Текст книги "Палач"

2

Канзас-сити, США. Февраль 2014 г.

Холодный ветер вынуждал плотнее закутываться в пальто, обещал нагнать снежных туч на пронзительное, ясное зимнее небо. Пожухлая старая трава и голые деревья навевали мысли о безысходности. Ванесса медленно шла вдоль надгробий. Она остановилась у камня с высеченным на нем именем Элизабет Харди, и положила на могилу пышный букет цветов. Она никогда не понимала людей, которые приходили поболтать с умершими. С лучшей подругой они и при жизни мало общались в последние годы.

Близких людей у Ванессы почти не осталось. Лиз умерла, отец был осужден и вывезен неизвестно куда, предположительно – казнен. Ни о каком официальном поиске и речи идти не могло, а детективы, которые осмелились взять за дело, давно поставили на расследовании крест. Она чувствовала, что вот-вот настанет её черед. Один неверный шаг – и падение в пропасть. Ванессе не хватало человека, к которому она могла прийти со всем этим. Любовники были для секса, друзей она давно растеряла.

Никогда раньше она не чувствовала себя такой растерянной, раздавленной и опустошенной. Желая узнать правду об исчезновении отца, она связалась с опасными людьми. Потеряла много сил, денег и времени и чуть не поплатилась жизнью, но цель по-прежнему маячила размытым миражом, словно в насмешку надо всеми её усилиями.

Она обречено опустила плечи и пригладила зачесанные назад волосы. Ванесса всегда выглядела моложе своих лет, но сейчас, в тридцать восемь, ощущала себя старухой. Отражение в зеркале давно ее не радовало. Пряди медного оттенка давно утратили блеск, а веснушки ярче выделялись на бледной коже. В последнее время она много пила. Хороший, дорогой виски, но легче не становилось: ни душе, ни телу. Просыпаясь с головной болью, она думала, что сможет забыть и о черном провале дула пистолета, нацеленного на неё, о том, что вчера здорово перебрала, и об отце, но… не получалось.

Задумавшись о том, куда пойти, Ванесса вспомнила Харди. Чувствовал ли муж Лиз себя одиноким? Последний раз они встречались на её похоронах, и тогда Ванесса проявила сочувствие достойное стороннего наблюдателя. Для неё смерть подруги оказалась ударом, но она не призналась в этом ни Стиву, ни их дочери. После Ванесса не раз проклинала себя за черствость.

Дружба с соседской девчонкой осталась в прошлой жизни. В детстве Ванесса и Лиз были близки как сестры. Они мечтали свести своих одиноких родителей и устроить их счастье, но не срослось. Лиз выросла, вышла замуж за Стива и родила дочь, а Ванесса получила наследство от деда и создала сеть частных клиник. У каждого свое счастье.

Ванесса не стала задерживаться на кладбище и вызвала такси. Решение прилететь в Канзас-Сити она приняла спонтанно. Ванесса хотела снять номер в отеле и встретиться в Харди за ужином в ресторане, но он настоял на том, чтобы она остановилась у них дома. Она не спорила, потому что боялась струсить в последний момент и отказаться от встречи со Стивом. Они не общались несколько лет, и Ванесса с трудом представляла, о чем они будут говорить сейчас.

У Харди был дом в пригороде. Двухэтажный коттедж с серой крышей и лужайкой мало чем отличался от соседских. Разве что в нем жили люди, которых она знала. Ванесса расплатилась и поспешно вышла. Стив предложил ей сразу ехать к ним, но забыл предупредить дочь о гостье.

– Рэйчел, ты рано, я ещё не… Ой! – Мэгги выглядела юной копией матери. Высокая, тонкая, с длинными волосами цвета песка на тропических пляжах.

Хрупкий воздушный образ рассыпался в прах, стоило встретиться со внимательным, мудрым не по годам взглядом светло-серых глаз. Лиз никогда так не смотрела, а в Мэган чувствовалась сила и воля, тот самый несгибаемый стальной стержень, который портит жизнь многим женщинам. Ванесса мысленно усмехнулась, подумав о себе.

