Текст книги "Вкус огня"

Ханна Хауэлл
Вкус огня

Пролог

Весна 1857 года.

Выстрелы. Даже девятилетняя девочка ни с чем не могла спутать эти звуки. И вот уже нет чудесного весеннего дня, и она сразу потеряла всякий интерес к полевым цветам. Щенок и тот перестал резвиться у ее ног. Наступила зловещая тишина, и даже птицы замолкли, будто ожидая повторения этих звуков, которые так часто возвещали смерть здесь, на территории Нью-Мексико.

Стоя на месте, девочка пыталась понять, кто это. Индейцы? Бандиты? Здесь приходилось бояться многого. Оставаться ли на месте? Или бежать? А может, прятаться? Антонию учили лишь одному – она должна спрятаться, если она одна останется дома, а в это время случится нападение. Но никто не сказал Антонии, что делать, если это произойдет в тот момент, когда она будет собирать полевые цветы далеко от дома.

В тишине прогремел еще один выстрел, и девочка отпрянула в сторону, а затем бросилась бежать, желая узнать, что случилось. Неуклюжий щенок еле поспевал за ней, когда Антония мчалась к дому.

* * *

К горлу Хуана Рамиреса подступила тошнота, когда он увидел это. Этот человек и сам не раз применял насилие, но только по отношению к тем, кто способен защититься. Поэтому он гордился собой. Его спутники знали, что Хуан Рамирес твердо придерживается этого правила. У этих бедных поселенцев нечего было взять, но они защищались так же храбро, как и его люди. Однако они напрасно сопротивлялись, и это только обозлило его. К тому же из-за них он зря потерял время, что вызвало у него особую досаду. Глядя вниз на зачинщика драки, только что застреленного им, Хуан Рамирес размышлял, извлекут ли из этого урок его люди, или ему следовало застрелить и их. Услышав приближающиеся шаги, он быстро вскинул револьвер. Так же поступили и его спутники.

К дому бежала маленькая девочка, казалось, не замечавшая их. Хуан Рамирес преградил ей путь в хижину, но она каким-то образом все же проскользнула туда. Выругавшись, он последовал за девочкой, остановился в дверях и теперь наблюдал за ней. Девочка оглядывала разгром, явно не понимая, что произошло.

Выронив цветы, Антония бросилась к телу матери, не догадываясь, почему та почти обнажена. С непостижимым достоинством, поразившим взиравшего на нее мужчину, она оправила одежду матери и закрыла ее глаза. Антония сознавала лишь то, что смерть предвещает похороны. Ей придется вырыть две большие ямы и положить в них родителей. Так, как сделали они, когда умерли ее брат и сестра.

– Почему вы все еще здесь? – спросила она мужчину, стоявшего в дверном проеме. – Они мертвы. Вам не удастся убить их еще раз. Уходите.

Сам не зная почему, Хуан посторонился и, почесывая бороду, следил, как девочка идет к амбару. Его люди волновались и громко сетовали на то, что не уезжают. А Хуан не отрывал глаз от девочки, которая тащила из амбара лопату, слишком большую и тяжелую для нее.

Малышка напоминала ему когда-то добытую им фарфоровую куклу. У этой девятилетней девочки были длинные растрепанные светлые волосы, нежная кожа и ладная фигурка. Но больше всего Хуана поразили ее аметистовые глаза, глубокие, как озера, и оттененные пушистыми ресницами, чуть более темными, чем волосы. Не зная, что делать с этой девочкой, он смутно сознавал: оставлять ее здесь нельзя.

– Нинья[1]1
  Девочка (исп.).


[Закрыть], мои люди займутся погребением тел. – Хуан отобрал у Антонии лопату и подал ее одному из тех троих мужчин, которые только что помогали ему убивать людей. – Ты еще слишком мала, да?

Это были поспешные похороны. Ведь возможно, солдаты уже напали на их след. Граница была недалеко, и Хуан вовсе не хотел, чтобы их взяли. Пока девочка клала полевые цветы на могилу, он сам пошел в хижину за ее вещами. Собрав их, Хуан заметил, что девочка вернулась в хижину.

– Хуан, – обратился к нему Мануэль, его ближайший помощник, – что ты собираешься делать с девочкой? Это же безумие – брать ее с собой.

