Текст книги "Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины"

Гленн О'Брайен
Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины

Glenn O'Brien

HOW TO BE A MAN: A Guide To Style and Behavior For The Modern Gentleman

© 2011 Rizzoli International Publications, Inc. Text©2011 Glenn O'Brien «Glenn O'Brien: A Portrait»

© 2011 Jean-Philippe Delhomme Illustrations

©2011 Jean-Philippe Delhomme

© Куликов Д.А., перевод на русский язык, 2012

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Джине и Оскару

I. Суть мужская

Как быть мужчиной

Хватит валяться без дела. Вставай и эволюционируй!

Пенис, два яичка и Y-хромосома могут быть у кого угодно. Конечно, быть мужчиной можно с чисто технической точки зрения, но в нынешние времена этого уже недостаточно. Будь мужчиной на все сто – от пяток до макушки. Как гласил некогда девиз армии США: «Будь всем, чем можешь быть». Будь один в поле воин. Будь «альфой» в человеческой стае, да и «омегой» тоже. Ты, дорогой сэр, венец творения. Пока еще. Так что не облажайся.

Наш мир – это царство человеческое, и тебе по силам им править. Работай головой. Рискуй и выигрывай. Не сдавайся без боя. Громко спрашивай, четко отвечай. Выкладывай как есть. Была не была и будь что будет. Пошли всех подальше. Не криви душой. Выложись по полной. Взялся – ходи. Сказано – сделано. Обещал – выполни. Бей не в бровь, а в глаз. Не вали с больной головы на здоровую. И в конечном итоге сделай что-то такое, за что тебя будут помнить.

«Познай самого себя», – сказал Сократ. «Будь собой. Все прочие роли уже заняты», – сказал Оскар Уайльд. «Не иди на поводу ни у святого, ни у философа, а будь человеком», – сказал Мэтью Арнольд. «Человек – это то, что должно преодолеть», – сказал Ницше. А я говорю: «Чего ты дожидаешься, мужик? Действуй!»

Заслуженно или незаслуженно, человек всегда считал себя существом особенным. Мы мним себя довольно точными копиями Бога. Но слишком уж часто мы, оказавшись в затруднительном положении, ожидаем, что предполагаемый создатель немедленно бросится нам на выручку. Это неприемлемо! Как отметил Марк Твен: «Человек – единственное животное, умеющее краснеть и которому это бывает нужно». В соответствии с нашим предполагаемым руководством по эксплуатации мы, будучи венцом творения, должны править планетой и всеми ее обитателями. И тот факт, что у нас все это не очень-то хорошо получается, – это лишняя причина стараться посильнее. Если вдруг с небес к нам спустится Бог (я этого не ожидаю), похожий на строгого спецназовского инструктора в милю ростом (а это мне бы понравилось), мы должны быть готовы крикнуть, вытянувшись по стойке смирно: «Виноват, сэр, но я сделал все, что мог, сэр!»

«Человек – единственное животное, умеющее краснеть и которому это бывает нужно».

Марк Твен

В действительности быть мужчиной – это значит быть и стать всем, чем может быть и стать мужчина. Эволюция – это дело для нас. При правильном стечении обстоятельств и при надлежащем старании мужчина может быть больше, чем просто мужчиной: он может быть джентльменом, спортсменом, изобретателем, художником, философом, бардом, волшебником или героем. Иной думает, что можно стать даже божеством, но это – отдельный разговор.

Эта книга – всего лишь подборка соображений на предмет того, как быть мужчиной… лучше, чем раньше. Шаг за шагом. Вперед или, может быть, назад, в зависимости от ситуации.

Мир меняется очень быстро. Человек, как говорит нам наука, меняется медленно. Чтобы превратить нас в то, чем мы являемся сегодня, природе понадобилось миллион лет. Десять тысяч лет она придумывала волосы в носу, еще десять тысяч оттачивала механизм солнечного загара. Да, нам пришлось пройти долгий путь, чтобы обрести характеристики, гарантирующие выживание даже в самых сложных условиях. Но все эти суперсложные механизмы жизнеобеспечения не помогут нам выбраться из той засады, в которую мы угодили сегодня! Наша песенка спета. Весь мир уже трясет от нашего присутствия. В результате теперь нам нужно все внимательнее и внимательнее следить за тем, как надо адаптироваться к сложившейся ситуации, учитывать все достоинства и недостатки наших веками формировавшихся организмов и управлять ими во все более и более враждебной среде обитания.

