Текст книги "Магический спецкурс. Первый семестр"
Автор книги: Лена Летняя
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Профессор Грокс печально вздохнул, как будто падение Первой Республики причиняло ему боль.
– Когда подошел срок первых перевыборов, Норд Сорроу отказался покидать свой пост. Леди Рона и лорд Гордон пытались на него воздействовать, но Норд Сорроу был очень сильным магом, поэтому их шансы принудить его силой практически равнялись нулю. Никто не знает, чем это могло закончиться. Возможно, настоящей войной. Однако в один прекрасный день Норд Сорроу исчез. Никто не знает, куда он делся. Одни предполагают, что его уничтожила темная сторона магии, с которой он в определенный момент не смог совладать. Другие считают, что он мог стать жертвой заговора в собственном окружении. Третьи фантазируют о том, что он стал одним из первых Покинувших и ушел за Занавесь. Я бы сказал, что первая версия наиболее вероятна, поскольку причин внезапно скрываться за Занавесью у него не было. И едва ли в его окружении мог найтись достаточно сильный маг, способный его убить.
– Может, это Риддик с Гордоном его прикончили? – предположил все тот же парень. – Убили и в саду закопали, а всем сказали, что он исчез, чтобы проблем не возникло.
Несколько человек рассмеялись, я тоже улыбнулась. А вот профессор Грокс изобразил на лице священный ужас.
– Если бы вы, молодой человек, лучше знали историю нашего мира и биографии лорда Гордона и леди Роны, вам бы и в голову такое не пришло! – оскорбленно заявил он.
Как и следовало ожидать, после этого нам в качестве домашнего задания велели написать подробную биографию любого из основателей Орты. Я сделала себе пометку в блокноте, а потом все же решила уточнить:
– Так почему Первая Республика развалилась? Если Сорроу исчез с горизонта, проблема с перевыборами должна была решиться.
– А она и не развалилась, – удивил меня профессор Грокс. – Она просто перестала быть республикой. В государстве начались волнения. Доверие к выборной системе и так было очень низким, а из-за этого и вовсе сошло на нет. Однако авторитет леди Роны и лорда Гордона был настолько велик, что большинство жителей хотели видеть во главе государства кого-то из них. В тот момент лорд Гордон сделал леди Роне предложение руки и сердца. Они поженились, и сразу после этого их короновали. Первая Республика стала Объединенным Королевством.
После этого профессор Грокс переключился исключительно на рассказ об Орте, о том, как менялась школа и постепенно превратилась в университет. Уже минут через двадцать этого рассказа я вспомнила, почему не люблю Историю.
***
После лекции мы с Хильдой отправились сначала в столовую, а оттуда – во внутренний двор, чтобы съесть обед за одним из столиков на улице, пользуясь пока еще по-летнему теплым днем.
После обеда мы решили сразу заскочить в библиотеку, чтобы взять необходимые учебники. Там мы столкнулись с парнем, у которого, как и у меня, не оказалось фокусирующего артефакта. Его звали Андреем, и он прибыл в Орту из Екатеринбурга, что моментально сблизило нас еще больше: по местным меркам мы оказались почти земляками. Он как раз получил набор из пяти довольно внушительных по размеру книг.
– Сказали, что на следующей неделе надо будет прийти за добавкой, – сообщил он нам с улыбкой, пока мы дожидались своих комплектов. – Тогда выдадут учебники по специализации.
– Интересно, почему их выдают отдельно? – задалась вопросом я.
У Хильды, как всегда, нашелся на него ответ:
– Потому что до следующей недели мы еще можем сменить выбранную специализацию. После первого занятия и до второго мы должны окончательно определиться.
– Как удачно, что мы встретились у дверей учебной части, – я улыбнулась новой подруге. – Полезно дружить с тем, кто все знает.
– Вообще-то я это тоже знал, – заметил Андрей. – Родители говорили.
Я удивилась.
– А как так получилось, что об этом они тебе сказали, а фокусирующим артефактом не снабдили?
