняли перекладину с брезентом, закрепив концы вшитой в него верёвки по бортам лодки.

Парус сонно хлопнул тканью и обвис. Но вот подул, просыпаясь, ветер и упруго наполнил парус своей силой. Лодка, почувствовав ускорение, задрожала и, набирая скорость, понеслась вперёд. За бортами стремительно зажурчала вода, лодку слегка вдавило в реку.

– Славик, хватай весло и на корму! Правь!

Я плюхнулся на корму с веслом. С ужасом наблюдая, как быстро у кормы проносились струи воды. Вода была так близко ко мне!

– А мы не утонем? А?

– Правь! Правь!

– А куда его тут ставить, весло?

– В руках держи и покрепче, чтоб не вырвало.

Последнее предупреждение поступило вовремя: весло коснулось уже воды и её мощь чуть не увлекла его за собой, в реку. Струи воды, журчащие по бортам, закручивались спиралями за веслом.

– Левее, Славик, левее… держись середины реки. Там течение быстрее. Быстрее приплывём.

Бабушки с гордостью посматривали на свой латаный брезентовый парус. Их глаза лучились невероятной энергией, лица порозовели…. Да… вот что делают со старушками возможности и свобода. Они будто вновь вернулись в свою молодость, в те времена, когда им всё было по силам…

Бабушка и раньше мне говорила, что в войну они, женщины, сами на лодках ходили по реке и рыбу ловить, и чилим с ежевикой собирать. Но мне тогда как-то плохо в это верилось – бабушка любила приукрасить события, а то и вовсе их придумать. Я помню бабушкины рассказы про ураганы, бушевавшие на Волге и переносившие пароходы по своей прихоти с воды на сушу, про духа воды, который сел к ним на корму лодки и хотел их утопить… но молитвой и крестным знамением они его победили. Мне в таких случаях сразу вспоминается сценка из фильма «Василий Иванович меняет профессию», когда он попал в лифт, перекрестил дверь и молвил: – Вот что крест животворящий делает!

Бабушки, поглядывая то на парус, то на стремительную воду за бортом, поглаживали борта лодки, что-то приговаривая…. До меня донеслись слова мой бабушки, сидевшей ко мне ближе баб Насти: – Наша бударочка… Терпи, родненькая…

Мачта скрипела у основания, лодка вибрировала от сопротивления воды, но, увлекаемая парусом, стремительно неслась вперед. Впереди и чуть левее носа лодки показалось солнце, оно стремилось оторваться от горизонта, от островов, поросших лесом. Его яркий свет добавил контрастности окружающему, чётко обозначив каждую деталь и каждый предмет этого утреннего мира.

Серый брезентовый парус, раскрашенный большими ржавыми пятнами, был с заплатками. Они отличались от старого полотна зеленью новенького брезента. Видимо, ночью, когда я спал, бабушка его латала. Я посмотрел на неё: неужели не хочет спать? Бабушки о чём-то переговаривались на носу лодки. Весело посматривали в мою сторону, говоря, видимо, что-то смешное обо мне. Еще бы! Я как заправский рулевой сидел на корме и вёл нашу утлую шхуну к далёким и неведомым берегам, к берегам, поросшим камышом, кустами ежевики… и лотосом, качающимся в тихих водах ериков. Туда, где обитают только вороны да лягушки…

Хотя я неправ, конечно, бабушка говорила мне, что там есть и лисы, и зайцы… рыщут волки… Есть там и кабаны… А вот и ещё один житель диких мест! Высоко в небе, прямо над нами, кружил пернатый хищник. Орёл? Я почувствовал некое сожаление, что так мало знал о природе здешних мест. А ведь мой дед, заядлый охотник и рыбак, неслучайно сюда перебрался из Баку. Здесь есть на что посмотреть и чему удивиться…

У отчаянных путешественниц, двух не унывающих бабушек, проснулся аппетит и они, один за одним, извлекли из мешков у их ног узелки с провизией. Варёная картошка, помидоры, варёная, а ранее высушенная рыба… а вот и яйца показались… Да, действительно, проголодались. Жестом спрашивают меня, что я буду. Качаю отрицательно головой. Но завидев яблоки, показываю, как надкусываю яблоко… Бабушка поняла и, пробравшись осторожно по лодке, придерживаясь за борт, протянула мне три яблока.