Когда-то Ванесса гостила у них, приезжая на праздники. У неё не было желания рожать, но она с удовольствием проводила время с малышкой. В детстве Мэган заявляла, что хочет стать похожей на Ванессу, когда вырастет. Не дай Бог.

Сердце сжалось от боли, когда Ванесса представила, сколько пришлось пережить девочке после смерти матери. Она с трудом сдержала порыв обнять её. Не те у них отношения.

В доме Харди Ванесса теперь чувствовала себя чужой. Не менее уставшей, потерянной и одинокой, чем несколькими часами ранее. Она прошла в гостиную, рассматривая обстановку, будто оказалась здесь впервые.

Кажется, они немного обновили ремонт. На полках были расставлены фотографии в рамках – счастливые мгновения дружной семьи застыли во времени. Невозможно представить, что Лиз больше нет.

– Папа ещё на работе, – Мэган не знала, как себя вести.

Ванесса её понимала: неожиданный визит чужой женщины. Да и выглядела она сама не лучшим образом. В последние месяцы нервные срывы и алкоголь стали постоянными спутниками. Сиэтл, где Ванесса провела большую часть своей жизни, казался чужим и мрачным. Современная студия на семнадцатом этаже с видом на ночной город сквозь стеклянную стену – темницей. Олицетворение того, что люди смотрят на мир, как в экран телевизора. Восхищаются им из коробок и сентиментально называют их домом.

Она давно уже не отличала окно от огромной плазмы на стене. И сбежала оттуда, потому что не могла больше оставаться.

– Прости, Мэгги, – с трудом выдавила Ванесса. – Знаю. Мы созванивались, он просил подождать его у вас.

– А… Да, конечно, вечно он все забывает в последнее время. Я сегодня ночую у подруги и уже не успею приготовить вам ужин. Но есть замороженная пицца и ещё рыбные котлеты… – Мэгги нахмурилась, очевидно, пытаясь вспомнить содержимое холодильника. – И мороженое!

Как рыбные котлеты и пицца сочетаются с мороженым, Ванесса не представляла. Она вообще сомневалась, что станет что-нибудь есть. Она чувствовала себя как те фотографии на каминной полке, замершей в момент вспышки объектива или как бабочка в янтаре.

– У вас все в порядке? – под пристальным, испытующим взглядом Мэган Ванессе стало неловко. Не стоило тащиться в Канзас-сити и навязывать общество тем, от кого в свое время отказалась сама.

– Да, Мэгги, – она выдавила из себя улыбку. – Просто приехала повидаться.

Получилось фальшиво. Ей хотелось рассказать Стиву обо всем, о чем она молчала долгие годы, но никто не говорил, что будет так сложно. Небольшая передышка перед встречей с ним казалась просто чудом.

– Там ещё диски есть, – Мэгги кивнула в сторону домашнего кинотеатра, – если скучно станет.

Напряженность сгущалась с каждой минутой, и они обе были искренне счастливы, когда за Мэгги приехала Рэйчел. Не зная, чем себя занять Ванесса немного побродила по первому этажу. Здесь до сих пор чувствовалось незримое присутствие Лиз, как будто она просто уехала в супермаркет за продуктами и вот-вот войдет в эту дверь. Ванесса попыталась представить себя в таком вот типичном домике, с мужем и ребенком, и невесело посмеялась над собой.

Она вернулась в гостиную и отыскала в баре бутылку виски, решив немного расслабиться перед встречей. «Только один бокал, – уверенно сказала она себе, – и побольше льда».

Перебрав коллекцию фильмов, Ванесса остановила выбор на «Титанике» Кэмерона. Долгий фильм скрасил ожидание. История любви на фоне величайшего кораблекрушения замечательно пошла под виски. Всласть наревевшись, Ванесса сама не заметила, как прикончила бутылку.

Стив появился в тот момент, когда она танцевала посреди гостиной под надрывный плач Селин Дион. Ванесса даже не сразу поняла, кто выключил звук. После оглушающего сопрано певицы тишина звенела в ушах. Она повернулась и встретилась взглядом со Стивом. Время добавило ему привлекательной зрелости, неброской, мужской красоты. Почему мужчины с возрастом хорошеют, а женщины – стареют?!

