Текст книги "Запретная любовь"

Сначала Джастин лишь пробовал вкус ее теплых, неопытных еще губ, но когда розовый язычок Меган проник в его рот, граф не смог больше терпеть. Застонав, он схватил девушку в объятия и опрокинул ее на сено, уложив рядом с собой.

– Моя дорогая, – хрипло прошептал он. Глаза его загорелись неистовым огнем, и он впился в губы Меган горячим поцелуем.

Сердце Джастина неистово колотилось в груди. Оторвавшись от ее губ, он стал осыпать шею воспитанницы легкими поцелуями. Меган погладила пальчиками его рубашку и, ощутив биение его сердца, принялась расстегивать пуговицы. Граф громко стонал. А Меган тем временем изучала его грудь. Ей очень нравилась густая поросль курчавых волос, и она была поражена тем, что соски мужчины похожи на женские, но все-таки чем-то от них отличаются.

– Господи! – прорычал Джастин, когда пальчики Меган стали сужающимися кругами поглаживать его грудь.

Только сейчас девушка поняла, как действуют на него ее прикосновения. Тогда она осторожно расстегнула остальные пуговицы на его рубашке.

– Джастин, – прошептала она.

В глазах его пылало желание.

– Позволь мне… посмотреть на тебя, – попросила она.

Глаза Джастина слегка прищурились… и он повиновался Меган, когда она перевернула его на спину. Теперь уже она любовалась его телом, возвышаясь над ним. И видит Бог, Джастин был прекрасен.

Меган продолжала ласкать грудь Джастина, но, когда ее руки потянулись к его поясу, он схватил ее.

– Пожалуй, нам стоит поменяться ролями, – предложил он.

– Я не против, – улыбнулась Меган.

На этот раз Меган помогала графу справиться с маленькими пуговицами на ее скромном жакете, а потом она не противилась, когда он медленно стянул с нее батистовую сорочку, обнажив высокие груди с острыми розовыми сосками. На несколько мгновений восхищенный граф замер. Он не дотрагивался до нее. Но потом его пальцы коснулись ее. Соски Меган напряглись. Тогда граф приподнялся и стал ласкать отвердевшие соски губами. Девушка застонала. Джастин подтянулся и впился в ее губы.

Отдаваясь его неистовым ласкам, Меган вспомнила про ту часть тела Джастина, что так странно выпирала пониже живота. И она сначала робко, а затем все смелее принялась гладить ее.

– Господи! – только и смог выдохнуть Джастин, сильнее прижимая ее руку.

И вдруг до него донесся шум приближающихся голосов. Джастин поднял голову, Меган протестующе застонала.

– Сюда идут, – все еще хриплым от страсти голосом прошептал Джастин.

Не успела Меган и глазом моргнуть, как он уже успел натянуть на себя рубашку и застегнуть ее дрожащими руками.

– Это О'Бэннон и Джем, – тихо проговорил он. – Я отсылал их в дом, чтобы спокойно поговорить с тобой, но потом совсем забыл о них.

Меган в ужасе пыталась прикрыть обнаженную грудь смятой сорочкой.

– Не беспокойся, я избавлюсь от них, – ласково произнес Джастин. – А потом ты оденешься и пойдешь в дом. Дай, пожалуйста, костыль, – скороговоркой проговорил Джастин – голоса приближались.

Покраснев, Меган стала одеваться. Поднявшись, Джастин запечатлел на ее губах поцелуй. Меган улыбнулась.

– Вот и хорошо, моя девочка, – пробормотал он и, поцеловав еще раз ее улыбающийся рот, направился навстречу конюхам.

