Текст книги "Наперекор. Россия, обреченная на успех"

Глава 7. Национальный футуризм против «белых архаиков»

Схватка прогрессоров с архаиками. Гениальное предвидение Уэллса, 1935 год…

Когда я впервые прочел знаменитый киносценарий Уэллса «Облик грядущего», что он написал в 1935 году для так и не снятого фильма? В 1982-м. А до того я загорелся мыслью найти его, когда отец мой в 1978-м подарил мне спецвыпуск «Иностранной литературы», посвященный фантастике. Уж больно мне понравился сюжет. Мир распадается на множество микроскопических деградировавших государств после Второй мировой войны, затянувшейся на десятки лет. Погибли наука, финансы, развитая промышленность. Погибло образование. Инженеры – на вес золота. Во главе всех этих «княжеств» стали криминальные царьки. Распалась старая добрая Англия. Наступило одичание. Сцены жизни в этих микрогосударствах, как я понимаю теперь, напоминают картины, взятые то из современного Сомали, то из Чечни 90-х, то из разрушенного войной 2014-го Донбасса. Впрочем, мог ли я знать об этом в 1982-м?

Порядок на планете наводят Летчики. Хранители науки и техники, создающие глобальную сеть, мировое государство. Они строят развитую наукоемкую промышленность и строят скоростные самолеты. Именно они уничтожают власть микротиранов, вооруженных старьем, и снова (имеется в виду 1970-й) возрождают белую цивилизацию. Господи, как меня захватил этот сюжет! Потом, уже взрослым, я узнаю, что Уэллса за этот сценарий называли фашистом. Да и поныне в «Облике грядущего» некоторые либералы видят фашистское влияние.

Но такова лишь первая часть этой малоизвестной книги Уэллса. Есть и вторая. Посвященная 2054 году. Признаться, в 1982-м я читал ее не так внимательно, вскользь. Больно странной она мне показалась. Но теперь, когда у нас есть тревожное предупреждение Жака Аттали о крахе современной цивилизации как раз в 2050-х годах, старые строки Уэллса звучат с новой потрясающей актуальностью.

Итак, человечество в книге великого англичанина к середине XXI столетия покончило с войнами и болезнями. Перед нами – мир высочайших технологий. Города вписаны в ландшафт, многое упрятано под землю. Планета напоминает цветущий сад. Продолжительность жизни людей выросла вдвое, причем жизнь эта – здоровая и бодрая. И вот люди в английском Эвритауне 2054 года готовятся лететь к Луне. Чтобы облететь ее и вернуться на Землю (в нашей жизни это случилось в 1968-м). Казалось бы, благодаря науке и технике, благодаря разуму достигнуто счастье. Построен хороший мир. Но в нем появляются яростные проповедники против науки и техники! Те, кто готов поднять бунт против полетов в космос. Они зовут назад, в славное простое прошлое. И это, как написал Уэллс в 1935 году, не ученые и не инженеры, а богема, писатели, скульпторы и художники. Или, как говорят сейчас, творческая интеллигенция, креативный класс.

Их вождь, ваятель Теотокопулос, произносит пламенные речи.

«Что это за Прогресс? Что толку в этом Прогрессе? Вперед и вперед. Мы требуем остановки, мы требуем отдыха! Цель жизни – спокойное житье…».

«Будем справедливы к людям, управляющим нами. Не будем неблагодарны. Они почистили мир. Они чудесно навели в нем чистоту. Достигнуты порядок и великолепие. Знания растут. О боже, как растут! (Смех.)

Но спешка и нажим продолжаются. Они для всех находят дело. Мы думали, что это будет Век Досуга. А что оказалось? Мы должны измерять и вычислять, мы должны собирать, сортировать и пересчитывать. Мы должны жертвовать собой. Мы должны жить для – как это называется? – человеческого рода. Мы должны каждый день приносить себя в жертву этому неустанному распространению знаний и порядка…».

