Текст книги "Палач"

– Сегодня я спасла тебя, – простонала она, когда ей удалось встать на коленки.

– Должна буду, – буркнула Саша, которая только что выдала запас отнюдь не женских выражений. Ей удалось зацепиться за перила, и она поднялась, махнув рукой на пса. – Ганнибал, фу!!!! Нельзя же быть таким до омерзения слюнявым!

Саша отряхивала пальто с брезгливым выражением лица, демонстративно повернувшись к Ганнибалу спиной, а Оксана села на ступеньки и протянула к нему руки. Пес радостно подбежал и ткнулся мокрым носом прямо в шею, радостно потряс головой, обрызгав Оксану с головы до ног. Наталья Валентиновна улыбнулась, а Саша обернулась и скривилась.

– Если ты думаешь, что поедешь в этом в моей машине, ты глубоко ошибаешься.

– Поехали уже, – вздохнула Оксана. Она сняла куртку и вывернула наизнанку, искренне радуясь тому, что её можно просто постирать и не придется тащиться в химчистку.

Почему ей в сестры досталась такая невыносимая зануда? Хорошо, что они не так часто общаются. Оксана не хотела становиться такой же.

В Москве Оксана приняла душ, переоделась и отправилась в клуб. Мужчина, с которым она собиралась провести ночь, был высок, статен и богат. Они встречались время от времени, ни к чему не обязывающие отношения их устраивали. Оксане нравились интересное общение и флирт, а постоянство её пугало. История мамы и отца оставалась примером того, чем может закончиться серьезная привязанность для чувствующей. Да и для человека. Её силы не позволяли кому-либо постоянно находиться рядом, подсаживая на энергии и секс, как на сильный наркотик.

Оксана не подпускала к себе не только мужчин, но и женщин. У неё никогда не было подруг, и в школе она отчаянно завидовала одноклассницам, которые всюду ходили вместе, делились секретами, гуляли на последнем звонке и выпускном. В их семье вообще не водили тесную дружбу с людьми.

За её спиной шушукались, и хотя Оксана всегда общалась со всеми ровно, в классе негласно считалась высокомерной зазнайкой. Необходимость держаться в стороне – не единственный повод для сплетен и зависти. У неё всегда было все самое лучшее: модные платья, туфли, мобильные телефоны, внимание красивых и интересных мальчишек из старших классов.

За Оксану всегда было кому постоять, но конфликты и так обходили её стороной. Несколькими классами старше училась Саша, которая пользовалась влиянием, а её защита негласно реяла над Оксаной огненным стягом. С сестрой хотели дружить многие, но она подпускала к себе только тех, кто полезен. И то ненадолго.

Если перед Оксаной заискивали и лебезили, она давала понять, что ей это не интересно. Саша же охотно приглашала в свою свиту, но «фрейлины» там не держались больше полугода. Вытерпеть воистину королевское самомнение сестры и её характер редко кому удавалось.

Оксана позвонила Мише на следующий день, когда выспалась после ночных развлечений. Соврала, что хочет поговорить об убийстве, и договорилась о встрече. Оксана не собиралась рассказывать ничего нового или делиться запертыми глубоко внутри страхами, просто хотела поймать Викинга на крючок. На свидание она надела новое серебристое короткое платье, выпрямила волосы, сделала легкий макияж и осталась довольна своим видом.

Он заехал за ней в восемь и пригласил в итальянский ресторан. Оксана ловила восхищенные взгляды мужчин и завистливые женщин, и откровенно наслаждалась его близостью. Миша в темно-синем костюме и светлой рубашке выглядел бесподобно, но куда больше Оксану приводила в восторг его аура. Спокойная, обволакивающая, наполненная теплом и невероятно сильная.

Энергии большинства людей были перегружены усталостью, недовольством, неуверенностью в себе и бесконечным мельтешением. Все они куда-то торопились или опаздывали, даже в свободные часы или на отдыхе. На фоне смазанного океана всеобщей суеты Миша казался островом гармонии и равновесия, которого не касается ни один шторм.

