Текст книги "Падшие"

Когда задние габаритные огни скрылись за поворотом, Пенн похлопала Люс по спине.

– Думаю, не стоит идти проведывать моего папу. Она поковыряла землю носком ботинка и робко посмотрела на подругу.

– Может, хочешь пойти со мной? Если нет, я пойму, ведь для этого потребуется еще раз зайти внутрь.

Она ткнула большим пальцем куда-то вглубь кладбища.

– Ну конечно же, я пойду, – отозвалась Люс. Они обогнули кладбище по перимеру, держась на самом верху, пока не добрались до дальнего угла со стороны востока. Пенн остановилась перед могилой, скромной, белой, покрытой рыжеватым слоем сосновых иголок. Она опустилась на колени и принялась смахивать их на землю.

«Стэнфорд Локвуд – гласила надпись на простом надгробии – лучший отец в мире».

Люс едва ли не расслышала за этой фразой трогательный голос подруги. На глаза у нее навернулись слезы. Она не хотела, чтобы Пенн это заметила. В конце концов, ее собственные родители, слава богу, живы и здоровы. Если кому и следует сейчас плакать, так это Пенн. Ну вот она и плачет, хотя и пытается это скрыть, делая вид, что лишь тихонько шмыгает носом, и всего несколько капель упало на обтрепанный подол ее свитера. Люс опустилась на колени и помогла Пенн стряхнуть иголки. Обняла подругу, стиснув настолько крепко, насколько хватило сил.

Отстранившись и поблагодарив ее, Пенн пошарила в кармане и достала письмо.

– Я всегда ему что-нибудь пишу, – объяснила она.

Решив ненадолго оставить ее наедине с отцом, Люс отступила на шаг назад и отвернулась в сторону раскинувшегося внизу кладбища. Ее взгляд все еще туманили слезы, однако, казалось, она разглядела кого-то, в одиночестве сидящего на вершине обелиска. Да. Парень, обнимающий собственные коленки. Она понятия не имела, как он туда забрался, и тем не менее.

Он выглядел закоченевшим и одиноким, как если бы провел там весь день. Он не замечал ни Люс, ни Пенн. Похоже, вообще ничего и никого не замечал. Но Люс не нужно было приближаться к нему и заглядывать в лилово-серые глаза, чтобы узнать его.

Все это время она искала объяснение тому, почему личное дело Дэниела настолько скупо на детали, какие тайны скрывает пропавшая из библиотеки книга его предка, что вспоминалось ему, когда она спросила о его семье. Почему он с ней то пылок, то холоден. И так постоянно.

После волнующего дня, проведенного с собственными родителями, от одной только мысли об этом ее колени едва не подкашивались от бессильной печали. Дэниел один в целом мире.

Глава 14. Праздные руки

Во вторник целый день шел дождь. Черные как смоль тучи, подступая с запада, клубились над школой, не слишком-то улучшая настроение Люс. Ливень, то моросящий, то проливной, то с градом, обрушивался на землю неровными волнами, прежде чем утихнуть и начаться заново. Учащимся не разрешалось даже выходить наружу во время перемен. Уже к концу занятия по математическому анализу Люс тихо сходила с ума.

Она осознала это, когда ее записи отклонились от теоремы о среднем, приняв следующий вид:

«15 сентября. Грубый жест от Д.

16 сентября. Опрокинувшаяся статуя, рука на голове, чтобы защитить меня (как вариант, он просто нашаривал выход), незамедлительный уход Д.

17 сентября. Вероятно, неверное истолкование кивка Д. как совета посетить вечеринку Кэма. Беспокоящее открытие насчет отношений Д. и Г. (ошибка?)».

Записанные в таком виде события представляли собой начало довольно нескладного перечня. Дэниел был с ней то пылок, то холоден. Возможно, он так же думал о ней, хотя, если поинтересоваться у нее, любая странность с ее стороны – лишь ответ на непрерывные странности с его стороны.

Нет. Это именно тот род споров, замыкающихся в порочный круг, который она предпочла бы избежать. Люс не желала никаких игр. Она просто хотела быть с ним. Вот только не знала, почему. Или как этого добиться. И что вообще означает быть с ним. Она знает только, что думает именно о нем. Тревожится именно о нем. Несмотря ни на какие обстоятельства.