Высокий и широкоплечий, он шагнул к ней, и Ванесса почувствовала себя крошечной. Пустая бутылка выпала из рук и закатилась под диван. Только сейчас она заметила букет тигровых лилий в его руках.

– Привет, Стив, – шепот показался слишком громким звуком. Ванесса с трудом держалась на ногах, но старалась говорить уверенно. Она с трудом сфокусировала взгляд на букете. – Он для меня?

– Для тебя, – потрясенный Стив отложил цветы и подхватил её. Вовремя, потому что у Ванессы резко ушла земля из-под ног.

– О, Стив, благодарю, – рассмеялась она. – Ты приглашаешь меня танцевать? Я согласна.

Ванесса прижалась к нему, запрокидывая голову и заглядывая в глаза. Она понимала, что несет полную чушь, но не могла остановиться.

– Я так долго добиралась к тебе. Несколько лет.

Стив мягко, но решительно отстранился, придерживая ее за талию.

– Пойдем, провожу тебя в твою комнату.

Они познакомились в университетские годы и быстро стали друзьями. Харди пытался ухаживать за ней, но Ванессе не хотелось постоянства. Яркая и уверенная в себе, она считала, что вся жизнь впереди и нужно брать от неё все. Стив долгое время был рядом, но потом познакомился с Лиз, и Ванесса осталась одна. Иногда она искренне радовалась за друзей, а в минуты грусти завидовала их счастью. Она не знала, как чувствовал себя Стив после гибели жены, не спрашивала его, не поддерживала. Они не разговаривали несколько лет даже по телефону.

– Я подумала, что мы оба безумно одиноки… Так почему нам не утешить друг друга? – заплетающимся языком произнесла Ванесса. Мир вокруг сошел с ума, и она была его шальной искоркой, частью карнавальной карусели. Она повернулась к Стиву спиной, предлагая ему расстегнуть молнию на её платье. Они никогда не занимались сексом, но сейчас ей хотелось провести рукой по коротким темным волосам Харди, обнять его и долго, упоительно целовать. Стив все правильно понял, потому что подхватил Ванессу на руки и понес наверх. В объятиях Харди было тепло, но почему-то вместо желания она читала в его взгляде беспокойство.

– Ты устала, и нам есть над чем подумать. В одиночестве, – он устроил её на кровати, а сам сел рядом.

– Ты не хочешь, чтобы я тебя утешила? – тихо и серьезно спросила Ванесса. – Или не хочешь утешать меня? Стив, я так устала.

Неожиданно она разрыдалась. Раньше Ванесса никому не позволяла видеть себя плачущей, но ей вдруг стало все равно, как она выглядит, и что он подумает. Стив притянул её к себе, укачивая словно маленькую, хрупкую и беззащитную девочку. Она вытирала руками слезы, размазывая по лицу, и пыталась извиняться. Ванессе нужно было выговориться, и она рассказала о прошлом и своих страхах.

О том, как отец поставил подпись на обычном документе, о начале клинических испытаний. Они оказались бомбой замедленного действия, которая взорвалась массовыми психозами и резней по всему Миру, а потом за ним пришли. Просто забрали и увезли в неизвестном направлении, и Ванесса так и не узнала, что произошло. Дело гремело по всему миру.

Она рассказала о том, что все это время жила мыслью о возмездии, об убийце по имени Джеймс, которого собиралась нанять. Стив слушал ее, не перебивая, и Ванесса остановилась только когда алкогольный дурман затянул её в свои удушливые объятия.

Проснулась она с дикой головной болью, и первым делом в очередной раз пообещала себе завязать с алкоголем. Спасибо Стиву, аспирин и стакан воды дожидались её на тумбочке, рядом с букетом. Растворив таблетку, Ванесса залпом выпила кислый напиток. Некоторые забывают о том, что творят пьяными. Ванесса, к сожалению, помнила всё. Она мечтала провалиться сквозь землю и никогда больше не смотреть в глаза Харди.

