Текст книги "Достучаться до седьмого неба"

Глава 13
Вася

Пассажиров какое-то время держали в самолете, потом стали группами, очень организованно выводить из салона. Ручную кладь (дамские сумочки и мужские борсетки) взять разрешили, все остальное личное добро приказали оставить. На улице стояла ночь, и горевшие костры никак не помогали рассмотреть, где оказались пассажиры, летевшие в Дакар. Спускались по надувному трапу. Естественно, привычных ступенчатых никто сюда не пригонял.

Васю опять охватила гордость за наших летчиков. Посадить самолет на взлетно-посадочной полосе непонятного происхождения, при свете шести костров – по три с каждой стороны – это, знаете ли, высший пилотаж во всех смыслах этого слова.

Встречала пассажиров новая группа боевиков. Они что-то кричали на своем языке, слышался лязг оружия. Неподалеку от взлетно-посадочный полосы чернела какая-то строительная техника и большой ангар.

– Думаю, что полоса сделана недавно, – заметил пожилой англичанин, постучав по ней ногой. – Надо будет рассмотреть при свете дня.

– Это не аэродром, – сказал Вася. – Никаких домов, хозяйственных помещений…

– Посмотрим при свете дня, – опять сказал ученый. – Сейчас трудно судить.

Пассажиров отправили в ангар, пол которого был устлан какими-то плетеными ковриками. После захода последнего пассажира дверь с лязгом закрылась, потом, похоже, ее чем-то подперли с другой стороны.

– Пошли в угол, – предложил Шурик.

– Надо бы поближе к входу, – сказал Вася.

Трое русских, англичанин и два немца выбрали место, показавшееся оптимальным им всем.

– Нас тут не сожгут? – вдруг спросил один из немцев, возможно, страдавший клаустрофобией. Или его дедушка когда-то рассказывал, что они творили с русскими партизанами, попавшими в плен?

– Вы считаете, что они захватывали самолет и сажали его в таких экстремальных условиях для того, чтобы нас тут сжечь оптом? – воскликнул Вася. – Или потешить себя убийством нас всех по очереди? Я повторяю: нами будут торговать.

Пожилой англичанин кивнул.

– Главарь показался мне исключительно умным человеком, который знает, чего хочет, – сказал профессор. – Я считаю, что всех по очереди будут вызывать для приватных бесед. Главарь не терял времени зря и уже побеседовал с частью пассажиров в самолете. Он очень быстро выяснит, кто есть кто. Возможно, в его банде есть хорошие компьютерщики. Или компьютеры доставят в другое место, где можно быстрее обработать информацию. Ведь информация в личном компьютере – это своего рода богатство. Конечно, если ею умело воспользоваться. Где-то дня через два, а то и раньше террористы будут знать, кто из нас на сколько тянет, ну и соответственно пойдут запросы.

– А у них есть два дня? – спросил Вася. – Они должны действовать быстрее.

Англичанин пожал плечами.

Пассажиры захваченного авиалайнера размещались молча – уже были ученые. За стенами ангара, наоборот, звучали возбужденные голоса.

– Делят добро, – сообщил профессор. – Как я понимаю, нам больше не видеть нашего багажа.

«Невелика потеря», – подумал Вася.

Примерно минут через двадцать в ангаре опять зазвучал голос главаря, общавшегося с пассажирами авиалайнера в воздухе.

Опять было сказано, что все останутся живы, если будут себя хорошо вести. В самое ближайшее время граждан начнут выводить группами по десять человек для отправления естественных надобностей и получения бутылок воды и хлеба. Потом граждане могут устраиваться на ночлег. Не желающие отправлять естественные надобности и получать воду с хлебом могут не выходить вообще. Первой десятке предложили построиться перед входом.

Вася понял, что одна из его задач – обеспечивать здесь порядок построения. Вероятно, главарь имел в виду это. Но люди сами строились, не толкались, не ругались, не спорили. Правда, русских было всего трое.

– Первыми не пойдем, – сказал Вася.

Двое русских, двое немцев и англичанин кивнули. В ангаре было тусклое освещение. У них здесь где-то генератор?