– Скоро опять пойдём на вёслах. В ериках нет ветра. Так что отдыхай пока…

Она вернулась на своё место. Бабушки что-то стали обсуждать, показывая друг другу на берег по правому борту. Повернулись ко мне и замахали руками, указывая направление. Смотрю туда, а там сплошная стена камыша и чакана. Направил лодку в том направлении… Ветер неожиданно стих. Парус пару раз надулся и обвис. Лодка, потеряв ход, закачалась на волнах. Нас несло течением и совсем не туда…

– Разбираем мачту и на вёсла!

Я и не предполагал раньше, что у этой спокойной старушки может быть такой командирский, командный голос. Капитан корабля! Солнце уже припекало и я, сняв с себя верхнюю одежду, сел за вёсла. В несколько гребков мы подплыли к стене зарослей, которые при нашем приближении расступились в стороны, обозначая едва видимую протоку, вся её поверхность была затянута плавающими на воде растениями…

– Всё, здесь мы на веслах не пройдём… Славик, складывай их.

Бабушка быстро взяла длинную неровную палку, выполнявшую роль шеста, и, отталкиваясь от дна протоки, направила лодку вперед, в заросли камыша у огромного дуба, заселённого несметным количеством ворон. Продравшись через камыш, мы оказались в небольшой бухте с чистым песчаным берегом. Вытянули нос лодки на берег и бабушки, прихватив по горлянке (посудине из сушёной тыквы), пошли в разведку: ягоду искать. Они скрылись в дебрях высокой травы и кустарника, и только шелест и покачивание зарослей выдавали их присутствие и направление движения. Но вскоре всё стихло в густой, сумрачной тени деревьев.

Я бродил по берегу, разглядывая местность и удивляясь первозданной дикости. Пару раз чуть не наступил на водянку; одна стремилась к реке, другая – на берег, с небольшой рыбой в пасти. Трогать их не стал. Не стал кидаться камнями или бить ветками, как это делают многие полуразумные… Мне нравились змеи. В них есть что-то таинственное, магическое. Они будто из другого мира, из другого измерения… Эти безногие существа вездесущи и стремительны. Пока я разглядывал змею с добычей, на лодке хозяйничали вороны. Они со знанием дела прыгали по сумкам и мешкам, заглядывая в них.

– А ну, пошли! Кыш! – замахал я руками на бегу к лодке. Мои вопли не вызвали у них никакой паники. Они, посмотрев в мою сторону и, видимо, оценив расстояние, продолжали мародёрствовать. И только когда я схватил ветку и подбежал, они взмыли в воздух. Пройдя по воде к корме, понял: эти воровки улетели с добычей. Один свёрток с едой они сумели развернуть, раскрошив хлеб и картошку. Аккуратно всё собрав, я стал внимательней следить за лодкой и вовремя успел пресечь ещё две попытки вторжения этих крикливых и наглых птиц.

Пришли бабушки. Мало здесь ежевики – сетовали они и показывали мне заполненные лишь наполовину горлянки. Надо по ерику Цыганка плыть на другой остров. Там точно много ягоды, – так им сказал Лёша, мой избавитель от рыболовного крючка.

Столкнули лодку в воду. И опять плыли по какому-то руслу, пробирались сквозь густые заросли, пригибаясь и уворачиваясь от свисающих низко ветвей деревьев, росших у самой воды. Их мощные корни, как гигантские змеи, переплелись, давая пристанище множеству лягушек и мелким водяным черепашкам.