Глядя на малышку, которая молча смотрела на них и явно не понимала по-испански, Хуан усмехнулся:

– Она будет моим трофеем. Я заменю ей отца, но мне не придется заботиться о жене. Разве это безумие? – Он спросил девочку по-английски: – Как тебя зовут?

– Антония Нейман. – Она пристально посмотрела на высокого, стройного мужчину. – Зачем вы убили моих родителей?

– Я не хотел этого, детка. – Хуан указал на застреленного им человека. – Это он во всем виноват. Да, я бандит, но никогда не трогаю тех, у кого нечего взять. – Заметив, что девочка кивнула, Хуан добавил: – Ты поедешь с нами. – Он посадил ее на свое седло.

– Сейдж – моя собака. – Вцепившись в луку седла Хуана, девочка смотрела на щенка, который жалобно скулил и вертелся возле ног лошади.

– Мануэль заберет собаку. – Цыкнув на недовольного Мануэля, Хуан сел в седло позади девочки. – Ты теперь принадлежишь Хуану.

Глава 1

Март 1861 года.

Ройал Бенкрофт не сознавал, что ввязался в опасное дело. Этот юноша двадцати одного года от роду поехал в приграничный город, зная, что там недорогая выпивка, дешевые женщины и та атмосфера беззаботности, которая особенно привлекала его. Взгляд его нефритовых глаз не задерживался на пышных прелестях доступных женщин, но он замер при виде девушки, отличавшейся от всех, кого он видел в баре приграничного города.

Она напоминала Ройалу маленькую фарфоровую куклу, несмотря на небрежность одежды и внешнего вида. Ее светлые волосы, перехваченные лентой, ниспадали до бедер, и широкополая шляпа почти не скрывала их. Черные рубашка и брюки только подчеркивали нежность кожи, а прямой нос, полные губы и приятные черты лица указывали на то, что она станет красивой, чувственной и страстной женщиной. Глядя на эту фигурку в черном, Ройал понял, что девушка расцветет и будет стройной и привлекательной.

Ройала неприятно поразило, что девушка находится в таком месте. Если она пока невинна, это долго не продлится. Он невольно подумал о своей сестре Патриции, сверстнице этой девушки. Ройалу не нравилось, что это дитя обретается в таком баре. Он утверждал, что ненавидит идеализм и справедливость, однако часто руководствовался ими. Вот и сейчас Ройал почувствовал: он должен что-то предпринять. Молодой человек остановился перед девушкой, пораженный удивительной красотой ее глаз, и уже собирался заговорить с ней, но тут во внезапно наступившей тишине услышал щелчки взводимых курков. Ройал обернулся.

– Ты еще молод, гринго, поэтому хочу тебе кое-что растолковать. Возможно, я пристрелю тебя. – Хуан пожал плечами. – А может, и нет.

Думая, как разрядить напряжение, невольно спровоцированное им, Ройал сказал:

– Я не желал обидеть это дитя.

То, что он назвал девушку ребенком, лишь немного разрядило обстановку.

– А зачем же ты подошел к моей нинье?

Ройал изо всех сил старался подавить раздражение, но понял, что это не укрылось от них. Высокий мексиканец, который холодно смотрел на него поверх дула своего револьвера, никак не мог быть ее отцом. Ройал не сомневался в этом.

– Меня просто заинтересовало, что делает ребенок в таком месте, как это.

Мексиканец сделал чуть заметный знак, и Ройала сразу же разоружили. Когда мужчины опустили револьверы, Ройал, повинуясь жесту мексиканца, сел за его стол. Молодой человек невольно улыбнулся, увидев, как мексиканец грубо согнал со своих колен проститутку и, поманив к себе ту девушку, велел ей сесть с ними. Заметив, что взгляд девушки потеплел и она прильнула к мексиканцу, Ройал подумал: «Этот мужчина не так уж опасен». Знал он и то, что такая доверчивость может быть чревата последствиями.

– Моя нинья всегда ходит со мной. Она уже повидала много таких баров.

– Ну а я, увидев эту девушку, вспомнил о сестре, ее сверстнице. Но мне не хотелось бы, чтобы она, – Ройал немного помолчал, – набиралась ума в таких местах, как это.

– Она еще малышка, и ей рано учиться.