Лучше бы призналась ему в безответной любви, чем рассказала про отца и Палача. Ванесса по привычке потерла ноющие виски. Если повезет, Стив уже ушел на работу, и ей не придется объяснять, как она превратилась в одержимую алкоголичку, и сгорать со стыда.

Густой, сладкий аромат лилий дурманил. Невероятно, но Стив помнил ее любимые цветы. Ванесса облизнула губы, стараясь избавиться от неприятного послевкусия похмелья. Она провела в душе не меньше получаса и ещё минут десять чистила зубы, с отвращением вспоминая свое лицо с размазанной по нему косметикой и опухшими веками. Умывшись, она стала похожа на больную летучую мышь: красные глаза, под ними залегли темные круги, веснушки побледнели, а в трещинах пересохших губ въелся цвет помады. Она привела себя в порядок и вернулась в спальню.

Стараниями Лиз каждая комната в доме была уютной и светлой. Сквозь апельсиновые шторы лился солнечный свет, подцвечивая спальню теплыми красками. Аспирин подействовал, и теперь Ванесса чувствовала себя живой и совершенно трезвой, но смелости это не прибавило. Какое-то время она просто сидела на постели, собираясь с духом, потом накинула махровый халат, висящий на спинке стула, и спустилась вниз.

На кухне, оформленной в прованском стиле, хозяйничал Стив.

– Доброе утро, – он не испугался и не сбежал, что было хорошим знаком. – Присоединяйся.

Ванессу замутило при виде блинчиков с джемом, но Харди поставил для неё баночку обезжиренного йогурта и чашку крепкого черного чая. Ванесса присела на стул с простенькой цветочной обивкой, а Стив быстро накрыл на стол, разложил приборы. Какое-то время они ели молча, и ей уже начинало казаться, что тишина накроет их своей беззубой пастью и поглотит без остатка.

– Спасибо за халат и зубную щетку, – произнесла, наконец, Ванесса. – Я не хотела вываливать на тебя свой мусор.

Она избегала смотреть на него и разглядывала чаинки на дне. Ванесса чувствовала себя виноватой, как грешница на исповеди. Только на самом деле её грехи ужаснее тех, о которых она поведала Стиву. Он по-прежнему молчал, и ей пришлось найти в себе силы, чтобы встретиться с ним взглядом. Ванессе хотелось, чтобы он накричал, высказал все, что думает или вытолкал за дверь, но Стив смотрел на неё с теплом и любовью. Понимание Харди только разозлило Ванессу. Она ощущала себя маленькой и никчемной, а Стив изображал всезнающего и доброго папашу.

– Ты не мой психоаналитик, – ледяным тоном заявила она. С такими интонациями Ванесса говорила своим любовникам о том, что их роман окончен. Сравнение показалось ей неудачным.

Стив слегка опешил, но потом снова улыбнулся.

– Я посторонний?

У Ванессы не получилось закрыться, как она делала всегда. В отличие от мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, Стив был слишком простым. Открытым, искренним, добрым. Он никогда не отвечал ударом на удар, не стал и сейчас. Она сцепила руки, судорожно вздохнула и покачала головой.

– Ты и Мэгги – мои самые близкие люди.

– Тогда о чем речь, – он подвинул к ней ближе йогурт. – Я рад, что ты приехала ко мне, а не к Джеймсу.

Она замерла, пытаясь понять, как Стив воспринял ночное откровение. Шутит он или серьезен? Истолковать её слова можно было по-разному: как бред алкоголички, так и исповедь озлобленной на весь мир женщины, готовой перешагнуть через многих. Он законопослушный гражданин, прекрасный отец и когда-то был отличным мужем. Она же призналась ему в связи с убийцей. Сейчас бы рассмеяться и убедить его в том, что вчерашнее было лишь пьяными разговорами, но Стив знал ее слишком хорошо, да и не хотелось ему лгать. Ванесса безмерно устала от лжи и интриг.

– Я хотела, чтобы он помог мне найти отца и отомстить, – Ванесса привыкла говорить о ценности человеческой жизни, как о чем-то незначительном. – Я отчаялась узнать, что произошло с папой на самом деле. Я не могу спать, Стив. Я схожу с ума.