Он изобразил на лице смущение и протянул:
– Вообще-то он у меня есть. Просто ты выглядела такой смущенной, что мне захотелось тебе помочь. Чтобы ты не была единственной, кого предки так подставили.
Я не знала, разозлиться мне или умилиться. Такая внезапная поддержка от незнакомого парня выглядела очень трогательно, но это означало, что я все-таки оказалась единственной студенткой спецкурса, которую родители так подставили.
– Только извини, завтра я его «найду», – он изобразил пальцами кавычки, – и отнесу профессору Данглу на активацию. Ты мне симпатична, но я не хочу отстать в обучении на целую неделю. Без обид.
– Да какие уж тут обиды? – я махнула рукой. – Спасибо, что поддержал.
– Да не за что.
Библиотекарь наконец вручил нам с Хильдой по стопке книг на ближайший семестр. Мы за них расписались и все вместе отправились обратно, к общежитию, делясь впечатлениями от первого учебного дня.
Не дойдя даже до первого поворота, мы столкнулись в коридоре с другими студентами. Судя по тому, что лица их были мне совершенно незнакомы, они учились не на спецкурсе. Поначалу я даже не придала их появлению значения. Однако, когда они проходили мимо, один из парней специально зацепил плечом Андрея. Причем с такой силой, что тот выронил стопку учебников из рук.
– Эй, аккуратнее нельзя?
– Ой, кто это у нас тут? – противным насмешливым и сюсюкающим тоном поинтересовался парень, который его задел. – Марек, смотри, это же спецы, – обратился он к другому парню – высокому и довольно привлекательному, если не считать заносчивой ухмылки на губах, которая портила все впечатление.
Мы с Хильдой переглянулись.
– Если это подразумевалось, как уничижительное прозвище, – заметила Хильда, – то вам стоит поработать над формулировкой. Потому что слово «спецы» не звучит обидно.
Я же внутренне сжалась. Только этого мне не хватало для полного счастья: местного аналога дедовщины. Я умудрилась отучиться десять лет в школе и четыре года на бакалавриате, избежав подобных конфликтов. Видела, как порой травили других, но меня саму это ни разу не коснулось. Я умела ладить с людьми или оставаться незаметной для них, поэтому опыта подобных противостояний не имела. Со стороны это всегда выглядело настолько страшно, что я ни разу не нашла в себе силы вмешаться и вступиться за того, кого обижали.
– О, а ты у нас смелая, – все тот же парень мерзко хихикнул, подошел к Хильде и одним точным движением выбил из ее рук учебники.
– А ну отстань от нее, – Андрей толкнул его в плечо.
Я видела, как у Хильды сжались кулаки. Она стиснула зубы, стараясь сдержаться и не способствовать развитию конфликта. Зато его были не прочь развить наши оппоненты. Еще один парень присоединился к первому, и теперь они оба наступали на Андрея, размышляя на тему того, справится ли «этот хлюпик» с ними. Андрей, кстати, был действительно высок и худощав, к тому же носил очки в тонкой оправе, поэтому не производил впечатления крепыша. И судя по тому, как он попятился под натиском этих двоих, таковым себя и не чувствовал. Правда, они тоже пока ничего не делали, только угрожали на словах.
– Слушайте, чего вы к нам привязались? – выдавила я, чувствуя, что нужно хотя бы словесно вступиться за Андрея. Прозвучало это жалко: мой голос дрожал от испуга и волнения. – Мы же вам ничего не сделали. Давайте каждый пойдет своей дорогой.
Парень, который до сих пор оставался в стороне с двумя симпатичными спутницами и которого один из приятелей назвал Мареком, посмотрел на меня. Впервые за все время.
– У кого это тут прорезался голос? – обманчиво ласково промурлыкал он, окидывая меня неприятным взглядом. От одного такого взгляда можно было почувствовать себя «облапанной». – Деточка, тебе разве кто-то разрешал говорить?