Ненавязчивая музыка, приглушенный свет, мягкие уютные кресла и столик в нише. Оксане нравился заданный тон и настроение – едва уловимое влечение в дымке дружеского свидания.

Темноволосый официант принес меню, зажег свечу в изящном подсвечнике, и тут же удалился.

– Ты давно в Москве? – Оксану больше интересовал собеседник, но она все же пролистала несколько страниц и наспех выбрала феттучини99
  Феттучини – итальянское блюдо, разновидность пасты, макарон.


[Закрыть] с креветками.

– Прилетел накануне нашего знакомства, – Викинг оторвал взгляд от меню и улыбнулся ей. – Неужели выдает акцент?

– Скорее правильное произношение, – рассмеялась Оксана. – Но ты ещё ни разу не произнес слова «поребрик», «парадная», «кура» или «шаверма»1010
  Особенности произношения жителей Санкт-Петербурга. Поребрик – бордюр, кура —курица, шаверма – шаурма.


[Закрыть].

– Нужно срочно исправляться, – посетовал Миша, но в его глазах искрился смех.

Они сделали заказ, и Викинг поинтересовался о причине их встречи. Дома Оксана придумала лжи с три короба, но все же понимала, что он быстро ее раскусит, поэтому не стала юлить. Она пригладила волосы, коснулась пальцами его запястья и, впустив в свой голос толику раскаяния, игриво произнесла:

– Это был невинный повод пригласить тебя на свидание.

Оксана почувствовала легкое раздражение, мгновенно сменившееся столь привычным теплом. У Михаила была очень живая мимика, и сейчас на его лице отразилось искреннее веселье.

– Вот как, – улыбнулся он. – Я польщен вниманием столь прекрасной девушки, Оксана.

Викинг поставил точку, хотя в его словах явно ощущалась недосказанность. «Но», которое за всю свою жизнь она ни разу не прочла в интонациях желанного мужчины. Оксана ждала ответного шага, но его не последовало. Она чувствовала дружеское расположение Миши, но не более. Между ними не случилось притяжения, не зажигались искры. Викинг понял это раньше, хотя именно она была чувствующей. Оксана могла заставить его увлечься собой, пустив в ход свои силы, чуточку приоткрывшись. Даже назло Саше Оксана не могла с ним так поступить.

– Тебе нравится моя сестра, – разочаровано вздохнула она. Не получалось даже злиться, она поняла, что им с Мишей просто не по пути. Зато Сашке несказанно повезло.

Он кивнул, соглашаясь.

– Береги сердце, – шутливо предупредила она.

– Приму к сведению, – со всей серьезностью пообещал Викинг.

Оксана могла поклясться, что он забавляется их разговором, но не приняла на свой счет. Она не чувствовала снисходительности, это была его манера общения – легкая, непринужденная и по-своему привлекательная.

Паста оказалась действительно вкусной и остаток вечера они провели за приятной беседой. Общаться с умным собеседником без намеков на продолжение в постели, оказалось на редкость интересно. Оксана с сожалением думала о том, что дружбы с Мишей не выйдет. Не то время и не те обстоятельства.

Он отвез Оксану домой и пообещал не рассказывать Саше о встрече. Как бы ни хотелось утереть сестре нос, в своем проигрыше она сознаваться не желала. Поцеловав Викинга в щеку и тепло попрощавшись, Оксана поднялась к себе в квартиру. Длинный список мужских имен в телефонной книжке говорил о том, что одиночество ей не грозит. По крайней мере, не в ближайшее время.

Каждый из них мог стать её постоянным любовником, стоило Оксане только поманить, но она не хотела. Миша – другое дело, рядом с ним она могла бы задержаться. Не получилось, оно и к лучшему. Лишние сложности ей ни к чему.

11

Нью-Йорк, США – Москва, Россия. Март 2014 г.

На сборы и бумажную волокиту ушло время. К счастью, с оформлением визы проблем не возникло.

Уговоры не помогли: Рэйвен настоял, чтобы именно Халишер сопровождал её в Москву. По какой-то чудной иронии он тоже летел бизнес-классом, хотя Ванесса до последнего надеялась, что отдохнет во время перелета. Как бы не так.

