Текст книги "Палач"

– Покушения? Его убить хотели?!

– Ксанка! Ты газеты читаешь? Телевизор смотришь?!

Телевизор Оксана и правда не смотрела, он у неё был исключительно для фильмов, караоке и музыки. Пресса её тоже мало интересовала, поэтому известие о нападении на Демьяна обрушилось, как цунами. От новостей просто голова шла кругом.

– Саш, у Семена действительно непростое прошлое, но я не позволю им повесить всё на него. Я готова умолять их на коленях… Миша! Он меня точно послушает!

– Ксанка, кто тебе сказал, что они его обвиняют в убийстве того перца? Я тебя предупредила. Не лезь туда и не вздумай говорить, что ты что-то почувствовала. Слышишь?!

Саша схватила Оксану за плечи и встряхнула, но она рванулась с удвоенной силой. Отчаяние и безысходность надвигались подобно грозовым тучам под ураганным ветром. Она должна что-нибудь сделать, пока ещё не поздно.

– Я поеду к Демьяну, с Мишиной помощью или без, и ты меня не остановишь. Саша! Я никогда ни о чем тебя не просила, но пожалуйста… Именно сейчас ты мне очень нужна!

– Понимаешь, что случится, если ты всё расскажешь Демьяну?! Он будет тебя таскать на очные ставки, чтобы ты указала на виновного! А настоящий убийца тем временем доберётся до тебя!

– Понимаю, – на удивление спокойно ответила Оксана и вдруг поняла, что не боится. – Но это не отменяет того, что я сказала раньше.

Все это время она ныла, жаловалась на судьбу и на то, что никогда больше не увидит Семена, хотя могла легко набрать его номер. Рассказать обо всем, что чувствует, не умолять его вернуться, но попросить дать им ещё один шанс. Поехать к нему и обнять просто потому, что безумно этого хочет.

Теперь она может потерять его по-настоящему. Не в возвышенно-надрывном понимании обиженной девицы, а навсегда. Ходить по земле и знать, что его больше нет? Что она ничего не сделала, чтобы его спасти? Да ни за что. Она и к самому дьяволу пошла бы за ним, хотя между Демьяном и королём преисподней разница невелика.

Саша хотела что-то возразить, но, кажется, поняла, что это бессмысленно. Сестра выдохнула, и скрестила руки на груди, признавая поражение.

– Не уверена, что Михаил согласится увидеться. У него забот выше крыши.

Оксана умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста, попробуй с ним договориться.

Саша вышла из комнаты, а Оксана присела на кровать, зажав ладони между коленями. Битва с сестрой выиграна, но это только полдела. Если Семен перешел Демьяну дорогу, ни её откровения, ни мольбы не помогут. Как он там, что с ним сейчас?

Плакать не получалось. Она могла часами рыдать об их несостоявшемся романе, но оказавшись лицом к лицу с истинным страхом, не выдавила ни слезинки. Оксана думала только о Семене и о том, чем сможет помочь.

– Миша приедет после семи, – сестра стояла в дверях, бледная и взволнованная.

Оксана закусила губу, глядя на Сашу. Как можно прожить столько лет вместе и совсем не знать сестру? Где та вредина, которая раздувала ссоры? Стерва, которая вечно говорила всякие гадости? Новость о встрече Оксаны с Демьяном выбила Сашу из колеи, она сходила с ума от беспокойства за неё. Как такое возможно?!

– Спасибо, – прошептала Оксана, вцепившись ногтями в колени.

Сестра предложила выпить, но она отказалась и подвинулась, приглашая присоединиться. Так они и сидели на кровати: Оксана с одной стороны, Саша с другой. Сидели и держались за руки. Иногда молчание сильнее любых самых громких слов.

Миша приехал немногим раньше семи. Обычно улыбчивый и дружелюбный, сегодня он был хмурым и сосредоточенным. Досада, горечь, даже боль – Оксана прочитала это ещё до того, как он переступил порог. Они с Сашей даже не обменялись поцелуями, будто не были близки. Небрежное приветствие, как с хорошими знакомыми, не больше. Раньше даже в разговоре о сестре Оксана чувствовала в нём искру, но сегодня она исчезла. Погасла навсегда или на время?