– Но ее детство проходит, сеньор. – Ройал кивнул на грудь девушки.

Рубашка на груди Антонии, обнимавшей Хуана, натянулась, и соблазнительные выпуклости стали заметнее. Она нахмурилась, когда Хуан и Мануэль посмотрели на нее и их глаза расширились от восхищения. Несмотря на протесты девушки, мексиканец расстегнул ворот ее рубашки, запустил туда руку и обхватил маленькие груди.

– Ради Бога, – тихо спросил он, вынув руку и оправив ее рубашку, – почему ты ничего не сказала мне, чика?[2]2
  девочка (исп.).


[Закрыть]

– Я надеялась, что они все уйдут. Тогда вы не будете смеяться надо мной, как это было, когда у меня впервые начались месячные. Мне не нравится, когда надо мной смеются.

– Ах, девочка, мы смеялись вовсе не над тобой. Просто ты подумала тогда, что умираешь.

Хуан огляделся, увидел, как его люди тискают проституток, и лицо его омрачилось. Ройал догадался, о чем он подумал. Девушка подрастает и скоро, осознав себя женщиной, может оказаться среди тех, кто предлагает себя мужчинам за несколько песо.

– Отошлите девушку в ее комнату, – попросил Ройал.

– Она спит всегда в той же комнате, где и я.

– Бог мой! – Ройал был задет за живое. – И вы позволяете ей все видеть?

– Нет. Она спит за дверью.

– Значит, она только слышит, – язвительно усмехнулся Ройал.

– О, Хуан не производит большого шума. Лишь иногда постанывает. А вот Мануэль…

Хуан рукой закрыл рот Антонии.

– Мы знаем, каков Мануэль. А тебе это ни к чему, – строго сказал он, убирая руку.

Ройал вдруг заметил чье-то отражение в зеркале, висевшем позади бара. Снаружи возникло какое-то движение, и он ничего не понимал, пока не увидел, что в зеркале отражается ствол ружья. Оно было направлено на мужчину, сидевшего напротив него, а тот, погруженный в свои мысли, не ощущал грозившей ему опасности. Но почему должна пострадать эта девушка с такими чудесными глазами?

Ройал с криком бросился на мужчину и девушку и сбросил их на пол в тот момент, когда прогремел первый выстрел. Безоружный Ройал прикрыл своим телом девушку и низко пригнул голову. С быстротой, поразившей Ройала, Хуан соорудил баррикаду из стола и стульев. Кругом творился кромешный ад, но Ройал заметил, что в первые секунды в баре упали только двое мужчин. Нападающих обратили в бегство. А Ройал все сидел на полу с девушкой и ее шелудивой собачкой, пока не восстановилось некое подобие порядка.

– Кто это был? – спокойно спросила Антония, снова сев на свое место рядом с Хуаном.

Ройал тоже опустился на стул.

– Рауль со своими подонками. – Хуан посмотрел на Ройала. – Я в долгу перед тобой, гринго, а Хуан Рамирес не забывает свои долги. Твое имя?

– Ройал Бенкрофт. – Молодого человека ошеломило, что он спас жизнь тому, кого мечтал повесить весь Техас. О Хуане ходили легенды. – Техас. Недалеко от Сан-Антонио. – Ройал рассеянно принял возвращенное ему оружие. – Боже, да меня повесят, если узнают, что я сделал!

Хуан расхохотался:

– Да, да! А ты бы так не спешил, если бы знал, а?

Ройал вздохнул и покачал головой.

– Но здесь еще и ребенок. Не собираются же они повесить и ее? Нет? – Хуан потерся щекой о волосы Антонии, которая теперь была без шляпы.

– Нет. – Сделав большой глоток пива, Ройал пояснил: – Все считают, что вы похитили девочку, и хотят вернуть ее.

– Вот и я так думал. Они уже пытались, но никто не отберет у меня мою нинью. Она сирота. Антония Нейман.

– Хелло, Антония. – Увидев ее застенчивую улыбку, Ройал убедился в том, что она вырастет красавицей.

– Я взял ее с собой, когда ей было девять лет. Теперь я отец Антонии, а мои люди – ее семья. Мы следим, чтобы она ходила в церковь. – Его веселые черные глаза блеснули. – Мы учим ее всему, что сами знаем. Антония ездит верхом и стреляет так же хорошо, как любой мужчина. – Хуан нахмурился и снова оглядел бар. – Я не хочу, чтобы она училась этой жизни, но бандиты знаются только со шлюхами.