За день до вылета Ронни заявился в отель, чтобы обсудить детали сотрудничества. Он напоминал орангутанга, который слез с ветки и вышел в люди по недоразумению. Ванесса не представляла, как можно работать на Джордана Сантоцци и выглядеть, как бездомный. Костюм смотрелся так, будто его нашли на свалке: местами мятый, с ненавязчивым, но заметным ароматом «от Халишера». Дожидаясь её, Ронни снял пиджак, и Ванесса заметила марку «Армани». Как можно превратить качественную одежду в бесформенное тряпье?

Возможно, профессиональные достоинства Халишера выигрывали на фоне неопрятности, но рядом с Ванессой в безукоризненном светло-зеленом деловом костюме, он выглядел нелепо. На правах «нового босса» Ванесса отвезла Ронни к стилисту. Потраченное время стоило душевных терзаний. Спустя несколько часов Халишер благоухал одеколоном, был выбрит и причесан. Он наотрез отказался от короткой стрижки, пообещав стягивать волосы в хвост на время их совместной работы. Новый костюм стал последним штрихом в образе «телохранителя», которого Ванесса готова была терпеть рядом с собой.

Манеры Ронни оставляли желать лучшего. Он мог запустить в волосы всю пятерню и откровенно почесаться. Он жевал жевательную резинку, двигая челюстями, как навозный жук жвалами. Ухмылка Халишера и его взгляд как бы говорили: «Чем быстрее я отделаюсь от нее, тем лучше. Ты только оступись, а уж я подтолкну». Ванесса привыкла общаться с умными людьми, умеющими поддерживать разговор и держать чувства при себе, а он выражался так, что ей хотелось зажать уши. Ронни Халишер выглядел ходячим стереотипом – здоровенный телохранитель, способный закрыть от пуль, но тупой, как пробка.

В аэропорту Ванесса боролась с желанием повернуть назад. Сидящий рядом орангутанг не только не добавлял уверенности, скорее наоборот – делал все, чтобы усложнить ей жизнь. В зале ожидания для пассажиров бизнес-класса на них смотрели все, или же ей просто так казалось. Ронни зевал и не трудился закрывать рот ладонью, постоянно жевал и сморкался со звуком неисправной трубы в оркестровой яме. В конце концов Ванесса не выдержала и пересела от него подальше, но было уже поздно: у неё разболелась голова.

Она терпеть не могла долгие перелеты, а разница во времени, ожидания на стыковочных рейсах и постоянное напряжение дали о себе знать. Всю дорогу из Шереметьево Ванесса провела в тягучей полудреме, а едва оказалась в своем номере, приняла душ, упала на подушки и проспала почти двенадцать часов.

На следующий день она попросила Ронни назначить встречу с Осиповым и найти приличный салон красоты. Неоспоримое преимущество Халишера заключалось в знании русского языка. Ванесса могла похвастаться успехами в кантонском и французском, но по-русски не понимала ни слова. Обслуживание в Москве тоже оставляло желать лучшего.

Ванесса не знала, что с ней творится: раздражалась по поводу и без, ей ничего не нравилось, все представлялось в самых мрачных красках. Довольно было признать, что это связано с предстоящей встречей, но она отказывалась принимать проявления слабости. За всю свою жизнь она ни разу так не волновалась.

К назначенному времени Ванесса выглядела безупречно. Укладка, макияж, бирюзовый деловой костюм, светло-голубая блузка и изящные туфли на высоком каблуке, элегантное пальто и шарф от «Корнелии Джеймс». Она чувствовала себя на высоте.

– Что ты знаешь об Осипове? – спросила Ванесса Халишера по дороге на встречу.

В общении с мужчинами она полагалась на женское чутье, но новая информация никогда не повредит.

– Ему пятьсот лет или вроде того, – Ронни смачно зевнул и достал из внутреннего кармана пиджака жевательную резинку, не отпуская руль, – жесткий тип, много чего знает. Босс тебе все рассказал.

