Текст книги "Магический спецкурс. Первый семестр"

Глава 11

В кабинете ректора мне сразу предложили сесть в кресло, к которому подбирался ковер с пушистым длинным ворсом. Я, естественно, попыталась спрятать в этом ворсе озябшие ноги. После пробежек по холодным каменным полам они так закоченели, что почти потеряли чувствительность, но до сего момента я была слишком взбудоражена происходящим, чтобы обращать на это внимание. Теперь же меня било от холода крупной дрожью.

Ректор выглядел так, словно почти не спал. Что немудрено в начале шестого утра. Сейчас он сидел, развалившись, в кресле за своим рабочим столом, перед ним лежали шары Аргора, источая слабое свечение, а он едва ли не клевал носом. Только когда входная дверь кабинета хлопнула и к нам присоединился Геллерт Ротт вместе со своим помощником, ректор слегка взбодрился.

Старший легионер с полминуты смотрел на мою находку, а потом перевел взгляд на меня. Изучив с головы до пят – словно рентгеном просветил – он повернулся к ректору.

– И что все это значит, позвольте поинтересоваться? – его голос прозвучал обманчиво мягко.

– Вот, студентка Ларина ночью… точнее, уже на рассвете нашла пропавшие артефакты, – коротко объяснил ректор.

– И как же ей это удалось? – Ротт снова повернулся ко мне, демонстративно разглядывая мою пижаму.

Ректор знал всю историю от начала до конца, я рассказала ее раза три в общей сложности. Сначала сбиваясь и путая слова, потом отвечая на уточняющие вопросы. Он уже набрал в легкие воздух, чтобы пересказать ее легионеру, но потом вдруг нахмурился, закатил глаза и резко выдохнул, махнув рукой.

– Пусть сама расскажет.

– Хорошо, – Геллерт Ротт неожиданно улыбнулся, от чего его породистое лицо стало еще красивее, сел в кресло напротив меня и ободряюще кивнул. – Я вас внимательно слушаю, студентка Ларина.

– Я спала, – несмотря на все мои старания говорить спокойно, голос предательски дрожал, когда я в очередной раз начала пересказывать историю, которая даже мне самой казалась неправдоподобной. – Мне снился кошмар. В этом кошмаре я плутала по замку, убегала от монстра. От низшего.

Геллерт Ротт вздернул бровь и посмотрел на ректора. Тот как-то странно покачал головой.

– Ларина со спецкурса. Недавно на Истории им показывали существ нижнего мира в рамках лекции о переселении магов за Занавесь. Насколько я знаю, среди чувствительных барышень подобные кошмары после этой лекции не редкость. Надо сказать Гроксу, чтобы перестал показывать иллюзию, она слишком натуральна и травмирует психику.

Ротт понимающе кивнул и снова посмотрел на меня. Я решила не уточнять, что кошмары про низших снились мне задолго до Орты и того урока Истории. Едва ли это могло сейчас помочь делу.

– Так вот, в этом сне я забежала в какой-то тупик, нащупала на стене ручку двери и спряталась в потайной комнате.

– Откуда вы знаете, что комната потайная, если вы вошли в нее через дверь? – неожиданно перебил Ротт.

Я зависла на пару секунд, глупо раскрыв рот. Как можно объяснить человеку такое? Как можно объяснить это хотя бы себе?

– Знаете, у снов есть такая особенность, – осторожно ответила я, – многие вещи ты просто знаешь. После пробуждения можно понять, что в них нет никакого смысла и логики, но само знание остается с тобой. Вот и я во сне просто знала, что эта комната – тайник.

– Понятно, – Ротт добродушно кивнул и снова улыбнулся. Сейчас в нем не было и тени той надменности, с какой он разговаривал с Норманом. Он был почти… мил. – Продолжайте, пожалуйста.

– В этой потайной комнате на столе лежали шары Аргора, но я внезапно проснулась, едва осознала это.

– И сразу пошли искать тайную комнату из своего сна? – снова перебил Ротт.

– Нет, – я даже головой помотала для убедительности. – Я проснулась уже посреди незнакомого мне коридора.

На этот раз обе его брови взлетели вверх. Ротт снова посмотрел на ректора, но тот только пожал плечами, как бы говоря: а я что могу с этим сделать?

– Раньше с вами такое случалось?

– Нет, никогда. Я никогда не ходила во сне.

– И что было дальше?

– Я попыталась найти дорогу обратно в общежитие, но уперлась в тупик. В точно такой же тупик, как во сне, понимаете? И там тоже была дверь, а за ней – комната, – я принялась пересказывать дальнейшие события скороговоркой, чтобы меня больше не перебивали. – И в комнате все было точно так же, как в моем сне. И стол, только Шары эти лежали не на столешнице, а в одном из ящиков. Я схватила их и побежала искать ректора. Все.

