Текст книги "Ричард Длинные Руки – фюрст"

– Этот Лесли Стивенс, – прохрипел он, – отважная сволочь.

Мертон огрызнулся:

– Это он отважный?.. Сюда пришли мы, а не он!

– Ах да, я забыл, что спрятал не он…

– Клад спрятали смельчаки прошлых эпох, – ответил Мертон зло, – а Лесли Стивенс поклялся, что добудет его. Но пришли мы!

– Ты молодец, – сказал Юрген. – Не забывал, что надо собрать ватагу и прийти… гм… я бы, наверное, вернулся с полдороги.

– Не наговаривайте на себя, барон, – сказал я. – Вы же барон?.. Где ваш гонор? И наглый вид благородного человека?

Глава 2

На землю наползла густая тень, но мы поднимались по слишком крутому склону, чтобы еще смотреть и на небо. Дальше темнело еще и еще, я вскинул голову, и ужас пронзил с такой силой, что толстокожему Юргену и не снилось в самых страшных кошмарах.

На черном небе холодные и злые звезды встали в таких сочетаниях, которых я никогда не видел, небосвод чересчур высок и странно заострен, звезды исчезают под быстро бегущими лиловыми, как гнойные нарывы, звездами.

Столб ревущего огня все так же бьет в небо, ночное небо, а за ним выступает, освещенная его пламенем, светящаяся конструкция, с корабля ее рассмотреть не удалось, а сейчас видим, что похожа на хаотичное переплетение бамбуковых труб с ревматично вздутыми суставами.

Мы осторожно обошли стремящуюся в небосвод толстую струя пламени, я первым подошел к непонятному сооружению, потрогать не решился, сочленения шевелятся, переползают, все выглядит живым, а может, и в самом деле живое…

– Если Лесли Стивенс и сунулся туда, – произнес я сдавленным голосом, – то сокровища не отыщем. Как и самого капитана.

– А что там? – спросил Юрген вздрагивающим голосом.

– Вход в ад, – ответил я и оглянулся на Мертона. – Вы знали?

Он испуганно потряс головой.

– Откуда? Я только знал от его матросов, что в рукописях он прочел, будто сюда высаживался легендарный Киддеронг, а с ним были два сундука, большой и маленький. А вернулся уже с пустыми руками.

– И без помощников, – пробормотал я.

Он посмотрел на меня в испуге.

– Верно! Вы тоже читали?

– В детстве, – ответил я. – Да и кто не читал?

Глаза его стали совсем круглыми, а я осторожно начал обходить это жуткое место, под ногами горячие камни, многие оплавлены, на других колючая искристая изморозь почему-то не тает.

Я пощупал, не доверяя глазам, в самом деле холодные, как льдины, иней настоящий…

Впереди в земле наметилась черная щель, можно протиснуться, я сказал с невольным отвращением:

– Господи, только не снова в пещеры…

Юрген обернулся, а глазах испуг.

– Что с вами, сэр Ричард?

Я сказал тоскливо:

– Да так… Терпеть не могу повторы, но что делать, если надежнее всего прятать ценности в пещерах. И как можно глыбже.

– Золотые слова, – сказал он настороженно.

– Да, – пробормотал я, – конечно, ага… Ладно, мы разве не человечество? А оно предпочитает проторенные дороги. Но все равно лезть туда очень уж не хочется… да еще эти выскакивающие из стен стрелы, болты, дротики, проваливающиеся плиты пола…

Юрген поежился, предположил:

– Тогда поищем здесь? Те древние искатели приключений тоже, может быть, не любили подземелья.

– Хорошо бы, – согласился я без особой надежды. – Обшарим пока поверху. Заглядывайте под все подозрительные камни.

– Они все подозрительные, – ответил издали Яков.

– И вообще здесь все, – сказал Мишель вздрагивающим голосом, – весьма, как говорит наш светлейший лорд.

С той стороны груды камней раздался дикий крик. Мы ринулись, грохоча по камням подкованными сапогами, увидели, как один из матросов погружается прямо в камень. На наших глазах опустился до пояса, в глазах панический ужас, изо рта уже не крики, а сиплый вой, окровавленными пальцами безуспешно старается ухватиться за гладкие оплавленные камни.

