Книга: Подземка - Харуки Мураками

Как ни странно, больше всего в книге мне понравились истории жизни «героев» интервью. Мы наблюдаем холст будничной жизни Японии второй половины двадцатого века, с их мышлением и бытованием, которое так отличается от нашего, тем более теперь, после распространения интернета, смартфонов и других технологий. Эту книгу можно назвать историческим трудом, важным для работы с ним с какой-то конкретной целью, но просто читать на досуге слишком тревожное мероприятие. Это тот крайне редкий случай, когда лучше ознакомится со статьей в википедии.

Как бы то ни было, 60 (сам не считал, но поверю) рассказов разных людей о своей работе были для меня чем-то вроде манны небесной. К сожалению, в большей части из них люди не вдавались в подробности, и это не было сказано, но вырезано редакторами, а просто они считали свою работу как нечто само собой разумеющееся и всем известное, или – серое, обычное, на что не стоит обращать внимания. Но как раз это серое, пусть и серое, но совершенно неизвестное, во что страшно хочется вникнуть, чтобы ещё на кусочек прояснить картину сегодняшнего узкоспециализационного мира. Отдельно порадовали рассказы работников метро (метро ведь – вот оно, каждый день, где бы мы были без метро). Я будто влезал в их шкуры, начиная осознавать процесс их работы. К сожалению, из всех шести десятков интервьюируемых не встретилось ни одной творческой профессии, ни формата фриланса. Что, конечно, логично – маловероятно, что фрилансер будет вскакивать в 6 утра. Ладно, будни творческих профессий я знаю не понаслышке, но если книгу бы читал человек нетворческой профессии, для него бы это осталось пробелом. И потом, нашла же побокальница в книге репетитора по иностранному – вот и мне бы хотелось про что-то родственное со стороны почитать. Конечно, это не говорится и не может быть сказано в укор, просто мысли вслух относительно темы профессий и того, почему про них было интересно читать.

Ну а теперь про страшное. У меня до сих пор работает файерволл, брандмауэр в психическом плане. Они включаются подсознательно, и в общем-то я не против, рационально понимая, что теракт ужасен, и что осознавать и прочувствывать его лучше не надо. Поймите правильно, я не говорю, что его вообще не надо осознавать – как раз это и есть то необходимое, что мы в состоянии сделать, но приступать к этому нужно подготовившись. Чуть позже, как выдастся время сосредоточиться, я обязательно полезу гуглить. И гуглить я буду те самые СМИ, которые Мураками обвинял в однобокой и чёрно-белой подаче материалов. Интересно, что так вышло: японцам, видевшим по телевизору страх и ужас, не хватало мнений самих пострадавших, не обрезанных цензурой, мне же, прочитавшей 60 откровений, напротив – не хватило кадров страха и ужаса и экстерьеров и интерьеров Японии. Будь я японцем, знай я Японию, возможно, этого бы не потребовалось.

Будь я японцем, после 60 рассказов (да и до) у меня не возникло бы вопросов о сути Аум Синрикё. Да, религиозная секта – но что дальше? Сект много, каждая со своими тараканами, какие же тараканы у этой? Обоснование, что они отморозки, и поэтому вдаваться в их логику бессмысленно и не нужно, не принимается: если не искать причины язв общества, их и не искоренить. Именно об этом и говорит Мураками в послесловии. Да, оно смотрится в отрыве от всех интервью, конечно, мой любимый Киш бы всё связал бесподобно. Но Мураками не журналист, а писатель, взявшийся сказать то, что в стране с заткнутым кляпом ртом у четвёртой власти, не мог сказать ни один журналист. Виновата система, в целом, вообще, жёсткая система, не дающая людям продыху, не дающая надежд и жизни или, скажем лучше, отмеряющая строго порционно за каждое сделанное дело паёк в несколько раз меньший заслуженного. С одной стороны, система во многом иерархична: почти у всех интервьюируемых были начальники (а у тех – свои начальники), отсюда вытекают два следствия: 1 – люди привыкли получать указания сверху, так им уютнее и спокойнее, есть начальник – есть ниша в обществе, и 2 – люди не привыкли думать и самостоятельно принимать решения, что явно отразилось в абсолютно неэффективной работе центра управления метро, полиции и скорой помощи и больниц даже тогда, когда уже всё выяснилось. С другой стороны, эта же система включает в себя целый ряд страхов «если – то»: если опоздаешь или не сдюжишь работу, тебя оштрафуют/понизят/уволят и далее по списку, свод очень строгих правил и многих требований. Далеко не ко всем жертвам теракта с пониманием отнеслись на работе, некоторых просто уволили в обход всякой этики и приличий. Очень немногие из 60 интервьюируемых были сами себе хозяева, а те, кто был (я запомнил по крайней мере одного, из последних, самостоятельно ведущего дело по оптовой продаже тканей) – пахали день и ночь, ибо их некому заменить, они – одни. И при таком положении дел в стране логично, что у кого-то возникнет желание выйти из государственной системы, а привычка быть под чьим-то руководством никуда не денется. Такие люди нашли Асахару. Таких людей нашёл Асахара. Им не хотелось думать, как и остальным японцам, оставшимся на «этой» стороне. Но они перешли на «ту», где с них сняли вообще какую бы то ни было ответственность, и за это они платили по инерции тем, что от них требовалось. Про это не говорило ни одно СМИ. Это не могли понять ни все японцы, ни даже пострадавшие в теракте. Они винили власти, отсутствие стратегий быстрого реагирования у полиции и больниц, недосмотр полицией первого инцидента с зарином, но никто даже не задумался о причинах возникновения и возможности существования в Японии Аум Синрикё. Послесловие Мураками по сути – бомба, которая должна была произвести государственный переворот, или, как минимум, такие же прения сторон, какие в деле Дрейфуса вызвала статья Золя. К сожалению, я не знаю, были ли какие-то последствия выхода книги в Японии. Что-то мне подсказывает, что если бы были – то о них бы знал даже я, и что в насквозь пропитанной ядовитыми парами бюрократизма стране сделают вид, что книга как бы и не выходила. Хотя я не представляю, как это можно замять.