Глава 7

Джастин чувствовал, что тонет. Он, правда, пытался сделать все возможное, чтобы они с Меган выбрались из засасывающей их трясины, но в результате его усилий они завязали еще глубже. Его желание обладать девушкой с каждым часом становилось все сильнее. Вот и сейчас, когда вся прислуга удалилась на покой и дом наконец затих, Джастин чувствовал ноющую боль в чреслах. Он безумно хотел ее и опасался, что если они еще некоторое время пробудут под одной крышей, то катастрофы не миновать. Собственно, это уже чуть не случилось накануне, и граф благодарил Бога за то, что конюхи вовремя вернулись к конюшне. А ведь взять ее было так просто! И тогда боль, терзающая его тело, наконец бы затихла. К тому же Меган хотела его – граф отлично понимал это – и не стала бы долго раздумывать. Тем больше у Джастина было причин держать себя в руках. Ведь, несмотря на поцелуи и страстные объятия, она все еще была ребенком, так что он не имел права на окончательную близость. Будь у него такая возможность, граф немедленно предложил бы девушке стать его женой, и уж тогда за время, оставшееся до свадьбы, он выучил бы ее всем премудростям искусства любви. Но… этого как раз Джастин и не мог сделать. А раз жениться на ней он не может, значит, не может и обладать ею. Все очень просто…

Ближе к утру Джастин уселся за письменный стол – ему предстояло написать два письма. Одно предназначалось Стэнтону – тот должен был привезти в Маамз-Кросс-Корт экипаж и горничную для Меган, а затем проводить девушку в Лондон. Второе письмо он адресовал тетушке Софронсии. В нем Джастин объяснял ей, что находится в Маамз-Кросс-Корте вместе с воспитанницей, но не может выехать в столицу из-за несчастного случая, приковавшего его к постели. Поэтому он просил Софронсию временно взять на себя заботы о девушке. Джастин описывал Меган как сущего ангела и обещал, что та скорее всего выйдет замуж через несколько недель после приезда в Лондон, поэтому тетушке недолго придется терпеть неудобства. Граф также, как бы невзначай, упоминал о щедром вознаграждении, которое тетушка получит, если выполнит его просьбу.

Джастин высчитал, что, если все получится, как он задумал, Меган приедет в Лондон через три недели. Запечатывая свои послания, граф испытал невиданное облегчение – ему казалось, что он наконец-то выбирается на твердую почву.

Ранним утром письма были переданы Джему, который должен был отвезти их в Гэлвей. Джастин спешил – он боялся передумать. Затем граф позавтракал чаем с булочками под неумолчную болтовню миссис Донован, которая возмущалась его плохим аппетитом, и направился в библиотеку. Он велел миссис Донован прислать к нему Меган, как только та встанет и позавтракает.

В библиотеке Джастин, глядя невидящим взором перед собой, принялся листать страницы каких-то книг. Даже если бы они были написаны по-китайски, граф не заметил бы этого – так далеко унеслись его мысли.

Было уже почти десять часов, когда короткий стук в дверь известил его о приходе Меган. Едва дождавшись, когда граф крикнет «Войдите!», девушка танцующей походкой вбежала в комнату. Прислонившись к двери, она с улыбкой посмотрела на Джастина. Уж у нее-то, подумал Джастин, нет никаких проблем со сном. Во всяком случае, глаза девушки блестели, а на щеках играл здоровый румянец.

На Меган было одно из ее обычных скромных девичьих платьев с круглой, прилегающей к шее горловиной и пышными, до локтя, рукавчиками. От остальных это платье отличалось фиолетовым пояском, подчеркивающим цвет ее глаз, и вышитыми по подолу фиалками. Лента того же цвета была вплетена в черные кудри Меган.

– Собираетесь еще раз отшлепать меня, милорд? – заговорщицки подмигнув, спросила Меган.

Вспомнив их первую встречу в этой комнате, Джастин не смог сдержать ухмылки.

– Если кого и надо выпороть, – хмуро промолвил он, – так это меня. Заходи, Меган, и садись. Я хочу потолковать с тобой.

– Звучит зловеще и совсем по-опекунски, – усмехнулась девушка.

Джастин оглядел ее, стараясь сохранить строгий вид. Он едва сдерживался, чтобы не вскочить и не заключить ее в объятия.

Не увидев даже улыбки на лице графа, Меган послушно подошла к столу и уселась на стул.

У Джастина было несколько часов на раздумья; он хотел объяснить воспитаннице, что они должны вернуться к прежним отношениям, пока не произошло то, чего она бы стала стыдиться. Но, взглянув на девушку, он с ужасом понял, что все слова вылетели у него из головы. Посмотрев в окно, он попытался вспомнить хоть несколько слов из заготовленной ранее речи, но тщетно.