Он шагнул на меня, и я инстинктивно попятилась назад. Далеко не ушла: прямо за моей спиной оказалась стена. А Марек подходил все ближе, пока не оказался почти вплотную. Одной рукой он уперся в стену, а другой коснулся моих губ.
– Такой славный ротик, – тихо, но отчетливо произнес он, – дается женщине не для того, чтобы болтать, а совсем для других вещей. Научить?
Я почувствовала, как меня захлестнуло горячей удушливой волной страха, гнева и стыда. Мне были отвратительны его прикосновения и намеки, но я так растерялась, что не могла пошевелиться, даже вдохнуть.
Не знаю, чем бы закончилось дело, если бы рядом не раздался тихий, но властный голос:
– Марек Кролл, отчего у меня такое чувство, будто вы должны быть совершенно в другом месте?
Марек моментально отпрянул, и все мы обернулись на голос. По коридору, сцепив руки за спиной, к нам приближался профессор Норман. Губы на его неприятном лице кривились в едва заметной усмешке, а глаза не обещали ничего хорошего.
Незнакомые студенты отступили назад, собираясь в кучку. Девушки перестали улыбаться и виновато потупили взгляд. Только Марек остался стоять на месте, не демонстрируя раскаяния.
– Стоит ли мне напомнить вам, господин Кролл, правила Орты? – вкрадчиво поинтересовался профессор Норман, делая еще несколько шагов вперед и оказываясь рядом с нами.
– Нет, профессор, – без доли смущения или испуга ответил Марек.
– Тогда почему вы все до сих пор тут стоите? Ждете, когда я назначу вам взыскание?
Только теперь Марек отошел к своим растерявшим энтузиазм приятелям, но пожелал оставить последнее слово за собой:
– Вы бы поостереглись, профессор. Не забывайте, кто мой отец.
– Вы мне угрожаете? – на лице Нормана появились искренние удивление и насмешка. – Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я сомневаюсь, что ваш отец поддержит вас в подобной ситуации. Это мое последнее предупреждение всей вашей компании: еще раз увижу, что кто-то из вас пристает к студентам спецкурса, назначу взыскания всем пятерым, независимо от того, кто будет присутствовать на месте. Ясно?
– Вполне, – кивнул Кролл, недобро сощурившись. – Доброго дня, профессор Норман.
– Прочь с глаз моих.
Только когда студенты скрылись из виду, я смогла выдохнуть, но меня до сих пор трясло.
– Вы в порядке? – поинтересовался у меня профессор Норман.
– Да, спасибо.
Он бросил быстрый взгляд на моих друзей, которые поднимали с пола учебники, а потом снова посмотрел на меня более внимательно. И вот парадокс: его взгляд не заставлял меня чувствовать себя «облапанной».
– Как вас зовут?
– Таня. Татьяна Ларина.
По его губам снова скользнула усмешка.
– Итак, она звалась Татьяной… – выдохнул он, продолжая меня разглядывать.
Вот так номер! Я уж надеялась, что хотя бы в этом мире больше никогда не услышу эту цитату. Профессор Норман тем временем продолжил:
– Госпожа Ларина, имейте в виду: если еще кто-то из студентов поведет себя по отношению к вам неподобающим образом, вы всегда можете пожаловаться своему куратору. Действия, подобные тем, что позволял себе господин Кролл, в Орте считаются оскорблением и заслуживают наказания.
– Буду иметь в виду, – кивнула я. – А кто его отец?
Профессор Норман скривился.
– Канцлер.
– Ох ты ж, – пробормотала Хильда, которая уже закончила собирать учебники и подошла к нам вместе с Андреем.
– Да. Поэтому мало кто жалуется. Все боятся проблем.
– А вы не боитесь? – зачем-то спросила я. Единственное мое оправдание в том, что я все еще пребывала в легком шоке.
Брови Нормана взметнулись вверх, демонстрируя крайнее удивление.
– Я все-таки преподаватель.
– Да, конечно, – я смутилась, опустила взгляд в пол и замолчала, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость.
– Что ж, – прервал Норман повисшее молчание. – Хорошего вам всем дня.