Для себя девушка решила: если сумеет отыскать нечто общее в ситуациях, когда он был добр с ней и когда он отстранялся, возможно, найдет некую закономерность в непредсказуемом поведении Дэниела. А пока этот список только вгоняет ее в уныние. Люс смяла страницу.

Когда звонок наконец отпустил их с занятий этого дня, она поспешила прочь из класса, хотя обычно дожидалась Арриану или Пенн, чтобы пройтись с ними. Ее страшил тот миг, когда их пути расходились, поскольку после этого она оставалась наедине с собственными мыслями. Но сегодня ей не хотелось никого видеть. Она предвкушала немного времени, принадлежащего только ей, и знала единственный верный способ отвлечься от размышлений о Дэниеле – долгое, упорное, одинокое плаванье.

Пока остальные учащиеся разбредались по своим комнатам, Люс натянула капюшон толстовки и выбежала под дождь, торопясь добраться до бассейна.

Спускаясь по ступеням «Августина», она с силой врезалась во что-то высокое и черное.

Кэм.

Когда она его толкнула, у него в руках закачалась и с грохотом рассыпалась по мокрому камню стопка книг. Он тоже накинул на голову капюшон, в наушниках надрывалась музыка. Вероятно, он и вовсе не заметил ее приближения. Каждый из них пребывал в собственном мире.

– Ты цела? – Кэм положил ладонь ей на спину.

– Все в порядке.

Люс слегка пошатнулась. Это упали его книжки.

– Что ж, теперь, когда один из нас рассыпал книги другого, не должны ли наши руки случайно соприкоснуться, когда мы будем их подбирать?

Девушка рассмеялась и протянула ему одну из книг. Кэм перехватил ее ладонь и слегка сжал. Дождь промочил его темные волосы, крупные капли собирались на длинных густых ресницах. Он действительно здорово выглядел.

– Как сказать по-французски «смущенный»? – спросил он.

– М-м, gêné, – начала было Люс, внезапно несколько смутившись сама.

Кэм по-прежнему держал ее за руку.

– Погоди, разве не ты вчера получил «отлично»

на опросе по французскому?

– Ты заметила? – удивился он. Голос его звучал как-то странно.

– Кэм, у тебя все в порядке?

Он склонился к ней и смахнул каплю воды, сбегающую по ее переносице. От этого единственного прикосновения она вздрогнула и вдруг невольно задумалась о том, как чудесно и тепло ей стало бы, если бы он привлек ее в свои объятия так же, как на панихиде Тодда.

– Я думал о тебе, – сказал Кэм. – Хотел увидеть. Ждал тебя на поминках, но кто-то сказал, что ты ушла.

У Люс сложилось впечатление, будто он знает, с кем она ушла, а сейчас хочет, чтобы и ей стало об этом известно.

– Прости, – она была вынуждена закричать, чтобы ее голос не заглушил раскат грома.

Теперь уже они оба промокли насквозь под непрекращающимся ливнем.

– Пойдем, хватит торчать под дождем. Кэм потянул ее в сторону «Августина».

Через его плечо Люс посмотрела на спортзал и захотела оказаться не здесь или где-либо еще с Кэмом, а там. Во всяком случае, не прямо сейчас. Голову переполняло множество сбивающих с толку побуждений. Чтобы в них разобраться, ей требовалось побыть наедине с собой. И ни с кем другим.

– Я не могу, – сказала она.

– А как насчет потом? Скажем, вечером?

– Конечно, потом. Годится. Он просиял.

– Я зайду за тобой в комнату.

К удивлению Люс, он привлек ее к себе на кратчайший миг и нежно поцеловал в лоб. Она сразу же ощутила некое умиротворение, как будто сделала глоток чего-то крепкого. Но, прежде чем она успела почувствовать что-то еще, Кэм выпустил ее и заторопился в сторону спального корпуса.

Люс помотала головой и медленно зашлепала по лужам к спортзалу. Ей определенно нужно разобраться с мыслями. И не только о Дэниеле.

Не исключено, что будет неплохо, даже весело провести некоторое время с Кэмом сегодня вечером. Если дождь утихнет, он, возможно, покажет ей какое-нибудь потайное место на территории школы, будет обаятелен в обычной для него сногсшибательно спокойной манере. С ним она чувствует себя особенной.