Во времена Гомера один отдельный человек вполне мог знать ровно столько же, сколько все человечество, взятое как биологический вид. Ну, скажем так, почти все. Короли, вожди и жрецы служили депозитариями знаний и коллективной мудрости своих племен и народов. Герои общались с богами и иногда даже с ними спаривались. Человеческий мозг, который при недостаточно эффективной работе нередко размазывался по лезвию бронзового топора оппонента, был единственным доступным человеку источником гигабайтов. Человек был велик, потому что вмещал в себя всю полноту человечества. Он знал названия звезд и далеких племен, до которых ходу было аж много дней. Когда чего-нибудь никак не называлось, он брал и придумывал название. Он знал своих богов и понимал, что нужно сделать, чтобы их ублажить. Он знал, как построить дом. Он знал, какими травками можно вылечить рану, а какими – изменить сознание. Он знал, как расположить к себе силы природы, как выращивать урожай и разводить скот, как делать вино и воевать с врагами. Он знал, как говорить с людьми и что нужно сказать, чтобы они начали действовать. Он умел танцевать и знал, что после особых танцев, возможно, пойдет дождь.

Сегодня человек может обладать только крошечной долей суммарных знаний человечества. В результате экспоненциального развития нашей расы значимость отдельного индивидуума сократилась до минимума. Из всех знаний ему доступен малюсенький децл. Его мысли и действия могут не иметь вообще никакого значения. И что, неужели мы с вами готовы с этим смириться?

Человека редуцировали буквально во всем, превратив его в такого же раба улья, как муравей или пчела, вынудив не покладая рук трудиться над выполнением чисто механических заданий, даже не приближаясь к пониманию конечной цели своей деятельности и не надеясь сотворить что-нибудь великое. Всесторонне развитых и образованных «людей эпохи Возрождения» больше не существует, потому что не существует самой эпохи Возрождения. Или наоборот?

Может быть, пришло время все поменять? Настала пора полной перезагрузки. Прекрати болтать и начинай делать дело. Будь капитаном на мостике, а не человеком за бортом. Просыпайся.

Поднимайся на ноги. Переверни страницу истории.

Как быть джентльменом

Большинству из нас еще в детстве привили определенные представления о том, что такое «быть джентльменом». Поначалу мальчишке это слово кажется смешным, ведь не женская ли доля эта самая «жантильность» (кокетливость, жеманность. – Прим. ред.) и не нам ли, мужикам, потеть и рубить в капусту врага, притаскивать домой туши оленей, а также размахивать во все стороны дубиной и, работая локтями, карабкаться на то и дело меняющую свое расположение вершину эволюционной лестницы? Но потом мы постепенно узнаем, что эта «жантильность» и мягкость в действительности требуется от нас только в совершенно определенных локациях, по большей мере в стенах своего или чужого дома, и что предполагает она хорошие манеры и приличное поведение, противопоставляемое жлобству, дурным манерам и безобразному поведению. Мы начинаем соображать, что «джентльменство» – это всего лишь внешняя оболочка, под которой вполне может скрываться наше «мужчинство» со всеми сопутствующими ему брутальностями. Мы можем говорить «пожалуйста», «спасибо», «прощения просим», прилежно открывать перед дамами двери и в то же самое время оставаться начеку и быть готовыми сию секунду отправиться бороться с диктаторами в каких-нибудь далеких странах.

Но в действительности не слово «gentleman» происходит от мягкого слова «gentle», а совсем даже наоборот. Это «gentle» происходит от слова «gentleman», а оно, в свою очередь, происходит от слова «gens», то есть обозначения «рода» или «породы», подразумевающего принадлежность к знатному семейному клану, обладание «голубой кровью» и первосортной ДНК. А это, понятное дело, означает (или означало до недавнего времени) «правильную» классовую и расовую принадлежность. В нынешние времена, мне кажется, это значить быть «парнем что надо».