«…Неужели человек никогда не отдохнет, никогда не будет свободен? Наступит время, когда им понадобится пушечное мясо для их Межпланетных орудий, когда вас, в свой черед, заставят лететь на чуждые планеты и в страшные гнусные места далеко за приветными звездами! Говорю вам: мы должны остановить эту бессмысленную тягу к немыслимым, бесчеловечным экспериментам, и остановить сейчас. Я говорю: конец этому Прогрессу! Положите конец такому Прогрессу! Мы довольны простой, чувственной, ограниченной, милой человеческой жизнью и другой не хотим. Между мрачным прошлым истории и неисповедимым будущим урвем нынешний день для жизни. Что для нас будущее? Дайте земле мир и не мешайте нам спокойно существовать!».

Теотокопулос по телевидению выступал вот так против самой попытки двух добровольцев лететь в космос. Добровольцев…

Ему вторит городское стадо «мышей Колхаууна» и «новых полинезийцев»:

– Межпланетное орудие – оскорбление всех человеческих инстинктов…

– Прямо тоска берет по доброму старому времени, когда была честная война и простая преданность чести и знамени. Подумаешь, Межпланетное орудие! Куда идет мир?

– Жаль, что я не жила в старое доброе время, до того как нами завладела эта ужасная наука!

«…Мы не хотим жить в одном мире с вами! Мы не хотим этой экспедиции! Мы не хотим, чтобы люди летали на Луну и другие планеты. Мы больше возненавидим вас, если вы добьетесь успеха, чем если вы потерпите неудачу. Неужели в этом мире никогда не будет покоя?» – орет вождь архаиков.

Когда я читал все это в 1982-м, то удивлялся. Господи, чего это Уэллсу в голову стукнуло? Куда унесла его фантазия? Разве может человек по доброй воле отказаться от полетов в космос, от науки и техники? Боже, как я ошибался в свои неполные шестнадцать! Ибо теперь я вижу, что Уэллс показал мне мир начала XXI века. Тот самый реальный мир, в котором мы обречены жить. Мир, где торжествует обыватель, где отказались от космической экспансии и не могут даже повторить того, что могли сделать в 1969-м! Мир, где философия Теотокопулоса взяла верх и все свелось к обывательскому тупому гедонизму. К потребительскому болоту! В этом мире уже не только исламские варвары, что стучатся в стены белого мира, – враги прогресса, а сами белые. Где место разума заняли пустые фэнтези и воспаленный бред креаклов и «современных художников». Где свихнувшиеся кликуши призывают отказаться от прививок, промышленности, медицины стволовых клеток. Где воцаряется цифровое слабоумие, где белые стесняются того, что они белые, и где реальная жизнь заменяется виртуальными картинками. Где самые развивающиеся «отрасли» – это промывание мозгов, финансовые спекуляции, моды, порнография в Интернете и развлечения, развлечения, развлечения!

В 1982-м меня успокаивало то, что Теотокопулос был в книге посрамлен и девушка с юношей улетели к Луне. В книге 1935 года звучат успокаивающие ноты. Против богемного архаика восстают ученые и инженеры.

«– Этот Теотокопулос – старый дурак!

– Милым деткам не надо никогда больше рисковать! Только играть картиночками и петь песенки!

– И придумывать новые, особенные способы целоваться-миловаться!

– Но заметьте себе, что эта чушь взбудоражит немало лентяев в городах. Они ненавидят эти бесконечные искания и экспериментирование. Какое им до этого дело? У них это просто зависть. Это задевает их самолюбие. Сами они не хотят этим заниматься, но не выносят, когда кто-нибудь другой принимается за это…».

В книге три старика, коим на вид максимум шестьдесят (а на самом деле 109, 107 и 98 лет), весело пьют в беседке и беседуют.

«– Где бы мы находились сто лет тому назад?

– В земле.

– Или хуже того.

– Поднимем стаканов веселое бремя за старое доброе время!

– За рот без зубов, ревматизм и подагру.