Сразу же после речи главаря дверь опять заскрипела, вошли четверо вооруженных типов.

– А когда же допросы? – спросил один из немцев у товарищей по несчастью. – Если вы говорили, что они собираются выяснять…

– Еще успеют, – ответил Вася. – Нам надо бы выбрать еще четверых в нашу группу и каждому дать свое задание.

– Для начала на улице следует осмотреться, – сказал англичанин. – Хотя в такой темноте мы ничего не увидим. Вероятно, осмотр окружающей местности придется отложить до утра. Нас же, наверное, и утром будут выводить для отправления естественных надобностей?

– Вон компания французов из четырех человек, – кивнул один из немцев. – Правда, там одна женщина. И неизвестно, какие у них планы…

– Вы считаете, что кто-то жаждет оставаться в плену у этих бандитов? – спросил Ленчик.

– Я понимаю, что не желает никто, но ведь и рисковать не очень хочется. Я бы предложил немного подождать развития событий. Если правительства наших стран согласятся на требования террористов, нас вполне могут отпустить.

– США могут предложить применить силу в отношении страны, породившей террористов, – заметил второй немец.

Вася с трудом сдержался, чтобы не высказать свои размышления по этому поводу.

– Наше правительство этого не допустит, – уверенно заявил первый немец.

Англичанин кивнул и заявил, что подобные вопросы должны решаться ООН или на совместном совещании глав государств, граждане которых оказались в заложниках у террористов. По мнению граждан Великобритании и Германии, получалось, что эти страны силу применять не станут и будут действовать в соответствии с позицией ООН. Вася не представлял, какую позицию в данном случае займет ООН и другие государства. Он только был на девяносто девять процентов уверен, что его родина палец о палец не ударит ради его спасения, как, впрочем, и спасения Ленчика с Шуриком. Платить за них не будут, никакие боевые и спасательные отряды высылать тоже не станут. Самое большее – на весь мир выразят возмущение и потребуют немедленного освобождения всех заложников. Вася очень хорошо знал русскую народную мудрость: спасение утопающих – это дело самих утопающих. И отправляясь в различные страны, где никогда не утихают конфликты, по заданию Хозяйки Медной горы, Вася рассчитывал только на свои силы. С рядом этих стран у России не было дипломатических отношений, и он добирался до целей через другие страны и всегда рассчитывал только на себя.

И сейчас он рассчитывал тоже только на себя, ну, может, еще на помощь двух русских мужиков. Только для начала следовало провести рекогносцировку.

Англичанин тем временем объяснял товарищам по несчастью, почему, например, ничего до сих пор не сделано с сомалийскими пиратами. Международного суда, под чью юрисдикцию они попадали бы, не существует! Сомали не может судить своих пиратов, так как признаваемая ООН власть контролирует лишь часть столицы государства, Могадишо. А пока морских разбойников отпускают «в связи с неразрешимыми юридическими противоречиями» и будут отпускать и дальше, пока ООН не создаст специальный трибунал или просто не наведет порядок в Сомали. Необходимо решение на уровне Совбеза ООН, но пока его нет.

– То есть вы хотите сказать, что захватившим нас типам тоже ничего не будет? – спросил Шурик. – Они-то вроде не из Сомали. Чернокожих среди них нет.

– Я не знаю, – ответил англичанин.

Наконец подошла их очередь покинуть ангар. Четверо французов (трое мужчин и молодая женщина) сами присоединились к ним. Они тоже не торопились на выход и все время о чем-то спорили. Васе было интересно узнать, о чем. Поэтому он встал в строй так, чтобы оказаться рядом с тремя мужчинами и женщиной. Он не зря учил французский, а в последние годы совершенствовал его, правда, не во Франции, а в Африке, но это другой вопрос.

Он понял, о чем говорили французы.

Мужчины считали, что самолет захватили из-за женщины, то есть ее отца.

Вася решил, что обязательно должен выяснить детали.