Об Осипове Рэйвен знал не много, только общие сведения. Бывший измененный, властный и самоуверенный, владелец строительного бизнеса, называет Москву своей и на всех смотрит свысока. Ванесса умела общаться с людьми такого сорта. Главное, чтобы он оказался достаточно умным и не давал скучать.

Халишер отправил в рот очередную жвачку и яростно посигналил «Опель Астра», который их подрезал.

– Москва-матушка, мать её! – сочно прозвучало над ухом по-русски.

Ванесса поняла, что Ронни выругался. Она не переставала удивляться манерам Халишера и размышлять, почему стильный Рэйвен держит его рядом с собой. Россия подходила Ронни, здесь он чувствовал себя в своей тарелке. Ронни, но не ей.

Ванесса не была в других городах, но Москва ей не нравилась. Безликие высотки, вечные пробки и плохое обслуживание. Другой назвал бы это снобизмом, но Ванессе было с чем сравнивать. Хорошо хоть погода уберегла её от покупки шубы.

Встречу назначили на пятнадцатом этаже высотного здания, принадлежащего Осипову. Молодая ухоженная секретарь пригласила её в кабинет, а Халишер остался за дверью. Ванесса с трудом удержалась, чтобы не помахать ему рукой. Ронни не сводил с неё пристального взгляда, высматривая малейший прокол. Она знала, что Халишер свернет ей шею, вздумай она играть против его любимого босса.

– Добро пожаловать в Москву, – Осипов снял очки и шагнул к ней навстречу, окинул Ванессу оценивающим взглядом. Она отметила его руки: красивые, ухоженные, с длинными тонкими пальцами. Такие обычно у музыкантов или хирургов. Для пятисот лет он выглядел не старше Рэйвена, но на её вкус казался более привлекательным. Высокий – рядом с ним Ванесса выглядела миниатюрной. Подтянутый, в меру холеный. Сантоцци держался, как голливудская суперзвезда в образе, а Осипов – как современный мужчина, знающий себе цену. Во взгляде серых глаз читались твердость и разум.

– Джордан не предупредил, что его вестница будет столь прекрасна, – он отодвинул для неё стул.

Ванесса позволила себе располагающую улыбку и изящно опустилась в кресло, принимая свою роль. Все волнения остались за дверью кабинета. Или нет?.. Осипов улыбнулся в ответ, и Ванесса подумала, что так улыбаются акулы перед тем, как откусить жертве голову.

– К сожалению, обстоятельства нашей встречи не слишком приятны, но я ценю желание Джордана сотрудничать, и сделаю все, чтобы как можно быстрее разрешить напряженность сложившейся ситуации.

Дежурные, ничего не значащие фразы. Он вел себя галантно, но не искал её расположения.

– В нелегкие времена приходится объединяться, – ответила Ванесса. – Джордан просил передать, что сейчас доверяет только вам.

Что-то пошло не так, и это не давало Ванессе покоя. Он смотрел на неё как мужчина смотрит на красивую женщину, но его внимание не принадлежало ей безраздельно. Она привыкла, что мужчины хотят её целиком, всю и сразу, а Осипов держался на расстоянии вытянутой руки и снисходительно восхищался, как чудной диковинкой.

Ванесса достала из сумочки карту памяти, протянула ему. Их пальцы соприкоснулись, она поспешно отдернула руку, и он это заметил. Да что с ней, в конце концов, такое?!

– Джордан просил передать это вам. Он проводит собственное расследование, здесь все, что мы пока знаем, – светло-серые глаза Осипова потемнели, сталь в его взгляде сменилась свинцом, и Ванесса понятия не имела, что это значит. Он облокотился о стол, ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха.

– В какой гостинице вы остановились?

Ванесса мысленно рассмеялась над своими сомнениями. Конечно же, она его привлекает. Осипов не из тех, кто упускает свое. Такие мужчины, привыкли к женщинам, которые немедленно падают к их ногам, поэтому относятся к ним поверхностно, как к выставочным куколкам. Еще больше они любят бороться за приз.

В другое время Ванесса провела бы пару ночей в его объятиях безо всяких прелюдий, но не сейчас. Она выиграет, только если сможет увлечь Осипова по-настоящему.

– В Ритц-Карлтон.