Проплывая почти вплотную возле корня дерева, выглядывавшего из воды, я заметил маленькую черепаху. Она сидела совершенно рядом, на расстоянии вытянутой руки. Длинная шея с маленькой головкой, тёмный, плоский панцирь, усыпанный светлыми пятнами. Потянулся рукой, намереваясь взять её за панцирь. Но она, куснув меня за палец, юркнула в воду.

– Ах ты!..

– Славик, а ты что думал? Она игрушечная? И позволит взять себя? Им такие вольности не знакомы… Славик, смотри! Вон видишь это растение на поверхности воды? Это чилим, водяной орех. Мы им в войну от голода спасались. Считай, все на нём и выжили.

Бабушка наклонилась к воде и вытащила пучок растения. Что-то сорвав, протянула мне. Это были зеленоватые плоды. Плотные и рогатые, как мины первой мировой войны. Значит, чилим… Моя каникулярная экскурсия в самом зените! Будет о чем написать в школьном сочинении «О том, как я провёл лето»…

Из узкой протоки мы выбрались на открытую воду. Перед нами была неширокая речушка, возможно, тоже ерик, возможно, это и есть Цыганка. Пройдя немного вдоль неё, направили лодку к берегу. Но непосредственно к берегу пристать не удалось. Всё мелководье было затянуто корнями деревьев, росших у самой воды. Обмотав цепь вокруг ближайшего ствола дерева, мы по воде вышли на сушу. Бабушки опять ушли осматривать окрестность, а я, побродив по воде, присел на мощную корягу, выступающую из воды. Вокруг меня летали, носились, совершали стремительные броски на мошкару стрекозы – и очень большие, и, совсем крошечные. Иногда мелькали и бабочки. Вода совершенно прозрачна, чистое, золотистое дно… Стайки разнообразных мелких рыбёшек метались по отмели, видимо, хорошо закрытой от хищных рыб. Вот мимо моих ног проплыл змееподобный малёк угря или миноги, вот бьётся о ноги рыбёшка, напоминающая окуня…

Здесь, у берега, было небольшое течение, и я заметил, как оно несло крупную улитку с витым заострённым панцирем. Она извивалась всем телом, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Таким спасением для неё стала моя нога – ловко ухватившись за большой палец, поползла вверх. Шевеля рожками-антеннами, она ползла выше и выше…

– Славик, выгружай всё из лодки! Тут будем. Ежевики несметное количество… Лёша прав…

Вышедшие из чащобы бабушки несли хворост. У них заметно прибавилось настроения.

– Сейчас поставим самовар, попьём чайку с ежевичкой, мы тут вот немного собрали к чаю и пойдём собирать… для дома, варенья наварим… А ты, Славик, лови рыбу. И сделай кукан для неё. Там, в каком-то мешке, я бечёвку припасла…. Пусть рыба будет свежая и живая. Сварим ушицы.

Я носил по воде вещи из лодки, а бабушки принимали их у меня на берегу. Потом собрали достархан у огромного старого, лежащего на песке, ствола дерева. С него местами уже облезла кора, бабушки ловко из неё сделали себе сиденья и что-то типа большой подставки под пищу или разноса… Закипел самовар, поставленный прямо на песке. Перекусив, бабушки-путешественницы пили чай с ежевикой. От плотного завтрака меня потянуло в сон. Я задремал…

– Просыпайся, Славик… Поднимайся! Мы уходим. Не забудь рыбу наловить…

– Ладно, ладно… – Я поднялся и сонно пошёл к лодке. Что за каникулы у меня такие: всякий раз меня будят и не дают выспаться. А скоро опять в школу – ранние подъёмы, уроки допоздна, зима с коротким днём… Бр-ррр… Я передёрнул плечами, стряхивая с себя неприятное видение. Зайдя в воду, умылся и, забравшись в лодку, прошёл к корме: там под сиденьем я оставил сумку с удочками и банку с червями…