Глава 14
Клеопатра

Я не слышала, как ночью кто-то выходил из домика и как кто-то входил. Спала я очень крепко. Не знаю, что сказалось – усталость, калейдоскоп событий или приятная прохлада домика по сравнению с жарой снаружи. Когда проснулась, внутри оставался только похрапывающий продюсер. Я, естественно, не стала его будить и отправилась на улицу.

Рядом с домиком никого не было, но на столе стояла вода, лежали бананы, апельсины и огурцы. Я попила, съела апельсин (неужели тут и апельсины растут? Яблоки должны быть! Яблоки! Недоработка «проектировщиков»!) и отправилась к морю умываться. На берегу принимали воздушные ванны Дмитрий, Тимур, Николай и блондинка. Все, за исключением блондинки, пожелали мне доброго утра. Насколько я понимала, Григорий еще не вернулся после «проверки». Интересно, куда его повела Ольга?

Я искупалась, к этому времени появился продюсер. Мужчины высчитывали время нашего пребывания на острове, исходя из размера собственной щетины. Весьма оригинальный подход, надо сказать. Я невольно бросила взгляд на свои ноги, уже требующие эпиляции, но не могла сказать, на сколько вырастают волоски за один день, за два дня или за три дня. Я успокоила себя мыслью о том, что волоски у меня и на ногах, и на руках светлые и не очень заметны.

Мужчины же пришли к однозначному выводу: сегодня не бреются кто второй, а кто третий день. Продюсер и Коля, по их словам, не успели побриться перед вылетом из Ниццы в Петербург, да и не посчитали это нужным. Дмитрий и Тимур брились, правда, по моему мнению, у Тимура щетина отросла больше всех. Похоже, он относился к типу мужчин, которым иногда требуется бриться даже два раза в день. Вчера мы уже проснулись на острове, здесь бриться было нечем. Все обитатели мужского пола носили бороды.

– То есть в отключке мы однозначно были полдня и ночь, – пришли к выводу все. – Не больше.

Потом поступило предложение искупаться в очередной раз. Когда мы все уже обсыхали на берегу, я поделилась мыслями об утопленном самолете.

– Ты умная девушка, Катя! – воскликнул Володя-Виссарион.

– Ты знаешь, как строить плот? – спросил Тимур.

– Может, у этих есть лодка? – Коля кивнул в сторону скалы, где мы в последний раз видели обитателей этого острова и «Вишенок». – Скажем, что хотим поплавать на лодке. Рыбу-то они как-то ловят? Не с берега же?

– Ты бухту помнишь с другой стороны? – спросил Дмитрий.

– Все равно если они обустраивались на этом острове, то должны иметь лодку, – уверенно заявил продюсер.

– Главное – они должны иметь связь с какой-нибудь Большой землей, – вздохнул Дмитрий. – Давайте думать, где они могут прятать оборудование.

– Где-то в скале, если это их база, – высказала свое мнение я. – Если они говорили про библиотеку…

– Надо еще раз обследовать остров, – произнес Тимур. – Все равно делать нечего.

– Думаешь какую-нибудь спутниковую антенну найти? – хмыкнул Коля.

– Не думаю. У них должен быть спутниковый телефон, причем свой собственный. Они не могли рассчитывать на твой, Дмитрий. Далее. Наши ноутбуки. И свой должен быть комп, имеющий надежную связь со спутником. Мгновенную и надежную! Мало ли что мы можем выкинуть. А вдруг природные катаклизмы? Организаторы этого дела должны были предполагать, что связь может понадобиться в любой момент – ради предупреждения, получения совета или указаний.

– Вообще-то это все стоит немалых денег, – заметил продюсер.

– Дмитрий Петрович у нас тоже стоит немалых денег.

– И таких расходов? – посмотрела я на Дмитрия, потом на Тимура.

Оба кивнули.

– Интересно, когда выдвинут требования? – вздохнул Дмитрий. – Тимур, ты хотя бы примерно представляешь, что могут потребовать?

– Деньги, акции, – пожал плечами юрист. – По-моему, вопрос один: в каком количестве?

Я предложила прогуляться к скале, взглянуть, чем занимаются обитатели острова, проверить «Вишенок».