– Замечательно, – он поднялся, – в Карлтоне есть достойный ресторан. Предлагаю завтра вечером продолжить наше знакомство.

Общение с ним напоминало русские горки. Ванесса снова испытала разочарование, Осипов выпроваживал её! К такому она не привыкла. Право ставить точку в разговоре с мужчиной негласно принадлежало ей, и так было всегда.

– Тогда завтра в девять? – Ванесса ничем не выдала своих чувств, мягко улыбнулась и поднялась.

– В ресторане Новиков, – Осипов кивнул, – столик забронируют на мое имя. Приятно было познакомиться, мисс Нортон.

– Мне тоже, мистер Осипов.

Слишком официально, непростительно!

Она отметила, как Осипов отошел к окну: распахнул настежь, впустил в кабинет пропитанный запахами мегаполиса холод ранней весны. Холод, не сравнимый с тем, который он источал сам. Ванесса содрогнулась и поспешно прикрыла за собой дверь.

В лифте Ванесса бросила на Халишера рассерженный взгляд.

– Ты когда-нибудь перестанешь жевать?!

Она мысленно отругала себя за несдержанность. Ванесса чувствовала себя поверженной и растерянной, но никто не давал ей права с головой уходить в проигрыш, раздражаться и унывать. Ронни просто подвернулся под руку.

– Если попытаетесь играть в свои игры за спиной Босса, сильно пожалеете, – ухмыльнулся он, и на мгновение ей показалось, что Халишер умнее, чем хочет казаться, – так что лично вам, мисс Нортон, я бы советовал быть крайне осторожной в своих авансах крайне осторожно раздавать авансы. Этот тип вас подомнет под себя, пикнуть не успеете. В прямом и переносном смысле. И не надо делать такие глаза. Я всяко больше вашего видел в том, что касается нашего мира.

Ванесса представила, как красиво будет смотреться отпечаток её ладони на небритой щеке, но понимала, что если Ронни даст сдачи, не поздоровится уже ей. Не говоря о том, что об ужине придется забыть. От невозможности дать выход своей ярости, Ванесса разозлилась еще больше.

– Я здесь по милости твоего Босса! – она невольно повысила голос. – Мне наплевать сколько «типу» лет. Я хочу узнать о том, что стало с моим отцом, и делаю всю грязную работу за Рэйвена! Ваш мир меня интересует в последнюю очередь!

Она осознала, что отчитывается в своих чувствах, действиях и истинных мотивах перед угрюмым орангутангом, и резко осеклась. Похоже, у неё окончательно сдали нервы.

Двери лифта разошлись в стороны, и Ванесса глубоко вздохнула. Она в считанные минуты разрушила образ хладнокровной безупречности, которым прикрывалась почти всю свою жизнь.

Прохладный воздух немного остудил пыл, и Ванесса шла на стоянку с гордо поднятой головой. Ей нет дела до того, что подумает Халишер. Если он вообще умеет думать. Ронни вышагивал рядом, не задерживаясь, одергивая пиджак, что-то раздраженно бормотал себе под нос. До Ванессы донесся только обрывок фразы:

– … его долбаный сноб!

По дороге в отель они молчали. Настроение скакало, как тележка на русских горках. Ванесса с трудом сдерживалась, чтобы не забросать Ронни бесконечными вопросами про Осипова. Она не понимала, что с ней происходит, как вообще пришло в голову согласиться?!

Ванесса привыкла мерить отношения с мужчинами своей увлеченностью ими, но рядом с Осиповым все встало с ног на голову. Он оставил за спиной сотни лет, а таких, как она, вероятно ел на завтрак. Что Ванесса может ему предложить? Она привыкла выигрывать, но не слишком ли круто замахнулась?

Она разозлилась после «отповеди» Ронни, но отнюдь не Халишер пошатнул уверенность Ванессы. Его слова стали всего лишь подтверждением её мыслей. Осипов видит всех насквозь, и ему не составит труда раздавить её, как букашку. С таким настроем можно сразу собирать чемоданы и возвращаться в Штаты.