Я ухватился за руку, потащил на себя, но ощутил себя дураком из легенды, что пытался поднять всю землю. За другую руку ухватил Юрген, Яков и Мертон цапнули за шиворот. Я напрягся и вдруг ощутил, что в самом деле начинаем вытаскивать несчастного, хотя это и выглядит дико, и ощущение такое, что скорее всего вытащим только верхнюю половину…

Тело его выползало из гранитной глыбы, массивной и оплавленной жаром, как из вязкой глины, но на одежде не осталось ни малейшего следа, вообще такая же, в какой высадился на остров.

Его отволокли на пару шагов для надежности и оставили, а он торопливо сел, ощупал ноги, в глазах ужас и облегчение.

Я сказал строго:

– Смотри, не рухнись. Ничего особенного, простейшая ловушка.

– Ничего… особенного? – пролепетал он.

Юрген и остальные смотрели на меня в недоумении, я отмахнулся:

– Да ерунда все.

– Ваша светлость!

– Ты же цел? Пошли дальше.

Они разбрелись по острову, стараясь не приближаться к вишневым от постоянного жара развалинам, из которых с ревом бьет в небо огонь, сам остров невелик, весь из камней разных размеров, но первым наткнулся на оплавленную плиту я.

Сердце тревожно дернулось, а ладони сразу вспотели. Еще не веря в удачу, я осторожно ухватился за край плиты. Треснуло, спекшаяся кромка хрустнула и освободила камень. Сердце подпрыгнуло до самого горла и там остановилось.

В черной оплавленной яме виднеются окованные металлом крышки двух сундуков, большого и маленького, как и сказал Мертон. Земля их не просто засыпала, она спеклась, превратилась в базальтовую массу, древние пираты в самом деле спрятали свои сокровища надежно, голыми руками не достанешь…

– Все сюда! – крикнул я. – Юрген, как хорошо, что у тебя топор…

Они сбежались с таким проворством, как только не переломали ноги, Мертон вскрикнул восторженно-жалостно, что и понятно.

Юрген всмотрелся и с неохотой взялся за рукоять топора.

– Я за него десять серебряных монет отдал, – сказал он угрюмо. – Придется вам покупать мне новый…

– Два куплю, – пообещал я.

Он вздохнул и, повернув топор обухом, примерился и ударил в камень. Тот отозвался глухим звуком, как если бы в него стукнули детской колотушкой.

Юрген нахмурился, ударил сильнее, затем еще и еще, наконец колотил уже остервенело, осколки взлетали настолько мелкие, что пират-барон прекратил колотиться, как козел о ясли, посмотрел на меня с угрюмой злостью.

– А не лучше, – прорычал он, как далекий гром, – разбить крышки сундуков? И выгрести оттуда?

– А сундуки пусть остаются, – поддержал Яков. – Хотя крышки красивые…

– Чем-то жертвовать надо, – решил я. – Бей!

Мертон покачал головой.

– Древние на все накладывали заклятия.

– И что, – спросил я, – сундук даст сдачи?

– Ваш подручный уже пару раз промахнулся, – напомнил Мертон, – но сундук терпит. Другое дело, заклятие охраняет крышку лучше, чем те железные полосы.

Юрген молча, сохраняя дыхание, свирепо бил в крышку большого сундука сперва клювообразным обухом, затем острием топора, но тот отпрыгивал, будто отбрасывает неведомая сила.

Когда Юрген обессилел и устало опустил руки, все вокруг сопели с сочувствием, но он все равно на меня старался не смотреть, тяжело переживая поражение.

Я распорядился:

– Рубить камень вокруг сундуков. По очереди. Их нужно освободить до отлива. Действуйте!

Юрген проворчал:

– До отлива… Хотя бы до ночи, и то хлеб…

Я отошел, искоса поглядывая на столб огня и черного дыма, что бьет в небо со страшной мощью и скоростью, словно не просто поднимается благодаря своему жару, а его выстреливает некая неведомая сила.