Ройал скрыл удивление. Хуан, бич Техаса и территории Нью-Мексико, внезапно налетал через границу, грабил, убивал и скрывался через Рио-Гранде в Мексику. Этого жестокого человека, так успешно ускользавшего от властей, прозвали Дьяволом. И вот он сидел перед ним и, словно отец, заботился о целомудрии девочки, захваченной в одном из набегов. Ройал хотел помочь ей, но понимал, что это невозможно.

– Вам надо держать ее подальше от подобных мест. Она видит здесь совсем не то, что ей следовало бы видеть.

Хуан кивнул и поднялся:

– Пойдешь со мной, гринго, и расскажешь мне еще что-нибудь, пока я подыщу комнату для Антонии. А ты, Хулио, можешь два часа позабавиться, но потом приходи в гостиницу и присмотри вместо меня за Антонией.

Двое хорошо вооруженных мужчин сопровождали Хуана, Антонию и Ройала. Хуан опасался, как бы его не застали одного и невооруженного. Ройал видел, что девушка спокойно относится к таким предосторожностям. Пока они шли, Ройал размышлял о том, что этой девочке следовало бы дать должное воспитание. Поскольку у него была сестра, он кое-что понимал в воспитании – впрочем, очень немного.

Когда они добрались до комнаты Антонии, расположенной рядом с комнатой Ройала, он старался не смотреть на нее, когда она готовилась ко сну. Едва девушка улеглась, Ройал сел с Хуаном за стол, чтобы распить бутылку текилы. Ройал не решался завести разговор о воспитании с таким человеком, как Хуан Рамирес.

– Я не убивал ее родителей.

Услышав это, Ройал покраснел:

– А мне казалось, что вы имели к этому отношение.

– Вы честный человек. Таких мало осталось. Ее родители были гринго, но бедные. Я не трогаю тех, у кого ничего нет, и тех, чьи руки больше привыкли к плугу, чем к револьверу. Это для меня просто пустая трата времени. Люди приходят ко мне и уходят от меня. Не все подчиняются моим приказам. Четверо из них, как это вы там говорите, немного отклонились от прямого пути. Они и совершили это убийство. Я в назидание пристрелил зачинщика, когда девочка вернулась домой. Ей тогда было всего девять лет. – Хуан пожал плечами. – Вот я и решил заменить ей отца.

– Все считают, что вы похитили девочку, и хотят заполучить ее, так же как и вас.

– Да. Они уже пытались. Я как-то оставил Антонию с женщиной Мануэля. Но оказалось, что ей нельзя доверять.

– Что же случилось?

– Она продала мою нинью гринго. Мы не убили ее за это, но Мануэль взял своих сыновей, мы погнались за ними и вернули мою нинью.

– А хорошо ли это? Вы же бандит и не расстаетесь с револьвером. Одному Богу известно, сколько людей мечтают убить вас. Может, там ей было бы лучше, чем у вас. Всегда найдутся семьи, готовые позаботиться о таком милом ребенке.

– Антония моя. Гринго не удалось бы удержать ее. Она убежала бы от них и вернулась ко мне. Ребенок сделал свой выбор. Антония хочет остаться с Хуаном Рамиресом.

Ну что тут скажешь? Ройала только удивляло, что Хуан Рамирес обожает девушку, как отец, а то и больше. Тяжелая жизнь приучила этого человека к суровости, но, видимо, девушка восполняла Хуану то, что ему недоставало, и пробуждала в нем нежность. Антония выглядела вполне довольной, и ее явно не обижали. Она была там, где хотела быть.

Решив, что в этот вечер ему вполне хватит волнений и спиртного, Ройал не вернулся в бар, а лег в постель и быстро уснул.

Проснувшись, он увидел прежде всего не лучи солнца, хотя уже наступило утро, а огромные глаза, смотревшие прямо на него. Ройал устыдился своей наготы.

– Я принесла ваш завтрак, сеньор. – Антония присела на край кровати.

Ройал быстро сел, прикрылся, и запах горячего кофе и пищи окончательно разбудил его.