Сказав это, он продолжил свой путь в библиотеку, а мы поторопились в общежитие.
Глава 4
В следующие два дня лучше не стало. Каждое занятие преподаватели выясняли, что у меня нет фокусирующего артефакта. Каждый раз очень удивлялись и все как один рекомендовали мне в ближайшие выходные, когда нам будет позволено покинуть стены Орты, напомнить родителям о том, что без него я не смогу учиться. Как будто я не поняла этого с первого раза! Я как заведенная повторяла, что обязательно это сделаю, краснея под насмешливыми взглядами однокурсников, ловила извиняющийся взгляд Андрея и ободряюще улыбалась ему.
К проблеме отсутствия артефакта добавилось еще и то, что я внезапно оказалась самой отстающей студенткой. Все остальные так или иначе сталкивались с магией дома. Многих родители перед обучением здесь подготовили в теории. Поэтому все схватывали материал быстро, а преподаватели и рады были не оглядываться на отстающих. То есть на меня.
Я всегда была отличницей, сколько себя помнила. Причем, я никогда особо не напрягалась для этого. Просто меня хорошо подготовили перед школой, а потом я уже сама начала получать кайф от хороших оценок. Благодаря отличной памяти и умению быстро соображать, мне все давалось легко. Только вовремя прочитать параграф в учебнике, один раз послушать объяснение решения, запомнить формулу, понять принцип… Учителя и в школе, и потом в институте говорили, что у меня большое будущее. Я и сама в это верила. Меня ставили в пример, назначали старостой даже не помню с какого класса. Всегда первая.
И вот внезапно я стала последней. Самым унизительным было то, что все остальные пошли на спецкурс сразу после школ, их родители не стали тянуть до максимально возможного возраста.
В пятницу утром нас ждало первое занятие по выбранной специальности. Мне отчаянно хотелось его прогулять. Хотя куратор наверняка уже знала об отсутствии у меня базового фокусирующего артефакта, мне не хотелось снова сидеть в сторонке, пока остальные практикуются. К тому же Хильда, как и собиралась, пошла на Боевую магию, а с ней туда умудрился попасть и Андрей. В группе по снадобьям я никого толком не успела узнать. Однако прогульщицей я никогда не была. Даже странно, но я действительно никогда не прогуливала ни уроков, ни лекций. Даже на физкультуру ходила исправно, иногда – одна. Вот и сегодня у меня не хватило духу не пойти на занятия.
Аудитория снадобий больше походила на химическую лабораторию. Никаких котлов и чадящих горелок. Все очень стерильно и, как обычно, разочаровывающе обыденно. Пробирки, емкости, весы, коробочки с ингредиентами, ножи и деревянные ложки. Однажды мы с мамой ходили на кулинарный мастер-класс. Там к нашему приходу подготовили примерно такое же рабочее место: все, что может пригодиться.
Мои волнения оказались напрасны. Для приготовления первого снадобья магия нам не требовалась, а это значило, что я могла работать наравне со всеми. Обрадованная этим фактом, оставшуюся часть вступительного слова профессора Карр я, признаюсь честно, слушала вполуха. Там шли обычные предупреждения по технике безопасности и обещания фантастического результата, сотворенного собственными руками. Я немного оживилась к теории, когда Карр принялась расписывать нам на доске рецепт. Снадобье называлось «Танцующий человечек».
– Это снадобье может пригодиться вам на приветственном вечере в субботу, – с улыбкой добавила она.
Приветственный вечер – некий местный аналог посвящения в студенты, про который я совсем забыла, переживая из-за учебы. Судя по названию и анонсу, снадобье то ли помогало танцевать, то ли заставляло это делать.
Мои мысли переключились на предстоящий праздник. Вечеринки я любила. Они никогда не мешали мне быть отличницей, ведь для хороших оценок ничего зубрить мне не приходилось. Поэтому и свободного времени у меня всегда хватало. Пойти на вечеринку в субботу было бы очень здорово после всей этой адовой недели. Если бы не мои планы устроить родителям истерику как можно скорее. Устраивать истерику после вечеринки будет очень странно.