– (Хором): Навеки забыли мы, слава Творцу, потемки, и спешку, и быта грязцу. Гнилую горячку, нефрит, диабет. Слепых и глухих у нас больше нет!

– За рот без зубов, ревматизм и подагру…

– То старцев обычный удел в старину!».

В уста работниц детского сада Уэллс вкладывает гневные слова: какой возврат в прошлое? В 1900 году в Англии из каждых шести детей один умирал, не дожив и до года. Из каждой сотни рожениц трое погибали. Вернуться к таким реалиям, в «старое доброе время»? Да пошли вы!

А вот ученые в лаборатории мечут молнии в архаиков и антипрогрессистов:

«– Милый старый мир! Мы бы с вами работали, вероятно, в какой-нибудь трущобе за четыре пенса в час…

– Многие из нас только-только умели бы читать, и мы были бы какими-то счетоводами или землекопами.

– Или безработными.

– А теперь всегда есть что-нибудь новое и интересное. О! Избавьте меня от этой естественной жизни человека!

– А что это такое – естественная жизнь человека?

– Вши и блохи. Бесконечные инфекции. В начале жизни круп, в конце жизни – рак. Гнилые зубы к сорока годам. Злость и раздражительность… А эти дураки слушают Теотокопулоса. Им нужна Романтика! Им нужны прежние знамена. Война и все милые человеческие гадости… Им нужен Милый Старый Мир и чтоб кончилась эта гадкая Наука!».

А в заключении победитель, ученый Кэбел, говорит:

– Каждый человек находит покой. Его слишком много, и наступает он слишком рано, и мы называем его смертью. Но для ЧЕЛОВЕКА нет отдыха и нет конца. Он должен идти вперед – от победы к победе. Познать нашу маленькую планету, и ее пути, и ветры, и все законы духа и материи, которые стесняют его. Потом полет на планеты, окружающие его, и наконец в бесконечное мировое пространство, к звездам. И когда наконец он покорит все пучины пространства и все тайны времени, он все еще будет у начала…

Читая этот гимн белому неукротимому человеку в 1982-м, я еще не знал, что окажусь в том мире, с коим воевал Уэллс. Только-только мне в блоге написали, что нельзя побеждать смерть, ибо войны и эпидемии нужны для очищения населения. А в глянцевом журнале в очередной раз вышла «умная» статья о ненужности путешествий на иные планеты…

Хор архаиков

Я слушал Шамиля Султанова с нарастающим раздражением. Все внутри меня вскипало и клокотало.

– Все технологически развитые цивилизации погибли. А все технологически неразвитые – сохранились. Может быть, не нужно технологическое развитие, – вещал Султанов.

Горло мое сжало от ярости. И это говорится в клубе интеллектуалов, в Изборском клубе, претендующем на звание интеллектуального центра? Ну да, вперед, в архаику, в вонючее и голодное прошлое. На фиг нам наука и промышленность? К шатрам, хижинам, к сохе и уздечке? К периодическим голодным и эпидемическим морам? К набегам, к ханам и помещикам, к крепостничеству и нищете? Ибо, мол, научно и технически развитые цивилизации прошлого погибли, а «цивилизация» каких-нибудь эскимосов или людоедов Папуа-Новой Гвинеи существуют и сейчас, как и тысячи лет назад. Вот счастье-то! Или вот мусульмане создали полностью готовую цивилизацию еще в седьмом веке нашей эры, и она действительно не нуждается в науке и технике и может жить в таком виде бесчисленные века. Правда, со всеми «прелестями» архаики. С тесными кривыми улочками, зинданами, охреневшей правящей верхушкой, с диким мракобесием и побиванием камнями. Ну да, еще немного – и зазвучат аргументы в духе сбрендившего православного овцевода: поломать всю промышленность и согнать все русское население на территорию парочки областей. Сделать всех земледельцами в полной «экологической чистоте», в духе Средневековья, создав маленькое национально чистое государство, а остальные земли страны отдать другим странам-народам. Ибо не нужна русским империя, не нужна индустрия – экологически грязная принадлежность имперскости, а жить надо в посконных портках и с бородами, молясь богу.