– Очень любезно с твоей стороны, Антония, но тебе не стоило заходить сюда.

– Я оставила дверь открытой. Ведь вы сказали, что именно так должны поступать леди.

Ройал чуть не поперхнулся кофе, когда увидел, что дверь и на самом деле широко раскрыта. Каждый проходящий по коридору мог видеть его.

– Да, но я говорил о комнатах, а не о спальнях. – Догадавшись, что Антония не поняла его, он добавил: – Леди вообще не должны входить в спальни мужчин.

Занявшись завтраком, Ройал размышлял, как объяснить ей все это.

Антония смотрела на него, пока он ел. Густые русые волосы Ройала были спутаны после сна, и это несколько смягчало грубоватые черты лица молодого человека, не такого темнокожего, как Хуан, но и не столь белобрысого, как другие гринго. Девушку восхищали его глаза, глубокие и зеленые, под красиво очерченными, слегка изогнутыми бровями.

– Поцелуй меня! – потребовала она, когда он покончил с едой.

Ройал чуть не задохнулся от неожиданности.

– Не будь смешной.

И тут почувствовал, что к его горлу приставлен нож.

– Я сказала, чтобы ты поцеловал меня, гринго.

– Антония! – послышался от двери слишком знакомый Ройалу голос. – Так мужчин не соблазняют.

Быстро убрав нож, Антония обиженно отозвалась:

– А я думала, что ты все еще с Марией.

Подойдя к кровати, Хуан строго взглянул на нее:

– Ах, так ты пришла сюда, чтобы поучиться, как стать шлюхой?

– Я хотела только поцелуя. И больше ничего. Оро и Томас всего на два года старше меня, а уже вовсю занимаются этим.

– Они учатся быть мужчинами. Каждый мужчина должен это уметь.

– Я ничего такого не хотела. Только поцелуя. Я уже просила Томаса и Оро, но они рассмеялись и столкнули меня в воду. Как-то в церкви я слышала, как девушки говорили о поцелуях. И мне захотелось попробовать самой. Все это делают, только не я.

Хуан уставился на Антонию, понимая, почему к ней приходят такие мысли. Тело девушки развивается, и она превращается в женщину. Он знал, как упряма бывает Антония, когда что-то заберет себе в голову. Прислонившись к стене, он вытащил сигарету.

– Поцелуй ее.

– Что? – возмутился Ройал. – Во имя Христа, она же еще дитя!

– И да и нет. – Хуан зажег сигарету и затянулся. – Она думает, будто что-то теряет.

– И ты хочешь, чтобы я убедил ее в обратном? – Ройал вовсе не чувствовал себя польщенным.

– Нет. Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос, засевший в ее упрямой голове. Антония будет требовать, пока не добьется ответа, а я не желаю, чтобы кто-то сказал ей слишком много лишнего! Так поцелуй же ее.

– Да ради Бога. – Ройал притянул к себе девушку и быстро поцеловал.

– И это все? – разочарованно осведомилась Антония.

– Для тебя – да. А теперь убирайся.

– Это не вызывает никакого возбуждения, – пробормотала она, выходя из комнаты.

Сейдж плелся за ней по пятам.

– Ну, с этим покончено, – удовлетворенно вздохнул Хуан.

– Вы уверены? – Обиженный ее реакцией, Ройал старался не выказать этого.

– Да. Антонии не нравится, когда девушки в церкви говорят о том, чего она не знает. Теперь будет знать. – Хуан двинулся к двери. – Когда-нибудь я заплачу тебе долг, приятель.

Он ушел, закрыв за собой дверь. Ройал решил, что пора отправляться домой. Здесь становилось скучно. Теперь ему не придется иметь дело ни со знаменитыми бандитами, ни с быстро развивающимися маленькими девочками.

Часом позже, седлая лошадь, Ройал увидел, что Хуан Рамирес делает то же самое. Девушка сидела на большом вороном жеребце, а по бокам восседали на конях два юных всадника, в жилах которых явно текла и индейская кровь. Они выглядели весьма необычно – двое темных юношей и маленькая светлая Антония. Кивнув им на прощание, Ройал выехал из города.