– Что случилось, Джастин? – попробовала девушка помочь ему, заметив, что опекун хочет что-то сказать, но никак не решается.

Не сводя с нее глаз, Джастин забарабанил пальцами по столу.

– Я распорядился, чтобы тебя отвезли в Лондон к моей тете Софронсии, – резко проговорил граф. – Ночью я написал ей письмо, а также приказал пригнать сюда карету для тебя. Экипаж прибудет в Маамз-Кросс-Корт дней через семь – десять. И я решил, что в оставшееся до твоего отъезда время нам лучше видеться как можно реже.

Лицо Меган побелело, вид у нее был просто ошарашенный. Джастин понимал, что говорит более резко, чем намеревался, но был не в состоянии взять другой тон. А ему так хотелось протянуть к Меган руку и погладить ее по голове.

– А вы поедете в Лондон, милорд? – справившись с собой, поинтересовалась девушка.

Джастин с сожалением заметил, что Меган стала обращаться к нему официально, – Позднее, – бросил он, – Ты же понимаешь, что пока я не в состоянии пуститься в путешествие. Но я приложу все усилия, чтобы оказаться в Лондоне к тому времени, когда ты станешь выходить в свет. Как опекун я вынужден буду разгонять толпы твоих кавалеров.

Его попытка пошутить не имела успеха. В глазах Меган не мелькнуло и тени улыбки.

– А это не будет тебе неприятно, Джастин? – не сводя с опекуна глаз, тихо спросила Меган.

Джастину показалось, что в голосе ее слышится мольба, но он не хотел верить своим ушам.

– Разумеется, нет, – холодно ответил он, с болью наблюдая за тем, какой ужас отразился на лице девушки.

Впрочем, решил он, уж лучше убить их чувство в зародыше, чем дать ему распуститься полным цветом. Он понимал, однако, что позволил ей полюбить себя, а в ее юном теле впервые всколыхнулось желание. Но ей всего семнадцать! Без сомнения, он первый, но не последний мужчина, который жаждет ее ласк. Так пусть же ей встретится мальчишка ее возраста – они полюбят друг друга, и она сможет без стыда отдаться ему. Разумеется, сначала они поженятся, а затем он возьмет ее невинность. К тому времени, надеялся граф, Меган станет думать о нем лишь как о своем опекуне и забудет, что было между ними.

– Можешь не сомневаться, разгонять молокососов, у которых еще молоко на губах не обсохло, не такое уж увлекательное дело, – добавил граф. Меган стала еще бледнее, но ничего нельзя было поделать. Как ни болезненна процедура – она неизбежна. Для ее же блага. – А я сумею пережить это, я уверен. К тому же ты недолго будешь искать себе мужа.

Губы девушки задрожали. Она была такой трогательной, что сердце Джастина разрывалось. Но огромным усилием воли он сумел взять себя в руки. И вдруг Меган подняла голову и приосанилась. Ее поведение восхитило графа. Да уж, когда эта женщина созреет, цены ей не будет. Но он, он никогда не получит ее… На короткое мгновение Джастину захотелось вскочить и громко закричать, проклиная судьбу, но он взял себя в руки, чтобы и виду не подать, как страдает.

– Я поступлю так, как вам угодно, милорд, – произнесла Меган, поднимаясь со стула. Лишь необычайная бледность говорила о ее боли. – А теперь вы позволите мне уйти? – вежливо осведомилась она. Джастин нашел в себе силы лишь кивнуть ей – он молча смотрел в спину удалявшейся воспитанницы.

В течение нескольких дней Меган, как прежде, избегала общества графа, с той лишь разницей, что на этот раз и он старался не встречаться с ней. Большую часть времени он проводил в своей комнате и даже ел там. Меган, как и в прошлую их размолвку, старалась как можно чаще бывать в конюшне, не желая становиться затворницей в доме графа.