Люс улыбнулась.

С тех пор как она последний раз заглядывала в собор спортивной божьей матери (как Арриана окрестила бывшую церковь), обслуживающий персонал школы начал бороться с кудзу. Они очистили от зеленого покрова значительную часть фасада здания, но проделали лишь половину работы, и оборванные лозы, словно щупальца, свисали над дверями. Чтобы попасть внутрь, Люс даже пришлось пригнуться.

Внутри оказалось пусто и совершенно тихо в сравнении с бушующей снаружи бурей. Большая часть освещения была отключена. Она не спросила, можно ли пользоваться спортзалом во внеурочное время, но дверь оказалась не заперта. Что ж, ее остановить некому.

Девушка прошла по сумрачному коридору мимо латинских свитков под стеклом и небольшой мраморной репродукции «Оплакивания Христа». Она задержалась перед дверью в гимнастический зал, где в тот раз наткнулась на Дэниела, прыгающего через скакалку. Это могло бы стать отличным дополнением к ее перечню.

«18 сентября. Д. обвиняет меня в преследовании».

Вслед за этим, двумя днями позже, последовало бы:

«20 сентября. Пенн убеждает меня действительно начать его преследовать. Я соглашаюсь».

Тьфу. Она угодила в черную дыру самобичевания, однако не могла остановиться. Посреди коридора Люс застыла, внезапно осознав, почему Дэниел весь день занимает ее мысли. Даже больше, чем обычно. И почему ее так беспокоит Кэм. Они оба снились ей этой ночью.

Она пробиралась сквозь пыльный туман, и кто-то держал ее за руку. Люс обернулась, ожидая увидеть Дэниела. И хотя губы, к которым она прижалась, успокаивали и ласкали, они принадлежали не ему, а Кэму. Он осыпал ее бесчисленным множеством нежных поцелуев, и всякий раз, когда девушка смотрела на него, неистовые зеленые глаза оказывались открытыми, впиваясь в нее, спрашивая о чем-то, на что она не могла ответить.

Потом Кэм исчез, а вместе с ним и туман. Люс очутилась в крепких объятиях Дэниела, именно там, где и хотела находиться. Он склонялся к ней и целовал яростно, как если бы на что-то злился, и всякий раз, когда его губы отстранялись, пусть и на долю секунды, испепеляющая жажда охватывала ее, вынуждая кричать. Теперь она помнила о крыльях и позволила им окутать себя, как одеялом. Ей хотелось прикасаться к ним, полностью завернуться в них вместе с Дэниелом, но вскоре их бархатистая поверхность стала отдаляться, сворачиваться. Он перестал ее целовать, заглянул в лицо, ожидая отклика. Она не понимала странного жаркого страха, нарастающего у нее в животе. А он тем не менее разрастался. Ей сделалось неприятно тепло, потом обжигающе горячо, а вскоре и вовсе нестерпимо. Именно тогда она резко проснулась. В последние мгновения сна Люс иссохла, пошла трещинами, потом рассыпалась пеплом.

Люс проснулась в холодном поту, с мокрыми волосами, подушкой, пижамой, отчего внезапно страшно замерзла. Она лежала, дрожа всем телом, в полном одиночестве до самого рассвета.

Люс потерла пропитанные дождем рукава, пытаясь согреться. Разумеется. Сон оставил ей пламя в сердце и холод в костях, которые за весь день так и не удалось унять. Вот почему она пришла поплавать: попытаться нагрузкой выветрить это из организма.

На этот раз черный купальник ей действительно подошел, и она не забыла захватить с собой очки для плаванья. Девушка распахнула дверь в бассейн и встала под вышкой, дыша влажным воздухом с тусклым привкусом хлорки. Сейчас, не отвлекаясь на других учащихся или трели тренерского свистка, она ощутила присутствие в церкви чего-то еще. Чего-то почти святого. Возможно, все объяснялось лишь пышным убранством помещения, пусть даже сквозь разбитые витражные окна и просачивался дождь, а в нишах не горела ни одна свеча. Девушка попробовала представить, на что было похоже это место до того, как бассейн занял место церковных скамей, и улыбнулась. Ей понравилась сама идея плавать под надзором склонившихся в молитве каменных святых.