«Ладно, ограничусь напоминанием про артефакт и возмущенным молчанием по этому поводу, – думала я. – Поистерить смогу и позже». Интуиция подсказывала, что после того, как у меня появится артефакт, моя жизнь в Орте легче не станет.
Не знаю, что произошло дальше. Мы перешли к приготовлению снадобья, рецепт был очень простым, все ингредиенты – перед носом. Я спокойно следовала рецепту, хоть и думала о другом. Я достаточно хорошо умею готовить, поэтому никаких сложностей возникнуть не должно было. Однако после добавления очередного ингредиента вязкая жидкость в моей «кастрюльке» вдруг опасно зашипела и начала пениться. Я замерла, а когда оно начало пузыриться и подниматься, испуганно присела под стол.
– Ларина!..
Не знаю, что хотела сказать профессор Карр: небольшой локальный взрыв, сопровождавшийся противным «плюх», прервал ее. После этого все стихло, а я осторожно вылезла из-под стола. О чем тут же пожалела.
Профессор Карр была облита моим «снадобьем» с ног до головы, несколько соседних столов и студентов тоже пострадали. Впрочем, никаких серьезных жертв и разрушений я не заметила.
– Ларина, какого демона вы творите? – обычно сдержанная и приветливая преподавательница сорвалась на крик. – Как вы умудрились испортить элементарное снадобье, с которым справляются даже дети в школе? Вы потеряли глаза, мозги и руки где-то по пути в этот класс? Мало того, что всю неделю вы без дела просидели абсолютно на всех занятиях, вы решили закончить ее форменным вредительством? Если вы не хотите тут учиться, вы можете просто собрать вещи, уведомить учебную часть и уйти, не надо добиваться отчисления!
Она кричала на меня, а я чувствовала, как становлюсь пунцовой и слезы начинают щипать глаза. Так стыдно мне еще никогда не было. Все смотрели на меня, перешептывались, показывали пальцами и смеялись. Те, на кого попало снадобье, еще и недовольно фыркали, намекая на то, что кому-то придется заплатить за чистку, а то и новую одежду.
У меня перехватило горло от унижения и обиды. Я ведь ничего такого не сделала! Я все делала правильно, точно по рецепту из предложенных ингредиентов. Ну, может быть отмеряла не с точностью до грамма да время засекала не до секунды, но это же мелочи! Едва ли дети умудрялись отслеживать их.
Я очень старалась не расплакаться, но слезы сами потекли по щекам. Только это и остановило поток негодования. Профессор Карр недовольно поджала губы и процедила:
– Вон отсюда. И подумайте хорошенько, хотите ли вы здесь учиться. В том числе и на моем предмете.
Не говоря ни слова, я схватила сумку и выбежала в коридор. Там я дала волю и слезам, и рыданиям, благо коридоры Орты большую часть времени были довольно пустынными, даже между занятиями.
Меня разрывали противоречивые чувства. Отличница, жившая во мне долгие годы, рвалась все исправить и всем доказать, что я могу лучше. Обиженная девочка требовала сейчас же забрать вещи, отправиться домой и больше никогда не переступать порог Орты. Ни о каком празднике я, конечно, уже не думала.
Немного успокоившись и вытерев слезы, я поняла, что отличница на мгновение победила обиженную девочку. Во мне поднялось жгучее желание сделать так, чтобы профессору Карр стало неловко за свои слова. Правда, вернуться к снадобьям я бы точно не смогла, а идти на поклон к Ноту, который наверняка уже сформировал группу, смысла я не видела. Поэтому я решительным шагом отправилась к аудитории, в которой обитал профессор Норман. Для этого пришлось свериться с весьма удобным путеводителем, который нам выдали. Он был похож на обычную свернутую в несколько раз карту, только сразу показывал место, в котором находишься. А если приложить к нему руку и подумать о человеке или номере аудитории, то он показывал, как добраться к цели. Как многочисленные картографические сервисы в интернете, только в масштабах одного здания.