Лишь при одной мысли о графе Меган испытывала настоящие страдания. В пансионе она не раз слышала, как девочки говорят о любви, но ей и в голову не приходило, что любовь может причинять такую боль. А в том, что это любовь, Меган не сомневалась и понимала: чувство ее безнадежно. Ей все нравилось в опекуне, все, начиная от густых черных волос и заканчивая манящим блеском золотистых глаз. Мужественный и решительный, он мог быть и добрым, и нежным. Вспоминая его ласки во время их поцелуев, Меган едва не плакала. Ну как мог он так нежно целовать ее, если она была ему безразлична?! Впрочем, Меган понимала, что ответ очевиден, хоть и не хотела признаваться в этом. Ведь Джастин сам говорил ей, что часто целовал женщин. Наверняка он не только целовал их. Он был взрослым мужчиной, и, без сомнения, она казалась ему просто девчонкой. Скорее всего, думала она, его раздражала ее неопытность, поэтому он и не захотел больше иметь с ней дела.

Прошло и десять, и одиннадцать дней, а обещанная Джастином карета все не прибывала. Графу стало уже настолько лучше, что он мог гулять по своим угодьям, когда ему того хотелось. Наблюдая за Джастином из конюшни, Меган думала, что ее сердце вот-вот разорвется. Ее любовь с каждым днем становилась все сильнее. Ей больше не хотелось в Лондон, ведь оказаться там значило потерять графа навсегда. В столице он опять станет недосягаемым графом, а она – его незаметной воспитанницей.

Девушка мало спала, потеряла аппетит, и это сказалось на ее внешности. Гладкая матовая кожа стала просто бледной, под глазами темнели синяки, несмотря на то что она много времени проводила на воздухе. Одежда повисла, как на вешалке. Миссис Донован, заметившая эти перемены во внешности Меган, встревожилась и все допытывалась, как она себя чувствует. Девушка понимала, чем вызвано ее состояние, но не могла же она рассказать об этом экономке, поэтому с беззаботным видом отмахивалась от вопросов, говоря, что с ней все в порядке. Ей было невдомек, что миссис Донован уже поделилась своими опасениями с графом.

Впрочем, и Джастин страдал. Как и Меган, он потерял аппетит и почти не спал. Граф осунулся и не казался бледным лишь потому, что цвет его лица скрывал загар. Джастину очень не хватало Меган, причем жаждал он не только физического обладания – нет, граф соскучился по ее улыбке, по фиалковым глазам, по ее мелодичному смеху… Ему хотелось говорить с ней, вдыхать аромат ее тела. Джастину казалось, что никогда в жизни ему не было так трудно.

Он никогда не любил и думал, что этого чувства вообще не существует. Когда его друзья говорили о любовном томлении, граф лишь посмеивался над ними. От его внимания не ускользало, что молодые леди норовили за «любовь» получить одно – обручальное кольцо, из этого граф заключил: цель у молодых девиц нехитрая – поймать мужчину в сети брака. И он частенько спрашивал себя, как долго длится эта так называемая любовь. Судя по всему, не очень-то долго.

Кстати, и свои страдания Джастин объяснял плотской неудовлетворенностью. Он был уверен, что стоит ему пару раз провести с Меган ночь, как его мучения прекратятся. В этом-то и была проблема: граф не мог заниматься любовью с воспитанницей. Будь он в городе, все проблемы решились бы мгновенно – Джастин никогда не страдал от нехватки женского внимания. Однако в Маамз-Кросс-Корте все было иначе. Правда, вокруг были женщины – девушки-служанки и местные крестьянки, и граф уже начал подумывать о том, как бы хладнокровно соблазнить одну из них. Пока что ему оставалось лишь ждать, когда за Меган приедет карета и увезет ее подальше, потому что близость девушки все больше сводила его с ума. Он полагал, что, когда страдания закончатся, он успокоится.

Но прошло уже двенадцать дней, а экипаж все не появлялся. Меган не знала, радоваться ей или огорчаться. Даже мысль о разлуке с графом была ей ненавистна, но, с другой стороны, она понимала, что так ей будет легче. Любить и никогда не быть с любимым?.. Это ужасно!

Целый день Меган почти ничего не ела, а теперь наступила бессонная ночь. Выбравшись из кровати – точной, только уменьшенной копии кровати Джастина, – Меган зажгла свечу. Может быть, подумала она, ей удастся заснуть, если она немного поест.