– Может быть, не стоит ворошить прошлое? – Стив накрыл её руку своей.

– Не стоит? – усмехнулась Ванесса. – Забыть и оставить, так бы ты поступил, да?..

Стив и Мэгги – замечательные люди, с самой обычной жизнью и заботами. Таким, как она, не место рядом с ними. Озлобленным и порочным стервам.

– Когда умерла Лиз… – Стив осекся, но все-таки продолжил, – я сходил с ума. Она погибла из-за неисправного светофора, но мое отчаяние жаждало мести. Мне легче было ненавидеть водителя, чем признать, что это чертово совпадение, и никто не виноват. Когда его оправдали, я злился и сорвался на пациентке. Меня отправили в принудительный отпуск, и время в доме без неё убивало меня. Я следил за водителем, молодым парнем, набросился на него на улице, и меня забрала полиция. К счастью, вовремя, потому что я чуть не свернул ему шею. Парень не заявил на меня.

Стив сделал паузу и добавил:

– Меня отпустили, и я поехал домой. Мэгги спала в нашей с Лиз комнате, на её стороне. Глядя на дочь, я понял, что ненависть – не выход. Она не вернет мне Лиз, но заберет все остальное. Даже мои чувства к ней.

Ванесса слушала молча. Она могла понять его боль. Понять, но не почувствовать. Чужие раны никогда не ноют. Она любила Лиз, но заперла её потерю за семью замками, не позволила добраться до своего сердца. С отцом так не вышло.

Повезло, что она не знает того, кто стоял у истоков краха «Бенкитт Хэлфлайн» —компании, где работал отец, из-за кого он пошел на Голгофу22
  Голгофа – холм на окраине Иерусалима, на котором распяли Иисуса Христа.


[Закрыть]. Она не такая, как Харди, она бы не остановилась.

– Я всем сердцем соболезную твоей утрате, – она говорила искренне. Стив сжал её пальцы, а Ванесса любовалась его руками. У Харди были красивые кисти хирурга, которыми она всегда восхищалась. Маленькая женская слабость – руки. Ванесса всегда обращала на них внимание в первую очередь. – Завидую твоему внутреннему свету. Я не такая сильная, Стив. У тебя осталась Мэгги, а у меня…

– Пришли к тому, от чего ушли, – Стив покачал головой. – Ты не одна, понимаешь? У тебя есть мы.

У Ванессы на глаза навернулись слезы. Годы не плакать, чтобы выплеснуть все за сутки. Она привыкла выносить холодность, безразличие, ненависть, зависть, злость, но к сочувствию и пониманию оказалась не готова.

– Ты слишком добрый, Стив, – она дотянулась до него и погладила по щеке. – Я бросила вас с Мэгги, когда вы нуждались во мне. Я всегда была одна. Что изменилось сейчас? Ты предлагаешь мне прилетать в Канзас-сити на выходные и устраивать милые семейные пикники? Или поселиться вместе с вами здесь? Ты даже не представляешь, сколько раз я завидовала Лиз, потому что у нее был ты, а я засыпала одна.

Ванесса отняла руку, оттолкнула баночку из-под йогурта и поднялась. Одиночество поселилось в сердце задолго до гибели отца. Смерть Альберта стала последней каплей.

– Просто забудь, – Ванесса покачала головой, предупреждая его возражения. – Когда я закончу, мои счета наверняка тоже будут заморожены, но я открыла счет в банке на имя Мэгги. Денег там достаточно на шикарную свадьбу и медовый месяц где-нибудь в тропическом раю.

– Я предлагаю тебе остаться у нас, – он пропустил мимо ушей последние слова, поднялся и шагнул к ней, – прямо сейчас. Сколько захочешь.

Ванесса всей душой желала снова очутиться в любящей семье. Окажись она рядом со Стивом сразу после исчезновения отца, возможно все вышло бы совсем по-другому. Слишком поздно. Все всегда происходит слишком поздно или не происходит вообще. Она отшвырнула прекрасные картинки несостоявшейся новой жизни. С Палачом или без, она добьется своего.