Воздух жаркий, странный запах не просто горелой земли, а чего-то смутно знакомого, но так и не успел подобрать точного определения, сзади послышался голос Мертона:

– Сэр Ричард, вам лучше оставаться на месте.

Мне почудилось, что он держит мою спину на прицеле арбалета, медленно повернулся, но в руках Мертона пусто, а смотрит на меня без угрозы, скорее, с сожалением.

– Что-то еще опасное?

– Наверняка, – ответил он. – Сюда боятся высаживаться не только из-за дыма.

– А из-за чего?

Он пожал плечами.

– Наверное, из-за того, что почти все, кто высаживался, не вернулись.

– А тот, кто спрятал клад?

– Он знал, куда идет. И не пробыл долго.

Я поинтересовался:

– Хотите сказать, местные твари терпят пришельцев, пока те не обнаглеют?

– Примерно так.

Я снял перевязь с мечом и протянул ему.

– Это не бог весть какая защита, но все же…

Он поклонился, принимая меч обеими руками.

– Благодарю за доверие, ваша светлость.

– Не за что, – ответил я. – Мы все в одной лодке. И в одной команде. Будьте осторожны и сами. А я пока пройдусь чуть… кругами.

– Ваша светлость!

– Я буду на виду, – пообещал я.

Команда продолжала рубить камень, пытаясь освободить сундуки, часто сменялись, а я отошел и старательно прикидывал, откуда могут появиться охранники, если здесь есть, и с какой стороны проще напасть на людей.

Едва успел подумать о таких неприятностях, как в трех шагах от меня камни треснули и шелохнулись. Я торопливо взвел тетиву арбалета. Послышался надсадный шорох, еще один прикипевший булыжник отлепился от оплавленной плиты, сдвинулся, приподнялся.

Из-под него пахнуло сухим жаром, на миг показалось нечто красное, покрытое пурпурной чешуей. Я понял, что это чья-то голова, вон узкие щелки глаз, пылающие такой неистовой злобой, что мой палец сам нажал пусковую скобу…

Болт ударил в щель, там сухо треснуло. Каменная плита подпрыгнула и опустилась на прежнее место. С сильно колотящимся сердцем я ждал, прислушивался к малейшему шороху. После паузы слева в трех шагах точно так же зашевелились раздвигаемые глыбы, нечто начало подниматься из глубин, блеснула ярко-красная чешуя…

Мой палец снова нажал раньше, чем я сообразил отдать такой приказ. Тетива на этот раз сдвинута на средний пропил, как будто я чувствовал, что следующий зверь окажется куда крупнее. Под камнями слабо блеснуло, раздался хлопок, а еще треск и скрежет потревоженных камней, что опускаются обратно.

Сердце колотится, не успокаиваясь, я в страхе ждал, что же появится еще, вдруг да на поверхность выберется что-то вообще ужасное, с чем не справиться.

Из-за груды черных закопченных камней показался Юрген, испачканный и в разорванной рубахе, отыскал меня взглядом и помахал рукой.

– Сэр Ричард!.. Закончили!

– Слава богу, – крикнул я. – Несите в лодку.

Он прокричал:

– Их не донести. Попробуем тащить…

– Что случилось?

– Тяжелые просто неимоверно!

– Ого, – крикнул я. – Сейчас иду.

Большой сундук выглядит мне по колено, а второй и вовсе можно назвать большой шкатулкой. Оба из дерева, темного, благородного даже с виду, окованы металлическими полосами, углы тускло поблескивают медью, для ключей темнеют скважины, большая редкость, все-таки в ходу привычные висячие замки.

Я попробовал поднять большой сундук, но не сумел даже оторвать от земли и тут же выпустил. Второй поднял до колен, но понял, что нести не смогу.

Пираты и Мертон смотрели с уважением, а Юрген сказал почтительно:

– Ваша светлость, а вы не только мечом умеете… Приятно знать, что наш лорд вообще здоровый, как бык…

– Ну спасибо, – пропыхтел я и опустил сундучок на землю. – Надо соорудить что-то…

– Может быть, – предложил Югрен, – все-таки удалось бы открыть?.. Вдруг это только сундуки тяжелые? Если оба набиты золотом, тогда да, объяснимо, но во втором вроде бы одни амулеты?