Комната девушки находилась в конце коридора второго этажа, делившего правое крыло особняка пополам. Спальня Джастина была в этом же коридоре, но на некотором расстоянии от покоев Меган. Девушка полагала, что Джастин давно спит, она понимала, что он придет в ярость, если узнает, что она подходила к его дверям, но, несмотря ни на что, направилась по коридору к заветной двери. Огонек свечи освещал коридор мерцающим светом. Внутренне сжавшись как пружина, она и мысли не допускала, что войдет в его спальню. Точнее, стоило ей лишь подумать об этом, как она начинала дрожать. Войти к Джастину – значит потерять остатки стыда.

В доме было темно и тихо. Слуги давно спали. В спальне Джастина тоже была тишина, из-под двери не проглядывал свет. «Чего ты ждала? – спрашивала себя Меган. – Что граф мучится от бессонницы из-за тебя?»

Прикусив губу, девушка отвернулась от двери. Как глупо торчать в темноте! Он не хочет видеть ее, так что она тут делает?! Пора наконец понять, что он равнодушен к ней, – понять и успокоиться.

Меган успела сделать несколько шагов, как вдруг из спальни графа донесся ужасный грохот. Что-то, кажется, упало. Затем Меган услышала стон и сдавленные проклятия. Почему ругался Джастин? Боже, что причинило ему боль? Забыв о приличиях, Меган бросилась к двери. Задержавшись на мгновение, она сделала глубокий вдох и, повернув ручку, вошла в спальню графа.

Глава 8

– Джастин! – позвала Меган.

Войдя в спальню, Меган остановилась и подняла свечу повыше.

– Дьявольщина!

Держа свечу над головой, девушка сделала несколько неуверенных шагов на голос. Прищурившись, она увидела у камина два кресла, но они были пусты.

– Не забудь напомнить мне, чтобы тебе купили халат! Эти твои прозрачные рубашки просто неприличны! – услышала она ворчливый голос, доносившийся откуда-то с пола.

– Джастин! – еще раз с тревогой окликнула опекуна девушка и лишь затем увидела его.

Граф лежал на полу между камином и кроватью. Рядом валялась перевернутая табуретка, и девушка решила, что граф, очевидно, уронил ее, падая.

– С тобой все в порядке? – спросила она, спеша к Джастину.

От ее движения пламя свечи заколебалось, под тонкой тканью сорочки она казалась обнаженной.

– Еще секунду назад все было в полном порядке, – проворчал Джастин.

Не обращая внимания на его тон, Меган опустилась на колени рядом с ним. Подсвечник она поставила на пол.

– Какого черта ты здесь делаешь? – продолжал ворчать Джастин.

Меган, наклонившись к графу, уловила запах виски.

– Ты пил?! – с ужасом спросила она. Выпрямившись, девушка негодующе посмотрела на опекуна.

– А если и так, то что?

Меган осуждающе смотрела на него, и Джастин, не удержавшись, добавил:

– А вам-то какое до этого дело, мисс? Я взрослый мужчина и сам решаю, что мне делать. И уж, во всяком случае, не семнадцатилетней козявке указывать мне, как себя вести!

– Я и не указываю! Просто я услышала, как ты упал! А что бы с тобой было, если бы я не вошла? Ты бы так и лежал?!

– Это не твое дело! Нечего было сюда соваться!

– Вот еще! Посмотри-ка на себя! Костыль далеко, а ты пьян, как… сапожник!

– Вовсе я не пьян! – возмущался Джастин. – И выпил-то я всего пару стаканчиков виски! Если бы ты хоть немного разбиралась в этих вещах, то знала бы, что от такого количества у здорового мужчины даже голова не может закружиться.

– Тогда почему же ты упал? – не унималась Меган.

– Да потому что я споткнулся об эту дурацкую табуретку! – рявкнул граф.

Некоторое время глаза-фиалки в упор смотрели в глаза цвета расплавленного золота. Только сейчас Меган заметила, что волосы Джастина всклокочены, а лицо заросло щетиной. Да уж, по его виду не скажешь, что перед тобой знатный человек – граф. И манеры отвратительные.

– Если бы ты был джентльменом, тебе бы и в голову не пришло браниться в присутствии леди!