– Я не откажусь от поисков, – вздохнула она. – И несколько дней рядом с тобой и Мэгги ничего не изменят. Я переоденусь и вызову такси.

Она вышла, не дожидаясь ответа. В который раз оставив Стива за спиной. Стива с его светом, любовью, искренним желанием помочь, с его более чем щедрым предложением. Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным. Она привыкла иметь дело с хищниками, а Стиву самое то разводить котят. Их жизни слишком разные, чтобы позволить им сойтись в одной точке.

3

Москва, Россия. Февраль 2014 г.

Ольга была хороша внешне – длинноногая ухоженная шатенка с глазами цвета полевых васильков, но ничего не представляла из себя в постели. Красота и асексуальность сочетались в этой женщине самым непростительным образом. Если бы манекен из витрин современных бутиков каким-то чудом ожил, первой ассоциацией с ним была бы Берестова. Глядя на секретаршу, Демьян тем не менее испытывал чувство гордости. Свои непосредственные обязанности – украшение приемной, деловая переписка, развлечение гостей, планирование и ответы на телефонные звонки, она выполняла безукоризненно. Большего от неё и не требовалась, а недостатка в женщинах Демьян никогда не испытывал.

– В десять планерка с руководителями, сразу после обеда, в час, отдел маркетинга представляет концепцию рекламного ролика по новому проекту. В большом конференц-зале. В три часа встреча с Кемеровым, – отчитывалась Ольга хорошо поставленным голосом, начисто лишенным пошловатых интонаций заигрывания. – Ещё вы просили напомнить о звонках мистеру Штайне и Константину Лезину. Это все.

– Спасибо, – он кивнул, – Оля, сделайте мне чай, пожалуйста.

Секретарь кивнула и вышла. Можно было не уточнять: Берестова знала о его страсти по утрам пить черный чай со сливками и об удивительной нетерпимости ко столь любимому всеми напитку. Неприятие Демьян захватил из жизни измененного: резкие запахи и ароматы кофейных зерен раздражали, а порошку, который именовался растворимым кофе, было самое место на свалке. Будучи измененным, он мог спокойно обходиться без сна несколько суток, но нынче недосып мгновенно отзывался рассеянностью, раздражительностью и головными болями.

Привычка ложиться под утро сохранилась и в новой жизни, но стала скорее помехой, чем преимуществом. Если ты измененный, у тебя в запасе целая вечность, и все ограничения заточены под твои принципы. В мире людей так или иначе приходится соответствовать иллюзорным правилам, сколь велико не было бы твое положение и влияние. После мора две тысячи одиннадцатого в одночасье рухнуло все, но Демьян сориентировался быстрее многих. Благодаря опыту, связям, финансовым подстраховкам и бизнесу, влиться в новую жизнь оказалось значительно проще.

Видимость благополучия была и осталась всего лишь видимостью. Измененному, разменявшему пять сотен лет, вернуться к жизни обычного человека не так легко. Вакцина вытащила из цепких лап смерти, но от жизни она спасти не могла. Последствия чумы ощущались до сих пор. Костя Лезин был одним из тех, по кому они ударили со страшной силой. Отказали почки, и он уже несколько месяцев тянул исключительно на гемодиализе33
  Гемодиализ – аппаратный внепочечный метод очищения крови, который используют при тяжелых заболеваниях почек.


[Закрыть]. Первый, но – Демьян был уверен, что далеко не последний – случай. Вакцина была всего лишь отсрочкой смертного приговора. Они рассчитывали на десятки лет, в то время как счет шел на годы. Жить с этой мыслью было невесело.

Демьян Осипов относился к тем, для кого статус и репутация в глазах других значат много. Образ безупречного, выхоленного жесткого аристократа с годами стал второй сутью. Возможно, именно это помогло ему удержаться на грани и держать при себе выстроенное на руинах царство.

Смерть Филиппа оказалась неожиданностью в череде размеренных будней. Неприятно было то, что он прилетел в Москву, даже не потрудившись поставить в известность. Это наводило на мерзкие мысли, что Филипп не хотел встречаться и собирался решать вопросы за его спиной.

Демьян подключил все связи, чтобы разобраться в произошедшем, но пока тщетно. Концов найти не удалось.