Рыбалка обещала быть удачной. Мне сразу же попался крупный окунь, потом ещё один и ещё… Видимо, эти хищники поджидали у мелководья своих жертв и сами стали жертвой другого хищника, двуногого – я их поймал. Потом попался сом. При всей моей брезгливости к этой рыбе я и его отправил болтаться на кукан. Сомов я не любил из-за покрытого слизью тела, пристрастия к лягушкам и всякой падали в воде… Но бабушка любила сома. Говорила: он сочный, мягкий, сладковатый и, самое главное, без костей. Попалась ещё пара щук и несколько воблёшек, случайно, видимо, загнанных в это скопище хищников. И на удивление, попался на крючок мне бычок-ротан. Он же только в солёной воде живёт, кажется… Или этот адаптировался?! И он почему-то был с голубыми глазами. А у нас, на Каспии, они с тёмными…

Кукан становился всё тяжелей и тяжелей. А мне всё сложнее и сложнее насаживать на него рыбу. Один раз я его даже упустил – пришлось нырять за ним. Хорошо, что рыба не успела сорваться с него…

Пришли бабушки с доверху наполненными ягодой вёдрами и полными горлянками.

– Ух, ты… сколько много… Варенье будем варить?

Они устало поставили вёдра у коряги и присели.

– Славик, выложи все вон из того большого мешка…. Расстели его в тенёчке, подальше от солнца… но на песке… и высыпь на него собранную ежевику… Что наловил? На уху хватит? Да, да… так высыпай! Аккуратней только…

– Много наловил…. Даже домой возьмём! У меня, как и у вас – урожай. Правда, в основном окунь…

– Вот и славненько… из окуня наваристая ушица будет, – сказала, поднимаясь, баб Настя. – Пойдём, посмотрим…. Потом отдохнём… попьём чайку и ушицу сварганим.

– Что сделаем? – переспросил я, – сварганим?

– Да! Сварганим. Сварим… так понятней? Иш, горожанин! «Сварганим» первый раз слышит. Учись, пока мы живы! И чему только вас в школе учат… Только аглицким словам? Нерусь!

– Да ваше «сварганим», наверное, тюркское слово. Так что «нерусь» вы зря…

– Это какое такое «торское»? Что за нация?

– Тюркское! Это, как и славяне… много народов от них произошли… или язык унаследовали, слившись, перемешавшись с ними… Татарское, казахское… башкирское, может быть! «Башка» ведь нерусское слово, а вы все говорите его: «Думай башкой», «что у тебя в башке» или «как дам по башке»… – засмеялся я.

– Иш, грамотей! Давай показывай улов!

Мы стояли уже в воде, у лодки. Я, забравшись в неё, пробрался к корме, отвязал кукан и осторожно провёл его вдоль борта на нос лодки, к баб Насте.

– Во сколько!

– Молодец, молодец! – к нам подошла моя бабушка с котелком. – Ну, что, Настя, сварим окуньков? Или сварганим? – сказала она, хитро глянув на меня.

– Ха! Я уже усвоил урок. Сварганим – сварим…

– Или сделаем, – сказала баб Настя, снимая окуней и выкладывая их в котелок моей бабушки.

Я вернул кукан на место, а они пошли чистить рыбу. Ловить мне уже не хотелось, но, вот перекусить бы было неплохо… А так как уха лишь намечалась, я пошёл лакомиться ежевикой. Вкуснятина! Невероятно вкусная ягода и даже непонятно – как так, дикая?! Росли бы так же дико арбузы с дынями… Эх, сейчас бы арбузика… Не видать мне арбузов астраханских – я уже уеду или буду уезжать, когда они появятся на рынках…

Меж двух рогатин, плотно загнанных в песок, положили ветку и подвесили к ней котелок с будущей ухой. Развели костёр. И уже скоро уха забулькала, брызгая на огонь, отчего тот недовольно шипел и плевался искрами. Бабушка бросила целыми, не чищенными, головки лука, горсть перца горошком…. Попробовала на соль.