Я едва сдерживался, а Султанов продолжал нести удивительную околесицу.

– Когда первый раз китайский изобретатель пороха пришел к государственным мудрецам, они, познакомившись с его изобретением, велели его казнить. Ибо порох нарушал естественный порядок вещей, он уравнивал труса и слабого с сильными и благородными воинами, – вещал он. – Когда еще через шестьсот лет очередной изобретатель пороха пришел к китайским государственным мужам, его тоже предали смерти. И только еще через шестьсот лет нашелся новый изобретатель пороха, и только тогда мудрецы Поднебесной разрешили использовать изобретение в развлекательных целях – в пиротехнических ракетах и фейерверках. Но приплывшие в Китай португальцы узнали технологию производства пороха и привезли секрет его в Европу. После чего Европа изобрела новое оружие и стала развиваться…

– Стоп! – не выдержав, наконец вскричал я. – Шамиль, вы что нам впариваете? Что это за чушь? Вы за кого нас держите? Ко времени эпохи великих плаваний и географических открытий европейцы знали огнестрельное оружие уже полтора века! Первые португальские каравеллы Генриха Мореплавателя в пятнадцатом веке уже были крупными парусными кораблями с пушками на палубах. Артиллерию европейцы и русские используют с четырнадцатого столетия, в Москве пушки были уже в 1382-м. Порох в Европу попал из арабского мира. Вы что за байки нам рассказываете? Дальние океанские плавания европейцев вообще были возможны только на больших пушечных парусниках.

И Китай изобретателей пороха не уничтожал, он его давно применял, в том числе на поле боя. Уже против монголов Чингисхана китайцы использовали и стрелы-ракеты, и пороховые осколочные гранаты. И Китай был до пятнадцатого века нашей эры динамично развивающейся страной, китайцы даже в дальние морские экспедиции ходили, добираясь до Мадагаскара, и, по слухам, даже до Мексики доходили на огромных джонках, пока в том злополучном столетии не замкнулись в своих границах и не остановили свое развитие. За что потом жестоко поплатились.

Вы нас призываете отказаться от науки и техники и стать на четвереньки? Вы думаете, что говорите…

Султанов пытался возразить: мол, это только китайская легенда, и она очень важна, ибо содержит мудрость…

– Да плевать мне на подобные легенды! – отвечаю. – Эти россказни не имеют ничего общего с реальностью, с тем, что было на самом деле. А эти сказочки всего лишь оправдание для опрокидывания нас в мрак и зловоние нового варварства, в новые Темные века! Ненавижу эту тенденцию. Уж слишком много идеологов отказа от науки и техники развелось нынче. Не хочу я к шаманам, попам, князьям и панам, назад, во тьму! Наука и техника – великое завоевание русских, вообще белых людей. Без них мы утратим наше преимущество, без них нас сомнут и перережут другие расы. Я не хочу добровольно опускаться до уровня кочевников, не хочу я в курные избы, чумы или юрты! Не хочу бараньих пастбищ вместо городов. Не хочу ханов и баев, эмиров и султанов – а именно они нас и покорят, если мы откажемся от науки и техники, от промышленности и университетов, от лабораторий и космодромов! В мире нового варварства все решит количество орд с копьями и мечами…

Тогда я просто сорвался на Султанова.

– Вы говорите, что технические инновации нарушают естественный порядок в обществе, что порох уравнивает подлого с благородным? Ну тогда я продолжу линию ваших рассуждений. Итак, отойдем еще дальше в прошлое. Ах, изобретено железное оружие? Вместо бронзового? Уничтожим изобретателя железной металлургии. Потому что оружие из железа нарушает естественный порядок в обществе. И даже подлый слабак может победить с помощью железного клинка благородного воина, ведь он легко прорубает бронзовые доспехи и разрубает бронзовые мечи!