Они прошли на кухню и расположились за столом. Нетронутая еда давно остыла, лед, который Саша достала, растаял прямо в формах.

Не так давно Оксане казалось, что Миша мог стать её другом, но сейчас видела перед собой чужого человека, сторонника Демьяна. Согласится ли он ей помочь или рассмеётся в лицо? Оксана почувствовала себя неловко и поёрзала на стуле. Все её мысли и вопросы были о том, что случилось с Рыцарем. Заговори она сейчас о нём, Миша просто встанет и уйдет. Она кусала губы, не зная, с чего начать.

– Оксана хочет кое-что рассказать, – Саша пришла на помощь, накрыла её руку своей и слегка сжала, – это связано со смертью Филиппа.

Выдержав паузу, Миша мягко, что не вязалось с его настроением, произнес:

– Оксана?

И слова полились рекой. Вместо того, чтобы говорить о страхах, Оксана рассказала правду о том, что произошло в ночь убийства. Михаил слушал внимательно, не перебивая. Одно только то, что он позволил ей высказаться, вселяло надежду.

– Почему ты рассказала об этом только сейчас?

– Из-за… Из-за Семена Тихорецкого. Вы ведь думаете, что убийца он? Но это не так!

Брови Миши удивленно взлетели вверх, а потом снова сошлись на переносице. Он хмуро взглянул на Сашу, а затем на Оксану: недоверчиво и насмешливо. Она готова была разрыдаться и на коленях умолять Викинга рассказать о Семене хоть что-нибудь.

– Оксана, дело тут не только в Филиппе.

Случилось то, чего она боялась, но Оксана не собиралась отступать.

– Мне все равно. Миша, устрой мне встречу с Демьяном.

– Даже если представить, что это правда, выглядит так, словно ты защищаешь своего любовника.

Оксана внезапно почувствовала прилив сил. Неизвестно почему, но Миша ей поверил, а ещё сказал: «Защищаешь». Значит, ещё не поздно. Он жив! Оксана не сдержала вздоха облегчения, сердце забилось быстрее.

Михаил криво усмехнулся, пристально рассматривая ее лицо.

– Он плохой человек, Оксана.

– Миша, прости, но кто из нас ангел? Ты, я, может быть Саша? Семен говорил мне, что много всего натворил. Что с того? Он, по крайней мере, нашел в себе силы в этом признаться.

Викинг откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.

– Разговор с Демьяном ничего не изменит, Оксана. Ты уверена, что хочешь рассказать ему обо всём?

Внутри что-то оборвалось. Оксана отняла руку у Саши и с силой сжала пальцы под столом. Ногти до боли впились в ладонь. Нельзя отступать и сдаваться. Всю свою жизнь она прятала голову в песок, но сейчас от её решимости зависит жизнь Семена.

Сестра покачала головой, но Оксана спокойно встретила внимательный взгляд ярко-синих глаз Викинга и на одном дыхании произнесла:

– Уверена.

14

– Что же ты идиотов прикармливаешь, Гена?! – сквозь издёвку просочилось плохо скрываемое раздражение. Демьян понимал, что его несет, но остановиться уже не мог. Он поморщился, будто признавая свою неправоту, и от этого пришел в ещё большую ярость.

Когда Стивенса притащили ребята Геннадия – уже изрядно помятого, потому что одному он сломал челюсть, а другому руку, Демьян с трудом справился с охватившим его гневом. Не сорваться получилось исключительно благодаря годами взращиваемой выдержке. Палач нужен был ему в здравом уме и свежей памяти. Он понимал, что Стивенса взяли исключительно численностью, но грязный захват не простил.

Обе квартиры: якобы принадлежащую покойной Тихорецкой, и съёмную, где Стивенс обретался в последние месяцы, перевернули вверх дном, но ничего не нашли, кроме ноутбука. Диск оказался зашифрован, и чёрт его знает, что там обнаружится.

Звоновский молчал. То ли пережидая вспышку его ярости, то ли признавал, что облажался. Неизвестно что раздражало больше.