Некогда звание «джентльмен» позволяло мужчине носить оружие, а такое право, ясное дело, безопаснее всего было предоставлять исключительно хорошо воспитанным людям из приличной семьи.

Ведь, если что, всегда можно позвать на помощь толпу крестьян с вилами и топорами. Джентльмен был витязем, благородным героем, способным приехать на какую-нибудь войну на собственной лошади, со своим оружием и оруженосцем. Еще со времен древних греков джентльменами/кавалерами/шевалье были только те, кто могли себе позволить все эти недешевые прибамбасы. В Средние века концепция джентльменства стала ассоциироваться со стандартом поведения, теперь называемым «рыцарским кодексом».

Некогда звание «джентльмен» позволяло мужчине носить оружие, а такое право, ясное дело, безопаснее всего было предоставлять исключительно хорошо воспитанным людям из приличной семьи.

Сегодня под рыцарством понимается способность вовремя открыть женщине дверцу машины или подержать ее за руку, пока она будет ковылять по брусчатке на шпильках от Manolo Blahnik. Короче говоря, теперь сутью рыцарства считается умение дать женщине почувствовать себя настоящей леди. Истоки современной куртуазности мы видим в рыцарском кодексе кавалеристов-крестоносцев. Но сами они многие аспекты концепции рыцарской чести переняли у рыцарей Ислама, для которых честность, преданность и учтивость были качествами настолько же важными, как воинское мастерство и правила светского поведения. Джентльмен знал, как надлежит обращаться с дамой, как выбрать на столе нужную вилку, как вести переговоры о капитуляции и как максимально учтиво и вежливо рубить головы пленникам.

Прошли столетия, и теперь, когда кавалерия утеряла свое решающее значение, главным признаком джентльменства перестало быть право на ношение того или иного оружия или принадлежность к древнему роду. Теперь джентльмен – это прежде всего мужчина «рыцарских инстинктов и благородных чувств». Когда я учился в Джорджтаунском университете, основанном в 1789 году и по сей день существующем в Вашингтоне, округ Колумбия, мы с группой однокурсников обнаружили, что в силу того, что студенты Джорджтауна были провозглашены джентльменами актом Конгресса, нам дозволяется носить сабли. У нас до этого руки как-то не дошли. Возможно, потому, что местная полиция, доведенная до крайней нервозности бунтами на расовой почве, поджогами и антивоенными демонстрациями, косо смотрела на людей с оружием… даже на подготовишек с саблями. Однако этот древний закон служил лишним подтверждением того факта, что даже в бесклассовом обществе там и сям видны могучие руины общества классового, что знание тех или иных правильных слов, формальностей, символов или, возможно, тайного ритуального рукопожатия может послужить пропуском в компанию людей, принадлежащих к определенному социальному классу. Пусть улицы охвачены огнем, но позволять кому ни попадя испортить званый ужин все-таки ни к чему.

Джентльмен соблюдает определенный кодекс, и кодекс этот может немного разниться в зависимости от страны и региона проживания. Он вырабатывался и развивался на протяжении очень долгого времени и состоит из множества как совершенно тривиальных пунктов, так и достаточно recherché правил, но соблюдать этот кодекс может не только тот, кто был рожден и воспитан во дворце. Львиную долю аспектов джентльменской модели поведения можно освоить путем внимательного наблюдения за окружающими и прилежного обезьянничанья. Это вам, как говорится, не бином Ньютона. Это больше похоже на простенькую арифметику, а то и вообще на клятву бойскаута. И хотя кодекс джентльмена развивался веками, он на сегодняшний момент достаточно серьезно деградировал. Нынче всем ясно, что мы живем в одну из декадентских эпох «заката и распада», когда рушатся великие цивилизации и те, кто был всем, становятся ничем. Другими словами, сегодня у мужчины есть шанс прослыть джентльменом почти в любом месте, если он всего лишь не будет там сморкаться в рукав или прилюдно колотить жену.

Сегодня у мужчины есть шанс прослыть джентльменом почти в любом месте, если он всего лишь не будет там сморкаться в рукав или прилюдно колотить жену.