– И перекусить бы не мешало, – заметили одновременно Тимур и продюсер, отличавшиеся полнотой.

Мы пошли к скале. Я сама шла по воде, держа кроссовки в руке. Никто из наших не позарился на белую рубаху. Я была в своей длинной футболке, мужчины, чтобы не обгореть, накинули рубашки, блондинка шагала в нижнем белье.

У скалы, правда с другой стороны, не на пляже, мы застали удивительную картину. То есть для кого-то она, может, и не была бы удивительной, но я не представляла, что так можно сушить книги. На земле лежали широкие гладкие доски. У меня тут же возник вопрос, откуда они здесь взялись, но я не стала задавать его вслух, считая, что правду все равно не услышу. Трое мужчин, Евлампий, дядя Витя и тот, имени которого я так и не знала, и три «Вишенки» – все шестеро в длинных белых рубахах занимались просушкой страниц старинной книги.

Конечно, современную так не просушить – у современных книг страницы не зашнурованы. Тут же обложками служили две дощечки, обтянутые потрепанной кожей, а страницы надевались на шнурки или веревки. В эти минуты Евлампий как раз снимал листы с веревок. На них были заметны потеки и влажные пятна. Или это плесень? Если книги хранились в каком-то углублении в скале у моря…

А они в самом деле тут хранились? И эта компания их нашла?! То есть книги – это какой-то старинный клад, например, припрятанный мореплавателями в Средние века или проповедниками, направлявшимися в Африку или Америку? Они потерпели кораблекрушение, книги удалось спасти. Потом люди отправились к Большой земле на шлюпке. Книги взять с собой не могли. Возможно, роль играл каждый лишний килограмм, возможно, не хотели рисковать книгами. Ведь они в Средние века стоили очень дорого! Правда, и в наше время такие книги стоят очень дорого. А потом за книгами не смогли вернуться…

Евлампий сидел на большом валуне и держал книгу на коленях. Снимая листы с веревок, он передавал по два мужчинам, те подносили их к большим доскам, у которых трудились «Вишенки». Девушки аккуратно раскладывали листы на досках и прижимали их маленькими гладкими камушками. Камушки лежали в плетеной корзине, стоявшей рядом.

Я опустилась на корточки перед уже заполненной большой доской, чтобы прочитать текст, но не смогла этого сделать. Я не знала этого языка, да и шрифт был необычный. Или это почерк? Книга, похоже, была рукописной. Рядом со мной присел Тимур и тоже уставился на текст.

– Если не ошибаюсь, это старофранцузский, – сказал он и вопросительно посмотрел на Евлампия.

Старец неопределенно пожал плечами.

– И много тут таких книг? – не отставал Тимур.

– Много, – подал голос дядя Витя.

– Посмотреть можно? – спросила я.

– Поднимайтесь в пещеру, – махнул рукой Евлампий. – Только не все сразу. Там мало места. За выступом найдете.

– Коля, давай. – Дмитрий посмотрел на подчиненного – явно после того, как оценил крутизну подъема. Тимур и продюсер ее тоже оценили. Блондинку книги не интересовали. – Катенька, полезешь?

Я кивнула и полезла первой. За мной последовал Коля. На середине подъема я сообразила, что Коля, похоже, часто дышит не только из-за неудобного подъема. И оставшимся внизу мужчинам я демонстрировала лишнее… Но что поделаешь?

А вообще подъем оказался не таким уж и сложным. Всегда было за что уцепиться, на что поставить ногу. И никто неожиданно не подберется к пещере – находящиеся внутри обязательно услышат шум.

Добравшись до пещеры, я не стала смотреть на Колю – чтобы не смущать его и чтобы самой не чувствовать себя неловко. Я вошла первой, Коля остался на свежем воздухе немного отдышаться. Пещера была погружена в полумрак. Но я увидела здесь такие же матрасы и одеяла, как предоставленные нам в каменном доме. В центре был оборудовал очаг, над ним висел котелок, сейчас пустой. Рядом с очагом стояли два кувшина с водой. Я напилась, потом зашла за выступ, упоминавшийся Евлампием, и обнаружила там углубление. Создавалось впечатление, что это дыра, уходящая в глубь скалы. В дыре лежали книги. Ширина позволяла уложить две рядом. Но сколько их тут, определить на глаз не представлялось возможным. Для того чтобы достать верхние, мне пришлось нагнуться и опустить голову в дыру. Самые верхние, вероятно, уже достали до меня. Интересно, а куда эта компания девает уже просушенные книги?