– Что такое, Гена? – усмехнулся Демьян. – Когда я говорю: проверить – это значит перетряхнуть всё – от и до!

– Демьян, – Геннадий оставался невозмутим, – мы летали в Брайтон к подставной мамаше, вели его в Кельн до Зольнера, в Ньюкасл, постоянно пасли здесь в Москве. При всем моем к тебе уважении, я не ясновидящий.

– Пасли да не выпасли, – раздраженно отозвался Демьян, с силой захлопнул папку и перевел дух. – Черт с вами. Постарайтесь хотя бы сейчас не лажать.

Геннадий резко поднялся и вышел, а Демьян прикрыл глаза, чтобы справиться с выжигающей разум яростью. Он понимал, что Звоновский тысячу раз прав, но не мог простить: ни ему, ни себе, ни его парням. Сколько времени они потеряли из-за этой оплошности?! Кто знает, чьё внимание теперь обращено на него и на Анжелу.

Первая беседа с Палачом состоялась, как только Стивенса привезли. Полноценным разговором это было сложно назвать. Чертов ублюдок смотрел в глаза и говорил так, будто это не он, а Демьян сидел на допросе:

– Хочешь разобраться в деле Филиппа, начинай со своей жены.

Прозвучало хлестко, звучно, жестко. Даже со стянутыми за спиной руками, Стивенс умудрился его ударить.

– Думай, что говоришь, – с нажимом произнес Демьян. Здоровой рукой он оперся на спинку стула, подался вперед, оказавшись лицом к лицу с ним. – Твоя Бостонская ипостась не располагает к терпимости.

Стивенс не изменился в лице, он больше напоминал камень, чем человека. В их первую встречу Демьян обратил внимание на его глаза: слишком живые и выразительные вопреки ожиданиям. Нынче в них снова отражались заморозки и пустота.

– Тяжело быть мишенью номер один? – спросил Палач: жестко, будто приговор выносил.

Демьян не удержался – ударил наотмашь по разбитому лицу. Палач сплюнул ему под ноги кровью, криво усмехнулся, и он почувствовал, как пальцы снова сжимаются в кулак.

У двери Звоновский протянул Демьяну платок, он вытер руку и брезгливо швырнул тряпку на пол.

– Делай, что хочешь, но вытащи из него все.

Ярость не оставляла его. Надсадно ныла заноза беспокойства, не позволяя забыть о словах Палача.

Анжела провела с ним две с половиной сотни лет, слепо и безоговорочно доверяя. Он полагался на неё во всём. Нытьё и упрёки по поводу кратковременных увлечений красивыми женщинами – не более чем бабская блажь. Что греха таить, он и сам думал, что Анжела спуталась с Михаилом, но представить её ключевой фигурой на сцене? Смешно.

Следующие дни показали, что вытащить из Стивенса сведения не так и просто. Демьян не был в восторге от казней и пыток, как большинство его современников, но на нескольких допросах присутствовал лично. Палач держался так, словно у него в запасе вечная жизнь. Даже самых молчаливых измененных Демьяну в свое время удавалось разговорить, но здесь коса нашла на камень.

Боль заложена в подсознании как сигнал об опасности. Любое живое существо всеми правдами и неправдами стремится её избежать, иначе человеческая цивилизация не протянула бы так долго. Палач не боялся смерти, а мучения воспринимал как данность. Демьян многое повидал, но перекосов, отключающих инстинкт выживания в людях, встречал единицы. Безумные серийные убийцы или идейные фанатики. В том, что касалось Стивенса, американец оказался прав.

На третьи сутки он приказал оставить Палача в покое – до того, как найдется рычаг давления на ублюдка. В своё время сведения по Стивенсу Рэйвену преподнёс Кроу. Как кость, которую швырнули собаке, чтобы отвлечь её от воришки. Настоящая семья Палача: мать, сестра, зять и племянники – мирно жили в Ньюкасле, и давным-давно его оплакали.