– Попробуй, – протянула она мне ложку с парящей жидкостью. – Не пойму что-то…

– Н… нет, спасибо! Не хочу пробовать… Горячая слишком!

– Настя… – бабушка протянула ложку подруге.

– Думаю, что хватит, – сказала та, – по вкусу подсолим в тарелках…

Ушица получилась наваристая, вкусная и с каким-то особым привкусом. Наверно, это запах костра. Я уже заметил, что чай самоварный вкусней, чем при кипячении в обычном чайнике. В чём секрет? Магия огня? Мистика… Можно понять древних людей, поклонявшихся огню. Огонь – это вкусная, горячая пища, огонь – это тепло… Прометей пожертвовал собой ради людей, даруя им огонь, даруя им то, что сделало их людьми… Меня иногда посещают сомнения по поводу битвы богов Олимпа с Титанами – не произошёл ли на Земле захват власти инопланетными тиранами, которых люди назвали из-за страха «богами»? Боги наказали Прометея (титана) за милость к людям… Богам всегда нужны рабы, а не свободные граждане, вот они и держали землян в серости и сумраке. Слышал как-то от любителя религиозных книг о том, что весь прогресс, все новшества от бесов… Видимо, и Прометея они относят к бесам… Неблагодарные люди – боятся тиранов и хулят благодетелей. Один мой очень юморной приятель называет автомобиль «шайтан-арба»… Да, уж… без такой «шайтан-арбы» мы бы до сих пор жили как дикари…. Ну, да ладно о делах минувших, укрытых туманом истории…

Неутомимые бабушки опять собрались за ежевикой.

– Доберём ягоды и будем собираться. Интересно, сколько времени сейчас?

– Айн момент, бабуля. Сейчас посмотрим на солнечные часы. Быстро сориентировался по движению Солнца, определил восток и запад, и, начертив круг на песке, разметил его, поставив ветку в центр.

– М-ммм…. Получается… примерно два часа! Плюс-минус пятнадцать минут…

– Хорошо. Есть ещё время. Пошли мы.

– А мне что делать?! Можно с вами?

– Можно. Но сначала долови рыбы – чтоб и нам, и баб Насте хватило. Возьмёшь вон ту горлянку, – бабушка показала на небольшую горлянку, в которой до этого у неё были сложены варёные яйца.

– Ладно.

И я уже сидел на корме и разматывал удочку. Клёв был хорош. Лишь единожды удача отвернулась. Потеряв бдительность, я забросил грузило подальше, к самому краю протоки… А вытянуть леску не смог – зацепился крючок мой… Я нырнул в надежде отцепить… но в том месте было глубоко и темно… Вдруг там сом сидит и поджидает жертву?! А тут я. Нате, ешьте…. В панике вынырнул и быстро забрался в лодку. Ну и ладно! Не очень-то и хотелось…. У меня ещё есть удочка. Потянув сильно и резко, сломал крючок. Собрал бесполезную уже удочку и, закинув её в сумку, извлёк другую, с двумя крючками. Насадив червя только на один, самый верхний крючок, закинул. Рыбалка продолжилась, и скоро кукан стал полнее прежнего и совсем неподъёмным… Понадёжнее закрепив пойманную рыбу, сложил удочки. Взяв указанную мне тыкву, отправился искать собирательниц ягод. И уже скоро нашёл их по голосам. Они напевали старинные песни…

– Вы чего это поёте в лесу?

– А, пришёл?! Змей отпугиваем. А то их тут пруд пруди… Укусит – и поминай как звали! А жить-то ещё хочется, вот и на свадьбе твоей погулять, например…

– Я никогда не женюсь!

– А что так?