– Ну, если бы здесь и в самом деле находилась леди, то я бы, пожалуй, последил за своим языком, – парировал Джастин.

– Да ты!.. – Краска залила лицо девушки, глаза сверкнули гневом.

Джастин в жизни не видел женщины красивее. «Господи, какая мука!» – подумал он, а вслух сказал:

– В чем дело, у тебя что, слов не хватает? Так я могу тебя поучить.

– Я не нуждаюсь в твоих наставлениях. И спасибо за науку, – фыркнула девушка. На мгновение оба замолчали.

– Нет, все-таки ты скажи, как это ты услышала, что я упал? А? Неужто шум донесся до твоей комнаты! – Джастин говорил, подыскивая слова лишь для того, чтобы прервать поток картин, пронесшихся в его воображении, как они могли бы заниматься любовью.

– Я шла вниз, чтобы в кухне найти что-нибудь поесть, – пробормотала девушка.

– Подумать только! – саркастически воскликнул Джастин. – А сюда тебя каким ветром занесло? Видимо, я все-таки напился до полусмерти, мне почему-то всегда казалось, что путь в кухню в другом конце от моей спальни!

– Значит, напился! – вскричала Меган. Ничего другого ей на ум не пришло. Впрочем, похоже, он прекрасно понимал, почему она тут оказалась.

– Не думаю… – пожал плечами граф.

Джастин смотрел на воспитанницу немигающим взглядом, но она не отводила глаз. Ей казалось, что, если опекун прочтет все ее мысли, она умрет от унижения. И молила Бога, чтобы этого не произошло.

– Иди, будь добра, к себе, – резко бросил граф, но, похоже, он не сердился на нее.

– Но ты…

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – перебил ее Джастин. – Ступай же к себе!

– Ну хорошо, я пойду к себе. А ты проваляешься тут всю ночь и умрешь от холода! – Выкрикивая свою угрозу, Меган вскочила на ноги. При этом она случайно задела дверь плечом, и та с треском захлопнулась. Звук пронесся по всему дому, и девушка виновато посмотрела на опекуна.

– Ну вот, теперь вся прислуга сбежится, – сердито пробормотал Джастин, усаживаясь. – Иди в постель!

Меган отвернулась от графа, она рассердилась и решила не помогать ему. Он не заслуживал хорошего обращения. И если он схватит воспаление легких, то сам и будет виноват. Девушка шагнула к двери и вдруг услышала за спиной громкий возглас:

– Господи, Меган! Стой! Стой же!

Меган обернулась и, к своему удивлению, увидела, что Джастин, опираясь на стол, поднялся и, морщась от боли, бросился к ней.

– Джастин! – вскричала она, опасаясь, что он причинит себе вред. И вдруг Меган почувствовала, что спину ее опалило жаром. Боже, загорелась ее ночная рубашка!

Меган даже не успела закричать. Не обращая внимания на сломанную ногу, граф одним прыжком оказался возле нее, сорвал горящую рубашку и затоптал огонь на полу. Все произошло в считанные секунды. Меган, оторопев, стояла, пытаясь прикрыть грудь руками. Она даже не успела понять, как близко подступила к ней опасность.

– Господи, с тобой все в порядке? – взволнованно спрашивал Джастин. Под загаром его лицо побелело от волнения. Он испугался за Меган.

А зубы Меган непроизвольно выбивали дробь.

– Со мной… все хорошо…

– Подойди ближе, я осмотрю тебя.

Граф говорил так требовательно, что девушка не осмелилась ослушаться его. Двигаясь, как лунатик к бездне, она шагнула к графу.

– Повернись.

Меган повиновалась.

– Ты не обожглась? – почти грубо спросил он.

Меган лишь покачала головой, оборачиваясь к Джастину.

Она дрожала с головы до ног – ей было так холодно.

– Эта чертова рубашка едва не стала причиной твоей гибели! Ты маленькая дурочка! Как ты могла поставить свечу на пол? Боже мой, ты могла погибнуть!

– Ты спас мне жизнь, – с трудом выдавила Меган. Ей никак не удавалось успокоиться – девушка представляла, как рубашка вспыхивает на ней факелом. С опаской она покосилась на свечу, валяющуюся на полу.