Из диалога с Рэйвеном Демьян понял, что парня можно зацепить исключительно на своих. Налегать на этот рычаг Демьян не спешил. Одно дело – раздавить паразита, который давно официально мертв, другое – стереть с лица земли целую семью. Все отведенные ему столетия Демьян гордился принципами о ценности каждой человеческой жизни, но в эти дни задумался о том, что готов ими поступиться.

Сидя в кабинете врача, он думал о семье Стивенса и об Оксане Миргородской. Она стала для Палача тем самым светом в глазах. Который погас, стоило им разойтись. Ещё она была правнучкой Полины, но что это меняет, когда каждая минута на счету?

– … к сожалению, – Антон что-то бормотал и до этого, но он уловил только обрывок фразы.

Костоправ замер перед ним с рентгеновскими снимками в руках.

«За что я плачу тебе деньги?» – раздраженно подумал Демьян, но вслух лишь резко спросил:

– Что?!

– Немного лучше, но… Заживление идет очень медленно, придется снова наложить гипс.

– Так накладывай! Какого черта ты мямлишь здесь уже десять минут?!

Перспектива полгода ходить калекой Демьяна не радовала, а благодаря заморочкам в офисе и Палачу, он давно не виделся с Ванессой. Разговоры по телефону не имели ничего общего с тем, когда он мог смотреть в глаза и вдыхать нотки духов с её кожи. Вечерами – чувственный сандал, днем – яркий аромат смородины.

Затянувшаяся тема с землей под застройку благополучно разрешилась, сроки не сорвались, но Демьян не испытывал облегчения. Каждый новый ответ приносил с собой несколько вопросов. Зачем кто-то слил Стивенса Рэйвену? В этой пьесе Палач был героем второго плана. Какого черта он летал в Ньюкасл?

Он поставил Звоновскому задачу присмотреться к даме, с которой Палач встречался в Англии. Возможно, она не настолько проста, как кажется на первый взгляд.

Когда утром Геннадий вошел в его кабинет, Демьян уже был на взводе. Анжела рассказала, что Михаил просил о встрече с ними обоими, и она согласилась. Подумать только, она – согласилась! Кто дал ей право решать за него?! Стрельникова с фальшивым сочувствием и желанием «помочь», Демьяну хотелось видеть ещё меньше, чем Палача.

– Новости не очень приятные, – Геннадий положил папку на стол и сел в кресло. Он выглядел спокойным, но Демьян ощущал досаду. Расстроить Звоновского могло разве что очередное упущение.

Час от часу не легче. С кем или с чем оно связано?

– Может быть ещё хуже? – криво усмехнулся Демьян. – Вскрыли ноутбук?

– Там ничего не нашли, только время потеряли. Вот распечатка вызовов с номеров Стивенса, – Геннадий постучал пальцами по бумагам. – Долго возились, потому что с канадским оператором возникли проблемы.

Демьян отмахнулся, подтянул к себе папку, открыл. Аккуратные строчки выглядели расплывчатыми, смазанными, будто кто-то долго тер их ластиком. С трудом удержавшись от искушения отшвырнуть отчет, он поднял листы повыше.

Зрение снова упало. Демьян заметил это несколько дней назад, когда выписанные после покушения очки стали причинять первые неудобства.

– С местного номера в основном звонки на телефоны Миргородской, – прокомментировал Геннадий, – и в агентство недвижимости для поддержания легенды. Смотри предпоследний лист, по Fido4444
  Fido – канадский оператор связи.


[Закрыть].

Он замолчал, но в этой паузе явственно чувствовалось многоточие. Демьян перевернул несколько страниц и замер. Даже моргнул, чтобы убедиться, что зрение не подводит. Номер, значащийся почти в конце списка, он помнил наизусть. Номер Ванессы.

Стивенс звонил в начале марта, когда она только что приехала в Москву.

Мир сжался до одной строчки, которая снова расплылась перед глазами, а потом зашлась в диком танце. Виски взорвались болью, замутило. Сквозь звенящий шум в ушах Демьян услышал голос Звоновского.

– Демьян, тебе нехорошо?

– Все в порядке, – голос показался чужим, глухим, отстраненным, но обстановка кабинета больше не напоминала тени пляшущих на вилах грешников.