Решимость не покидала меня до самой аудитории, но эта пятница была решительно не моим днем. Стоило мне постучать в дверь и распахнуть ее, как я услышала испуганное восклицание профессора:
– Какого демона?
И в ту же секунду увидела, что какая-то студентка, стоявшая напротив двери и «державшая» подрагивающий темный шар, неловко дернула рукой. Шар вырвался из ее хватки и полетел в меня. Я не успела даже ойкнуть, как мир вокруг потемнел.
***
Такой несчастной я не чувствовала себя лет с восьми, когда мне запретили заводить домашних животных. Ощущение полного бессилия, непонимания со стороны окружающих и безысходного одиночества не накрывало меня так даже во время переходного возраста. А сейчас к страданиям морального характера добавились еще и физические.
Все тело ныло и чесалось, но чесать его запрещалось: отвратительные язвы, покрывшие кожу, тут же начинали кровоточить. Поэтому мне как ребенку забинтовали руки чем-то настолько мягким, что почесаться я не смогла бы при всем желании.
Меня определили в лазарет Орты. Оказалось, что здесь есть и такое. Видимо, студенты достаточно часто калечили друг друга во время занятий. Как я узнала, когда пришла в себя, я попала под темное проклятие. Оно случайно сорвалось с рук студентки третьего курса из-за того, что я бесцеремонно ввалилась в аудиторию в процессе его формирования. Сообщили мне об этом почти таким же свирепым ором, с каким перед этим выгнала с занятий профессор Карр. Только на этот раз свирепствовал профессор Норман. Я точно так же позорно разрыдалась, потому что ко всем переживаниям этого дня на тот момент мне было еще и больно. Плачущих студенток профессор Норман не выносил даже больше, чем профессор Карр. По крайней мере, он заткнулся на полуслове, развернулся и пулей вылетел из лазарета, оставив меня на попечение медсестры. Которая, кстати, тоже не сказала мне ни одного доброго слова.
Такая несправедливость убивала меня. Я же не знала, что в то время, когда у остальных студентов спецкурса в расписании стояла специализация, профессор Темных ритуалов и заклятий занимался с третьим курсом. Если бы знала, не стала бы так врываться. Наверное. Но почему-то никто не хотел посочувствовать мне. Разве что Хильда и Андрей, заглянувшие навестить меня вечером, пытались изобразить симпатию. Получилось это только у Хильды. Андрей так старательно отводил взгляд от уродующих меня язв, что это сводило на нет все его усилия.
Есть я не могла. Меня мутило с момента попадания под заклятие, а единственная попытка пересилить себя закончилась тем, что все проглоченное через пять минут было извергнуто моим желудком обратно. Больше я не пыталась. Медсестра «любезно» объяснила мне, что проклятие, под которое я попала, призвано быстро извести человека.
– И как вы будете меня лечить?
Она пожала плечами.
– Я не лечу темные проклятия. Возможно, профессор Норман или ректор Ред что-то смогут сделать.
В общем, медицина в магическом мире производила примерно такое же впечатление, как и в нашем. Никто не спешил мне на помощь, поэтому я подозревала, что вскоре умру. Не к утру, так к вечеру. Не к вечеру, так к понедельнику точно. Вода лезла в меня только по паре глотков раз в два-три часа. И спать я тоже не могла, как я поняла примерно во втором часу ночи. Зато реветь я могла вдоволь: ведь меня оставили совершенно одну.
До тех пор, пока не хлопнула дверь и я не услышала уверенно приближающиеся ко мне шаги.
– Госпожа Ларина? Надеюсь, вы не спите?
Я только сильнее натянула на себя одеяло. Получить очередной нагоняй от Нормана мне совершенно не хотелось.
– Если и дальше будете игнорировать мое присутствие, я уйду, а после дополнительных часов под проклятием ваше восстановление займет гораздо больше времени.