А если еще отодвинуться в прошлое? Ах, убьем того, кто выплавил бронзу, ибо теперь нарушится естественный порядок вещей! А люди должны во имя его сохранения пользоваться только каменными орудиями, кремнем и деревом.

Нет уж, спасибо, ешьте сами! А мы, белые люди, должны сохранить и науку, и технику, изобретать и заниматься новациями. Не хватало нам стать на одну доску с погонщиками овец и верблюдов…

Вспоминая все это, думаю: Темные века-2 накрывают нас, и уже полно даже среди русских «идеологов» регресса, архаики. Перехода к стране, разбитой на множество мелких «государств» и даже «свободных общин», где никогда не будет сильного производства, авиации космонавтики, железных дорог, биологической и химической индустрий. Не будет ядерной отрасли и лазеров. Идиоты, неужели вы не понимаете, что кто-то на Земле не откажется от способности делать пулеметы и бомбардировщики и он вас потом покорит и счистит, как лишнее население? И что всех этих мусульманских и русских «идеологов» нового кастового общества земледельцев поимеют умные китайцы, которые никогда не откажутся от заводов, фабрик и научно-исследовательских центров? И что тех же родноверов (или пораженных православием головного мозга), впавших в маразм отказа промышленно-научной цивилизации, просто покорят новые половцы и печенеги. Только уже под зеленым знаменем Пророка, потому что их просто больше нашего?

Бородатое, невменяемое, безмозглое варварство подступает. С тараканами, с иконами и муллами, с зинданами и новыми барами. И это все называется «возвращением к традиции».

Ненавижу! Мне нужен мир Самоделкина, Знайки и Юрия Гагарина! И засуньте в одно место свою «традицию»!

Расскажи мне в 1985 году, что почти тридцать лет спустя Максиму Калашникову придется доказывать, что без промышленности и городов, без науки и техники, без новых научных открытий и смелых изобретений жить невозможно, я бы покрутил пальцем у виска. В восемьдесят пятом это было банальной очевидностью, известной всем. Сегодня мне приходится, выбиваясь из сил, доказывать именно это! Угроза крушения современной технической цивилизации под грузом миллионов недоумков стала абсолютно реальной. Мы получили орды кретинов, живущих очень комфортно и в безопасности, но не понимающих, благодаря чему они так живут. Деградантов с айфонами и айпэдами, которые с кретиническим упорством подрывают условия этой жизни, считая, что так было всегда. И это страшная угроза.

Не было никакого золотого века в экологически чистом прошлом, дураки! Были немощь, короткая жизнь, грязь и вонь для основной массы, полуголодное и голодное существование. Свинство «элиты» и беспросветное существование большинства. Великий наш химик Дмитрий Иванович Менделеев родился в 1843 г. в отнюдь не рядовой семье: его отец был образованным и высокооплачиваемым работником образования, а мама – дочерью богатого купца Корнильева. У них в собственности даже стекольный завод был. Так вот: из семнадцати братьев и сестер Дмитрия Ивановича (а он был как раз семнадцатым ребенком) трое умерло в младенчестве, до крещения. А до совершеннолетия дожили только семеро. Десять из семнадцати чад умерли еще детьми! Погибли в этом мире без автомобилей и бензина, без водопровода и канализации, без антибиотиков и прививок, питаясь экологически чистой пищей и не дыша загрязненным воздухом мегаполисов. Идите вы в задницу с таким «золотым веком»! Мы хотим жить в мире, где есть ученые, конструкторы, изобретатели и промышленность.

Еще в начале ХХ века в Баварии и Саксонии умирало до 30 % новорожденных. Самой благополучной выступала тогда Швеция – там погибало «только» 10 % младенцев. Даже в семьях тогдашней европейской знати смертность маленьких детей не опускалась ниже семи процентов. В тогдашней России погибало примерно 25 % новорожденных.