Демьян перевел взгляд со Звоновского на распечатки – и снова на него.

– Что. Это?! – даже не вопрос. Слова, вытолкнутые звенящим шепотом, полным отвращения – словно Геннадий приволок ему дохлую крысу. Демьяну казалось: ещё немного – и он швырнет бумаги ему в лицо. Как такое можно было упустить?!

Демьян хотел бы задержать стремительный поток мысли, но яд лжи уже просочился сквозь поры, и по венам струилась отрава очередного предательства. Он не мог так ошибиться в ней! Какого черта Рэйвен умолчал о том, что эти двое знакомы?! Или же он и сам не знал?..

– Что за хрень, Гена?! – Демьян повысил голос, приподнялся, и тут же опустился обратно, потому что закружилась голова. – Ты проверял Ванессу! – Он понял, что назвал её по имени, но остановиться уже не мог. – Ты проверял Тихорецкого! Что, твою мать, ты ещё упустил?!

– Они созванивались ещё раз, – бесцветным голосом отозвался Звоновский, – это уже в распечатке по мисс Нортон. Она не смогла с ним связаться по канадскому номеру, и он перезванивал ей.

Он развернул скрепленные между собой листы, нашел нужный, подтолкнул к нему. Демьян не хотел этого видеть, но все же сжал клятую бумажку в руке, разглядел телефонный код Великобритании и Ньюкасла, сравнил даты. Ванесса разговаривала со Стивенсом через несколько дней после покушения.

Демьян глубоко вздохнул. Раньше ему нравилась выдержка Геннадия, но нынче хотелось сделать всё, чтобы согнать безразлично-отстраненное выражение с его лица. Что он там себе думает: о том, как облажался сам или о том, как сплоховал Демьян – с очередной красивой бабой?!

– Свободен, – хлестко произнес он, – наберу позже.

После того, как Звоновский вышел, Демьян долго сидел, глядя в одну точку, в самую сердцевину часов на подставке для ручек. Стрелка шла по кругу, отмеряя секунды, а он думал о Ванессе. О той, что стала классическим лучом света в темном царстве4545
  «Луч света в темном царстве» – популярный фразеологизм, означающий отрадное, светлое явление или доброго, приятного человека в какой-либо сложной, удручающей обстановке. Так называлась статья Н. А. Добролюбова, посвящённая драме А. Н. Островского «Гроза», отсюда её «классический» смысл.


[Закрыть]. Горькое послевкусие скверны: ты впускаешь человека в свою жизнь и отводишь ему там больше места, чем половик за дверью, а он отвечает чёрной неблагодарностью.

Слишком много чести.

Стивенс был психопатом, но Ванесса нет. Ежели она действительно замешана во всем этом, то исключительно по трезвому, холодному расчету, из мести за отца. Представить себе кровь измененных на её изящных, ухоженных руках, казалось невероятным, но в своё время именно она легко закрывала глаза на то, что творилось в исследовательском центре Лоуэлла. Он прокололся, как последний идиот, когда повелся на её фальшивую искренность.

Демьян опёрся о стол, закрывая лицо рукой. Часть его отчаянно жаждала крови. Стрельникова, Звоновского, Стивенса – не суть важно. Внутреннее чудовище приготовилось рвать на части первого, кто подвернется под руку. Он в ярости смахнул бумаги и рывком поднялся из-за стола, задохнулся от резкой боли. Демьян привалился к стене, пытаясь отдышаться и справиться с огнем, разливающимся в груди.

Ошибки и поражения нужно принимать с честью. Он выжил, потому что пронес с собой это умение сквозь года. Потому что всегда начинал с начала, несмотря ни на что. Все умные измененные держались по этому принципу. Сильнейшие из сильнейших нынче превратились в загнанных зверей. Вот только загнанный зверь – самый опасный.

15

Оксана беспокойно кусала губы и рассматривала особняк Осипова. В пасмурный день светлое здание казалось серым, мрачным и пугающим, не спасал даже огромный красивый парк. Ей стало не по себе ещё до того, как она вышла из машины – настолько тяжелые энергии сплетались над этим местом. Викинг открыл ей дверцу и подал руку.