Она надвинула на глаза очки и нырнула. Вода оказалась теплой, куда теплее, чем дождь снаружи. Раскаты грома отсюда казались безобидными и далекими, когда она ушла под воду с головой.

Люс оттолкнулась и поплыла неторопливым разогревающим кролем.

Вскоре тело размялось, несколько дорожек спустя она увеличила скорость и перешла на баттерфляй. Руки и ноги начали гореть, но она не сбавила темп. Ей по-настоящему нравилось это ощущение.

Если бы она могла просто поговорить с Дэниелом. Действительно поговорить, без того, чтобы он перебивал ее, или советовал сменить школу, или смывался раньше, чем она перейдет к делу. Это могло бы помочь. Правда, потребовалось бы связать его по рукам и ногам, а заодно заткнуть ему рот кляпом, чтобы он выслушал ее.

Но что она ему скажет? У Люс было только чувство, охватывающее ее рядом с Дэниелом и не имеющее ничего общего с их разговорами.

А что если ей снова удастся привести его к озеру? Ведь он сам намекнул, что это место стало теперь их общим. Да, она могла бы притащить его туда, при этом постаралась бы держаться крайне осторожно, чтобы ничем не отпугнуть.

Не сработает.

Дрянь. Она снова этим занимается. А ведь она планировала поплавать. Только поплавать, ничего больше. Она будет плавать, пока не устанет достаточно, чтобы не думать ни о чем другом, особенно о Дэниеле. Она будет плавать, пока…

– Люс!

Пока ее не прервут.

Пенн стояла на бортике бассейна.

– Что ты здесь делаешь? – Люс сплюнула воду.

– Нет, это ты что здесь делаешь? – парировала та. – С каких это пор ты тренируешься добровольно? Что-то мне это не нравится.

– Как ты меня нашла?

Едва произнеся эти слова, Люс поняла, что они могли прозвучать грубо, будто она пытается избегать общества Пенн.

– Кэм сказал. У нас, знаешь ли, целый разговор вышел. Странный. Он хотел узнать, все ли с тобой в порядке.

– Это и впрямь странно, – согласилась Люс.

– Нет, – поправила Пенн, – странно то, что он подошел ко мне и у нас вышел целый разговор. У мистера Популярность со мной. Мне следует еще четче выразить удивление? То есть он был действительно любезен.

– Но он и есть сама любезность. Люс стянула очки.

– С тобой, – уточнила Пенн. – Он настолько мил с тобой, что смылся из школы, чтобы купить тебе подвеску, которую ты не носишь.

– Я однажды ее надевала, – возразила Люс.

Это правда. Пятью ночами раньше, после того, как Дэниел второй раз бросил ее одну у озера, наедине со своим следом, светящимся в лесу. Ей никак не удавалось избавиться от этой картинки и заснуть. Она так и маячила перед глазами. Потому-то Люс и примерила украшение. Да так и уснула, сжимая подвеску, и проснулась с ней, нагретой, в ладони.

Пенн помахала рукой у нее перед глазами, будто говоря: «Э-эй! Это ты к чему?».

– Это к тому, – наконец заключила Люс, – что я не настолько поверхностна, чтобы западать на первого же попавшегося парня, который мне что-то подарил.

– Не настолько поверхностна, да? В таком случае, составь, будь любезна, неповерхностный список причин, по которым тебя так привлекает Дэниел. Что, само собой, не подразумевает что-то типа: «У него чудесные серые глаза» или «О, как его мышцы играют в солнечном свете».

Люс невольно прыснула от высокого фальцета Пенн и того, как та прижала к сердцу руки.

– Он просто чем-то меня цепляет, – она явно избегала взгляда подруги. – Это невозможно объяснить.

– Цепляет тем, что не обращает на тебя внимания?

Пенн покачала головой.

Люс никогда не рассказывала ей о том, как оставалась с Дэниелом наедине, как на миг замечала, что она ему тоже небезразлична. Следовательно, Пенн не сможет по-настоящему оценить ее чувства. А они кажутся слишком личными и запутанными, чтобы их объяснять.

Пенн присела на корточки перед Люс.

– Послушай, я отправилась тебя искать прежде всего затем, чтобы утащить в библиотеку для изысканий, связанных с Дэниелом.