Нам говорят: но зато выживало самое сильное и здоровое потомство, обладающее иммунитетом, а теперь мы спасаем всех. А тогда те дети, что смогли выжить и вырасти, становились богатырями с железным здоровьем без всяких там прививок и антибиотиков. Да? Уже в наши дни нобелевский лауреат Роберт Фогель изучил множество историй болезней ветеранов Гражданской войны 1861–1865 годов в США и медицинские архивы армии Севера. Материала много: героев той войны американское правительство стремилось обеспечивать. Перед нам открывается ужасающая картина. Итак, то были люди, выросшие в экологической чистоте, на свежем воздухе и естественной пище «без химии», зачастую ездившие верхом.

Оказалось, что уже в 1860-е годы от призыва в войска пришлось освободить десятки тысяч молодых мужчин. Они уже были крайне нездоровыми или покалеченными. Причем не только на фабриках (где применялся детский труд и не было никакой техники безопасности), но и из-за детских болезней – кори, брюшного тифа, ревматической лихорадки. Все это вело к хроническому плевриту, водянке и ревматизму. Ткнуть бы в это мордой тех идиотов нынешних времен, которые призывают покончить с прививками и антибиотиками! (Д. С. Сакс. «Микробы хорошие и плохие». – АСТ, 2012, с. 260)

Половина погибших в той войне – это жертвы дифтерии, кори, тифа и стрептококковых инфекций. При этом ветераны армии Севера становились инвалидами уже к пятидесяти годам (к 1890 г.), напоминая нынешних семидесятипятилетних стариков. Половина ветеранов войны мучились от тяжелых артритов, у 33 % были шумы в сердце, у 20 % – пороки сердечного клапана, поврежденные легкие, а то обе беды вместе. Более того, есть четкая корреляция: чем больше болячек было у них в детстве, тем больше «хроники» было к пятидесяти годам. Детство без прививок и с болезнями выливалось (для выживших в детстве) в раннюю и болезненную старость. Ибо чем больше инфекций человек переносит в детстве, тем выше у него риск артрита, сердечно-сосудистых недугов, инсульта и даже рака.

Почитайте историю королевских домов Европы тех же времен: ужасающее число смертей от туберкулеза даже среди высшего общества. Во Франции сифилис – повальная болезнь среди творческих людей. Сифилис убил и Мопассана, и Тулуз-Лотрека, и, кстати, немца Ницше.

Читаю автобиографию главы Рейхсбанка Яльмара Шахта, финансового гения времен Гитлера. 13 октября 1872 года его мама отправилась в Америку к отцу Яльмара – не на паруснике, а уже на пароходе. Это уже все-таки не восемнадцатый век, и пусть еще нет радио, но уже есть паровая машина. Судно вышло из Копенгагена. Шторм в Ла-Манше заставил пароход огибать Северную Шотландию, где он попал в туман. Поскольку радиолокатора еще не изобрели, судно несколько дней дрейфовало в густом «молоке» с остановленной машиной, подавая гудки, чтобы на него не налетело другое судно.

На вторую неделю плавания уже в Северной Атлантике оказалось, что кончается пресная вода для питья. Пришлось пить нездоровую дистиллированную из опреснителя морской воды. Потом на борту пассажирского корабля вспыхнула эпидемия холеры, погибли 35 пассажиров. И будущая мама Яльмара Шахта, будучи смелой и доброй девушкой, взяла в свою каюту шестилетнего мальчика, вся семья которого погибла от холеры – отец, мать и трое остальных детей.

В довершение к беде с водой и холерой стало кончаться топливо. Пришлось разбирать доски палубы. Выдачу пресной воды установили – один стакан в день. Сломался компас – судно шло наугад. Только 2 декабря, через полтора месяца тяжелого плавания, холерный пароход дошел до противоположного берега Атлантики. Но не в Нью-Йорк, а в канадский Галифакс. Портовые власти не пустили на берег никого: боялись распространения холеры в городе.