– Твой звёздный час, Оксана, – невесело произнес он. Она впервые видела Мишу таким напряженным и собранным, будто тьма Осипова невольно отравила и его.

Они направились не к парадной двери, а обогнули дом справа и вошли через чёрный ход. Оксана слишком волновалась, чтобы по достоинству оценить окружающую роскошь, сам дом напоминал ей музей. Мебель под старину только усиливала впечатление. Она не понимала, как людям удаётся жить в таком образцовом порядке. Саша идеально вписалась бы в эту помпезную обстановку, а Оксана могла претендовать разве что на должность уборщицы.

Сестра всегда и везде чувствовала себя на высоте, и сейчас ей не хватало Сашиной уверенности и поддержки. Она с ними не поехала: так решил Михаил. Он пообещал вернуть Оксану целой и невредимой, и Саше пришлось ему поверить.

Они завернули за угол и оказались в приемной, напоминающей кабинеты секретарей в офисах, разве что более просторной и светлой. За столом никого не было, а по обе стороны от двери стояли плечистые охранники. Один из них быстро обыскал её, затем Михаила, а второй открыл перед ними дверь.

Замешательство Оксаны прервал Викинг: быстро втолкнул её в кабинет и следом прошел сам. Оцепенение миновало, и на смену пришло чувство дежавю4646
  Дежавю (фр. deja vu – уже увиденное) – психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому в общем.


[Закрыть]. Другое место и обстоятельства, но тяжёлый пронзительный взгляд Демьяна она помнила слишком хорошо. Он сидел за столом, и Оксана не смогла сделать ни шага. Сердце отчаянно колотилось, дыхание сбилось, все связные мысли и слова растворились в беспокойстве.

Оксана смотрела на Осипова и понимала, что чувствует кролик перед удавом. Руины его ауры, прежде полной уверенности и силы, дымились свирепым гневом и досадой. Во тьме, которая так напугала её во время первой встречи, ворочалось разъяренное чудовище. Он и держался только на его мощи, но внутри угасал: Демьяна словно поразила ужасная болезнь, высасывающая жизнь.

Оксана поняла, что Демьян не подозревал о её приезде. Волна ярости надвигалась на них с Викингом, и грозила смести, как щепки. Она подавила порыв обхватить себя руками и выбежать из кабинета.

Семен. Она здесь ради него.

– Что это значит? – холод спокойствия после полыхающего гнева окатил контрастным душем. Осипов говорил о ней, но смотрел на Михаила.

– Демьян, Оксана может указать на убийцу Филиппа.

– Неужели?

«Он выгонит нас, – подумала Оксана, – сейчас позовет своих бугаев и вышвырнет, как котят».

– Именно так, – Михаил положил руки ей на плечи и слегка подтолкнул.

Викинг наверняка привык к подавляющей энергетике Демьяна, но сейчас она чувствовала тревогу. Беспокойство, сквозь которое едва уловимо пробивались его привычное тепло и свет. Оксана ухватилась за это сияние, и ей стало немного легче.

– Расскажи всё, что ты рассказала мне, – Викинг легко сжал её плечи и отпустил. – Демьян, пожалуйста, выслушай Оксану. Это не займет много времени. Я вернусь и всё тебе объясню.

Миша не дождался одобрения Демьяна, просто вышел, словно в гостях у лучшего друга.

Оксана сглотнула, понимая, что кролик остался наедине с удавом. Она не скрывала испуга, просто ждала. Сцепив руки за спиной, вытянулась в струну, как солдат на плацу.

– Прошу вас, Оксана.

Искривлённые губы, насмешливый взгляд свысока: в каждой черте холёного лица отражалось пренебрежение. Демьян смотрел так, будто перед ним стоял таракан размером с человека. Забавное насекомое с бубенчиками на усах.