– Ты нашла книгу?

– Не совсем, – Пенн протянула руку, помогая Люс выбраться из бассейна. – Труд мистера Григори по-прежнему таинственно отсутствует, но я вроде как взломала читательскую поисковую систему мисс Софии. И, представь, выяснилась пара интересных фактов. Думаю, тебе это может показаться любопытным.

– Спасибо, – Люс с помощью подруги взобралась на бортик. – Постараюсь не слишком досаждать тебе излияниями насчет Дэниела.

– Неважно, – отмахнулась Пенн. – Давай вытирайся быстрее. Дождь перестал ненадолго, а я без зонта.

* * *

Отчасти сухая и снова одетая в школьную форму Люс последовала за Пенн в библиотеку. Часть ее у входа была отгорожена желтой полицейской лентой, поэтому девушкам пришлось проскользнуть через узкий просвет между картотекой и справочным отделом. Внутри по-прежнему пахло костром, а теперь, благодаря противопожарной системе и дождю, к нему еще примешивался и отчетливый запах плесени.

Сначала Люс посмотрела туда, где некогда стоял стол мисс Софии, а теперь виднелся лишь обугленный, почти идеальный круг на старой плитке посреди библиотеки. Все в радиусе пятнадцати футов было убрано. Ничего за его пределами странным образом не пострадало.

Библиотекаря не было на месте. Складной столик с новой лампой, стаканчиком для карандашей и серой пачкой липучих листков для записок, установленный для нее недалеко от обгорелого пятна, тоскливо пустовал.

Люс и Пенн, прежде чем направиться к компьютерному классу в глубине, обменялись недовольными гримасами. Когда они проходили то место в читальном зале, где последний раз видели Тодда, Люс бросила взгляд на подругу. Лицо Пенн оставалось невозмутимым, но, когда девушка потянулась к ней, стиснула ее руку, ответное пожатие вышло весьма крепким.

Они подтащили пару стульев к компьютеру, Пенн набрала свое имя пользователя. Люс огляделась, убеждаясь, что поблизости никого нет.

Красная табличка с сообщением об ошибке выскочила на экран.

Пенн застонала.

– Что такое?

– После четырех нужно особое разрешение для доступа в сеть.

– Вот почему здесь так пусто по ночам. Пенн порылась в рюкзаке.

– Куда же я сунула зашифрованный пароль?

– Смотри, мисс София, – предупредила Люс, помахав рукой библиотекарю.

Та шла по проходу в черной кофточке, облегающей фигуру, и ярко-зеленых укороченных брюках. Мерцающие серьги усеивали искрами ее плечи, а в прическу сбоку был воткнут карандаш.

– Сюда, – громко прошептала девушка.

Мисс София, прищурившись, посмотрела на них. Бифокальные очки соскользнули на кончик носа, а с парой стопок книг под мышками у нее не оставалось свободной руки, чтобы их поправить.

– Кто здесь? – окликнула она, направляясь к ним. – О, Люсинда, Пенниуэзер, добрый вечер.

– Мы хотели спросить, не дадите ли вы нам пароль от компьютера, – объяснила Люс, показывая на сообщение на экране.

– Вы же не сидите в социальных сетях, правда? Эти сайты точно дьявольские проделки.

– Нет-нет, это серьезное исследование, – заверила Пенн. – Вы бы одобрили.

Мисс София перегнулась через их плечи к клавиатуре. Ее пальцы запорхали, она набрала самый длинный пароль, какой Люс встречала в жизни.

– У вас двадцать минут, – предупредила мисс София.

– Должно хватить, – прошептала Пенн. – Я нашла критическое эссе по «Хранителям», так что, пока выслеживаем книгу, мы можем по крайней мере узнать, о чем она.

Люс почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной, и оглянулась, обнаружив вернувшуюся мисс Софию. Девушка подскочила на месте.

– Простите. Не знаю, чем, но вы меня напугали.

– Нет, это мне следует извиниться, – возразила библиотекарша, улыбаясь так, что стало почти не видно глаз. – Просто в последнее время, после пожара, стало так нелегко. Но это еще не причина демонстрировать скорбь в присутствии двух моих самых многообещающих учениц.

Обе девушки не нашлись что ответить. Одно дело – утешать друг друга после пожара. Успокаивать школьного библиотекаря оказалось им несколько не по зубам.