Как назло, в деле оказалась замешана одна из девиц Миргородских. До встречи с ней Демьян не исключал возможности, что она по неосторожности могла выпить Филиппа, а потом наделать глупостей, после все вопросы отпали. Оксана была не при чем, но именно она оказалась рядом с гостем, когда его убили. Как во всей огромной Москве Филипп умудрился снять квартиру рядом с клубом, где танцевала Оксана? Не слишком ли откровенное «совпадение»?

У полиции не было никаких подвижек. Все, что удалось узнать, Геннадий Звоновский ему уже предоставил. Филипп прилетел из Сингапура с пересадкой в Бангкоке. Ни с кем не созванивался. Предположительно, отдохнул после перелета и отправился в ближайший клуб. Квартиру ему забронировали заранее, но телефонный номер и паспортные данные человека, на которого был оформлен договор, оказались липовыми. Риэлтор, который оформлял сделку, не первый раз подрабатывал в обход агентства. Свободная квартира всего на сутки, женщина которая звонила, была очень убедительна. Она пообещала, что завтра квартира будет свободна и прислала тройную сумму за сутки с курьером.

Незадачливому работяге не позавидуешь, да и узнать от него ничего интересного не удалось. Посыльного он, разумеется, описал подробно – напуганный до чертиков, но ты поди найди теперь того курьера. Может статься, его и в Москве уже нет или он отправился прямиком за Филиппом. Звонили с мобильного, оформленного на человека, который не имел ни малейшего представления о том, что у него есть этот номер.

Дом без консьержа, никаких видеокамер поблизости. Все вещи, деньги, кредитные карты, документы и телефон на месте. Криминалист утверждал, что горло Филиппу перерезали кинжалом с утяжеленным лезвием, но поскольку оружия на месте преступления не нашли, эти сведения просто легли в копилку допущений и материалов по делу. Последним Ру видела живой Оксана Миргородская, вместе с которой они ушли из ночного клуба. Она же нашла его с перерезанным горлом, когда вернулась за сотовым. Точка.

Демьяну так не удалось связаться ни с Фелисией Лоранс, постоянной пассией Ру с прошлого века, ни с Элизабет Мур, которая вела Штаты и Азию. Филипп мертв, Фелисия исчезла: два тревожных звонка. Прежде чем раздастся третий и начнется представление, неплохо было бы почитать программу и узнать актеров в лицо.

Михаил вылетел в Нью-Йорк, чтобы узнать о ситуации на месте и сейчас все, что оставалось Демьяну – ждать. В мире измененных и после чумы сохранялось негласное разделение по территориям и иерархия старшинства. Лезть в чужие дела Демьян не стремился: возможно, это просто внутренние разборки. Ежели так, Михаил все решит на месте, лучшего дипломата нужно поискать.

Он уехал из офиса сразу, как выпроводил Кемерова. Встреча с инвестором была необходимостью, вынужденным шагом. Собственные средства позволяли Демьяну спокойно финансировать несколько корпораций на протяжении сотни лет, но в настоящем были свои нюансы. Никому не нравится абсолютная неуязвимость и независимость, особенно в Москве: в городе, где ставки игры изначально слишком высоки.

Запахнув пальто, Демьян быстрым шагом прошел к черному «Мицубиси Паджеро», сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

– Куда, Демьян Васильевич? – Виктор бросил на него вопросительный взгляд в зеркало заднего вида.

– К Наталье Миргородской.

Тот кивнул и повернул ключ в замке зажигания. Подтянутый и ухоженный, с тонким инеем проседи в темных волосах, Виктор был идеален. Он никогда не задавал лишних вопросов – школа прошлой работы на серьезного человека, знал, когда стоит помолчать. Предыдущего шофера Демьян уволил за говорливость по поводу и без.

В последнюю неделю января завернули морозы, но нынче стало значительно теплее. Демьян любил холода. Он боготворил Москву и Россию отчаянно и беззаветно: не видел и не представлял своей жизни без них – со всеми радостями и горестями. Именно поэтому отказался от предложения старого знакомого переехать в Европу после чумы. Смотреть, как менялась, росла, ширилась из года в год, от эпохи к эпохе дорогая его сердцу Москва, и в каждом времени находить в своей душе искреннюю и беззаветную любовь к ней, было прекрасно.