В любом случае, благодаря послесловию, я убедился, что Мураками – мой писатель, от и до, поразительно близкий мне по духу и по образу мыслей. Для тех, кто не в курсе, я женщина и мне 26. Мужская логика и кризис среднего возраста с его текстами не имеют ничего общего. В послесловии он поминает и пару сюжетов своих книг – мне было очень радостно узнать, что я абсолютно верно их трактовала, читала с нужными ключами, хотя казалось бы, откуда у меня ключи. Но многие люди не понимают этого автора (или не хотят понять? Не знаю...), отчаянно видят в нём что-то совсем отличное от того гуманиста, которого вижу я: глубоко и по возможности мягко проникающего в трясины общечеловеческих проблем, и отлично их метафоризирующего. Во всяком случае, на моём языке. На эти темы я тоже думаю теми же образами, и честно говоря, меня просто потрясает, что для иных думать так – неестественно. И нет, я не принуждаю всех думать так, это невозможно. Но удивляет примерно так же, как если бы для кого-то сахар оказался кислым на вкус.

При всей знаковости и важности этой книги, перевод на русский у неё просто хуже некуда. Впечатление, что текст напрямую скопипащен из гугл-переводчика. В некоторых местах – откровенные несуразицы:

Я помню, что оставалась одна оболочка поезда

Противоречия:

Пропала нетерпеливость. Решаю с лету (так в книге, раздельно). Коллеги тоже считают, что я изменился. Может, отчасти стал вспыльчивее. Когда льют в разговоре воду, прерываю собеседника и сразу говорю по сути.

Или:

Вообще-то я не обладаю крепким здоровьем, вот только никогда не болею.

Еще меня постоянно напрягало «на фирме» вместо «в фирме» и «ко всякой бочке затычка вместо «каждой бочке затычка». Кто-нибудь слышал вариант про бочку с «ко всякой»? Он же совсем неудобопроизносим для поговорки… В аннотацию же выдрали цитату из послесловия, которая вне контекста кажется совершенным бредом сумасшедшего. До тех пор пока я её не встретила в тексте, понятную в контексте, я всё гадала, каким психическим расстройством страдал автор аннотации. Страшное дело, этот перевод. Очень надеюсь, что в стране, где так любят Мураками, найдётся хороший человек, который достойно переведёт эту книгу. Она того стоит.

Документальное журналистское расследование Мураками, посвященной зариновой атаке в токийском метро в 1995 году, - одна из самых интересных книг этого года лично для меня. Тема терактов, особенно терактов в метро, давно меня привлекает. А зариновая атака 1995 – один из самых известных терактов новейшего времени. Для меня именно это событие знаменует новую эпоху в истории мирового терроризма, а вовсе не 11 сентября. Американская трагедия, принизить которую у меня и в мыслях нет, ужасает своей масштабностью. Токийские события – свои коварством.