Я повернулась к нему лицом. Да-да, зареванным, покрытым зудящими и кровоточащими язвами лицом. Он даже бровью не повел. Стоял надо мной в своей все так же наглухо застегнутой черной преподавательской форме, сцепив руки за спиной. Интересно все-таки, этот высокий твердый воротник не натирает ему кожу?
– Чего вы от меня хотите? – мой голос прозвучал еле слышно. В горле очень сильно пересохло.
– В настоящий момент я хочу, чтобы вы сели и дали мне руку.
Я не стала спорить. Села на постели и вытянула руку вперед, как будто предлагая ему взять кровь из вены. Если он ее найдет.
– Прекрасно.
Он сел на кровать рядом со мной, одной рукой осторожно зафиксировал мое запястье, а второй надел на него браслет из какого-то легкого металла. Когда щелкнула застежка, я почувствовала, как прохладная поверхность браслета приятно успокаивает зудящую кожу под ним. Профессор Норман несколько секунд не шевелился, так и сидел, обхватив руками мое запястье, и что-то едва слышно бормотал, прикрыв глаза. Я молча наблюдала.
– Вот и все, – резюмировал он меньше, чем через минуту, убирая руки. – Носите, пока не почернеет. Как только это произойдет, он сам расстегнется. Отдадите его мне, я уничтожу.
Я посмотрела на тонкую узкую полоску стального оттенка без единого признака застежки.
– Что это? – неуверенно поинтересовалась я, внутренне ожидая, что меня сейчас снова сочтут идиоткой. И возможно, наорут.
– Абсорбент. Он будет впитывать в себя проклятие из вашего тела, пока не поглотит его полностью, – неожиданно спокойно объяснил Норман. Если он и счел меня идиоткой, то вида не подал. – Самые тяжелые симптомы снимутся к утру. Я имею в виду язвы и тошноту. Но еще несколько месяцев проклятие может прятаться более глубоко. В это время возможны периодические недомогания, быстрая утомляемость и плохой аппетит, но, если будете следить за режимом, это не будет слишком сильно вас терзать. Мне удалось сделать браслет достаточно быстро. Чем дольше проклятию ничего не противостоит, тем сложнее его потом вывести.
– Вот как, – обескураженно пробормотала я. Значит, наорав на меня, он все же отправился заниматься моей проблемой, а не своими делами. – Спасибо.
– Пожалуйста. – Он встал, собираясь уходить. – Постарайтесь уснуть. Во сне браслет работает лучше.
– Хорошо. А он будет работать… ну, в моем мире?
Норман удивленно приподнял бровь.
– Он будет работать хоть на луне, но вам лучше эти выходные провести в постели, а не возвращаться домой. Повидаетесь с родителями на следующей неделе.
Похоже, о моей проблеме с фокусирующим артефактом он не знал.
– Я не хочу повидаться, – возразила я, не глядя на него. Вместо этого я рассматривала на глазах уменьшающиеся и подсыхающие язвы. – Я собираюсь покинуть Орту. Вообще. Нечего мне здесь делать.
– О, вот как? – Он вдруг снова сел на мою кровать и с интересом уставился на меня. – А я отчего-то подумал, что вы собрались перейти со Снадобий на мой предмет. И поэтому так уверенно ворвались в мою аудиторию.
– Да, в тот момент план был таким. Но потом я попала под заклятие. На меня опять все наорали. Я снова почувствовала себя круглой дурой, только теперь еще поняла, насколько опасно быть круглой дурой в таком месте. Я просто вижу, что мне не стоит тратить время. Я ничего не знаю о магическом мире. Ничего здесь не понимаю. И никому нет дела до того, что мне нужна помощь. Я не знаю, почему родители скрывали от меня все это до самого последнего момента, почему не подготовили меня. И мне все равно. Пусть платят штраф, а я уж как-нибудь в обычном мире перебьюсь. Без магии, но зато с электричеством и интернетом. Мне там привычнее. И там у меня есть план. Там я уже чего-то добилась, а тут я снова пустое место.