Геллерт Ротт молча смотрел на меня и после того, как я объявила о концовке невероятной истории, как будто все равно ждал какого-то продолжения. Но я не могла порадовать его сценой после титров. Тогда он слегка повернул голову к помощнику, не отрывая при этом взгляд от меня, и тихо велел:

– Приведите к нам Яна Нормана.

Помощник кивнул и тут же скрылся за дверью, а я удивленно выпрямилась и вопросительно посмотрела на ректора. Тот даже не пошевелился.

– Профессор Норман тут причем? – я снова повернулась к Ротту. – Что вы к нему прицепились?

Я прикусила язык, но очень поздно: Ротт уже с подозрением прищурился, глядя на меня. Действительно, откуда я могла знать, что он к нему прицепился? Ведь после допроса Нормана Ротт переговорил со всеми преподавателями и несколькими студентами-старшекурсниками.

– Я веду расследование, госпожа Ларина, – спокойно ответил он. – И не обязан вам отчитываться о его деталях.

Я притихла, борясь с желанием забраться на кресло с ногами и свернуться в нем калачиком. Меня все еще потряхивало от холода и нервного возбуждения, а теперь к этим эмоциям примешался еще и страх. Может, не стоило приходить к ректору и доводить все это до Ротта? Могла бы принести эти проклятые шары Норману, а он бы тихонько положил их на место. Уверена, он смог бы. И все, никто ничего не узнал бы, а расследование пришлось бы закрыть.

Эти безнадежно запоздавшие мысли продолжали крутиться у меня в голове до тех пор, пока в кабинете ректора не появился профессор Норман в сопровождении молодого легионера. Когда они вошли, внимание Нормана в первую очередь привлекли артефакты на столе ректора. Мне почему-то показалось, что их присутствие там его напугало, хотя он не менялся в лице и никак иначе не демонстрировал свой испуг. Вполне вероятно, я просто выдумала это.

Потом его взгляд переместился на меня. Секунду он просто смотрел, а потом махнул в мою сторону рукой. Меня обдало волной тепла, на плечи словно опустился огромный мягкий теплый плед, а ноги как будто засунули в таз с горячей водой. Меня перестало трясти.

– Спасибо, – тихо пробормотала я, почему-то смущаясь. – И доброе утро, профессор Норман.

– Доброе утро, госпожа Ларина. Ректор, – он едва заметно кивнул Реду. – Мое почтение Легиону, – Ротту он даже слегка поклонился. Правда, мне в этом поклоне померещилась насмешка, а не почтение. – Чем обязан?

– Студентка Ларина на рассвете нашла вашу пропажу, – сообщил Ротт, пристально глядя на Нормана. – При весьма неординарных обстоятельствах. – Он коротко пересказал Норману мою историю, продолжая внимательно следить за его реакцией. Никакой реакции, кроме удивления в тех же местах, в каких его демонстрировал он сам, не последовало. – Что вы об этом всем думаете?

– Мне в голову приходят только два объяснения, – Норман пожал плечами. – Раз вы пригласили меня, значит, тоже подумали об одном из них.

– Поделитесь же с нами, – усмехнулся Ротт.

– Вариант первый: у госпожи Лариной есть способность к вещим снам. То, что раньше с ней такого не случалось, не показатель. Ее магический поток начал фокусироваться меньше месяца назад. Это могло пробудить дремлющие способности. Вариант второй: наведенное сновидение. Редко используемое темное заклятие. Возможно, вы пригласили меня из-за второго варианта, но я все равно в недоумении. Если вы уже проверили наличие следа, то вы должны знать, что я здесь ни при чем. Если еще не проверили, то опять же, зачем в такой спешке приглашать меня? Сомневаюсь, что вы хотите, чтобы я провел проверку за вас.

– Просто у меня есть еще один вариант, – не растерялся Ротт. – Ваша студентка врет. Она похитила артефакты, а теперь испугалась и решила вернуть.

Я была так ошарашена этой версией, что только рот раскрыла, даже возразить не смогла. Норман невозмутимо покачал головой.

– Исключено. В комнату, где находились артефакты, невозможно попасть без магии. У госпожи Лариной на тот момент не было фокусирующего артефакта, она не могла использовать магический поток.

– Тогда другой вариант: она знает того, кто похитил шары Аргора, испугалась за его судьбу после нашего появления, выкрала артефакты и решила вернуть, сочинив такую вот историю.

– Кхм, – неожиданно подал голос ректор, хотя мне казалось, что он уснул. – При всем моем уважении к Легиону, в этой версии очень много натяжек. Девочка из Покинувших, ничего не знающая о нашем мире – этот факт вам подтвердят все ее преподаватели, первые недели она была подобна слепому котенку – достаточно хорошо знакома с кем-то, кто мог выкрасть подобный артефакт, не оставив следов… И она умудрилась выкрасть артефакт у этого человека? Для таких обвинений хорошо бы предъявить какие-то доказательства.