Ванесса вбежала в номер и упала на постель, не снимая пальто. Сердце отчаянно колотилось – то ли от быстрой ходьбы, то ли от натянутых, как канаты, нервов. Она взяла с тумбочки фотографию отца, которую всегда возила с собой, прижала к груди, и сразу стало немного легче. Как же ей не хватало его объятий! Видимость цели всегда бодрит. Она здесь для того, чтобы вернуть отца из забвения, узнать о тех, кто подставил его. Будет сложно, но сдаваться Ванесса не собиралась. Завтра вечером состоится ужин, и она наверстает упущенное.

Смена часовых поясов ещё никого не делала привлекательнее, и Ванесса решила отоспаться. Задернула шторы, повесила табличку «не беспокоить», и провалилась в глубокий, тревожный сон. Сгустилась удушливая мгла бесконечного серого лабиринта. Увитые засохшим плющом стены сдвинулись, за каждым следующим поворотом проход сужался. Ванесса повернула назад, но уткнулась в тупик, в изъеденную временем каменную стену, возносящуюся до черных небес. Она знала, что сама не выберется, но закричать, позвать на помощь, не могла.

Ее разбудил звонок телефона. Ванесса с трудом разлепила веки и спросонья какое-то время рассматривала надпись: «Номер не определен».

Она хотела сбросить, но почему-то все же провела пальцем по экрану.

– Слушаю, – со сна получилось хрипло.

– Нужно встретиться.

Голос был искажен помехами до неузнаваемости, и ей не хотелось играть в Jeopardy!1111
  Jeopardy! – телевикторина, популярная во многих странах мира. Автор игры – Мерв Гриффин. Русский аналог – «Своя игра».


[Закрыть].

– Кто это?

– Имя Джеймс Стивенс о чем-нибудь тебе говорит, Ванесса?

Сон как рукой сняло. Ванесса с трудом сдержала смех. Для полноты картины не хватало только Джека, воскресшего из мертвых.

Несколько месяцев назад Ванесса напилась так, что едва держалась на ногах. Она проклинала всех и вся, потом рыдала и в тот вечер набрала номер Палача. К счастью, его телефон оказался выключен, а тема закрыта. Так она считала.

– Зачем мне с тобой встречаться? – Ванесса тянула время, размышляя. Получится ли использовать Палача в дьявольской центрифуге, которая начинала набирать обороты?

– Продумываешь, на что я могу сгодиться?

Ванесса села на постели, откинув одеяло, отбросила упавшие на лицо волосы. Почему психи так изощренно умны?.. Каждый по-своему, но все же. Теперь приходилось соображать быстро.

– Разумеется, – не стала отпираться она. – Ты ведь тоже не по моим глазам соскучился, Джеймс?

Встречаться с Палачом, когда у тебя в планах интриги с бывшими измененными, а на хвосте Халишер – чистейшей воды самоубийство. Мог ли Стивенс, как и Сантоцци, следить за ней? Нет, вряд ли он стал бы так подставляться. Он позвонил ей именно сейчас. Не пару месяцев назад и не полгода спустя, а когда закрутилось торнадо с пропажей списка выживших. Почти наверняка Джеймс в курсе происходящего. Возможно, именно он вручит ей козырь, которого сейчас так не хватает.

– Это ты наследил в России?

– А может быть, ты? – попытка перехватить поводья не удалась. Джеймс намекал на их последний разговор на Острове, когда Ванесса предложила ему поработать вместе.

– Я сейчас в Москве, – она приняла решение раньше, чем призналась себе в этом. – Остановилась в отеле Ритц-Карлтон. Хочешь поговорить – приходи.

Вместо ответа Стивенс нажал отбой.

Правильно ли она поступила? Время покажет. Что-то подсказывало Ванессе, что захоти Палач от неё избавиться, она уже была бы мертва. Что такое хрупкая человеческая жизнь для того, кто привык убивать? Ставки в этой игре слишком высоки, чтобы пренебрегать любыми возможностями. Она по-прежнему над пропастью, канат натянут, а остановка и попытки ускорить шаг подобны смерти. Идти вперед, не оглядываясь – все, что ей остается.