Я взяла в руки одну толстую тяжелую книгу и вынесла на свет. Коля сидел на камне и смотрел вниз, на работающих. Продюсер что-то выговаривал «Вишенкам», но они на него не обращали внимания, продолжая заниматься своей работой. Дмитрий о чем-то тихо совещался с Тимуром, рядом стояла блондинка с совершенно дебильным выражением лица и смотрела на работающих.

– Их там много? – увидев книгу в моих руках, спросил Коля.

– Не определить. Нужно все вынимать, чтобы посчитать точно.

– По-моему, это латынь, – высказал свое мнение Коля. – Тимур знает латынь. Вообще на эти книги можно безбедно жить до конца жизни. Только как их отсюда вывезти?

– Как самим выехать? Знаешь ли, я обойдусь без этих книг и всех своих драгоценностей, только бы вернуться в Петербург!

– Я тоже, – вздохнул Коля.

Он сходил в пещеру, вернулся и предложил спустить вниз одну эту книгу. Если латынь, пусть Тимур ознакомится с содержанием. Как раз занятие на вечер. Без книг, без телевизора и без компьютера было очень трудно. Мы же современные люди!

Признаюсь честно, читать я не приучена. В смысле книги. Но последний год, после начала работы в журнале (еще в качестве нанятой служащей, до того, как Владимир Станиславович купил мне собственный журнал) я каждый вечер сидела в Интернете. И сейчас мне страшно хотелось туда же! Это засасывает…

Мы спустились вниз, Тимур подтвердил, что книга на латыни, и заявил Евлампию, что мы ее забираем для, так сказать, «чтения всей семьей». Евлампий пожал плечами.

– А лодки у вас, случайно, нет? – спросила я.

Старец вскинул на меня глаза в удивлении.

– Кать, зачем тебе лодка? – спросил дядя Витя.

– Хочу по морю на лодке поплавать.

– И я хочу, – сказал продюсер. – Я помню, как в годы моего детства мы с мамой в Парке Победы каждые выходные брали лодку напрокат. Какие тогда очереди были за лодками! Давали на час. Но тогда не было такого количества развлечений, как теперь. И сейчас у нас нет привычных развлечений. Так что неплохо было бы покататься на лодке. Есть она здесь где-нибудь или нет?

– Нет, – сказал Евлампий.

– А инструмент, чтобы построить? – спросил Дмитрий.

– Вы будете строить? – откровенно поразился третий мужик в длинной белой рубахе.

– Я буду организовывать процесс. У меня это очень хорошо получается. Так есть инструмент?

– Нет, – сказал Евлампий.

Во время всего это разговора он невозмутимо снимал листы с веревочек, дядя Витя с напарником носили их к доскам, а девочки раскладывали по их поверхности.

– Ольга где? – спросил Дмитрий у Евлампия.

Старец пожал плечами.

– Где она здесь живет?

Старец опять пожал плечами.

На вопрос о местонахождении Григория старец сделал то же самое. То есть, насколько я понимала, следовало ждать, когда Григорий вернется сам. Хотя, конечно, можно было обыскать остров.

– Что будем делать? – спросил продюсер, обводя взглядом нашу компанию. – Есть хочется.

– Еда ждет вас на столе, где вы обычно вкушаете пищу, – объявил Евлампий. – Здесь мы можем предложить вам только воды.

– Пошли к дому, – принял решение Дмитрий после того, как все наши напились. – Григорий ведь придет туда.

Мы снова вышли на пляж. Впереди шел Дмитрий с блондинкой, потом Тимур с Николаем, замыкали шествие мы с продюсером. Тимур нес книгу на латыни под мышкой. Никто не пытался ее отнять и не сказал, что уносить книги нельзя.