Демьян наслаждался каждым мгновением, проведенным в этом городе, и никогда не променял бы живописный облик своей страны на сомнительные прелести Европы или блестящий продажный фантик Штатов. Десятилетия после Революции и до падения железного занавеса стали для него адом. Система с перекосом всех человеческих ценностей душила страну и людей изнутри. Демьян многое повидал, но смотреть на то, во что превращается Российская Империя, было невыносимо.

Они выбрались за МКАД, а после достаточно быстро добрались до места по Новорижскому шоссе. Когда-то здесь были дачные участки с разномастными хлипкими развалюхами, но дом Натальи всегда выгодно выделялся на их фоне. Она не изменила выбранному краю. Когда вместо дачных участков вырос современный коттеджный поселок, отказалась уезжать. Она всегда говорила, что ей нравится душа здешней земли, её нутро.

Наталья могла себе позволить любую причуду, а Демьян не мог даже представить, чтобы она не захотела остаться. Она выбирала так же, как и он – душой и сердцем. Много лет – нынче кажется, что всю жизнь, она была и оставалась его лучшим и, пожалуй, единственным другом.

Новый дом по-прежнему выделялся из безликих, рядами выставленных на заасфальтированной улице соседей. Он был построен подальше от основных улиц, ближе к лесу: трехэтажный срубовой дом, с большими окнами – в комнатах всегда было светло даже в самый пасмурный день, широкой террасой на втором этаже и уютными спальнями под самой крышей. С другой стороны дома длинная деревянная лестница заканчивалась небольшим причалом у самой речушки, нынче замерзшей и припорошенной снегом.

– Ждать, Демьян Васильевич? – Виктор опустил стекло, когда он молча вышел из машины.

– Я освобожусь к десяти.

Наталья встречала его на улице, без труда удерживая здоровенную среднеазиатскую овчарку.

Будучи измененным, Демьян знал, что и с ней ему придется расстаться. Неизбежность с легким оттенком грусти. Теперь он был уверен в том, что Наталья его переживет, и мысль эта вызывала у него облегчение.

– Здравствуй.

– И тебе доброго дня, если не шутишь. Проходи, – улыбнулась она, – Ганнибал с утра сегодня волнуется.

Пес, ощерившись, смотрел зверем, но не рычал, подчиняясь силе хозяйки. Демьяна он редко встречал иначе. Два хищника на одной территории мирно не разойдутся.

Он прошел в дом и почувствовал аромат свежей выпечки. Наталья приглашала приходящую прислугу, но на кухне хозяйничала сама. Улыбнувшись своим мыслям, он протянул ей руку и поцеловал кончики пальцев, помогая снять шубу. Она приняла комплимент без толики жеманства, обняла его.

– Как ты? Слышала, мои девочки набедокурили.

Она называла внучек «мои девочки», и безумно любила их. Безумно, но не настолько, чтобы отрицать любую их провинность.

– Одна девочка, – он посторонился, пропуская её вперед, прошел следом на кухню, – нашла неприятностей. Оказалась не в то время не в том месте.

В доме было тепло, и Демьян снял пиджак, перекинув его через спинку стула. В одежде он предпочитал строгий деловой стиль, исключения которому делал крайне редко. Основу его гардероба составляли костюмы серых и стальных оттенков, светлые сорочки и темные галстуки.

– Тогда зачем настращал? – спросила Наталья с укоризной, но в глазах её светились искорки смеха. – Сашка не на шутку разозлилась. Говорила, что ты их чуть ли не под конвоем выпроводил из квартиры и обещал все круги ада.

Она поставила на стол чайник, подала ему тарелку с теплой выпечкой. Булочки с корицей и печенье с малиновым джемом.

– Конвой Оксане обеспечен, – Демьян невесело улыбнулся, поставил блюдо на стол, достал расписные фарфоровые чашки и блюдца – позволить себе поухаживать за ней было приятно.