Таким образом, на нашу с вами долю выпало встать стеной на пути исторического тренда к закату и распаду. Варвары уже не за крепостной стеной, а внутри нашего города. Это мы с вами должны остановить нарастающую волну вульгарности баррикадами элегантности и изысканности. Это нам с вами нужно подтолкнуть человеческий род вперед и вверх, чтобы кривая эволюции снова не спикировала в культурное болото мрачного Средневековья. И всем нам понятно, что случится, если мы не ответим на этот вызов. Хаос выводит на авансцену законопослушную толпу, а мы с вами знаем, как с этими людьми весело жить.

Умение быть джентльменом – это в действительности умение быть деликатным и наблюдательным в любой ситуации, не оскорбляться самому и не оскорблять оппонента, перешедшего в общении с вами на повышенные тона. Джентльмен – это живое воплощение рассудка и благоразумия. Он умеет импровизировать. Тем не менее хорошая образованность в вопросах этикета (даже в самых устаревших и канувших в Лету его проявлениях) сильно добавляет человеку привлекательности и шарма. Этикет – это наука, основанная на прецедентах, и, самое малое, она сможет помочь вам нравиться дамам и пожилым людям.

Великолепная тактика – это неукоснительная и безусловная учтивость. Если быть веселым и заботливым, казаться добрым и внимательным, вас будут привечать почти где угодно. Даже совершенно незнакомые люди будут верить, что вы относитесь к ним с симпатией. Даже враги будут обезоружены и, возможно, даже повержены непрестанно излучаемыми вами положительными вибрациями.

Джентльменское поведение – это тайный ключ к построению идеального утопического общества. Маркс, Энгельс и Ленин проповедовали «отмирание государства», веря, что единственным предназначением государства является регуляция классового конфликта. Но на данном этапе истории смерть государства будет обеспечена вовсе не вооруженной борьбой, а культурно насаждаемыми кодексами поведения. Я верю, что истинный анархист, настоящий проводник свободы и враг назойливо вторгающихся в нашу частную жизнь правительств, должен понимать, что единственной и неизбежной заменой государственным законам являются хорошие манеры. Здоровому обществу не нужно много законов, потому что в нем «просто не принято» вести себя плохо.

Эпоха безраздельной власти средств массовой информации стерла из нашего сознания традиционные концепции морали. Сегодня, говоря о морали, мы имеем в виду секс. Но секс – это всего лишь видимая часть айсберга, пустившего на дно «Титаник» культуры. Наличие истинной морали автоматически исключает возможность существования не только таких пороков, как корыстолюбие, скупость или мздоимство, но и всей старой доброй семерки смертных грехов, представленной злобой, алчностью, праздностью, гордыней, завистью, чревоугодием и слишком уж широко разрекламированной в последнее время похотью. Одним словом, «добродетель», обозначаемая словом «virtue», происходящим от «virtus», то есть древнего кодекса мужских достоинств, это гораздо больше, чем умение не выпускать лишний раз это самое мужское достоинство из штанов.

Здоровому обществу не нужно много законов, потому что в нем «просто не принято» вести себя плохо.

Один из ныне основательно подзабытых, но некогда занимавших верхние строчки хит-парада пороков, грехов – это «acedia». На слух похоже на очередную модель «Тойоты», но в действительности это слово обозначает уныние, апатию или безразличие ко всему. Уныние можно и нужно убивать на корню простой дружеской поддержкой и взаимопомощью, но теперь на него почти не обращают внимания и видят в нем только симптом, требующий медикаментозного лечения. Нет никаких сомнений, что среди нас существует великое множество людей, кому всего несколько вовремя сделанных комплиментов и атмосфера сердечности и неравнодушия с легкостью заменили бы курс приема селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (антидепрессанты. – Прим. ред.).

Еще одна категория греха, которую джентльменам и другим серьезным исследователям морали и общественного сознания следовало бы вернуть к жизни, это тщеславие или, проще говоря, суетная самовлюбленность, которая сродни гордыне, только в сто раз глупее по сути и идиотичнее во внешних проявлениях. Сегодня тщеславие – это, наверное, самый широко распространенный грех в нашей нарциссической стране, за исключением, может быть, штатов Среднего Запада и Юга, где до сих пор с незначительным отрывом продолжает лидировать чревоугодие.