– С девками что-то не то, – тихо сказал мне продюсер. – Они как под дурью. Работают, как автоматы, глаза не то чтобы стеклянные, а какие-то неживые…

– В самом деле могут быть под дурью. Нас же в самолете усыпляли и тут могли как-то на них воздействовать. И мало ли что растет на этом острове? Подмешали в пищу – вон девки и ходят дурные.

– Зачем они им, Катя? – посмотрел на меня продюсер. – Дмитрий – понятно. Его ближайших помощников прихватили, чтобы не подняли панику. Или из-за того, что много знают. Ты попала в самолет случайно. Меня с девками тоже специально никто бы захватывать не стал. Но зачем их здесь одурманивают? Кому они нужны? Кому они могут помешать? И как?! Я бы понял, если бы их сразу продали в какой-то бордель или просто убили. Но их привезли сюда! И здесь с ними поработали. Зачем?! Катя, они ничего не знают! Они – дуры набитые. У всех троих одна цель – найти богатого мужика и выйти за него замуж! Все!

Я глубоко задумалась. Я тоже не понимала, зачем девиц одурманили. Я не понимала, зачем нас здесь держат. Но потом мне в голову ударила мысль…

– Тимур! – позвала я.

Юрист обернулся, и они с Колей подождали нас с продюсером.

– Да, Катя?

– Кто наследует за Дмитрием?

Тимур рассмеялся. Коля улыбнулся. Продюсер хмыкнул.

– Завещания нет. Детей тоже нет. Родители умерли. Дмитрий Петрович холост.

– А кто есть из родственников?

Тимур вздохнул.

– Есть двоюродный братец. Матери были родными сестрами.

– И братец не является любимым родственником Дмитрия? – уточнил продюсер с улыбкой.

Сам Дмитрий в это время удалился в гущу тропической растительности с блондинкой. Мы вчетвером зашли в воду и продолжили беседу там. Тимур оставил тяжелую книгу на латыни на песке. Пожалуй, ее тут никто не украдет и дикие звери не разорвут, хотя бы из-за отсутствия последних.

– Они разошлись по идеологическим мотивам, – сообщил Коля.

– Это каким же? – поразился Володя-Виссарион. – Братец что, коммунист? И не любит Диму-капиталиста? Считает его эксплуататором трудового народа, кровопивцем, пьющим чужую кровь? Одновременно мечтая занять его место?

– Нет, брат вполне обеспечен. Я даже не исключаю, что он богаче Дмитрия, только он это не афиширует, и большая часть его дохода является неофициальной.

– Чем занимается братец? – не понимали мы с продюсером.

– Торговлей оружием в международных масштабах. А Дмитрий категорически против такой торговли. Он даже предлагал взять его в дело! Только бы Всеволод не занимался тем, чем занимается! Но тот так и продолжает и еще на пару со своим отцом. Папаша-то отдал жизнь службе в армии, дослужился до полковника, но, как вы, наверное, можете догадаться, не очень доволен положением военного пенсионера. Военнослужащий, офицер и военный пенсионер в Советском Союзе и теперь – это две очень большие разницы. Он рассчитывал на одно, получил другое. В свое время сына в военное училище отправил с вполне определенными целями и перспективами. Ну а потом в нашей стране начались всем известные перемены.

– И папа с сынком занялись торговлей оружием? – спросил продюсер.

– Да. У папы, естественно, остались очень хорошие связи в нужных кругах. И эти связи тоже хотели и хотят денег – но не хотят нигде засвечиваться. Более того, папа Всеволода успел послужить на Арабском Востоке. И Всеволод там жил какое-то время – без мамы. Мама категорически отказалась ехать в арабскую страну, да и папа вроде бы не очень хотел, чтобы она туда ехала и ходила в парандже или хиджабе. У Всеволода остались друзья детства…

– Которые теперь являются членами «Аль-Каиды» или «Хезболлы»?