Она еще сильнее задрожала.

А потом Джастин протянул к ней руки, и она с благодарностью упала в его объятия, всхлипывая от подступающих слез. Обхватив опекуна, она зарылась лицом в курчавые волосы на его груди, проглядывающие из распахнувшихся пол халата. Джастин ласково поглаживал плечи девушки, шептал на ухо нежные слова. И вдруг, когда его рука вновь скользнула по ее коже, она вспомнила, что на ней ничего нет.

Меган даже не обращала на это внимания. Ей было очень хорошо с ним, она наслаждалась его прикосновениями, в его объятиях она чувствовала себя в безопасности. Распахнув пошире полы его халата, она всем телом прижалась к графу, ощущая силу крепкого тела.

– Меган… – хрипло проговорил Джастин, крепче прижимая ее к себе.

– Обнимай меня, Джастин. Пожалуйста. Мне так… холодно… – Меган заговорила шепотом, затем уже бормотала едва слышно.

– Ты должна вернуться к себе, – произнес наконец Джастин, не выпуская девушку из своих объятий. Положив голову ему на грудь, Меган блаженно закрыла глаза. Исходящий от него запах виски, перемешанный с запахом пота, одурманивал ее. Щекой она чувствовала, как напряглись мышцы на крепкой груди.

– Ты до смерти напугала меня. – Голос Джастина стал спокойнее, дыхание ровнее. – Я уже было решил, что ты сгоришь прямо у меня на глазах. Я боялся, что не смогу спасти тебя. Эта чертова нога…

– Но ты сделал это, Джастин. Ты спас меня, – прошептала Меган, дотрагиваясь губами до его груди.

Меган почувствовала, что ее сердце забилось сильнее, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Джастин! Джастин! – шептала она как молитву.

Он стоял, наклонив голову и касаясь губами ее шеи. Меган ощущала тепло его дыхания.

– Мне холодно.

Джастин поднял голову и заглянул ей в глаза. Меган выдержала его взгляд.

– Ты должна идти к себе. Если ты поможешь мне найти костыль, я провожу тебя до твоей спальни, – сказал Джастин, но в его голосе не было уверенности.

– Я не хочу уходить в свою комнату, я хочу остаться здесь, с тобой, – проговорила Меган, крепче прижимаясь к нему.

– Но, Меган… – начал он.

– Пожалуйста, Джастин, позволь мне остаться с тобой. Если ты оставишь меня одну, меня будут мучить кошмары, – взмолилась она.

– Но, Меган…

– Прошу тебя, Джастин… – Девушка с мольбой смотрела на опекуна. Она понимала, что поступает нехорошо, навязывая ему свою любовь, но ей действительно было страшно остаться одной. Она не покривила душой, когда заявила, что ее будут мучить кошмары. Ведь она только что побывала в лапах смерти.

– Хорошо, – сдержанно согласился Джастин. – Ты можешь остаться, но ненадолго. Как только согреешься и придешь в себя, немедленно отправишься в свою комнату. Поняла?

– Да, Джастин, – радостно закивала Меган, выскальзывая из его объятий.

– Господи!.. – выдохнул сраженный Джастин – он впервые увидел ее нагой.

Его взгляд обнял всю ее фигуру, не упуская ни высоких грудей с розовыми сосками, ни тонкой талии, ни плоского живота, ни изящного изгиба стройных бедер. А девушка даже не пыталась укрыться от его внимательного взгляда, на губах ее играла загадочная улыбка, улыбка Моны Лизы. Черная коса спадала ей на плечо. В полумраке комнаты ее волосы удивительно контрастировали с белизной ее кожи.

– Возьми одеяло с кровати! – приказал Джастин, с трудом отрывая от нее взгляд. Сжав руки в кулаки, он едва удерживал себя на месте. Джастин понимал, что должен немедленно отослать ее из спальни, от греха подальше, но сделать это у него не было сил. А Меган послушно шла к его кровати. Джастин с облегчением вздохнул, полагая, что воспитанница сейчас завернется в одеяло, и тогда они усядутся в кресло и будут вести себя целомудренно, почти как монашка и епископ. А когда Меган немного успокоится, он отправит ее к себе.