Сегодня из-за бредовых кодексов поведения, выдумываемых многочисленными религиозными фанатиками, даже сама концепция греха оказалась какой-то подпорченной и искаженной. Тогда как на Ближнем Востоке слишком увлеклись побиванием камнями, у нас в США многие христиане уверовали, что грех – это: (1) нежелание жены беспрекословно подчиняться мужу, (2) недовольство уровнем своей заработной платы, (3) элементарное чувство юмора, (4) готовность слушать притчи и сказания, а также (5) нежелание упорно дожидаться неминуемого возвращения Иисуса Христа. Ах да, и еще (6) презрительные усмешки. Если говорить о последнем пункте, то тут я грешу почти постоянно.

В определенных обстоятельствах джентльмен просто обязан презрительно усмехнуться. Для нас презрительная усмешка является одним из самых лучших инструментов корректировки поведения окружающих, когда они перестают следить за своими манерами или преступают границы морали. В религиозном понимании грех – это нарушение моральных правил. Но с мирской точки зрения именно дурные манеры являют собою нарушение моральных норм, коим следует быть никак не менее всепроникающими и строгими, чем те, что устанавливаются религией. В основе светских манер, как правило, лежит здравый смысл и разумное внимание к окружающим. Манеры не обязательно должны приходить нам в мистических озарениях, а приводят они нас к еще более высокому стандарту существования – духовной чистоте.

Я рекомендую своим клиентам древние книги по этикету, потому что они позволяют со всей ясностью увидеть глубину нашего падения. Конечно, изданная в 1922 году книга Эмили Пост «Этикет» в настоящий момент не может быть применимой во всех ее деталях (взять, к примеру, запрет дамам сидеть по левую руку от джентльмена в карете), но сам дух ее этикета и теперь остается актуальным, как никогда (издательство «Эксмо» выпустило «Энциклопедию этикета от Эмили Пост. Правила хорошего тона и изысканных манер на все случаи жизни». – Прим. ред.). Я уж не говорю о том, как полезно нам было бы сегодня возродить некоторые правила, по определенным причинам напрочь вышедшие из обихода.

Особенно мне импонирует следующее предписание: «Вы не должны знакомить людей друг с другом в общественных местах, не имея полной уверенности, что это знакомство будет приятно обоим. Нет более вопиющего социального промаха, чем попытка представить человеку с положением в обществе кого-то, кого этому человеку знать совершенно незачем…»

Все, что необходимо знать настоящему джентльмену, любой сообразительный молодой человек может почерпнуть из Золотого Правила жизни в обществе, обычно формулируемого следующим образом: поступай с другими так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой. Мелкие детали и подробности можно извлечь из книг по этикету, да и внимательно перечитать «Никомахову этику» Аристотеля – тоже не помешает. Из нее можно почерпнуть информацию о добродетелях и пороках, ныне уже не входящую в план обучения человека цивилизованным манерам.

В основе светских манер, как правило, лежит здравый смысл и разумное внимание к окружающим.

Мы живем в эпоху бескультурья и деградации социальной жизни, когда элегантность балов и задушевность бесед во время званых ужинов сменилась безумными корпоративными пьянками с алкогольными спонсорами, приглашениями, распределяемыми в соответствии со штатным расписанием, громилами, стоящими на посту у бархатных веревок, хамоватыми секретаршами, ставящими галочки в списке гостей, беспардонными профессиональными халявщиками, манерными позами, повторяемыми ровно столько раз, сколько нужно для хорошего кадра наглым папарацци, и барами, закрывающимися в девять вечера. Приличия и утонченные манеры канули в Лету. Но вместо того чтобы смириться с этими законами культурной пустыни, мы должны отнестись ко всем этим пощечинам человеческому достоинству как к вызовам на бой, коими они и являются, и нанести ответный удар, стремясь при любой возможности заново познакомить общество с духовностью и интеллигентностью, являющимися необходимыми атрибутами цивилизации. Или умереть в этой битве. Но вести эту войну мы будем как джентльмены новой эры. Оружием нашим будет не меч, кистень или булава, а юмор, сатира, насмешка и упрек. Оружием нашим будет не острый глаз, а острое слово.

Сегодняшний вечер я отгуляю так, будто на дворе 1599 год.