– Хорошо, – не стал спорить Ротт. – Давайте проверим хотя бы один факт из ее фантастического рассказа. – Он повернулся ко мне, снова обманчиво мягко улыбаясь. – Сможете показать нам ту комнату?

– Может быть, вы сначала позволите девушке одеться? – предложил Норман.

***

Одеться мне позволили, хотя я уже не мерзла и почти привыкла щеголять перед всеми в пижаме. Да и одежда не волновала меня на фоне обвинений то ли в краже, то ли в пособничестве. И во лжи. Это было неприятно и немного пугало. Я все еще боялась загреметь в какую-нибудь магическую тюрьму.

Где я нашла тайную комнату, я толком не помнила. Пришла я к ней в бессознательном состоянии, а обратно убегала в состоянии взвинченном. К тому же ориентирование в пространстве никогда не было моей сильной стороной. Единственное, что я знала наверняка, – это то, что комната находится в учебном корпусе.

После некоторых блужданий в компании четырех мужчин я все-таки нашла коридор, который привел нас в нужный тупик. Только вот никакой двери там не оказалось. Ректор и легионер по очереди попробовали какие-то заклятия, которые могли помочь обнаружить скрытую от глаз дверь, но ничего не вышло.

– Не может быть, – бормотала я, кажется, повторяясь уже не первый раз. – Она должна быть здесь. Я почти уверена, что это было здесь.

– Может быть, на другом этаже? – вежливо предположил Ротт.

– Это точно было внизу, – я покачала головой. – На первом этаже. Я потом все время поднималась вверх к ректору, очень долго.

– Здесь еще есть подземные этажи, – сообщил ректор. – Может быть, там?

Я снова покачала головой.

– Нет, едва ли. Через витражи наверху пробивался свет. Это не могло быть под землей. Да и я никогда не была там, я бы запомнила, что мне весь этаж незнаком. Но я довольно быстро оказалась в главном холле.

– Что ж, тогда у нас проблема, – заметил старший легионер. – Ваш рассказ ничем не подтверждается.

У меня внутри все похолодело от его спокойного тона. Как доказать, что я говорю правду? Я почему-то посмотрела на Нормана, ища поддержки и защиты именно у него. И как ни странно, получила их.

– Господин Ротт, вы же понимаете, что обе ваши версии произошедшего – бессмысленны? – он посмотрел на легионера в упор. – У Лариной нет мотива, едва ли может быть возможность. Я… допускаю, что кто-то использовал ее в своих целях. Задурил голову, подсунул артефакты, чтобы вернуть их через нее. Но я сомневаюсь, что она знает, кто это сделал. Посмотрите на нее. Она не врет. Может быть, то, что она говорит, и неправда. Но она верит, что все было именно так. Вы можете применить к ней заклятие допроса и заставить повторить историю под ним. Она не изменится.

– Заклятие допроса можно обмануть, – поморщился Ротт. – Чтобы оно сработало, оно должно быть наложено добровольно.

– Я не против, – тут же вклинилась я. – Накладывайте любые заклятия!

Раз уж это предложил Норман, у меня не было оснований избегать такой проверки. Однако Ротт не выглядел убежденным.

– Вы можете согласиться вслух, но сопротивляться ему.

– Перестаньте, – Норман почему-то рассмеялся, хотя лично я не видела ничего смешного. – Она студентка спецкурса. Обучается всего месяц. К тому же, далеко не самая лучшая. Она не сможет сопротивляться заклятию.

Я насупилась. Не самая лучшая? Хорошо, возможно, я звезд с неба и не хватаю, но я же так старалась все это время! Было обидно услышать, что о моих способностях говорят с таким пренебрежением.

– Хорошо, – неожиданно согласился Ротт. – Тогда я забираю ее в Легион. Для допроса.

Я тут же забыла о своей обиде и инстинктивно спряталась за спиной Нормана, как будто это могло остановить легионера. Мне не хотелось оказаться где-то не пойми где, не зная местных законов. Я почему-то сразу представила темный каземат, светящую в лицо лампу и громилу, который будет бить по почкам за неправильные ответы. Или еще чего хуже. Даже не знаю, откуда у меня взялись такие мысли по поводу местных правоохранительных органов.

– Зачем тратить столько времени? – удивился ректор. – Вы можете сделать это за пять минут в моем кабинете.

– Хочу, чтобы все было по закону и официально, – оскалился Ротт.

Я подумала, что не такое уж и красивое у него лицо.

– Если все по закону, то вы не имеете права забирать ее одну, – заметил Норман. – Не мне вам рассказывать, что по закону она приравнивается к несовершеннолетней, пока не закончит спецкурс. Мы должны вызвать ее родителей…

– Я не собираюсь никого ждать, – отрезал Ротт. – Госпожа Ларина пойдет со мной, а вы можете послать за ее родителями. Они и сами доберутся до Легиона.