Вернувшись через несколько дней домой, Ройал вдруг осознал, что та девушка все еще тревожит его. Он вспомнил о ней, когда здоровался с сестрой. Патриция, окруженная заботой семьи, предавалась невинным играм и интересам молодой девушки. Ройал невольно сравнил ее жизнь с жизнью Антонии, полной насилия и опасностей. Ему было обидно, что он не знает, как помочь той девушке.

Поскольку Ройал спас жизнь Хуану Рамиресу, но не хотел, чтобы это выяснилось, он никогда никому не рассказывал об Антонии, однако еще внимательнее слушал рассказы об опекуне девушки, доходившие до него.

Вскоре после того как Ройал встретился с Хуаном и Антонией, в стране разразилась война. Более того, он совсем забыл о них, отправившись воевать вместе с двумя братьями и другими молодыми техасцами. Дентон, его брат, пал в битве при Геттисберге, а Ройал и второй его брат, Коул, выжили и дождались капитуляции генерала Ли. Озлобленные, измотанные духовно и физически, братья через год вернулись домой. За минувшее время их родители скончались, а Патриция и младший брат Джастин пытались свести концы с концами, управляя ранчо. Коул поступил в конную полицию, а Ройал, стараясь не вспоминать об ужасах войны, занялся ранчо.

Глава 2

– Что с тобой случилось, черт возьми?

Коул Бенкрофт уселся в кресло и через силу улыбнулся старшему брату:

– А можно немного выпить, прежде чем я подробно обо всем расскажу?

Ройал с трудом сдерживал злость. Потеряв одного брата, он вовсе не хотел лишиться другого. Судя по ране в плече Коула, кто-то твердо вознамерился убить представителя закона. Нахмурившись, Ройал подал брату бокал.

– Не кажется ли тебе, что четыре года подставлять себя под пули – это уж слишком? – зло бросил Ройал.

– Ты прав, до конца службы мне осталось еще два месяца. Проклятие, Ройал, мы чуть не прикончили этого подонка!

– Рамиреса?

Ройал с трудом отогнал от себя воспоминание о восхитительных глазах той девушки, что была с ним.

– Да. Мы тяжело ранили его – возможно, он умер.

– И как же он ушел от вас?

– Все это очень странно. С ним была девушка. – Коул нахмурился, когда Ройал издал удивленный возглас. – Мы так и не поняли, откуда она взялась. Мы уже добивали его, когда девушка появилась с теми двумя индейцами или парнями, очень похожими на них. Никто не ожидал этого. Мы растерялись, когда они утащили Рамиреса и еще одного, кажется, мертвого, и дали шанс убежать тем, кто остался в живых.

– Вот тогда-то тебя и ранили?

– Да. – Коул покачал головой и сделал глоток текилы. – Меня едва не прикончили, но я не мог выстрелить в нее, Ройал. Только я имел такую возможность, но не смог. Очень странно. Она уже собиралась застрелить меня. Хэнк закричал мне, чтобы я стрелял, но я стоял как завороженный.

– О Господи! Так, значит, она промахнулась? Тебе чертовски повезло.

– Я совсем не уверен в том, что это везение. Девушка целилась мне прямо в сердце, Ройал, а потом вдруг взяла чуть выше.

– А кто-нибудь называл тебя по имени?

– Дай-ка вспомнить… Да, Хэнк орал: «Стреляй, Бенкрофт, или быстро убирайся отсюда, осел!»

Перед внутренним взором Ройала снова возник образ той девушки.

– Черт побери, ведь прошло уже по меньшей мере семь лет. Неужели он решил теперь вот так вернуть мне старый долг?

– Может, перестанешь бормотать себе под нос и объяснишь, что за чертовщину ты несешь?

– Это длинная история.

– А я никуда и не спешу.

Снова наполнив бокал, Коул выслушал историю Ройала.

– Я никому этого не рассказывал, потому что никто не должен знать об этом. Я не хочу, – заявил Ройал, закончив рассказ.

– Ну и что из того, черт возьми? Они все равно постоянно угрожают тебе. Разве это удержало Рамиреса от нападения на твое ранчо?

– Я никогда не думал, что это он. – Ройал поднял руку, убеждая брата помолчать. – Точно не знаю, но, по-моему, это не он. – Посмотрев в свой бокал, он тихо спросил: – А как выглядит девушка?