– Я пыталась заняться делом, но… – голос мисс Софии постепенно стих.

Пенн обеспокоенно оглянулась на Люс.

– Ну, может, нам и пригодилась бы помощь с исследованием, то есть если, конечно, вы…

– Я могу помочь!

Мисс София подтащила к компьютеру третий стул.

– Вижу, вы изучаете «Хранителей», – заметила она, заглянув в экран. – Род Григори был весьма влиятелен. А мне по чистой случайности стало известно о папской базе данных. Посмотрим-ка, что мне удастся выяснить.

Люс едва не подавилась карандашом, который грызла.

– Простите, вы сказали «род Григори»?

– О да, историки проследили их происхождение вплоть до Средневековья. Они были, – мисс София чуть помолчала, подыскивая слова, – своего рода исследовательской группой, если выражаться современно и без профессиональных терминов. Специализировались на определенном фольклоре, касающемся падших ангелов.

Она снова потянулась к клавиатуре. Люс поразилась тому, как быстро забегали ее пальцы. Поисковая система изо всех сил старалась не отставать, вытаскивая статью за статьей, первоисточник за первоисточником, и все по роду Григори. Фамилия Дэниела мелькала повсюду, заполняя экран. У Люс слегка закружилась голова.

К ней вернулась картинка из сна. Разворачивающиеся крылья и ее разгорающееся тело, пока она не истлела до состояния пепла.

– А что, существуют разновидности ангелов, чтобы на ним специализироваться? – поинтересовалась Пенн.

– О, разумеется. На эту тему написано немало трудов, – пояснила мисс София, не прекращая печатать. – Есть те, которые стали демонами. И те, что объединились с Богом. Даже те, которые якшались со смертными женщинами. Крайне опасная привычка.

Ее руки наконец замерли.

– А эти самые Хранители имеют какое-то отношение к здешнему Дэниелу Григори? – не унималась Пенн.

Мисс София в задумчивости тронула пальцем розовато-лиловые губы.

– Вполне возможно. Я и сама гадала об этом, но едва ли нам следует вмешиваться в личные дела других учащихся, вы не находите?

Ее бледное лицо слегка скривилось, когда она взглянула на часы.

– Что ж, надеюсь, я предоставила вам достаточно материала, чтобы начать собственное исследование. Не стану больше отнимать время. У вас осталось еще девять минут.

Она показала на таймер на экране компьютера и направилась обратно к входу в библиотеку.

Люс залюбовалась ее превосходной осанкой. Эта женщина могла бы ходить, положив на голову книгу. Действительно, похоже, ее слегка взбодрила помощь девушкам в исследовании, но в то же время Люс не представляла, как распорядиться сведениями о Дэниеле, которые они получили.

Зато Пенн представляла. Она принялась торопливо что-то записывать.

– Восемь с половиной минут, – известила она подругу, протягивая ручку и лист бумаги. – Здесь куда больше, чем на восемь с половиной минут. Начинай писать.

Люс вздохнула и послушалась. Это была скучно оформленная научная веб-страничка с тоненькой синей рамочкой, окаймляющей ровный бежевый фон. Сверху красовался заголовок, набранный строгим угловатым шрифтом. Он гласил: «Род Григори».

От одного вида этого имени Люс сделалось жарко.

Пенн постучала ручкой по монитору, привлекая ее внимание.

«Григори не спят».

Вполне возможно, поскольку Дэниел постоянно выглядел усталым.

«По большей части они молчаливы».

В точку. Иногда разговаривать с ним казалось не легче, чем драть зубы.

«В декреталиях восьмого века…» Экран почернел. Их время вышло.

– Сколько ты успела? – спросила Пенн.

Люс приподняла свой листок. Жалкое зрелище. Вместо записей там красовался набросок, который она даже не помнила, как рисовала.

Оперенные края крыльев.

Пенн бросила на нее косой взгляд.

– Да уж, я прямо-таки вижу, какой превосходный лаборант-исследователь из тебя получается, – заметила она со смехом. – Может, в следующий раз просто на картах погадаем?

Она продемонстрировала собственные, куда более подробные записи.

– Ладно, я успела достаточно, чтобы потом выйти на пару других источников.