– Демона рогатого ты получишь, а не заберешь ее одну, – неожиданно резко огрызнулся Норман, хотя до этого говорил довольно расслабленно.

– Хотите пойти с ней? Я не буду возражать, – Ротт неожиданно улыбнулся, а мне в душу закралось нехорошее подозрение: а не для того ли он все затеял?

– Если надо будет, пойду, – то ли Норман не заметил ловушку, то ли не так уж ее испугался.

– Вообще-то, – вклинился ректор, – профессор Норман всего лишь ведет у студентки Лариной специализацию. Куратором ее курса является профессор Карр, поэтому в качестве представителя логично пойти ей. Если вы не готовы ждать ни минуты, то с госпожой Лариной пойду я. Профессор Норман не имеет к ней отношения.

Норман не стал спорить, а лицо Ротта исказилось от злости. Он посмотрел на меня, на ректора, потом снова перевел взгляд на Нормана.

– К демону вас всех, – процедил он. А потом шагнул ближе к Норману и тихо, но отчетливо пообещал: – Рано или поздно я все равно сдерну с тебя маску и посмотрю в твое настоящее лицо.

– Однажды это обязательно случится, – Норман улыбнулся уголками губ. Я так и не поняла, было это обещанием или угрозой.

– Джед, мы уходим, – обратился Ротт к помощнику.

Они оба повернулись и, чеканя шаг, скрылись из виду. На какое-то время мы остались втроем. Ректор непривычно серьезно посмотрел на Нормана. Я даже не знала, что он умеет выглядеть так внушительно.

– Не теряй голову, Ян, – строго велел он. На меня он не посмотрел, но мне показалось, что он хотел это сделать. – Иначе потеряешь то немногое, что у тебя осталось.

Норман промолчал. Лишь слегка потупил взгляд, как будто признавал правоту ректора и молчаливо извинялся за свою несдержанность. Ректор больше ничего не стал говорить, молча ушел вслед за легионерами. Я вопросительно посмотрела на Нормана.

– Все кончилось, да? Меня никуда не заберут?

– Да, можете не волноваться.

Его голос прозвучал странно. Или мне только показалось? Норман бросил на меня быстрый взгляд, нахмурился, а потом тоже попытался сбежать за остальными, но я его остановила.

– Профессор, постойте!

Он замер и снова повернулся ко мне, всем своим видом демонстрируя, что я ему уже надоела. А ведь только что готов был с головой залезть в ловушку Ротта: тот бы забрал нас обоих в этот их Легион и там наверняка вынудил бы Нормана снять иллюзию.

– Что, госпожа Ларина?

– Во-первых, спасибо, что заступились. Если мне в будущем понадобится адвокат, могу я к вам обращаться? – я улыбнулась, пытаясь растопить лед его тона.

– Я не уверен, что переводчик правильно передал мне ваш вопрос. Кто такой адвокат?

Надо же, и так бывает. До сих пор у меня не случалось лингвистических трудностей. Неужели у них нет такого понятия? Тогда тем более здорово, что я не попала в руки местной Фемиды.

– Ну это… Человек, который защищает обвиняемого в суде. У вас нет такого?

– Есть. Он называется защитник. Или официальный представитель.

– Ладно, будем считать, вы умело соскочили с темы. Поэтому сразу «во-вторых». О какой маске говорил Ротт? Что вы скрываете? И почему?

Сердце гулко ударилось о ребра, а я почти задохнулась от того взгляда, которым меня одарил Норман. В его глазах словно полыхнуло пламя, но пламя холодное. Он окатил меня этим холодом с головы до ног, и парадоксальным образом от него меня бросило в жар. Нет, под своей иллюзией он совершенно точно скрывал не врожденное уродство. Результат травмы – возможно, но скорее все же какую-то другую личность. Я поняла, что мне лучше не знать ответа на заданный мною вопрос.

Я почувствовала, как мое лицо залила краска, и невольно отступила назад, опустив глаза.

– Простите. Неуместный вопрос, я поняла.

– Вы умная девочка, – неожиданно мягко произнес Норман. – Я очень ценю это качество в женщинах.

Я вскинула на него удивленный взгляд, успевая заметить, как он недовольно поморщился от собственных слов.

– Идите к себе. Занятия скоро начнутся.

Сказав это, он ушел, а я почувствовала, как ослабли колени и меня снова слегка зазнобило. Видимо, сказывался пережитый стресс. Я обхватила себя руками за плечи и побрела в сторону выхода из учебного корпуса, гадая, почему меня каждый раз так тянет к этому мужчине. И почему так трудно выбросить мысли о нем из головы.