– Все девчонки вредные. Только жизнь себе портить…

– Во как! Настя, слышала? – засмеялась бабушка.

– Все они так говорят…. Аппетит приходит во время еды! – подала голос баб Настя где-то поблизости, из-за куста ежевики.

– Аппетит здесь причём?! – обиделся я. – Все девчонки вредины, ябеды и зазнайки…

– Ты здесь осторожней! – сказала мне резко моя бабушка. – Там вон, внизу, большое осиное гнездо… заденешь их – убежишь как ошпаренный… Осторожней будь, смотри внимательней и их не трогай. Мы не трогаем их, они не трогают нас. Понял?

– Йес! Понял…

И я включился в процесс. Бабушки опять запели песни, распугивая змей, а я не торопясь ел и складывал ежевику в горлянку, болтавшуюся у живота.

Бабушки очень быстро ушли вперёд, их голоса слышались уже где-то далеко. Мне в который раз попалось осиное гнездо, да ещё какое – большое, огромное! На нём плотно копошились осы. Одни взлетали с него, другие садились, занимали их места. И как назло вокруг этого гнезда, на ветвях кустарника, много ягод… а мне ещё половину горлянки собирать! Здесь бы я смог набрать горлянку и ещё вдоволь наесться! И я решил, взяв ветку подлиннее, чтоб не покусали, скинуть гнездо. А потом подойти, когда всё успокоится, и собрать. Решено – сделано! Нашёл длинную ветвь, подкрался и сбросил гнездо. Оно тяжело упало в траву, несколько раз ударяясь о нижние ветви. Осы заклубились вокруг куста и отдельные потянулись в мою сторону. Я решил бежать. Быстро продравшись сквозь кустарник и траву, выскочил на берег и забрался в лодку. Так, на всякий случай, чтоб если что в воду нырнуть… Моя горлянка осталась возле куста. Не потерять бы её… Но всё было спокойно. Хорошо! И я, сидя на борту лодки, у кормы, принялся её раскачивать, как на качелях… И вдруг! Ой! Ай! Ой… Ай… Из зарослей вылетают бабушки, и, громко топая ногами в резиновых сапогах, бегут в мою сторону… Я испуганно подскочил в лодке.

– Что такое? Волки?

Лодка продолжала раскачиваться, я потерял равновесие, и, падая за борт, уцепился ногой за скамью… Лодка перевернулась. И я, погрузившись в воду, с ужасом увидел, как в воду погрузился, подняв облако мути со дна, бабушкин самовар. Когда они успели его в лодку положить?!

Вынырнув, я увидел сидящих по шею в воде бабушек.

– Ну что, доволен?! Говорила же, не трогай ос! Балбес стоеросовый! Шлындаешь где не надо… – накинулась на меня бабушка.

– А я-то здесь причём? Я тут был…

– Вот именно: ты тут был! А должен был собирать ягоды… Значит – сбил и сбежал… Кусайте, осы, бабушек! Они быстро бегать не умеют… Лодку перевернул… Хорошо, Настя отговорила собирать всё в лодку, а то бы и ягоды плавали сейчас…

– Ой, Прасковья! – воскликнула баб Настя. – А самовар-то в лодке был! Я же сама его ставила…

Я, не говоря ни слова, нырнул. Уф… Кукан с рыбой по-прежнему привязан к корме… а то накрылась бы моя рыбалка медным тазом, как говорит бабушка. А самовар… Огляделся под водой. Муть, поднятая падением самовара, рассеялась, и я увидел его лежащим на боку, отражающим солнечную рябь воды…

С первого раза вытащить его мне не удалось, но после двух погружений всё же его зацепил и, почти пешком, по дну, извлёк на поверхность.

Бабушки уже стояли на берегу. Мокрые. И сокрушённо смотрели то на меня, стоящего с самоваром в воде, то на перевёрнутую лодку…

– Переворачивай и суши лодку, – сказала, вздохнув, бабушка. – А мы пойдём, соберём рассыпанную ягоду. Хорошо хоть парус сухой… на берегу остался…. А вёсла где?! Уплыли? Как мы добираться-то будем?!