Люс запихнула бумажки в один карман со смятым убрать перечнем всех ее столкновений с Дэниелом. Сама себе она начинала напоминать собственного отца, не любящего слишком далеко отходить от шредера. Девушка наклонилась в поисках корзины для бумаг и заметила в проходе пару ног, направляющихся в их сторону.

Походка показалась знакомой. Как своя собственная. Люс села, ну, или попыталась сесть, и снизу стукнулась головой о компьютерный стол.

– О-ой, – стонала она, потирая шишку, набитую еще во время пожара.

Дэниел замер в нескольких футах от нее. Судя по выражению его лица, меньше всего на свете он рассчитывал наткнуться сейчас на нее. Правда, по крайней мере, объявился уже после того, как они отключились от сети. Нет смысла уверять в том, что она его преследует еще больше, чем он полагал.

Казалось, Дэниел смотрел сквозь нее. Лиловосерые глаза уставились поверх ее плеча, на что-то или кого-то другого.

Пенн слегка потормошила подругу и указала большим пальцем на что-то у нее за спиной. Над стулом Люс нависал ухмыляющийся Кэм. Вспышка молнии снаружи чуть не отбросила девушку в объятия Пенн.

– Всего лишь гроза, – заметил Кэм. – Она скоро закончится. Жаль – ты очень мило смотришься, когда испугана.

Он подался вперед. Начав с плеча, скользнул пальцами по ее руке до самой кисти. Ее веки затрепетали, так приятно это ощущалось, а когда она открыла глаза, в ее ладони лежала маленькая коробочка, обтянутая алым бархатом. Кэм на миг ее приоткрыл. Люс заметила внутри золотую вспышку.

– Открой ее позже, – попросил он. – Когда будешь одна.

– Кэм.

– Я заходил к тебе в комнату.

– Мы не могли бы…

Люс оглянулась на Пенн, откровенно уставившуюся на них с увлеченностью зрителя в первых рядах кинозала. Та, выйдя из оцепенения, помахала руками.

– Ты хочешь, чтобы я ушла. Ясно.

– Нет, останься, – возразил Кэм куда ласковее, чем можно было ожидать, и повернулся к Люс. – Я уйду. Но позже – обещаешь?

– Конечно.

Девушка залилась румянцем.

Кэм взял ее руку и вместе с коробочкой сунул в левый передний карман ее джинсов. Штаны сидели довольно плотно по фигуре, и Люс вздрогнула, когда его пальцы скользнули по ее бедру. Он подмигнул и развернулся кругом.

Прежде чем Люс успела перевести дух, Кэм вернулся.

– Еще кое-что, напоследок, – пояснил он, кладя ладонь ей на затылок и придвигаясь ближе.

Ее голова чуть запрокинулась, а он наклонился и накрыл ее рот своим. Его губы и впрямь оказались такими мягкими, какими выглядели всякий раз, когда она на них смотрела.

Поцелуй вышел неглубоким. Скорее, Кэм просто чмокнул ее, но ей это показалось чем-то куда большим. От потрясения, волнения и возможных последствий этого прилюдного, долгого, неожиданного поцелуя у нее перехватило дыхание.

– Что за…

Голова парня мотнулась в сторону, он чуть согнулся, держась за челюсть.

За его спиной стоял Дэниел, растирая запястье.

– Держи руки от нее подальше.

– Я что-то не расслышал, – медленно выпрямляясь, протянул Кэм.

Боже мой, они дерутся. В библиотеке. Из-за нее. Одним плавным движением Кэм метнулся к Люс. Она вскрикнула, когда его руки начали смыкаться вокруг нее.

Но Дэниел оказался проворнее. Он с силой отшвырнул противника прочь, толкнув его на компьютерный стол. Кэм захрипел. Дэниел сгреб его за волосы и впечатал головой в столешницу.

– Я сказал, держи свои грязные руки подальше от нее, ты, маленький недоносок!

Пенн взвизгнула, подхватила свой потрепанный желтый пенал и на цыпочках бросилась к стене. На глазах у Люс она три раза подкинула его вверх. С четвертой попытки он наконец-то попал в маленькую черную камеру, укрепленную на стене. Удар заметно свернул объектив влево, к совершенно неподвижному стеллажу с документальной литературой.