Представьте, что вы утром в час пик едете на работу в метро. Поезда ходят часто, но людей так много, что толкучки не избежать. О сидячем месте вы уже не мечтаете, влезть бы в вагон, особенно если вам не повезло, и вы не живете на конечной. (Я долгие годы жила на конечной и точно знала у какой плитки платформы открываются двери поезда.) Представьте кучу не выспавшегося народа с заторможенными реакциями после выходных. Представьте, что самое главное для вас не опоздать на работу, да и голова забита разными проблемами личного и карьерного плана. Представили? И представлять не надо, большинство из нас живет именно так. А теперь представьте, что кто-то в вагоне начал кашлять, сначала чуть-чуть, потом сильнее. Представьте, что кашель этот подхватывает все большее количество людей, и вот уже у вас начинает першить в горле. Представьте, что стоящий или сидящий рядом человек внезапно падает на пол, что женщине напротив становится плохо, что у молодого человека в дальнем углу начинает идти пена изо рта, что вокруг вас начинается самая настоящая паника, а у вас темнеет в глазах. Представили? Не дай бог. Но это именно то, что случилось в токийском метро 20 марта 1995 года. Пострадало несколько тысяч человек, некоторые с непоправимым ущербом для здоровья, несколько человек погибло. И это была не техногенная авария, это было спланированное нападение. Это был теракт.

Книга Харуки Мураками фокусируется не на деятельности секты «Аум Синрикё», признанной виновной в этом преступлении, и не на судебном процессе, не на реакции властей на происходящее. Его книга даже не столько о теракте, сколько о людях. Шестьдесят рассказов от людей, которые там были. Эти истории все похожи друг на друга, но нет двух одинаковых. Каждый раз, осознавая, что читаю не сборник японской малой прозы, а судьбы реальных людей, я не могла избавиться от мурашек. Пассажиры токийского метро, с которыми разговаривал Мураками, удивительным образом похожи на нас с вами, обычные служащие, компьютерщики, офисные клерки, продавцы, рекламщики, репетиторы, типографщики и прочие, кто ездит по утрам на работу на метро. Оказывается, что такие люди могут стать жертвой теракта. Оказывается, что жертвой может стать любой. Любой. Это и есть самое страшное в терроризме: погибают те, кто не на поле боя. Те, кто к происходящему конфликту не имеют никакого отношения. Те, кто до последнего мгновения и подумать не могли, что им что-то угрожает. Терроризм – чума 21 века.

Но «Подземка» интересна не только тем, что рассказывает о таком страшном событии из первых уст. Второй немаловажный аспект – портрет определенной части японского общества. Люди рассказывают о самом ужасном дне своей жизни, но и про всю свою жизнь тоже, пусть кратко, пусть всего в нескольких словах, но это позволяет увидеть картину Японии 90-х годов, Японии городской, Японии трудолюбивой, Японии среднего класса. Это позволяет думать, что книга будет интересна всем любителям японской культуры и самобытности.

Что же непосредственно до самого Мураками, то он в моих глазах совершенно не реабилитировался. Несмотря на то, что в книге его личности очень мало, такие места есть. Это его визит к одной из пострадавших в больницу и послесловие. И здесь становится совершенно очевидным, каков Мураками как писатель. И столь же совершенно точно, что это не мой писатель, и никакие его художественные произведения я читать не хочу. Но за «Подземку» я ему благодарна.

До этой книги я и не знала ничего про зарин, хотя многие участники этой истории говорили о нем, как о довольно известном веществе уже до этого происшествия. Конечно, читая все интервью невозможно оставаться равнодушным и не ужасаться тому, как легко можно стать случайной жертвой чьего-то дичайшего замысла. Пострадали невинные люди, некоторые погибли, не успев получить даже первой помощи, и всё ради чьих-то религиозных амбиций. Печально осознавать, что от подобного невозможно защититься в обычной жизни. И порой судьбу решает случай, какие-то минуты. Многие из участников писали, что у них были особенные моменты, из-за которых поменялось их привычное расписание и в результате они попали в то злополучный промежуток времени в то злополучное место (и наоборот).

Невероятное исследование получилось, огромная работа проведена автором в обработке полученных интервью. Некоторые истории совершенно незнакомых людей пересекаются чуть не мистическим образом.

Чтение отнюдь не развлекательное. Оно на злобу дня. Так сказать, так как сейчас весь мир переживает время, когда от подобных событий не застрахована и одна страна. Полезно знать, что каждый должен быть внимателен к тому, что происходит вокруг, рядом, порой в самой обычной обстановке. Вовремя среагировать, не допустить каких-то необдуманных действий – и от того могут зависеть жизни многих людей.

Смертный приговор был вынесен через 9 лет и только через 23 года после произошедшего были казнены виновные. Очень долгий срок, жаль, что многие пострадавшие не дожили до дня справедливости.