Быстро, чтобы не передумать, она шагнула к столу и опустилась в предложенное кресло. Близость тьмы резанула. В душе Демьяна накопилось много грязи и ещё больше усталости. Осознанно или нет, он опасался её дара, способного стереть с его лица самоуверенное выражение, свести с ума. Перед ней сидел самый обычный человек, вся власть которого держалась на жёстком стержне железного авторитета, и на его прошлом.

– Вы собирались мне что-то рассказать.

– Да.

Оксана смотрела на него уже совершенно иначе. Чтобы избавиться от страха, нужно встретиться с ним лицом к лицу. Кажется, именно это сейчас и произошло.

– Так говорите.

Раздражение в голосе никак не вязалось с образом сильного мира сего. Он словно почувствовал смену её настроения, и ему это не понравилось.

– Я помогу вам найти убийцу…

– Это я уже слышал.

Оксана пропустила мимо ушей его надменность, и закончила:

– … В обмен на жизнь Семена Тихорецкого.

Повисло долгое молчание. Она понимала, что играет с огнём, но знала, что нельзя останавливаться. Если продолжать мямлить, быстро окажешься за дверью его кабинета.

Демьян недоверчиво усмехнулся. Он ещё не осознал, что «глупенькая» Оксана Миргородская бросила ему вызов.

– Что-то ещё?

– Я хочу помочь любимому человеку.

– Любимому… Хотите о нём поговорить, Оксана?

Она стояла на грани. На той самой, что отделяет спокойствие и уверенность от отчаяния, дрожащих рук и всхлипывания. Стоит ей задуматься о том, что пережил Семен по воле Демьяна, стоит услышать об этом – и все будет кончено. Она снова вернется к страху и безысходности. Острые края напряжения полосовали душу, но Оксана спокойно встретила его взгляд.

– Я не хочу, чтобы пострадал невиновный.

– Невиновный? – Демьян зло усмехнулся. – Ваш возлюбленный, был ликвидатором Ордена, на его руках кровь сорока семи измененных, без учёта прочих заслуг. Далеко не все из них были кровожадными чудовищами, Оксана. Вы не маленькая, сами понимаете.

Слова Демьяна не укладывались в голове. Семен работал на Орден?

Оксана мало знала об охотниках на измененных. Чувствующих миновала чаша их пристального внимания, никто из её близких не сталкивался с преследованиями и гонениями, но она представляла этот кошмар.

Она не знала о том, что толкнуло Семена на путь орденца, но вряд ли он оказался в их рядах из праздного любопытства. Семен не был святым, но его прошлое ничего не меняло. Не для неё.

– А что насчет вас, Демьян? Сколько крови на ваших руках?

Из-за прочного заслона хладнокровия полыхнуло пламя. Осипов поднялся из-за стола, обошёл его и шагнул к ней.

– Не имею ни малейшего представления, зачем Михаил вас привёз, но вам лучше подождать в приёмной. Если торопитесь, я попрошу, чтобы вызвали такси.

Оксана вцепилась в ручки кресла, покачала головой. Она не могла просто встать и уйти. Ведь Демьян ещё не согласился отпустить Семена.

– Попросить, чтобы вас проводили? – Осипов возвышался над ней неприступным утесом: жесткий и неумолимый. Мысли прыгали, как взбесившиеся белки, с ветки на ветку.

Миша собирался вернуться! Где же он?!

Словно в ответ на её молчаливую молитву дверь кабинета распахнулась.

– О чем ты хотел с нами поговорить? – раздался за спиной приятный женский голос.

Оксана не обернулась, она будто приросла к креслу. Горло сдавило тисками, по комнате поползла знакомая ядовитая дымка надрыва и безумия. Она будто снова перенеслась в квартиру француза в ночь убийства. Закружилась голова, похолодели пальцы, выступил противный липкий пот. Убийца стоял прямо за спиной. Стоял… стояла… Она затравленно смотрела на Демьяна, не в силах пошевелиться.

– О смерти Филиппа, – мягкий баритон Викинга сработал, как голос ведущего в игре «Море волнуется раз, море волнуется два…»

Оксана выпрямилась и обернулась. Невысокая, изящная женщина в молочно-кремовом платье. Безумие и отчаяние: страшное сочетание, отравляющее её изнутри. Анжела Осипова.