К этому времени Кэм уже стряхнул противника, и они закружились, поскрипывая обувью по отполированному полу.

Дэниел пригнулся раньше, чем Люс заметила приближающийся удар. Хотя недостаточно проворно. Кэм со всей силы впечатал кулак ему под глаз.

От силы удара Дэниела слегка повело, он толкнул обеих девушек на компьютерный стол, обернулся и пробормотал неразборчивое извинение, прежде чем снова броситься в драку.

– О боже, перестаньте! – закричала Люс за мгновение до того, как он накинулся на Кэма.

Дэниел осыпал противника беспорядочным шквалом ударов по плечам и лицу.

– Вот это уже лучше, – прохрипел Кэм, побоксерски пританцовывая.

Не отступаясь, Дэниел сгреб его обеими руками за шею и стиснул.

Кэм в ответ швырнул противника спиной на высокий стеллаж с книгами. Грохот раскатился по всей библиотеке, перекрывая гром снаружи. Дэниел охнул, выпустил Кэма и шумно рухнул на пол.

– У тебя есть еще что-либо в запасе, а, Григори? Люс задрожала, опасаясь, что парень не сможет встать. Однако он быстро вскочил на ноги.

– Я тебе покажу, – шипел он, – снаружи. И шагнул к Люс, потом отпрянул.

– А ты оставайся здесь.

И они оба шумно повалили прочь из библиотеки через заднюю дверь, которой воспользовалась Люс в ночь пожара. Она и Пенн словно примерзли к месту и переглянулись, разинув рты.

– Идем, – опомнилась Пенн, подтаскивая Люс к окну, выходящему во двор.

Они прижались лицами к стеклу, стирая туман от собственного дыхания.

Дождь стеной обрушивался вниз. Снаружи стояла темнота, только через библиотечные окна падал свет, но настолько тусклый и слабый, что трудно было вообще хоть что-то разглядеть.

На середину двора выбежали две фигуры. Обе мгновенно промокли насквозь. Еще минуту они спорили, потом начали обходить друг друга по кругу. И снова с кулаками.

Люс вцепилась в подоконник, когда Кэм атаковал первым, бросившись на Дэниела и врезавшись в него плечом. Потом он быстро ударил его сбоку коленом по ребрам.

Дэниел рухнул, держась за бок.

«Вставай же!»

Люс хотелось, чтобы он пошевелился. Ей казалось, будто это ее пнули. Всякий раз, когда Кэм бил Дэниела, это отдавалось в ее костях.

Она не могла вынести подобного зрелища.

– Дэниел слегка замешкался, – объявила Пенн, когда Люс отвернулась. – Но уже вскочил и вмазал Кэму прямо по лицу. Отличный удар!

– Тебе это нравится? – ужаснулась Люс.

– Мы с папой часто смотрели бои без правил, – пояснила подруга. – Похоже, оба этих парня всерьез учились смешанным боевым искусствам[12]12
  Боевые искусства, в разговорной речи и шоу-бизнесе именуемые боями без правил; представляют собой сочетание множества техник, школ и направлений. Часто называются английским акронимом MMA – Mixed Martial Arts.


[Закрыть]. Превосходный финт, Дэниел! – она застонала. – Ох, черт.

– В чем дело? – Люс снова приникла к окну. – Он ранен?

– Расслабься, – бросила Пенн. – Кто-то приближается, чтобы прекратить драку. Только бы Дэниел успел оправиться.

Она не ошиблась. Похоже, мистер Коул совершал по двору пробежку трусцой. Добравшись до места, где сцепились парни, он замер и некоторое за ними, как будто зачарованный происходящим.

– Да сделайте же что-нибудь, – прошептала несчастная Люс.

В конце концов мистер Коул сгреб обоих драчунов за шиворот. Еще мгновение все трое продолжали бороться, пока Дэниел наконец не вырвался, потряс правой рукой, прошел несколько шагов по кругу и пару раз сплюнул в грязь.

– Весьма привлекательно, Дэниел, – язвительно заметила Люс.

Вот только так оно и было.

Теперь пришел черед выговора от мистера Коула. Он исступленно размахивал руками. Парни стояли понурившись. Первым отпустили Кэма. Он бегом пересек двор в направлении спального корпуса и скрылся из виду.