Я нырнул под лодку. Вёсла были на месте. Застряли уключинами в гнёздах…

– Порядок! – вынырнув, радостно выдохнул я. – На месте! Есть у нас вёсла…

– Суши лодку, балбес…

Кое-как я перевернул лодку, но она была полна воды. Как же я её вычерпаю, да ещё в таком количестве? Подумав, решил её опять перевернуть верх дном, затащив носовую часть на ближайшую корягу и приподняв. Так и поступил. Было тяжело, но я её вытащил на корягу почти до половины. С приподниманием такой тяжести оказалось сложнее и потому перевернул как получалось… Результат порадовал – воды было немного. И я взялся алюминиевой кружкой её вычерпывать.

Когда пришли бабушки, воды почти не было… так, немного болталось под мостками…

Глядя на бабушек, подумал: как хорошо, что они не носят с собой зеркало. В старом комедийном фильме видел такое же лицо у заправщицы, которую покусали пчёлы…

– Славик, загружаемся! Укладывай вещи к корме, а ежевику сложим в нос лодки…

Самовар вернули в лодку и поставили его в середине. Все вещи я загрузил в корму, так, что там оставалось место только для ног. На носу лодки бабушки постелили разобранные мешки и ссыпали всю ежевику, что не уместилась в вёдра и горлянки.

– Рыбу с кукана сними, она нам мешать будет плыть…. Убери её под мостки, там, где вода. Понятно? И собери хворост, чтоб самовар в дороге растопить…

– Что, прямо в лодке? А если…

– После того, как ты её утопил, ей пожар не страшен.

Я понял, что лучше помолчать – они ещё не отошли от потрясения. Собрал хворост. Пришлось опять выкладывать вещи с кормы, чтоб уложить рыбу под мостки. Добавил улову немного воды и вновь сложил вещи. И мы наконец-то отчалили от этого щедрого на приключения острова. Мне даже не пришлось грести. Бабушки шестом, по очереди передавая его друг другу, вывели лодку к большой воде. Мы дружно поставили парус и лодка, вновь почувствовав силу ветра, понеслась вперёд. Вновь вдоль бортов зажурчала стремительно проносящаяся вода. Река уже не была пустынной, как утром. По ней проходили моторки, проносились алюминиевые катера с мощными «вихрями»…

Моя бабушка растопила самовар. А я сидел на корме с веслом и правил лодкой. Подружки сидели на мостках лодки, на дне её, опершись спинами о борта, что-то жевали и явно ждали чай. Они то и дело посматривали на самовар. А может, переживали, что он, не дай Бог, перевернётся?

Обгонявшие нас в современных скоростных моторках и катерах люди весело махали нам руками, показывая друг другу то на наш латаный парус с ржавыми пятнами, то на дымивший, как паровоз, самовар. Обгонявшие улыбались нам, а некоторые и вовсе откровенно смеялись. Уж не знаю над чем: то ли над парусом, то ли над самоваром, который дымил в лодке, а может, над распухшими от укусов ос лицами старушек… Мне на корме было неуютно. И я завидовал всем этим людям в моторках и катерах. Мне было стыдно сидеть в старой лодке, влекомой латаным парусом, с самоваром, дымящим в мою сторону. И я отворачивался и от этого дыма, и от этих весёлых людей, и от лиц бабушек, покусанных осами. И мечтал побыстрей добраться до дома и скрыться от всего этого. Мне было стыдно…

Тогда я ещё не знал, что и этот латаный брезентовый парус, и этот дымящийся самовар, и эти покусанные лица навсегда останутся в моей памяти добрым и светлым пятном. Я тогда ещё не знал, что это то, что я буду помнить всю оставшуюся жизнь.