Не знаю, с чего меня вдруг прорвало. Профессор Норман не был похож на местного психолога, призванного помочь с адаптацией студенток-неудачниц. И на роль подружки он не тянул. Так уж сложилось, наверное: я начала отходить от проклятия, вокруг ночь и тишина, день выдался отвратительный, а он сам задал вопрос, вот и получил ответ сполна.
– Стало быть, во всех ваших несчастьях здесь виноваты неправильные родители, а дополнительную возможность в жизни вы без колебаний готовы отмести только потому, что ради нее придется немного напрячься? А напрягаться вы не хотите, хотите только не быть пустым местом.
– Вы все переворачиваете с ног на голову!
Чего и следовало ожидать. Нечего было с ним откровенничать.
– Да нет, все так и есть. Вы действительно пустое место в мире магов. Вы в этом не виноваты, ваши родители сделали выбор за вас. Причем дважды: сначала, когда покинули магический мир, а потом, когда решили вам о нем не рассказывать. Магический мир не знал вас, вы не знали о нем, но вы такая же его часть, как он – часть вас. Да, чтобы найти здесь свое место придется потрудиться. Возможно, даже не очень сильно. Пока вы не приложили ни малейшего усилия, чтобы сделать это. Сразу начали огорчаться, жалеть себя и искать виноватых. Если с таким же настроем вы собираетесь реализовывать ваш план в своем мире, вас постигнет неудача. Запомните мои слова.
Я недоверчиво нахмурилась, разрываясь между желанием потребовать оставить меня в покое и испугом. Мне не хотелось потерпеть неудачу в своем мире тоже. Испуг победил.
– Почему?
– Потому что вам постоянно придется искать свое место и доказывать, что вы ему подходите, – спокойно пояснил Норман. – И при первой же неудаче вы заскулите и попытаетесь сбежать снова. Правда, бежать будет уже некуда.
Его слова задели меня. Я сердито скрестила руки на груди и посмотрела на него исподлобья.
– И что же, я должна тратить год здесь, просто чтобы научиться находить свое место?
– Если вы так ставите вопрос, то нет, конечно, не должны. Возвращайтесь домой. – Он снова встал, демонстрируя намерение уйти, но все же задержался у моей постели. – Не нужно делать Орте одолжение. Магический мир зовет вас сюда не потому, что вы ему нужны. А потому что он вам нужен. Но если вы чувствуете иначе – уходите. Уходите, но потом не плачьте по чуду, которое так и не случилось в вашей жизни. Ведь вы сами отказались от него.
Он повернулся и уже сделал шаг прочь, но я испытала непреодолимое желание его удержать. Мне нужно было закончить этот разговор и разобраться во всем.
– Профессор, постойте!
Он остановился и вопросительно посмотрел на меня. Я почему-то смутилась.
– Объясните, что вы имели в виду.
– Только то, что если вы не пройдете обучение в Орте, вы никогда не сможете раскрыть свой магический потенциал, а он у вас, как у всех рожденных еще в магическом мире, очень велик.
– Вы что-то путаете. Я родилась уже в Москве. В нормальном мире. У меня так в свидетельстве о рождении записано!
Он рассмеялся и покачал головой.
– В свидетельстве у нее написано… Вы и правда совсем ничего не понимаете. У всех Покинувших есть необходимые документы, даже у ваших родителей. Но поверьте взрослому умному магу, я чувствую такие вещи. Я только что зачаровывал для вас браслет, а это проблематично сделать, не оценив общий потенциал, ведь проклятие цепляется на ваш магический поток и питается от него. Вы родились в магическом мире, а потом уже вместе с родителями покинули его.
– Да нет же, папа сказал, что я родилась уже позже…
– Я не знаю, почему он так сказал, – профессор Норман пожал плечами. – Но это не может быть правдой.
Я не знала, что ответить. Сама по себе такая неточность в отцовских словах не была чем-то выдающимся. Но на фоне того, что от меня всю жизнь скрывали магический мир и ничего не хотели о нем рассказывать даже после того, как мне пришлось о нем узнать, это настораживало.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