Краткий миг узнавания, и красивое лицо исказилось шальной злобой.

– Нет! – вскрикнула Анжела, отступая к двери. – Эта девка лжёт, чтобы она ни говорила! Я не убивала его!

Оксана подавила желание зажать уши: визгливый голос Анжелы взрезал напряженную тишину, как раскаленный нож масло. Ей ничего не стоило солгать, притвориться, что она ничего не понимает, но безумие сыграло злую шутку. Сжимая и разжимая пальцы, она закрыла руками рот, будто стремясь задержать слова, которые уже сорвались.

Анжела всхлипнула, и по её щекам потекли слезы. Ярость сменилась отчаянием, а затем – надрывной, болезненной безысходностью. При всем желании Оксана не могла ей сочувствовать. Из-за её безумия пострадал не только Филипп. Семен оказался в руках Демьяна, потому что расследовал его убийство.

– Разве я говорил о тебе, Анжела?

Викингу тоже было больно. Оксана чувствовала, как рвано мерцает его свет, в котором плавились осколки надежды. Увы, она ничем не могла помочь, ей самой стало не по себе. Казалось невозможным представить, что под обликом возвышенной красоты вьётся чёрный смерч помешательства.

Демьян сжал руку на спинке кресла. Она понимала, что только что разрушила его тщательно выстроенный мир до основания. Маска внешнего спокойствия Осипова покрылась паутиной трещин, а внутри него разрасталась ледяная пустошь. Предательство Анжелы для Демьяна наверняка стало ударом ножа в спину. Это как если бы сама Оксана узнала, что её подставил Семён.

– Уведи её отсюда! – Демьян кинул на Оксану исполненный неприкрытой ненависти взгляд. – Под твою ответственность, чтобы не трепала языком.

Стоило им выйти из особняка, как Оксану затрясло. Она не представляла, что человека может колотить так, что зуб на зуб не попадает. Ей всегда казалось, что такое говорится для красного словца, но сейчас Оксана испытала это на себе. Хотелось скорчиться, свернуться клубком и тихо выть. Миша обнял её и притянул к себе, пытаясь отвлечь. Она хотела спросить про Семена, но слова не шли с языка. Окаменевшая внутри, в его руках она содрогалась всем телом, как статуя во время землетрясения.

Подогнали машину. Викинг помог ей сесть и застегнул ремень безопасности, в который Оксана вцепилась пальцами. Руки по-прежнему ходили ходуном, но, к счастью, начинало отпускать.

– Что же будет? – шепотом спросила она, когда Миша сел за руль. – Ты знал? Про Анжелу?

– Предположил.

Оксана вновь ощутила его боль, и не стала настаивать. Анжела интересовала её меньше всего. Ради Семена она сунула голову в пасть тигру, но ему ничем не помогла. Миша предупреждал, что так будет, но она не послушалась. Викинг не сказал о том, что задумал, но это уже ничего не меняло. Знай она, что ей устроят встречу с убийцей, сошла бы с ума ещё до того, как перед ней распахнулись двери особняка Осипова.

Они молчали, пока не добрались до МКАД, каждый погруженный в невесёлые мысли. Не стало ли только хуже? Да, она вывела Анжелу на чистую воду, но озлобленный Демьян сотворит с Семеном все, что угодно. Просто чтобы отвести душу.

Чувствуя, как её снова начинает трясти, она спрятала лицо в ладонях и сдавленно прошептала:

– Ты поможешь ему?

Большая просьба, но у Миши большое сердце. Иначе он бы не возился с ней.

– Оксана, пока я даже не знаю, где он.

Она с силой сжала его руку.

– Пожалуйста, пообещай мне одну встречу с ним! – сила чувствующей невольно рванулась на свободу: перехватило дыхание, грань человеческого зрения поплыла, искажаясь.

Миша встретил её взгляд и вздрогнул, словно обжегся.

– Сделаю всё, что в моих силах.

Оксана судорожно вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Викинг согласился, а значит, выполнит обещание. Он не из тех, кто бросает слова на ветер. Всё, что ей теперь осталось – ждать.