– И талисманы, – уточнил Мертон. Его глаза нехорошо поблескивали, он то и дело облизывал губы и вытирал об одежду ладони. – Так поговаривали… А такие штуки обычно не тяжелые…

Яков, Мишель и Джон не принимали участия в дискуссии умников, зато старательно обвязывали сундуки захваченными впрок веревками. Мертон предложил поставить их на два плоских камня и так тащить, я одобрил, работа закипела, через несколько минут отряд двинулся в обратный путь.

Я шел замыкающим, сердце все время тревожно дергается, предостерегая, что еще не конец, остров так просто не отпустит…

Под ногами дрогнуло сильнее обычного, я сказал торопливо:

– Идите, идите! Я догоню. Шнурок развязался.

Они даже не поняли, о каком шнурке речь, но послушно ускорили шаг, а я лихорадочно осматривался и, как только неподалеку зашевелились камни, выстрелил в щель между ними.

Донесся глухой вздох, камни осели на место. Я с сильно бьющимся сердцем превратился в слух, совсем рядом сдвинулись валуны, выстрелил прямо в оскаленную морду, если это морда, во всяком случае блеснули то ли зубы, то ли когти.

Камни начали сдвигаться, шевелиться и приподниматься в разных местах, словно эти чудища сторожили именно эти сундуки и наконец-то сообразили, что их увозят.

Я стрелял, отпрыгивал, разворачивался и снова стрелял.

Однажды подземный зверь сумел подняться буквально у меня под ногами. Я упал на спину, он с шипением вылез до половины, я выстрелил между прищуренных глаз, торопливо натянул тетиву и выстрелил в его соседа, что начал подниматься рядом, потом лишь поднялся, дрожащими руками зарядил арбалет и оглядывался, готовый драться хоть зубами и когтями.

Под ногами тряслось, гремело и ворчало, однако больше никто пока не вылезает, я отбежал в сторону грохочущих волн, руки и ноги трясутся, но когда увидел, как в лодку затаскивают сундуки, выпрямился и пошел к своей команде на прямых ногах и с прямой спиной.

Мертон всматривался в меня очень уж внимательно, как будто слышал, как отчаянно стучит во мне сердце, куда там зайцам, человек всем зайцам заяц.

– Что-то случилось? – спросил он и добавил почтительно: – Ваша светлость?

Я вскинул брови в удивлении:

– Что могло случиться? Все согласно плану.

– Ка…какому плану?

– Начертанному, – сказал я внушительно, – на скрижалях.

И поднял палец кверху, прямо указывая, на каких скрижалях, и намекая, кем именно.

Он промолчал, с такими аргументами не спорят, хоть и редко когда соглашаются, снял перевязь и протянул мне меч.

– Спасибо за доверие, ваша светлость.

– Все норм, – ответил я, он уже начал называть меня «вашей светлостью», знаковый поступок, – сейчас у нас общая цель.

Он помог подтянуть ремень, подгоняя перевязь по моей фигуре, ухватился за края лодки.

– Прошу вас, ваша светлость.

Глава 3

Я взобрался в лодку, что на самом деле шлюпка, она весьма просела под тяжестью обоих сундуков, на веслах остались только гребцы, остальные перебрались в другую, где первыми опустили весла в воду и сделали мощный рывок.

Мертон отправился в той лодке, причалили к кораблю первыми, а оттуда по его настоянию спустили сеть и даже толстые ремни. Мы закрепили сундуки, а когда те медленно поползли вверх, у меня сердце екнуло: в сети начали от натуги рваться ячейки.

С борта заметили, сбросили еще веревки, еще одну сеть, из первой начали вываливаться, но успели поддеть второй, кое-как перевалили через борт.

Ордоньес спустился с мостика, глаза горят любопытством, довольно потер руки.

– Значит, не сказки?.. Отлично! Сэр Питер, очень рад, что вы оказались правы. Надеюсь, сэр Ричард, как единоличный хозяин найденного сокровища, уделит и вам часть золотишка от своих щедрот…

Мертон медленно поклонился, но смолчал, а я сказал измученно:

– Знаете ли, граф, честь открыть оба сундука оставляю вам. А мы сейчас переведем дух, поужинаем, промочим глотки…

Ордоньес удивленно вскинул брови.