– Сказал своим, что не помню, какая она собой. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из них начал преследовать ее. Но девушка – просто чудо, Ройал. Да, чудо! Не очень высокая, но в ней что-то есть… – Коул покачал головой. – Вот поэтому я и не смог выстрелить в нее. Так и стоял разинув рот и думал: неужели эта светловолосая девушка способна выстрелить в человека? Она была во всем черном и сидела на хрупком вороном жеребце. Потрясающе! Если Рамирес заменил ей отца, боюсь, девушка скоро вновь осиротеет.

Антонии пришлось смириться с неизбежным. Все было кончено, и она понимала это. Девушка даже пригласила священника, чтобы он принял у Хуана последнее причастие. Целых одиннадцать лет она жила под отеческой опекой этого человека, который вел такую жизнь, будто взял ее у кого-то взаймы. Теперь Антония снова останется одна. Даже ее собаки Сейджа не стало. Она была на поспешных похоронах Мануэля и Хулио, видела, что вскоре и Хуан покинет их.

– Детка, подойди ко мне, – попросил Хуан, лежавший на кровати. – Нам надо поговорить.

– Нет. Вы должны беречь силы. – Антония опустилась на колени возле Хуана и приложила его руку к своей щеке.

– Мне нечего уже больше беречь. Слушай. Ты должна вернуть мой долг. Этому гринго, Бенкрофту. У меня был план. А теперь тебе придется выполнить его. Стервятники уже крутятся вокруг. У него хорошая земля, и людям не терпится заполучить ее.

– По-моему, его брат служит в конной полиции. Я могла застрелить его, но не стала.

– Этого недостаточно. Я должен ему за две жизни. Ранчо для этого человека – все равно что жизнь. Хуан Рамирес сохранит ему его собственность.

– А кто хочет отобрать землю и как мне помочь ему? – Антония едва удерживала слезы, видя, как жизнь покидает тело Хуана.

– У Бенкрофта есть близкий человек, но я не знаю его имени. Раулю надо отомстить. Это он застрелил его родителей. Делал много набегов. Доставил много неприятностей. – Она кивнула, и слезы хлынули из ее глаз. – Они хотят ослабить Ройала, надеясь, что он сломается. Задумали помешать перегону скота. Его сестра в опасности. Отправляйся к нему. Возьми с собой Оро и Томаса. С оружием. Заплати наш долг, мой ангел. – Хуан почувствовал под своей рукой ее слезы и слегка улыбнулся: – Мое дитя никогда не плачет.

– Пожалуйста, Хуан! – Антония поцеловала его ладонь. – Пожалуйста, не оставляй меня одну. Я люблю тебя.

Он погладил ее волосы:

– Я тоже люблю тебя, Антония, хотя никому в жизни не говорил такое. Ты была лучом солнца в моей мрачной жизни, и я благодарю тебя. Не проси меня жить, моя крошка, потому что, если так получится, мне никогда уже не встать с кровати, а для меня это не жизнь. Хулио и Мануэль уже ждут меня. Мы зададим там забот дьяволу, э?

– Не сомневаюсь. – Антония поцеловала его холодеющую щеку. – Я назову своего первенца в твою честь, отец моего сердца.

– Тогда меня будут помнить. Этого достаточно.

Хуан умер тихо, с легким вздохом. Антония вытерла слезы и позаботилась о его похоронах. Поездку к Ройалу она отложила до тех пор, пока не выбрала могильные плиты для Хуана, Мануэля и Хулио. Эти суровые люди жили благодаря своим револьверам, но для нее, Оро и Томаса они были членами семьи.

Готовясь к отъезду в Техас, Антония размышляла о своих компаньонах. Братья-близнецы очень походили друг на друга, но на четко высеченном подбородке Оро остался небольшой шрам, и он был менее живым и разговорчивым, чем Томас. Индейская кровь сказывалась в бронзовом отливе их кожи и в выступающих скулах. Они унаследовали ее от матери, наполовину принадлежавшей к племени яки. Братья с их длинными прямыми волосами заметно отличались от мексиканцев. С того момента, как их забрали у матери, они стали для Антонии и братьями, и охранниками. Из-за того что они постоянно находились при ней, им не приходилось принимать участие в набегах и перестрелках, и девушка надеялась, что закон не будет преследовать их.