– Скорее, чего-то подобного, но мелкого. Я точно не знаю. На Аравийском полуострове папа точно служил, а там рыбацкие деревни как раз являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Хотя не знаю, дозволялось ли советскому офицеру общаться с местными рыбаками. Или такое общение, наоборот, приветствовалось, как с угнетенными представителями трудового народа? Я даже точно не знаю, в какой стране или странах он служил. Скорее всего, в Йемене. Но там, вообще-то, все рядом.

Я спросила, почему рыбацкие деревни являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Признаться, мне подобное никогда не приходило в голову – или я просто об этом не задумывалась. Мне объяснили, что, например, в богатейшей нефтяной стране мира, Саудовской Аравии, большая часть населения живет очень бедно. Разрыв в доходах членов королевской семьи с приближенными, с одной стороны, и жителей рыбацких деревень – с другой, огромен, даже больше, чем у нас между богатыми и бедными. И эту несчастную арабскую бедноту, с одной стороны, призывают к отрицанию западных ценностей, а они, с другой, видят, как живет королевская семья.

– То есть арабы сражаются за деньги? – уточнила я. – Мне всегда казалось…

– Фундаменталисты хотят восстановить более чистую исламскую веру, исламисты стремятся к политической власти, чтобы радикально изменить свои общества, – пояснил Тимур. – Суннитские фундаменталисты готовы сосуществовать с той политической системой, которая есть. К тому же большинство мусульманских фундаменталистов не являются террористами ни в каком смысле, а некоторые из самых яростных и хорошо организованных террористических групп, в частности «ХАМАС» и «Хезболла», не являются фундаменталистами.

– Без бутылки не разберешься, – хмыкнул Коля.

– То есть как не являются? – откровенно поразился продюсер. – Я всегда считал…

– Я тоже считал, – усмехнулся Тимур. – А потом занялся этим вопросом и выяснил много интересного. Главное – нам нечего бояться исламских террористов! И Америке тоже! Большинство крупных террористических актов последнего десятилетия вообще не включали исламские цели! Я, признаться, обалдел, почитав мировую статистику о количестве погибших. В головы-то простым гражданам по всему миру вдалбливается совсем другое. Вспомните Тимоти Маквейга в Оклахома-сити, отравление зарином, проведенное «Аум Сенрике» в токийском метро, беспорядки в Греции и сепаратистские атаки басков в Испании. У большинства исламских террористических групп на Среднем Востоке и в Азии есть программы действий только внутри собственных стран. Я лично считаю, что эти группы в обозримом будущем не станут оказывать никакого влияния на жизнь Европы, США, а России так тем более. Ну если только каким-то образом не дестабилизируют или не уничтожат Израиль. А это очень маловероятно. Эти группы больше всего напоминают террористов, которые нарушали спокойствие в Северной Ирландии и Колумбии в недавнем прошлом. Ни те, ни другие не оказывали никакого значительно влияния на геополитику или экономику большинства развитых стран. Да, «Аль-Каида» отличается от этих групп, потому что ее программа недвусмысленно глобальна, они нацелены на США, крупнейших союзников Америки и страны—производители нефти.

– Но кто-то очень хорошо обогащается на борьбе с терроризмом, – сказала я.

– Правильно, Катенька. Борьба с терроризмом – дело очень выгодное. Под него можно много денежек оприходовать, законы принять, чтобы подавлять недовольных, например, социальной политикой государства и разрывом в доходах богатых и бедных. Можно объявить террористами тех, кто о терроризме – в понимании нормального человека – даже не задумывался.

– А что там с братцем нашего олигарха? – напомнил продюсер.

– Братец выполняет роль разъездного коммивояжера на пару с папой. Но торгует не соковыжималками, не энциклопедиями и не детскими игрушками, а оружием. Куче этих маленьких террористических (или не террористических – вопрос спорный) групп требуется оружие. Они не могут его купить напрямую. И дело в том, что многие производители тоже не могут официально продавать свою продукцию ряду стран и категорий граждан. Продают посредники типа Всеволода. У этих стран, групп и категорий населения появляется оружие, и другие страны, борцы с терроризмом, выделяют деньги на эту самую борьбу – в частности, тем же самым производителям оружия, которые им обеспечили противоположную сторону. Вы представляете, сколько народа на этом кормится? Но всем нужны люди типа Всеволода. Без них не будет торговли. Самый известный из таких «коммивояжеров» в мире – наш соотечественник Виктор Бут.