– Звучит, как безграничное доверие, но я уже знаю вас, маркиз Черро!.. Вы ничего не делаете вот так, с хи-хи на ха-ха. Признавайтесь, где мне начертано споткнуться и сломать шею?

– Какие хитрости? – изумился я чересчур натурально. – Сундуки не кусаются, проверено.

Он сказал разочарованно:

– Ну ладно, идите пьянствуйте без нас, если ваша вельможная совесть позволит. Все равно здесь какой-то подвох, с вами разве бывает иначе? Какой, пока не соображу…

Юрген, как не усталый, заорал во весь голос:

– Слушай мою команду! Поднять якорь!.. Поднять паруса!

На простом когге паруса бы просто подняли, а здесь по всему кораблю прокатилось:

– Поднять паруса!

– Поднять паруса!

– Поднять паруса!

Затопало множество ног, все разбежались, каждый к своему месту, затем прозвучало:

– Отдать грота-брасы!

Я уже запомнил, что перед тем, как отдать распоряжение, всякий раз кричат: «Слушай мою команду!» – иначе само распоряжение могут не услышать из-за хлопанья парусов и шума разрезаемой кораблем воды, а несогласованность действий двух-трех человек может погубить весь корабль и весь экипаж огромного корабля быстрее, чем подобная же дурость повредит простой лодке, что не лодка, а шлюпка.

Совесть нам позволила есть и пить, а также отдыхать от трудов праведных, а сверху доносился стук молотков то мерный и расчетливый, то частый и раздраженный, а иногда наступало затишье, это в который раз пытаются подобрать ключи или ищут варианты, каким амулетом снять заклятие.

Мертон нервничал, то и дело бегал наверх, возвращался разочарованный и одновременно успокоенный. Над ним посмеивались, но без злобы, у каждого так, когда рассчитываешь твердо на одно, а жизнь подсовывает совсем другое, да еще и не там, где ждешь. А не возьмешь, отберет и то, что у тебя есть.

Ордоньес спустился к нам ближе к ночи, зыркнул сердито, ему поспешно освободили место возле меня. Стюард поставил большую чашу и торопливо налил вина.

– А чего покрепче? – поинтересовался Ордоньес.

Стюард покосился на меня.

– Есть, сэр.

Остальные смотрели заинтересованно, как перед адмиралом появилась чашка намного меньше, а стюард налил туда из бутыли странно прозрачное вино, если это вино, а не что-то волшебное.

Ордоньес выпил единым залпом, скривился и долго молчал, морда сразу побагровела, шрам жутко вздулся, но перетерпел, сказал после паузы сиплым голосом:

– Не поддается. Вы знали?

– Еще на острове пытались, – ответил я. – Но то мы, а то вы со всеми инструментами, плотниками, кузнецами и прочими умельцами Южного материка.

Он устало махнул рукой.

– Я велел искать, чем бы открыть, но уже вроде все перепробовали.

– Не откроем на корабле, – утешил я, – откроем в Геннегау. Там всякие знатоки-чернокнижники, я насобирал со всего Сен-Мари и даже Армландии. Собирайте, адмирал, собирайте!

Мертон тяжело вздохнул, Ордоньес сказал сочувствующе:

– Придется вам, сэр Питер, ехать в Геннегау.

Мертон буркнул:

– Так меня там и ждут.

– Сильные сами приходят, – наставительно сказал я, – не дожидаясь приглашения. Но вас приглашаю я! Поверьте, этого достаточно.

Он посмотрел на меня исподлобья.

– Судя по тому, что о вас услышал, конечно, достаточно. Благодарю за честь! Буду стараться оказаться полезным, чем смогу.

Отдохнув, я поднялся наверх, корабль красиво идет под всеми парусами, сзади держится, как на незримой привязи, «Ужас Глубин». Уже дважды сообщали весьма отчетливо, что если будем только сами влезать во всякие драки, а им только смотреть издали, то взбунтуются.