Проехав от Сан-Антонио полпути до ранчо Бенкрофта, молодые люди решили подыскать место для стоянки на ночь. Оро первым заметил поблизости присутствие чужих людей. Пока Антония и Томас собирали сушняк для костра, он отъехал в сторону. Они ничего не прочитали на его невозмутимом лице, но все же догадались, что у Оро есть новости.

– Пять минут езды отсюда. Шесть человек. Два пленника. Одна девушка, один юноша. Люди Рауля. Я уверен в этом.

– Хуан говорил, что Рауль работает на тех, кто хочет разорить Бенкрофта. Надо посмотреть, что там такое.

Тихо подкрасться к лагерю чужаков не составляло никакого труда. Эти люди распивали текилу и громко радовались своему успеху. Оро позаботился о том, чтобы тот из них, кто отошел от костра по естественной надобности, уже никогда больше не думал о таких мелочах. Его сообщники, занятые молодой девушкой, не заметили отсутствия товарища, и Антония поняла, что они обречены. Молодой человек, которого захватили чужаки, был жестоко избит, и Антония, подползая к нему, пыталась понять, били они его во время похищения или же после.

Антония видела, как горько заплакала девушка, когда к ней приблизились похитители. Антония сразу догадалась, что сейчас произойдет. Похотливый бандит разорвал на глазах своих товарищей платье девушки и начал лапать ее обнаженные груди. Девушка закричала сквозь кляп, и Антония в тот же момент метнула нож.

Когда бандит обмяк и, тихо застонав, упал на девушку, та с ужасом заметила, что у него из спины торчит нож. Заложница, пытаясь выбраться из-под убитого бандита, была близка к истерике. Однако схватка требовала полного внимания Антонии, и она отвернулась от девушки. Уцелевшие бандиты попадали на землю и в панике открыли беспорядочную пальбу. Когда Антония и близнецы появились из мрака, бедная девушка испугалась, решив, что на нее надвигается новый ужас. Антония понимала, что они трое выглядят не лучше бандитов, тем более что одного из них убили прямо на глазах заложницы.

Оро смотрел на молодую девушку, широко раскрывшую глаза и дрожащую от страха. Она замерла, когда Оро подошел к ней и молча сколол дикой колючкой половинки разорванного лифа. Антония поняла, о чем сейчас думает несчастная девушка.

– Не лучше ли сначала развязать ее? – спросила Антония.

– Нет, – возразил Оро. – Она может убежать. Посмотри на ее глаза. Они как у кролика, попавшего в западню. Позаботься лучше о юноше.

– Да, мой генерал. – Антония усмехнулась, заметив, какой взгляд бросил юноша на Оро. – Вероятно, они догадываются, о чем мы говорим, во всяком случае он. – Антония вытащила нож из спины убитого мужчины и перешла на английский: – Я только разрежу веревки, которыми тебя связали. Кто вы такие?

– Джастин и Патриция Бенкрофт.

– У тебя есть брат по имени Ройал?

– Да. А откуда вы знаете его?

– Мы приехали вернуть ему долг. И отправим вас к Ройалу. Томас, – позвала она, – сможешь раздобыть немного воды в этом бедламе?

Спустя мгновение Томас появился с водой и непочатой бутылкой текилы.

– Один еще жив.

– В силах ли Джастин вернуться к Раулю?

Антония усмехнулась, когда Джастин попытался помешать ей снять с него рубашку.

– Да. Я передам через него весточку Раулю.

Хмыкнув, Томас направился к уцелевшему бандиту.

Джастин поморщился, когда Антония прошлась пальцами по его ребрам, и спросил:

– Вы знаете этих людей?

– Да. Это люди Рауля Мендеса, но их нанял какой-то гринго. Кто этот гринго, я не знаю. Оро, у твоего кролика есть нижняя юбка. Молодому человеку надо перевязать ребра. – Антония взяла нижнюю юбку из дрожащих рук Патриции. – Вот твой кролик и свободен.

– Ты сильная женщина, – сказал ей Оро. – Я помогу Томасу похоронить убитых. Мы можем разбить лагерь здесь.

– А кто вы? – взволнованно спросила Патриция, когда Оро отошел.

– Я Антония Нейман Рамирес. А эти двое – Оро и Томас Дегас. Мы вернем вас Ройалу. Выпей вот это, Джастин.