Но вместо этого Меган забралась к нему в постель и до подбородка натянула на себя одеяло. А затем с ангельским выражением лица взглянула на него. Ее личико казалось точеной кукольной мордашкой на фоне больших белоснежных подушек.

– Господи помилуй, что ты творишь?! – вскричал Джастин, когда к нему вернулся дар речи.

Меган задумчиво улыбнулась ему.

– Но ты же сказал, что я могу остаться с тобой, – смущенно, но немного обиженно ответила девушка.

– Но, черт возьми, ты же понимала, что я не приглашал тебя в свою постель!

– Мне так холодно!

Джастин крепко стиснул зубы. Видеть, что она, обнаженная, лежит в его постели!.. Нет, это было выше его сил! И она понимала это, маленькая ведьмочка, понимала, но нарочно поддразнивала его.

– Черт возьми! Так дело не пойдет. Давай-ка вставай! – не на шутку разгневался граф. – Ты должна немедленно вернуться в свою спальню!

Меган искоса взглянула на Джастина. Опершись на бюро, он остановился рядом с кроватью. В полумраке она не могла видеть выражения его лица. Но поза Джастина, похоже, дышала угрозой. Вот только сломанная нога была намеком на слабость. Но при таких мускулах, широких плечах он в два счета может выгнать ее, подумала Меган. А ей так хотелось, чтобы он обнимал ее, шептал ей, как только что, на ухо ласковые слова. Она жаждала его нежности, его любви.

– Если ты хочешь, я уйду, – промолвила Меган, вовсе не собираясь покидать спальню Джастина. – Но я так замерзла, испугалась и… – Тут она замолчала, как-то подозрительно всхлипнув. Небогатый опыт подсказывал ей, что Джастин не вынесет ее слез.

– Черт возьми! – вскричал он. – Ну хорошо, только не плачь! Можешь остаться, если тебе хочется!

Меган спрятала торжествующую улыбку и, еще разок всхлипнув, перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку.

– Меган!

Минуты две девушка слушала бормотание графа, который не решался приблизиться к ней. Наконец, хромая, он подошел к кровати.

– Меган!

Девушка не поднимала головы, а плечи ее как-то странно подрагивали.

– Обними меня, Джастин, – донесся до графа ее сдавленный голос.

– Черт возьми, неужели ты не понимаешь, что я не могу этого сделать? – В его голосе звучали тоска и гнев.

Меган повернулась на бок, чтобы взглянуть на опекуна. Похоже, он борется с искушением…

– Прошу тебя, Джастин, – снова заныла Меган, едва сдерживаясь, чтобы не дотянуться пальцем до его ноги. – Просто обними меня. Что в этом плохого?

Джастин мог бы объяснить ей, что в этом плохого, но не стал этого делать. Искушение было столь сильным, что он уже готов был плюнуть на все, броситься к ней на кровать и заключить девушку в свои объятия, чтобы она успокоилась и заснула у него на руках. Как она и сказала – что в этом плохого?

И, чувствуя, что к горлу подступает тошнота, Джастин сдался, зная, что совершает непростительную ошибку.

– Хорошо, – буркнул он. – Но только на несколько минут – пока ты не согреешься. Затем пойдешь к себе, поняла?

Меган быстренько согласилась и подвинулась, уступая место Джастину. Тот нырнул под одеяло, но не прижался к воспитаннице. Их разделяло какое-то расстояние. Он решил, что Меган сама должна преодолеть его.

– Джастин, – прошептала искусительница, – мне холодно.

Он осторожно положил руку ей на плечо и привлек девушку к себе.

На нем все еще был халат, но даже сквозь ткань Меган чувствовала жар его могучего тела. Тяжелая рука придавила ее к постели, Меган слышала биение его сердца. С ликованием она поняла, что он хочет ласкать ее. Но она так же понимала, что граф постарается сделать все, чтобы не перешагнуть установленной им самим черты. Однако, возможно, это ее последний шанс выяснить, любит ли он ее. И Меган решила идти напролом.

– Джастин!

– Хм-м-м? – раздалось над ее ухом. Похоже, он был раздражен.