Бугшприт, покачиваясь, постоянно чертит острым носом по синеве неба. Я так привык к этой картине, что когда однажды оглянулся, острие как раз уперлось на долгое мгновение в темно-коричневый берег, пронзило с силой, а затем освобожденно пошло зигзагом резать небосвод.

– Это Кернеда, – сказал за моей спиной Ордоньес.

– Откуда известно?

– От Мертона, – сообщил он. – За ним будет еще один остров, Лазуритовые Крылышки, а дальше…

– Лазурные? – переспросил я.

– Лазуритовые, – ответил он наставительно. – Местные названия чтить надо, а не давать свои!

– Ладно-ладно, согласен. А что за ними?

– Мертон не знает, – ответил он с неохотой. – Знал бы, сказал. Но в самом деле не знает.

Я сказал неохотно:

– Если не знает он, это не значит, что не будем знать и мы.

Ордоньес криво усмехнулся.

– Я верю в вас, мой лорд. Хотя не представляю, сколько это займет у нас времени. И Мертон, и баннерет, и даже тот Вебер уверяют, что островов больше, чем семечек в дыне. Но даже они не знают, какие они, как расположены, на каком расстоянии друг от друга…

Что местные не знают расположения островов дальше Горящего, не так уж и странно, хотя все-таки это не рядовые моряки, баннерет и капитаны должны бы знать больше. С другой стороны, островов десятки и десятки, неизбежно появление разных фракций, что в конце концов обязательно приводит к обособлению и появлению мелких правителей, ревниво оберегающих свою власть.

А здесь островов намного больше сотни, так что странно было бы, если бы подпускали и всяких чужаков, что могут высадить десант, а то и армию.

Я не успел всмотреться, что это далеко впереди за странная серая стена, как она стремительно понеслась в нашу сторону.

Я услышал зычный крик:

– Два рифа на марселях!

На корабль обрушился мощный ливень, под напором ветра затрещали голые мачты, послышался испуганно-восторженный вопль.

Сквозь секущие струи дождя я увидел сгорбленную фигуру Якова, донесся его злорадный голос:

– Ну, кто жаловался, что надоело жаркое солнышко? Крепить линь! Убрать марсели!

С верхушки мачты долетел прерывающийся голос:

– Вижу шлюпку!

– Где? – крикнул Юрген.

– Два румба по правому борту!

Я бросился к правому борту, на спину с ледяным ветром рушатся водопады пресной воды, я безуспешно всматривался сквозь эту завесу дождя и шторма.

Когда ливень на суше, видишь сквозь пелену хотя бы силуэты домов, деревьев, гор, а здесь исчез даже «Ужас Глубин», а наш корабль в сером аду, небо такое же серое, как и море, и границы между ними нет.

И вдруг я увидел шлюпку, длинную, как пирога, трое на веслах, но лодка идет слишком быстро, будто ее нечто тащит под водой. Я не успел всмотреться, как все трое разом прыгнули через борт и пропали в огромных свирепых волнах.

Я протер глаза, такое просто не может быть, сверху с мостика раздался крик Ордоньеса:

– Ваша светлость!.. Что-то в море?

Я перевел дыхание, прокричал:

– Да так… померещилось!

– Вам лучше вернуться в каюту, сэр!

– Да, – крикнул я, – да, конечно. Еще бы…

Шторм исчез так же внезапно, как и налетел, небо очистилось, Ордоньес скомандовал с мостика:

– Поднять паруса! Ловить попутный бриз.

– Есть, сэр, – послышалось сразу несколько голосов. – Да, сэр!

В ночи видно, как освещенный лунным светом «Ужас Глубин» под всеми парусами идет за нами красиво и мощно, чуть наклонившись на бок. На реях сигнальные огни в плотно закрытых от падающей сверху воды светильниках. Но сейчас дождя нет, волны туда не достанут при любом шторме, и огоньки четко указывают в ночи, даже если не будет луны, не только, где корабль, но и каким боком, носом или кормой расположен к нам.