– Обалдеть! – сказала я.

– Да, этот Всеволод на самом деле вполне может быть богаче Дмитрия, – задумчиво произнес продюсер.

Коля с Тимуром одновременно кивнули. К этому времени мы уже лежали на песочке и обсыхали. Я сказала себе, что должна находить положительные моменты во всем. Загар обновлю! Только бы не сгореть на этом солнце… Но пока вроде бы все шло хорошо. А море было просто восхитительным.

– Мы не знаем точно, – сказал Коля. – Мы не знаем, какие доходы у Всеволода. Но он однозначно очень обеспеченный человек.

– Я как-то был свидетелем разговора братцев, – вспомнил Тимур. – Всеволод, усмехаясь, говорил, что брат может обращаться к нему за кредитом на льготных условиях. А Дима ответил, что никогда не воспользуется грязными деньгами, полученными от торговли оружием, пусть и под самый минимальный процент. То есть я к тому, что организовывать устранение Дмитрия Всеволоду нет резона. Конечно, деньги никогда не бывают лишними, и от наследства он не откажется из идеологических и еще каких-то соображений. Он все возьмет. И у него, кстати, есть две бывшие жены и два ребенка – по одному от каждой. Может, сейчас уже в третий раз женат. Я точно не знаю. Но у Дмитрия родственников ближе Всеволода нет. Наследников первой очереди точно нет. Ну а потом по закону уже могут претендовать наследники второй, третьей очереди… И я не знаю, есть ли кто-то, кроме Всеволода. Дима точно ни с кем больше не общался.

– Он и со Всеволодом почти не общался, – напомнил Коля.

– А конкуренты? – спросил продюсер. – Враги есть?

– Конечно, есть, – хмыкнул Тимур. – Неужели вы думаете, что у бизнесмена – тем более финансиста – такого ранга может не быть врагов?

– Давайте поговорим о конкретных, – предложила я. – Есть ли разоренные Дмитрием конкуренты? Я не думаю, что нам стоит учитывать несправедливо – или справедливо – уволенных сотрудников, обиженных на Дмитрия. Как мы все согласились, эта операция требовала больших финансовых вливаний. А если кто-то разорился из-за Дмитрия, а потом поднялся? Или нашел… спонсора? Я не знаю, как в данном случае лучше выразиться.

– Кому он подпортил карьеру? – добавил продюсер. – К кому не проявил снисхождения, хотя мог бы?

– В высших сферах финансового мира – как, впрочем, и не только финансового – нет места снисхождению, – заметил Тимур.

– Это понятно, – кивнул продюсер. – Но вам на ум приходят конкретные кандидатуры? Сильно обиженных? Разоренных?

– Мне лично приходят уволенных, – признался Коля. – Но все это – мелкие сошки. Их никто не стал бы воспринимать всерьез. И знали они мало.

– Были двое, – с самым серьезным видом кивнул Тимур.

– Когда? – удивленно воскликнул Коля.

– Ты еще не работал на Дмитрия Петровича. В конце девяностых.

– Но время-то тогда было…

– Это неважно, – заметил продюсер. – Для человека не играет роли, когда его разорили – в бандитские девяностые или в более спокойном двадцать первом веке.

– Расскажите, – попросила я у Тимура.

Продюсер и Коля кивнули.

– Один мужик из окна выпрыгнул, записку оставил. И не только записку, а письма разослал в различные инстанции. Везде просил защитить семью. Дмитрий Петрович тогда много денег потратил, чтобы замять дело. Хотя тот тип сам виноват. Он Димины деньги потратил, а Дима совершенно справедливо потребовал возместить убытки. Предложил продать загородный дом, городскую квартиру, машины… Дима все деньги с его личных счетов снял. Мужик дом продал, машины продал, а из окна квартиры сиганул.