Пополнив запасы топлива, воды и провизии, судно доплелось до Нью-Йорка. Но и там власти не разрешили ему причалить, боясь холеры. Даже пригрозили обстрелять его. Смилостивившись, чиновники позволили пассажирам перейти на военный корабль, где несчастных три недели держали в карантине…

Черт, и ведь это 1872 год и пароход, а не медлительный парусник, как до того! Вы представляете себе, что ждало тех, кто решался плыть пассажиром через Атлантику году этак в 1750-м?

В те же примерно годы будущий революционер-народоволец и храбрый террорист, убивший бомбами Александра Второго в 1881-м, Александр Желябов, решил пойти в народ, крестьянствовать и проповедовать идеи демократии среди русских селян. В деревню экологически чистого «золотого века», где все было по нынешним певцам сельской архаики: никаких тракторов, комбайнов, автоматизированных ферм, удобрений и т. д. Желябов пахал землю сохой и проклял все. К концу дня он валился без сил, с ломотой во всем теле. Не было никакой возможности читать, писать, думать. Такая жизнь обрекала на полное, изнурительное, отупляющее беспросветье. На жизнь, ограниченную только околицей деревни. С вечным безденежьем из-за архинизкой урожайности, с вечной работой по дому. Все нужно было мастерить и чинить: нового из-за низких доходов купить было невозможно.

А сейчас среди городских интеллигентов-дегенератов принято презрительно отзываться о тракторах и трактористах, вздыхая при этом о былой «близости к природе» и о «России, которая кормила всю Европу». Вас бы, кретины, поместить на месячишко-другой в ту деревню. Без техники и удобрений. Без теплого туалета и водопровода, без современных систем отопления, без антибиотиков и обезболивающих, без современной одежды и тканей, без железных дорог, автомобилей и электроники. С прелестями жизни в избе зимой вместе с домашней скотиной (дабы она не замерзла). С перспективой макуху жрать и голодать после неурожая или засухи, с урожайностью в 12–13 центнеров зерновых на гектар. Как бы вы тогда запели бы, кретины?

Сегодня слышишь: «Новое варварство – это хорошо. Ибо варвары – это сила!».

История показывает: белые (старые, а не новые) варвары, все эти галлы-кельты, германцы, викинги или славяне (анты да склавины) могли справляться только с пришедшим в упадок и сгнившим Римом, да еще с «постримскими» нищими и слабыми королевствами. А так сильные и цивилизованные государства били варваров в хвост и гриву. Римские крестьяне и горожане времен Гая Мария и Юлия Цезаря в (II–I века до нашей эры), сплоченные в хорошо организованные легионы, крушили кельтов-галлов, кимвров и тевтонов. Хазарский каганат с его городами и торговлей три века держал в страхе и покорности племена древних русов – восточных славян. «Крутые» викинги могли грабить разрозненные недогосударства кельтов-ирландцев, франков, итальянцев и саксов на юге Англии (то есть своих же, белых), они еще могли налетать на разрозненные русские племена. Но не цивилизованных арабов! «Чернозадые» мусульмане восьмого-десятого века, обладая высокоразвитыми (по тем меркам) государствами, били белых свирепых варваров в хвост и гриву. Викинги были в состоянии нападать только на слабеющую Византию. То есть только на своих, собратьев по белой расе. Варвар всегда проигрывал сильным, еще не пришедшим в упадок цивилизациям. Никакие арийства-руны не помогали. Они не заменяли организации, техники, городов, торговли и ремесел, науки, хорошо сколоченных вооруженных сил. И именно эти факторы (в новом обличье) пока еще обеспечивают преимущество белых над безбрежным морем небелых рас. Пока еще… Ибо, если белые будут настолько идиотами, что утратят свои науку-промышленность и опустятся до уровня каких-нибудь талибов, их просто сметут с лика земного. Мужчинам отведут роль рабов в зинданах, белым женщинам – участь наложниц у волосатых и крючконосых шейхов.