Острый нос нашей «Богини Морей» мощно и напористо режет темную воду, что сразу же рассыпается призрачными лунными искрами. Выметнулась сытая туша дельфина, эти веселые дураки и ночью как будто не спят, вон еще один, ринулись с кораблем наперегонки, как мой Бобик… интересно, если им палку бросать, будут приносить и просить швырнуть снова?

Вода, как под напором плуга, разваливается на две стороны, каравелла идет красиво и уверенно. Ночь ясная, луна и звездное небо освещают мир так, что и солнца не надо: громаду острова заметят издали, не зря на верхушке самой высокой мачты сидит в «вороньем гнезде» матрос из тех, кто поглазастее…

И, как накаркал, оттуда раздался вопль:

– Земля! Прямо по курсу!

И сразу же начальственный окрик:

– Убрать кливера!.. Штурман. Два румба вправо!

– Есть два румба, – донесся далекий голос с носа корабля.

На мостике появился Ордоньес, покровительственно посмотрел на меня сверху вниз.

– Не спится, ваша светлость?

– Не спится, – признался я. – Все еще жду неожиданностей. Острова это… острова.

Он сказал хмуро:

– Я тоже. Эй, там внизу! Приготовиться к отдаче якоря!

– Что-то опасное? – спросил я.

Он буркнул:

– Не поверите, сэр Ричард, но я… осторожный. Пусть и дурак, но осторожный. Я же не собой рискую, как бы так сказать попроще, понимаете?

– Еще бы, – ответил я с сердцем. – Всего двумя кораблями рискуете! Мне бы так.

– Ага, – сказал он почти злорадно, – то-то. А насчет моей осторожности… Это по океану можно переть на всех парусах, не глядя, там глыбина, а близь берегов то рифы, то камни, а луна не совсем то, что надо.

– Корабли местных проходят…

– У них не корабли, – сказал он с презрением, – а лодки!.. К тому же они наверняка знают проходы. Юрген, проползем еще пару миль, а там на якорь!

С палубы донеслось:

– Хорошо, сэр. Пойдем под одними марселями.

– Исполняйте.

– Слушаюсь, – ответил Юрген снова и добавил, как мне показалось, с некоторой ехидцей: – Ваша светлость. Эй там, убрать грот!

Паруса поползли вверх, быстро уменьшаясь в объеме, а корабль начал сбавлять ход. Я сдержал улыбку, пираты время от времени, кто шутя, а кто всерьез, величают друг друга титулами, к которым никак не привыкнут, посмеиваются, но все-таки гордятся, я же вижу.

Со стороны кормы раздался ленивый голос:

– Сэр, в корабле пробоина!

Я напряженно прислушался, кто-то ответил еще равнодушнее:

– Где?

– По левому борту, сэр. Ниже ватерлинии.

После паузы донесся зевок и бурчание:

– А-а, тогда ничего, там незаметно.

Я сперва подумал, что за идиоты, не сразу сообразил, что у бороздящих моря свой мрачный юмор, нечего лезть со своим суконным эрцгерцожьим рылом.

Корабль наконец остановился, покачиваясь на волнах, красивый и какой-то ненастоящий, хотя в лунном свете весь мир начинает казаться ненастоящим.

Когда все, кроме вахтенных, заснули и палуба очистилась, я выскользнул из каюты и скользнул в воду, а там понесся стремительным рыбоящером в сторону берега, где уже по накатанной вылез на камни и с усилием заставил себя принять форму птеродактиля.

Лунный свет этой ночью особенно ярок, моя голова пошла кругом, как только поднялся повыше, откуда ошалело охватывал взглядом россыпи островов снова и снова. Даже при моей памяти не ошибиться бы с расположением, их уже не сотни, а даже не знаю сколько!.. И все еще из-за горизонта выплывают, как исполинские корабли допотопных народов, новые и новые темные пятна, иногда совсем мелкие, но есть и гиганты со своими горами, долинами и роскошными пляжами…

Надеюсь, мелькнула здравая мысль государственного деятеля, местное население воюет друг с другом. Повод всегда найдется, к примеру, у нас гора на фут выше вашей, потому наш народ избранный, а вы все должны у нас быть рабами… Народу здесь может быть и побольше, чем даже в Сен-Мари и Вестготии, вместе взятых.